Наш сосед спасателем служит и рассказывает…
– Успокойся. Не вспоминай, – перебил Коля. – Я шесть лет моряком на судах ходил. Тренированный в водном деле. Сейчас что-нибудь смешное расскажу. Один бизнесмен знаешь, что придумал?
– Что?
– Он разносит пиццу по офисам, в которых ее не заказывали. Потом звонит из офисного телефона на свой девятисотый выяснять, кто «перепутал». И… снимает с их счета долларов сорок, – засмеялся Коля, ожидая адекватное восхищение.
– Таких людей в тюрьму надо прятать! – безапелляционно заявила Лори.
Коля позеленел, лицо вытянулось. Он поспешил сменить тему.
– Ты, значит, пуэрториканка?
– Нет. Родители – испанцы, с Кубы бежали, теперь в Сан-Хуане вся семья.
– Почему ты уехала?
– Хочу себе доказать кое-что. Люблю профессию. Дома с работой плохо.
– В России тоже жуть что происходит, – авторитетно заявил Коля. – Бизнес в руках мафии. Собственный начинать опасно.
– Я по телевидению вашу войну видела.
– Вот! – Он со вкусом дожевывал бифштекс. – Война внутри групп идет.
Следующий ее вопрос застал Колю врасплох:
– Каким ты бизнесом занимаешься, Ник?
Коля чуть не поперхнулся. Он сделал вид, что дожевывает кусок, тянул с ответом и лихорадочно соображал, как ответить.
– В Академии бизнеса практику прохожу, – наконец нашелся он. – Ездим по разным фирмам, набираемся опыта и зарабатываем.
Лори посмотрела на него с уважением.
– Я хочу собственное предприятие организовать, – не останавливаясь, фантазировал Коля. – Вот такой салон, как у вашей хозяйки.
– Многие мечтают, – сказала она и добавила: – Денег надо много, чтоб начать.
– Пользуюсь случаем, учусь делать их. Если сделаю, пойдешь ко мне в компаньоны?
– Пойду, – искренно ответила она. – Свой бизнес – это здорово! Только я никогда таких денег не заработаю.
– Заработаешь, если голову поломать.
– Я ломала, ничего не выломала.
– Вместе подумаем. – У Коли мелькнула надежда на взаимопонимание. Он задумался.
Заиграл оркестр. Коля поднялся, протянул Лори руку. Музыканты, увидев первую пару и Лори, будто созданную для танца, сменили блюз на быстрые ритмы. Лори почувствовала себя как рыба в воде.
Волосатый солист, певший по-русски, вдруг вскочил в круг для танцев и объявил:
– Кто выдержит дольше, тому – премия!
Пары пошли одна за другой.
– Две пары танцуют!.. Три пары танцуют!.. – выкрикивал он, исполняя то рок, то брейк, то джайв. – Четыре, нет, шесть пар, нет, семь пар танцуют!.. – Мелодии сменялись без перерыва. В количестве песенного репертуара солист был неутомим. – Одиннадцать пар танцуют!
Музыкальный шквал нарастал. Солист провоцировал, выкручивая неописуемые па. Лори не сдавалась, прыгала и крутилась, как заведенная игрушка. Коля взмок и изнемогал – сказывалась обильная еда. Наконец кое-кто стал выходить из круга.
– Восемь пар танцуют!
Солист вскочил на приступку сцены и пел оттуда. Когда остались две пары, оркестр заиграл громкий марш, и к танцорам вышел метрдотель с двумя бутылками шампанского на подносе.
– Победителям от оркестра!
Одна бутылка прибыла на Колин стол вместе с грохнувшейся на стул тяжело дышащей Лори.
– Видит Бог, я не заказывал вина, как ты и просила, – улыбался Коля, открывая шампанское.
– Все отлично, Ник! Выпью и начну хохотать. Ты уже видел меня мартышкой! – Глаза ее сверкали от возбуждения. – Не думала, что русские такие заводные!
– Пьяни здесь много, – сказал Коля. Тут он перехватил несколько недвусмысленных мужских взглядов, направленных на Лори, и испытал приступ мужского тщеславия. – Хохочи. Ты так здорово хохочешь!
– Тебе нравится?! – Она чокнулась с ним и выпила целый бокал.
В салоне автомашины Коля обнял Лори за плечи. Она лежала головой на его плече.
– Смешной был толстяк, который упал, да? – Лори говорила и смеялась, не дожидаясь ответа.
Машина притормозила у Колиного дома. Он осмелел и положил руку на ее бедро. Лори в момент примолкла, сбросила руку, выпрямилась на сиденье и посмотрела на него расширенными глазами.
– Ты что?!
– Зайдем ко мне, посмотришь, как я живу, сейчас не поздно, – сказал он вяло, будто нехотя.
– Нет! – отрезала Лори.
– Хочешь, – Коля попытался снять неловкость, – завтра опять в тот ресторан пойдем. Воскресенье завтра.
К удивлению Коли, неловкость как волной смыло. Лори оживилась.
– Лучше на дискотеку. Ты отлично танцуешь. Мне хочется показаться кое-кому!
Коля кивнул, насупившись.
От громкого ритма вздрагивала планка приемника на панели взятого напрокат «Форда». Компаньоны неслись по хайвею. Летел за окном летний пейзаж.
– Зачем ты музыку на полную мощь раскрутил? – Коля убавил громкость.
– Тебе хорошо, ты вздремнул. Я засыпаю. – Гиви за рулем зевнул.
– Тормози, я дальше поведу.
«Форд» остановился на боковине шоссе.
– Из двадцати офисов клюнули семь. Работает трюк! – сказал Гиви, усаживаясь на правое сиденье. – Жалко, что придется прекратить.
Мавроди не ответил, пребывал в посторонних мыслях.
– Не узнаю «брата Колю», – засмеялся Гиви. – Ты давай придумывай, что делать будем. Доить почтовиков становится рискованно. Я сообразить не могу. А ты все танцы осваиваешь!
– Насытился на всю жизнь. Ее ничего, кроме танцев, не интересует.
– Пощупал уже заморское чудо?
– Не поверишь! Домой затащить не могу, к себе не приглашает, – расстроенно ответил Коля. – Может, она – фригидная?
– Да, жди! Они – другой народ. – На лице Гиви промелькнула загадочная улыбка.
– Ты это о чем?
– Может, и правда ты себе жену нашел. Отец ее собственными руками задушит, если она вдруг забеременеет. Они – народ строгий, католики. Ты на всякий случай выучи по испанки: «Тэ кьерро!» Я тебя люблю. Пригодится. У них «люблю» и «хочу» – одно и то же.
– Ты, я смотрю, испанский знаешь.
– Ограниченную тематику.
– Тэ кьерро, – повторил Коля с глупой улыбкой.
Дома Коля позвонил Лори.
– Как практика? – Она, как всегда, начинала говорить первой.
– Нормально.
– Успешно? Расскажи подробнее. – И сама себя перебила новостью: – Коля, приезжай ко мне в воскресенье. У меня день рождения. Много народу соберется. Вот натанцуемся! Мы давно не танцевали.
Коля так по ней соскучился, что обрадовался даже танцам.
– Когда приезжать-то?
– Приезжай заранее, – загадочно ответила Лори. – Часов в пять.
Ювелирная витрина Нью-Йорка, Сорок седьмая улица Манхэттена. Но золото и бриллианты, мерцающие за бронированными стеклами магазинов, уже не привлекали Колино внимание. В руке он сжимал кожаный кубик – футляр с дорогим кольцом. Шел уверенным шагом и выхватывал рекламные листовки подряд у всех разносчиков. Листовки он не читал, выбрасывал по пути в урны, наслаждаясь чувством благотворительности – знал, чем раньше эти ребята избавятся от рекламок, тем быстрее получат свою пятерку.
Мастера салона снимали жилье в домике с двумя башенками на крыше. На столах в гостиной, на всем, куда можно что-то поставить, женщины размещали блюда с едой и бутылки с вином.
В Лориной комнате Коля попал в мир занавесочек, салфеточек, стеклянных фигурок и вазочек. Кровать накрывал красочный пушистый плед с Микки Маусом. На стене – портреты родителей. Мама в молодости. То ли – мама, то ли – Лори, так они были похожи. Рядом отец – нахмурившийся, строгий, загорелый усатый ковбой. Вокруг – полторы дюжины детских фото в рамочках из ракушек и в золоченых ободках.
– Кто они? – спросил Коля.
– Племянники. – Она достала большой, обтянутый синим бархатом альбом, раскрыла. – У меня семь сестер и братьев. Я – младшая. Прабабушка, – указала она на седую даму под деревом. – Ей скоро сто лет будет.
Коля перелистал альбом.
– У тебя тут целый город!
Она рассмеялась.
– Вот уж точно. Расскажи, как съездил?
– Здорово повезло. Изучал работу компании, которая держит лечебные СПА-салоны по всей стране. То, что меня больше всего интересует.
– Надо тебя со старшим братом познакомить. Армандо бизнесом занимается.
– Что делает?
– Автомобили восстанавливает. Руки – золотые. Правда, часто – в убытке.
– Почему?
– Добросовестный очень. Каждую гаечку перемоет, каждую царапинку выведет, денег натратит. Автомобиль лучше нового становится. Гарантию дает.
– Глупо.
– Мы говорим ему, но он не может по-другому.
Коле не хотелось входить в подробности ее семейных проблем. Он достал из кармана кольцо, взял Лорину руку и надел ей на палец.
– Поздравляю!
Лори засветилась радостью.
– Б-беллисимо! – закрутила она рукой. Обхватила Колю за шею, поцеловала и посмотрела на него горящими глазами.
– Тэ кьерро! – с прыгающим сердцем сказал Коля.
Лори посерьезнела. Коля нагнулся к ее губам. Их поцелуй затянулся. С нижнего этажа послышалась музыка.
– Гости собрались, – зачем-то сказал Коля.
Лори вздрогнула.
– Ой-ёй-ёй-ёй! – Она перелетела через попавшийся под ноги пуфик и бросилась вниз по лестнице.
Коля спустился в гостиную. Гости, преимущественно молодежь, танцевали. Лори появилась из кухни. Послышались поздравления, шум, тосты. Гости ставили бокалы на пол и крутились вокруг. Оживленно что-то выкрикивали.
Коля обнаружил себя за языковым барьером. На него смотрели, как на экзотику, и он был этим доволен. На всплески смеха тоже отвечал смехом – не из вежливости, искренно, хотелось повеселиться. Он потанцевал с Лори, потом в общем кругу, потолкался среди гостей, перепробовал несколько вин, незнакомых блюд, добрался до рома.
Выпив, Коля присел в кресло. Из танцевального круга махали, приглашая в компанию. Ром придал энергию и родил в Колиной голове идею. Он вышел в центр и объявил торжественным голосом:
– В честь именинницы – русский танец!
В хореографических кружках Коля не участвовал, но под завод мог отчебучить что-нибудь эдакое. Нарушая ритм, он пустился в пляс, имитируя руками разные выкрутасы из народного русского репертуара, выстукивая каблуками чечетку и вскрикивая на манер пляшущего цыгана. Присядка у него не получилась. Он упал под общий хохот, вскочил и обнаружил, что у него появились последователи. Гости повторяли его жесты, приседали и падали. Кудрявая толстушка пошла «павой», размахивая платком. Лори смеялась. Коля вдохновился. Он еще хватил рому и потом куролесил и дурачился довольно долго. Вскочил на широкий подоконник, приглашая всех плясать именно там. А потом стал выкрикивать тосты. Он настаивал, чтобы выпили за каждую Лорину сестру в отдельности.
– За старшую! Как ее зовут?.. Вертика. За Вертику!.. За среднюю!..
Никто не останавливал. Выдрючивается человек, смешит народ – здорово!
Но допитый без закуски ром смешался с другими винами и отключил контроль, соизмеряющий желания, возможности и окружающую реальность. Гости разъехались.
Лори закрыла дверь, взяла с тумбочки телефонную трубку и со словами:
– Я вызываю автосервис, ты как, пришел в себя? – вошла в гостиную.
Коли на диване не было. Коли не было ни в кухне, ни в туалете. Он лежал наверху, на кровати, поверх одеяла, щекой на Микки Маусе. Попытка привести его в сознание ни к чему не привела. Он мычал и мгновенно засыпал.
Проснулся Коля один. За окном было темно. Осмотрел себя, измятого и растрепанного, в Лорином зеркале. Кандидат в мужья представительницы обширного испанского рода выглядел выпущенным из вытрезвителя хануриком. На щеке краснела ссадина. Поплыли в сознании картины вчерашних событий. Коля вспомнил себя сидящим на диване и Лори, отирающую полотенцем щеку, когда он упал и поцарапался. Что было до и после, оставалось неясным.
Коля содрогнулся, спустился в гостиную и быстрой перебежкой добрался до двери. Он выскочил на улицу по лесенке, перепрыгивая через ступеньку. «Какой позор!» – проклинал он себя и все на свете, надевая пиджак на ходу. Коля обнаружил в кармане пустую коробочку из-под кольца и совсем расстроился.
Ветер с океана продувал пустынную улицу. Автобуса Коля не дождался и двинулся к сабвею пешком. Все шло одно к одному – пока он прятался за помойкой по малой нужде, по улице просвистел автобус. На платформе сабвея он час ждал поезда. Скороговорку хриплого объявления об изменении маршрута не понял. Пустой поезд увез его в другую сторону. Добрался домой только утром. По улице шел рабочий народ и выгуливали собак.
Он проснулся в полдень и бессмысленно взирал на опустошенную пивную бутыль.
– Коля! – послышался голос с улицы.
Он поднял раму окна. Гиви сидел в арендованной «Хонде».
– Весь день найти тебя не могу. Два раза приезжал. Рванем в столицу последний разок. Русский народ там непуганый. К ночи будь готов!
Коля кивнул. Гиви помедлил, хихикнул и подмигнул. Коля скривился, махнул рукой и отошел от окна.
Стояла жара. Коля нервно ходил под яблоней на углу вашингтонского сквера, поглядывая на часы и в сторону переулка, где торчала из стены вывеска «Почта, посылки, грузы». Шли прохожие, Гиви не было.
…В почтовом офисе тем временем Гиви дрожал от напряжения. Приемщик посылок, увидев его, изменился в лице, поспешно опустил глаза к столу. Через минуту он что-то тихо сказал коллеге. Тот пристально посмотрел на Гиви и ушел в служебную дверь. Очередь медленно двигалась вперед, и Гиви вместе с ней приближался к приемщику.
Чувствуя неладное, Гиви осмотрелся, глянул на служебную дверь. Второй приемщик вышел с солидным мужчиной, который молча сел на стул и метнул острый взгляд на Гиви. Тот вытянулся из очереди и поднял руку.
– Я за коробкой стою! – крикнул он поверх голов. – Можно, я возьму из стопки одну, положу вам два доллара без сдачи? И дело с концом!
Очередь молча одобрила. Приемщик кивнул – возражать было неразумно.
…В поле зрения своего компаньона Гиви появился вдали с коробкой и, к недоумению Коли, направился в противоположную сторону. Беспокойство возросло, когда тот исчез из виду. Коля достал мобильник, привалился к пикапу спиной и стал ждать.
Мобильник ожил не сразу.
– Облом, – услышал он голос приятеля.
– Что произошло?
– Подробности потом. Сейчас объезжай сквер. На противоположном углу, по диагонали, жду тебя.
Коля завел автомобиль, тронулся вперед. На дальнем углу сквера Гиви отделился от мраморной тумбы и поспешно сел в машину, не дожидаясь ее остановки. Коля резко прибавил скорость.
– Двигай в мотель. Нас засекли! – сказал Гиви взволнованно. – Многие в Нью-Йорке держат по городам филиалы. Мы могли филиал накрыть. Вижу, меня рассматривают. Мурашки по коже побежали. Сжимаю в кармане чипы. Думаю, по чипам определят. Сразу уйти? Подозрительно! Да и как они себя поведут? Могут сразу в полицию позвонить! К счастью, азербайджан в очереди появился. Они на него стали поглядывать. Купил коробку и ушел. Обошел квартал, на всякий случай зашел в кафе посмотреть, не следит ли кто. От страха черт те что мерещится.
– Почему сразу не позвонил?
– Пытался. Монету, как назло, автомат сглотнул. Как чувствовал, надо сменить направление! Вот результат. Жадность фраера сгубила!
– Не паникуй! – сказал Коля и пропел, балагуря: – Не кочегары мы, не фраеры, но сожалений горьких нет…
– Ты никак обрадовался?
– Вай! – как ты говоришь. Мне, когда деньги уношу, вприпрыжку дерануть хочется, но иду вразвалочку, глазом не кошу. Нервное больно предприятие!
– Давай, Леонард, двигай в мотель, забудь там это имя навсегда, сдадим машину в фирму и покатим на поезде. Попьем пива в буфете, успокоим нервы. Поезд тебя прямо в экзотические объятия доставит. Что примолк? Или опять что не так?
– Начудил я. Теперь не вспомню, что вытворял.
– Велика беда! – усмехнулся Гиви.
– Велика. У меня когда хорошее настроение, я под рюмку черт знает что творю. Плясать тянет, хотя школ не кончал и хореографию не осваивал. Однажды разделся догола и плясал.
– Ну-у, – картинно удивился Гиви, засмеялся и порекомендовал: – Прибавь газу. Срочно беги объясняться. Не тяни – подумают, струсил. Женщине первой тебя разыскивать неудобно.
– Пойду, куда денусь. Другая важная вещь возникла.
– Какая? – Ирония на Гивином лице ожила, грозя выплеснуться новой рекомендацией.
Коля не ответил, посмотрел на плывущий за окном рекламный щит. На нем компьютерный мужлан чванился от обилия мышц и хамил хилому придурку, который не ест рекламируемое печенье. За щитом побежали особняки на зеленых постриженных лужайках.
…Комфортабельный железнодорожный вагон мягко постукивал на стыках. Компаньоны сидели у окна в баре за пивом.
– Девушка интересуется, чем я занимаюсь, – как бы между прочим сказал Коля.
Гиви захмелел от пива.
– Само собой все прояснится, – спокойно начал он и неожиданно вскипел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Успокойся. Не вспоминай, – перебил Коля. – Я шесть лет моряком на судах ходил. Тренированный в водном деле. Сейчас что-нибудь смешное расскажу. Один бизнесмен знаешь, что придумал?
– Что?
– Он разносит пиццу по офисам, в которых ее не заказывали. Потом звонит из офисного телефона на свой девятисотый выяснять, кто «перепутал». И… снимает с их счета долларов сорок, – засмеялся Коля, ожидая адекватное восхищение.
– Таких людей в тюрьму надо прятать! – безапелляционно заявила Лори.
Коля позеленел, лицо вытянулось. Он поспешил сменить тему.
– Ты, значит, пуэрториканка?
– Нет. Родители – испанцы, с Кубы бежали, теперь в Сан-Хуане вся семья.
– Почему ты уехала?
– Хочу себе доказать кое-что. Люблю профессию. Дома с работой плохо.
– В России тоже жуть что происходит, – авторитетно заявил Коля. – Бизнес в руках мафии. Собственный начинать опасно.
– Я по телевидению вашу войну видела.
– Вот! – Он со вкусом дожевывал бифштекс. – Война внутри групп идет.
Следующий ее вопрос застал Колю врасплох:
– Каким ты бизнесом занимаешься, Ник?
Коля чуть не поперхнулся. Он сделал вид, что дожевывает кусок, тянул с ответом и лихорадочно соображал, как ответить.
– В Академии бизнеса практику прохожу, – наконец нашелся он. – Ездим по разным фирмам, набираемся опыта и зарабатываем.
Лори посмотрела на него с уважением.
– Я хочу собственное предприятие организовать, – не останавливаясь, фантазировал Коля. – Вот такой салон, как у вашей хозяйки.
– Многие мечтают, – сказала она и добавила: – Денег надо много, чтоб начать.
– Пользуюсь случаем, учусь делать их. Если сделаю, пойдешь ко мне в компаньоны?
– Пойду, – искренно ответила она. – Свой бизнес – это здорово! Только я никогда таких денег не заработаю.
– Заработаешь, если голову поломать.
– Я ломала, ничего не выломала.
– Вместе подумаем. – У Коли мелькнула надежда на взаимопонимание. Он задумался.
Заиграл оркестр. Коля поднялся, протянул Лори руку. Музыканты, увидев первую пару и Лори, будто созданную для танца, сменили блюз на быстрые ритмы. Лори почувствовала себя как рыба в воде.
Волосатый солист, певший по-русски, вдруг вскочил в круг для танцев и объявил:
– Кто выдержит дольше, тому – премия!
Пары пошли одна за другой.
– Две пары танцуют!.. Три пары танцуют!.. – выкрикивал он, исполняя то рок, то брейк, то джайв. – Четыре, нет, шесть пар, нет, семь пар танцуют!.. – Мелодии сменялись без перерыва. В количестве песенного репертуара солист был неутомим. – Одиннадцать пар танцуют!
Музыкальный шквал нарастал. Солист провоцировал, выкручивая неописуемые па. Лори не сдавалась, прыгала и крутилась, как заведенная игрушка. Коля взмок и изнемогал – сказывалась обильная еда. Наконец кое-кто стал выходить из круга.
– Восемь пар танцуют!
Солист вскочил на приступку сцены и пел оттуда. Когда остались две пары, оркестр заиграл громкий марш, и к танцорам вышел метрдотель с двумя бутылками шампанского на подносе.
– Победителям от оркестра!
Одна бутылка прибыла на Колин стол вместе с грохнувшейся на стул тяжело дышащей Лори.
– Видит Бог, я не заказывал вина, как ты и просила, – улыбался Коля, открывая шампанское.
– Все отлично, Ник! Выпью и начну хохотать. Ты уже видел меня мартышкой! – Глаза ее сверкали от возбуждения. – Не думала, что русские такие заводные!
– Пьяни здесь много, – сказал Коля. Тут он перехватил несколько недвусмысленных мужских взглядов, направленных на Лори, и испытал приступ мужского тщеславия. – Хохочи. Ты так здорово хохочешь!
– Тебе нравится?! – Она чокнулась с ним и выпила целый бокал.
В салоне автомашины Коля обнял Лори за плечи. Она лежала головой на его плече.
– Смешной был толстяк, который упал, да? – Лори говорила и смеялась, не дожидаясь ответа.
Машина притормозила у Колиного дома. Он осмелел и положил руку на ее бедро. Лори в момент примолкла, сбросила руку, выпрямилась на сиденье и посмотрела на него расширенными глазами.
– Ты что?!
– Зайдем ко мне, посмотришь, как я живу, сейчас не поздно, – сказал он вяло, будто нехотя.
– Нет! – отрезала Лори.
– Хочешь, – Коля попытался снять неловкость, – завтра опять в тот ресторан пойдем. Воскресенье завтра.
К удивлению Коли, неловкость как волной смыло. Лори оживилась.
– Лучше на дискотеку. Ты отлично танцуешь. Мне хочется показаться кое-кому!
Коля кивнул, насупившись.
От громкого ритма вздрагивала планка приемника на панели взятого напрокат «Форда». Компаньоны неслись по хайвею. Летел за окном летний пейзаж.
– Зачем ты музыку на полную мощь раскрутил? – Коля убавил громкость.
– Тебе хорошо, ты вздремнул. Я засыпаю. – Гиви за рулем зевнул.
– Тормози, я дальше поведу.
«Форд» остановился на боковине шоссе.
– Из двадцати офисов клюнули семь. Работает трюк! – сказал Гиви, усаживаясь на правое сиденье. – Жалко, что придется прекратить.
Мавроди не ответил, пребывал в посторонних мыслях.
– Не узнаю «брата Колю», – засмеялся Гиви. – Ты давай придумывай, что делать будем. Доить почтовиков становится рискованно. Я сообразить не могу. А ты все танцы осваиваешь!
– Насытился на всю жизнь. Ее ничего, кроме танцев, не интересует.
– Пощупал уже заморское чудо?
– Не поверишь! Домой затащить не могу, к себе не приглашает, – расстроенно ответил Коля. – Может, она – фригидная?
– Да, жди! Они – другой народ. – На лице Гиви промелькнула загадочная улыбка.
– Ты это о чем?
– Может, и правда ты себе жену нашел. Отец ее собственными руками задушит, если она вдруг забеременеет. Они – народ строгий, католики. Ты на всякий случай выучи по испанки: «Тэ кьерро!» Я тебя люблю. Пригодится. У них «люблю» и «хочу» – одно и то же.
– Ты, я смотрю, испанский знаешь.
– Ограниченную тематику.
– Тэ кьерро, – повторил Коля с глупой улыбкой.
Дома Коля позвонил Лори.
– Как практика? – Она, как всегда, начинала говорить первой.
– Нормально.
– Успешно? Расскажи подробнее. – И сама себя перебила новостью: – Коля, приезжай ко мне в воскресенье. У меня день рождения. Много народу соберется. Вот натанцуемся! Мы давно не танцевали.
Коля так по ней соскучился, что обрадовался даже танцам.
– Когда приезжать-то?
– Приезжай заранее, – загадочно ответила Лори. – Часов в пять.
Ювелирная витрина Нью-Йорка, Сорок седьмая улица Манхэттена. Но золото и бриллианты, мерцающие за бронированными стеклами магазинов, уже не привлекали Колино внимание. В руке он сжимал кожаный кубик – футляр с дорогим кольцом. Шел уверенным шагом и выхватывал рекламные листовки подряд у всех разносчиков. Листовки он не читал, выбрасывал по пути в урны, наслаждаясь чувством благотворительности – знал, чем раньше эти ребята избавятся от рекламок, тем быстрее получат свою пятерку.
Мастера салона снимали жилье в домике с двумя башенками на крыше. На столах в гостиной, на всем, куда можно что-то поставить, женщины размещали блюда с едой и бутылки с вином.
В Лориной комнате Коля попал в мир занавесочек, салфеточек, стеклянных фигурок и вазочек. Кровать накрывал красочный пушистый плед с Микки Маусом. На стене – портреты родителей. Мама в молодости. То ли – мама, то ли – Лори, так они были похожи. Рядом отец – нахмурившийся, строгий, загорелый усатый ковбой. Вокруг – полторы дюжины детских фото в рамочках из ракушек и в золоченых ободках.
– Кто они? – спросил Коля.
– Племянники. – Она достала большой, обтянутый синим бархатом альбом, раскрыла. – У меня семь сестер и братьев. Я – младшая. Прабабушка, – указала она на седую даму под деревом. – Ей скоро сто лет будет.
Коля перелистал альбом.
– У тебя тут целый город!
Она рассмеялась.
– Вот уж точно. Расскажи, как съездил?
– Здорово повезло. Изучал работу компании, которая держит лечебные СПА-салоны по всей стране. То, что меня больше всего интересует.
– Надо тебя со старшим братом познакомить. Армандо бизнесом занимается.
– Что делает?
– Автомобили восстанавливает. Руки – золотые. Правда, часто – в убытке.
– Почему?
– Добросовестный очень. Каждую гаечку перемоет, каждую царапинку выведет, денег натратит. Автомобиль лучше нового становится. Гарантию дает.
– Глупо.
– Мы говорим ему, но он не может по-другому.
Коле не хотелось входить в подробности ее семейных проблем. Он достал из кармана кольцо, взял Лорину руку и надел ей на палец.
– Поздравляю!
Лори засветилась радостью.
– Б-беллисимо! – закрутила она рукой. Обхватила Колю за шею, поцеловала и посмотрела на него горящими глазами.
– Тэ кьерро! – с прыгающим сердцем сказал Коля.
Лори посерьезнела. Коля нагнулся к ее губам. Их поцелуй затянулся. С нижнего этажа послышалась музыка.
– Гости собрались, – зачем-то сказал Коля.
Лори вздрогнула.
– Ой-ёй-ёй-ёй! – Она перелетела через попавшийся под ноги пуфик и бросилась вниз по лестнице.
Коля спустился в гостиную. Гости, преимущественно молодежь, танцевали. Лори появилась из кухни. Послышались поздравления, шум, тосты. Гости ставили бокалы на пол и крутились вокруг. Оживленно что-то выкрикивали.
Коля обнаружил себя за языковым барьером. На него смотрели, как на экзотику, и он был этим доволен. На всплески смеха тоже отвечал смехом – не из вежливости, искренно, хотелось повеселиться. Он потанцевал с Лори, потом в общем кругу, потолкался среди гостей, перепробовал несколько вин, незнакомых блюд, добрался до рома.
Выпив, Коля присел в кресло. Из танцевального круга махали, приглашая в компанию. Ром придал энергию и родил в Колиной голове идею. Он вышел в центр и объявил торжественным голосом:
– В честь именинницы – русский танец!
В хореографических кружках Коля не участвовал, но под завод мог отчебучить что-нибудь эдакое. Нарушая ритм, он пустился в пляс, имитируя руками разные выкрутасы из народного русского репертуара, выстукивая каблуками чечетку и вскрикивая на манер пляшущего цыгана. Присядка у него не получилась. Он упал под общий хохот, вскочил и обнаружил, что у него появились последователи. Гости повторяли его жесты, приседали и падали. Кудрявая толстушка пошла «павой», размахивая платком. Лори смеялась. Коля вдохновился. Он еще хватил рому и потом куролесил и дурачился довольно долго. Вскочил на широкий подоконник, приглашая всех плясать именно там. А потом стал выкрикивать тосты. Он настаивал, чтобы выпили за каждую Лорину сестру в отдельности.
– За старшую! Как ее зовут?.. Вертика. За Вертику!.. За среднюю!..
Никто не останавливал. Выдрючивается человек, смешит народ – здорово!
Но допитый без закуски ром смешался с другими винами и отключил контроль, соизмеряющий желания, возможности и окружающую реальность. Гости разъехались.
Лори закрыла дверь, взяла с тумбочки телефонную трубку и со словами:
– Я вызываю автосервис, ты как, пришел в себя? – вошла в гостиную.
Коли на диване не было. Коли не было ни в кухне, ни в туалете. Он лежал наверху, на кровати, поверх одеяла, щекой на Микки Маусе. Попытка привести его в сознание ни к чему не привела. Он мычал и мгновенно засыпал.
Проснулся Коля один. За окном было темно. Осмотрел себя, измятого и растрепанного, в Лорином зеркале. Кандидат в мужья представительницы обширного испанского рода выглядел выпущенным из вытрезвителя хануриком. На щеке краснела ссадина. Поплыли в сознании картины вчерашних событий. Коля вспомнил себя сидящим на диване и Лори, отирающую полотенцем щеку, когда он упал и поцарапался. Что было до и после, оставалось неясным.
Коля содрогнулся, спустился в гостиную и быстрой перебежкой добрался до двери. Он выскочил на улицу по лесенке, перепрыгивая через ступеньку. «Какой позор!» – проклинал он себя и все на свете, надевая пиджак на ходу. Коля обнаружил в кармане пустую коробочку из-под кольца и совсем расстроился.
Ветер с океана продувал пустынную улицу. Автобуса Коля не дождался и двинулся к сабвею пешком. Все шло одно к одному – пока он прятался за помойкой по малой нужде, по улице просвистел автобус. На платформе сабвея он час ждал поезда. Скороговорку хриплого объявления об изменении маршрута не понял. Пустой поезд увез его в другую сторону. Добрался домой только утром. По улице шел рабочий народ и выгуливали собак.
Он проснулся в полдень и бессмысленно взирал на опустошенную пивную бутыль.
– Коля! – послышался голос с улицы.
Он поднял раму окна. Гиви сидел в арендованной «Хонде».
– Весь день найти тебя не могу. Два раза приезжал. Рванем в столицу последний разок. Русский народ там непуганый. К ночи будь готов!
Коля кивнул. Гиви помедлил, хихикнул и подмигнул. Коля скривился, махнул рукой и отошел от окна.
Стояла жара. Коля нервно ходил под яблоней на углу вашингтонского сквера, поглядывая на часы и в сторону переулка, где торчала из стены вывеска «Почта, посылки, грузы». Шли прохожие, Гиви не было.
…В почтовом офисе тем временем Гиви дрожал от напряжения. Приемщик посылок, увидев его, изменился в лице, поспешно опустил глаза к столу. Через минуту он что-то тихо сказал коллеге. Тот пристально посмотрел на Гиви и ушел в служебную дверь. Очередь медленно двигалась вперед, и Гиви вместе с ней приближался к приемщику.
Чувствуя неладное, Гиви осмотрелся, глянул на служебную дверь. Второй приемщик вышел с солидным мужчиной, который молча сел на стул и метнул острый взгляд на Гиви. Тот вытянулся из очереди и поднял руку.
– Я за коробкой стою! – крикнул он поверх голов. – Можно, я возьму из стопки одну, положу вам два доллара без сдачи? И дело с концом!
Очередь молча одобрила. Приемщик кивнул – возражать было неразумно.
…В поле зрения своего компаньона Гиви появился вдали с коробкой и, к недоумению Коли, направился в противоположную сторону. Беспокойство возросло, когда тот исчез из виду. Коля достал мобильник, привалился к пикапу спиной и стал ждать.
Мобильник ожил не сразу.
– Облом, – услышал он голос приятеля.
– Что произошло?
– Подробности потом. Сейчас объезжай сквер. На противоположном углу, по диагонали, жду тебя.
Коля завел автомобиль, тронулся вперед. На дальнем углу сквера Гиви отделился от мраморной тумбы и поспешно сел в машину, не дожидаясь ее остановки. Коля резко прибавил скорость.
– Двигай в мотель. Нас засекли! – сказал Гиви взволнованно. – Многие в Нью-Йорке держат по городам филиалы. Мы могли филиал накрыть. Вижу, меня рассматривают. Мурашки по коже побежали. Сжимаю в кармане чипы. Думаю, по чипам определят. Сразу уйти? Подозрительно! Да и как они себя поведут? Могут сразу в полицию позвонить! К счастью, азербайджан в очереди появился. Они на него стали поглядывать. Купил коробку и ушел. Обошел квартал, на всякий случай зашел в кафе посмотреть, не следит ли кто. От страха черт те что мерещится.
– Почему сразу не позвонил?
– Пытался. Монету, как назло, автомат сглотнул. Как чувствовал, надо сменить направление! Вот результат. Жадность фраера сгубила!
– Не паникуй! – сказал Коля и пропел, балагуря: – Не кочегары мы, не фраеры, но сожалений горьких нет…
– Ты никак обрадовался?
– Вай! – как ты говоришь. Мне, когда деньги уношу, вприпрыжку дерануть хочется, но иду вразвалочку, глазом не кошу. Нервное больно предприятие!
– Давай, Леонард, двигай в мотель, забудь там это имя навсегда, сдадим машину в фирму и покатим на поезде. Попьем пива в буфете, успокоим нервы. Поезд тебя прямо в экзотические объятия доставит. Что примолк? Или опять что не так?
– Начудил я. Теперь не вспомню, что вытворял.
– Велика беда! – усмехнулся Гиви.
– Велика. У меня когда хорошее настроение, я под рюмку черт знает что творю. Плясать тянет, хотя школ не кончал и хореографию не осваивал. Однажды разделся догола и плясал.
– Ну-у, – картинно удивился Гиви, засмеялся и порекомендовал: – Прибавь газу. Срочно беги объясняться. Не тяни – подумают, струсил. Женщине первой тебя разыскивать неудобно.
– Пойду, куда денусь. Другая важная вещь возникла.
– Какая? – Ирония на Гивином лице ожила, грозя выплеснуться новой рекомендацией.
Коля не ответил, посмотрел на плывущий за окном рекламный щит. На нем компьютерный мужлан чванился от обилия мышц и хамил хилому придурку, который не ест рекламируемое печенье. За щитом побежали особняки на зеленых постриженных лужайках.
…Комфортабельный железнодорожный вагон мягко постукивал на стыках. Компаньоны сидели у окна в баре за пивом.
– Девушка интересуется, чем я занимаюсь, – как бы между прочим сказал Коля.
Гиви захмелел от пива.
– Само собой все прояснится, – спокойно начал он и неожиданно вскипел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52