– Он не задумчивый. У него – напасть, – загадочно произнес Коля.
– Что с ним?
– Не знаю, стоит ли рассказывать тебе… Можешь не понять.
– Чего не понять? Говори, я любопытная. Не скажешь, обижусь и уйду, – пригрозила она.
– Его дедушка в резервации индейцев родился от белого мужчины, – таинственно заговорил Коля. – У Кимбла, если присмотреться, глаза хоть и маленькие, но раскосые немного. Скулы острые, и сам рыжий, видишь? Мать дедушки выгнали из резервации. Грех у них считается. Они потом долго по стране блуждали, прежде чем осели в где-то Вайоминге.
Клавдия посмотрела на Кимбла. Тот тряс мизинцем в ухе.
– Почему надо сегодня переживать об этом? – спросила.
– Он не переживает. Дослушай.
– Когда дед повзрослел, его мать рассказала, что она – из рода шамана, вождя племени. Он, таким образом, – наследный… Я не знаю, как у них называется… В общем, наследный «принц» руководителя их народа.
Клавдия посмотрела на Кимбла. Тот тряс мизинцем в другом ухе.
– Дело давнишнее, – продолжал Коля. – Уоррен мне бы не рассказывал, если бы не нападала на него, как он говорит, «невесомость». Сначала в ушах звенит, потом нападает.
Клавдия очнулась и улыбнулась.
– Коля, на тебя болтун напал. Болтун ты! Нарочно не придумаешь!
– Что она говорит? – спросил Кимбл.
– Восхищается тобой. «Ты – такой скромный!» – говорит. Приготовься идти. Я скажу когда.
– Что он говорит? – спросила Клавдия.
– Говорит, я зря рассказываю. Его личное несчастье, кому какое дело!
– Какое несчастье? – встревожилась Клавдия.
– Невесомость. Чтобы снять приступ, надо по воде ходить.
– Пусть походит. Вода рядом.
– Неудобно, говорит, уходить, вместе приехали. Не на пять минут уйдет. Надолго.
– Чего тут неудобного!? Уоррен, иди, если надо. Я с Колей побуду.
– Что она? – спросил Кимбл.
– Иди, как договорились. Солнце садится, поспеши, темнеет. Не улыбайся и будь «не в себе».
Кимбл дотряс в ухе, встал и ушел. Через минуту он появился на спуске, раздеваясь на ходу.
– Не простудится в такой холод? – спросила Клавдия.
– Не простудится, – уверенно сказал Коля. – Ему в невесомости ничего не страшно.
Клавдия отвернулась от морской панорамы, потянулась за крабом.
– От тебя чего только не наслушаешься! – хмыкнула и занялась крабом.
Не успела она разделать морское животное, как Коля легонько толкнул ее в плечо.
– Смотри! – таинственно прошептал он. – Говорил тебе, не верила.
Клавдия повернулась к окну. Солнце наполовину скрылось. Берег погружался в серость. Кимбл шел по поверхности воды, расставил руки, смотрел вдаль. Шел и уходил все дальше и дальше.
– Обалдеть можно! – сказала она, вытаращив на Колю глаза. – Далеко он уйдет? – спросила шепотом.
– Пока не скроется.
Клавдия хлопала ресницами, забыв про краба в руке.
Послышалось стрекотание вертолета. В небе появилась полицейская служба. На Кимбла упал луч прожектора. Голос «с неба» грозно приказывал:
– Немедленно возвращайтесь на берег! Купаться запрещено! Здесь купаться запрещено!
Кимбл поднял голову, посмотрел вверх, прикрываясь ладонью, раскорячился и полетел в воду.
Клавдия вскрикнула.
– Бежим туда! Фло говорила, зимой акулы плавают.
Она рванулась к выходу. Коля поспешил за ней. Кимбл плыл к берегу. На полпути он нащупал дно и пошел, разгребая бедрами воду.
– Ворончик! Как ты? – хлопотала Клавдия вдоль кромки воды.
– О’кей! О’кей! – повторял он, выходя на камушки.
– Прошло? – спросила она с беспокойством.
– Что? – переспросил Кимбл.
– Болезнь, спрашивает, прошла? – перевел Коля.
Кимбл закивал, заулыбался.
Клавдия увидела накрытый водой прилива помост. Коля присел от смеха.
– Хохмачи! – вскричала она. – Я-то, дура, глаза разинула, дыхание сперло! Балбесы! Шуты гороховые! Связалась с молодежью! – Клава шибанула присевшего Колю по голове. – Товарища простудишь, акула могла тяпнуть!
– Я – при чем? Он сам! – хохотал Коля.
– Что она говорит? – спросил Кимбл.
– Говорит, что мы – балбесы и недоноски! – честно перевел Коля смысл Клавдиных слов. – Ты давай дрожи как следует. Я однажды на дрожи такую женщину поимел.
– Я дрожу, как обещал.
– Что с Уорреном? – дома спросила Флора.
– Искупаться решил, – сказал Коля.
– Зачем рисковать?! Зимой голод акул гонит к берегу.
Кимбл перестал смеяться.
– Я забыл совсем. – Он хлопнул себя по голове. – Ну, Ник!
– Откуда я знал? – оправдывался Коля. – Чего дрожишь?! Жив остался! – Он подмигнул.
– Простудиться мог, – сказала Клавдия. – Сейчас чай с медом принесу, и пусть полежит, прогреется.
Кимбла положили на диване в гостиной. Клавдия растирала его водкой.
– Что она говорит? – спросил он.
– Говорит, что кормить тебя сейчас начнет, – переводил Коля, глядя в его непонимающие глаза. – В общем, разогрели бабу, теперь не теряй темп. Соображать начинай, обхаживай! Контакт налажен. Теперь от тебя зависит.
Больного завернули в одеяло и напоили чаем.
Кимбл начал «соображать». За неделю до Рождества он появился в доме с продуктовым пакетом. Водрузил ношу у ног сидящего в кресле Билла.
– Вау! – воскликнул Коля. – Правильный самостоятельный ход. По-кавалерски, ничего не скажешь!
– Ты говорил, Клавдия борщи любит готовить, – сказал Кимбл. – Мясо, капуста и свекла. Билл все ракушки таскает и рис.
– Почему ракушки? – обиделся Билл. – Тут свинина копченая, бананы для жарки, груши, киви, папайя, соки.
Между «воздыхателями» обозначилось соревнование. По лестнице спустились сестры. Кавалеры вскочили с мешками, устремились навстречу и засеменили на кухню. У кухонной стойки зашуршали пакеты. Четыре «хозяйки» засуетились у плиты и холодильника.
Коля сел в кресло, включил телевизор. На экране вертолет обдувал лица чиновников. Прилетал или куда-то улетал президент. Коля перелистал другие каналы. На одном – шипели на сковородке куриные окорока, на другом – голливудская кинозвезда Чак Норрис качал мышцы на тренажере для ног, на третьем – выжимало слезы мексиканское «мыло». Не было ничего интересного.
Коля набрал телефон Гиви.
– Как хорошо, что звонишь! – воскликнул тот. – Я тебе собрался набирать. – Голос у него звучал бодро. – Надо прилететь, Коля. Срочно!
– Завтра лицензию получаю. Под Кристмас прилечу. Прямо с утра.
– Жду. Только не откладывай. Очень важно. Да, оденься, как на парад. Может быть, сразу на прием придется ехать.
– Какой прием?
– Увидишь, секрет!
Гиви встретил в аэропорту. Из-под куртки выглядывал костюм с крахмальной рубашкой и бабочкой.
– Что за парад?! – воскликнул Коля. – Почему по телефону нельзя сказать?
– Стал бояться. Прочел статейку о мистере Пелликано.
– Кто такой?
– Детектив в Голливуде. Теперь знаменитость. Бизнес сделал, представить невозможно! В частном порядке создал прослушку телефонов. Снабжал Первую леди компроматом на любовниц президента. На ФБР теперь работает. Телефон перестал быть безопасной игрушкой, в нашем деле особенно.
– И что у тебя секретное такое?
– У нас все отлично идет, – не отвечал, тянул резину Гиви. – Можно стряхнуть ручки, как рекомендовал Краснов. Первая сумма на счету. Живем!
– Что секретное, я спрашиваю? – нетерпеливо повторил Коля.
– О главном – подробно, не торопи. Мы прямо сейчас едем. Я волновался, вдруг самолет задержится или ты потеряешься.
– Куда потеряюсь?
«Конкорд» вырулил на шоссе и шел к городу.
– Слушай, новый бизнес начнем, – загадочно сказал Гиви. – Да какой бизнес! Ты запрыгаешь.
Тут Колю так качнуло в сторону, что он ударился о дверь.
– Поосторожней! Что с тобой делается? Слышишь, гудят!
Гиви был возбужден. «Конкорд» шмыгал между машинами под гудки водителей. Наконец Гиви сбавил скорость.
– Началось все с анекдота! Возился я с веном, считал, во сколько обойдется ремонт. Поднял глаза, смотрю – въехала белая «Инфинити» последней модели. Вышла женщина, на голове копна волнистых волос, легкое белое пальто с белым пушистым мехом. То ли пальто создано под цвет автомобиля, то ли автомобиль – под пальто. Все, как говорится, от одного портного. Гармония…
Коля внимательно слушал.
«Женщина бросила на Гиви беглый взгляд. В рабочей робе он стоял неподалеку. Этого короткого взгляда оказалось достаточно – Гиви затрепетал и безответственно возмечтал. Бездна в их социальном положении была непреодолимой.
Гиви отошел к стене мастерской, где на гвозде висело черное длиннополое пальто. Он сбросил рабочий халат и надел пальто. В «приличном виде» приосанился, вернулся к вену.
К женщине подскочил менеджер, стал выслушивать претензии.
– С голоса машина плохо работать стала. Говорю, открой заднее окно, или не открывает, или все стекла опускает.
– Проверим и отрегулируем, мэм, – сказал менеджер.
Гиви забыл про калькуляцию вена. Он стоял и механически черкал в ведомости на багажнике. Белую «Инфинити» механик угнал на стенд диагностики. Женщина оказалась без дела. Она стояла среди холодного железа, опять посмотрела на Гиви. Тот осмелел.
– Как такую королеву, – сказал Гиви и кивнул в сторону автомобиля, – «он» может не слушаться!
Хозяйка машины охотно повторила жалобу:
– Открой заднее стекло, командую. Он все стекла опускает.
Гиви пошутил:
– Может быть, он английский нехорошо знает?
– Знает. Он все раньше понимал. Ты с Востока?
– Нет, из Грузии.
– Ты из Джорджии?
– Не из Джорджии. Из Грузии. Была такая республика в России.
– Так ты – русский!
– Хорошо, русский, русский я.
Она решительно подошла и посмотрела ему в глаза. От ее взгляда Гиви смешался, а еще больше – от того, что сказала она без лишних предисловий:
– Я хотела бы сделать с тобой любовь.
Она прямо так и сказала «сделать любовь».
– Шутишь и разыгрываешь?
– Не шучу.
– Что хочет женщина – хочет мужчина! – ответил кавказский человек Гиви. – С машиной они провозятся часа два. Поедем пообедаем.
– Поедем. Только чтобы мы были вдвоем.
Черно-белая пара, вдохновленная общей целью, под руку бодро зашагала к «Конкорду».
– Тебя как зовут? – спросила она в машине.
– Гиви.
– Элизабет, – протянула она руку в золотом браслете с брелочками из бриллиантов.
Гиви поцеловал руку и завел мотор.
В его квартире Элизабет исчезла в ванной. Гиви побросал в шкаф причиндалы одинокой жизни и отфутболил из-под ног ботинки. Покрыл чистые простыни на кровать. Достал из бара виски и содовую воду. Направился в кухню. Элизабет появилась из ванной и остановила его. Тонкое шерстяное платье без рукавов было надето на голое тело. Она налила в виски минеральной воды, чокнулась со стоящим на столике бокалом, обняла Гиви за шею, прижалась телом.
– Подожди, я прямо из мастерской, – сказал он.
Когда Гиви вернулся из ванной, Элизабет лежала в постели. Он с жадностью бросился на кровать».
«Конкорд» с приятелями выехал из города и летел по девяносто пятому шоссе.
– Будешь смеяться, – сказал Гиви. – Я влюбился с первого взгляда. Очень хотел ей понравиться. Аж взмок от напряжения! Одурел совсем!
– Она уйдет, и останется одно воспоминание, белый дым, – цинично оборвал романтический рассказ приятеля Коля.
Гиви не возразил.
– Так могло случиться, – сказал и вновь погрузился в «романтику».
«Стемнело. Гиви зажег свечи и приготовил кофе, коньяк и фрукты. Она отказалась выпить, курила. Перебросились фразами.
– Русский – отличный любовник!
– Да, – согласился Гиви. – Русский – отличный.
И он предпринял попытку снова затащить ее в кровать. Элизабет забеспокоилась, взглянула на часы.
– О, нет. Я должна забрать машину. Мастерская до которого часа?
– Мастерская работает вечно.
– Нет, нет, отвези меня!
«Инфинити» была отремонтирована.
Элизабет расплатилась кредитной картой, потребовав чек «для отчета».
Гиви представил себе образ ее мужа, человека из большого бизнеса, который ассоциировался у него с жухлой физиономией Березовского.
Она записала номер телефона Гиви, не оставив о себе никаких данных. Он подавил расстройство и проводил Элизабет улыбкой.
– Я позвоню, – сказала она и захлопнула дверь.
«Белый дым» исчез в потоке автомобилей и растворился в свете огней уличного движения вечерней улицы».
– Анекдот-то в чем? – нетерпеливо спросил Коля.
– Сейчас поймешь.
«Дома, подойдя к столику, за которым они сидели, Гиви протянул руку за бокалом и обнаружил на видном месте стодолларовую купюру. Поднял ее, молча посмотрел и бросил на место.
В гневе вскинул руку, налил бокал коньяка, выпил, глотнул холодного кофе и ушел спать.
Купюра лежала на столе три дня. Гиви ходил мимо, вскидывал руку и ничего на столике не трогал.
Элизабет позвонила.
– Послушай! – закричал Гиви в трубку. – Ты что, меня за проститутку приняла?! Может, у тебя купюры не оказалось, чтобы остаться на ночь!
– Гиви, остановись. Я могу приехать к тебе сегодня и быть до утра, если ты желаешь. Мы можем с тобой завтра где-нибудь пообедать. Мы…
Гивин запал испарился.
– Конечно, приезжай! Сегодня мы пообедаем дома».
Не тронув натюрморт с купюрой, Гиви пошел в магазин, купил деликатесов, сладостей, фруктов. Засунул баранью ногу в духовку. Включил музыку и прилег ждать…»
Коля повернулся к товарищу, когда тот замолчал.
– Дальше-то что?
– Погоди минуту. Тут знак бы не проехать. – Гиви внимательно всматривался в дорогу. – Вот он! – воскликнул радостно.
Гиви свернул с девяносто пятого шоссе на въезд в лесной массив. Они катили в тишине пригорода по узкому, петляющему среди деревьев шоссе.
– Пришла? – спросил Коля.
– Пришла. Провели потрясающий вечер. У меня на нее вдохновение нашло. Полежим, поболтаем, и опять хочу. – Он снова на какое-то время замолчал. Видимо, переполняли душу воспоминания и связанные с ними эмоции. – Не спали до самого утра. Я не сразу ее понял. Она заходится так тихо, что я не знал – когда. Все, думаю, мало. Проспали полдня, поехали обедать в «Мариотт». Почему в отель, потом поймешь. За обедом она мне рассказывает…»
– Ладно, – прервал Коля Гивины откровения. – Сотню она забрала, у вас совет да любовь. По делу-то что?
– Я вспомнил твою идею с «Салоном». Пришел момент.
– Наконец-то! – обрадовался Коля. – Раньше никак не мог увлечь тебя этой идейкой.
– Кажется, набрел на путь, как осуществить ее без «массажек». – Он на минуту задумался. – Знаешь, кем Элизабет работает? Менеджером в компании, владеющей цепочкой отелей по югу страны и на островах. Штаб-квартира в Новом Орлеане. Шеф – оттуда.
– Ого!
– Фирма до Нью-Йорка добралась. Отель возводит. Шеф ее, мисс Спэрроу, владелец фирмы, рабочий штат в отеле «Мариотт» разместила. Сама люкс занимает. У них взаимоотношения – не просто шеф и менеджер. Они подруги.
– Лесбиянки?
– Нет, сложнее. – Гиви посмотрел на товарища. – Знаешь, куда мы едем? Элизабет ждет нас. Мисс Спэрроу – вдова и заводная баба. Постоянно по миру катается, хозяйство инспектирует. Любит, чтобы ее мужчина сопровождал. Элизабет мужиков подбирает. Для главной мисс такое дело несподручно и опасно. Денег до хрена – мало ли на кого можно нарваться. Она приспособила менеджера-подругу мужиков отбирать. Купила домик в горах.
– Старушке с импотентами неохота забавляться? – заулыбался Коля.
– Точно.
– Экзамен ты выдержал и признан годным? – продолжал Коля допытываться.
– Точно.
– Так у тебя теперь две богатые чувихи! Одна – для удовольствия, другая – для денег?
– Не совсем. Миллиардерша заказала русского. Для Элизабет монгол по-русски заговорит – уже русский. Она географию вообще не изучала и карту мира никогда не рассматривала. Для американцев типично. Спэрроу по миру ездит, может знать больше…
– Так ты меня на смотрины везешь? Или на пробу?
Гиви рассмеялся.
– Ты всегда был сообразительным. Миллиардерша меня не видела, хотя, как сказала Элизабет, заинтересовалась. Коля, нам нельзя, чтобы случай сорвался. Чем без дела сидеть или копаться в грязных делах, лучше на приемах блистать и по курортам ездить. Как думаешь?
Коля развеселился:
– Значит, сама мисс будет?
– Сама.
– Надо было тебе цветов купить, для первого-то раза.
– Или тебе! Да, да, дорогой. Почисти перышки и хохолок навостри. Женщина выбирать захочет. Сзади, на сиденье, новая рубашка и бабочка. Надень.
Коля повернулся, взял пакет, вытащил рубашку и красную бабочку, начал переодеваться.
– Ну, ты меня подставил!
– Представь, в каком она обществе вращается и сколько там таких, как она!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52