- А какая между ними разница? - спросил император.
- При гражданском купанье одежды не снимают, - пояснил Сунь У-кун, - и, скрестив руки, бросаются в воду вниз головой. При этом одежда ни в коем случае не должна быть запачкана. Маленькое пятнышко уже означает проигрыш. При военном купанье необходимо раздеться догола и прыгнуть в котел, а там по собственному усмотрению проделывать разные прыжки, фокусы и вообще забавляться вовсю. Надо также принести вешалку для одежды и полотенце.
- Какой же из этих двух видов купанья вы предпочитаете? - обратился государь к даосу Сила барана.
- Если выбрать гражданское купанье, - смекнул даос, - то этот мошенник, пожалуй, пропитает свое платье какой-нибудь жидкостью, которая предохранит его от масла. Лучше военное купанье.
- Простите мне мою неучтивость, - сказал, выступив вперед, Сунь У-кун. - Мне все время приходится начинать.
С этими словами он разделся, потянулся всем телом, прыгнул прямо в котел с кипящим маслом и начал там барахтаться и кувыркаться, словно купался в воде.
- Ну и обезьяна! - шепнул Чжу Ба-цзе Ша-сэну, глядя на Сунь У-куна и покусывая пальцы. - Зря мы подтрунивали над ней. Кто мог подумать, что она способна на такие дела? Вдруг Сунь У-кун заметил, что они шепчутся, и это показалось ему подозрительным.
«А Дурень продолжает издеваться надо мной, - подумал он. - Вот уж поистине: «Умный трудится, а дурак наслаждается праздностью». Мне приходится проделывать всякие штуки, а они стоят себе и блаженствуют. Ну, погодите, подстрою я вам штуку, натерпитесь страху».
Сунь У-кун с шумом погрузился в котел и, опустившись на дно, превратился в финиковую косточку.
- Ваше величество, - доложил главный палач, - монашек сварился.
Правитель очень обрадовался и приказал выловить из котла тело Сунь У-куна. Палач взял шумовку и стал шарить ею в котле. Однако отверстия в шумовке были чересчур велики, и Сунь У-кун, превратившийся в финиковую косточку, естественно, проскальзывал сквозь них.
- Этот монах был совсем тщедушный и, видимо, от него ничего не осталось, - сообщил главный палач.
- Схватить остальных трех монахов и бросить их в котел! - приказал тогда правитель.
Сначала схватили Чжу Ба-цзе, и так как вид у него был особенно страшный, его повалили лицом вниз, а затем скрутили ему назад руки.
- Ваше величество, - воскликнул в совершенном смятении Трипитака. - Простите смиренного монаха. Мой ученик, приняв нашу религию, совершил немало славных дел. И теперь, когда он погиб в котле с кипящим маслом, я не хочу больше жить. Вы - правитель, и все здесь подвластны вам. Прикажите мне умереть, и я умру. Только перед смертью я хотел бы просить вас об одной милости: велите принести мне полчашки холодного рисового отвара и три бумажных жертвенных коня. Я совершу жертвоприношение душе умершего и помолюсь за него. После этого я готов принять смерть.
- Недаром говорят, - заметил правитель, - что китайцы отличаются высоким чувством долга.
После этого он велел принести все, что просил Трипитака. Когда это было сделано, Трипитака позвал Ша-сэна и вместе с ним подошел к котлу. Несколько человек схватили Чжу Ба-цзе за уши и тоже подтащили его к котлу.
- О ученик мой, Сунь У-кун! - воскликнул Трипитака:
С тех пор как ты принес монашеский обет,
Ты в путешествии спасал меня от бед.
Заботу, милость и любовь твою ко мне
Тогда не раз в чужой я видел стороне.
Хотели мы достичь Великого пути.
Как мог задумать ты в обитель тьмы уйти?
При жизни к одному ты весь был устремлен,
И цель твоя была - достать святой канон,
И, даже смерть вкусив, ты веру сохранил.
В какой бы дальний край твой дух ни воспарил,
Меня ты должен ждать средь гробовых святынь,
И вместе улетим мы на гору Лэй-инь.
- Учитель, - не вытерпел Чжу Ба-цзе. - Вы молитесь совсем не так, как нужно. Ша-сэн! Ты поднеси за меня чашку с рисовым отваром, а я буду читать молитву. - И он, тяжело дыша, заговорил:
Ты, обезьяна с шерстью шелудивой,
Невежественный бимавэнь!
Ты, на смерть осужденный справедливо,
Варишься в масле, бимавэнь!
Вот для тебя пришел последний день!
Покончено с тобою, бимавэнь!
Сунь У-кун, который все это слышал, не выдержал, принял свой обычный вид и, выскочив наружу, как был голый и весь в масле, стал на краю котла.
- Дубина неотесанная! - крикнул он. - Ты кого это тут ругаешь?
- Ученик мой! - воскликнул Трипитака. - Как ты напугал меня!
- Да, прикидываться мертвым наш брат мастер, - заметил Ша-сэн.
- Ваше величество, - докладывали в это время перепуганные насмерть чиновники. - Монах вовсе не умер. Видите, он вынырнул из масла.
Между тем главный палач, опасаясь, как бы его не наказали за ложное донесение, поспешил доложить:
- Вначале монах действительно сварился, но так как он умер в неположенный день, душа его вернулась обратно.
Услышав это, Сунь У-кун рассвирепел. Он выскочил из котла, вытерся и надел платье. Затем он схватил свой посох и, взмахнув им, ринулся на главного палача. Удар был тяжел, и от палача осталось мокрое место.
- У кого это душа вернулась? - кричал Сунь У-кун.
Перепуганные насмерть чиновники поспешили освободить от веревок Чжу Ба-цзе и, повалившись на колени, взмолились:
- Смилуйтесь над нами, смилуйтесь!
Правитель сошел с трона и хотел было удалиться, однако Сунь У-кун задержал его:
- Ваше величество, а теперь прикажите вашему наставнику искупаться в масле.
- О мой наставник, - произнес государь, дрожа от страха, - спасите меня! Скорее искупайтесь в масле, иначе этот монах пустит в ход свой посох.
Сила барана сошел вниз, так же, как и Сунь У-кун, снял с себя одежду и, прыгнув в котел, стал там плавать и кувыркаться.
Оставив правителя, Сунь У-кун подошел к котлу и велел слугам подбрасывать хворосту. Затем он опустил руку в котел и так и ахнул. Масло было холодным как лед.
«Когда я купался, масло было горячим, - раздумывал он, - а сейчас оно совершенно холодное. Понятно! Этому даосу помогает Царь драконов».
Тут Сунь У-кун взвился ввысь и произнес заклинание, начинающееся словом «Ань», которым вызывал Царя драконов Северного моря.
- Я тебе покажу, несчастный червяк с рогами, - набросился он на дракона, когда тот явился на его зов. - Как ты смеешь помогать этому даосу, поручив дракону холода охранять его? Ты, что же, хочешь, чтобы он вышел победителем!
- Да разве посмел бы я поступать подобным образом? - залепетал перепуганный Царь драконов. - Вы, верно, не знаете. Великий Мудрец, что этим тварям путем невероятных усилий удалось добиться освобождения от своего первоначального вида. Однако из всех волшебных способов они знают лишь один - как вызывать духов грома, остальное все ересь, которая не имеет ничего общего с путем достижения бессмертия. Этот способ называется «дакайбо» и овладели они им в стране бессмертных. Двух его приятелей вы уже победили и заставили их принять свой первоначальный вид. А этот сам вырастил дракона холода и потому может своими проделками дурачить людей. Но вас не проведешь, Великий Мудрец! Я сейчас же отзову дракона холода, и даос сварится там весь, без остатка, вместе с костями и кожей.
- Ну, действуй, только живо, если не хочешь быть битым, - приказал Сунь У-кун.
После этого Царь драконов превратился в ураган, ринулся в котел, схватил дракона холода и унес его в Северное море.
А Сунь У-кун опустился на землю и, присоединившись к Трипитаке, Чжу Ба-цзе и Ша-сэну, стал наблюдать за всем происходившим. Вскоре они увидели, как даос, прилагая невероятные усилия, старался выбраться из котла. Однако это ему не удалось, он поскользнулся и полетел обратно. В тот же миг он сварился.
- Ваше величество, - поспешил доложить главный палач, - третий наставник погиб.
Услышав это, правитель пришел в отчаяние и, стукнув кулаком по столу, стал громко плакать и причитать:
Да, человеческое тело
Нам нелегко приобрести,
Не выплавить пилюль бессмертья,
Не зная верного пути
Хотя повелевал он духами,
Стихией водною владел,
А все-таки пилюль бессмертья
В распоряженье не имел.
О достижении нирваны
Какой возможен разговор,
Когда в сознанье есть неясность
И омрачен духовный взор!
Ума напрасно напряженье -
Уйти от смерти не дано!
Хотя бы ты и стал монахом,
Но не спасешься - все равно.
О, если б испытать сначала
Непрочность жизни, смертный страх.
Кто захотел бы подвизаться
В посте и бдениях в горах?
Поистине можно сказать:
Если стану плавить золото и ртуть,
Этим ли достигну я чего-нибудь?
Принесет ли что-то для души моей
Верная мне сила ветра и дождей?
Если вы хотите знать, что произошло с Трипитакой и его учениками в дальнейшем, прочитайте следующую главу.
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ,

повествующая о том, как преподобные монахи ночью встретили преграду в виде реки, достигающей неба, и как Цзинь-гун и Му-му, проявив милосердие, решили спасти детей
Итак, правитель страны Уцзиго, откинувшись на своем императорском троне, безутешно рыдал до самого вечера.
- Зачем вы так убиваетесь, ваше величество, - промолвил Сун У-кун, подходя к правителю. - Ведь вы собственными глазами видели трупы этих даосов и убедились в том, что один из них был тигром, второй - оленем, третий же - Сила барана - несомненно, был рогатым бараном. Если не верите, прикажите выловить его останки и легко убедитесь в том, что я говорю правду. Взгляните, разве у человека бывают такие кости? Все ваши наставники - оборотни, принявшие вид людей, и явились они сюда лишь для того, чтобы погубить вас. Однако, видя, что судьба вам еще благоприятствует, они пока не решались причинить вам вред. Но через год-два они, несомненно, погубили бы вас и захватили бы ваши владения. Счастье ваше, что мы вовремя пришли сюда, уничтожили этих волшебников и спасли вас от верной гибели. Зачем же так горевать? Выдайте лучше нам дорожные свидетельства, и мы отправимся в путь.
Лишь теперь правитель стал постепенно приходить в себя.
- Ваше величество, - обратились к нему в этот момент его приближенные. - Вы должны верить этому почтенному монаху. После смерти один из наставников превратился в оленя, другой - в тигра. А тот, что сварился в котле, несомненно, был бараном.
- Что же, - молвил тогда правитель, - примите, почтенный монах, мою сердечную благодарность. Но сейчас уже поздно. Главный наставник наследника! - обратился он к одному из сановников: - Проводите гостей в храм Источника знаний и позаботьтесь об их ночлеге. А утром откройте Восточный зал и велите стряпчему приготовить торжественную трапезу, только из овощных блюд.
Сановник в точности выполнил приказ правителя и проводил паломников в храм.
На следующее утро, в пятую стражу, во время утренней аудиенции, правитель в присутствии всех сановников объявил следующее:
- Расклеить у всех городских ворот, а также на всех улицах указ, призывающий всех монахов-буддистов срочно явиться в город.
Здесь нет надобности распространяться о том, как перед храмом Источника знаний выстроились все придворные и, дождавшись выхода Трипитаки и его учеников, с почетом проводили их к Восточному залу, где была устроена торжественная трапеза в честь паломников.
Расскажем лучше о буддийских монахах. Спасаясь от даосов, они разбрелись в разные стороны. И вот сейчас, узнав о том, что их призывают вернуться в город, они обрадовались и поспешили туда, чтобы отблагодарить Великого Мудреца за свое спасение и вернуть ему волоски, которые он дал им для охраны.
Когда пир закончился, правитель выдал паломникам дорожные свидетельства и сам, вместе с супругой, родственниками и приближенными, проводил Трипитаку и его учеников до городских ворот.
Когда они вышли из ворот, то увидели по обеим сторонам дороги буддийских монахов. Стоя на коленях, они восклицали:
- Великий Мудрец, равный небу! Отец наш! Спаситель! Услышав о том, что ты уничтожил злых духов и освободил нас от грозящей нам смерти, а также узнав, что повсюду расклеены оповещения, призывающие буддийских монахов вернуться в город, мы поспешили сюда, чтобы поблагодарить тебя за великую милость и вернуть тебе волоски, которые ты дал нам.
- Все ли вернулись? - улыбаясь спросил Сунь У-кун.
- Все пятьсот человек, - отвечали монахи.
Сунь У-кун встряхнулся, и волоски вернулись на прежнее место.
- Этих монахов действительно освободил я, - сказал Сунь У-кун, обращаясь к правителю и его сановникам. - Я же разломал тачки и убил даосов-надсмотрщиков. Сейчас, когда, все три духа уничтожены, вы сами видите, что буддизм - это истинное учение. Впредь не исповедуйте ложных учений, и я надеюсь, что все три религии сольются воедино, и вы будете почитать одинаково как буддийских, так и даосских монахов и стремиться к воспитанию людей талантливых и образованных. Я же позабочусь о том, чтобы ваша страна процветала.
Правитель изъявил согласие последовать советам Сунь У-куна и, выразив ему свою глубокую признательность, проводил Трипитаку и его учеников за городскую стену. И наши паломники, неуклонно стремясь к достижению поставленной перед ними цели - получению трех сокровищниц буддийских писаний и прославлению священного имени Будды, продолжали дальнейший путь. С рассветом путники поднимались и двигались дальше, на ночь останавливались на отдых. Им приходилось переносить и жажду и голод. Незаметно минула весна, прошло лето и снова наступила осень. И вот однажды, когда стемнело, Трипитака остановил своего коня и, обращаясь к своим ученикам, спросил:
- Где же мы сегодня остановимся на ночлег?
- Учитель, - с укором сказал Сунь У-кун, - такой вопрос может задавать мирянин, но человеку, ушедшему от мира, это не к лицу.
- Не все ли равно, кто спрашивает: мирянин или человек, ушедший от мира? - удивился Трипитака.
- Дело в том, что миряне могут возиться с ребятишками или же спать со своими женами в теплой постели. Но разве можно нам, монахам, думать о подобных вещах? Мы должны при луне и звездах, перенося голод и жажду, двигаться вперед и останавливаться лишь когда на пути возникает препятствие.
- Дорогой брат, - вмешался тут Чжу Ба-цзе, - ты помнишь об одном, но совершенно забываешь о другом. Мы прошли сегодня очень трудный и опасный путь, и мне с такой тяжелой ношей было особенно тяжело идти. Поэтому совершенно необходимо найти сейчас какое-нибудь пристанище, где бы я мог хоть немного поспать и подкрепиться, набравшись сил для завтрашнего дня. В противном случае я могу ноги протянуть от усталости.
- Пока светит луна, мы будем идти, - сказал на это Сунь У-кун, - и если нам встретится какое-нибудь жилище, остановимся.
Трипитаке и его ученикам не оставалось ничего другого, как последовать за Сунь У-куном. Они прошли еще немного и вдруг услышали шум воды.
- Ну вот! - воскликнул Чжу Ба-цзе. - Кончился наш путь!
- Дорогу нам преграждает вода, - подтвердил Ша-сэн.
- Как же мы переправимся? - забеспокоился Трипитака.
- Погодите, я посмотрю глубока ли эта речка, - сказал Чжу Ба-цзе.
- Перестань болтать глупости, - рассердился Трипитака. - Каким образом ты можешь узнать, глубока ли река?
- Я возьму камень величиной с гусиное яйцо и брошу его на середину. Если раздастся всплеск и пойдут пузыри - значит, река мелкая. Если же камень с шумом пойдет на дно - значит, здесь глубоко.
- Ну что ж, пойди посмотри, - согласился Сунь У-кун.
Чжу Ба-цзе разыскал камень, бросил его в воду, и они услышали, как он с гулом опустился на дно.
- Да, здесь очень глубоко, - сказал Чжу Ба-цзе. - На тот берег нам не перебраться.
- Глубину ты узнал, - сказал тогда Трипитака, - а вот ширина реки нам так и неизвестна.
- Этого я не могу узнать, - отвечал Чжу Ба-цзе.
- Погодите, - сказал Сунь У-кун, - я узнаю.
С этими словами наш чудесный Мудрец совершил прыжок в воздух и стал пристально всматриваться. И вы послушайте, что он увидел:
Воды широкие просторы
Легли в сиянии луны,
И рукава реки искусно,
Казалось, были сплетены.
Речной простор сливался с небом,
И только маковки вершин
В цветенье пышном подымались
Из поглощающих глубин.
Как будто сто приняв притоков,
Реки росла величина,
И домом тысячеэтажным
Вздымалась мощная волна.
И, друг на друга налетая,
Стремились вдаль гряды валов;
На отмелях гуляли цапли -
Здесь не встречался рыболов.
Река раздвинулась, как море,
Необозримо широка…
Вглядись! И все-таки безбрежной
Тебе покажется река.
Сунь У-кун быстро спустился на землю и сказал:
- Учитель, река эта так широка, что нечего и думать перейти ее. Вы знаете, что мои глаза очень зорки. Днем я вижу все, что ожидает нас на расстоянии в тысячу ли, и даже ночью могу рассмотреть все, что делается на расстоянии в пятьсот ли. Но сейчас, сколько я ни смотрел, я никак не мог увидеть противоположного берега. Трудно даже представить себе, какой ширины эта река.
Услышав это, Трипитака пришел в отчаяние. Он не мог даже слова выговорить и, всхлипывая, бормотал:
- Ученики мои, что же мы будем делать?
- Не горюйте, учитель, - сказал тут Ша-сэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54