Потом он увидел Карло, сидящего в первом ряду, и понял, что тот хотя бы взглядом старался помочь Марии.Пэйджит снова посмотрел на нее. Спокойно спросил:– Вы убили Марка Ренсома?Мария выпрямилась, подняла подбородок.– Нет, – произнесла она. – Я этого не делала.– А что вы делали?– Защищалась. Потому что он хотел надругаться надо мной. Потому что я была смертельно напугана. Все, что произошло, все, чем оказался Марк Ренсом, все, чего он хотел от меня, – напугало меня до глубины души. – Голос Марии стал спокойнее. – Я не хотела превратиться в ничто. Поэтому он и погиб.– Благодарю вас, – проговорил Пэйджит. – Это все, что я хотел узнать.
Шарп шла к Марии, сжимая в правой руке ствол пистолета.– Что она делает? – прошептала Терри Пэйджиту.– Думаю, психологический прием. Хочет дать Марии пистолет.Шарп действительно протянула пистолет Марии.– Это ваш, не так ли?Мария смотрела на нее, но пистолет не брала.– Он похож на мой.– Установлено, что он ваш. – Шарп снова протянула ей пистолет. – Посмотрите повнимательней.Мария разглядывала пистолет, как чужой, незнакомый предмет.– Бесполезно, – тихо сказала она. – Я не разбираюсь в оружии. И больше никогда не прикоснусь к пистолету, к этому или любому другому.Марни Шарп помолчала. Неожиданно спросила:– Раньше у вас никогда не было пистолета?– Нет.– А этот вы купили после того, как позвонил Марк Ренсом?– Кажется, да.– Я знаю, что да. – Шарп прошла к столу обвинения, положила пистолет, вернулась к Марии. – Как вы объясняли инспектору Монку, вы купили этот пистолет из-за того, что вам угрожали по телефону, верно?Пэйджит насторожился. Шарп сразу начала с того, что было ложью в рассказе Марии. Он учил Марию: в этом и подобных случаях давать лаконичный ответ, чтобы не усугублять ложь.– Верно.– Сколько было звонков?Мария задумалась:– Два, я думаю.– Вы думаете? Звонки так напугали вас, что вы купили пистолет, и вы не помните, сколько их было?Мария скрестила руки на груди.– Если это вопрос, ответ будет тот же самый: я думаю, было два звонка.– Полагаю, вы помните, кто звонил – мужчина или женщина.Мария кивнула:– Мужчина.Шарп уперла руки в бока.– Тогда расскажите нам как можно подробнее, что говорил этот мужчина во время угрожающего звонка или угрожающих звонков.Это было как раз то, чего боялся Пэйджит: Шарп задавала вопрос, требующий развернутого ответа. Теперь Мария должна была расцвечивать мнимый факт подробностями. Она выпрямилась на своем месте свидетеля.– Подробностей я не помню. Он говорил что-то о наблюдении за моим домом. Поэтому я и купила пистолет.Шарп посмотрела на нее со скептической улыбкой:– Лауру Чейз он не упоминал?Пэйджит привстал, собираясь протестовать против явной насмешки. Но Мария уже холодно ответила:– Нет, не упоминал. И я почти уверена, что это был не Марк Ренсом.И снова послышался шепот в зале, раздался кашель, похожий на замаскированный смех. Шарп остановилась, пристально глядя на Марию.– А как вы думаете, это не был кто-нибудь из ваших знакомых?– Нет.– Но, если бы вы знали, что это был кто-то из ваших знакомых, вы, наверное, заявили бы об этом?Мария задумалась.– Полагаю, что да.– Но о звонке вы не заявляли, так ведь?– Нет.– Но это должен был быть кто-то, кого вы знаете?По взгляду Марии Пэйджит увидел, что она уже все поняла.– Вы имеете в виду, – спокойно поинтересовалась Мария, – что моего номера нет в телефонном справочнике?Шарп была удивлена. Мария предугадала ее вопрос и скрытую за ним ловушку.– Да. И это в том числе.Сочувственным тоном Мария ответила:– Этого я тоже не могу объяснить.Пэйджит готов был улыбнуться. Но сдержался, взглянув на судью Мастерс – ее глаза сузились, она, видимо, отметила про себя, что Мария умна.Заметившая то же самое Терри шепнула:– Лучше бы уж суд присяжных – там она бы проскочила.Пэйджит отметил, что у Терри усталый вид.– Вы правы, – прошептал он в ответ.– Вы на самом деле, – спрашивала Шарп Марию, – никому не говорили о звонках?– Нет.– Ни полиции, ни друзьям, ни кому-либо на Эй-би-си?– Нет. Никому. Даже тому, кто продавал мне пистолет. Не хотела выглядеть шизофреничкой.– Именно по этой причине? А может быть, просто было трудно рассказывать о звонках, которых не было?Для Марии это не трудность, подумал про себя Пэйджит.– Проблема не в том, чтобы рассказать, – ответила Мария. – Нет, это не причина.Шарп бросила на нее циничный взгляд:– Пистолет специально был куплен для встречи с Марком Ренсомом?Пэйджит знал, что ответом было: да.– Нет, – твердо заявила Мария. – Причина очень простая: звонки напомнили мне, что я женщина и живу одна. Как я и сказала инспектору Монку. – Выждав немного, Мария наклонила голову набок и невинно спросила: – Вы, кажется, занимаетесь делами об изнасиловании? Вам никогда не попадались дела об изнасиловании женщин, которые живут одни? – Финальная пауза. – Или, – тон Марии был беспредельно кроток, – об изнасиловании женщин, которых поодиночке заманивают в ловушку?Шарп повернулась к Кэролайн Мастерс с утомленным выражением лица:– Ваша Честь, не могли бы вы еще раз объяснить мисс Карелли, что ее задача – отвечать на мои вопросы, а не произносить речи или самой задавать вопросы – риторические и любые другие.Судья обратилась к Марии:– Здесь свои правила, мисс Карелли. Вы можете ограничиться тем, что будете давать мисс Шарп ответы, которые ей не нравятся. И она тогда будет больше задавать вопросов, которые вам не нравятся.Мария слегка улыбнулась:– Хорошо.– Хорошо? – с сарказмом повторила Шарп. – Ну, если у вас все хорошо, мисс Карелли, давайте обсудим еще один факт, о котором вы не сообщили полиции. У Марка Ренсома была кассета или кассеты, которые могли дискредитировать вас. Вы забыли упомянуть об этом, верно?– Протестую, – вмешался Пэйджит. – Я уже задавал этот вопрос, и мисс Карелли на него отвечала.Шарп перевела взгляд с Пэйджита на судью Мастерс:– Я хорошо понимаю, почему мистер Пэйджит хочет спрятать концы в воду. Целый час своего допроса он посвятил сокрытию улик и преуспел в этом. Но прививку против перекрестного допроса не сделаешь – и мистер Пэйджит не смог решить главную проблему: заготовить ответы на те вопросы, о которых сам не знал.– Вы только что очень хорошо сказали, – заметила Кэролайн Мастерс, – о том, что недопустимо произносить речи. Мисс Карелли может отвечать на вопрос.Шарп повернулась к Марии.– Да, – не задержалась с ответом Мария. – Я не сказала об этом полиции.– И вы убеждали их, что единственная цель вашего свидания с Марком Ренсомом связана с вашей работой.Мария ответила не сразу:– Мне не следовало так говорить. Это было сказано по оплошности.– По оплошности? А вы не рассказывали инспектору Монку довольно складную историю о сенсационности кассеты Лауры Чейз, о вашем интересе к этической проблеме купли и продажи чужих секретов?Мария выпрямилась в своем кресле.– Я говорила правду, – спокойно произнесла она. – Только не сказала инспектору Монку, что среди секретов, которые Марк Ренсом сделал предметом купли-продажи, был и мой. Поскольку, как я уже говорила, мне было очень стыдно.И снова Шарп несколько замешкалась, но тут же нашла новое направление атаки.– Диалог с мистером Ренсомом – вашего сочинения? Якобы он говорил вам, что правда важнее врачебной тайны и всяких нежностей и для живых, и для мертвых?Мария холодно взглянула на нее.– Он на самом деле говорил это. Лаура Чейз была мертва. Я – жива. – Она помолчала. – Марк Ренсом собирался использовать секрет Лауры Чейз, чтобы заработать деньги, а мой менял на половой акт.Шарп энергично кивнула.– Что вы имели в виду, когда сказали инспектору Монку, что с удивлением обнаружили Марка Ренсома одного? Говорили вы так?– Да. Говорила. – Мария помолчала. – Как я и сказала, я не ожидала шантажа.– Не ожидали, поскольку, как вы говорили инспектору Монку, рассчитывали, что Марк Ренсом пригласит журналиста?– Да.– А вот это уже была не оплошность, так ведь? Это просто ложь. – Шарп выдержала паузу. – Ложь, придуманная для того, чтобы скрыть истинную причину вашего прихода.Судья Мастерс повернулась к Марии, ждала ее ответа.– Я не знаю, почему я так сказала, – ответила Мария. – Наверное, потому, что была испугана и в смятении.– Но вы ведь на самом деле не ожидали встретить там других журналистов?– Нет, не ожидала. – Мария снова помолчала. – Но и не шла с целью убить Марка Ренсома.Шарп обернулась к судье:– Заявляю, что последняя фраза не является ответом на вопрос.– Согласна, – отозвалась судья Мастерс. – Мисс Карелли, еще раз повторяю, ограничивайтесь только ответом на заданный вопрос. – На лице ее заиграла тонкая улыбка. – В конце концов, здесь муниципальный суд. У нас более высокие требования, чем на президентских дебатах.В задних рядах раздался смех. Но Пэйджиту было не до веселья, это несколько пренебрежительное замечание сказало ему, что Мастерс решила не вмешиваться в словесный поединок Марни Шарп с Марией. Тень досады мелькнула на лице Марии.– Прошу извинить меня, – обратилась она к судье. – Обвинение в убийстве вызывает сильные эмоции. Постараюсь впредь сдерживать их.– Пожалуйста, постарайтесь. Для вашего же блага. – Кэролайн Мастерс обернулась к Шарп: – Продолжайте.Пэйджит подумал, что, пожалуй, он единственный, кто заметил, что атмосфера в зале стала заметно холоднее.– Поговорим, – неторопливо заговорила Шарп, – о случае эрекции Марка Ренсома. Или случаях. Сколько у него их было – один или два?– Членов?– Нет. – Шарп сохраняла фатальное спокойствие. – Случаев эрекции.– Я не понимаю.– Вы сказали инспектору Монку, что у Марка Ренсома наступила эрекция, когда он слушал запись с Лаурой Чейз, правильно?Мария кивнула:– Он хотел показать мне, что его член отвердел.– Это было задолго до того, как он пытался изнасиловать вас?Вид у Марии стал озадаченный.– Я не знаю, когда это у него получилось. Заметила только, когда он коснулся моего колена.– Это было задолго до того, как он пытался вас изнасиловать?– Минут за пять, наверное.– Почему у Марни такой интерес к эрекциям? – прошептал Пэйджит Терри.– Не из зависти, – тоже шепотом ответила Терри. – Случай с Раппапорт, я вам говорила, она намекала на импотенцию. Она что-то знает – или думает, что знает.– Мне это совсем не нравится, – пробормотал Пэйджит.Шарп приблизилась к Марии:– И, как вы показали, когда он приспустил брюки, у него тоже была эрекция.– Да.– И вы еще помните одну подробность – он поглаживал его.– Да, я помню это.– Сейчас вы больше помните об эрекции, чем тогда, когда рассказывали инспектору Монку, – ему вы сказали что-то типа: "Была эрекция. Мне было не до ее особенностей".– Я была в шоке, – после небольшой паузы ответила Мария. – Прошло время, теперь некоторые детали прояснились.Шарп заговорила резко, отрывисто:– Почему же не прояснилось ничего относительно того, как порвались колготки? Или почему вы закрыли окна шторами? Или относительно того, что вы делали в коридоре? Или по какой причине вы бродили по номеру? Почему это детали, касающиеся только эрекции мистера Ренсома?– Я не знаю. – Мария замолчала, будто пытаясь вспомнить. – Думаю, некоторые моменты остаются в нашем сознании из-за того, что производят отвратительное впечатление, а когда шок проходит, всплывают в сознании во всей своей ужасающей отчетливости. – Она обернулась к судье: – Один из таких моментов – когда Марк Ренсом слушал Лауру Чейз, описывающую надругательство над ней, и поглаживал свой член. И в этом он весь.– Предлагаю признать, что ответ дан не по существу вопроса, – заявила Шарп.Мгновение Кэролайн Мастерс молчала, разглядывая Марию.– Предложение отклоняется, – небрежно произнесла она. – С риском зайти так же далеко, как большинство мужчин, вы начали выпытывать об эрекции и получили ее.И снова приглушенный смех в зале. Сама Кэролайн Мастерс не улыбнулась, но наблюдавший за ней Пэйджит и без того уже понял ее настроение: все слова и жесты говорили о том, что она вполне оценила фантазию и изобретательность Марии, да и кассета Стайнгардта оказала свое пагубное действие. Шарп продолжала:– Это была та же самая эрекция, про которую вы сказали, что "член отвердел", или другая? Иными словами, был ли мистер Ренсом все время возбужден с того момента, когда вы сидели на диване?Мария снова задумалась.– Я, конечно, не следила за этим. Но думаю, да.– А сколько времени от того момента, когда вы впервые заметили у него эрекцию, до того, когда застрелили его?– Трудно сказать. Минут десять, не меньше.– И в течение этих "десяти минут, не меньше", как вы говорите, Марк Ренсом уговаривал вас вступить с ним в половую связь.– Да.– И повалил вас на пол.– Да.– И боролся с вами.– Да.– И стягивал с вас колготки.– Да.– И наваливался на вас.– Да.– Потом ударил вас.Голос Марии становился все глуше:– Да.– Царапал вам горло.– Да. Подтверждаю все это.– И после всего этого замер, слушая голос Лауры Чейз. Мария коснулась ладонью лба.– Да, – тихо вымолвила она. Шарп смотрела на нее в упор.– И все это время, время большого нервного и физического напряжения, этот пятидесятишестилетний человек сохранял эрекцию.Мария недоуменно взглянула на нее:– Я так не думаю. Я на самом деле не знаю, что ответить на это.Отвернувшись от Марии, судья Мастерс недоуменно посмотрела на Шарп.– Может быть, – прошептала Терри, – Марни хочет просто дискредитировать показания Марии?– Думаю, что это не так, – возразил Пэйджит. – Она же говорила, что у нее есть свидетельство, которое может опровергнуть показания.Тень тревоги мелькнула на лице Терри.– Да. Говорила.А Шарп уже начинала новую атаку:– Вы показали инспектору Монку, что стреляли с расстояния в два-три дюйма, так?– Я уже объясняла, в каком была состоянии в то время.– И вы говорили полиции, что, когда зашли в номер, окна были закрыты шторами, правильно?После второго вопроса Пэйджита охватило беспокойство. Он понял: Шарп решила продемонстрировать все факты из показаний Марии, которые расходятся с данными экспертизы и словами свидетелей.– Протестую, – выкрикнул он. – Об этом уже спрашивали, ответ получен. Сколько раз мисс Карелли повторять одно и то же?Шарп хотела что-то сказать, но судья сделала предостерегающий жест.– Я намерена позволить это, мистер Пэйджит. Пусть мисс Шарп докажет то, что собиралась доказать.– Да, – быстро произнесла Мария. – Это то, что я говорила вначале.– Но, как вы слышали, мистер Агилар показал другое.Мария смотрела Марни Шарп прямо в глаза.– Слышала.– И сегодня вы признали, что сами опустили шторы.– В тот день, когда погиб Марк Ренсом, я была в шоке. У меня остались смутные обрывки воспоминаний.Шарп посмотрела на нее с нескрываемым недоверием:– И по причине шока, я полагаю, вы на сорок минут, по оценке доктора Шелтон, отложили звонок по 911.– Насколько верно я могу оценить свои действия, да.В зале была мертвая тишина. Пэйджит заметил, что при каждом вопросе и ответе взгляд судьи Мастерс переходит с одной говорившей на другую, как будто она смотрит теннисный матч.– Но во время разговора с инспектором Монком, – не отступала Шарп, – вы заявили, что позвонили сразу же.Мария задумалась.– Так мне казалось в то время.– Но вы признаёте, что ваши показания изменились после того, как вы услышали сообщение доктора Шелтон?– В изложении последовательности фактов – да. Но не в изложении самих фактов. – Мария, помолчав, обернулась к судье: – Это видно только при сопоставлении.– Но вы уже признали, что в своих показаниях ни разу не упомянули о кассете.Мария медленно перевела взгляд на Шарп:– Как я уже говорила, содержание кассеты связано для меня с душевными страданиями.– Настолько тяжелыми, что вы даже забыли о существовании этой кассеты, пока мы ее не нашли.Мария подалась вперед.– Не от вас именно я скрывала то, что на кассете, – холодно произнесла она. – Я скрывала это от всех, кроме доктора Стайнгардта, человека, которому решила доверить и свою вину, и свой стыд. То, что я говорила инспектору Монку в минуты смятения, в состоянии шока, как раз определялось привычкой, выработанной годами.– Привычкой лгать, вы имеете в виду.Мария вспыхнула, смешалась на мгновение; Пэйджит почувствовал, что подспудно ее гложет мысль о том, что Кэролайн Мастерс знает о ее лжесвидетельстве. Очень мягко она возразила:– Я не это имела в виду, мисс Шарп. Вы знаете. Шарп медленно покачала головой.– А я имею в виду, – с прежним спокойствием отчеканила она, – что вы изменили свои показания не потому, что у вас улучшилась память, а ради того, чтобы ваши показания не противоречили другим свидетельствам. И вы знаете это.Кэролайн Мастерс смотрела на Марию, в выражении ее лица, как показалось Пэйджиту, странным образом сочетались скептицизм и жалость.– Это неправда, – возмутилась Мария, обращаясь и Шарп. – Я знаю одно: рассчитывать на сочувствие не приходится. Тем более от вас.Какое-то мгновение Шарп смотрела на нее. Потом пожала плечами, как бы говоря:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66