Вину директора С. в хищении прибыли от прокрутки
бюджетных денег не признал ни один из трех судов присяжных.
Положение аналитика при суммировании вердиктов осложняется тем, что от
процесса к процессу уточнялись формулировки вопросов. Не менялся лишь 1-й
вопрос о виновности в хищении. Формально был изменен даже 3-й вопрос. В
первом процессе он звучал: "Заслуживает ли С. снисхождения?", а в двух
последующих "Заслуживает ли С. лишения свободы?" Однако, в связи с тем, что
присяжным неоднократно объяснялось, что под снисхождением мы понимаем
обычно
наказание, не связанное с лишением свободы, можно считать, что все
присяжные
отвечали на один вопрос: "Заслуживает ли подсудимый лишения свободы?
Еще сложнее обстоит дело с суммированием ответов по второму вопросу,
имевшему три разных варианта: вина в должностном преступлении, вина в
должностном правонарушении, вина в гражданском правонарушении. Эти варианты
искались по ходу исследования, с целью более точного выражения средней
позиции тех присяжных, которые не могли ни оправдать незаконную прокрутку
денег, ни посчитать ее уголовным преступлением, заслуживающим лишения
свободы.
Надо признать, что мы так и не смогли найти удовлетворительную формулу
этого вопроса. Очевидно, что трое присяжных, согласившихся на первом
процессе признать С. виновным только в должностном преступлении, не могли
считать эту вину тяжелой и потому не согласились лишать его свободы. По-
видимому, они имели в виду вину лишь в должностном проступке. На следующем
процессе речь шла уже только о должностном правонарушении, но двое,
согласившихся считать вину С. должностным правонарушением, на деле
толковали
об уголовном преступлении, достойном лишения свободы. В третьем суде мы из
формулы второго вопроса вообще убрали понятие должностной вины, заменив ее
на вину в гражданском правонарушении. Однако по высказываниям присяжных
видно, что многие из ответивших утвердительно на этот вопрос и не
согласившихся с наказанием С. лишением свободы считали, что основная его
вина состоит именно в должностном правонарушении государственного
руководителя.
По-видимому, чтобы более точно выявить все эти оттенки мнений
присяжных, необходимо давать им больше вариантов ответов и тогда можно
избежать многозначности в толковании полученных результатов. Как мне
кажется, не стоит экономить на количестве вариантов, включая даже такие
проверочные вопросы, как например: "Считаете ли вы подсудимого совсем
невиновным?". Так, в первом процессе 6 из 11 присяжных признали С.
невиновным в уголовном преступлении, но сколько из них считали его виновным
в гражданском порядке, а сколько посчитали вообще не виновным (такие мнения
были), мы твердо не знаем.
Чтобы определить итоговую, интегральную точку зрения всех присяжных,
обсуждавших данное дело, просуммируем голоса по всем трем процессам.
Из 35 присяжных высказались за признание С. виновным:
- в хищении и за лишение его свободы - 10,
- в хищении без лишения свободы - 3,
- в должностном преступлении с лишением - 2,
- в должностном правонарушении без лишения свободы - 6,
- в гражданском проступке без лишения свободы - 8,
- за невиновность С. - 6,
ИТОГО: - за вину в преступлении и лишение свободы - 12,
- а вину в уголовном преступлении без лишения свободы - 3,
- за невиновность в уголовном преступлении - 20.
Таким образом, только треть участников 3 исследовательских процессов
согласилась считать присвоение директором интерната С. прибыли от прокрутки
им государственных средств уголовным преступлением (по преимуществу,
хищением), а подсудимого - заслуживающим лишения свободы. Больше половины
посчитали эти действия не уголовным преступлением, а всего лишь гражданским
или должностным правонарушением.
Мне кажется, что наши действующие суды, если желают быть народными и
совестливыми, не должны в своих решениях противоречить мнениям и совести
большинства своих сограждан и, по крайней мере, не выносить суровых решений
по делам, аналогичных тем, которые нами выше описаны. Ибо на деле нет в
таких делах уголовщины.
А с другой стороны, не имеет права государственный руководитель
использовать врученные ему деньги для личного бизнеса - его за это надо
увольнять. Также не имеет права предприниматель использовать чужие деньги в
своем бизнесе без договора об этом с владельцем денег (обычно на условиях
процента). Согласно гражданскому праву в случаях такого своеволия
полученная
прибыль полностью (да еще и со штрафными санкциями) отбирается в пользу
владельца денег.
И именно такие наказания предлагали применить к директору С.
большинство присяжных, что даже юридически оказывается более верным, чем
нынешние судебные решения по делам такого рода. Впрочем, странным это
обстоятельство представляется лишь поверхностному взгляду, потому что
истинное право в своей глубине основано на народной совести гораздо больше,
чем на логических умозаключениях юристов.
Для устроителей судов присяжных
О неустойчивости вердиктов присяжных
В этой главе читатель впервые столкнулся с одной из самых больших
трудностей суда присяжных - большой зависимостью его решений от состава
присяжных, от позиции старшины и активности стихийно выдвигающихся в
обсуждении лидеров.
По одному и тому же делу "глас народа" бывает совершенно разным. Одна
треть присяжных готова сажать директора как уголовного преступника, а две
трети не видят в его действиях никакой уголовщины. В зависимости от
случайностей состава приверженцы одной позиции могут оказаться большинством
в одном процессе и меньшинством в другом. С подобным явлением мы будем
неоднократно сталкиваться и в последующих главах.
Думаю, противоположность вердиктов двух повторных процессов по делу С.
во многом была предопределена разными позициями старшин-предпринимателей.
Один из них резко осуждал директора за должностное преступление, настаивая
на суровом наказании, а другой, напротив, считал, что баланс вреда и пользы
от С. все же положителен и надо ограничиться лишь мерами должностного и
гражданского воздействия. И хотя оба старшины в этих процессах вели себя
тактично, но их ведущая роль оказала решающее воздействие на присяжных в
процессе окончательного голосования.
Так, анализ предварительных письменных ответов присяжных в последнем
процессе показывает, что вначале большинство было за признание С. виновным
в
хищении (9 против 5), а в процессе обсуждения соотношение голосов сменилось
почти на обратное в согласии с мнением старшины.
Кроме того, на итоговое решение оказывает существенное влияние и состав
присяжных. Так, во втором процессе среди серпуховских присяжных было больше
бюджетников, раздраженных задержками зарплаты, чем на первом процессе в
Москве, где такое явление менее известно.
Столь сильная неустойчивость решений способна ужаснуть и отвратить от
суда присяжных многих юристов, воспитанных на понятном убеждении, что
справедливость судебного решения неразрывно связана с его однозначностью и
постоянством. Однако, думаю, мы не имеем права сразу поддаваться эмоциям,
не
попытавшись хотя бы осмыслить внешне противоположные результаты и научиться
узнавать в них сложную интегральную истину.
Так, за всеми случайностями и колебаниями суждений присяжных в деле С.
не следует терять основной вывод: решения нынешних уголовных судов в делах
предпринимателей и руководителей сегодня не поддерживает очевидное
большинство граждан, и потому суды обязаны корректировать свою практику по
таким делам, чтобы не оказаться в прямом противоречиии с народом нынешним
и,
что еще важнее, с народом будущим.
Нелегко понять Глас Истины в нестройных голосах присяжных.
И принадлежит он не всегда большинству. Даже в пристрастных суждениях
меньшинства содержится истина, без учета которой Законодатель рискует
сильно
ошибаться. И если, например, браться за решительное выведение "прокрутки
чужого" из-под уголовного топора, то не менее решительно надо обеспечить
действенность гражданских судов в этой сфере.
Приложение 3.1. Запись ОСП по делу бакинского
"цеховика"
(6.04.1991 г. в институте государства и права АН СССР)
Судья: д.ю.н. Петрухин И.Л., институт ГиП
Обвинитель: к.ю.н. Сокольский О.Э., институт прокуратуры
Защитник: д.ю.н. Морщакова Т.Г., институт советского права
Общественный защитник: Сокирко В.В.
Присяжные - 12 жителей г. Москвы (отобраны из 15)
Судья предлагает присяжным принять присягу следующего содержания:
"Приложу всю силу разумения моего к тщательному рассмотрению как
обстоятельств, уличающих подсудимого,так и оправдывающих его, и подам
решительный голос согласно с тем, что увижу и услышу в суде по сущей правде
и убеждениям моей совести, не оправдывая виновного и не осуждая
невиновного."
Вступительное слово судьи
Присяжные принесли присягу, и мы приступаем к рассмотрению уголовного
дела. Я должен разъяснить вам права и обязанности в ходе судебного
заседания. Вы должны внимательно слушать все происходящее на суде. У нас
суд
экспериментальный, нет судебного следствия, допросов обвиняемых,
свидетелей.
Поэтому информацию о деле вы должны черпать из выступлений прокурора,
адвоката и общественного защитника. Никакие другие источники информации
недопустимы.
Дело сложное, подсудимый Ш. обвиняется по 4-м статьям УК. Оно выделено
из более широкого уголовного дела, но мы судим только Ш. И я обязан
объяснить смысл обвинения, которое предъявлено прокуратурой.
Ш. с соучастниками обвиняется в хищении соц.собственности в особо
крупных размерах на сумму 698 тыс. руб. Он обвиняется в том, что наладил
нелегальное "левое" производство банных ковриков, которые сбывались через
торговую сеть, а деньги присваивал. Он обвиняется в том, создал преступную
организацию, начиная от шофера и сторожа и кончая директором предприятия,
которые получали соответствующие отчисления. Ш. и соучастники сложили
начальный капитал - 100 тыс. руб., и если кто-то хотел вступить в это
преступное сообщество, то платил за 1% капитала 1 тыс. руб. Капитал
приносил
годовую прибыль такую же как сам капитал, т.е. 100 тыс. руб. Каждый месяц
соучастники получали соответствующую доле каждого сумму из этой прибыли. Вы
должны установить, верно ли, что Ш. совершил таким образом хищение.
Кроме того, Ш. обвиняется не только в хищениях, но и в том, что
занимался частнопредпринимательской деятельностью. А это преступление по
ст.153 УК РСФСР.
Также Ш. обвиняется в том, что систематически давал взятки, чтобы
обеспечить производство и реализацию неучтенных ковриков, работникам
торговли, врачу санэпидстанции, ревизору и др.
По всем этим обвинениям вам предстоит определиться.
Речь обвинителя
Уважаемые присяжные, уважаемый судья. Дело, которое предстоит сегодня
разобрать относится к категории самых сложных, оно очень велико по объему.
Преступления совершались большой организованной группой расхитителей. Всего
по делу были привлечены 82 человека, потому в суды оно направлялось
раздельными партиями, что вызывало определенные сложности с соблюдением
прав
обвиняемых... Но сейчас нам важно разобрать способ, которым были совершены
преступления.
Хозяйственные дела, к которым относится и данное, делятся на три группы
по своей сложности. Первые - самые простые дела типа недостач или растрат,
когда обвиняемые присваивают имущество и не заботятся, чтобы скрыть следы.
Ко второй группе относятся такие же хищения, но скрытые различными
документами. Третий же способ - самый сложный - когда на производстве
организуется неучтенный выпуск "левой" продукции.
На Бакинской галантерейной фабрике в течение длительного времени
действовала большая организованная группа расхитителей. Подсудимый Ш. был
инженером-технологом на 3-м участке фабрики. По другим делам проходили
осужденные с других участков, включая директора фабрики. Они втянули в свою
деятельность большую группу рабочих, служащих, давали взятки работникам
контролирующих и правоохранительных органов. За счет нарушения технологии
они организовали выпуск плановой продукции с недовложением сырья. И за счет
созданного резерва организовали производство пользующейся спросом
продукции.
При производстве "левой" продукции использовались государственные станки,
здания, сырье и трудовые ресурсы. Для доставки "левой" продукции в торговую
сеть использовалась товарно-транспортные накладные, которые после продажи
продукции изымались и менялись на другие, где не указывалась "левая"
продукция, а деньги делились между компаньонами пропорционально паю.
Почему у них возникла необходимость в этом пае? А потому, что когда в
такую форму вовлечено большое число людей, опасно, если вся деятельность
замыкается на одном человеке, это может нарушить всю цепь и привести к
разоблачению. Поэтому создается акционерный капитал. В сущности, это было
акционерное общество. "Цеховики" давно пользуются этой формой деятельности,
а в прошлом году Совмин СССР даже легализовал ее.
В 1982 г. Ш. вошел в это дело, получив пай 30%. Два других его
соучастника имели паи по 35%, но заработала организация эффективно только с
приходом Ш., когда он внедрил в производство продукцию, пользующуюся
спросом, - бытовые коврики меняющихся артикулов. Ш. обвиняется в том, что
эта продукция выпускалась за счет преступной экономии.
Чтобы избежать разоблачения, расхитители несли большие накладные
расходы в виде выплат не только пайщикам и рабочим, но и взяток.
(Так, по словам одного из подельщиков Ш. известно, что директору
фабрики пайщики платили ежемесячно 2500 руб., работникам конторы - 1500
руб., на "обеспечение безопасности" (видимо взятки правоприменительным
органам) - 4000 руб., складу готовой продукции - 1500 руб., бухгалтеру
склада - 200 руб., заместителю гл. бухгалтера - 75 руб., начальнику
планового отдела -100 руб., нач. лаборатории - 100 руб., нач. техотдела -
60-100 руб., нач. ОТК - 100 руб., нач. ОТИЗ - 70-150 руб., отделу кадров -
30 руб., парткому - 100 руб., месткому - 50 руб., ст. товароведу - 50 руб.,
юрисконсульту - 30 руб., ревизору участка - 50 руб., участковому
инспектору - 30 руб. - показания из дела).
Как добывалось сырье? Коврик состоял из полиуретана, на который
наносилась тканевая основа, обшитая бахромой. По ГОСТу толщина полиуретана
должна была быть 20 мм. Но Ш. изобрел специальное приспособление,
позволявшее делить полиуретан по толщине пополам, чем и достигал экономию
сырья. Экономия ткани также достигалась за счет изменения плотности
плетения
и т.п. Некоторые технологические операции вообще не выполнялись, изменена
была упаковка. В цеху даже не было машин, способных работать с ковриками 20
мм толщиной, все они были налажены на работу с полиуретаном в 10 мм
толщиной... все эти обстоятельства подтверждаются экспертизами, изъятыми
образцами, показаниями рабочих, так что нет никаких сомнений в фактической
стороне дела. Вопрос состоит в том, как эти действия квалифицировать.
Ш. одновременно вменено и хищение, и частнопредпринимательская
деятельность. Но можно ли считать, что Ш. и его компаньоны наладили
дополнительное производство ковриков? Я думаю, что нет, потому что здесь
имеется преступление более тяжелое, чем предпринимательская деятельность.
Частнопредпринимательская деятельность могла иметь место, если бы
пайщики оборудовали какой-то сарай, достали сырье, привезли станки, наняли
рабочих и начали выпускать продукцию, а их покрывала охрана фабрики. Тогда
это был бы "левый цех". Здесь же была "рационализация", которая могла быть
вознаграждена. Ведь за любое рациональное предложение, которое дает
увеличение выпуска продукции, полагается вознаграждение рационализатору.
Да,
Ш. был заслуженным изобретателем республики. Он мог иметь премию за
сверхплановую продукцию, но никак вся эта продукция не могла быть
собственностью изобретателя и его компаньонов. Он же сделал ее неучтенной и
таким способом превратил государственную собственность в личную - на
колоссальную сумму в 700 тыс. руб. В этом состоит наиболее тяжелое
обвинение
против Ш.
Без сомнения, виновен Ш. и в даче взяток...
Речь защитника
Уважаемый председатель, уважаемые присяжные! Я прошу очень внимательно
отнестись как к фабуле дела, так и к правовой оценке содеянного. Мы должны
решить вопрос о том, совершено ли преступление подсудимым, которое
представлено обвинением? Совершил ли он противоправные действия?
Самое тяжкое - обвинение в хищении госимущества в особо крупных
размерах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79