- спросил брезгливо-сочувственно.
- Двенадцатые, - отозвался сержант. - Наверное, уж последние. Весна,
как говорится, идет - весне, как говорится, дорогу.
Капитан прошелся вокруг "Москвича", внимательно вглядываясь то в одну
какую-то деталь - открывальную, что ли, кнопочку, - то в другую, и конс-
татировал:
- Несчастный случай. Экспертизу, конечно, проведите, но чувствую:
толку не будет.
- Чувствует он! - буркнул сержант, с ночного звонка которого началось
для Алины это мутное, это омерзительное утро, своему напарнику-водителю.
- Как будто без чувств не все ясно.
Капитан остановился на полпути к лимузину: слух у него оказался от-
менный.
- Был бы ты, Гаврилюк, посообразительнее, я б тебе таких историй по-
нарассказывал, в которых тоже все было ясно. А так - смысла нет! - и по-
шел дальше.
- Как я поняла, вы тут старший, - заступила Алина дорогу.
- А вы, как я понял, - вдова, - полуулыбнулся капитан, и Алина реши-
ла, что издевки в его интонации больше, чем сострадания.
- А я - вдова, - подтвердила с вызовом. - Я осозна, что достойна
презрения за! за такого мужа. И все же вы мне, может, объясните, почему
меня доставили, как преступницу? На каком основании у меня отобрали пра-
во приехать на собственном автомобиле?..
Капитан взял в ладони обе алинины руки и повертел их не то рассматри-
вая, не то ей же самой демонстрируя тоненькие, хрупкие ее запястья, а
потом отпустил и достал из кармана пару никелированных самозатягивающих-
ся американских наручников, эффектно позвенел ими.
- Преступников мы не так доставляем.
Кивнул на невозможные ухабы:
- Еще и подвеску побили б: "Ока" - машина нежная.
- Как много вы обо мне знаете! - сказала Алина. - Ладно. Спасибо за
заботу.
- Ничего, - снова полуулыбнулся капитан.
- Только вот, если подозрения с меня сняты, как я должна отсюда выби-
раться?
- Вообще-то, - вздохнул капитан непередаваемо тяжко, - хлопцы б вас
довезли, - и кивнул на УАЗики. - Но больно уж вы! - демонстративно
скользнул по алининой фигурке взглядом уверенного в себе бабника. И дви-
нулся приглашающе к пассажирской дверце своего "Кадиллака" не "Кадилла-
ка".
- Хам, - сухо и коротко хлестнула Алина капитана по щеке, не столько
живому импульсу подчинясь, сколько чувствуя себя просто обязанной так
сделать, и быстренько застучала каблучками к выходу по межгаражному ко-
ридору.
Судорога удовлетворенного чувства справедливости сотрясла Гаврилюка.
Капитан прыгнул в черный дредноут и ловко пустил его задним ходом
между плотно обступающими гаражами. Особенно эффектно проходил он пово-
роты, где, казалось, и мотоциклу-то одиночке не пробраться без ущерба.
Алина все поцокивала каблучками в лунной раннемартовской ночи, дред-
ноут полз сзади бесшумной тенью. Алина обернулась раз, другой и вдруг
взглянула на себя со стороны, глазом, скажем, наглеца-капитана: деланно
скорбную (муж как-то в мгновенье, на пятой секунде после циркового отк-
рытия гаражной двери, стал посторонним; более того: тревога этих дней и
ночей, изматывающий труд ожидания лопнули подобно нарыву, а звенящий мо-
розец даже разогнал тошноту от созерцания излившегося кровавого гноя),
неприступную и! улыбнулась.
Шестым что ли чувством уловил наглец эту улыбку? - однако дредноут
тут же подплыл, остановился, распахнул дверцу. Алина скрылась внутри. С
неожиданной прытью "Кадиллак" не "Кадиллак" развернулся и весело газанул
вдаль!
3. ГДЕ БЫ ВСТРЕТИТЬСЯ НЕНАРОКОМ?
- Что ж! - резюмировал блистательный полковник. - Тем лучше, если
знакомы.
- Мне показалось, - вернулась Алина из странного, амбивалентного сво-
его воспоминания в кабинет, - что он не любит, когда висят у него на
хвосте. Одинокий волк.
- Кто ж любит?! - риторически вопросил полковник. - А вы что, уже
пробовали?
- Так! - сделала Алина неопределенный жест.
- Ну, эта беда - не беда. Поможем. Вызовем. Поговорим. Прикажем. Да-
дим официальное предписание.
- Не пойдет, - отозвалась повеселевшая Алина.
- Не пойдет?!
- Если уж ваш Пиф-паф ой-ой-ой и впрямь независимый и талантливый! Да
вдобавок еще и! порядочный - предписание от начальства в смысле доверия
будет мне худшей рекомендацией.
- Ну, знаете!.. - попробовал было возмутиться полковник, но Алина пе-
ребила:
- Подскажите лучше, где б я могла его встретить случайно. А вот если
мне впоследствии понадобится ваша помощь!
- Где встретить? - задумался полковник (идея Алины ему понравилась).
- Да где угодно! Знаете, например, "Трембиту"? Кооперативный ресторан-
чик.
- Еще б не знать, - кривовато усмехнулась журналистка. - Свадьбу
справляла.
- Тем более. Мазепа редкий вечер его не инспектирует. Там в прошлом
году случилось убийство. Единственное нераскрытое преступление на терри-
тории капитана. Автоматы, браунинг редчайшей марки "зауэр", пальба! С
тех пор он оттуда и не вылазит. Заело, наверное.
- Только имейте в виду, - поднялась Алина из-за стола. - Я вам ничего
не обещала.
- Какие могут быть обещания между свободными людьми?! - поднялся
из-за стола и полковник. - Просто мы пытаемся повернуть взор прессы на
наиболее ярких наших работников. Вот и весь наш интерес. Да и сами посу-
дите: человек, не имеющий за одиннадцать лет работы ни одного нераскры-
того преступления!.. Ну вот, кроме этой "Трембиты".
- Да двух покушений на него самого, - донеслось из дальнего угла.
- Ох, простите, - сделал вид полковник, что опомнился. - Не познако-
мил. Шухрат Ибрагимович, ваш коллега и земляк. Из Москвы. Представитель
пресс-центра МВД СССР.
Шухрат Ибрагимович вышел на ковер, изящно склонясь, поцеловал алинину
ручку.
- Петро Никифорович насчет коллеги, конечно, польстил. Журналистика -
дар! - повертел Шухрат Ибрагимович рукою в направлении эмпиреев. - Так,
сотрудничал кое с кем. Был, можно выразиться, соавтором. А перо - тяже-
лое. Сам и страницы удобочитаемой написать не способен. И тем не менее,
Алина Евгеньевна, позвольте совет полупрофессионала?
- Вообще-то, - отозвалась Алина, - к бесплатным советам доверия у ме-
ня!
- Понимаю, - согласился Шухрат Ибрагимович. - Сам таков. Но я с вас,
если настаиваете, и пару рубликов могу взять.
- С гонорара, договорились?
- Э, нет! С гонорара - коктейль! В "Трембите"! И четыре пирожных.
- Шухрат Ибрагимович у нас - редкий сластена! - отрекомендовал пол-
ковник.
- Ну, советуйте, советуйте! - нетерпеливо подогнала Алина.
- Хотел предложить вам такой вот парадоксальный взгляд! парадок-
сальный поворот. Сам бы воспользовался, да талантом Бог обделил. У Бог-
дана Ивановича за одиннадцать лет, как верно заметил Петро Никифорович -
почти стопроцентная раскрываемость. Но - почти! Анализ неудачи гения! Я
имею в виду как раз "Трембиту". Каково, а?.. Пару рубликов заработал?
- Посмотрим, - сказала Алина, которой почему-то плохо шутилось с Шух-
ратом Ибрагимовичем, и, кивнув, пошла к дверям, где и столкнулась с сек-
ретаршею, едва не выбив из ее рук поднос, нагруженный всякой всячиной,
пирожных среди которой, правда, не было.
- За смертью тебя посылать! - прокомментировал полковник.
4. ПИФ-ПАФ, ОЙ-ОЙ-ОЙ!
Странное дело: почти два года жизни, а после смерти мужа Алину со
Львовом не связывало почти ничего: несколько десятков приятных воспоми-
наний, которые, в сущности, полностью нейтрализовались впечатлениями той
мартовской ночи меж гаражей, да двухкомнатная квартира в хорошем районе,
наследницею которой Алина автоматически оказалась, то есть давно пора
было возвращаться в Москву, к родителям, а Алина все медлила, медлила!
Конечно, не очень-то хотелось снова оказываться в зависимом положении
родительской жилички, но врастать и во львовскую жизнь, устраиваться ку-
да-то на службу (деньги с книжки потихоньку проедались, сходили на нет)
не прельщало тоже: одно дело - писать для удовольствия статью-дру-
гую-третью в год, иное - тянуть лямку. Во время беседы с не очень понра-
вившимся ей полковником Алина совсем уж решила отказаться ото всякого с
ним сотрудничества, замотивировав отказ именно возвращением домой, а уж
замотивировав, как бы и взяла б на себя это обязательство, но, едва
всплыл в разговоре капитан Мазепа, как, сама не дав себе отчета, от ре-
шения своего отказалась. И теперь вот третий уже вечер бессмысленно (ка-
питан не являлся) торчала в "Трембите", с кооператорской широтою души и
безвкусицей переделанной в ресторанчик из общепитовской пельменной.
Кавказской наружности немолодой юноша подсел к Алине за столик, дос-
тал из кожаных доспехов бутылку молдавского коньяку.
- Саставьишь компанию, а? А то и вчера сидела адна, и пазавчера! Вро-
де и не страшненькая!
Алина смерила юношу взглядом, достала из лаковой коробочки дорогую
сигарету (кавказец тут же подал огня).
- Составлю, - ответила, выпустив дым. - Только не приставай, ладно?
- Что, неприятности?
- Ага, - кивнула Алина с повышенной серьезностью, выдающей издевку. -
Переживаю.
- Я вот тоже пережьиваю, - кивнул немолодой юноша и разлил коньяк по
рюмкам. - Будем здоровеньки. Или как там у вас говорится: здаравеньки
булы?
Алина выпила, пристально-невидяще посмотрела на кавказца, который меж
тем продолжал о чем-то болтать, и подумала:
"А что? взять и позвать! И - здаравеньки булы! Сколько можно спать в
одиночку в холодной, широченной, где что вдоль, что поперек, кровати?!
Он, в конце концов, сам виноват!" и тут же, до этого "сам виноват" доду-
мав, расхохоталась вслух, ибо сам, как ни крути, означало Мазепу.
- Ти чего? - приобиделся немолодой юноша. - Я тыбе серьезные вещи
рассказываю, а ти!
Хлопнула дверь, и Алина снова поймала себя на том, что обернулась,
словно пятиклассница на первом свидании, но и это был не капитан: стран-
ного вида пожилой человек вошел в ресторан словно из американского бое-
вика про сороковые годы: в длинном свободном светло-сером макинтоше, в
серой же широкополой шляпе, надвинутой на глаза. Пожилой и по походке, и
потому что за приподнятым воротником угадывалась седая бородка клиныш-
ком.
- Хиппует, - прокомментировал кавказец, отследив Алинин взгляд.
Странный человек пересек зал и скрылся за дверью служебного входа.
- Так явится, в конце концов, Мазепа или не явится никогда?! - взбе-
шенно сказала Алина вслух.
- Какой Мазепа? - изумился кавказец. - Гетман, что ли?
- Гетман-гетман, - согласилась Алина.
- Вот ти гаваришь: не приставай, - продолжил кавказец после довольно
значительной паузы, во время которой безуспешно пытался осмыслить алини-
но восклицание по поводу легендарного гетмана, да так и бросил это заня-
тие. - А каково адинокому чилавеку в чужом городе. Ти падумала, а?
- Ты бы знал, каково адинокому человеку в своем городе! - протяну-
ла-передразнила Алина.
- Понял, - сказал кавказец. - С полнамека. Сплетен баишься. А ми как
в детективе устроим! Штирлица видела? Вот, например, я сейчас за тибя
расплачиваюсь и ухажу, а ти!
Дикий женский визг понесся откуда-то из служебных недр ресторанчика.
На пороге внутренней двери появилась девица, одетая гуцулкою (ресторан-
ная униформа), хватанула ртом воздуха и издала еще один визг.
- Там! - показала, прокричавшись, куда-то за спину. - Там!..
Алина вскочила первая, рванулась в подсобку, кавказец вслед. Вслед
кавказцу - еще кто-то и еще!
В небольшом кабинете сидел за столом упакованный мужик с упавшей на
грудь головою - вроде как спал. Только свежепобеленная стена за его спи-
ною была в красных брызгах крови и желтых, жирных пятнышках мозга, разб-
росанных вокруг черной пулевой отметины. Алина присела на корточки, заг-
лянула упакованному в лицо: посреди лба расположилась маленькая такая,
изящная дырочка.
- Спокойно! - нервно закричала Алина. - Спокойно! - и, заметив в тол-
пе любопытных здоровенного местного бармена, приказала: - Быстро на
вход! Никого не выпускать!
Бармен зачем-то послушался.
Алина же, миновав подсобку, бросилась к черному ходу.
Дверной проем зиял пустотою. Старинный проходной двор - несколькими
арками.
- Ищи ветра в поле, - могла бы сказать Алина, если было б кому.
Она достала платочек, аккуратненько, чтоб не повредить возможные от-
печатки, прикрыла дверь, сквозь платочек же задвинула и щеколду. Ясно
было, что стрелял пожилой ковбой из вестерна, выстрелил и давным-давно,
пока Алина разглядывала покойника, исчез, так что перекрывать выход нуж-
ды не было. Мегрэ бы во всяком случае не перекрыл.
В дверях кабинета все еще толпились.
- Трупов не видели? И не стыдно? - укорила Алина и снова вспомнила
капитана Мазепу: всего однажды наблюдала она его за работой, но подсоз-
нательно копировала (пародировала?), безусловно, именно его стиль.
"Пиф-паф ой-ой-ой" оставалось только добавить.
Люди как-то неволею дали Алине дорогу, а на вопрос "милицию вызвали?"
- дружно смолчали. И тут старалась не повредить пальчиков, Алина медлен-
но, методично извлекла телефон из-под самого буквально трупа, набрала
ноль-два.
- Дежурный? - спросила. - В "Трембите" убийство.
На том конце провода поинтересовались, кто говорит.
"А действительно, - подумала Алина, - кто она такая, чтобы чуть ли не
расследование проводить? Беседа с полковником придала ей, что ли, значи-
мости в собственных глазах? Юридическое студенчество? Ожидание капитана
Мазепы?"
- Кто-кто! - ответила раздраженно. - Дед Пихто! Посетительница! - и
бросила трубку, вернулась в зал.
А там, на пороге, бармен уже отчитывался капитану Мазепе; черный ли-
музин поблескивал под фонарем за стеклянными дверными вставками.
- Здравствуйте, капитан, - подошла Алина (секунду назад принятое ре-
шение: доесть и домой, - как ветром сдуло). - Узнаете?
- Узнаю, - ответил капитан и добавил не без злобы (обиды, быть мо-
жет)? - Горе перемогаете?
Алина вспыхнула, хотела было повернуться, уйти, забыть об этом самов-
любленном хаме, но самовлюбленный хам отнесся к ней вдруг с такой това-
рищеской простотою, что от алининой обиды как-то вдруг не осталось и
следа:
- Пиф-паф ой-ой-ой, выходит?
- У-гу, - кивнула Алина и показала на подсобную дверку.
- Три дня не заглянешь - черт-те что начинается! - покачал капитан
головою и пошел через зал, Алина - за ним.
Пока капитан осматривал место происшествия - а делал он это недолго -
Алина из-за спины все тараторила про плащ, про бородку, про черный ход,
про сохраненные ею отпечатки.
Взвыв сиреною, затормозила у ресторанчика оперативная "Волга", вошли
хлопцы в штатском. Капитан кивнул на труп, снова сказал:
- Пиф-паф ой-ой-ой, - и пошел из кафе.
Алина, провожаемая тоскливым взглядом немолодого кожаного мальчика,
пошла за Мазепою.
- Прокатиться хотите?
Алина кивнула.
Капитан распахнул дверцу "Шевроле не Шевроле", впустил Алину, уселся
сам, завел мощный неслышный двигатель, тронул с места вроде незаметно,
но Алину прижало к спинке.
- Вижу, - сказал Мазепа. - Вижу в глазах осуждение: не опросил свиде-
телей, не поискал пулю. Так вот: пулю найдут хлопцы, и окажется, что она
выпущена!
- Из "зауэра", - продолжила, воспользовавшись микропаузою, Алина. -
Да вдобавок из того самого, из которого убили бармена в прошлом году.
"Зауэр" - редкое оружие.
- О-го! - повернул капитан голову. - Вот это информированность!
- Профессия обязывает.
- Не люблю журналистов.
- Журналисток тоже?
- Журналисток? Кюшать люблю, а так - нэт, - процитировал с кавказским
акцентом анекдот позапрошлого сезона. - А свидетелей опрашивать - дохлый
номер. Не такой же он кретин, чтобы еще раз воспользоваться этим костю-
мом.
Дальше ехали молча: только тресканье-бульканье служебных переговоров
по рации, в которые капитан, впрочем, не вступал, нарушало тишину.
Наконец, "Шевроле не Шевроле" стал прямо перед подъездом.
- Запомнили! - иронически восхитилась Алина.
- Профессия обязывает, - отпарировал капитан и, некоторое время выж-
дав, добавил. - Ну?
- Что - ну? - не двигаясь с места, со всею наивностью, на какую была
способна, поинтересовалась Алина.
- У вас ко мне еще какие-нибудь вопросы? Или! советы?
- Просто жду, когда снова на ночной кофе начнете напрашиваться. Сами
сказали: кюшать люблю.
- Во-первых, тогда уже было утро. Во-вторых, я - потомок шляхтичей, -
отозвался капитан. - И потому до неприличия горд: навязываю свое общест-
во не более одного раза.
- А вы рискните - в порядке исключения - на вторую попытку!
Капитан пристально поглядел Алине в глаза, потом склонился под при-
борную доску, стал чего-то там откручивать.
Рука об руку со своею женской гордостью Алина наблюдала. Ей даже ин-
тересно стало, что она почувствует, если капитан проигнорирует и так
слишком уж откровенное приглашение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70