Раппапорт задумалась:– Я не знаю, что мотет оказаться имеющим отношение к смерти Марка.Кэролайн Мастерс испытующе смотрела на нее.– По мнению защиты – его сексуальный профиль. Со слов мисс Перальты я поняла, что у него была, выражаясь ее словами, склонность к идее "мужского превосходства".Глядя на Раппапорт, Терри чувствовала себя предательницей.– Когда мы беседовали в Нью-Йорке, вы говорили, что у Марка Ренсома с самого начала были необычные желания. Не думаю, что судья просит рассказать все до мельчайших подробностей, – лишь общее представление о его влечениях, включая интерес к Лауре Чейз, о том в чем они выражались.Мелисса Раппапорт медленно кивнула. Слова Терри сместили центр внимания с нее на Марка Ренсома. Теперь она могла говорить.– Первое, что я заметила, – произнесла она бесцветным голосом, – одержимость Марка Лаурой Чейз. – Она говорила как антрополог, рассказывающий о непонятном обряде племени, который довелось наблюдать лишь издалека. Но Терри уловила в ее словах отзвуки душевного волнения.– Вы определяете это как одержимость, – уточнила Кэролайн.– Да. Он читал о ней все, что мог найти, – Мелисса помолчала, – но больше всего у него было видеоматериалов.– Ее фильмы?– Не только. Фотографии, журналы, журнальные развороты. Старые календари с тех времен, когда она была еще восходящей звездой. Все, что угодно. – Она заговорила ровным голосом: – Особенно ценились, конечно, снимки, на которых она была обнаженной.Шарп раздраженно перебила:– Ваша Честь, это копание в отбросах сексуальных увлечений умершего человека и омерзительно, и неуместно. Вопрос не в том, подписывался ли Марк Ренсом на "Хастлер", а в том, почему мисс Карелли убила его в номере отеля. Конечно же, не за то, что он любовался картинками.Терри уловила в этом вмешательстве холодный расчет: смутить Мелиссу Раппапорт, привести в замешательство, сделать невозможным какой-либо диалог между нею и судьей. И увидела, что та же самая мысль появилась и в голове судьи. Невозмутимым тоном Кэролайн бросила:– А я нахожу эти сведения очень полезными. Наверное, увлечение мистера Ренсома "картинками" опять же было сосредоточено на Лауре Чейз. Так ведь, мисс Раппапорт?– Да.Кэролайн Мастерс подалась вперед:– Кроме рассматривания изображений, этот интерес к эротике, связанной с Лаурой Чейз, принимал еще какие-либо формы?Мелисса сделала очередную затяжку, выдохнула и стала с интересом рассматривать клубы дыма.– Иногда он брал фотографии и запирался в ванной. – Она пожала плечами. – Я знаю, что он там делал, ведь я выросла с братьями. Хотя все это было немного не по возрасту.Она сказала это пренебрежительным тоном, но потом опустила взгляд. Терри поняла, как ей стыдно: за то, что угождала Марку Ренсому, забывая себя, за то, что ей предпочитали фотографию другой женщины. Как будто думая о том же, судья спросила:– Вы когда-нибудь говорили с ним об этом?– О чем говорить? Можно удовлетворять свои потребности, глядя на фотографию, а можно любить свою жену. Но делать и то и другое нельзя.– И что же вы предприняли? И предприняли ли?Мелисса Раппапорт ответила легкой улыбкой:– Мы стали заниматься играми со связыванием.Необычные эти слова повисли в воздухе; за нарочито-обыденным тоном, которым они были произнесены, Терри почувствовала мучительное презрение к себе. Раппапорт смотрела в сторону, как и Шарп. Лишь судья Мастерс, казалось, сохранила невозмутимость – десять лет в полицейских управлениях, сказала она как-то Терри, расширяют ваше ощущение возможного.– Это каким-то образом ассоциируется с Лаурой Чейз? – спросила Кэролайн.Взгляд Мелиссы ничего не выражал.– У Марка была такая ассоциация. Он говорил мне, что связать женщину перед половым актом – значит освободить ее, дать ей возможность найти в себе истинную сенсуальность. Что так делала Лаура. Что Лаура любила это. – В ее словах была горечь. – Я старалась делать то, что могло нравиться Лауре.И снова Терри была неприятно поражена раздвоенностью Мелиссы Раппапорт – высокий интеллект и беспрекословное подчинение фантазиям мужа, идеалом которого стала кинозвезда, вызывавшая в ней лишь презрение и жалость. Но Кэролайн, похоже, прониклась состраданием, которое позволяло ей относиться ко всему этому без отвращения. Ровным, спокойным тоном она проговорила:– Мистер Ренсом хотел, чтобы вы следовали какой-то модели поведения?– Да. – Голос свидетельницы был сух. – Он хотел беспрекословного подчинения – физического и духовного. Это возбуждало его. Хотя потом он едва глядел на меня.– Вы не знаете почему?– Нет. – Ее голос упал. – Однажды, чтобы ему не было стыдно, я сама кое-что предложила из того, что могло доставить ему удовольствие. А он вышел из себя. Наверное, из-за того, что я была инициатором.– Это продолжалось все время, пока вы были замужем?– В какой-то момент Марк потерял к этому интерес. Что бы я ни делала. – Мелисса загасила сигарету, резким движением давя ее в пепельнице. – Тогда мы перешли к другим вещам.– Играли в изнасилование? – спросила Терри.– Да. – Мелисса Раппапорт смотрела теперь на судью. – Я приходила домой, а Марк делал вид, что насилует меня. Я никогда не знала, в какой момент это произойдет.Она помолчала:– Думаю, как раз эта неожиданность ему и нравилась.– Но это было по обоюдному согласию?Раппапорт закрыла глаза:– Да.– Он хоть раз ударил вас?– Нет. – Раппапорт сделала паузу. – Ни разу не ударил, и ни разу это не было без моего согласия.Терри видела, что Кэролайн Мастерс отметила это про себя.– Увлеченность мистера Ренсома изнасилованием… – задала вопрос Кэролайн. – Вы связывали это с Лаурой Чейз?– Только в последний раз. – Раппапорт взглянула на Терри. – Но, кажется, мисс Перальта считает это важным.– Что же было?Раппапорт не отвечала, доставая новую сигарету. Терри вспомнила, какое у нее было лицо, когда она впервые рассказывала о том случае, свое собственное чувство, когда узнала, что для Мелиссы Раппапорт это была последняя близость с мужчиной. Но по тому, как она ответила судье, можно было подумать, что случай этот – нечто второстепенное и она сказала о нем только ради Терри; лишь по дрожанию ее рук можно было догадаться, как много значит для нее это воспоминание.– Это была наша последняя близость с Марком. – Как бы желая успокоиться, Раппапорт сделала медленную затяжку. – Перед этим у меня создалось впечатление, что он опять потерял всякий интерес ко мне – что мотив изнасилования выдохся, как и то, что было прежде. Однако на этот раз было небольшое добавление. Когда он бросил меня на кровать, я увидела, что по видеомагнитофону идет фильм с Лаурой Чейз. – Она пожала плечами. – Качество записи было очень плохим.У Терри мелькнула мысль о Стайнгардте, беседующем с Лаурой Чейз. "Вы выкупили все копии фильма?" – спросил Стайнгардт. "Надеюсь", – ответила Лаура.– Холостяцкий фильм? – спросила Кэролайн. – С двумя мужчинами?Раппапорт удивленно посмотрела на нее.– Что мне больше всего запомнилось, – тихо произнесла она, – так это то, что Лаура Чейз кричала, когда они проделывали это. По какой-то непонятной причине это врезалось мне в память. И еще то, что сенсуальная потенция Марка неожиданно возросла.После короткой паузы судья Мастерс спросила:– Вы сказали, что это было в "последний раз". После этого вы с Марком развелись?– Да.– Из-за этого случая?– Из-за него и по другой причине. – Мелисса Раппапорт погасила сигарету. – После того случая Марк пошел в бар с друзьями. Вернулся поздно, пьяный и рассказал мне, что у них была "теоретическая дискуссия" о разной сенсуальной практике. А потом громко осведомился: не соглашусь ли я, чтобы двое из них трахали меня. А он будет смотреть.Терри, пораженная, обернулась к ней. Судья Мастерс оставалась спокойной, Мелисса вообще перестала замечать кого-либо в комнате.– Что бы ни делала Лаура Чейз, – бормотала она, – он хотел, чтобы я делала то же самое. Я для него никогда не существовала сама по себе. И Лаура, если смотреть глубже, не была сама по себе. Мы обе, живые или мертвые, были вместе во всех его желаниях и комплексах. Нас нельзя было разделить.Кэролайн Мастерс медленно кивнула. Но Раппапорт по-прежнему не замечала ее и, кажется, ни с кем не собиралась говорить.Терри спокойно произнесла:– Думаю, теперь вам видна связь, Ваша Честь. Если не принимать во внимание отсутствие согласия, то роль фильма в воображаемом изнасиловании та же, что и кассеты Лауры в попытке Ренсома изнасиловать мисс Карелли.Кэролайн обернулась к ней; кажется, она была рада возможности переключить внимание.– Я вижу эту параллель, Терри. Но, как мы договорились, выводы я сделаю после того, как заслушаем второго свидетеля.– В таком случае и я воздержусь от высказывания своих аргументов, – заявила Шарп. – Но с разрешения судьи я хотела бы задать мисс Раппапорт один или два вопроса.Судья взглянула на Мелиссу – та сидела, сложив руки на груди, необычайно спокойная – и снова повернулась к Шарп:– Хорошо.Кивнув, Марни обратилась к свидетельнице:– Когда вы говорили о связывании, вы упомянули о том, что ваш муж "потерял интерес". Не могли бы вы объяснить, что имели в виду?Мелисса посмотрела на нее:– Я имела в виду то, что я больше не возбуждала его.– Под возбуждением…Женщина закурила сигарету.– Под возбуждением, – холодно сказала она, – я понимаю нечто противоположное вялости, пассивности.Шарп смотрела на нее.– Иными словами, у него больше не наступала эрекция?С удивлением Терри вспомнила, что тот же самый вопрос задавал ей Пэйджит после ее первой встречи с Мелиссой Раппапорт. Теперь, как и тогда, она не знала ответа.– Да, – вымолвила наконец Мелисса. – Это было один или два раза.– И после этих неудач мистер Ренсом придумал игру в изнасилование?Куда же клонит Марни, гадала Терри.– Да, – ответила Мелисса. – Это так.– И вы говорили, что после связывания он едва мог смотреть на вас. Сказался ли здесь комплекс вины?– Не знаю. Возможно, было смущение из-за того, что у него возникло такое желание. – Она отвернулась в сторону. – Или из-за того, что я соглашалась на это.Терри увидела, что Кэролайн Мастерс смотрит на Раппапорт с выражением озабоченности. Но по сравнению с той женщиной, с которой Терри встречалась в Нью-Йорке, Мелисса теперь не казалась столь удрученной, как будто, осознав то, что произошло, она стала постепенно избавляться от мыслей, отравляющих сознание.– После того как он симулировал изнасилование, – спрашивала Шарп, – мистер Ренсом избегал смотреть на вас?– Да. Иногда.Шарп помолчала в задумчивости.– Вы уже говорили, что "мотив изнасилования выдохся". Означает ли это потерю интереса к вам?Взгляд Мелиссы Раппапорт стал строже:– Это означает уменьшение частоты, если вы это имеете в виду.– Частично это. Но означает ли это импотенцию?Вопрос удивил Терри.– Разве мисс Раппапорт говорила об импотенции? Что-то не припоминаю.– Марк не был импотентом, – вмешалась Мелисса. – Лишь какое-то время до случая, связанного с Лаурой Чейз, у него не было эрекции. – В ее голосе появилась горечь. – Но это, конечно же, было из-за моей недостаточной привлекательности. С помощью Лауры Чейз Марк был мужчиной что надо.Шарп пожала плечами, как бы давая понять, что не желает более затруднять свидетельницу.– Благодарю вас, мисс Раппапорт.
Терри включила ночник, поцеловала Елену в макушку.– Спокойной ночи, солнышко. Я люблю тебя.– Навечно?– Навечно, – дала обычный ответ Терри. Эта формула появилась у них с той поры, как, напуганная открывшимся ей понятием времени, Елена вытребовала у Терри обещание никогда не стареть и не умирать. О том, что она чувствует себя сегодня ровесницей собственной матушки, Терри Елене говорить не стала.Прошла в гостиную.– Долгий был день, – пожаловалась она Ричи. – И завтра будет такой же.Тот сидел за кофейным столиком, на котором были разбросаны карточки-рейтеры, кодировал их красной ручкой перед вводом в компьютер. Из суеверного страха Терри не спрашивала о его новом начинании, да и все мысли, кроме того, были о Линдси Колдуэлл.– Было время заняться ссудой?Вначале Терри хотела солгать – ей так было нужно спокойствие!– Я еще не написала заявление.Он отреагировал сразу же:– Но почему?– Мне все же кажется: этого не стоит делать.– Черт возьми, мне нужны деньги для исследовательской работы! Ты ведь знаешь!Терри почувствовала знакомую усталость, ту, которую она испытывала всякий раз, когда Ричи чего-нибудь хотел.– Мы без того уже достаточно назанимали, и кредитный счет опустошен, и наличных осталось мало.Он встал.– Послушай, Тер, эта моя работа позволит нам выкрутиться.– Тогда тебе надо найти еще одного инвестора. Кроме меня.Долгий оценивающий взгляд Ричи сменился недоверчивой полуулыбкой.– Да ты просто завидуешь мне. Ты работаешь на кого-то, а я живу своей жизнью.И снова Терри удивилась способности Ричи менять тему разговора, неизменно находя неожиданный и мелкий повод для ее обвинения и своего оправдания.– Я работаю не на кого-то, Ричи. А на тебя.Ричи покачал головой:– Мы работаем друг для друга. В данный момент мы можем прожить на твои деньги и тем самым инвестировать будущее. – Помедлив, добавил, подчеркивая каждое слово: – С другой стороны, то, что я дома, – благо для Елены. Тоже со счетов не сбросишь.– Я никогда этого и не делаю. Но во время твоего "рабочего дня" Елена в детском саду. Это еще одна расходная статья в нашем бюджете.– Но не летом. Я подсчитал однажды, что между июнем и сентябрем я сэкономил, работая дома, около двух тысяч долларов. Кроме того, она этой осенью идет в школу.Терри опустилась на диван.– Я хочу подыскать другое жилище, – сказала она. – В районе, где мы со временем сможем купить себе дом, и чтобы там была приличная школа. Чтобы Елене не пришлось потом ее менять.Ричи смотрел на нее сверху вниз.– Есть иные способы потратить деньги, нежели переезд, и школы здесь прекрасные. – В его голосе послышались обличительные нотки: – Я не собираюсь ничего делать с моей дочкой только лишь потому, что Крис Пэйджит подыскал какую-то особую школу для своего сынка и теперь капает тебе на мозги, как у него все замечательно, в то время как официант наливает ему дорогое вино. Я буду чертовски рад, когда этот процесс закончится, и мы заживем нормальной семейной жизнью, и твой Крис не будет всюду совать свой нос.Терри нужно было успокоиться, прежде чем она рискнула заговорить.– Ты, кажется, думаешь, что я сама не знаю, что лучше для Елены? Или что я противоречу тебе только для того, чтобы унизить тебя? Все это не так; неправильно, несправедливо, что ты так думаешь.Появилась прежняя полуулыбка.– А ты все время считаешь, что я манипулирую тобой, так ведь? Ошибаешься. Знаешь, как это называется? Паранойя.Терри поднялась с дивана и подошла к Ричи. Положив ладони ему на плечи, смотрела на него снизу вверх. Спросила:– Я для тебя реальность?Он посмотрел на нее взглядом, ищущим примирения.– Реальность? Но ведь ты моя жена, Терри. Часть моей жизни, важная часть.– Но для тебя я – реальность? Существую я вне тебя? А Елена?– Почему ты нападаешь на меня, Тер? – Как актер на сцене, он мгновенно переменился: плечи опустились под ее ладонями, в голосе зазвучала поддельная обида. – Мы одно целое. Спим вместе, занимаемся любовью, вместе растим Елену. У нас семья. Тебе не кажется, что всякий раз, когда ты нападаешь на меня, ты посягаешь на семью?Терри охватило чувство отупляющей беспомощности. Она не находила, что сказать.Ричи нежно поцеловал ее в лоб:– Давай не будем ссориться, о'кей? Ради Елены.Момент был знакомый: он разоружал ее, давал ей мир в обмен на капитуляцию. Неожиданно ее прорвало:– Разве ты не видишь, что мы делаем? Мы оба прикрываемся "семьей". Ты – чтобы заставить меня делать то, что нужно тебе, я – чтобы не замечать, во что я себя превращаю. – В ее голосе появилась мольба: – У меня душа умерла, Ричи. Я ничего не чувствую.Он не отрываясь смотрел на нее.– Ты устала. Нельзя с тобой говорить, когда ты уставшая, ты не в состоянии оценивать реальное значение вещей. Иди спать. – Он помолчал. – Надо подождать, пока не закончится этот процесс и все не встанет на свои места.Терри поняла, что не в силах продолжать разговор, повернулась и ушла.Вначале у нее было просто желание уйти из комнаты, но, пройдя половину коридора, она поняла, что ей хочется на воздух, успокоиться. Ричи не пошел за ней, ему это было не нужно.Ночь была прохладной. По наружной лестнице Терри медленно поднялась на пятый этаж. Там она остановилась, глядя через дорогу на студенческое общежитие, где они одно время жили. Лучше бы всего этого не было – слишком уж они далеки друг от друга. И она почувствовала, что слезы текут по ее лицу.Почему, подумала она, мужчины никогда не плачут? Даже лучшие из них, даже в горчайшие свои минуты.Она стояла наверху, пока не высохли слезы, слушала убаюкивающе-однообразные песни сверчков в холодном ночном воздухе, вспоминала те пять лет, что привели их в день сегодняшний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66