Поначалу Эйншт
ейн, подогретый прессой, кидался на копенгагенскую школу, но со временем
стал выглядеть в дискуссиях с Бором просто несолидно. Тогда вместо себя
он выставил Эренфеста. Этот Эренфест, некогда молодым начинающим ученым
, произвел по всем правилам ТО мысленный опыт с вращающимся диском, и у нег
о получилось, что диск при вращении с околосветовой скоростью не только
искривится, уменьшаясь, но и со временем исчезнет из природы! Вместе со вс
ей теорией относительности, естественно. Потому что такого смысла своих
расчетов ее создатели как-то не предполагали. Диктовать числу «пи»,
мировой константе , как себя вести от имени своей теории они бы,
конечно, не постеснялись. Не в первой. Но, вот чтобы исчезло… В 1983 году Фипс
провел данный опыт в реалии, но диск не стал уменьшаться в размерах. Это то
же должно говорить о необходимости для теории относительности исчезну
ть из перечня серьезных теорий. Но этого никогда не произойдет Ц слишко
м большие научные чиновники стоят на ее страже, слишком много блефа впус
кается их умелыми мероприятиями в научную и ненаучную прессу, потому что
очень хорошо всю жизнь получать деньги в исследованиях, о результатах к
оторых всегда можно сказать Ц все еще впереди, и это будет прекрасно, мы р
аботаем на будущее, так чего же вы от нас требуете сегодня?!
А если вернуться к Эренфесту, то сразу же после опубликования статьи про
этот диск, Эйнштейн устроил его на невероятно почетную для заслуг тогдаш
него Эренфеста должность. В итоге не только «диск Эренфеста» навсегда ис
чез из всех его книг и сборников, но и сам Эренфест теперь заним
ался день и ночь только тем, что спорил с Бором.
Недавно произошла сенсация! В одной из библиотек Голландии нашли тетрад
ь Эренфеста, в которой находятся листы конспектов Эйнштейна по квантово
й физике! Это сразу же стало реликвией! А зачем Эйнштейну конспектироват
ь квантовую механику, если он ее ненавидел? И зачем давать конспекты Эрен
фесту? Да только затем, чтобы Эренфест сделал с помощью какого-либо диска
то же самое с квантовой моделью, что он сделал с теорией относительности.

Теперь вспомним, что Эренфест покончил с собой. В некрологе Бор пишет Ц ж
аль, хороший был человек, талантливый, просто замечательный, мы с ним прак
тически дружили, несмотря на его постоянные оппонентские наскоки, котор
ые мы оба воспринимали с оттенком некоего дружеского и шутливого ритуал
а наших отношений. А вот что пишет в некрологе Эйнштейн Ц Эренфест был то
нкий и ранимый человек, у него были частые непонятные депрессивные состо
яния психики, и вообще он принадлежал к людям такого психического склада
, которые могут покончить с собой из-за каких-либо унижений или смешных по
ложений, в которых они оказываются. А весь ученый мир в то время только и н
аблюдал, как Бор постоянно ставил Эренфеста в подобные положения в публи
чных дискуссиях. Будем комментировать? Так под столом и пинались. А «допи
нали» до гроба бедного Эренфеста. И физику в том числе.
И в пятых, в заключении, мы объясняем окончательно главную причину нашег
о столь подробного рассмотрения логики теории относительности. К этому
мы теперь окончательно готовы, поскольку поняли, что же это такое - теория
относительности.
А теория относительности Ц это крайне неудачный опыт измере
ни я света .
Была такая земля на Земле Ц Эллада. Она была в то время единственным демо
кратическим обществом на планете. Везде в других странах всё решалось пр
иказом одного человека или его уполномоченных. А в Элладе все р
ешалось демократическим спором Ц от проблем войны, до проблем выделени
я средств на общественные туалеты. Собирались люди и начинали доказыват
ь друг другу обоснованность своей позиции. Это называлось демократией. П
оэтому в Древней Греции, в единственной на планете демократической стра
не, зародилось почтение к логике и к рациональному доказательству. Слишк
ом многое могло зависеть для той или иной партии, или для того или иного че
ловека, именно от того, как доказательно могут быть изложены выдвигаемые
аргументы. От этого могли зависеть не только финансовые или политически
е победы, но даже и сама жизнь. В итоге, в Древней Греции сформировалось по
нимание важности логики и логическ их рассуждени й ,
а мастера и учителя этих логических рассуждений никогда не сидели без ра
боты. Логика стала политическим инструментом и политическим средством.
Но не обошлось и без перекосов Ц из-за того, что почт
ение к логике было настолько великим, она через какое-то время
стала неким самообеспечивающим саму себя приемом доказательств
. То есть, всё, что было логичным, должно было считаться правильным.
В не зависимости от фактов.
И жил в Элладе некий очень умный человек, которого звали Зенон. Он потом ум
ер, но имя его осталось в памяти человечества. Мы знаем его как автора знам
енитых «парадоксов Зенона». Наиболее известны его парадоксы о том, что А
хиллес не догонит черепаху, летящая стрела на самом деле не летит, а челов
ек никогда не сможет преодолеть расстояния в несколько шагов до стоящей
напротив стены. Парадоксы Зенона были очень строго выверены логически, о
ни были логически безупречными по доказательству, ставили в тупик и злил
и. Известна притча, что после одного из доказательств парадокса о невозм
ожности движения, оппонент Зенона просто встал и молча прошелся перед н
им. Вот так все просто. Глупый Зенон, дескать, не понимает обычных вещей.
Сегодня, если пишут о Зеноне, то пишут точно так же, как протопал по пыли оп
понент Зенона, только пылят совсем другими методами Ц свысока объясняю
т, что Зенон не понимал того-то, или не знал этого, и вообще путал то с этим. С
мею всех уверить, что Зенон все понимал. Просто, как ругали Зенона его совр
еменники, так и ругают его в дальнейшем все остальные. Переняли отношени
е. А за что ругали Зенона его современники? За то, что он отобрал у них любим
ую игрушку. А что у них отобрал Зенон? Он отобрал у них самозначную логику,
которая обеспечивает доказательствами сама себя. На основе своих парад
оксов он просто показал Ц вот что такое логика, оторванная от реальност
и и выстроенная по собственным внутренним кругам. И если кто-то прошелся
перед глазами Зенона в доказательство существования движения, то именн
о этого и надо было Зенону, потому что это было опровержением голой логик
и как метода, и оппонент понял, что логика должна проигрывать жизни.
Пройдут столетия, и как хвалили Эйнштейна его современники, так и похвал
ят его будущие потомки, и скажут Ц он показал, к чему приводит голая физик
о-математическая логика как метод, когда она оторвана от реального мира.
И, может быть, назовут теорию относительности «парадоксом Эйнштейна». И,
может быть, перестанут баловаться этой игрушкой. И, может быть, опять вспо
мнят Зенона и скажут Ц Зенон не понимал того-то и того-то, а Эйнштейн всё п
онимал. Потому что Зенона принято ругать, а Эйнштейна принято хвалить. По
хвалим их обоих.
Спасибо Зенону, и спасибо Эйнштейну, они честно делали свое дело, а мы долж
ны честно продолжить свое Ц то есть понять, что, как только физика коснул
ась света, она превратилась в фэнтези для особого читателя, умеющего чит
ать математические иероглифы в поисках знания, которого в них нет и
не может быть .
Сложив этот вывод и вывод предыдущей главы, мы, теперь, перейдем к следующ
ей главе, где попытаемся понять, что нам могут дать два этих вывода Ц неки
й искомый нами Посредник между Случаем в микромир е и Законом в
мире, а также тайны света.



Как мы это будем делать

Задача перед нами стоит, как мы по
мним , очень непростая Ц найти физические приметы некоего источник
а законообразования для всего физического мира, и, естественно, какая-то
методология нам сейчас не помешала бы. Момент очень ответственный. Основ
ная трудность состоит в том, что нам придется для всего мира искать физич
ескую причину, по которой он из случайного состояния в своих мельчайших
основах становится упорядоченным и неслучайным во всем компакте своих
взаимодействий. Конечно же, об этом нельзя говорить в произвольной или ф
антазирующей манере, потому что, если мы не сведем все это к какому-то конк
ретному взаимодействию или к их группе, то вполне можно сказать, что мы во
обще до этого ничего значительного и не сделали. Поэтому, если говорить о
методологии подобного поиска, то ее надо выбирать очень тщательно. А выб
ирать Ц это, прежде всего, отказ ыва ться от ненужного. И поэтом
у никого не должно удивлять, что по сложившейся давно у нас привычке, мы на
чнем поиск нужного нам метода с отбрасывания заранее непригодных модел
ей.
И тогда, начав решительно отсекать все, что нам не пригодится, мы отбросим
сразу же науку. То есть, все, что мы будем дальше делать Ц это не будет рабо
той по научным алгоритмам решения проблем. Это означает, прежде всего, чт
о мы не будем делать никаких попыток революционизировать научное знани
е или научное мировоззрение. Не будем мы также напрягаться в поисках нов
ых научных законов или феноменов. Так же мы не станем даже в шутку предпол
агать каких-либо научных открытий на своем пути. Более того - мы даже не по
пытаемся сделать научных выводов из научной картины мира. Потому что, по
йди мы этим путем, мы двинулись бы по утоптанной тропинке, с нее попали бы
на наезженную колею, а с этой колеи уже никогда и никуда не соскользнули
бы, так и не решив для себя поставленных вопросов. По этой к
олее бесплодно носится взад и вперед множество людей, и только нас там ещ
е не хватало.
Точно так же нам здесь не нужно философствование в том смысле, в каком это
предполагает философия Ц получение итогов по самодвижению философски
х понятий и категорий. Иначе, мы тут же влезем уже не в колею, а в цех по пере
работке мысли под названием «Гносеология» (наука о закономерностях мыш
ления), где, согласно технологии этого цеха, мы будем, как матрешку, безост
ановочно вскрывать каждую свою новую мысль Ц «вот моя мысль, а правильн
а ли она? Ц надо проверить, например, вот этим аргументом Ц а теперь надо
проверить основательность этого аргумента, Ц а теперь надо проверить с
аму проверку основательности этого аргумента, например, следующим сооб
ражением Ц а теперь надо проверить, насколько правомерно данное сообра
жение, например, вот этим доказательством Ц а теперь надо утвердиться в
правильности данного доказательства, например… и т.д.». Это все очень инт
ересно, но чаще всего уводит от намеченной цели, и превраща
ется просто в непрерывный цикл саморефлексий от собственных ж
е рефлексий.
У нас не столь сложная задача, чтобы привлекать науку или философию. Ведь
нам всего -то лишь и нужно, что увязать физическую реальность с
какой-нибудь объясняющей ее системой, которую пока не предложили ни фило
софия, ни наука. Причем - это всего лишь частная проблема случая и совпаден
ий, без претензий на всеобъемлющее миропонимание по новым канонам. Для н
ашего поиска наука слишком детализировала бы, а философия слишком бы обо
бщала. Причем, как это уже ясно, основная проблема состоит в том, что нам пр
идется совершить переход от видимого к невидимом. А в этом случае нам не п
одходит ни научный метод, в котором мы, перейдя к невидимому, сразу же прев
ратимся в биоавтоматы, осуществляющие мышление слепыми математическим
и формулами ; ни философский метод, где , при уходе от ч
увственного восприятия , нас подстерегают способности «чисто
й мысли» одинаково успешно обосновывать абсолютно противоположные выв
оды.
Само собой разумеется, что у автора есть кое-что для данной ситуации, но хо
телось бы дать предлагаемому методу несколько более подробное обоснов
ание, ибо этот метод достаточно нетрадиционен. Объяснить суть данного ме
тода хотелось бы на примере работы мысли Платона, который был непревзойд
енным мастером решать подобные проблемы. Платон является недостижимым
маяком, но кое-что из его методики можно взять и нам. Рассмотрим для этого
очень коротко и в очень свободном изложении, (так сказать, « не очень близ
ко к тексту»), методику доказательства Платоном наличия идей, как единст
венно реально существующей действительности. Он это делает на примере д
иалога Сократа с неким юношей, и начинается их беседа с традиционных лук
авых сократовских вопросов. Сократ спрашивает Ц как ты думаешь, что мож
но назвать прекрасным? Юноша оказался правильным, и, естественно, отвеча
ет Ц прекрасной можно назвать красивую девушку. Сократ не возражает, он
согласен, и задает новый вопрос Ц а, скажи, горшок может быть прекрасным?
Юноша правдиво отвечает Ц да, может. Не значит ли это (говорит Сократ), что
девушка и горшок это одно и то же? Юноша, избегая пугающих аналогий, отвеча
ет Ц нет, не значит. А закат может быть прекрасным? Ц спрашивает Сократ. М
ожет Ц отвечает юноша. Далее они проверенным уже путем приходят к вывод
у, что девушка, горшок и закат Ц это не одно и то же, а совершенно разные вещ
и. И тут Сократ говорит Ц если закат, горшок и девушка, это абсолютно разн
ые вещи, и вместе с тем мы о каждом из перечисляемого можем сказать, что он
о прекрасно, то не кажется ли тебе, что понятие прекрасного существует са
мо по себе , независимо от вещей, и в качестве некоей и
деи? И при этом, не согласишься ли ты, что эта идея полностью реальна, поско
льку мы уверенно применяем ее как оценочную категорию реальн
ости ? Ее (идею прекрасного) нельзя ни увидеть, ни потрогать руками, но
она, несомненно, есть, и есть оно даже более несомненно, чем все эти вещи, к к
оторым мы ее прилагаем, так как вещи разные, а она (идея прекрасного) Ц одн
а и та же. Следовательно, идея вечна, едина, неизменна и сверхприродна, а пр
оявляется она в изменчивых вещах, которые к тому же еще и временны, потому
что возникают и исчезают. Так, что же, (заканчивает Сократ), является более
устойчивым и, следовательно, более реальным Ц идея, которая всегда есть,
как она есть, и всегда одна и та же, или вещи, которые каждое мгновение стан
овятся не тем, что они были секунду назад, да к тому же сегодня они есть, и се
годня же их может и не стать?
Платон Ц как музыка! И что мы из этой музыки возьмем? Во-первых Ц чувстве
нно воспринимаемую базу, реальный мир, на котором базируется вся логика
мысли философа. Платон нигде не оторвался от чувственного мира, и мы нигд
е не должны от него отрываться, если не хотим попасть в область «чистого ф
илософствования».
Во-вторых Ц нас должна вдохновлять определенная смелость мыслителя, со
вершающего уверенный логический переход от наблюдаемого к ненаблюдаем
ому. Ведь, и в самом деле - идею не потрогаешь и не увидишь, но если не выскоч
ить из этого «потрогать и увидеть», то и мысль и дух также придется остави
ть в этих пределах, и в этом случае мы попадем именно в ту колею, о которой м
ы говорили выше Ц в науку, которая обретает только в материи, дошла до ко
нца этой материи и вместе с этим концом закончилась сама как по
знание, превратившись в решение инженерных задач.
И в третьих Ц система взаимосвязи идеального и материального решается
здесь оптимальным образом, то есть в виде некоего взаимодействия, которо
е невозможно вывесить на стенд достижений самого физического хозяйств
а, но которое реально присутствует в этом физическом хозяйстве в любом г
одовом или квартальном отчете в качестве основных показателей. Вот имен
но взаимодействие подобного рода, источника которого мы не видим, но рез
ультат которого налицо, нам и следует отыскать. Заякорившись, таким обра
зом, на этих трех платоновских принципах, мы далее перейдем к главному. В т
ом смысле «к главному», что платоновский метод не нов, и нам надо теперь пр
исовокупить к нему еще что-то свое.
И это главное будет заключаться в следующем Ц поняв ранее, что источник
случайных включений в нашу действительность сверхприроден и нематериа
лен, мы также должны понять и то, что он, наподобие платоновских
идей, имеет какие-то собственные характеристики, которые ,
реализ уясь в физическом мире, становя тс
я физическими свойствами этого мира. Причем здесь надо по
нять основной смысл этого перехода внеприродных характеристик в свойс
тва физического мира - свойства нематериального всегда противоположны
материальному, и нематериальное, перенося свои характеристики в физиче
ский мир, наделяет этот мир противоположными себе (нематериальному) свой
ствами. При переносе нематериальной идеи в материальный мир должно прои
сходить ее извращение относительно себя самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37