Кроме того, как и любой нормальный адвокат на моем месте, я попрошу воспроизвести ту запись. Я не знаю, с каким запасом ты победил на выборах, но после этого твой рейтинг пойдет в гору.Брукс сложил руки на коленях.– А семья Джеймса Кольта?– Я никогда не интересовался политикой. – Помедлив, Пэйджит тихо добавил: – Мне нет дела до этой семьи. Как я недавно говорил, у меня есть своя.Послышался короткий вздох Шарп, в ее лице и фигуре яснее обозначилось напряжение. Брукс перевел взгляд на Марни, потом снова остановил глаза на Пэйджите.– Появились вопросы, Крис. Новые.Больше всего встревожил тон Брукса: говорил он без видимой угрозы, даже неохотно, с каким-то сожалением.– Какие?Прокурор опять посмотрел на Шарп.– Скорее, противоречия, – проговорила та. – По крайней мере одно из них представляется довольно серьезным.Не показывай вида, что встревожен, сказал себе Пэйджит. Он обернулся к ней с выражением вежливого внимания. Она сердито поджала губы.– Во-первых, Мария Карелли говорила инспектору Монку, что, когда она зашла в номер Ренсома, окна были зашторены. Монку это показалось странным. Тогда он допросил официанта, который приносил вино в номер. Окна были не зашторены – официант в этом абсолютно уверен.Пэйджит принял озабоченный вид.– Что же конкретно из этого следует?– Мы не беремся что-либо утверждать. Но это повышает вероятность того, что мисс Карелли закрыла окна шторами по какой-то собственной надобности.– Вы можете назвать какую-либо надобность, из-за которой ей можно предъявить обвинение?Шарп посмотрела на него пристально.– Мы не обвиняем людей, – ледяным тоном произнесла она, – за то, что они закрывают шторы. Но люди иногда занавешивают окна, чтобы другие не видели, чем они занимаются.– Это, – возразил Пэйджит, – повышает вероятность того, что Ренсом занавесил окна, потому что собирался изнасиловать Марию Карелли, а она этого не заметила либо забыла об этом. Для того чтобы оценить ситуацию и сделать далеко идущие выводы, надо было задать этому официанту вопрос: помнит ли он точное положение каждой шторы во всех бесчисленных комнатах, в которых – и это он тоже должен безошибочно помнить – побывал в тот день.Следившая за Шарп Элизабет Шелтон слегка улыбнулась.– Я задавала этот вопрос, – парировала Шарп. – Он хорошо помнит мисс Карелли. Он еще подумал тогда, что мистер Ренсом – счастливчик.– Он, конечно, попытался им быть, – сказал Пэйджит. – Но, как однажды заметил Сомерсет Моэм, "счастье – это талант".Шарп густо покраснела; улыбка Шелтон погасла, когда Шарп бросила на нее взгляд в упор. Пэйджит тут же отметил про себя, что, во-первых, Шелтон не любит Шарп, а во-вторых, она знает нечто неприятное, о чем он, Пэйджит, пока не догадывается.– Не взыщите за несерьезность тона, – обратился он к Шарп. – Я, конечно, спрошу Марию про шторы. Что-нибудь еще?– Да. – Взгляд Шарп стал особенно суров. – Мисс Карелли говорит, что она ни разу не покидала номера. Но один из постояльцев утверждает, что, выходя из лифта, видел, как она входила в номер. Я бы сказала: возвращалась в номер; постоялец шел к себе после ленча, следовательно, было около часа, тогда как мисс Карелли заявляет, что пришла в номер гораздо раньше.Впервые заговорила Шелтон.– Примерно в час, – осторожно сказала она, – наступила смерть.Пэйджит снова обернулся к Шарп:– Постоялец уверен, что это была Мария?– Он видел ее только сзади. Но это была черноволосая женщина ростом примерно пяти футов восьми дюймов и с осанкой Марии Карелли.Он задумался на мгновение:– Если исходить из предположения, что это Мария, я думаю, он видел ее приход, а было это раньше, чем он считает.Торжество промелькнуло во взгляде Шарп.– Это не мог быть приход, – отрезала она. – Дверь ей никто не открывал. Женщина вошла сама.Пэйджит почувствовал в ее словах уверенность человека, облеченного особым доверием. Кажется, она полагала, что в силу той же самой причины, по которой Брукс поручил ей дело Марии Карелли, ей предоставлена большая, чем обычно, свобода действий. И тогда он решил в своих высказываниях учитывать интересы Брукса.– Ну и что? – спросил он. – А вот навязчивая идея Ренсома о насильственном акте и кассета с Лаурой Чейз действительно кое-что значат.Не отвечая, Шарп обернулась к Шелтон. Взгляд у нее был странный – как будто она просила о защите и приказывала одновременно. Пэйджит понял, Шелтон пригласили сюда, чтобы в нужный момент она выложила свои карты.– Есть еще одно обстоятельство, – медленно проговорила она.– Что же это?Шелтон отвернулась от Шарп и заговорила с Пэйджитом так, будто они были одни.– Вы помните, тогда вечером, в лифте, вы спрашивали меня о царапинах на ягодицах Ренсома?– Да.– Я их снова обследовала, более тщательно. – Сделав паузу, медэксперт быстро закончила: – Я думаю, они были нанесены уже после смерти Ренсома.Пэйджит с удивлением посмотрел на нее:– После?– Да. И не секунды прошли после смерти, и даже не две-три минуты, гораздо больше.Пэйджит все пытался собраться с мыслями, но из этого ничего не получалось.– На чем основан этот вывод?– На результатах исследования самих царапин. – Шелтон выдержала его взгляд. – Обычные нормальные царапины, как те, что вы видели у Марии, имеют вид красного рубца. Красный цвет обусловлен кровоизлиянием под кожей, разрушением капилляров. А царапины на коже Ренсома – белые.Пэйджит заметил, что Брукс подошел и встал за спиной Шелтон, и без всякого энтузиазма спросил:– О чем это говорит?– У Ренсома, как и у Марии Карелли, кожа была повреждена, но не было заметно ни кровоизлияния, ни разрывов капилляров. Причина, как я полагаю, в том, что перестало биться сердце. – Шелтон подалась вперед, сложив ладони на коленях. – Все дело в силе тяжести. Кровь мертвого человека стекает на самый низкий уровень, подобно воде в садовом шланге после того, как вы закроете кран. Когда Мария царапала ягодицы Марка Ренсома, его кровь уже прилила к груди.Пэйджит потрогал переносицу.– Вы в этом уверены?– Абсолютной уверенности, конечно, нет.– Но это ваше мнение, заключение специалиста, – вставила Шарп.Шелтон сдержанно кивнула:– Я могу ручаться лишь за то, что вариант, о котором я только что сказала, более вероятен.– А это значит, – обратилась Шарп к Пэйджиту, – что Мария Карелли по меньшей мере на тридцать минут отложила звонок по 911. А перед тем как позвонить, сделала несколько царапин на ягодицах трупа, видимо, для того, чтобы смерть Ренсома выглядела иной, чем она была в действительности.Пэйджит посмотрел на нее недоверчивым взглядом.– Это невероятно. Мы в Сан-Франциско, а не в Трансильвании.– Все может быть. – Прокурор встал между ними, как бы давая понять, что сказанного достаточно. – Наверное, этих соображений мало, чтобы выдвигать обвинение. Но слишком много, чтобы их игнорировать. Мы продолжаем пока заниматься этим. 4 Терри Перальта открыла дверь номера Марка Ренсома.Она медлила; ей вдруг показалось, что, если она не войдет в эту дверь, ничего не случится с Марией и в живых останется Ренсом… Терри вошла и увидела кровавое пятно на ковре.Она не отрываясь смотрела на него, когда вслед за ней в номере появились Пэйджит и Джонни Мур. Терри обернулась и спросила:– От лифта меня было видно? Пэйджит кивнул:– Довольно хорошо.Было около одиннадцати тридцати, примерно в это же время четыре дня назад сюда пришла Мария. На двери висело объявление: "МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. ГОРОД И ОКРУГ САН-ФРАНЦИСКО. ВХОД ВОСПРЕЩЕН". Полисмен сорвал с двери печать; теперь он ждал их у лифта.Терри обвела взглядом гостиную. Мебель была незамысловатой – два столика, книжная полка, небольшой письменный стол. Оба окна были обращены на восток и смотрели поверх городских кварталов на Беркли; было довольно светло от утреннего солнца.– Мое лицо вы, наверное, не разглядели, – сказала Терри.– Нет, оттуда не видно, к тому же расстояние… Мы с Джонни замерили шагами – около шестидесяти футов. Но и трех-четырех секунд достаточно, чтобы можно было описать рост, комплекцию, цвет волос.Пэйджит посмотрел вниз, на кровавое пятно.– Одним словом, – медленно закончил он, – я смог бы отличить вас от Марии Карелли.Неожиданно на кровавое пятно упала тень. Терри и Пэйджит подняли глаза. Джонни Мур, опустив штору, переходил к другому окну.– Есть разница, – заметил он, рывком опуская штору. Как будто мгновенно наступили сумерки; в светлой комнате внезапно стало так темно, что в ней можно было спокойно лечь спать. Румяное лицо и седая борода Мура стали серыми.– От этого какое-то тягостное ощущение, – обратилась к нему Терри.– Конечно, если вы не Эдгар Аллан По.Мур подошел и столику, стоявшему у дальнего края дивана, и включил лампу. Свет был тусклый и пугающий, как будто лампа горела в далеком закоулке подвала.– Может быть, это навевало Ренсому романтическое настроение?– Романтизм Ренсому навевала, – хмыкнул Пэйджит, – фантастика о мутантах.Терри покачала головой.– Никогда, – медленно произнесла она, – я не почувствовала бы себя в этой комнате уютно.Пэйджит посмотрел на пятно, потом на Терри. Взгляд его был пристален и задумчив.– Конечно, – заметил он, – вы же знаете, что здесь случилось.– Не в этом дело. – Она обвела взглядом комнату. – Здесь появляется неприятное ощущение. Если бы здесь была я и Ренсом опустил шторы…Она замолчала.– Вы бы ушли? – спросил Пэйджит.Терри прижала руки к груди:– Не знаю.Мгновение он смотрел на нее, потом констатировал:– Во всяком случае, на Марию это должно было произвести впечатление.Мур прошел на середину комнаты.– Наверное, это производило на нее впечатление до того, как она убила его. Потом, рассказывая копам о случившемся, она была в смятении от того, что произошло, и забыла обо всем. Как при первом чтении "Улисса" Роман английского писателя Дж. Джойса (1882–1941), ирландца по происхождению.

.Пэйджит слабо улыбнулся:– Любишь ирландских авторов?– Тех, что остались в живых. – Мур взглянул на пятно на ковре, и в его речи отчетливо зазвучал ирландский выговор. – Лично мне всегда казалось, что романы Марка Ренсома – как отрыжка хищника.Улыбка погасла на лице Пэйджита.– Все это противоречит тому, как Марни Шарп трактует происшедшее.Мур, помолчав, кивнул на диван:– Почему бы нам не отдохнуть на мемориальном месте любви Марка Ренсома. Может, сумеем разгадать, почему мисс Карелли обезобразила задницу несчастного мужчины после того, как застрелила его.– Ну, это ясно, – отозвался Пэйджит. – Потому что пожаловаться-то он уже никому не мог.Терри невольно обхватила ладонями себя за плечи.– Вы не будете возражать, – тихо спросила она, – если я подниму шторы?– Я это сделаю сам, – проворчал Мур. Подняв шторы, посмотрел на Терри. – Немного походило на спиритический сеанс, правда?Стоявший рядом с ней Пэйджит внимательно рассматривал ее лицо.– Сегодня утром Джонни слишком много времени провел среди мертвецов, – наконец проговорил он, – а я – с мисс Шарп. От всего этого можно потерять аппетит.Глядя на кофейный столик, Терри думала о кассете с записью Лауры Чейз. Потом спросила:– Как Шарп представляет дело?Все трое сели на диван: Терри в середине, мужчины по бокам. Пэйджит молчал, собираясь с мыслями. Мур, спокойно положив ноги на кофейный столик, медленно обводил взглядом комнату.– Все очень просто, – начал Пэйджит. – Шарп сопоставляет и пересопоставляет факты или отсутствие фактов, чтобы доказать, что Мария – лгунья. Первое: Мария заявляет, что Ренсом пытался изнасиловать ее. На это Шарп или Шелтон отвечают, что следов семенной жидкости нет и, следовательно, не было эрекции. И, как мы знаем, проникновения тоже не было.Терри почувствовала озноб.– Сопротивляясь, Мария сделала ошибку. Ей следовало бы дать Ренсому возможность оставить улики.– Вы начинаете смотреть на вещи совсем как я, – усмехнулся Мур. – Итак, вот первая забавная нелепость в сценарии Шарп.– Разумеется, – подтвердил Пэйджит. – А вот, по мнению Шелтон, факт номер два: утверждение Марии о том, что она стреляла в Ренсома с двух или трех дюймов, весьма далеко от истины.Мур кивнул:– Лиз Шелтон – профессионал, предлагать оспаривать ее выводы в таких вопросах можно только распоследней шлюхе.Пэйджит пожал плечами.– Другими словами, – задумчиво произнес Мур, – все произошло так быстро, что Мария ничего не успела понять.– Конечно. – Пэйджит помедлил. – И потом на руках Ренсома не осталось порохового нагара. Мария говорит, что они боролись и пистолет выстрелил. Пороховой нагар мог бы подтвердить это. Но нагара нет совершенно.– И не обязательно должен быть, – возразил Мур. – Все зависит от того, как это произошло.– Следующее – шторы, – продолжал Пэйджит. – Мария утверждает, что они были опущены, когда она вошла. А официант, которому нет нужды врать, говорит, что окна были не зашторены. Как обойдешь такое противоречие? Оно дает Шарп повод довольно решительно утверждать: Мария опустила шторы уже после убийства и сделала это потому, что не хотела, чтобы ее видели.Ничего не говоря, Мур поднялся с места, посмотрел в одно окно, потом в другое. Подойдя к нему, Терри увидела, что отель "Флуд" построен не в форме правильного прямоугольника – здание имеет крылья, которые образуют внутренний дворик, и окна этих крыльев смотрят друг на друга. Номер Ренсома был почти в центре верхнего этажа; из окна были видны город и залив.Мур показал на правое крыло.– Надо будет, конечно, проверить, – сказал он. – Но, если смотреть отсюда, кажется, что из двух крайних окон этого крыла можно заглянуть в нашу комнату. По крайней мере, именно это приходит в голову, когда, находясь здесь, беспокоишься о том, чтобы тебя не увидели.Пэйджит помолчал, размышляя над сказанным.– Лучше бы официант не пребывал в такой уверенности, что окна были зашторены. Вариант, при котором шторы уже были опущены, когда она пришла сюда, предпочтительней для нас, чем тот, при котором Мария или Ренсом опустили их после.Мур снова сел.– Я поговорю с официантом.Наблюдая за ними, Терри была удивлена полным отсутствием эмоций. Мура вообще не интересовало, сказала ли Мария правду; Пэйджит весь сосредоточен на том, что может доказать обвинение. Ни тот, ни другой не выказывали ни энтузиазма, ни скорби. Понятно, что так ведет себя Джонни, думала Терри, но Пэйджит… Ведь все-таки Мария Карелли мать его единственного сына!– Обратимся теперь, – продолжал Пэйджит, – к ногтям Марии, к их отличию от ногтей Ренсома. Царапины есть и у Марии, и у Ренсома, но Шелтон смогла найти частицы кожи только под ногтями Марии, у Ренсома их нет. Согласно мнению Шарп, это означает, что Ренсом не царапал Марию.Мур откинулся на диване.– Факт любопытный, – заметил он, – но нельзя сказать, что совершенно неотразимый. Это все равно что выслушивать чью-то теорию о жизни на других планетах. Возможно, жизнь и есть, думаешь себе, и имеются тысячи разных способов доказать это, а точно все равно никто не знает.– И мы подошли к маленькому сюрпризу Шарп, касающемуся царапин на заду Ренсома. – Лицо Пэйджит совершенно ничего не выражало, и Терри сделала вывод, что достигнуто это лишь благодаря определенным усилиям. – Как предполагает Шелтон, царапины были нанесены не ранее чем через полчаса после смерти Ренсома. Если это принять, открываются два обстоятельства: иная раскладка времени и заметное изменение картины преступления, его более хладнокровный характер, выразившийся и в нанесении повреждений трупу. Таким образом, они получают завершенную картину преступления.Терри почувствовала, что ее представления о свершившемся неотвратимо искажаются и расплываются. Накануне, слушая Мелиссу Раппапорт, она была уверена, что ей открылась правда. Но в номере, где погиб Ренсом, правда воспринималась уже как калейдоскоп обстоятельств: картина произошедшего непрерывно менялась, и это ее ощущение как будто бы создавал сам Пэйджит. Все вместе и вдобавок жутковатый неуют комнаты совершенно лишили ее душевного равновесия.– По версии Шарп, – говорил Пэйджит, – получается, что Ренсом погиб не так, как об этом рассказывает Мария, и не при попытке изнасилования.Он остановил взгляд на кровавом пятне.– После убийства Мария опустила шторы и более получаса занималась телом Ренсома и собой. Приспустила на нем брюки, расцарапала его, расцарапала себя. Сделав все, что могла, позвонила по 911 и лгала до тех пор, пока совершенно не запуталась. После чего, – тихо закончил он, – позвонила мне.Последнее звучало так, будто он говорил с чужих слов. Желая смягчить впечатление, Терри сказала:– Ренсом бил ее.– Ну, что-то действительно происходило в этой комнате. Но совсем не то, о чем рассказывает Мария. По крайней мере, именно к такой мысли склоняется Шелтон.Подумав, Мур спросил:– А насколько Лиз Шелтон уверена в этом?– Шарп настойчиво подталкивает ее к такому выводу, но, как мне кажется, настолько успешно, насколько Шелтон сама это допускает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66