– Мисс Эсмеральда Санчес! Мастер из Бруклина, Нью-Йорк, – объявил Мишель.
Она появилась в длинном платье. Пышные волосы крупной волной обрамляли сверкающее улыбкой лицо. Лори цвела очарованием молодости и выглядела, как принцесса Вселенной. Она раскланялась на хлопки публики и направилась к креслу, где сидел завернутый в целлофановую накидку Коля.
– Познакомьтесь с клиентом, мисс Санчес, – предложил Мишель. – Мистер Ник Мавроди!
Лори увидела Колю. На лице отразился испуг, затем он сменился замешательством. Справившись с эмоциями, она подошла к Коле, профессионально взяла голову за виски и, присев в книксен, осмотрела.
– Вопрос первый! – предложил Мишель.
Лори не была особо изобретательной.
– Вы женаты, Ник? – спросила она, не отпуская головы из рук.
– Нет, но я люблю невесту и мечтаю жениться!
– О-о-о! – хором протянул зал.
– Вопрос второй! – объявил Мишель.
– Вы изменяете невесте?
Колины глаза забегали на громадном экране. В зале слышались смешки, и Коля ответил:
– Нет.
– У-у-у! – прогудел зал.
– Вопрос третий.
Лори, не сдержав гнев, больно нажала пальцем рядом с Колиным ухом и спросила:
– Вы часто лжете?
Зал мгновенно среагировал растущим шумом. Коля выдержал боль. Лицо скривилось в комической гримасе.
– Не часто.
– О-о-о! – Гудение возбужденного зала перешло в свист и выкрики одобрения.
Когда выпустили на сцену другого участника и внимание зала перенеслось на него, Лори занесла на Колиной головой стрекочущую машинку.
– У тебя нет другого замысла, попроще?! – взмолился он. – Покрась как-нибудь, заплети.
– Нет, – сказала она и выстригла дорожку от затылка ко лбу.
– Что ты делаешь? – простонал он.
– Сам пришел, я тебя не звала. – Глаза Лори горели мщением.
– Хотел тебя видеть.
– Вот, смотри!
– Ну и куда я с такой головой?
– Тебе есть куда.
– Да некуда мне.
– Не знаю. Не знаю.
Из зала доносились шум, музыка, тексты рекламных клипов.
– Лори!
– Лори здесь нет, – сказала Лори.
– А ты – кто?
– Я – мастер прически, ты – отобранная для работы фактура.
– Фактура имеет право…
– Фактура! – прервала Лори. – Фактура никаких прав не имеет. Фактура должна сидеть тихо и не мешать работать.
Она пошлепала голову тампоном. По лицу Коли потекла жидкость, глаза покраснели.
– Прости единственный раз, – сказал он, шмыгнув носом от попавшей мокроты.
– Только не начинай. Я могу сейчас такое устроить!
– Хочу только поговорить, объяснить…
– Поговорим обязательно. Опусти голову.
Коля обрадовался, опустил голову и замолчал.
Членам жюри Коля улыбался. Бритая голова была расчерчена на черные и белые квадраты. По бокам торчали ежиком два цветных гребня-рога. Фиолетовый и желтый. Над глазами и на верхних веках лежал фиолетовый тон. Когда на большом экране Коля повернулся затылком, зал в восторге зааплодировал и взметнулся смешками. Красные буквы сложили слово «bull» (бык), внизу буквами поменьше стояло сокращение «sн». Такое сочетание обозначало просторечное словцо – мягко говоря, «говнюк».
Зал ликовал. Лорино мщение было в рамках молодежного юмора причесок стиля «Шейвен». Жюри оценило работу преобладающим количеством «шестерок» – высшей оценкой.
Сияющая Лори раскланялась и быстро ушла со сцены. Коля пошел следом. Ведущий остановил.
– Для моделей сюда! – указал он выход на противоположном конце сцены.
За кулисами Коля обошел все уголки и комнаты. Лори нигде не было. Публика расходилась. Играла музыка. Коля брел по фойе к выходу из отеля. Он поднял руку, чтобы толкнуть стеклянную дверь, и остановился.
На улице, у машины с мигающими огнями, в розовой дубленке с цветным воротником прогуливался бармен.
– Вот ему я как раз и нужен! – Коля испуганно отпрянул.
Другой выход из отеля ремонтировался и по случаю субботы был закрыт. Коля спустился по черной лестнице в подвал, дернул железную дверь. Она медленно поддалась, впустив пары холода. Коля выскочил через нее на каменные ступеньки, попрыгал по ним вверх на уровень земли и выскочил рядом с главным входом.
Бармен увидел Колю и обрадовался. Он расставил руки и пошел навстречу.
– Мои поздравления, сэр. Блеск! Нас ждут в суперклубе!
Пока Коля отделывался от бармена, Лори рыдала в туалете на груди подруги.
– На черта он мне нужен такой!
– Чего ты злишься? Может, и не было ничего. Напился с горя и заснул.
– Как же! А царапина на спине?!
– Ты говорила, не помнишь ничего.
– Ничего и не помню, кроме царапины. Как рванулась рубашка… – И она снова зарыдала.
– Успокойся сейчас-то! Ты ему и отомстила, скажу тебе!
– Не знаю, чего на меня нашло, – говорила она, всхлипывая. – Я другую прическу хотела.
– Держись, подруга! Спровоцируй, в конце концов, на ревность. Не приди ночку. Знаешь, что с ним будет!
– Не умею я. – Лори вытерла рукой слезу и посмотрела на подругу. – Куки…
– Что?
– Я послала знакомого купить мне путевку на их круиз. Сюрприз сделаю. Там и решу.
Коля нашел автомат и позвонил в офис «Круиза». Трубку подняли, но никто не ответил. Слышалась ругань.
– Ты мне – не родной человек! – кричал Гиви. Наконец он раздраженно сказал: – Алло!
– Что происходит?
– Ты где?
– Только что с конкурса.
– Поезжай домой. Сразу поезжай и жди меня. Я приеду. Надо кое-что решить.
…Гиви ждал на улице, ходил туда-сюда, был злой. Коля подъехал на такси.
– Давно ждешь?
Мельком глянув на Колю, Гиви отвернулся и бросил сквозь зубы:
– Что тебе надо, придурок? Не приставай к незнакомым.
– Гиви!
Тот обернулся и через секунду громко заржал, как ребенок над цирковой клоунадой.
– Кто это? Коля? Я тебя не узнал. Вай! Вай!
– Конкурс оказался «Фантазия!». Шоу для отморозков. Черт его побери!
Он пошел домой, за ним двинул Гиви.
– Как сеньорита? Помирились?
– Нет. Аванс кое-какой получил: встретиться пообещала.
– Вот видишь. Говорю тебе, не торопи события! – Он снова разразился смехом, увидев Колин затылок. – Ох, как сердится девушка. Нелегко тебе будет ее успокоить!
– Два месяца только этим и занимаюсь. Надо где-то машинку купить, постричься наголо. Как ты думаешь, с мылом отойдет краска?
– Подожди до завтра. Договоримся в парикмахерской. Они лучше сделают.
– Да? – Коля на секунду задумался. – Ты прав, пожалуй.
– Постарайся не пугаться ночью в зеркале, когда пойдешь пи-пи. – Гиви было усмехнулся, но неожиданно нахмурился, сказал с раздражением: – Тома нас подвела под монастырь, Коля. Никакого дела с ней не хочу больше иметь! У тебя поживу. Зря со своей квартиры съехал, – продолжал он горячиться. – Главное – только вышли на прямую! Иностранец вчера путевку купил.
– Правда?! – воскликнул Коля. – Пошел в Америку слух?
– А-а, – отмахнулся Гиви. – Теперь другой слух двинется.
– Почему?
– Накрылся круиз, полностью накрылся.
– Каким образом? – Коля сел на кровать.
Гиви посмотрел на него с болью.
– Сижу в офисе. Раздается звонок. Поднимаю трубку. Звонит из Москвы какая-то Рая, просит Тому. «Почему она не звонит? – возмущается. – Мы билеты сдали, ждем». Понимаю, это та Рая, что в списках приглашенных на гастроли была. Выясняю у нее, что и как. Короче. Отказало посольство по нашему письму месяц назад. Тома знает и молчит. Боится процент потерять. Вдруг что-то само собой обломится. Вот почему актеры не отвечают на второе письмо.
– Теперь деньги возвращать?
Коля забыл про грим, с остервенением расчесывал пальцами хохол.
– Два часа сижу, стою, хожу – думаю. Сами мы с тобой на сцену не выйдем! Тут солидную труппу не наберешь!
– Денег на возврат может не хватить – ни чужих, ни своих, – сказал Коля с испугом.
– У нас за что заплачено?
– Аванс пароходному агентству. Ждут перевод всей суммы. Музыкальный ансамбль потребовал пятьдесят процентов. Зарезервирована гостиница на четырнадцать человек на два дня.
– Пусть они будут счастливы! – резюмировал Гиви. – Ничего не будем возвращать. Дадим Томе шесть штук. По три на голову для нас – немного.
Коля вздрогнул.
– Как я Лори объясню?
Гиви взорвался:
– Вах! Наш круиз ее волнует как прошлогодний снег. У ней бабами твоими мозги заняты. Тут тебе надо отмываться за полученные удовольствия. Сумма-то, Коля, у нас собралась больше, чем мы планировали. Может, и свой бизнес начать хватит. А твоя Лори созреет. Никуда не денется.
– Многие клиенты, которых мы кинули, имеют связи с «братками», это ты знаешь лучше меня. Только очистились, ввяжемся в разборки. Дальше Америки куда двигать?
Видя, что Коля поник, Гиви отошел:
– Ты моряк, Коля. «А моряк не плачет и не теряет бодрость духа никогда!» – пропел он в ответ. Потом принялся рассуждать: – Нанимать бандитов из-за мелочи никто по отдельности не станет. Кому охота попасть в полицейские списки? Объединяться в таком деле – групповщина. За нее ты знаешь что можно схлопотать?! Наши гости – сливки бизнеса, я видел их. Они в Бруклине по большей части не живут. Дома – на Лонг-Айленде или в Коннектикуте. Цена билета для них – мизер. Они побегут в суд из-за такого мизера? Не побегут. Хлопотно, требует времени и денег. Какой вывод? Если страна не поддерживает нас в желании развивать культурные международные связи, мы тихо уйдем. И почему мы должны страдать?! Не понимаю. Мы работали. – Собственная логика захватила Гиви. – Мы работали! А непредвиденные расходы есть в каждом деле. Разве иммиграционные офисы возвращают деньги клиенту, когда проваливают дело? Они каждую бумажку ценят в тысячу! А врачи? Я читал, в Китае врачу платят за результат. Здесь деньги не возвращают покойным. Увидишь, сами пострадавшие будут рассказывать о происшествии с восхищением. Героев теневого бизнеса они ценят! – И завершил: – Надо скрыться на пару месяцев.
На запертой двери офиса «Новогодний круиз» прикололся листок. Текст от руки информировал: «ВСЕ БИЛЕТЫ НА КРУИЗ ПРОДАНЫ».
На автоответчике информация звучала подробнее. Бойкий голос сообщал: «Места на круиз закончились. Очень сожалеем. Поздравляем с Новым годом! Желаем здоровья и счастья! Ждем на следующий год. Спасибо за звонок».
Лори слушала в трубке непонятный ей язык, смотрела на рассыпанные по столу свечи и елочных ангелов.
– Зачем звонишь?! Не терпится?! – Мириам поставила елку в крестовину. – Сказала – сюрприз. Так и должен быть сюрприз. Офис закрыт. Праздник!
– Не собиралась ничего говорить. А они наше Рождество не празднуют. Все русские офисы открыты. Я хотела проверить, не изменилось ли что.
– Смотри, не испорть дело! Оставь наконец свою ревность. Мужик у тебя переживает, насмерть можешь забить.
– Куки, если вдруг он позвонит, твердо говори: «Уехала на Рождество к родителям. На Новый год позвонит, поздравит». Пусть ждет!
– Запомнила я. Ты третий раз просишь. Давай ангелов сюда, будем наряжать дерево.
Коля поднимался на станцию сабвея. В голове бродили неуютные мысли.
Кто-то тронул за плечо. Он вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял черный кудрявый парень, улыбался, показывал метро-карту.
– Один доллар, – сказал парень. – Вход теперь дороже.
– Что? – не понял Коля.
– Давай доллар и проходи на станцию.
До Коли дошло. Сабвей поднял плату за проезд. Все билетики-монетки, токены, были отменены и заменены пластиковыми метро-картами разных видов: на одну поездку, на неделю, на месяц. По бессрочной карточке можно было ездить целые сутки. Черный парень делал бизнес. Он брал с человека доллар, сам проводил карточкой в турникете и впускал пассажира в сабвей. Первые пассажиры окупали вложения, доллары следующих становились его чистой прибылью.
– О’кей, – согласился Коля из солидарности с «коллегой», специализирующемся на ничтожно мелкой афере.
У выхода на перрон он услышал сзади шум и обернулся. Кассирша заметила черного парня, кричала и вызывала полицию. Парень шмыгнул на выход и удирал вниз на улицу.
«Только полиции сейчас не хватает!» – подумал Коля и смешался с толпой на перроне.
…Родная улица пустовала в свете рождественских гирлянд. Год прошел, как не было. В окнах домов мигали огоньки елок. Жители отмечали святой праздник. Мимо гирлянд брел и покачивался светловолосый мужичок. Коля узнал сварщика Лешку.
– Мэри Кристмас! – сказал Коля.
Лешка обернулся, зло посмотрел сквозь тяжелые веки.
– Ты чего, Леш?
– Поймаем его, вот увидишь.
– Кого?
– Ты наше телевидение смотришь? – не отвечая на вопрос, спросил Лешка.
– Последнее время некогда было.
– Батюшкин прячется. Нашу бригаду тысяч на шестьдесят кинул. Будет он кровью плакать! – погрозил он невидимому обидчику.
Коля вернулся домой, снял шапку, погладил бритую голову. На столе валялась нетронутая записка: «Гиви, куда ты исчез? Черкани тут, если соберешься уходить, где тебя искать».
Компаньон не появлялся третий день. Коля безвылазно сидел один. Русскоговорящий эфир пылал «событиями». Выяснилось, что Батюшкин действительно скрылся. Акции «Международного культурного центра» номинальной стоимости не имеют, деньги ушли неизвестно куда. Акционеры забегали по судам, но в отсутствие обвиняемого начались сложности. На телевидении любимый всеми толстяк Менджерицкий собирал интересующийся народ на серию передач-дискуссий по данной теме.
Обвиняли концертного продюсера Топельберга во ввозе в США, под видом гастролей, девиц легкого поведения. Танцовщицы из стриптиз-баров согласились сотрудничать с полицией и давали показания. Англоязычные СМИ погнали новую волну россказней о «русской мафии».
Вылезать из дома в такой ситуации было опасно. Коля не вылезал, слушал «процессы», ждал Гиви.
Наконец компаньон объявился:
– Коля, я – у Томы. Радио слушаешь?
– Слушаю.
– Через пять дней новостей прибавится. Мы решили отъехать в Палм-Бич, Тома выяснила, участки земли там пока дешевые. Есть смысл срочно вложиться. Встретим Новый год на юге. Собирай чемодан. Возможно, надолго задержимся. Видел Лори?
– Нет. Передали, что на Новый год будет звонить. Куда она позвонит, если я уеду?!
– Велика беда! Сам позвонишь. Пригласишь на море. Продолжите медовый месяц в человеческой обстановке. Положение у нас очень серьезное.
– Что с квартирой делать?
– Лучше откажись. Адрес исчезнет. Тома съезжает. Встретимся завтра в банке. Не опоздай, он завтра закроется на три дня.
В банке Гиви удивился:
– Почему два пакета? Ты по долям разделил?
– Один останется тут.
– Зачем?
– Гарантия, Гиви. Надо посмотреть, что за махинация.
– Абсолютно чистое дело. Томина приятельница…
– У меня уже есть кое-какой опыт. Давай не рисковать всеми деньгами.
– Какой риск! – вскипел Гиви. – Участки скупаем за одну четверть продажной цены. Получается, ничего вкладывать не надо.
– Американцы давно бы раскупили, если так. В чем трюк?
– В контракт из наших никто не вникает, и никто не объяснит, что продать их нельзя, пока не построил дом, и в какие суммы выливаются налоги и обустройство.
– Не люблю я твою Тому, – сказал Коля и отвернулся. – Как хочешь! Деньги твои. Моих тут – только что «воранули», как ты называешь.
– Падло ты! На совесть давишь! – И тут же остыл. – Я соглашаюсь. Уважаю дружбу. Если понадобится, ты полетишь за деньгами, договорились?
– Полечу.
Шел последний день уходящего года. На заснеженной автостоянке нью-йоркского порта возник шумок и разрасталось нездоровое возбуждение. Роптала толпа разодетых, надушенных дам в богатых мехах и сопровождающих их мужчин – сливок русского делового мира.
– Посадки на лайнер не будет. Лайнера в порту нет, – принес весть владелец бензоколонки.
Его жена, вокруг которой тут же собралась стихийная группа, сосредоточенно слушала трубку мобильника, постоянно поднимая палец к губам, если кто-то гневно «возникал».
– Тссс! Плохо слышно.
Окружающие примолкли в настороженном внимании. Она сложила мобильник, сунула в сумку.
– Что полиция?! – закричал издали скандальный голос.
– Приезжать отказались, – объявила женщина. – Нет дорожной аварии, нет нападения с ограблением, нет физически пострадавших. Предлагают оформить заявление в один из рабочих дней.
Народ замер. Необратимость ситуации становилась очевидной.
Первым встрепенулся совладелец похоронного дома:
– Новый год приближается! Пропустим из-за подлюг! Всем желаю счастья! Пока! – Он засеменил к автомобилю.
Раздраженный народ начал рассаживаться в машины и поспешил кто к семейному очагу, кто в гости, желая успеть до полуночи.
Среди всеобщей суеты, хрустящих по снегу шагов, коротких автомобильных гудков, слепящих фар медленно брела Лори с глазами, полными слез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52