В ч.2 ст.35 "Полномочия суда" по отношению к действиям на досудебной
стадии процесса неправильно упоминаются полномочия не суда, а судьи,
неоправданно ограничивая возможности использовать, например, суд присяжных.
Поэтому в тексте ч.2 ст.35 слово "судья" следует заменить словом "суд".
Из ст.44 "Защитник" следует устранить понятие адвоката как
профессионального и потому особо привилегированного защитника. Авторитет
адвокатов зиждется на их профессиональных умениях и не нуждается в особом
выделении в УПК. Процессуальный закон должен знать только слово "защитник".
В связи с этим с.2 ст.44 следует изложить следующим образом:
"Защитником может быть любое совершеннолетнее лицо, имеющее от
подозреваемого или обвиняемого доверенность на ведение его дела".
Такое изменение особенно необходимо сделать сейчас в связи с ростом
числа судебных дел и огромной нехваткой профессиональных адвокатов,
непосильной дороговизной их услуг. Максимальное расширение круга
независимых
лиц, которые по желанию обвиняемых могут взять на себя функции защиты,
способно снизить уровень монополизации адвокатского дела, существенно
улучшить правовое положение обвиняемых и материальное положение их семей.
В ч.1 ст.104 следует записать, что судебное рассмотрение о применении
меры пресечения должно быть публичным и состязательным, как и любое иное
судебное заседание.
Ст.104 необходимо дополнить специальной частью, предусматривающей право
арестованного обжаловать первое судебное решение о правомерности содержания
его под стражей в суде присяжных, заседание которого по разрешению данной
жалобы должно произойти не позже месяца после начала задержания.
В случае подтверждения судом присяжных правомерности содержания
обвиняемого под стражей решения о продлении сроков такого содержания должны
приниматься органами прокуратуры, а именно: областным прокурором - до 6
месяцев, до полутора лет - Генеральным прокурором РФ.
Согласно уже вышеописанной концепции о необходимости рассмотрения жалоб
на законность и обоснованность первого судебного решения о заключении под
стражу именно судами присяжных в течение месяца после задержания, текст
ст.130 подлежит коренной переработке. Он должен состоять из ссылок на
наиболее упрощенные процедуры проведения судов присяжных, приведенных в
главе 40 настоящего Кодекса, но при соблюдении основных принципов:
публичности, состязательности, окончательности вердикта присяжных
заседателей, а также обеспечения присяжным права избирать конкретный вид
меры пресечения обвиняемому: содержание под стражей, домашний арест,
приемлемый для обвиняемого или его поручителей, денежный залог или подписка
о невыезде.
Целиком поддерживаю изложенные в ст.245 такие нововведения, как право
обвиняемого или его защитника при ознакомлении с материалами дела
копировать
их с помощью технических средств, а также обязанность следователя
обеспечить
конституционное право любого обвиняемого на рассмотрение его дела судом
присяжных, даже если против этого возражают подельщики.
Мы считаем, что должна быть принципиально расширена подсудность
уголовных дел суду присяжных, в связи с чем ст.370 следует изложить в
следующей редакции: "Суду присяжных подсудны все уголовные дела, по которым
хотя бы один из подсудимых заявил ходатайство о рассмотрении таким судом".
В связи с необходимостью всемерного удешевления суда присяжных (что
позволит обеспечить более быстрое его внедрение в нынешних сложных
экономических условиях страны) считаем необходимым допущение к работе суда
присяжных в сокращенном составе. Поэтому в ст.371 следует слова "судьи и
двенадцати присяжных заседателей" заменить следующим:
"Судьи и коллегии из не менее шести присяжных заседателей, за
исключением дел, указанных в ч.2 ст.372".
Соответственно, в ч.3 ст.372 должно быть назначено к вызову в судебное
заседание не менее 10 (а не 20, как ныне) присяжных заседателей.
Также в этой части необходимо предусмотреть случай, когда по делам об
особо тяжких преступлениях, по которым предусмотрены наказания свыше 15
лет,
часть обвиняемых ходатайствует о рассмотрении дела судом присяжных, а
часть - за рассмотрение коллегией из трех профессиональных судей. Поэтому
предлагаем дополнить эту часть следующим:
"Если по делу об особо тяжком преступлении, за которое законом
предусмотрено наказание, связанное с пожизненным лишением свободы или
смертной казнью, между обвиняемыми нет единства в ходатайствах о желаемом
ими виде судопроизводства, дело должно рассматриваться судом присяжных в
составе 12 присяжных и трех профессиональных судей".
Также представляется малоосуществимым требование в ч.1 ст.373 о том,
что "одно и тоже лицо не может участвовать в течение года в качестве
присяжного заседателя более одного раза". Нам же представляется
целесообразным отвлекать граждан на исполнение должности присяжного
заседателя, как и народных заседателей на срок до двух недель, задействуя
их
в разных уголовных процессах, в связи с этим последнее предложение этой
части следует изложить так:
"одно и тоже лицо не может участвовать в судебных заседаниях в качестве
присяжного заседателя более двух недель в два года или одного раза по
длительным делам".
Также в тексте этой статьи следует пояснить, каким именно образом будет
производиться отбор кандидатов в присяжные путем случайной выборки. Проще и
правильнее записать:
"Зачисление в кандидаты присяжных помощник судьи производит в
алфавитном порядке из находящегося в суде общего списка граждан,
проживающих
в регионе".
Ч.1 ст.373 целесообразно дополнить указанием об общих ограничениях,
препятствующих исполнению гражданином обязанностей присяжного, а именно -
отсутствие постоянной прописки (местожительства) в данном регионе, возраст
-
младше 25 и старше 70 лет, обладание юридическим образованием или стажем
юридической работы. Это позволит снизить необходимость отбора присяжных на
последующих этапах формирования коллегии присяжных заседателей.
В связи с предложенным выше возможным сокращением числа присяжных
заседателей вдвое подлежат изменению и ст.374, а именно: в ч.4 взамен
"менее
двадцати" надо поставить "менее десяти", в. ч.6 взамен "каждая сторона
может
заявить по два немотивированных отвода" надо поставить "не менее одного
немотивированного отвода".Аналогичные цифровые изменения следует произвести
и в ст.375.
Изложенная в ст.378 присяга присяжных мне кажется более длинной и
выспренней, чем ныне принятая. Очень неудобно удлинение требуемого ответа
присяжных "Я клянусь в этом" вместо короткого и естественного "Клянусь".
В ч.2 ст.379 следует исключить упоминание о праве присяжных просить у
председательствующего разъяснения норм закона, относящихся к делу. Конечно,
такие вопросы со стороны присяжных возможны, но поощрять их к превращению
судебного заседания в правовой ликбез нельзя, ибо это будет прямо отвлекать
присяжных от вынесения вердикта по "внутреннему убеждению и совести" и даже
дезориентировать их.
По моему убеждению изложенные в ст.381 пределы компетенции присяжных
заседателей надо сильно расширить, отдав на их разрешение не только
изложенные в ч.1 ст.346 вопросы 1, 2, 4 и о снисхождении, но и первую часть
вопроса 3 ("Является ли это деяние преступлением?), вопросы 5 ("Имеются ли
обстоятельства, смягчающие или отягчающие его ответственность?"), 6
("подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление?), 7
(только переформулировав его так: "Заслуживает ли подсудимый лишения
свободы?"), потому что ответы на эти вопросы требуют не столько правовой
культуры и юридических знаний судьи, сколько жизненного опыта и голоса
совести присяжных заседателей.
Также мне представляется неестественным и неудобным разделение процесса
с участием присяжных на две части: сначала по вопросам, которые должны
разрешаться вердиктом присяжных и только по ним, а потом уже по вопросам,
которые будут разрешаться судьей, вызванное желанием максимально огородить
присяжных от якобы излишней для них информации. Поэтому я бы предложил из
ст.383 и последующих убрать требование исследовать и обсуждать при
присяжных
только те обстоятельства, которые касаются вопросов, на которые должны
отвечать присяжные.
Изложенный в ч.1 ст.387 список основных вопросов присяжных следует
расширить в соответствии с предложенными изменениями ст.381.
По моему мнению, вердикты присяжных и их аргументация имеют очень
большое методическое значение для правоприменителей и законодателей и
потому
принцип тайны совещательной комнаты присяжных заседателей не должен
становиться препятствием для аудио- и видеозаписи происходящего в
совещательной комнате при обязательной подписке исследователей об
анонимности результатов исследования и обеспечения тайны совещательной
комнаты. В связи с этим текст ст.389 следует дополнить следующим:
"С разрешения присяжных и судьи исследователи могут проводить аудио- и
видеозапись совещания присяжных при обеспечении анонимности результатов
исследования и обеспечения тайны совещательной комнаты, о чем у
исследователей берется соответствующая подписка".
В связи с ранее предлагаемыми изменениями в ч.1 ст.391 следует
исключить предложение: "Оправдательный вердикт считается принятым, если за
отрицательный ответ на любой из поставленных в нем трех основных вопросов
проголосовали шесть и более присяжных заседателей".
Изложенные в ч.3 ст.392 права присяжных на уточнение вопросов и
особенно на разрешение сомнений по поводу фактических обстоятельств дела с
последующим возобновлением судебного следствия, как способные сильно
усложнить и удорожить суд присяжных, надо либо совсем исключить из Кодекса,
либо оставить как редкое исключение по преступлениям, по которым возможно
применение смертной казни.
Крайне важным является положение о том, что оправдательный вердикт
присяжных является окончательным и не подлежит отмене ни при каких
обстоятельствах, иначе присяжные, принимая свое решение, будут
ориентироваться не на голос своей совести, а на прогноз того, какое решение
пройдет через вышестоящие судебные инстанции. Тем самым дух независимого
суда присяжных будет уничтожен. В связи с этим ч.3 ст.394 надо дополнить
следующим:
"Оправдательный вердикт присяжных опротестованию не подлежит и является
окончательным решением".
По моему мнению, правовые последствия признания присяжными подсудимого,
заслуживающего снисхождения либо особого снисхождения, должны быть
скорректированы в сторону снижения назначаемых при этом наказаний.
Изложенное в ст.397 правило, что вердикт присяжных о снисхождении для
осужденного влечет за собой обязанность судьи отказаться от смертной казни
или пожизненного заключения либо назначить наказание не выше двух третей от
максимально возможного срока наказания (т.е. даже больше среднего
наказания)
представляется явно недостаточным. На деле вердикт присяжных о снисхождении
означает их желание ограничиться минимальным наказанием, предусмотренным
законом.
Что касается наказания, связанного с вердиктом присяжных об особом
снисхождении, то нам представляется также очевидным, что в таком случае суд
должен вынести наказание, не связанное с лишением свободы. В связи с этим
мы
и предлагали выше взамен вопроса об особом снисхождении задавать присяжным
лишь вопрос: "Заслуживает ли подсудимый лишения свободы?"
Поэтому мы предлагаем взамен последнего предложения ч.2 ст.397 ввести
слова: "При вердикте присяжных заседателей о том, что подсудимый
заслуживает
снисхождения, назначаемое наказание не может превышать минимальный срок
лишения свободы, предусмотренный санкцией соответствующей статьи УК РФ".
Также предлагаем исключить ч.3 ст.397, если в качестве обязательного
вопроса присяжным будет: "Заслуживает ли подсудимый лишения свободы?" или
заменить ее следующим:
"Если подсудимый признан заслуживающим особого снисхождения, судья
назначает ему наказание без лишения свободы, условно или с отсрочкой
исполнения".
Следует согласиться с исходящей из Генпрокуратуры РФ поправкой, а
именно дополнением ст.434 частью следующего содержания:
"Установленные пунктами "а" и "б" частями 1 и 2 настоящей статьи
правомочия суда кассационной инстанции не распространяются на
пересматриваемые в кассационном порядке дела, рассмотренные с участием
присяжных заседателей".
Вызвано это тем, что такие действия кассационной инстанции влекут за
собой установление новых обстоятельств, которые могли бы повлиять на
вердикт
присяжных заседателей, что без нового рассмотрения дела судом присяжных
представляется недопустимым.
Необходимо исключить ч.2 ст.444 об условиях отмены оправдательного
вердикта присяжных ввиду его явного противоречия принципу окончательности
оправдательного решения присяжных.
Кроме того, считаем, что в данном Кодексе неоправданно обойдены
вниманием чрезвычайно важные процедуры судебных решений по вопросам,
связанным с исполнением наказаний, например, с установлением судом
оснований
полагать, что для своего исправления осужденный не нуждается в полном
отбывании наказания лишением свободы и заслуживает условно-досрочного
освобождения.
Нынешняя процедура разрешения такого ходатайства осужденного одним
судьей и лишь по рекомендации администрации ИТУ не обеспечивает
состязательности сторон в суде (смешно говорить о состязании заключенного и
его начальника) и объективности судебного рассмотрения (достаточно сказать,
что несколько мелких нарушений режима, вроде незастегнутого воротничка,
отмеченных администрацией, сегодня гарантируют отказное решение
профессионального судьи об УДО и тем санкционируют произвол
административных
рекомендаций. Считаем, что именно в разрешении таких дел о степени
исправления осужденного решающее слово должно оставаться за интуицией и
совестью присяжных, а не за юридическими познаниями профессионального
судьи.
В связи с этим предлагаем ввести дополнительную ст.459-1 "Рассмотрение
ходатайств об условно-досрочном освобождении осужденного" следующего
содержания:
"(1) Вопрос об условно-досрочном освобождении рассматривается судом
присяжных по месту отбывания наказания осужденного по его ходатайству и по
правилам главы 40 настоящего Кодекса.
(2) В судебном заседании обязаны принимать участие прокурор и
представитель администрации ИТУ, в котором отбывает наказание осужденный -
с
одной стороны, сам осужденный и его доверенный попечитель - с другой
стороны. В суд по ходатайству сторон могут быть вызваны также свидетели
поведения осужденного и представители его семьи.
(3) Доверенным попечителем признается авторитетное лицо, как правило,
член местной попечительской организации, который имеет доверенность
осужденного и не менее полугода наблюдал за его жизнью и поступками.
(4) Рассмотрение начинается заслушиванием объяснения осужденного,
обратившегося с ходатайством, после чего исследуются представленные
материалы и выслушиваются участники и вызванные лица. По ходатайству сторон
суд вызывает в заседание свидетелей.
(5) Положительный вердикт присяжных считается окончательным и
опротестованию не подлежит. Осужденный по его желанию подлежит освобождению
в зале суда.
(6) В случае отказа суда в условно-досрочном освобождении повторное
ходатайство об этом может быть возбуждено не ранее, чем через год."

Приложение 8.2. Отзывы юристов и ученых
Помещенные ниже отзывы на работу общественных и исследовательских судов
присяжных хотя и носят дружественный характер, особенно со стороны
участников ИСП, но представляют иную (т.е. отличную от правозащитников)
точку зрения.
Первой среди них была работа А.В. Похмелкина, выполненная еще в 1992
году по материалам первых двух десятков наших ОСП и сыгравшая большую роль
в
их совершенствовании. Думаю, в постсоветское время это было первое
исследование профессиональным юристом суждений и решений российских
присяжных. Вместе с тем в ней ярко выразилось и общее негативное отношение
российских юристов (даже демократически настроенных) к возможности
присяжных
"давать уроки правоприменителям и законодателям". По их мнению, институт
присяжных по самой своей природе предназначен только для разрешения
вопросов
факта, а не оценки деяний, и что судов присяжных надзорной инстанции нет и
не может быть ни в одной системе правосудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79