- Ты, негодяй, - продолжал он ворчать. - Пятьсот лет назад ты учинил в небесных чертогах буйство, украл у меня почти весь эликсир бессмертия и лишь потом был пойман бессмертным Эр-ланом, который доставил тебя в мою мастерскую на сорок девять дней. Сколько угля я потратил, чтобы переплавить тебя! Потом тебе посчастливилось освободиться; ты принял буддизм и теперь сопровождаешь Танского монаха в Индию. А помнишь на горе Пиндиншань, когда ты дрался с волшебником? Ты ни за что не хотел возвращать мне мои талисманы. Зачем же ты сейчас пожаловал сюда?
- Ну, ваши талисманы я тогда, на горе Пиндиншань, вернул вам сразу же. Почему же вы ругаетесь и продолжаете в чем-то подозревать меня?
- Отчего ты не пришел обычным путем, а проник в мой дворец тайком? - спросил Лао-цзюнь.
- После того как мы с вами расстались, - начал рассказывать Сунь У-кун, - мы пришли в страну Уцзиго, на западе. Правитель этой страны был обманут волшебником, который явился к нему под видом даоса, а затем поднял ураган и погубил самого правителя. После этого волшебник превратился в точную копию правителя и занял трон. И вот вчера ночью, когда наш учитель читал священные книги в монастыре Бао-линь, душа погибшего правителя явилась к нему и попросила, чтобы я помог восстановить справедливость и уничтожил волшебника. Однако доказать, что волшебник совершил преступление, я не мог; поэтому мы с Чжу Ба-цзе ночью проникли в императорский сад, взломали ворота и нашли тело императора, которое находилось в хрустальном колодце и осталось целым и невредимым. Мы доставили его в монастырь. И когда наш учитель увидел покойника, он проявил к нему сострадание и велел мне любым способом вернуть его к жизни. Однако спуститься в царство мрака и разыскать там душу императора он не разрешил. В общем, я не знаю, как вернуть императора к жизни, и вот пришел сейчас к вам за советом. Умоляю, пожалейте меня, дайте тысячу пилюль бессмертия.
- Что за вздор! - возмутился Лао-цзюнь. - Дать ему тысячу пилюль бессмертия! Да что это, какая-нибудь каша, что ли? Не из земли же они делаются?!
Лао-цзюнь даже плюнул с досады и закричал:
- Убирайся вон! Ничего у меня нет!
- Ну, тогда дайте хоть сто пилюль! - примирительным тоном произнес Сунь У-кун.
- И ста у меня нет, - отрезал Лао-цзюнь.
- Ладно, я согласен на десяток, - продолжал Сунь У-кун.
- Ну что за надоедливая обезьяна! - вышел из себя Лао-цзюнь. - Ничего у меня нет, понимаешь, ничего! Уходи ты отсюда, прошу тебя!
- Что же, - улыбаясь, сказал Сунь У-кун, - раз у вас действительно нет пилюль, мне придется поискать их в другом месте. Ведь надо мне вернуть к жизни императора.
- Уходи, уходи! - крикнул Лао-цзюнь.
Сунь У-кун ушел. Между тем Лао-цзюнь задумался.
«Почему Сунь У-кун так спокойно отнесся к моему отказу? - размышлял он. - Что-то подозрительно. Уж не задумал ли он пробраться ко мне и стащить пилюли», - и он тут же приказал слугам вернуть Сунь У-куна.
- Ну, вот что, - сказал Лао-цзюнь. - Не нравится мне твое поведение, - что-то ты, видно, замыслил. Так и быть, дам я тебе одну пилюлю.
- Почтенный учитель, - отвечал на это Сунь У-кун. - Вы знаете мои способности. Давайте сюда ваши пилюли, да поживее. Мы их поделим. Четыре части моих, а шесть ваших. Скажите спасибо, что счастливо отделались. Ведь я мог пустить в ход волшебство, и все пилюли мигом очутились бы у меня.
Тогда Лао-цзюнь взял тыкву-горлянку, перевернул ее вверх дном, и из нее выпала пилюля, которую он и отдал Сунь У-куну.
- Вот все, что у меня есть, - сказал Лао-цзюнь. - Бери и уходи! Ее вполне достаточно, чтобы вернуть к жизни императора. Тебе это зачтется как заслуга, помни!
- Погодите, - сказал Сунь У-кун, беря пилюлю. - Я сначала попробую ее. Может быть, она не настоящая.
И он положил пилюлю в рот. Лао-цзюнь так разволновался, что бросился к нему и схватил его за руку. Затем он стал хватать его за голову и браниться.
- Вот гнусная обезьяна! Если только ты проглотишь пилюлю, я убью тебя на месте.
- Ну и рожа! - рассмеялся Сунь У-кун. - Как будто ты самого низкого происхождения! Да кому нужна твоя пилюля? Подумаешь, драгоценность! Шуму много, а толку мало. Вот она, твоя пилюля!
А надо вам сказать, что у Сунь У-куна под подбородком был зоб, в который он и положил пилюлю.
- Убирайся отсюда! Уходи сейчас же! - крикнул Лао-цзюнь, ущипнув Сунь У-куна. - И не являйся больше!
Наконец Великий Мудрец поблагодарил Лао-цзюня и покинул дворец Тушита. На радужных облаках он вылетел из яшмовых чертогов, в одно мгновенье миновал Южные ворота неба, и, когда возвратился в монастырь, солнце уже поднялось над звездами. Наконец он спустился к самым воротам монастыря и услышал причитания Чжу Ба-цзе.
- Учитель! - позвал Сунь У-кун.
- Сунь У-кун вернулся! - радостно воскликнул Трипитака - Ну как, достал пилюлю?
- Конечно, - отвечал тот.
- Уж кто-кто, а он достанет, - вставил свое слово Чжу Ба-цзе. - Видимо, украл у кого-нибудь.
- Ну-ка, убирайся отсюда, - сказал Сунь У-кун. - Ты мне больше не нужен. Утри слезы и иди поплачь в другом месте.
А ты, - обратился он к Ша-сэну, - принеси немного воды.
Ша-сэн побежал к колодцу, который находился на заднем дворе, достал полбадьи воды и принес. Сунь У-кун вынул изо рта пилюлю, положил ее между губами императора, затем приоткрыл ему рот и влил глоток воды. Примерно через час в животе у императора послышалось какое-то бульканье. Однако тело его оставалось неподвижным.
- Ну вот, учитель, - сказал Сунь У-кун. - Вы заставили меня достать пилюлю бессмертия, и все равно ничего не помогает. Что же, вы теперь убьете меня?
- Да как это не помогает! - возразил Трипитака. - Разве может труп проглотить воду? Конечно, на него воздействовала божественная сила пилюли бессмертия. А раз в желудке слышны звуки, то и кровь должна пульсировать. Только вот дыхание никак не может вернуться к нему. Но это не удивительно! Ведь он три года находился в колодце, здесь не то что человек, железо и то заржавеет. У императора иссяк жизненный дух. И надо, чтобы кто-нибудь вдохнул в него этот дух, тогда все будет в порядке.
Не успел он сказать это, как Чжу Ба-цзе подошел к императору. Однако Трипитака остановил его.
- У тебя ничего не получится! Пусть это сделает Сунь У-кун!
Дело в том, что Чжу Ба-цзе с молодых лет губил людей, ел человеческое мясо и творил всякие недобрые дела. Поэтому дыхание его было нечистым. А Сунь У-кун с детства занимался физическим и нравственным совершенствованием и питался кедровыми и сосновыми орехами и персиками.
Выполняя волю Трипитаки, Великий Мудрец подошел к бездыханному телу императора, приблизил свое лицо, которое напоминало лицо Бога грома, к его губам и с силой вдохнул в него воздух, который прошел через горло, проник в верхний желудок, затем в средний и, наконец, дошел до пупка. Достигнув ступни, струя воздуха повернула и проникла в мозг. Послышался резкий звук, и жизненная энергия вернулась к императору. Он перевернулся, подвигал руками, поджал ноги и, опустившись перед Трипитакой на колени, воскликнул:
- Учитель! Я помню, что вчера ночью моя душа навестила вас, но разве мог я думать, что сегодня на рассвете уже вернусь к жизни?
Трипитака поспешил поднять императора и взволнованно произнес:
- Ваше величество, я тут ни при чем. Благодарите моего ученика.
- Зачем вы так говорите, учитель? - запротестовал улыбаясь Сунь У-кун. - Ведь не даром говорится, что «в доме не может быть двух хозяев». Я ничуть не пострадаю, если поклоны примете вы.
Тем не менее Трипитака ощущал неловкость. Он помог императору подняться с колен и ввел его в зал Созерцания. Здесь, прежде чем усадить его, он заставил Чжу Ба-цзе, Сунь У-куна и Ша-сэна воздать императору соответствующие почести. В это время пришли монахи, которые уже приготовили утреннюю трапезу и принесли поесть своим гостям. Увидев императора в мокрой одежде, они не на шутку перепугались и стали шептаться. Тут Сунь У-кун выскочил вперед.
- Ну вот что, монахи! - крикнул он. - Отбросьте всякие страхи и подозрения! Перед вами правитель страны Уцзиго, ваш подлинный господин. Три года назад его погубил волшебник, и вот сегодня ночью я вернул ему жизнь. Сейчас мы отправляемся в город, чтобы уничтожить зло и восстановить справедливость. Если у вас есть какая-нибудь еда, несите все нам. Мы подкрепимся и тронемся в путь.
Монахи поспешили подать горячей воды для умывания и принесли одежду. Император снял с себя свой пурпурный халат и надел два простых халата, которые ему принесли монахи. Затем он снял яшмовый пояс и подвязался поясом из желтого шелка. Свои башмаки он заменил на старые монашеские туфли. После трапезы привели оседланного коня.
- Чжу Ба-цзе, сколько весит твой багаж? - спросил Сунь У-кун.
- Дорогой брат, - отвечал Чжу Ба-цзе. - Хотя этот багаж я несу изо дня в день, однако сколько он весит, до сих пор не знаю.
- Ну так вот что, - продолжал Сунь У-кун. - Раздели его на две части: одну понесешь сам, а другую отдашь императору, - пусть несет. Так мы скорее доберемся до города.
- Вот счастье привалило! - обрадовался Чжу Ба-цзе. - Сколько сил я потратил, пока тащил императора сюда. А теперь он хоть на время меня заменит.
Но и тут Чжу Ба-цзе не мог обойтись без жульничества. Он разделил багаж на две неравные части, попросил монахов принести еще одно коромысло, более легкую часть багажа оставил себе, а тяжелую - отдал императору.
- Простите, ваше величество, - сказал Сунь У-кун, - что мы нарядили вас в это грубое платье, да еще заставляем нести тяжесть.
- Учитель! - отвечал император, поспешно опускаясь на колени. - Вы вернули мне жизнь и теперь для меня все равно что отец родной. Я не только готов нести эти вещи, но охотно буду прислуживать вам всю свою жизнь, стану вашим слугой, конюхом, готов даже сопровождать вас в Индию.
- Ну, этого вовсе не следует делать, - произнес в ответ Сунь У-кун. - Мы идем в Индию потому, что нам предназначено это самой судьбой. Вам же придется нести багаж всего сорок ли. А когда мы придем в город и расправимся с волшебником, вы займете свой императорский трон, а мы отправимся своей дорогой.
- Как же так? - запротестовал Чжу Ба-цзе. - Выходит, он пронесет вещи всего сорок ли, а дальше опять я буду тащить их?
- Хватит болтать ерунду, - рассердился Сунь У-кун. - Иди лучше вперед и указывай дорогу.
Чжу Ба-цзе беспрекословно повиновался. За ним последовал император. Ша-сэн помог Трипитаке сесть на коня, которого вел под уздцы. Позади всех шел Сунь У-кун. Заиграла музыка, пятьсот монахов, выстроившись рядами, вышли за ворота проводить гостей.
- Не провожайте нас, - сказал Сунь У-кун. - Если наша тайна будет раскрыта, дело может принять плохой оборот. Возвращайтесь лучше в монастырь. Платье императора, его головной убор и пояс приведите в порядок, почистите и сегодня вечером или завтра утром пришлите в город. А я уж чем-нибудь отблагодарю вас.
Монахи так и сделали, а Сунь У-кун пустился догонять учителя.
На Западе тайна, в которой
Нам истину надо найти:
Родители жили, стараясь
Путем совершенства идти.
И мать беспокоилась тщетно
О том знаменательном сне,
Сын видел свою бесполезность,
Лежал император на дне.
Поднять бы его из колодца,
Потом в небесах побывать
У Лао-цзы в тайном покое
Материю, форму познать;
Поистине стать человеком,
Который достигнет высот,
Который в буддизме спасенье
И путь совершенства найдет.
Учитель и его ученики шли довольно долго и наконец увидели город.
- Сунь У-кун, - сказал Трипитака, - перед нами столица страны Уцзиго.
- Вы правы, учитель, - подтвердил Сунь У-кун. - Пойдемте быстрее, у нас еще много дел впереди.
Они вошли в город. Там было красиво и чисто. На улицах царило оживление. Повсюду радовали глаз великолепные дворцы и прекрасные строения. Об этой стране сложены даже стихи:
Дворцы и пагоды за морем
Такие ж точно, как в Китае.
Народ поет, как пел при Танах,
И пляшет, весело играя.
Цветы колеблются под ветром,
Окутанные дымкой алой,
Упало солнце на халаты,
На пестром шелке залетало.
На ширмах вышиты павлины,
Оттуда тянет ароматом,
Жемчужный занавес откинут
И флагом кажется крылатым.
Картины мира и покоя
Заслуживают поздравленья;
Молчат сановники у трона -
Нет повода для донесенья.
- Ученики мои, - молвил Трипитака, слезая с коня. - Мы должны явиться ко двору и получить разрешение на выезд. Не то нас могут задержать власти.
- Вы совершенно правы, - согласился Сунь У-кун. - Давайте пойдем все вместе. Чем больше народу, тем легче разговаривать.
- Ладно, - сказал Трипитака. - Только смотрите ведите себя вежливо. Прежде всего необходимо совершить поклоны и уж потом начинать разговор.
- Приветствуя государя, следует совершать земные поклоны, - сказал Сунь У-кун.
- Правильно, - подтвердил Трипитака, - следует совершить пять земных и три поясных поклона.
- Беда с вами, учитель, ничего вы не знаете, - сказал Сунь У-кун. - Ведь если мы станем совершать поклоны, то покажем себя настоящими невежами. Разрешите, я войду первым. Я знаю, как себя вести. Если они заговорят, отвечать уж разрешите мне. Когда я буду совершать поклоны, - вы тоже кланяйтесь, если я присяду на корточки, делайте то же самое.
И вот Царь обезьян, из-за которого всегда случались неприятности, подошел вместе со всеми к дворцовым воротам и обратился к начальнику стражи:
- Мы - посланцы его величества императора великих Танов, - сказал он, - и путь держим в Индию, чтобы поклониться Будде и попросить у него священные книги. Сейчас мы явились сюда в надежде получить разрешение на выезд. Очень просим, господин начальник, оказать нам милость и доложить о нас.
Выслушав его, начальник стражи тотчас же отправился в парадную приемную и, склонившись перед троном, доложил:
- У ворот дворца сидят пятеро монахов. Они говорят, что идут по велению китайского императора великих Танов в Индию поклониться Будде и попросить у него священные книги. Сейчас они явились сюда, чтобы получить разрешение на выезд. Однако они не осмелились войти сразу и ждут ваших указаний.
Правитель-волшебник приказал ввести их. Танский монах со своими учениками вошел во дворец. Вместе с ними шел и вернувшийся к жизни император. Грусть не покидала его и по щекам безудержно текли слезы.
«Какое горе! - думал он. - Кто мог подумать, что мои неприступные владения, обнесенные железными стенами, будут так вероломно захвачены?»
- Не надо отчаиваться, ваше величество, - стал утешать его Сунь У-кун. - Не то кто-нибудь заметит и разгадает нашу тайну. Посох, который находится у меня в ухе, чем-то обеспокоен. Сегодня он, несомненно, покажет себя и покончит г этим волшебником. Скоро вы снова станете править своими владениями.
Император не посмел ослушаться, утер краем одежды слезы и решительно пошел за остальными прямо в зал для приемов.
Там они увидели военных и гражданских сановников, выстроившихся в два ряда, и множество придворных. У всех был строгий и торжественный вид и величественная осанка. Сунь У-кун подвел Танского монаха прямо к трону и остановился неподвижно. Сановники пришли в ужас от такого поведения.
- Этот монах груб и невежествен! - говорили они между собой. - Как смеет он не воздать почести нашему государю? Что за бесцеремонность!
- Откуда явился этот монах? - раздался тут голос мнимого государя.
- Мы идем из Китая, из страны Наньшаньбучжоу, - с достоинством отвечал Сунь У-кун. - По повелению нашего императора мы должны пройти в храм Раскатов грома в Индии, поклониться Будде и попросить у него священные книги. Но, прибыв сюда, мы не осмелились следовать дальше без разрешения. Вот зачем мы и явились к вам.
- Что же из того, что вы прибыли из Китая! - выслушав его, рассерженно сказал государь. - Я не вассал вашего императора и никаких связей с ним не поддерживаю. Как же вы осмелились не воздать полагающиеся мне почести?
- Наша страна управляется династией, поставленной кебом, и издавна известна, как первое государство в мире. Ваше же государство второразрядное и окраинное. Еще в древности говорили: «Император Китая является отцом и господином, государь же второстепенной страны - его подчиненный и сын». А вы не только не встретили нас как следует, а еще требуете, чтобы я совершал перед вами поклоны?
Услышав это, волшебник-государь рассвирепел.
- Уберите этого монаха! - крикнул он.
В тот же миг все придворные бросились на Сунь У-куна. Но Сунь У-кун выбросил вперед руку и крикнул:
- Ни с места!
Этим магическим жестом Сунь У-кун мог любого человека пригвоздить к месту. И поистине все, кто был в зале, превратились в деревянных или глиняных истуканов.
Увидев, что ни один из придворных не может двинуться с места, волшебник вскочил, спрыгнул с трона и бросился к Сунь У-куну, пытаясь задержать его.
«Чудесно! - подумал Сунь У-кун. - Все идет так, как я и хотел. На этот раз будь у тебя хоть чугунная башка, я проломлю ее своим посохом».
И только было он собрался осуществить свою угрозу, как появился невольный спаситель волшебника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54