И за деревянным бордюром, в окружении полицейских, Нинка все равно
была смерть как хороша своей пятой, восьмой, одиннадцатой красотою.
Узкий пенальчик, отделенный от зала пуленепроницаемым пластиком, на-
бился битком - в основном, представителями прессы: прав был Отто: дело
раздули и впрямь до небес. Перерывный шумок смолк, все головы, кроме
нинкиной, повернулись в одну сторону: из дверцы выходили присяжные.
Заняли свое место. Старший встал, сделал эдакую вескую паузу и мед-
ленно сообщил, что они, посовещавшись, на вопрос суда ответили: нет.
Поднялся гам, сложенный из хлопанья сидений, свиста, аплодисментов,
выкриков диаметрального порою смысла, треска кинокамер и шлепков затво-
ров, под который судья произнес соответствующее заключение и распорядил-
ся освободить Нинку из-под стражи.
Она спокойно, высокомерно, словно и не сомневалась никогда в ре-
зультате, пошла к выходу, и наглая репортерская публика, сама себе, вер-
но, дивясь, расступалась, давала дорогу.
На ступеньках Дворца правосудия - и эту картинку показывала уже (по-
кажет еще) белобрысая репортерша - Нинка остановилась и, подняв руку,
привлекла тишину и внимание:
- Я готова дать только одно интервью. Тому изданию, которое приобре-
тет мне билет до России. Я хотела бы ехать морем!
!И вот: помеченная трехцветным российским флагом "Анна Каренина" от-
валивает от причала в Киле, идет, высокомерно возвышаясь над ними, мимо
аккуратных немецких домов, минует маяк и, наконец, выходит на открытую
воду, уменьшается, тает в тумане!
Алюминиевый квадрат лопаты рушил, вскрывал, взламывал влажную флердо-
ранжевую белизну, наполненный ею взлетал, освобождался и возвращался за
новою порцией!
То ли было еще слишком рано, то ли монахини отдыхали после заутрени,
только Нинка была во дворе одна, и это доставляло ей удовольствие не
меньшее, чем простой, мерный труд.
Снег падал, вероятно, всю ночь и густо, ибо знакомый нам луг покрыт
был его слоем так, что колеи наезженного к монастырским воротам проселка
едва угадывались, что, впрочем, не мешало одинокому отважному "вольво"
нащупывать их своими колесами.
Отвага, впрочем, не всегда приводит к победе: на полпути к монастырю
"вольво" застрял и, сколько ни дергался, одолеть препятствие не сумел.
Тогда, признавая поражение, автомобиль выпустил из чрева человеческую
фигурку, которая обошла вокруг, заглянула под колеса, плюнула и, погру-
жаясь в снег по щиколотки, продолжила не удавшийся машине путь.
Оказавшись у врат обители, фигурка, вместо того, чтобы постучать в
них или ткнуться, пустилась собирать разбросанные здесь и там пустые
ящики, коряги, даже пробитую железную бочку и, соорудив из подручного -
подножного - материала небольшую баррикаду у стены, вскарабкалась и зас-
тыла, наблюдая за работою одинокой монахини.
Снег взлетал и ложился точно под стеною, порция за порцией, порция за
порцией. Нинка была румяна и прекрасна: физическая работа, казалось, не
столько расходует ее силы, сколько копит.
Подняв голову, чтобы поправить прядь, Нинка увидела гостя и узнала:
крутой-молодой, тот самый, который купил ее некогда за невероятные, бас-
нословные тридцать тысяч долларов и от которого она умудрилась сбежать
на вторую же ночь.
Какое-то время они глядели друг на друга, как бы разведывая взаимные
намерения, пока крутой-молодой не улыбнулся: открыто и не зло.
Нинка улыбнулась тоже, одним движением сбросила черный платок-апос-
тольник, помахала рукою и сказала:
- Привет!
Репино, 6 - 25 марта 1992 г.

КВАРТИРА
сентиментальная история, случившаяся на окраине Импери инакануне ее
распада
"КВАРТИРА"
"ТАДЖИКФИЛЬМ"
Душанбе, 1989 год
Режиссер - Сайдо Курбанов
В главных ролях:
ПЕЧАЛЬНЫЙ - Сайдо Курбанов
ЭНЕРГИЧНЫЙ - Павел Семенихин
МАФИОЗИ - Шухрат Иргашев
МАДОННА - Фарида Муминова
СОСЕДКА - Вера Ивлева

Друзьям: Сулиму, Сайдо, Шухрату
- Все равно эта квартира будет моею! - кричит пьяный Мафиози под
июльским проливнем, задрав лицо к окну третьего этажа, и молния высвечи-
вает лицо до трупной голубоватой белизны, а гром, не в силах полностью
его перекрыть, соперничает с криком. - Небом клянусь: бу-удет!..
- Будет вашей, будет, не кричите, пожалуйста, - успокаивает немолодой
Шестерка в кожаном пиджаке, разрываясь между стараниями удержать патрона
от падения в лужу и стремлением поймать машину, которых мало проезжает
мимо в этот совсем поздний уже вечер, а те, что проезжают, не останавли-
ваются, а с какой-то особой ехидцею обдают водой.
А там, наверху, с другой стороны окна, к которому обращает свои клят-
вы Мафиози, пытается остудить лоб о стекло пьяный Печальный, хозяин этой
самой квартиры. Лоб не остужается, голова плывет. Печальный в три качка
добирается до исцарапанного временем сервантика, из дверки, как из рамы,
извлекает старенькую, со сломами по углам фотографию: под портретом уса-
того, оспою побитого Бога стоят в обнимку три третьеклассника, три муш-
кетера, три юных пионера, Риму и миру демонстрируя дружбу, нерушимую во-
век: Печальный слева, Мафиози справа, троих, но самый, пожалуй, крепкий
и! энергичный. Печально поглядев на фотографию, Печальный ничком валится
на тахту и то ли плачет, то ли смеется: со спины не разобрать.
- Похож на яблочко, но с родинкою черной = твой подбородочек, пре-
лестно округленный! - настроение Мафиози успело тем временем поменяться
с агрессивного на лирическое настолько, что вынудило декламировать из
классика. - Это про нее! - проникновенно признается Мафиози Шестерке,
когда, повторив двустишье раза четыре, смиряется с тем, что дальше не
помнит. - Про нее! Родинки, правда, нету, а так - все точно. Портрет. В
школе учили! - поясняет. Рудаки!
Хотя по виду Шестерки поверить, что он когда-то учился в школе, не-
легко, он заверяет патрона:
- Учили, учили, успокойтесь.
- Едва коснулся, руку обожгло!.. - вспоминает вдруг Мафиози, как
дальше. - Едва пригубил - потерял покой! Про нее! Не веришь?
Красная пожарная машина пролетает, подобная торпедному катеру, мимо и
обдает волною воды, на которую Мафиози и внимания не обратил.
- Почему не верю? - соглашается с патроном Шестерка, пуская пузыри,
ибо просто не имеет в запасе рук, чтобы вытереть лицо. - Почему не ве-
рю?!
- А я потерял!
- Найдете, не переживайте! Эй, шеф! - кричит вдогонку уже унесшейся
машине и тут же комментирует. - У, с-сволочь!
- Чт найду? - живо заинтересовывается Мафиози.
- Что захотите, то и найдете! Успокойтесь, пожалуйста.
- А знаешь почему я сказал ей, что это моя квартира? Знаешь?! Потому
что она похожа! ну, вылитая! на! на игрушку! на ослика! Понял или не по-
нял?
Если б последний вопрос Мафиози звучал не так требовательно, Шестерка
просто отмахнулся бы - тут же пришлось отвечать и по возможности вежли-
во:
- Ваша невеста похожа на ослика?
- Сам ты похож на ослика! На ишака! Мы когда маленькие были, часто
ходили сюда, - снова поднимает голову к окну на третьем этаже. - Тетя
Лена кормила! дядя Бако самоделки показывал!
Останавливается машина. Шестерка, промокший, замученный дождем и про-
никновенным разговором, не скрывая облегчения бросается к дверце, назы-
вает адрес окраинного района.
- Извини, друг, - отзывчиво отзывается водитель. - В другую сторону.
- Сто рублей даю! - вмешивается Мафиози. - Эй, ты не расслышал?! - и
лезет в карман, вытягивает оттуда пачку мятых купюр.
- Зад себе подотри своими бумажками! - выкрикивает вдруг разозливший-
ся водитель и рвет с места, как на ралли.
- Дерьмо, - сплевывает Мафиози и грозит кулаком вслед автомобилю,
после чего, вернувшись в лирико-исповедническое настроение, оборачивает-
ся к Шестерке, подбирающему с асфальта подмокшие денежные бумажки. - Я
ей, понимаешь, рассказал про эту квартиру, как про свою! Про фонтан под
окном, про игрушки. Ну так как же! - берет Мафиози Шестерку за грудки
столь решительно, что оба чудом только удерживаются на ногах, - как я
могу привезти ее сюда, если это не моя квартира? Отвечай, как?! Чего ты
мне эти деньги суешь? Как?!
- Станет, станет вашей, - пытается Шестерка прислонить Мафиози к сте-
не, - уймитесь, пожалуйста.
- А он! - Мафиози старательно, точно клоун по проволоке, шагает раз,
другой, а остановясь, утвердясь, грозит кулаком куда-то вверх: Аллаху
ли, третьему ли этажу, - а он посмел мне отказать! Для него это, ишь -
память о родителях!
- Колхоз Ленина, - сообщает Шестерка водителю притормозившего РАФи-
ка-скорой.
- Пятерка, - мгновенно ориентируется водитель в ситуации.
- Кто шестерка?! кто шестерка?! - взвивается обидевшийся Шестерка,
нервы которого на пределе.
- Да таких и денег-то нету, - торопеет водитель. - Пятерка, я сказал.
- А! - опадает Шестерка. - Тогда ладно, - и идет за патроном, все
грозящим небу, все выкрикивающим:
- Я ему такой дом предложил, я ему мебель! я ему десять тысяч! я ему
машину!
- Куда ты его? - противится водитель. - Заднюю дверцу открой!
Шестерка распахивает задние воротца, и Мафиози плюхается на подтолк-
нутые навстречу водителем брезентовые носилки!
!Один Аллах знает, что там с чем и как именно сцеплялось в подсозна-
нии Печального, когда он, отхохотав, отрыдав ли, вырубился на незасте-
ленной кушетке, он и сам, продрав глаза, не сумел бы ничего толком расс-
казать, - сновидение, однако, вызвало отчетливое, как на кинопленке,
воспоминание: трое мальчиков, трое пионеров (с той самой, под дедушкой
Сталиным, фотографии) стоят на пороге квартиры, просторной и уютной,
пронизанной солнцем.
- Это мои друзья, мама. Из нашего класса.
- Заходите, заходите, ребята, - появляется в дверном проеме отец. -
Чего стали? Приготовь-ка им, Леночка, закусить после трудов праведных.
- Я не голодный! - агрессивно выступает мальчик, одетый похуже ос-
тальных, и Печальный никак не может соотнести его с Мафиози, хоть и от-
лично знает, что Мафиози вырос именно из этого плохо одетого, с обост-
ренной гордостью мальчишки.
- Не голодный, так чаю выпьешь, - мягко, делая вид, что не заметил
выпад, произносит отец. - А пока пошли в мастерскую!
Кроме верстака и прочих технических приспособлений, комната, превра-
щенная отцом в мастерскую, заключает десятки замысловатых игрушек, меха-
нических кукол и прочей занимательной всячины. Ребята (то есть двое из
них, гости) прямо-таки столбенеют на пороге, - только завороженные
взгляды переводят с одного предмета на другой. Мальчик почище, поухожен-
нее, уже и тогда немножко печальный, оживляет перед друзьями отцовские
поделки, ибо все они способны оживать: Багдадский вор тащит кошелек из
халата купца, курица клюет зерна, дебелая, румяная деревянная красотка
вяжет на спицах!
Спустя некоторое время отец прерывает демонстрацию:
- А ну-ка, ребята, идите сюда! - и по его взгляду, по всей гордой и
вместе застенчивой манере становится ясно, что это последняя работа, а
они - первые ее зрители: чернобородый мужчина с пилою за спиной, женщина
с удивительно милым лицом и с младенцем на руках по обе стороны смешного
ослика, нагруженного нехитрым скарбом. Отец поворачивает рычажок, все
три фигурки пускаются в путь; мужчина на каждом шагу поглаживает бороду,
женщина время от времени склоняется к младенцу, ослик забавно помахивает
хвостом, качает головою, выкрикивает-выскрипывает: и-а, и-а!
- Сколько ж такая стоит? - интересуется тот, из которого вырос Энер-
гичный. - Тысячу, да?
- Какая красивая! - шепчет будущий Мафиози.
В дверях комнаты стоит русокосая мама и, улыбаясь, наблюдает за ребя-
тами и отцом!
Привалив к дому обшарпанный велосипед, Энергичный поджидал Печально-
го: сидел на корточках у подъезда и, скармливая ей кусочками колбасу,
проникновенно беседовал с приблудной собакою:
- !потому что ты ничего не способна понять! Вот скажи: способна ты
что-нибудь понять или нет?
Собака не ответила.
- А-а-а! то-то же! - уличил ее Энергичный. - Об одной колбасе и дума-
ешь! Ладно, держи. А человеку в этом мире! У человека, может, способнос-
ти! У человека полет! Он, может, приходит к людям и говорит: я, говорит,
талантливый. Хотите, говорит, я подарю вам свой талант?! Просто так,
бесплатно! А им - не надо. Понимаешь? - не-на-до! Что? Опять колбасы
просишь? Нету. Кончилась. А вот просто, бескорыстно - слаб поговорить?
Собака всем видом продемонстрировала, что слаб, и собралась было по
своим неотложным делам, но Энергичный в последний момент сумел удержать
ее за загривок:
- Давай Юсуфку дождемся - у него всегда в холодильнике найдется
что-нибудь для приблудного пса или случайного приятеля. Традиция. Эй, ты
куда? Слышишь?
Завидев приближающегося Печального, собака вырвалась, поджала хвост и
задала деру.
- Привет, - сказал Энергичный. - Чего это они от тебя бегают?
- Бегают, - печально согласился Печальный. - Я и так, и эдак, а они -
бегают. И дети тоже.
- Чьи дети? - не понял Энергичный.
- Ничьи, - объяснил Печальный. - Дети. Просто.
- А-а-а!
Приятели, сперва один, а за ним и другой, посмотрели в небо.
- Ну и ливень был вчера! - констатировал Энергичный.
- Ливень? - удивился Печальный.
- С луны свалился?
- Почему? я помню, - не согласился Печальный насчет с луны. - Гроза,
да?
- Ну, ты даешь!
- Спал плохо, - пояснил Печальный.
- А чего мы тут, собственно, топчемся? у тебя там девушка, что ли? -
кивнул Энергичный наверх, на окна третьего этажа.
- У меня? - печально улыбнулся Печальный.
- А почему нет? Красавец! - продемонстрировал Энергичный друга вооб-
ражаемой публике и окликнул проходящую мимо сильно перезревшую девицу. -
Эй, девушка! Можно на минутку?
- Меня? - не без надежды приостановилась Девушка.
- Перестань, пожалуйста! - Печальный повернулся уйти.
- Постой! - ухватил Энергичный Печального за руку, как минутами
раньше хватал за шкирку пса. - Да-да, девушка! Именно вас!
Печальный, полный ужаса, подобно тому же псу резко рванулся и скрылся
в подъезде. Девушка как раз подошла:
- Случилось что?
- Убежал, - развел Энергичный руками.
- Кто убежал?
- Сначала пес. А потом - Юсуфка.
- Вы-то остались! - Девушка явно не спешила расставаться с надеждою.
- Да я как раз собирался узнать, нравится ли вам н?
- А чего, - сделала Девушка на лице выражение одобрения. - И он хоро-
шенький.
- Вот и я говорю, - согласился Энергичный. - А он, дурачок, взял и
убежал. Так что уж извините, - и скрылся в парадной вслед за Печальным.
- Слышишь?! - заорал на весь подъезд. - Ты, оказывается, хорошенький!
Девушка постояла в некотором недоумении, потом запустила голову в
дверную щель.
- Вы чего, чокнутые, да?! - сказала едва ли не сквозь слезы, пнула
велосипед, который, жалобно звякнув, свалился на асфальт, и, всеми под-
ручными средствами демонстрируя гордость и независимость, застучала каб-
лучками прочь.
Энергичный позвонил и, наткнувшись на полное отсутствие какой бы то
ни было реакции, позвонил снова. Потом застучал кулаками. Потом - каблу-
ками. Потом вдруг успокоился и тихо произнес:
- Я же все равно слышу, что ты там стоишь.
Дверь медленно открылась на длину цепочки, обнаружив в щели насторо-
женное лицо Печального:
- Нету?
- Кого нету?
- Девушки.
- Какой девушки?
- Ну, той, - боднул Печальный головою вниз, в направлении двора.
- А-а! - дошло, наконец, до Энергичного, который и думать-то о девуш-
ке давно позабыл. - И чем она, интересно, так тебя напугала?
- Неловко, - пояснил Печальный.
- А она напротив: с большим удовольствием!
- Так она здесь? - ужас отразился на лице приятеля, и дверь бы зах-
лопнулась, не успей Энергичный вставить в щель ногу в изодранном паруси-
новом башмаке.
- О, Господи! сколько тебе годков, мальчик? Нету ее, нету! Сними це-
почку-то!
- У меня тут такой бардак, - нерешительно произнес хозяин квартиры.
- Нету! Мамой клянусь! - поклялся мамой Энергичный.
- Не в том дело, - качнул головою Печальный в дверной щели. - Просто
неприятно. Мой дом, понимаешь! он должен иметь свой вид, свое лицо!
Image!
- А чего случилось-то? - поинтересовался Энергичный.
- Джаба вчера с приятелем завалили.
- К тебе тоже?
- А что, он и у тебя был?
- Ага, сегодня, - кивнул Энергичный. - Подкараулил. Выхожу как раз из
театра!
- А ты с ним вообще часто видишься? - перебил Печальный.
- Года четыре не встречал. Тк разве, на улице!
- А я еще больше, - сокрушенно признался Печальный. - Вообще-то, это
неправильно. Все-таки друзья! И вдруг, понимаешь, заходят. Ну, знаешь,
эти его штучки: икра, бастурма, коньяк французский.
- По пятьдесят рублей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70