Я сам. Жена нам картошечки отварит и селедочку подаст.
Коля вспомнил про «стерву» в Лешкином описании и предложил:
– Может, в баре уютненько посидим?
– Не, жена у меня – ангел, такую закуску в баре не сделают. Такой, как в моей «Москве», нигде нет.
Высокий Коля и коротышка Сева целенаправленно зашагали по улице в магазин «Ликерс». Помогая себе рукой, Коля объяснял по пути условия «шитейного» бизнеса.
– Почему вы называете квартиру «Москва»? – спросил он Севу, когда они поднимались в его жилье по крутой лестнице на второй этаж.
– Сейчас поймете.
Маленькая комнатка, куда они вошли, была сплошь заставлена разноцветными и золочеными куполами-абажурами храмов Василия Блаженного и Кремлевского собора.
– Шапки для живой массовки придумали, – пояснил Сева. – Актеры сначала стоят неподвижно. Полная иллюзия Красной площади. Потом начинают танцевать. Под аплодисменты шло!
– Талантливо! – Коля восхищенно сжал губы и потряс головой.
– Э-эх, – вздохнул Сева. – Целый месяц паял каркасы, жена обтягивала и расписывала. Спектакли закончились, выбрасывать жалко, а куда их девать, неизвестно.
– Везет мне на художников.
– Вы о ком?
– О вас, конечно. Да еще тут одной позирую.
– Так вы – натурщик! Могу кое-кому порекомендовать.
– Не надо. У меня персональный интерес.
– А-а!
Сева разгреб купола, обнажив стол с машинкой, кучей коробочек с пуговицами, булавками, звездочками и другой фурнитурой. Выставил горилку и рюмки.
– В ресторан «Москва» предложите свои декорации, – сымпровизировал Коля. – Должны прилично заплатить.
– Хорошая мысль! Слышишь, Марин! – крикнул художник куда-то в стену.
Коля сразу не понял – куда. Потом обнаружил. В стене была прорезь в маленькую комнату с большой кроватью. В глубине просматривался пенальчик с плитой и умывальником.
В проеме появилась «стерва», она же – «ангел», высокая стройная дама с благородным лицом с картины прошлой эпохи. Талантлив был Сева и в выборе жены.
Грустные глаза дамы замерли на горилке. С мужем произошло полное перевоплощение. Грозным тираном заорал он на ангела:
– Что смотришь! Человек заказ принес, надо обсудить, принять по-человечески!
– Просто смотрю, – сказала ангел тихо. – Нельзя смотреть?
– Ладно, Марин, сделай, пожалуйста, что-нибудь соответствующее, – примирительно произнес тиран, придвинул Коле стул, и сел сам.
– Давайте по первой, у меня тут маслинки. Устал я сегодня, спину ломит. – Он вытряс из баночки маслины, налил по рюмкам. – Со знакомством!
Они чокнулись и выпили.
– Сколько на человека, говорите, получается?
– Двести, триста в неделю. Зависит, сколько успеем сделать.
– Рубеж нищеты преодолеваем, приближаемся к рубежу бедности. – В глазах Севы вновь появилась злость. – Ладно. Я согласен. Швеи – за вами. Одна у меня собственная. – Он налил по второй рюмке.
Жена принесла тарелку с селедкой, посыпанной зеленью, и хлеб. Начала сервировать стол, убирая коробки с фурнитурой.
– Всеволод, – сказал Коля, – возьмите на себя директорские функции. Гениальная фабричка получается. Помещения – не надо. Транспорта – не надо. Изделия легкие, швеи их на дом приносят. Таскай коробки на почту и жди деньги.
Они выпили по второй.
Дома Колю застал звонок Алабышева.
– С документами идет нормально, – сообщил он. – Потребовали дополнительные доказательства. Я готовлю. Твое законное пребывание в стране автоматически продлевается. Можешь даже зарабатывать. Я пришлю тебе бумажки.
– Зачем присылать. Я в субботу буду у вас.
Алабышев с полминуты помолчал.
– Творчество на время отменяется. Выставка у нее приближается. Только-только успеть с делами. Она потом позвонит.
– Понял, – ответил Коля и положил трубку.
Теперь муж достал Веруньчика! Жаль.
Квартира заполнилась десятками звездно-полосатых мишек. Веселая куча-мала оккупировала Колину кровать.
Солнечным осенним днем высокий Коля и коротышка Сева повезли коробки на чемоданных тележках в почтовое отделение. С почты со сложенными тележками под мышками компаньоны замаршировали в направлении магазина «Ликерс». Все шло как по маслу.
За окном шумел ветер, и на улицу обрушивались шквалы дождя. Коля нежился под одеялом, когда прогудел звонок. Потягиваясь, он открыл дверь и увидел черного парня в форменной бейсболке и мокрой накидке с планшетом в руках.
– ЮПС, доставка от двери к двери, – доложил парень и по слогам прочитал Колину фамилию. – Мавроди?
– Я.
Парень протянул руку, выкатил из-за косяка двери транспортную коляску с десятком знакомых коробок и начал передавать их Коле. Закончив выгрузку, он попросил расписаться палочкой на планшете. После чего мгновенно исчез.
Коля посмотрел на забрызганные дождем коробки, вскрыл одну и увидел в ней своих мишек. Некоторые имели пометки разноцветными мелками. Мишки были во всех коробках. Из одной Коля достал письмо и перевел вслух:
– «Поздравляем вас, мистер Мавроди, с успешным прохождением изделий первой экспертизы. Вам присваивается персональный номер члена фирмы. К сожалению, мы обнаружили некоторые небрежности в работе и пометили их. Просьба устранить небрежности и выслать партии еще раз».
Коля растерянно застыл над коробками. Через минуту он звонил Севе:
– Здравствуй. Мишек прислали переделывать.
– Давай сюда! – не здороваясь сказал Сева. – Кое-что тебе прояснят.
В мастерской Коля застал молчаливое сидение. Сидел мрачный Сева. Сидела расстроенная жена Марина. Сидел хореограф школы им. Галины Улановой Женя. На столе сидел отбракованный ими самими одинокий мишка.
Женя ехидно улыбнулся и вежливо спросил:
– Сколько ты отослал туда денег, Николай?
– Шестьсот сорок долларов и на почте еще платил.
– Фьу-у! – присвистнул Женя. – Покажи регистрационный номер.
Коля протянул полученное письмо.
– Мишек переделывать… быстрее новые сшить, – вставил реплику Сева.
– Мишки их не интересуют, – сказал Женя, рассматривая письмо. – Они на продаже ткани зарабатывают. Покупают оптом. Выдумывается идея, привлекательная для простофиль, вкладываются деньги в «почтовый штурм» населения. Несколько десятков тысяч писем рассылают. Дальше – собирай деньги, отправляй, переотправляй. Снова «штурм». Ого! Судя по номеру, ты – почти шестидесятитысячный. Для простоты будем считать, что с каждого они собрали по сотне. Ты – редкость. Шесть миллионов заработали «Приятели Мишки» как минимум, плюс проценты банка. Они наверняка финансовую схемку с вашими деньгами на бирже проворачивают. На помойках по всей стране миллионы «новорожденных» медведей валяются.
– Их судить надо! – вскипел Сева.
– Ничего не выйдет. У них экспертная комиссия может забраковать что угодно, хоть бриллианты.
Коля развел руками и посмотрел на Севу, как на брата по несчастью. Тот ответил взглядом бессильной ненависти.
– В общем, Сева, ты, прежде чем «пукнуть», звони мне, пожалуйста! – похлопал Женя художника по спине.
С благодарностью к Жене, притупившему Севину злость, Коля поспешил покинуть мастерскую и, как назло, застрял в подъезде. Стеклянную дверь заклинило. С улицы мастер сверлил замок.
Внутри дома также застряли старик в белом халате и блондинка в куртке и желтой кепке. Коля даже не разглядел их, был еще там, в разговоре с информированным Женей. Он постоянно оборачивался: не спускается ли за ним Сева. Старик в халате спешил и нервничал, дверь не открывалась. Блондинка пользовалась случаем и наседала:
– Посчитайте, Соломон, сколько дантистов в газете, где вы печатаетесь. Десять? Двадцать?
– У тебя дорого!
– Тысяча – дорого? Ваша реклама будет над миром летать полгода. – Она совала дантисту рекламный журнал «Аэрофлота». – В полете пассажирам нечего делать! Полгода будут читать ваше объявление. В газете полгода сколько стоит? Думайте, Соломон.
Старик взял журнал, стал обмахиваться. От волнения он вспотел. Глядя на мастера, который жужжал дрелью, спросил блондинку с раздражением:
– Ты можешь сбросить немного?
– Ну сколько сбрасывать! Я свои сбрасываю! Полтинник сброшу. – Блондинка посмотрела на Колю, ища подтверждение своей щедрости.
– Три сотни сбрось! – потребовал дантист, но полез за чековой книжкой.
– Соломон, не мелочитесь! Вы получаете преимущественное право рекламироваться во втором выпуске.
– На кого выписывать чек, на тебя?
– На компанию «Эм интернешнл ньюз». Все солидно, Соломон. В справочнике увидите: моя компания – четвертая в списке.
– Как она туда попала?
– «Ньюз»! Оперативность работы доказана. «Ньюз» не просто учредить!
– Мне, Лина, – сказал дантист, выписывая чек, – хоть в окно выпрыгивай. Видишь, вон полицай с блокнотиком ходит. Сейчас штраф нарисует за неуплату на стоянке.
– Для вас, Соломон, я с крыши прыгну и монетами счетчик засыплю. Да вот, нам молодой человек поможет.
На Колю смотрели зеленые глаза. Он отвел взгляд и шагнул к окну.
– Какая машина?
– «Форд», темно-бордовый «Форд». Вон, – указал дантист пальцем в стекло.
Дверь мастеру поддалась, прыгать не пришлось. Коля выскочил на улицу первым, заметив идущего в глубине коридора Севу. Летел мокрый снег.
«Вот как деньги делаются!» – думал Коля, быстрыми шагами удаляясь по слякотной улице и тихо распевая: – Финансовые схемы, финансовые схемки…
– Эй! – услышал он вдруг окрик с проезжей части улицы. – Привет!
Коля обернулся и увидел блондинку Лину за рулем старенькой «Тойоты».
– Привет! – Коля остановился.
– Тебе – туда? – спросила она, указывая рукой по направлению Колиного движения.
– Туда.
– Садись, подброшу.
«Тойота» была нагружена картонными коробками. Коля сунул коробку с переднего сиденья на пол и втиснулся над ней.
– Ты с кем живешь? – спросила Лина таким тоном, будто они были родственники.
– Один.
– Можно у тебя перекантоваться недельку? Меня в квартире почти не будет, я проездом. Знакомая семья из отпуска не вернулась.
– Кантуйся! – ответил Коля и посмотрел на нее с нескрываемыми намерениями.
– Только не это… Никаких дел! Ни-ни! – Она подняла руку и подвигала тонким пальчиком из стороны в сторону.
– Может, я – маньяк какой? Нож к горлу. Изнасилую и порежу на кусочки!
– Для маньяка ты – слишком мужлан. Маньяку нужен комплекс неполноценности иметь.
– Откуда ты знаешь?
– По распределению в суде бумажки подшивала. Чего только не насмотрелась.
Он снова взглянул на нее. По нежной белой коже лица разбегались мелкие веснушки, придавая определенный шарм. Он прикинул возраст. Определил, не больше тридцати. Блондинка понравилась.
– Николай, – представился он.
– Галина. Или – мисс Мыльников с недавних пор.
– А где мистер Мыльников с недавних пор обитает? – откровенно спросил Коля.
Она лукаво улыбнулась, затем рассмеялась:
– Мисс Мыльников, Николай, а не миссис. А отец мой в Азии проживает.
– Сколько ни повторяю «мисс, миссис», никак разницу не усвою, – признался он и спросил: – Почему Лина?
– Значит, ты – новенький здесь. Тут все Елены и Галины Линами становятся. Так американцам удобнее.
Они подъехали к дому. В квартире она увидела гору мишек и пустых коробок (Коля снова вывалил продукцию на кровать) и воскликнула:
– Да у тебя тут склад! Давай мои коробки с книгами занесем. Или постой. Такую картину нечасто встретишь. Сядь-ка рядом.
Она вытащила из сумки фотоаппарат. Сделала несколько снимков.
– Что за книги? – спросил Коля.
– Остатки тиража «Как жить в Америке?». Уходят быстро!
Они втащили тяжелые коробки. Не раздеваясь, мисс Мыльников заторопилась:
– Я вечером буду, поздно.
И убежала.
«Расставаться со швеями придется в зависимости от темперамента и уровня жадности каждой», – с тревогой думал Коля. Он перечислял в уме имена, ища нужный подход.
Телефон звонил. Автоответчик записывал требования перезвонить и угрозы. Когда раздавался звонок в дверь, Коля на цыпочках подходил, смотрел из темноты в глазок и возвращался назад. К вечеру на автоответчике заговорили мужские голоса.
Новая знакомая появилась с охапкой продуктовых пакетов. Открыв дверь, Коля увидел собравшихся в коридоре швей и пару пожилых мужчин.
– Товарищи, товарищи! Минуточку, мигом разберемся, – пообещала Мыльникова за Колю и захлопнула перед носом разгневанных швей дверь. – Они с тебя деньги требуют!
– Я их нанял шитьем подзаработать, а заказчик нас кинул, теперь они с меня хотят получить.
– Большие суммы?
– Да нет. По сто баксов.
– Фу ты, мелочь какая! Сейчас увидишь.
Она сбросила пакеты на книжные коробки, открыла дверь, встала на пороге, загородив проход. Строго посмотрела на суровые, злые лица ходоков.
– Общая беда, товарищи. Вы подталкиваете шефа судить заказчика. В суд потянут вас всех. Компания деньги официально выплатит, по чекам. Вас эс-эс-ай лишат. Шеф рисковал, прикрывал вас. Вы хотите эс-эс-ай потерять? – напрямую спросила одного из мужиков.
– Не-е, – протянул тот и заворчал на жену: – Я те говорил, Мань, не лезь в коммерцию!
Лица озаботились, женщины начали расходиться.
– Постойте! – скомандовала Мыльникова, наслаждаясь быстрой победой. – Заберите улики. Может, кто самостоятельно судиться захочет. Коля, отдай медведей!
Коля стал выносить охапки мишек.
– Никто судиться не будет, – сказал второй мужичок, до сего момента молчавший.
– Тогда – на подарки. Пойдете страховку продлевать, лучшего подарка не придумаешь!
Ходоки потеряли обиду, разобрали игрушки.
Лина захлопнула дверь, скинула дубленку и потащила пакеты на кухню. Коля пробежался глазами по фигуре. Она обернулась.
– Что такое эс-эс-ай? – спросил он и с усердием принялся громоздить коробки в углу.
– Пособие. Они ради него живут. Если рабочий класс эксплуатируешь, всегда знай, чем припугнуть, – советовала новая знакомая, нося тарелки в комнату. – Здесь Америка!
– Ого! – воскликнул Коля, входя в комнату. Натюрморт у дивана мог соперничать с ресторанным.
– Как в лучших домах Филадельфии! Для вас, сэр, старалась! – Лина улыбалась с чашкой чая в руках. Из-под козырька желтой кепки горели зеленые глаза.
– С такой закуской и выпить не грех. У меня, правда, только горилка с некоторых пор, да и то початая.
Он принес бутылку.
– Я – пас, – сказала она твердо и как-то по мужски. – Завтра вставать рано. Я еще и учусь.
– Где?
– В Академии бизнеса. Дистанционно. Бизнес в Америке образования требует, ты вот на себе ощутил.
– Дистанционно – это как? – поинтересовался Коля.
– Заочно, – ответила она и добавила язвительно: – Ну а тебе – сам Бог велел запить дефолт с предприятием.
Коля налил себе рюмку. Ее содержимое, достигнув желудка, направило мысли в предсказуемое русло. Он включил телевизор, нашел музыкальный канал, убавил звук.
– Хорошие дивиденды приносит реклама? – спросил, расслабляясь в кресле.
– Реклама – дело сладкое, – ответила она и озарилась какой-то идеей. – Я фотографом начала, в Сибири и Азии. Смех один, что иногда бывает. В городке Муйнак, в устье Аму-Дарьи, шла добыча ондатры. Охотники за месяц годовую зарплату делали и платили за «фоту» щедро. Серега, сотрудник столичного НИИ, открыл «золотую жилу». В аулах вдоль реки паспорта меняли. Фотография – только в городе Нукус. Ехать – дело хлопотное, люди отлынивали и тянули. Мы погрузились на лодку, запаслись фотоаппаратом «Момент», ящиками кассет и двинулись на заработки на институтской моторке. Черта с два фото на паспорт в тех условиях «Моментом» сделаешь! На улице – яркое солнце. Глаза проваливаются. Ну, думаю, влипли. Денег натратили жуть. Свои, чай! Знаешь, что я сообразила. Не поверишь. Сейчас ржать будешь, гарантирую. Я людей на землю укладывала, на простыню. Лежат, такие хорошенькие, умиротворенные, только что не спят. – Мыльникова заразительно рассмеялась, живо представляя лежащих на простыне каракалпаков. Они посмеялись вместе, и она продолжила: – Потом в Сибири начали собственность делить. Тюрьмы раскрыли. Жулье плавает, как рыба в воде. Сказала тебе, реклама – дело сладкое, любой деляга норовит на ней деньги отмыть и охотно делится. У меня в то время яхта на Тихом океане появилась. Как назло, с ней разборка началась. Пришлось бежать.
– Знакомо. – Коля потихоньку ел и чокался с бутылкой. – Твое здоровье! Я тоже бежал. Да вот сейчас споткнулся немного.
– В рекламном деле, знаешь, заказы поначалу трудно собрать, а как раскрутишься, обороты приличные получаются. Хочешь со мной поработать? Введу тебя в курс дела. Скооперируемся.
Опьянел Коля и почувствовал усталость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Коля вспомнил про «стерву» в Лешкином описании и предложил:
– Может, в баре уютненько посидим?
– Не, жена у меня – ангел, такую закуску в баре не сделают. Такой, как в моей «Москве», нигде нет.
Высокий Коля и коротышка Сева целенаправленно зашагали по улице в магазин «Ликерс». Помогая себе рукой, Коля объяснял по пути условия «шитейного» бизнеса.
– Почему вы называете квартиру «Москва»? – спросил он Севу, когда они поднимались в его жилье по крутой лестнице на второй этаж.
– Сейчас поймете.
Маленькая комнатка, куда они вошли, была сплошь заставлена разноцветными и золочеными куполами-абажурами храмов Василия Блаженного и Кремлевского собора.
– Шапки для живой массовки придумали, – пояснил Сева. – Актеры сначала стоят неподвижно. Полная иллюзия Красной площади. Потом начинают танцевать. Под аплодисменты шло!
– Талантливо! – Коля восхищенно сжал губы и потряс головой.
– Э-эх, – вздохнул Сева. – Целый месяц паял каркасы, жена обтягивала и расписывала. Спектакли закончились, выбрасывать жалко, а куда их девать, неизвестно.
– Везет мне на художников.
– Вы о ком?
– О вас, конечно. Да еще тут одной позирую.
– Так вы – натурщик! Могу кое-кому порекомендовать.
– Не надо. У меня персональный интерес.
– А-а!
Сева разгреб купола, обнажив стол с машинкой, кучей коробочек с пуговицами, булавками, звездочками и другой фурнитурой. Выставил горилку и рюмки.
– В ресторан «Москва» предложите свои декорации, – сымпровизировал Коля. – Должны прилично заплатить.
– Хорошая мысль! Слышишь, Марин! – крикнул художник куда-то в стену.
Коля сразу не понял – куда. Потом обнаружил. В стене была прорезь в маленькую комнату с большой кроватью. В глубине просматривался пенальчик с плитой и умывальником.
В проеме появилась «стерва», она же – «ангел», высокая стройная дама с благородным лицом с картины прошлой эпохи. Талантлив был Сева и в выборе жены.
Грустные глаза дамы замерли на горилке. С мужем произошло полное перевоплощение. Грозным тираном заорал он на ангела:
– Что смотришь! Человек заказ принес, надо обсудить, принять по-человечески!
– Просто смотрю, – сказала ангел тихо. – Нельзя смотреть?
– Ладно, Марин, сделай, пожалуйста, что-нибудь соответствующее, – примирительно произнес тиран, придвинул Коле стул, и сел сам.
– Давайте по первой, у меня тут маслинки. Устал я сегодня, спину ломит. – Он вытряс из баночки маслины, налил по рюмкам. – Со знакомством!
Они чокнулись и выпили.
– Сколько на человека, говорите, получается?
– Двести, триста в неделю. Зависит, сколько успеем сделать.
– Рубеж нищеты преодолеваем, приближаемся к рубежу бедности. – В глазах Севы вновь появилась злость. – Ладно. Я согласен. Швеи – за вами. Одна у меня собственная. – Он налил по второй рюмке.
Жена принесла тарелку с селедкой, посыпанной зеленью, и хлеб. Начала сервировать стол, убирая коробки с фурнитурой.
– Всеволод, – сказал Коля, – возьмите на себя директорские функции. Гениальная фабричка получается. Помещения – не надо. Транспорта – не надо. Изделия легкие, швеи их на дом приносят. Таскай коробки на почту и жди деньги.
Они выпили по второй.
Дома Колю застал звонок Алабышева.
– С документами идет нормально, – сообщил он. – Потребовали дополнительные доказательства. Я готовлю. Твое законное пребывание в стране автоматически продлевается. Можешь даже зарабатывать. Я пришлю тебе бумажки.
– Зачем присылать. Я в субботу буду у вас.
Алабышев с полминуты помолчал.
– Творчество на время отменяется. Выставка у нее приближается. Только-только успеть с делами. Она потом позвонит.
– Понял, – ответил Коля и положил трубку.
Теперь муж достал Веруньчика! Жаль.
Квартира заполнилась десятками звездно-полосатых мишек. Веселая куча-мала оккупировала Колину кровать.
Солнечным осенним днем высокий Коля и коротышка Сева повезли коробки на чемоданных тележках в почтовое отделение. С почты со сложенными тележками под мышками компаньоны замаршировали в направлении магазина «Ликерс». Все шло как по маслу.
За окном шумел ветер, и на улицу обрушивались шквалы дождя. Коля нежился под одеялом, когда прогудел звонок. Потягиваясь, он открыл дверь и увидел черного парня в форменной бейсболке и мокрой накидке с планшетом в руках.
– ЮПС, доставка от двери к двери, – доложил парень и по слогам прочитал Колину фамилию. – Мавроди?
– Я.
Парень протянул руку, выкатил из-за косяка двери транспортную коляску с десятком знакомых коробок и начал передавать их Коле. Закончив выгрузку, он попросил расписаться палочкой на планшете. После чего мгновенно исчез.
Коля посмотрел на забрызганные дождем коробки, вскрыл одну и увидел в ней своих мишек. Некоторые имели пометки разноцветными мелками. Мишки были во всех коробках. Из одной Коля достал письмо и перевел вслух:
– «Поздравляем вас, мистер Мавроди, с успешным прохождением изделий первой экспертизы. Вам присваивается персональный номер члена фирмы. К сожалению, мы обнаружили некоторые небрежности в работе и пометили их. Просьба устранить небрежности и выслать партии еще раз».
Коля растерянно застыл над коробками. Через минуту он звонил Севе:
– Здравствуй. Мишек прислали переделывать.
– Давай сюда! – не здороваясь сказал Сева. – Кое-что тебе прояснят.
В мастерской Коля застал молчаливое сидение. Сидел мрачный Сева. Сидела расстроенная жена Марина. Сидел хореограф школы им. Галины Улановой Женя. На столе сидел отбракованный ими самими одинокий мишка.
Женя ехидно улыбнулся и вежливо спросил:
– Сколько ты отослал туда денег, Николай?
– Шестьсот сорок долларов и на почте еще платил.
– Фьу-у! – присвистнул Женя. – Покажи регистрационный номер.
Коля протянул полученное письмо.
– Мишек переделывать… быстрее новые сшить, – вставил реплику Сева.
– Мишки их не интересуют, – сказал Женя, рассматривая письмо. – Они на продаже ткани зарабатывают. Покупают оптом. Выдумывается идея, привлекательная для простофиль, вкладываются деньги в «почтовый штурм» населения. Несколько десятков тысяч писем рассылают. Дальше – собирай деньги, отправляй, переотправляй. Снова «штурм». Ого! Судя по номеру, ты – почти шестидесятитысячный. Для простоты будем считать, что с каждого они собрали по сотне. Ты – редкость. Шесть миллионов заработали «Приятели Мишки» как минимум, плюс проценты банка. Они наверняка финансовую схемку с вашими деньгами на бирже проворачивают. На помойках по всей стране миллионы «новорожденных» медведей валяются.
– Их судить надо! – вскипел Сева.
– Ничего не выйдет. У них экспертная комиссия может забраковать что угодно, хоть бриллианты.
Коля развел руками и посмотрел на Севу, как на брата по несчастью. Тот ответил взглядом бессильной ненависти.
– В общем, Сева, ты, прежде чем «пукнуть», звони мне, пожалуйста! – похлопал Женя художника по спине.
С благодарностью к Жене, притупившему Севину злость, Коля поспешил покинуть мастерскую и, как назло, застрял в подъезде. Стеклянную дверь заклинило. С улицы мастер сверлил замок.
Внутри дома также застряли старик в белом халате и блондинка в куртке и желтой кепке. Коля даже не разглядел их, был еще там, в разговоре с информированным Женей. Он постоянно оборачивался: не спускается ли за ним Сева. Старик в халате спешил и нервничал, дверь не открывалась. Блондинка пользовалась случаем и наседала:
– Посчитайте, Соломон, сколько дантистов в газете, где вы печатаетесь. Десять? Двадцать?
– У тебя дорого!
– Тысяча – дорого? Ваша реклама будет над миром летать полгода. – Она совала дантисту рекламный журнал «Аэрофлота». – В полете пассажирам нечего делать! Полгода будут читать ваше объявление. В газете полгода сколько стоит? Думайте, Соломон.
Старик взял журнал, стал обмахиваться. От волнения он вспотел. Глядя на мастера, который жужжал дрелью, спросил блондинку с раздражением:
– Ты можешь сбросить немного?
– Ну сколько сбрасывать! Я свои сбрасываю! Полтинник сброшу. – Блондинка посмотрела на Колю, ища подтверждение своей щедрости.
– Три сотни сбрось! – потребовал дантист, но полез за чековой книжкой.
– Соломон, не мелочитесь! Вы получаете преимущественное право рекламироваться во втором выпуске.
– На кого выписывать чек, на тебя?
– На компанию «Эм интернешнл ньюз». Все солидно, Соломон. В справочнике увидите: моя компания – четвертая в списке.
– Как она туда попала?
– «Ньюз»! Оперативность работы доказана. «Ньюз» не просто учредить!
– Мне, Лина, – сказал дантист, выписывая чек, – хоть в окно выпрыгивай. Видишь, вон полицай с блокнотиком ходит. Сейчас штраф нарисует за неуплату на стоянке.
– Для вас, Соломон, я с крыши прыгну и монетами счетчик засыплю. Да вот, нам молодой человек поможет.
На Колю смотрели зеленые глаза. Он отвел взгляд и шагнул к окну.
– Какая машина?
– «Форд», темно-бордовый «Форд». Вон, – указал дантист пальцем в стекло.
Дверь мастеру поддалась, прыгать не пришлось. Коля выскочил на улицу первым, заметив идущего в глубине коридора Севу. Летел мокрый снег.
«Вот как деньги делаются!» – думал Коля, быстрыми шагами удаляясь по слякотной улице и тихо распевая: – Финансовые схемы, финансовые схемки…
– Эй! – услышал он вдруг окрик с проезжей части улицы. – Привет!
Коля обернулся и увидел блондинку Лину за рулем старенькой «Тойоты».
– Привет! – Коля остановился.
– Тебе – туда? – спросила она, указывая рукой по направлению Колиного движения.
– Туда.
– Садись, подброшу.
«Тойота» была нагружена картонными коробками. Коля сунул коробку с переднего сиденья на пол и втиснулся над ней.
– Ты с кем живешь? – спросила Лина таким тоном, будто они были родственники.
– Один.
– Можно у тебя перекантоваться недельку? Меня в квартире почти не будет, я проездом. Знакомая семья из отпуска не вернулась.
– Кантуйся! – ответил Коля и посмотрел на нее с нескрываемыми намерениями.
– Только не это… Никаких дел! Ни-ни! – Она подняла руку и подвигала тонким пальчиком из стороны в сторону.
– Может, я – маньяк какой? Нож к горлу. Изнасилую и порежу на кусочки!
– Для маньяка ты – слишком мужлан. Маньяку нужен комплекс неполноценности иметь.
– Откуда ты знаешь?
– По распределению в суде бумажки подшивала. Чего только не насмотрелась.
Он снова взглянул на нее. По нежной белой коже лица разбегались мелкие веснушки, придавая определенный шарм. Он прикинул возраст. Определил, не больше тридцати. Блондинка понравилась.
– Николай, – представился он.
– Галина. Или – мисс Мыльников с недавних пор.
– А где мистер Мыльников с недавних пор обитает? – откровенно спросил Коля.
Она лукаво улыбнулась, затем рассмеялась:
– Мисс Мыльников, Николай, а не миссис. А отец мой в Азии проживает.
– Сколько ни повторяю «мисс, миссис», никак разницу не усвою, – признался он и спросил: – Почему Лина?
– Значит, ты – новенький здесь. Тут все Елены и Галины Линами становятся. Так американцам удобнее.
Они подъехали к дому. В квартире она увидела гору мишек и пустых коробок (Коля снова вывалил продукцию на кровать) и воскликнула:
– Да у тебя тут склад! Давай мои коробки с книгами занесем. Или постой. Такую картину нечасто встретишь. Сядь-ка рядом.
Она вытащила из сумки фотоаппарат. Сделала несколько снимков.
– Что за книги? – спросил Коля.
– Остатки тиража «Как жить в Америке?». Уходят быстро!
Они втащили тяжелые коробки. Не раздеваясь, мисс Мыльников заторопилась:
– Я вечером буду, поздно.
И убежала.
«Расставаться со швеями придется в зависимости от темперамента и уровня жадности каждой», – с тревогой думал Коля. Он перечислял в уме имена, ища нужный подход.
Телефон звонил. Автоответчик записывал требования перезвонить и угрозы. Когда раздавался звонок в дверь, Коля на цыпочках подходил, смотрел из темноты в глазок и возвращался назад. К вечеру на автоответчике заговорили мужские голоса.
Новая знакомая появилась с охапкой продуктовых пакетов. Открыв дверь, Коля увидел собравшихся в коридоре швей и пару пожилых мужчин.
– Товарищи, товарищи! Минуточку, мигом разберемся, – пообещала Мыльникова за Колю и захлопнула перед носом разгневанных швей дверь. – Они с тебя деньги требуют!
– Я их нанял шитьем подзаработать, а заказчик нас кинул, теперь они с меня хотят получить.
– Большие суммы?
– Да нет. По сто баксов.
– Фу ты, мелочь какая! Сейчас увидишь.
Она сбросила пакеты на книжные коробки, открыла дверь, встала на пороге, загородив проход. Строго посмотрела на суровые, злые лица ходоков.
– Общая беда, товарищи. Вы подталкиваете шефа судить заказчика. В суд потянут вас всех. Компания деньги официально выплатит, по чекам. Вас эс-эс-ай лишат. Шеф рисковал, прикрывал вас. Вы хотите эс-эс-ай потерять? – напрямую спросила одного из мужиков.
– Не-е, – протянул тот и заворчал на жену: – Я те говорил, Мань, не лезь в коммерцию!
Лица озаботились, женщины начали расходиться.
– Постойте! – скомандовала Мыльникова, наслаждаясь быстрой победой. – Заберите улики. Может, кто самостоятельно судиться захочет. Коля, отдай медведей!
Коля стал выносить охапки мишек.
– Никто судиться не будет, – сказал второй мужичок, до сего момента молчавший.
– Тогда – на подарки. Пойдете страховку продлевать, лучшего подарка не придумаешь!
Ходоки потеряли обиду, разобрали игрушки.
Лина захлопнула дверь, скинула дубленку и потащила пакеты на кухню. Коля пробежался глазами по фигуре. Она обернулась.
– Что такое эс-эс-ай? – спросил он и с усердием принялся громоздить коробки в углу.
– Пособие. Они ради него живут. Если рабочий класс эксплуатируешь, всегда знай, чем припугнуть, – советовала новая знакомая, нося тарелки в комнату. – Здесь Америка!
– Ого! – воскликнул Коля, входя в комнату. Натюрморт у дивана мог соперничать с ресторанным.
– Как в лучших домах Филадельфии! Для вас, сэр, старалась! – Лина улыбалась с чашкой чая в руках. Из-под козырька желтой кепки горели зеленые глаза.
– С такой закуской и выпить не грех. У меня, правда, только горилка с некоторых пор, да и то початая.
Он принес бутылку.
– Я – пас, – сказала она твердо и как-то по мужски. – Завтра вставать рано. Я еще и учусь.
– Где?
– В Академии бизнеса. Дистанционно. Бизнес в Америке образования требует, ты вот на себе ощутил.
– Дистанционно – это как? – поинтересовался Коля.
– Заочно, – ответила она и добавила язвительно: – Ну а тебе – сам Бог велел запить дефолт с предприятием.
Коля налил себе рюмку. Ее содержимое, достигнув желудка, направило мысли в предсказуемое русло. Он включил телевизор, нашел музыкальный канал, убавил звук.
– Хорошие дивиденды приносит реклама? – спросил, расслабляясь в кресле.
– Реклама – дело сладкое, – ответила она и озарилась какой-то идеей. – Я фотографом начала, в Сибири и Азии. Смех один, что иногда бывает. В городке Муйнак, в устье Аму-Дарьи, шла добыча ондатры. Охотники за месяц годовую зарплату делали и платили за «фоту» щедро. Серега, сотрудник столичного НИИ, открыл «золотую жилу». В аулах вдоль реки паспорта меняли. Фотография – только в городе Нукус. Ехать – дело хлопотное, люди отлынивали и тянули. Мы погрузились на лодку, запаслись фотоаппаратом «Момент», ящиками кассет и двинулись на заработки на институтской моторке. Черта с два фото на паспорт в тех условиях «Моментом» сделаешь! На улице – яркое солнце. Глаза проваливаются. Ну, думаю, влипли. Денег натратили жуть. Свои, чай! Знаешь, что я сообразила. Не поверишь. Сейчас ржать будешь, гарантирую. Я людей на землю укладывала, на простыню. Лежат, такие хорошенькие, умиротворенные, только что не спят. – Мыльникова заразительно рассмеялась, живо представляя лежащих на простыне каракалпаков. Они посмеялись вместе, и она продолжила: – Потом в Сибири начали собственность делить. Тюрьмы раскрыли. Жулье плавает, как рыба в воде. Сказала тебе, реклама – дело сладкое, любой деляга норовит на ней деньги отмыть и охотно делится. У меня в то время яхта на Тихом океане появилась. Как назло, с ней разборка началась. Пришлось бежать.
– Знакомо. – Коля потихоньку ел и чокался с бутылкой. – Твое здоровье! Я тоже бежал. Да вот сейчас споткнулся немного.
– В рекламном деле, знаешь, заказы поначалу трудно собрать, а как раскрутишься, обороты приличные получаются. Хочешь со мной поработать? Введу тебя в курс дела. Скооперируемся.
Опьянел Коля и почувствовал усталость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52