Он возвышался в углу и терпеливо ждал хозяина.
– Если вы заинтересованы в рекламной кампании, мы привлечем акционеров из Средней Азии, – величественно вещала Мыльникова о возможностях «М. интернешнл ньюз», оценивая стоимость предлагаемого контракта в «тысяч пятьдесят».
Но Коля чувствовал, что делягу они и на цент не расколят.
Хозяин кабинета думал в это время совсем о другом: «Если эта пижонская пара морочит голову денежным мешкам Узбекистана, присвоивших авиакомпанию, можно пижонов обойти и самому выпотрошить “хорошего барашка”».
Батюшкин достал с полки папку.
– Для крупных инвестиций есть очень солидный и почти готовый проект. Отвоевал у голливудской компании. – Он шоколадно улыбнулся, разворачивая бумаги. – Достройка зданий прибрежного района с видом на Манхэттен. Законсервировано шесть домов.
Коле захотелось шепнуть «боссу»: «Фуфло, под которое в Питере раздевают наивных инвесторов с Запада».
Но Мыльникова оправдала надежды хозяина.
– То, что надо! – воскликнула она с горящими глазами и привстала.
Батюшкин завибрировал и широким жестом расправил на столе план местности.
– Смотрите! Дома – все под крышей. Требуется только внутренняя отделка. Квартиры практически в центре Нью-Йорка! Знаете, сколько сейчас «попса» накупила жилья на Тверской в Москве? А новые русские? Цены – те же! Они не захотят здесь купить?!
– Почему строительство законсервировано, если так выгодно? – спросил Коля.
– Инвестор ушел. Новый не появился. Дома принадлежат банку. Видите пустырь? На нем построить суперконцертный зал… Большой театр попрет со спектаклями! – Батюшкин распалился и приволок рисунок концертного зала. Автором, похоже, был сам. Зал напоминал гигантский стеклянный пивной ларек с какими-то конструкциями на крыше. – Надо торопиться! Ситуация временная. Дадите инвестора, свяжу прямо с банком. Мой юрист все организовал. Никто внакладе не будет.
Коля заскучал, оставил мысль о рекламе. Глядя на ларек, ему захотелось пива. В комнате было душно. Батюшкин как будто читал Колины мысли.
– Реклама нужна громадная. В пятьдесят тысяч ее не уложишь. Напишите бизнес-план, обязательно разработайте систему распространения и расценки. Не экономьте! – магнетизировал он Мыльникову взглядом.
Она «горела» в ответ:
– Не ожидала, что у вас настолько все готово! Тянуть мы не будем. Сами понимаете, я заинтересована в разработке рекламы. У меня к вам предложение. Крупный инвестор из Азии сейчас здесь. Я сведу вас. Сколько необходимо средств на завершение застройки и строительство зала?
– Будете смеяться! – захлопал крыльями Батюшков. – Для начала – всего-то четыре миллиона. Если мы выкупаем право застройки, банк сам выдает кредит.
– Прекрасно! – воскликнула Мыльникова. – Вот телефон инвестора. Звоните, встречайтесь. Но вы получите позитивное решение, если наша рекламная кампания будет в работе. Поскольку у вас по ней тоже грядут расходы, вы переводите нам пятьдесят тысяч. Двадцать я возвращаю вам наличными. Устраивает?
– Я встречаюсь с инвестором сразу, так я понял? – уточнил Батюшков.
– Разумеется, звоните хоть сейчас.
– О’кей!
– Отлично! – подытожила Мыльникова. – Мой компаньон доставит вам наличность сразу же, как только…
Через несколько дней в банке компаньоны пересчитывали заказанную сумму долларов.
– Боссы из Азии его не кинут? – спросил Коля.
– Они все проверят, Коля, да так его прижмут, что не пикнет. И мы не остаемся в стороне. Все с твоего счета пойдет. Проценты, помнишь?
– Помню.
Она посмотрела на него.
– Знаешь, почему Батюшкин перевел деньги? Реклама ему не нужна. У него проблема с наличными. Потому и с билетами мухлюет. – Она передала Коле пухлую пачку банкнот. – Отвезешь Батюшкину. А эти, – передала стопочку поменьше, – тебе за обналичку. На поддержание штанов, как говорится. Заработок теперь – в твоих руках. Система понятна? – улыбнулась Лина. – Действуй! – В машине она взглянула в Колины глаза, смягчилась. Нежная хитринка проскочила во взгляде. – Наговорила тебе прошлый раз… Не верь всему, когда бабу несет. Я сильно тебя хочу. А сейчас, похоже, удача прет. Я такую возможность год выращивала.
У подъезда она обняла Колю рукой и расслабилась в страстном поцелуе.
– Давай зайдем! – потребовал он.
– Не могу сейчас, дорогой.
Коля не отпустил, спросил:
– Говори, когда?
– Завтра! Вечером буду.
Расставшись с ним, Мыльникова развернула машину и через несколько минут выехала на «Белт» – скоростное шоссе к прямой дороге в аэропорт «Джей Эф Кей».
В аэропорту «Тойота» проехала мимо платной стоянки и припарковалась в проезде между терминалами, прямо под знаком «стоянка запрещена». Мыльникова вышла с вещевой сумкой, накинула ремень на плечо, открыла багажник и вынула большой чемодан. Захлопнув багажник, она покатила чемодан по эстакаде терминала на посадку.
Не прошло и получаса, как к терминалу подъехал грузовик с краном, погрузил «Тойоту» на платформу и увез в индустриальное чрево между подсобными блоками.
Глава третья
На большой дороге
Коля был взбешен. Он несколько раз набирал номер телефона «домика в Детройте» и каждый раз выслушивал одно и то же: «В данный момент, к сожалению, мы не можем ответить на звонок. Оставьте ваш телефон после сигнала. Вам перезвонят сразу же, как будет возможно…»
Прошло две недели, и обида за «обманутые надежды» вытеснила нарастающая тревога. Бизнес, который успешно демонстрировала компаньонка, никак не продвигался. Вчера вообще случился «позор».
На вывеске значился кардиолог Черный. В приемной, на стульях, молчаливо сидел болящий народец.
– Записаны на прием? – спросили за стойкой.
– Записан, – уверенно ответил Коля. – Фамилия Мавроди.
Настроение было еще боевое.
«Вот это команда!» – подумал он, увидев трех медсестер-блондинок. В воображении замаячил цыганистого типа кардиолог с самодовольным взглядом – владелец гарема в белых халатах. Коля приготовился обсудить варианты отката с рекламы.
– Проходите к врачу, – указала на дверь высокая медсестра с льняными волосами, забранными под кокетливую повязку.
За столом красного дерева, в светлой комнате, сидел худенький человек с бесцветными глазами. Белобрысый Черный, прижав телефонную трубку плечом, нетерпеливо отмахивался рукой, желая скорее закончить разговор. Увидев пациента, пригласил жестом присесть.
Коля не мог слышать, что говорила трубка, терпеливо ждал. А невидимый телефонный абонент Черного тем временем сообщал кардиологу небезынтересную для Мавроди информацию:
– …Молодая блондинка, Мыльникова фамилия. Собирает рекламу для бортового журнала «Аэрофлота». Доктор Шварц выяснила, что «Аэрофлот» не собирается печатать этот выпуск…
Коля не слышал, пыжился и соображал, как начать разговор. Соображать перестал, услышав конец телефонной беседы.
– Спасибо! – сказал Черный. – Я перестал давать печатные объявления. Плохо работают. На радио время беру. Девочки! – крикнул он в открытую дверь. – Не соединяйте меня с агентами.
На душе у Коли стало кисло. Он раскрыл было рот, но кардиолог его остановил:
– Минуточку! – Черный поднялся и попросил распахнуть рубашку. Коля снова раскрыл рот, но кардиолог приложил к груди фонендоскоп. – Минуточку! Я посмотрю.
Изучив Колин торс, он послал рекламного агента к медсестре снимать кардиограмму. На Колино счастье, все случилось быстро, как на конвейере. Он не успел заикнуться о деле.
– Ничего серьезного я у вас не нашел, – объявил Черный. – Попейте вот эти таблетки, – он протянул рецепт. – Пройдите стресс-тест. В приемной вам дадут направление в лабораторию.
– Что за тест? – поинтересовался Коля.
– Побежите по дорожке с ускорением, проверят сердце по всем показателям.
Девица за стойкой, обворожительно улыбаясь, обрадовала в свою очередь:
– У вас нет страховки. Сто долларов, пожалуйста, в кассу.
На улице Коля выругался:
– Легко сказать: «Действуй!»
На углу в кафе «Артистическое» он увидел стойку пивного бара, вошел внутрь – успокоиться.
Коля допивал кружку, когда появился уличный торговец и вынул из сумки фотоаппарат.
– Хорошая камера, сэр! Дешево отдаю.
Коля взглянул на товар, отмахнулся.
– Полтинник для такой камеры – дешево! – не отставал парень.
Коля вспомнил, у Мыльниковой была похожая камера. «Фотограф для клиента привлекательнее, чем рекламный агент! – пришла в голову мысль. Он повертел камеру в руках. – Наверно, украл! Но мне-то что! Внешне выглядит солидно. «Кэнон есть “Кэнон”».
– Работает?
– Новенькая и с батареей! – Торговец нажал кнопку, сверкнула вспышка.
Коля расплатился и заспешил домой. Дома он открыл газету с рекламой врачей, выбрал женские лица и всмотрелся в них.
– С баб, говоришь, начинать! – вспомнил он слова Мыльниковой. Отметив в газете три миловидные мордашки, набрал номер телефона: – Офис дерматолога Корта? – Услышав молодой женский голос, спросил игриво: – Кто у вас снят на рекламе, симпатичные такие?
В трубке хихикнули.
– А вы кто?
– Фотограф, ищу модели. А если серьезно, в газете поручили переделать фото на вашей рекламе.
Наступила тишина, слышались отдаленные голоса. Затем трубка снова ожила:
– Приезжайте к вечеру, пациентов меньше. Папа не против.
– Я – Николай. С кем говорю?
– С Соней.
– Соня, вы не разбежитесь к вечеру?
– Нет, не разбежимся.
– Обязательно буду. Спасибо!
Коля воодушевился, разложил на столе копии расписок со своей фамилией и стопку новеньких визитных карточек.
По русскому радио крутили арию из оперы «Фауст».
– Люди гибнут за металл!.. – запел он громко вместе с солистом, настраивая себя на предстоящий визит к дерматологу. – … За металл!
Ария по радио закончилась, диктор сообщал примечательные факты из жизни певца.
Коля выключил приемник и заметил мигающий глазок автоответчика.
– Наконец-то, радость моя! Могла бы и раньше позвонить! – Он нажал кнопку.
Заговорил незнакомый голос:
«Информация для Мавроди, «Интернешнл ньюз». Вам назначили встречу на завтра с доктором Радиной на одиннадцать утра. Звоним, чтобы предупредить: доктор не будет публиковать рекламу. Мы перезвоним, как будет необходимость».
Коля чертыхнулся, стер запись и начал переодеваться. Тут его как подбросило. Взгляд замер на стопке визитных карточек.
– Я наберу денег, отдам ей половину. Случится что, все начнут мне звонить и требовать возврата… Где тебя искать, дорогая, если ты исчезнешь!?
Стопка его карточек и листки-расписки полетели в мусор. Образец расписки Мельниковой Коля засунул в сумку.
– Нет уж! Пусть тебя ищут!
В офисе дерматолога Корта работало все семейство. В отличие от «сморчка»-мужа жена и обе дочери «вдохновляли». Младшая Корт только-только пришла с улицы запыхавшаяся. Уложенные волосы свидетельствовали о походе в салон.
– Ой, я – вовремя!
Коля достал аппарат и с удовольствием защелкал камерой.
– Сонь, ручку – так, ножку – так! – командовал самозваный фотограф, соображая, как перейти к главному предложению.
Старшая сестра побежала в другую комнату переодевать юбку.
– Отлично! – восторгался Коля. – С такой натурой портрет на обложку журнала годится. Вы в модели не стремитесь? – льстил он младшенькой.
– Надо подумать, – кокетничала та.
– В газете черно-белые снимки. Это, конечно, не то. Вот, в принципе, что должно быть. – Коля вытащил глянцевые страницы журнала «Аэрофлота», протянул женщинам. Картинки Мыльникова подобрала весьма эффектные.
– Конечно, папа, нам нужна цветная реклама!
Младшая потащила журнал отцу.
– Ты сказал, что только переделать, – сказал врач.
– Для газеты я переделаю, не вопрос. А это наше новое издание. В цвете. Выгодно. Огромный тираж. Полгода на всех рейсах. Успешней газет будет!
– Ефим, издание высокого качества, – отметила жена. – Пусть, для разнообразия.
– Дорого? – спросил Ефим с кислой миной.
– Тысяча на полгода. Не то что в газете, на пару недель. Полная страница в цвете и глянце. На стену можно, в рамку.
Коля уже ориентировался в «коммерции».
– Ладно. Мой гарнизон – за. Давай печатай!
Коля едва скрыл радость.
– Текст редактор поправит, – со знанием дела блефовал он. – С вами созвонятся.
– Пусть текст оставит как есть, – добрел Ефим, видя, что Коля доставляет «гарнизону» удовольствие. – Текст в газете – нормальный.
Коля подписал расписку чужим именем «Мыльников».
– Теперь ваша реклама – на крыльях, Ефим! Будет летать и возить сюда пассажиров. Им нечем заняться в течение нескольких часов.
– Пусть летает. Может, толк будет.
Полученный чек вдохновил. В офисе дантиста Овечкина Коля был с самого утра. Секретарша говорила по телефону. На столе поверх помятых журналов валялся рыболовный каталог.
Мавроди присел на стул, взял каталог и затих в ожидании удобного момента. Говорить о подводной рыбалке Коля любил со времен рейсов в дальние страны.
Появился дантист. Провожая пациентку, он долго раскланивался. На прощание поцеловал даме ручку и пребывал в приподнятом настроении по какой-то неведомой Коле причине. Увидев в его руках каталог, дантист сам вступил в разговор:
– Рыболов?
– Привет из Рио-де-Жанейро! – гаркнул Коля.
– Вы там были?
– Был, и не раз.
Овечкин оказался богатым дантистом. Рассказал, что имеет катер. Чек выписал, как бросил, пятьсот пятьдесят за половинку страницы. Коля представился ему собственным именем, захотелось прокатиться на катере.
– У меня вообще-то реклама оплачена на год вперед, Николай. Заказал тебе ради солидарности с коллегой-рыболовом. Заходи просто, без дела. Съездим на лов.
Фантазия у Коли теперь заработала на всю катушку.
– Офис доктора Фишмана? Будьте добры, передайте доктору, я звоню из Организации Объединенных Наций. Русский отдел совместно с «Аэрофлотом» готовит каталог русскоговорящих врачей Америки. Видели толстые каталоги американских врачей по городам? Не видели. Ничего. Не буду вас отрывать. Назначьте встречу, пожалуйста. Там и рекламные дела всякие. Нет, срочности нет, но и тянуть не стоит. Я завтра перезвоню. Как ваше имя? Белла? Очень приятно, Беллочка. Мое – Николай.
«Что, он откажется? Фига два! – радовался Коля. – Пусть в ООН позвонит. Там русскоговорящих отделов!.. Он сейчас начнет тешить тщеславие, что в ООН его знают. Все дела на завтра бросит. Могу поспорить, только не с кем!»
– Алло, офис доктора Бейшеналиева? Я звоню из представительства независимого Таджикистана. Можете меня соединить с доктором? Здравствуйте, доктор. Звонит Мыльников, «Эм интернешнл ньюз». Мы совместно с авиалиниями готовим золотую книгу выходцев из Таджикистана, работающих за рубежом. В рекламных целях…
Кучка денег в сейфе файлхолдера росла. Коля сложил копии чеков в стопку и подшил к журналу «Аэрофлота».
– Ничего, вполне внушительный аргумент получился, – залюбовался изделием. – Клиентам показывать не стыдно.
Он вытащил бланк расписки и набрал номер, на ней написанный. После коротких гудков деловой голос Мыльниковой проинформировал по-английски:
«Вы позвонили в компанию «Эм интернешнл ньюз». К сожалению, мы не можем сейчас ответить на ваш звонок. Оставьте телефон, и мы свяжемся с вами так скоро, как будет возможно».
– Дорогая, почему не звонишь? – в очередной раз записал Коля на автоответчик. – Алло! Офис доктора Золлингера? – вскоре звонил он очередному клиенту. – Доктор высказал пожелание прорекламировать все отделения. Мы можем предоставить разворот… Спасибо, я буду ровно в час.
Мавроди уложил деньги в самодельный сейф.
«Что ж она не звонит? Восемнадцать тысяч за полтора месяца! У нее в руках золотая жила! Зачем бросается в разные стороны? – размышлял Коля, затихнув на сиденье сабвея и слушая в наушниках музыку. – Реклама летает, мы наматываем деньги, все законно!»
Выйдя из сабвея, он заспешил по улице и подлетел к помещению офиса Золлингера, как молодой жеребец из стойла к воротам на простор выгона. Отдышался на пороге, вошел, выбрал из работающих за стойкой помощниц толстушку.
– Я созвонился с вашим шефом по поводу рекламы. Он пригласил меня.
Толстушка кивнула в сторону старшей помощницы доктора. У той в глазах загорелся необычный энтузиазм, как будто она увидела миллиардера. Непрерывно извиняясь, что у Золлингера пациент, «как только он освободится, так сразу…», женщина выскочила из-за стойки, усадила Колю за журнальный столик и принялась раскладывать перед ним журналы. После чего она приоткрыла дверь в кабинет Золлингера со словами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Если вы заинтересованы в рекламной кампании, мы привлечем акционеров из Средней Азии, – величественно вещала Мыльникова о возможностях «М. интернешнл ньюз», оценивая стоимость предлагаемого контракта в «тысяч пятьдесят».
Но Коля чувствовал, что делягу они и на цент не расколят.
Хозяин кабинета думал в это время совсем о другом: «Если эта пижонская пара морочит голову денежным мешкам Узбекистана, присвоивших авиакомпанию, можно пижонов обойти и самому выпотрошить “хорошего барашка”».
Батюшкин достал с полки папку.
– Для крупных инвестиций есть очень солидный и почти готовый проект. Отвоевал у голливудской компании. – Он шоколадно улыбнулся, разворачивая бумаги. – Достройка зданий прибрежного района с видом на Манхэттен. Законсервировано шесть домов.
Коле захотелось шепнуть «боссу»: «Фуфло, под которое в Питере раздевают наивных инвесторов с Запада».
Но Мыльникова оправдала надежды хозяина.
– То, что надо! – воскликнула она с горящими глазами и привстала.
Батюшкин завибрировал и широким жестом расправил на столе план местности.
– Смотрите! Дома – все под крышей. Требуется только внутренняя отделка. Квартиры практически в центре Нью-Йорка! Знаете, сколько сейчас «попса» накупила жилья на Тверской в Москве? А новые русские? Цены – те же! Они не захотят здесь купить?!
– Почему строительство законсервировано, если так выгодно? – спросил Коля.
– Инвестор ушел. Новый не появился. Дома принадлежат банку. Видите пустырь? На нем построить суперконцертный зал… Большой театр попрет со спектаклями! – Батюшкин распалился и приволок рисунок концертного зала. Автором, похоже, был сам. Зал напоминал гигантский стеклянный пивной ларек с какими-то конструкциями на крыше. – Надо торопиться! Ситуация временная. Дадите инвестора, свяжу прямо с банком. Мой юрист все организовал. Никто внакладе не будет.
Коля заскучал, оставил мысль о рекламе. Глядя на ларек, ему захотелось пива. В комнате было душно. Батюшкин как будто читал Колины мысли.
– Реклама нужна громадная. В пятьдесят тысяч ее не уложишь. Напишите бизнес-план, обязательно разработайте систему распространения и расценки. Не экономьте! – магнетизировал он Мыльникову взглядом.
Она «горела» в ответ:
– Не ожидала, что у вас настолько все готово! Тянуть мы не будем. Сами понимаете, я заинтересована в разработке рекламы. У меня к вам предложение. Крупный инвестор из Азии сейчас здесь. Я сведу вас. Сколько необходимо средств на завершение застройки и строительство зала?
– Будете смеяться! – захлопал крыльями Батюшков. – Для начала – всего-то четыре миллиона. Если мы выкупаем право застройки, банк сам выдает кредит.
– Прекрасно! – воскликнула Мыльникова. – Вот телефон инвестора. Звоните, встречайтесь. Но вы получите позитивное решение, если наша рекламная кампания будет в работе. Поскольку у вас по ней тоже грядут расходы, вы переводите нам пятьдесят тысяч. Двадцать я возвращаю вам наличными. Устраивает?
– Я встречаюсь с инвестором сразу, так я понял? – уточнил Батюшков.
– Разумеется, звоните хоть сейчас.
– О’кей!
– Отлично! – подытожила Мыльникова. – Мой компаньон доставит вам наличность сразу же, как только…
Через несколько дней в банке компаньоны пересчитывали заказанную сумму долларов.
– Боссы из Азии его не кинут? – спросил Коля.
– Они все проверят, Коля, да так его прижмут, что не пикнет. И мы не остаемся в стороне. Все с твоего счета пойдет. Проценты, помнишь?
– Помню.
Она посмотрела на него.
– Знаешь, почему Батюшкин перевел деньги? Реклама ему не нужна. У него проблема с наличными. Потому и с билетами мухлюет. – Она передала Коле пухлую пачку банкнот. – Отвезешь Батюшкину. А эти, – передала стопочку поменьше, – тебе за обналичку. На поддержание штанов, как говорится. Заработок теперь – в твоих руках. Система понятна? – улыбнулась Лина. – Действуй! – В машине она взглянула в Колины глаза, смягчилась. Нежная хитринка проскочила во взгляде. – Наговорила тебе прошлый раз… Не верь всему, когда бабу несет. Я сильно тебя хочу. А сейчас, похоже, удача прет. Я такую возможность год выращивала.
У подъезда она обняла Колю рукой и расслабилась в страстном поцелуе.
– Давай зайдем! – потребовал он.
– Не могу сейчас, дорогой.
Коля не отпустил, спросил:
– Говори, когда?
– Завтра! Вечером буду.
Расставшись с ним, Мыльникова развернула машину и через несколько минут выехала на «Белт» – скоростное шоссе к прямой дороге в аэропорт «Джей Эф Кей».
В аэропорту «Тойота» проехала мимо платной стоянки и припарковалась в проезде между терминалами, прямо под знаком «стоянка запрещена». Мыльникова вышла с вещевой сумкой, накинула ремень на плечо, открыла багажник и вынула большой чемодан. Захлопнув багажник, она покатила чемодан по эстакаде терминала на посадку.
Не прошло и получаса, как к терминалу подъехал грузовик с краном, погрузил «Тойоту» на платформу и увез в индустриальное чрево между подсобными блоками.
Глава третья
На большой дороге
Коля был взбешен. Он несколько раз набирал номер телефона «домика в Детройте» и каждый раз выслушивал одно и то же: «В данный момент, к сожалению, мы не можем ответить на звонок. Оставьте ваш телефон после сигнала. Вам перезвонят сразу же, как будет возможно…»
Прошло две недели, и обида за «обманутые надежды» вытеснила нарастающая тревога. Бизнес, который успешно демонстрировала компаньонка, никак не продвигался. Вчера вообще случился «позор».
На вывеске значился кардиолог Черный. В приемной, на стульях, молчаливо сидел болящий народец.
– Записаны на прием? – спросили за стойкой.
– Записан, – уверенно ответил Коля. – Фамилия Мавроди.
Настроение было еще боевое.
«Вот это команда!» – подумал он, увидев трех медсестер-блондинок. В воображении замаячил цыганистого типа кардиолог с самодовольным взглядом – владелец гарема в белых халатах. Коля приготовился обсудить варианты отката с рекламы.
– Проходите к врачу, – указала на дверь высокая медсестра с льняными волосами, забранными под кокетливую повязку.
За столом красного дерева, в светлой комнате, сидел худенький человек с бесцветными глазами. Белобрысый Черный, прижав телефонную трубку плечом, нетерпеливо отмахивался рукой, желая скорее закончить разговор. Увидев пациента, пригласил жестом присесть.
Коля не мог слышать, что говорила трубка, терпеливо ждал. А невидимый телефонный абонент Черного тем временем сообщал кардиологу небезынтересную для Мавроди информацию:
– …Молодая блондинка, Мыльникова фамилия. Собирает рекламу для бортового журнала «Аэрофлота». Доктор Шварц выяснила, что «Аэрофлот» не собирается печатать этот выпуск…
Коля не слышал, пыжился и соображал, как начать разговор. Соображать перестал, услышав конец телефонной беседы.
– Спасибо! – сказал Черный. – Я перестал давать печатные объявления. Плохо работают. На радио время беру. Девочки! – крикнул он в открытую дверь. – Не соединяйте меня с агентами.
На душе у Коли стало кисло. Он раскрыл было рот, но кардиолог его остановил:
– Минуточку! – Черный поднялся и попросил распахнуть рубашку. Коля снова раскрыл рот, но кардиолог приложил к груди фонендоскоп. – Минуточку! Я посмотрю.
Изучив Колин торс, он послал рекламного агента к медсестре снимать кардиограмму. На Колино счастье, все случилось быстро, как на конвейере. Он не успел заикнуться о деле.
– Ничего серьезного я у вас не нашел, – объявил Черный. – Попейте вот эти таблетки, – он протянул рецепт. – Пройдите стресс-тест. В приемной вам дадут направление в лабораторию.
– Что за тест? – поинтересовался Коля.
– Побежите по дорожке с ускорением, проверят сердце по всем показателям.
Девица за стойкой, обворожительно улыбаясь, обрадовала в свою очередь:
– У вас нет страховки. Сто долларов, пожалуйста, в кассу.
На улице Коля выругался:
– Легко сказать: «Действуй!»
На углу в кафе «Артистическое» он увидел стойку пивного бара, вошел внутрь – успокоиться.
Коля допивал кружку, когда появился уличный торговец и вынул из сумки фотоаппарат.
– Хорошая камера, сэр! Дешево отдаю.
Коля взглянул на товар, отмахнулся.
– Полтинник для такой камеры – дешево! – не отставал парень.
Коля вспомнил, у Мыльниковой была похожая камера. «Фотограф для клиента привлекательнее, чем рекламный агент! – пришла в голову мысль. Он повертел камеру в руках. – Наверно, украл! Но мне-то что! Внешне выглядит солидно. «Кэнон есть “Кэнон”».
– Работает?
– Новенькая и с батареей! – Торговец нажал кнопку, сверкнула вспышка.
Коля расплатился и заспешил домой. Дома он открыл газету с рекламой врачей, выбрал женские лица и всмотрелся в них.
– С баб, говоришь, начинать! – вспомнил он слова Мыльниковой. Отметив в газете три миловидные мордашки, набрал номер телефона: – Офис дерматолога Корта? – Услышав молодой женский голос, спросил игриво: – Кто у вас снят на рекламе, симпатичные такие?
В трубке хихикнули.
– А вы кто?
– Фотограф, ищу модели. А если серьезно, в газете поручили переделать фото на вашей рекламе.
Наступила тишина, слышались отдаленные голоса. Затем трубка снова ожила:
– Приезжайте к вечеру, пациентов меньше. Папа не против.
– Я – Николай. С кем говорю?
– С Соней.
– Соня, вы не разбежитесь к вечеру?
– Нет, не разбежимся.
– Обязательно буду. Спасибо!
Коля воодушевился, разложил на столе копии расписок со своей фамилией и стопку новеньких визитных карточек.
По русскому радио крутили арию из оперы «Фауст».
– Люди гибнут за металл!.. – запел он громко вместе с солистом, настраивая себя на предстоящий визит к дерматологу. – … За металл!
Ария по радио закончилась, диктор сообщал примечательные факты из жизни певца.
Коля выключил приемник и заметил мигающий глазок автоответчика.
– Наконец-то, радость моя! Могла бы и раньше позвонить! – Он нажал кнопку.
Заговорил незнакомый голос:
«Информация для Мавроди, «Интернешнл ньюз». Вам назначили встречу на завтра с доктором Радиной на одиннадцать утра. Звоним, чтобы предупредить: доктор не будет публиковать рекламу. Мы перезвоним, как будет необходимость».
Коля чертыхнулся, стер запись и начал переодеваться. Тут его как подбросило. Взгляд замер на стопке визитных карточек.
– Я наберу денег, отдам ей половину. Случится что, все начнут мне звонить и требовать возврата… Где тебя искать, дорогая, если ты исчезнешь!?
Стопка его карточек и листки-расписки полетели в мусор. Образец расписки Мельниковой Коля засунул в сумку.
– Нет уж! Пусть тебя ищут!
В офисе дерматолога Корта работало все семейство. В отличие от «сморчка»-мужа жена и обе дочери «вдохновляли». Младшая Корт только-только пришла с улицы запыхавшаяся. Уложенные волосы свидетельствовали о походе в салон.
– Ой, я – вовремя!
Коля достал аппарат и с удовольствием защелкал камерой.
– Сонь, ручку – так, ножку – так! – командовал самозваный фотограф, соображая, как перейти к главному предложению.
Старшая сестра побежала в другую комнату переодевать юбку.
– Отлично! – восторгался Коля. – С такой натурой портрет на обложку журнала годится. Вы в модели не стремитесь? – льстил он младшенькой.
– Надо подумать, – кокетничала та.
– В газете черно-белые снимки. Это, конечно, не то. Вот, в принципе, что должно быть. – Коля вытащил глянцевые страницы журнала «Аэрофлота», протянул женщинам. Картинки Мыльникова подобрала весьма эффектные.
– Конечно, папа, нам нужна цветная реклама!
Младшая потащила журнал отцу.
– Ты сказал, что только переделать, – сказал врач.
– Для газеты я переделаю, не вопрос. А это наше новое издание. В цвете. Выгодно. Огромный тираж. Полгода на всех рейсах. Успешней газет будет!
– Ефим, издание высокого качества, – отметила жена. – Пусть, для разнообразия.
– Дорого? – спросил Ефим с кислой миной.
– Тысяча на полгода. Не то что в газете, на пару недель. Полная страница в цвете и глянце. На стену можно, в рамку.
Коля уже ориентировался в «коммерции».
– Ладно. Мой гарнизон – за. Давай печатай!
Коля едва скрыл радость.
– Текст редактор поправит, – со знанием дела блефовал он. – С вами созвонятся.
– Пусть текст оставит как есть, – добрел Ефим, видя, что Коля доставляет «гарнизону» удовольствие. – Текст в газете – нормальный.
Коля подписал расписку чужим именем «Мыльников».
– Теперь ваша реклама – на крыльях, Ефим! Будет летать и возить сюда пассажиров. Им нечем заняться в течение нескольких часов.
– Пусть летает. Может, толк будет.
Полученный чек вдохновил. В офисе дантиста Овечкина Коля был с самого утра. Секретарша говорила по телефону. На столе поверх помятых журналов валялся рыболовный каталог.
Мавроди присел на стул, взял каталог и затих в ожидании удобного момента. Говорить о подводной рыбалке Коля любил со времен рейсов в дальние страны.
Появился дантист. Провожая пациентку, он долго раскланивался. На прощание поцеловал даме ручку и пребывал в приподнятом настроении по какой-то неведомой Коле причине. Увидев в его руках каталог, дантист сам вступил в разговор:
– Рыболов?
– Привет из Рио-де-Жанейро! – гаркнул Коля.
– Вы там были?
– Был, и не раз.
Овечкин оказался богатым дантистом. Рассказал, что имеет катер. Чек выписал, как бросил, пятьсот пятьдесят за половинку страницы. Коля представился ему собственным именем, захотелось прокатиться на катере.
– У меня вообще-то реклама оплачена на год вперед, Николай. Заказал тебе ради солидарности с коллегой-рыболовом. Заходи просто, без дела. Съездим на лов.
Фантазия у Коли теперь заработала на всю катушку.
– Офис доктора Фишмана? Будьте добры, передайте доктору, я звоню из Организации Объединенных Наций. Русский отдел совместно с «Аэрофлотом» готовит каталог русскоговорящих врачей Америки. Видели толстые каталоги американских врачей по городам? Не видели. Ничего. Не буду вас отрывать. Назначьте встречу, пожалуйста. Там и рекламные дела всякие. Нет, срочности нет, но и тянуть не стоит. Я завтра перезвоню. Как ваше имя? Белла? Очень приятно, Беллочка. Мое – Николай.
«Что, он откажется? Фига два! – радовался Коля. – Пусть в ООН позвонит. Там русскоговорящих отделов!.. Он сейчас начнет тешить тщеславие, что в ООН его знают. Все дела на завтра бросит. Могу поспорить, только не с кем!»
– Алло, офис доктора Бейшеналиева? Я звоню из представительства независимого Таджикистана. Можете меня соединить с доктором? Здравствуйте, доктор. Звонит Мыльников, «Эм интернешнл ньюз». Мы совместно с авиалиниями готовим золотую книгу выходцев из Таджикистана, работающих за рубежом. В рекламных целях…
Кучка денег в сейфе файлхолдера росла. Коля сложил копии чеков в стопку и подшил к журналу «Аэрофлота».
– Ничего, вполне внушительный аргумент получился, – залюбовался изделием. – Клиентам показывать не стыдно.
Он вытащил бланк расписки и набрал номер, на ней написанный. После коротких гудков деловой голос Мыльниковой проинформировал по-английски:
«Вы позвонили в компанию «Эм интернешнл ньюз». К сожалению, мы не можем сейчас ответить на ваш звонок. Оставьте телефон, и мы свяжемся с вами так скоро, как будет возможно».
– Дорогая, почему не звонишь? – в очередной раз записал Коля на автоответчик. – Алло! Офис доктора Золлингера? – вскоре звонил он очередному клиенту. – Доктор высказал пожелание прорекламировать все отделения. Мы можем предоставить разворот… Спасибо, я буду ровно в час.
Мавроди уложил деньги в самодельный сейф.
«Что ж она не звонит? Восемнадцать тысяч за полтора месяца! У нее в руках золотая жила! Зачем бросается в разные стороны? – размышлял Коля, затихнув на сиденье сабвея и слушая в наушниках музыку. – Реклама летает, мы наматываем деньги, все законно!»
Выйдя из сабвея, он заспешил по улице и подлетел к помещению офиса Золлингера, как молодой жеребец из стойла к воротам на простор выгона. Отдышался на пороге, вошел, выбрал из работающих за стойкой помощниц толстушку.
– Я созвонился с вашим шефом по поводу рекламы. Он пригласил меня.
Толстушка кивнула в сторону старшей помощницы доктора. У той в глазах загорелся необычный энтузиазм, как будто она увидела миллиардера. Непрерывно извиняясь, что у Золлингера пациент, «как только он освободится, так сразу…», женщина выскочила из-за стойки, усадила Колю за журнальный столик и принялась раскладывать перед ним журналы. После чего она приоткрыла дверь в кабинет Золлингера со словами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52