И кто бы, вы думали, это был? Некто иной, как наследник императора страны Уцзиго. Схватив государя-волшебника за полу его одеяния, он опустился перед ним на колени и сказал:
- Государь-отец, не гневайтесь.
- Что ты хочешь сказать, сын мой? - спросил волшебник.
- Разрешите доложить вам, государь-отец, - отвечал принц. - Еще три года назад я слышал, что по повелению Танского императора из Китая в Индию отправлен один дочтенный монах, который должен поклониться Будде и испросить у него священные книги. Сейчас он здесь. Государь-отец, вы снискали себе уважение и славу. Но, если вы прикажете казнить этих монахов, боюсь, как бы не вышло неприятности. Когда слухи об этом дойдут до Танского императора, он, несомненно, разгневается. Подумайте сами: став императором, Ли Ши-минь объединил всю страну, однако на этом не успокоился и предпринимает военные походы даже за море. Если он узнает о том, что вы, государь, казнили священного монаха, его побратима, он, несомненно, пойдет на вас войной. Что вы тогда станете делать? Войска у вас мало, полководцы слабы. Вы раскаетесь, но будет поздно. Государь-отец мой! Умоляю вас, послушайте моего совета, пусть эти монахи расскажут вам свою историю, узнайте, почему они не поклонились вам, а потом будете их наказывать.
Дело в том, что наследник опасался, как бы не нанести вред Танскому монаху, и решил оттянуть время, даже не подозревая, что Сунь У-кун собрался покончить с волшебником сейчас же. А волшебник внял словам принца и крикнул:
- Эй вы, монахи, давно вы из Китая? И для чего Танский император послал вас за священными книгами?
- Наш учитель - побратим самого Танского импера - тора, - с гордостью отвечал Сунь У-кун, - прозвище его Трипитака. Первый министр Танского императора, Вэй-чжэн, выполняя волю неба, должен был во сне казнить дракона реки Цзинхэ. Танский император во сне посетил Царство смерти и, вернувшись на землю, устроил торжественное моление о невинно загубленных, неприкаянных душах. Наш учитель - великолепный знаток священного писания, славится своими добрыми делами, вот он и получил приказ бодисатвы Гуаньинь отправиться на Запад. Наш учитель - человек высоких устремлений, глубокого душевного благородства и красоты, он до конца предан своей стране, поэтому Танский император и обратил на него свой благосклонный взор. Все это происходило в третий день до полной луны девятого месяца, в тринадцатый год правления Чжэнь-гуань Танской династии. Покинув Китай, он достиг горы Усиншань, там повстречался со мной и сделал меня своим старшим учеником. Имя мое - Сунь У-кун. Когда мы с учителем дошли до селения Лао-гаочжуан в государстве Усыго, он взял себе второго ученика по имени Чжу Ба-цзе. А у реки Сыпучих песков - третьего ученика по имени Ша-сэн. И вот несколько дней назад, в выстроенном по повелению императора монастыре Баолинь, мы приняли еще одного ученика-послушника, специально для переноски вещей.
Выслушав все это, мнимый правитель не осмелился обыскивать Танского монаха и, зло глядя на Сунь У-куна, стал задавать ему всякие каверзные вопросы:
- Итак, вначале Танский монах отправился в путь один. Затем он принял трех учеников. Они не вызывают у меня подозрений. Что же касается четвертого, то в нем я не уверен. Его, несомненно, похитили. Как его зовут? И есть ли у него монашеское свидетельство? Ну-ка, пусть подойдет сюда и расскажет.
Услышав это, настоящий правитель страны Уцзиго задрожал от страха.
- Что же я буду говорить?
- Не бойтесь, - шепнул ему Сунь У-кун. - Я буду отвечать вместо вас.
После этого наш прекрасный Великий Мудрец уверенно выступил вперед и, обращаясь к волшебнику, громко сказал:
- Ваше величество, этот даос глух и нем. Однако в молодости он бывал в Индии и знает туда дорогу. Я знаю всю жизнь и прошу ваше величество милостиво разрешить мне ассказать все вместо него.
Что же, - согласился император, - говори, но только всю правду, не то я накажу тебя по заслугам.
И Сунь У-кун начал рассказывать:
Послушник на допросе был
И дряхл, и нем, и глух;
Он достоянье потерял,
И разум свой, и слух.
Он родом был из этих мест;
Случился недород:
Такая засуха была,
Что погибал народ.
Наложен был великий пост
На бедную страну:
Никто руки не простирал
Ни к мясу, ни к вину;
Курили люди фимиам,
Молились о дожде,
Но не было на сотни ли
Ни облачка нигде.
И вдруг тогда с горы Чжуншань
Спустился чародей,
Он увидал, что вся страна
Томится без дождей.
И вызвал ветер он и дождь,
Послушника ж столкнул
На дно колодца, чтобы тот,
Несчастный, утонул.
На императорский престол
Взошел тот чародей,
И сходством с государем смог
Он обмануть людей.
Но хорошо, что я пришел:
Послушник роскрешен,
Теперь с учителем моим
Пойдет на Запад он.
И послушания обет
Учителю принес;
Он - настоящий государь,
Волшебник же - даос.
Выдававший себя за правителя волшебник до того был напуган, услышав эти слова, что сердце его затрепетало, словно сердце попавшего в беду олененка. Он покраснел, резко повернулся и хотел бежать, так как при нем не было никакого оружия. Начальник дворцовой охраны, у которого на поясе висел меч, под действием чар Сунь У-куна, стоял на месте как вкопанный. Подскочив к нему, волшебник выхватил у него меч и, взмыв на облако, унесся ввысь.
Увидев это, Ша-сэн был взбешен, а Чжу Ба-цзе начал громко бранить Сунь У-куна.
- Что же ты тут разглагольствовал? - кричал он. - Надо было схватить его, и все. А теперь где его искать?
- Что без толку кричать, братья мои, - успокаивал их Сунь У-КУН. - Пусть лучше наследник поклонится отцу, а супруга - своему мужу.
Сказав это, Сунь У-кун произнес заклинание и снял чары со всех придворных.
- Пусть все воздадут должные почести своему настоящему повелителю. Расскажите им, что произошло. А я отправлюсь на поиски волшебника.
- Смотрите, хорошенько охраняйте государя, государыню, наследника и нашего учителя! - наказывал он Чжу Ба-цзе и Ша-сэну. В этот момент он сам уже исчез и был слышен лишь его голос.
Сунь У-кун взвился на девятое небо и стал внимательно оглядываться вокруг. Вдруг он заметил волшебника, который бежал на северо-восток. Сунь У-кун вмиг нагнал его и крикнул:
- Эй ты, оборотень! Куда бежишь? Не видишь меня, что ли?
Волшебник тотчас же обернулся и, взмахнув мечом, крикнул:
- Какой ты дотошный, Сунь У-кун! Ведь я захватил не твой трон, какое же тебе дело до этого? С какой стати ты решил раскрыть мою тайну и выступить поборником справедливости?
- Сейчас я с тобой рассчитаюсь, мерзкое чудовище! - крикнул, расхохотавшись в ответ, Сунь У-кун. - Неужели ты думаешь, я допущу, чтобы ты снова стал правителем? Ты ведь сразу узнал меня и должен был немедленно исчезнуть. Для чего же тебе понадобилось допрашивать учителя? Вот за это я и угощу тебя моим посохом!
Однако волшебнику удалось избежать удара. Он взмахнул мечом и ринулся на противника. Между ними завязался ожесточенный бой.
Царь обезьян в сраженье был свиреп,
И царь-волшебник также был силен -
Друг друга меч и посох отражали.
Закрыв три мира, опустилась мгла:
Чтоб государя возвести на трон,
Противники сраженье продолжали.
После нескольких схваток волшебник понял, что ему не устоять против Царя обезьян, и стремительно бросился назад. Он вбежал во дворец, подбежал к яшмовому трону и смешался с толпой сановников. Затем, встряхнувшись всем телом, он превратился в точную копию Трипитаки и, сложив руки, встал перед троном. Ворвавшийся вслед за ним Великий Мудрец, взмахнув посохом, хотел было нанести удар, но мнимый Трипитака сказал ему:
- Ученик мой, остановись! Ведь это же я!
Тут Сунь У-кун бросился с посохом на Танского монаха, но снова услышал:
- Ученик мой, остановись! Ведь это же я!
Таким образом перед Сунь У-куном оказалось два Танских монаха, и он не знал теперь, что делать.
«Если я убью оборотня, - размышлял он, - это будет моей заслугой, но вдруг я прикончу учителя?»
Он остановился и, обращаясь к Чжу Ба-цзе и Ша-сэну, спросил:
- Кто же из них оборотень и кто учитель? Покажите мне, чтобы я мог действовать!
- Мы следили за тем, как ты сражался с ним в воздухе, - сказал на это Чжу Ба-цзе, - а потом совершенно неожиданно увидели перед собой двух учителей и сейчас сами не знаем, кто из них настоящий.
Услышав это, Сунь У-кун произнес заклинание и вызвал духов - хранителей учения Будды, духов Лю-дина и Лю-цзя, стражей - хранителей пяти стран света, бога времени, восемнадцать архатов и местных духов - хранителей гор и земли.
- Я прибыл сюда для того, чтобы уничтожить волшебника, - сказал, обращаясь к ним, Сунь У-кун. - Однако волшебник принял вид нашего учителя, и теперь я не могу распознать, кто из них настоящий, а кто самозванец. Вы тихонько скажите мне об этом и проводите учителя во дворец, а я тем временем расправлюсь с волшебником.
Между тем волшебник, обладавший способностью передвигаться на облаках и туманах, услышав, что говорит Сунь У-кун, совершил прыжок и очутился вверху над залом Золотых колокольчиков. Сунь У-кун взмахнул своим посохом и чуть было не опустил его на голову Танского монаха. Если бы в этот момент духи, которых вызвал Сунь У-кун, не удержали его, от Танского монаха осталось бы мокрое место. Да что монах! Было бы здесь двадцать человек, и они превратились бы в кровавое месиво.
- Великий Мудрец, - молвили духи. - Волшебник обла дает способностью передвигаться на облаках: взгляните, он уже над залом Золотых колокольчиков.
Сунь У-кун тотчас же ринулся за ним, но волшебник бросился вниз, схватил Танского монаха, смешался с толпой - и снова двойников нельзя было распознать. Сунь У-кун даже приуныл. А Чжу Ба-цзе стоял в стороне и ехидно ухмылялся. Сунь У-кун рассвирепел.
- Чему ты радуешься, дубина? - крикнул он. - Ведь теперь у тебя два учителя и тебе придется служить обоим.
- Дорогой брат, - отвечал ему Чжу Ба-цзе. - Ты вот зовешь меня Дурнем, а сам еще глупее меня. Зачем тратить столько сил? Если можешь потерпеть немного, скажи учителю, чтобы произнес известное ему заклинание, а мы с Ша-сэном будем слушать. Тот из них, кто не сможет читать заклинание, и будет волшебник. Видишь, как просто?
- Ну, брат, спасибо, - обрадовался Сунь У-кун - Ведь это заклинание знают только трое: Будда, бодисатва Гуаньинь и наш учитель. Что же, учитель, читайте заклинание.
И Танский монах стал читать. Волшебник же бормотал что-то невнятное.
- Тот, что бормочет, и есть волшебник! - воскликнул Чжу Ба-цзе и взмахнул вилами.
Однако волшебник совершил прыжок в воздух и на облаке умчался прочь.
Чжу Ба-цзе вскрикнул и тоже на облаке помчался за ним. Ша-сэн растерялся, оставил Танского монаха и, схватив посох, последовал за своим братом. Тогда Трипитака прекратил читать заклинание, и Великий Мудрец, превозмогая головную боль, с посохом в руках ринулся в воздух. И тут разыгрался бой! Трое разъяренных монахов окружили злого волшебника. Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, один - с граблями, другой - с посохом, наседали на него с двух сторон.
«Если я нападу на волшебника спереди, он испугается и сбежит, - подумал улыбаясь Сунь У-кун. - Поднимусь-ка я еще выше и трахну его по макушке. Он сразу кончится».
В тот же миг наш Великий Мудрец на радужном луче поднялся на девятое небо. Но только он собрался действовать, как из радужного облака, находящегося на северо-востоке, прогремел голос:
- Сунь У-кун! Остановись!
Сунь У-кун оглянулся и увидел перед собой Манджутру бодисатву. Он тотчас же опустил посох и, приветствуя божество, спросил:
- Куда путь держите?
- Я прибыл сюда для того, чтобы помочь тебе расправиться с волшебником, - отвечал бодисатва.
- Простите, что доставил вам хлопоты, - стал извиняться Сунь У-кун.
А бодисатва тем временем вытащил из рукава зеркало, обладающее свойством вылавливать духов и оборотней, и навел его на волшебника. Тут Сунь У-кун подозвал Чжу Ба-цзе и Ша-сэна и представил их бодисатве. В зеркале они увидели отражение волшебника, вид которого был поистине ужасен:
Голова, как плавильный котел,
Тело зверя, как индиго, сине;
Как стеклянные чашки - глаза,
Лапы ярко белели, как иней.
Подметал его хвост, как метла,
И тяжелые уши свисали;
Грозно дыбилась синяя шерсть,
Взоры красный огонь излучали.
Словно копий стальных острия,
Подымалась упорно щетина,
Яшмой плоских и редких зубов
Изукрашена пасть исполина.
В ясном зеркале был отражен
Шили-ван - лев, носитель Манджутры:
Бодисатва на нем восседал,
Бодисатва великий и мудрый.
- Премудрый бодисатва, - сказал тут Сунь У-кун. - Это тот самый лев с синей шерстью, на котором вы ездили. Но почему вы позволили ему убежать и превратиться в волшебника? Надо было усмирить его.
- Никуда он не убегал, - отвечал бодисатва. - Он выполнял волю Будды.
- Как же так? - удивился Сунь У-кун. - Существо, превратившееся в оборотня и захватившее трон, оказывается выполняло волю Будды?! Сколько же препятствий я должен преодолеть и сколько страданий вынести на этом тернистом пути?
- Ты многого не знаешь, - молвил бодисатва. - Правитель страны Уцзиго постоянно совершал добрые дела и помогал монахам. Вот Будда и поручил мне перевести его в другой мир и возвести в сан золотого архата. Я не мог, конечно, явиться к нему в своем подлинном виде и, превратившись в простого монаха, пришел к нему просить подаяния. Я сказал ему несколько слов, которые поставили его в затруднительное положение, а он, не зная, кто я такой, приказал связать меня и бросить в реку в императорском саду. Я пробыл в воде три дня и три ночи и лишь благодаря духу Лю-цзя был спасен. Когда же я рассказал Будде о том, что со мной произошло, Будда послал сюда этого волшебника, приказал ему столкнуть императора в колодец и продержать его там в течение трех лет за то, что из-за него я пробыл в воде три дня. Так что все это было предопределено заранее. Ну, а вы сделали доброе дело.
- Ладно, предположим, что все это было предопре - делено заранее и правитель страны Уцзиго получил по заслугам, но ведь этот волшебник погубил уйму людей, - возразил Сунь У-кун.
- Никого он не погубил, - отвечал бодисатва. - Все время, пока он был здесь, стояла хорошая погода, шли благодатные дожди, и народ наслаждался миром и спокойствием.
- Пусть это так, - продолжал Сунь У-кун. - Но ведь он три года жил с женой императора, спал с ней. Он нарушил законы нравственности. Как же можно говорить, что он никому не нанес вреда?
- Он не осквернил ее, - возразил бодисатва. - Этот лев - кастрирован.
Услышав это, Чжу Ба-цзе подошел поближе и погладил волшебника.
- Не даром говорится: «Кто с красным носом, - не пьет вина».
- Ну, раз дело обстоит так, мы пойдем своей дорогой, - сказал Сунь У-кун. - Хорошо, что вы явились сюда, иначе я расправился бы с этим волшебником.
В этот момент бодисатва произнес заклинание и крикнул:
- Оборотень! Почему ты не становишься на истинный путь, чего ждешь?!
Тут волшебник принял свой прежний вид, и бодисатва надел на него лотосовый намордник. Простившись с Сунь У-куном, бодисатва сел на льва и на золотом луче взвился ввысь. Долетев до горы Утайшань, он опустился около драгоценного трона и стал слушать священные сутры.
Если вам интересно узнать, как Танский монах со своими учениками покинул страну Уцзиго, вы должны прочитать следующую главу.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ,

повествующая о том, как дух по прозвищу Красный ребенок смутил сердца, отрекшиеся от мира, и как обезьяна возвратила Чжу Ба-цзе на путь Истины
Итак, Великий Мудрец вместе со своими братьями спустился на облаке прямо во дворец. Все придворные, выстроившись в ряд, почтительно кланялись, выражая свою благодарность за совершенное ими благодеяние. Сунь У-кун подробно рассказал историю о том, как бодисатва вернул к себе волшебника. Выслушав ее, придворные стали еще усерднее кланяться. И вот как раз в тот момент, когда все радостно поздравляли друг друга, один из придворных доложил, что ко дворцу подошли четыре монаха.
- Дорогой брат, - встревоженно сказал Чжу Ба-цзе. - Тут что-то неладно. Вероятно, волшебник принял вид Манджутры бодисатвы, чтобы надуть нас, а теперь, превратившись в монахов, явился сюда.
- Черт возьми! - воскликнул Сунь У-кун и приказал ввести монахов.
Приказ был выполнен. Когда монахов ввели во дворец, Сунь У-кун сразу узнал их: это были монахи из монастыря Баолинь. Они принесли одеяние императора - головной убор, яшмовый пояс бирюзового цвета, красный халат и парадные туфли.
- Как замечательно, что вы пришли! - воскликнул Сунь У-кун и предложил императору, одетому в платье слуги, облачиться в императорское одеяние.
Затем он велел наследнику принести императорский жезл из белой яшмы, вручил его императору и пригласил его взойти на трон. Недаром еще в древности говорили: «Императорский трон ни на один день не может оставаться без правителя».
Однако император ни за что не соглашался взойти на трон. Со слезами на глазах он опустился на колени и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54