- Значит, не хотите освободить их? - спросил Сунь У-кун.
- Не можем, - отвечали те.
Сунь У-кун еще дважды повторил свою просьбу и, получив отказ, рассвирепел, вытащил из уха свой посох и, помахав им против ветра, произнес заклинание. Посох тотчас же стал толщиной с чашку. Тогда, размахнувшись им, он ударил даосов по головам, и те рухнули на землю. Черепа их раскололись, мозг брызнул в разные стороны.
Монахи, издали наблюдавшие за Сунь У-куном, побросали свои тачки и, подбежав к нему, закричали:
- Ой, горе! Ой, беда! Ведь ты убил самых близких людей правителя!
- Кто же они такие? - спросил Сунь У-кун.
- Да ведь их учителя неотлучно находятся при правителе, - сказали монахи, окружив Сунь У-куна тесным кольцом. - Правитель иначе к ним и не обращается, как: «Государ ственный наставник, брат или учитель». Им разрешено даже не оказывать никаких почестей правителю. Какую же беду ты натворил! Ведь эти даосы были посланы наблюдать за нашей работой и к тебе никакого отношения не имели, зачем же ты убил их? Бессмертные, конечно, и не подумают обвинить в этом убийстве тебя. Они скажут, что это дело наших рук. Что же нам теперь делать? Мы вместе с тобой пойдем в город и заявим о преступлении.
- Перестаньте шуметь, - сказал улыбаясь Сунь У-кун. - Никакой я не бродячий даос и пришел сюда, чтобы спасти вас.
- Своим поступком ты лишь увеличил наши страдания, - продолжали кричать монахи. - Какой же ты спаситель!
- Я - ученик Танского монаха Сунь У-кун, и пришел сюда именно для того, чтобы спасти вас.
- Неправда! - вскричали монахи. - Сунь У-куна мы бы узнали!
- Да вы же его никогда не видели! - удивился Сунь У-кун.
- Во сне к нам часто являлся старец, который называл себя духом Вечерней звезды, - отвечали монахи. - Он так подробно описал нам Сунь У-куна, что ошибиться было бы невозможно.
- Что же он говорил вам? - спросил Сунь У-кун.
- Он говорил, что у этого Мудреца:
Приплюснут лоб; глаза - оттенка стали;
Лицо в шерсти - худые щеки впали;
Торчат клыки; блестящий взор лукавый
Являет озорство и живость нрава.
Казалось, он подобен Богу грома,
И все-таки он странен по-другому,
И старый посох с ободком блестящим
В его руках стал грозным и разящим.
Поднял он против неба возмущенье,
Теперь же он идет стезей спасенья;
Для Танского монаха стал опорой
И людям он в беде помощник скорый.
Сунь У-кун остался очень доволен тем, что дух Вечерней звезды заранее сообщил монахам о его прибытии и вместе с тем рассердился.
«Зачем этот старый разбойник, - думал он, - раскрыл мое настоящее обличие этим простым смертным?»
- Вы действительно правы, - сказал он монахам. - Я не Сунь У-кун, я его ученик и прибыл сюда для того, чтобы научиться искусству навлекать беду. А вон там идет сам Сунь У-кун, - прибавил он, указывая на восток.
И пока монахи смотрели в указанном направлении, Сунь У-кун принял свой обычный вид. Увидев его, монахи низко склонились и молвили:
- Господин наш, прости наше невежество, не узнали мы тебя. Помоги нам отомстить за нашу обиду. Необходимо тотчас же пойти в город, усмирить мошенников и восстановить справедливость.
- Что же, пошли, - сказал Сунь У-кун. И они отправились.
Сначала Сунь У-кун пошел на самую вершину отмели. Здесь при помощи волшебства перетащил все тачки на вершину холма. Затем он поднял их и со всей силой швырнул на землю: тачки разлетелись на мелкие части. После этого он разбросал кирпич, черепицу и прочий строительный материал.
- Ну, а теперь расходитесь! - крикнул он монахам: - И не попадайтесь мне на глаза. Завтра же отправлюсь к вашему царю и уничтожу его любимых даосов.
- Господин наш, - сказали на это монахи, - мы не смеем уйти отсюда. Если мы попадем в руки чиновников, нас передадут властям: ведь за каждого из нас обещана награда.
- В таком случае, - сказал Сунь У-кун, - я научу вас, как защищаться.
И с этими словами наш прекрасный Мудрец выдернул у себя клочок шерсти, разжевал ее на мелкие кусочки и дал каждому монаху несколько волосков.
- Положите это под ноготь безымянного пальца, - сказал он им, - и сожмите руку в кулак. Проделав это, вы можете спокойно идти, никто не осмелится тронуть вас. Если же кто-нибудь попытается это сделать, сожмите кулак и крикните: «Великий Мудрец, равный небу!» Я тотчас же приду вам на помощь.
- Господин наш, - молвили в ответ монахи. - А что делать, если мы уйдем далеко и ты не услышишь нас?
- Не бойтесь, все обойдется, - успокоил их Сунь У-кун. - Если даже вы уйдете за десять тысяч ли отсюда, вы будете в полной безопасности.
Тогда один из монахов, самый смелый, решил проверить действие этого волшебства и, сжав кулак, потихоньку произнес: «Великий Мудрец, равный небу!» В тот же миг перед ним появился Бог грома с железным посохом в руках. Перед его грозным видом отступила бы даже многотысячная армия.
После этого еще человек сто проверили волшебный способ, и появилось сто других мудрецов-хранителей. Изумленные монахи низко кланялись, приговаривая:
- Поистине свершилось чудо, о котором вы, учитель, говорили.
- Теперь слушайте дальше, - продолжал Сунь У-кун. - Как только опасность пройдет, вы скажите: «Спокойно!» - и они вернутся на свои места.
И действительно, стоило произнести «спокойно», как боги-хранители снова превратились в клочки шерсти и вернулись на прежнее место - под ноготь. После этого монахи, радостные и довольные, стали расходиться.
- Особенно далеко не уходите, - наставлял их Сунь У-кун. - Ждите вестей обо мне из города. Как только выйдет приказ всем буддийским монахам вернуться в город, вы приходите и верните мне мою шерсть.
Итак, монахи стали расходиться: кто на восток, кто на запад, некоторые остались на месте. Однако рассказывать об этом мы сейчас не будем и вернемся к Трипитаке.
Он долго ожидал Сунь У-куна, однако, не дождавшись, велел Чжу Ба-цзе вести коня, и они двинулись дальше. По пути им то и дело встречались монахи. Наконец путники подошли к городу, и тут неожиданно увидели Сунь У-куна, который стоял в окружении монахов.
- Сунь У-кун, - обратился к нему Трипитака, - ведь я послал тебя узнать, откуда исходит шум. Почему же ты так долго не возвращался?
Вместо ответа Сунь У-кун подвел к нему монахов и велел им приветствовать учителя. Затем он рассказал Трипитаке все, что здесь произошло.
- Что же это такое?! - воскликнул Трипитака. - Что с нами будет?
- Успокойтесь, учитель, - сказали монахи, - Великий Мудрец - существо необыкновенное. Его волшебная сила оградит вас от всяких тревог и волнений. Мы - монахи монастыря Чжиюаньсы, построенного в этом городе по велению императора. Наш монастырь не разрушен лишь потому, что его выстроили по приказу предка нынешнего правителя и в нем находится изображение этого предка. Остальные монастыри все до одного разрушены. Потому мы просим вас, учитель, остановиться в нашем убогом монастыре А завтра утром Великий Мудрец найдет для вас более подходящее жилье.
- Что ж, вы правы, - сказал Сунь У-кун. - Нам надо заблаговременно въехать в город.
Трипитака сошел с коня и направился к городским воротам.
Солнце клонилось к западу. Они прошли по подвесному мосту под трехъярусными воротами. Увидев монахов из монастыря Чжиюаньсы, которые вели коня и несли вещи, горожане поспешили скрыться. Между тем монахи подошли к монастырю. Над воротами висела вывеска, на которой большими золотыми иероглифами было написано: «Монастырь Чжиюаньсы, выстроен по велению императора». Монахи отперли ворота, прошли через зал Богов - хранителей пяти стран света и, наконец, открыли двери главного храма. Тут Трипитака облачился в рясу, поклонился золотой статуе Будды и лишь после этого вошел в храм.
Монахи позвали сторожа. На зов явился старик монах. Увидев Сунь У-куна, он тотчас же склонился перед ним и воскликнул:
- Господин наш, наконец-то ты явился!
- За кого ты меня принимаешь, что воздаешь мне такие почести? - спросил Сунь У-кун.
- Ведь ты Великий Мудрец, равный небу, отец наш Сунь У-кун, - отвечал монах - Каждую ночь к нам являлся дух Вечерней звезды, велел нам ждать твоего прихода и сказал, что ты нас спасешь. Я сразу узнал тебя. Какое счастье, что ты пришел! Опоздай ты еще на несколько дней, и нас уже не было бы в живых.
- Встаньте! - произнес улыбаясь Сунь У-кун. - Завтра все решится!
Монахи приготовили поесть, затем подмели и после этого все улеглись спать. Наступила уже вторая стража, а Сунь У-кун все не мог уснуть. Он думал о следующем дне. Вдруг до него донеслись звуки музыки. Сунь У-кун потихоньку встал, оделся и совершил прыжок в воздух. С высоты он увидел, что в южной стороне города зажглись фонари и факелы. Спустившись пониже, он присмотрелся более внимательно и увидел, как в храме Саньцингуань даосы совершают моление в чесгь Полярной звезды.
Таинственное это было место
Там высился величественный храм,
Божественное это было место
Там веры истинной был дивный храм.
Обетованная страна бессмертных,
И небожителей достойный край
Роскошный храм в земле обетованной
Напоминал великолепьем, рай
Даосы там играли на свирелях:
Они сидели строго, в два ряда,
Гимн благодарственный они слагали
О том, что миновала их беда
На середине восседал Владыка,
Нефрит священный он в руках держал.
Из книги Даодэцзин он поученье
О праведности истинной читал
Даосы, пыль столбами подымая,
Вели о тайных знаках разговор;
Склонялись ниц, закончив объясненья, -
И о дожде молил согласный хор
Свечей горящих ввысь тянулось пламя,
И аромат вздымался к небесам,
Звезде Полярной в знак благоговенья
Даосы воскурили фимиам
На столиках плодов лежала груда,
И яств отборных подавались блюда.
На главных воротах храма висели два свитка из желтого шелка, на которых было вышито двадцать два иероглифа. Надпись гласила: «Да будут благоприятными дождь и ветер. Да будет неизмеримой для вас милость неба. Да царят мир и благоденствие в вашей стране. Да продлится на тысячи лет счастливое правление». Тут Сунь У-кун увидел трех почтенных даосов в священных одеждах, в которых узнал бессмертных: Силу оленя, Силу тигра и Силу барана. Перед ними стояла толпа молящихся - человек восемьсот. Расположившись в два ряда, они били в барабаны и гонги, возжигали благовония, моля о прощении грехов.
«Вот я сейчас спущусь вниз и смешаюсь с толпой, - с удовольствием подумал Сунь У-кун. - Однако недаром говорится, что «Из одной ворсинки шелка нитки не получится, а одной ладонью невозможно хлопать». Надо позвать Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, и мы все вместе сыграем с ними шутку».
На облаке Сунь У-кун спустился прямо в храм и тут увидел Чжу Ба-цзе и Ша-сэна. Они спали на одной постели головами в разные стороны. Он стал будить Ша-сэна.
- Ты что, брат, не спишь? - спросил тот.
- Вставай, - сказал ему Сунь У-кун. - Забавное дело есть. - Какие еще там забавы, когда уже третья стража, - заворчал Ша-сэн. - Во рту пересохло и глаза слипаются.
- Здесь в городе есть храм, выстроенный в честь даосской троицы - Саньцингуань, - сказал Сунь У-кун, - как раз сейчас даосы совершают там моление. Храм полон разного рода снедью, предназначенной для жертвоприношений. Там и пампушки величиной с кадушку, и печенье весом не меньше пятидесяти цзиней каждое - всего не перечесть. Много фруктов. Пойдем полакомимся.
Услышав о еде, Чжу Ба-цзе тотчас же проснулся.
- А меня почему не зовешь? - спросил он.
- Вот что, братья, - Сказал тогда Сунь У-кун. - Если хотите поесть вволю, пойдемте, только без шума, чтобы не разбудить учителя.
Они поспешно оделись, потихоньку вышли из храма и вскочили на облако. Увидев зажженные фонари, Дурень готов был сразу же приступить к делу. Однако Сунь У-кун остановил его.
- Не торопись. Подождем, пока они разойдутся.
- Да у них моление в самом разгаре, - заметил Чжу Ба-цзе. - Они и не думают уходить.
- Погоди, я знаю, как заставить их покинуть храм, - сказал на это Сунь У-кун.
После этого наш чудесный Великий Мудрец произнес заклинание и изо всех сил дунул в юго-восточном направлении. В тот же миг поднялся бешеный ураган. Ветер, ворвавшись в храм, опрокинул вазы с цветами, повалил подсвечники, сорвал со стен свитки с надписями. В храме сразу стало темно. Даосы помертвели от страха.
- Дети мои, - сказал бессмертный Сила тигра. - Разойдитесь пока. Ветер загасил фонари и свечи и развеял благовония. Пусть каждый удалится сейчас на покой, а утром мы прочтем побольше псалмов и таким образом наверстаем упущенное сегодня время.
Даосы разошлись, а Сунь У-кун и его спутники опустились вниз и проникли в зал Саньцингуань - даосской троицы. Дурень с жадностью набросился на еду и поедал все, что попадалось под руку, не разбирая вареная эта пища или сырая. Тогда Сунь У-кун ударил его посохом по рукам.
- Я еще не распробовал как следует все эти лакомства, а ты уже дерешься, - проворчал Чжу Ба-цзе, отдернув руки.
- Веди себя прилично, - сказал Сунь У-кун. - Давайте сядем и будем есть, как полагается.
- Вот еще новости! - возразил Чжу Ба-цзе. - Если мы будем соблюдать приличие, воруя, то что станем делать, когда нас пригласят в гости?
- А что за бодисатвы сидят там, наверху? - спросил Сунь У-кун, не отвечая Чжу Ба-цзе.
- О! - изумился Чжу Ба-цзе. - Если ты не знаешь даосскую троицу, то каких бодисатв ты знаешь?
- Что же это все-таки за божества? - повторил свой вопрос Сунь У-кун.
- В центре сидит изначальный Владыка неба, - сказал Чжу Ба-цзе, - слева от него - Владыка небесных сокровищ, а справа - великий Лао-цзюнь.
- Мы должны принять их облик, - сказал Сунь У-кун, - и тогда можем спокойно приступить к еде.
Запах съестного дразнил Чжу Ба-цзе, и он горел нетерпением скорее приступить к делу. Он взобрался на возвышение, рылом столкнул оттуда статую Лао-цзюня и сказал:
- Ну, почтенный старец! Хватит тебе восседать здесь. Дай теперь и мне посидеть немного.
Таким образом Чжу Ба-цзе превратился в великого Лао-цзюня. Точно так же Сунь У-кун превратился в изначаль - ного Владыку неба, а Ша-сэн - во Владыку небесных сокровищ.
Не успел Чжу Ба-цзе сесть, как тотчас же схватил огромную пампушку и начал ее уписывать.
- Не торопись! - сказал ему Сунь У-кун.
- Чего же еще ждать? - спросил Чжу Ба-цзе. - Ведь мы уже приняли их облик.
- Братья, - сказал тогда Сунь У-кун. - Поесть - дело немудреное. А вот если мы выдадим себя раньше времени, то будет худо. Мы повалили на пол статуи их богов. А ведь рано утром сюда может прийти какой-нибудь даос звонить в колокол или подметать. Представьте себе, что он споткнется об эти статуи. Тогда мы сами выдадим себя. Надо лучше спрятать их подальше.
- Куда же их спрячешь, - возразил Чжу Ба-цзе. - Мы в этом храме первый раз и ничего здесь не знаем. Тут и дверей не найдешь.
- Когда мы вошли сюда, - сказал Сунь У-кун, - я справа заметил маленькую дверь. Судя по запаху, который исходит оттуда, там должен быть склад зерна. Вот и стащи их туда.
Дурень был силен. Спрыгнув вниз, он взвалил себе на спину все три статуи и унес их. Подойдя к двери, о которой говорил Сунь У-кун, он толкнул ее ногой и увидел, что это вовсе не склад зерна, а уборная.
- Ну и шутник же этот бимавэнь, - со смехом сказал Чжу Ба-цзе. - Даже для сортира он решил подобрать соответствующее даосское название.
Прежде чем свалить свою ношу на землю, Чжу Ба-цзе об - ратился к даосским божествам с молитвой и забормотал: «Выслушайте меня, всемогущие боги, мы пришли сюда издалека. Мы без труда расправлялись со всякими духами. Здесь мы желали устроить трапезу, но не могли найти себе пристанища. Поэтому мы и решили занять ненадолго ваши места. Вы давно уже сидите там, так что некоторое время можете побыть и в уборной. Вам подносили обильные приношения; что давало вам возможность соблюдать благочестие и чистоту. Ну, а теперь некоторое время вам придется довольствоваться грязными подношениями и побыть божествами, воспринимающими зловонные подаяния».
После этого Чжу Ба-цзе сбросил статуи в яму. Раздался всплеск, и зловонная жидкость забрызгала платье Чжу Ба-цзе.
- Ну как, хорошо спрятал их там? - спросил Сунь У-кун.
- Хорошо, - отвечал Чжу Ба-цзе. - Вот только запачкался немного. Так что, если почувствуете неприятный запах, не обессудьте, пожалуйста!
- Ладно, - сказал смеясь Сунь У-кун. - Иди ешь. Однако перед тем как выйти отсюда, тебе следует немного почиститься.
Наконец Чжу Ба-цзе уселся, и они втроем приступили к пиршеству. Сначала они съели все большие пампушки, потом принялись за блюда с бамбуком, пироги, печенье, жареные пирожки и так далее, уже не разбираясь, какое перед ними блюдо - холодное или горячее, и поедая подряд все, что им попадалось под руку.
Здесь надо сказать, что Сунь У-кун не был большим любителем всякого рода печений и вареной пищи, поэтому он ограничился тем, что поел немного фруктов, чтобы составить компанию своим приятелям. Все запасы еды были вмиг уничтожены, словно их смело ураганом. Однако они и не думали уходить из храма, а продолжали беседовать и шутить, наслаждаясь только что съеденными лакомствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54