Он напоминал ему о жизни фермы на высоких бере
гах Пелопоннеса. Перед его взором вновь возникала темная зелень посадок
индийской конопли, среди которых красные и желтые платки девочек напоми
нали крупные цветы. Горгис слышал, как они распевают на разные голоса дре
вние песни, пропалывая сорняки с тем, чтобы неоплодотворенный цветок изл
ил на листья драгоценную смолу, дарящую людям мечту и иллюзию.
Когда-то я сам познакомился с патриархальной жизнью фермы у дяди Ставро,
где красивые служанки в юбках со сборками бегали босиком по стертым их п
редками плитам. Внешне они остались такими же, как и в те легендарные врем
ена, когда женщины расстилали льняные ткани на пляжах, залитых солнцем, в
стране Навсикаи. Я был свидетелем вековых ритуалов приготовления гашиш
а вместе с попом Маноли, который, подоткнув сутану, принимал в этом деле уч
астие. Поэтому меня не удивляло, что Горгис вовсе не чувствует себя прест
упником, доставляя в обход таможенных барьеров, вопреки законам и предпи
саниям, наркотик, родившийся там, на свежем горном воздухе, в полях изумру
дного цвета, где порхают, словно бабочки, разноцветные платки девочек. Пр
имерно такое же чувство глухого возмущения испытывал и я, думая о том, что
только глупцы могут называть нас «торговцами дурманом».
Им бы следовало приберечь это название исключительно для мрачных типов,
поставщиков химических ядов, которые осаждают общественные писсуары, н
очные бары и злачные места!
Увы, скоро я должен был стать причастным к этой контрабанде, отвратитель
ной не только своим смертоносным товаром, но и безнравственностью ее про
тивника, той полиции нравов, которая сама погрязла в пороках, оправдывая
сь тем, что она избавляет от них общество.
Когда Горгис принял партию груза в сотню таник, доставленную в этот раз, м
не показалось, что он смутился, когда я спросил, к какому сроку он хотел бы
получить все остальное.
Ц Я не могу вам сказать, ваш товар портится на жаре. Ему уже несколько лет,
и я не знаю, какой окажется эта партия.
Ц Вскройте танику и убедитесь.
Ц Мне самому не в чем убеждаться, я передаю вам лишь то, что говорят мне кл
иенты. Они капризничают, поскольку сейчас в моде кокаин и героин, которые
гораздо легче перевозить и с которыми намного удобнее обращаться.
Ставро стоял в стороне и то и дело качал головой с сокрушенным видом, слов
но отвергал доводы своего друга. Конечно, у обоих приятелей был ко мне дел
икатный разговор, но они не знали, с чего начать.
Ц В общем, Ц опять заговорил я, Ц речь идет о неожиданно возникшей конк
уренции со стороны новых продуктов, на которые вы только что намекнули?
Ц Да, и об очень опасной для нас конкуренции, если мы дадим себя обойти.
Ц Не имеете ли вы в виду то, что вам придется заменить гашиш кокаином?
Ц О, нет, никогда! Ц воскликнули оба в один голос. Это был крик души, и я пон
ял, что и тот, и другой без особой радости рассматривают вторжение этих на
ркотических веществ в их торговлю.
Ц Однако, если, как вы говорите, гашиш больше не идет…
Ц Его покупают и будут покупать всегда, ибо феллах невосприимчив к этим
фармацевтическим гадостям, он не сможет обойтись без своего наргиле, кот
орый курит со времен фараонов, но если мы хотим уговорить перекупщиков п
риобрести оставшийся у вас запас, прежде чем он испортится, придется пре
дложить им и кое-что «другое».
Горгису претило произносить вслух слова «кокаин» и «героин», точно он их
стыдился.
Ц Во-первых, Ц продолжил я, Ц мой запас отнюдь не пропадет, он может хра
ниться бесконечно долго, во-вторых, я лишен возможности раздобыть упомя
нутые наркотики.
Ц У меня они есть… то есть они находятся в Германии, на заводах «Мерк», но
их нельзя переправить подпольно. Надо, чтобы фабрика выслала их в порт, гд
е их транзит не запрещен, и я подумал в связи с этим о Джибути.
Ц Это возможно, но, если, допустим, мне удастся получить разрешение погру
зить их на мое судно, за мной сразу же будет установлено наблюдение. Нет, к
такого рода контрабанде у меня не лежит душа.
Ц И у меня тоже, поверьте, но, если мы этого не сделаем, продать ваш гашиш н
е удастся. Все мои конкуренты продают его вместе с новыми продуктами. Вам
придется поступить так, или вы все потеряете.
У меня не хватило духу отказаться от надежды совершить новые плавания и
так глупо потерять капитал. Может быть, это и было той бедой, которую я пре
дчувствовал. Ставро объяснил мне, что в общем-то речь идет о незначительн
ой партии (около ста килограммов кокаина и героина), но благодаря этому он
сможет взять у меня весь мой запас из расчета по три фунта за одну оку (оди
н килограмм двести граммов). И я сдался.
Обе лодки подняли паруса и устремились к Суэцкому заливу. Теперь настал
их черед рисковать, я же избавился от всех забот.
Поскольку мне уже нечего было опасаться, я поплыл с попутным ветром марш
рутом пароходов, вдоль оси Красного моря, к Джибути.

Х

После восьми дней приятного плавания с попутным ветром я увидел архипел
аг Ханиш. Мы подошли к нему на заходе солнца, когда ветер начал быстро осла
бевать. Опасаясь штиля и встречных течений, которые вынудили бы меня вкл
ючить мотор, я предпочел сберечь тот небольшой запас мазута, который еще
оставался, а заодно дать своим людям и самому себе возможность ночного о
тдыха. Вероятно, истинной причиной, заставившей меня воспользоваться эт
ой остановкой, было все же желание тщательно осмотреть пляж, к которому п
ричалил негр, «вышедший из моря».
Ранним утром я отправился на сушу и вместе с двумя матросами дошел по бер
егу до хижины, брошенной двумя суданцами. На песке, обнажившемся в резуль
тате последнего прилива в новолуние, не было никаких следов. Таким образ
ом, с тех пор как мы побывали здесь в прошлый раз, никто не останавливался
на острове. Дальше, в глубине, все было стерто ветром. Я собирался уже пове
рнуть назад, когда Кадижета, который ушел довольно далеко к восточной ок
онечности острова, стал подавать мне знаки. Я подбежал к нему, и он показал
на небольшой кожаный мешочек, выцветший от яркого солнечного света и ле
жавший под бугорком, вроде тех, что образуются пред какой-нибудь преград
ой, останавливающей наносимый ветром песок. Мешочек был пуст, и его сторо
на, обращенная к земле, была вспорота.
Принадлежал ли он беглецу? Вряд ли, потому что напоминал сумочки, которые
носят европейские женщины. Кажется, оправа была серебряной, но в сумке не
было ничего, что позволяло бы определить ее происхождение.
На разрезанной стороне, несмотря на то, что кожа там совсем задубела, еще м
ожно было различить выдавленные инициалы. Без сомнения, это были буквы А
и В. Я взял с собой эту вещицу Ц и так поступил бы всякий моряк, подбирающи
й все, что найдет на берегу, Ц возможно, рассчитывая использовать когда-
нибудь оправу… Инстинкт старьевщика присущ почти всем нам.
Мои матросы тоже набрали какого-то хлама, однако обладавшего своей таин
ственной историей, которая делает столь притягательными предметы, выбр
ошенные на берег прибоем.
Я был далек от того, чтобы усмотреть какую-то связь между загадочным негр
ом и этой сумочкой, оказавшейся в море вместе с пустыми ящиками, склянкам
и и старыми швабрами.
Мне хотелось найти спасательный пояс, но его, конечно, смыло приливом. Под
нявшись на борт судна, я бросил свою находку в сундук и забыл о ней, уже отд
авая приказ о поднятии якоря.
Через два дня мы прибыли в Обок. Мне пришлось пробыть там дольше, чем я пре
дполагал, из-за того что матросы после полуторамесячного отсутствия хот
ели повидать своих жен и коз. Наконец, когда прошли три нескончаемых дня и
все вернулись на корабль, я отплыл в Джибути. Как только я сошел на берег, я
отправился к Мэриллу узнать новости, то есть выслушать краткое сообщени
е о канканах и мелких происшествиях, случившихся за этот месяц. Входя в ег
о темную контору, я с удивлением заметил негра, что-то царапающего в реест
рах. Когда он поднял голову, чтобы сказать мне, что его патрон находится на
плато, иначе говоря, в привокзальном квартале, у кого-то на партии бриджа,
мне показалось, что курносое лицо этого человека мне знакомо, однако при
помнить, где я его встречал, я не смог.
Он же, явно опасаясь, что я что-то вспомню, поспешил перехватить инициатив
у атаки, а скорее, в данном случае, обороны:
Ц Вы меня не узнаете, господин де Монфрейд? Я Жозеф Эйбу. Вероятно, мое имя
ни о чем не говорит, ибо когда вы вызволили меня из исправительной тюрьмы
в Асэбе, оно вам было неизвестно.
Ц Ах, ну да! Ты еще появился на борту моего судна в Суэце, но тогда ты назва
лся другим именем… Кажется так?
Ц Да, это действительно был я, и уверяю вас, что, если бы я вовремя не понял,
какую гнусную роль хотят мне навязать, если бы из-за меня у вас возникли н
еприятности, я был бы в отчаянии. Когда меня послали на ваше судно, я не зна
л, о ком идет речь. Увидев вас, я почувствовал такой стыд за то, что мне предс
тояло сделать, что совсем потерял голову и рассказал вам одну историю в н
адежде уплыть вместе с вами.
Ц Значит, ты появился у меня на судне не по своей воле?
Ц Нет, но эта мысль пришла мне на ум, потому что я хотел избежать репресси
й со стороны тех, кто послал меня за вами шпионить.
Ц И кого же я имел честь заинтересовать?
Ц Господина Троханиса, а также, по-видимому, полицию, где у него есть друз
ья… или были, ибо, насколько мне известно, он сидит сейчас в тюрьме…
Ц Как же ты оказался в Суэце в то время, да еще в такой почтенной компании?

Ц Что вы хотите? В Джибути мне не удалось найти подходящую работу… Я ведь
человек образованный, я вел учетные книги и бухгалтерию самой крупной э
кспортной фирмы в Массауа…
Ц Да, да, я знаю, бухгалтерия открывает путь ко всему, если знать, как ею во
спользоваться, но вернемся к Троханису.
Ц Итак, я не мог продолжать сортировать кожи, зарабатывая три франка в де
нь, и кормить при этом четверых детей, поэтому я принял предложение Троха
ниса сопровождать его в поездках в качестве секретаря. Он пообещал мне д
есять фунтов в месяц.
Ц Очевидно, за такие деньги можно продать даже отца с матерью.
Ц О! Господин де Монфрейд, как плохо вы обо мне думаете! Голод Ц плохой со
ветчик, но если веришь в Бога, то надо считаться с совестью. Я никогда не за
буду то добро, которое вы для меня сделали. Если я и грешил иногда, то раска
иваюсь перед Богом, но я не могу упрекнуть себя в неблагодарности по отно
шению к вам…
И он ловко перечислил примеры, по-видимому, придуманные им самим, когда ег
о стараниями были расстроены вероломные планы шайки Троханиса.
Волею судьбы Мэрилл отсутствовал, так что этот негодяй успел разбавить м
ою неприязнь жалостью, представив себя беднягой, который едва сводит кон
цы с концами, обеспечивая свою семью.
Чувствуя, что размяк, я подсознательно перешел к обороне и решил основат
ельно его прощупать:
Ц Ну, ладно, оставим в покое это уже далекое прошлое, скажи мне лучше, поче
му ты сел на «Воклюз»?
Ц Я? Что вы! Да я и не покидал Джибути, клянусь вам; спросите у господина Ре
пичи, который пристроил меня к господину Мэриллу.
Его «клянусь вам» было явным перебором, а кроме того, мне показалось, что о
н вдруг посерел (негры не бледнеют, а сереют).
Меня так и подмывало выложить историю о «человеке, который вышел из моря
», заявив ему прямо в лоб, что накуда, у которого он попросил огня, его опозн
ал, но я побоялся, что лишусь ценнейшего оружия, признавшись в том, что эти
м оружием обладаю.
Если Эйбу действительно тот самый человек, он сразу же насторожится, и я, т
аким образом, потеряю все шансы усыпить его бдительность. А если он им не я
вляется, то упоминание об этой истории окончательно запутает следы, кото
рые, возможно, однажды приведут меня к истине.
Эйбу, который разволновался, почуяв угрозу, облегченно вздохнул, когда у
видел, что я не решаюсь продолжать разговор в этом столь опасном направл
ении, и даже пустил слезу, словно был до глубины души уязвлен несправедли
выми подозрениями. Он снова принялся уверять меня жалостливым тоном в св
оей признательности и преданности, умоляя не лишать его должности в конт
оре моего друга Мэрилла.
Я не вполне поддался на заверения в дружеских чувствах и сказал себе, что
такой человек, оказавшись в бедственном положении, обязательно попытае
тся извлечь пользу из того немногого, что ему известно о моих делах. Но опа
сность не велика, думал я, потому что моя контрабанда ничуть не ущемляет и
нтересы колонии, к тому же все мои тайные замыслы Ц секрет полишинеля. Од
нако никогда нельзя недооценивать врага, каким бы ничтожным он ни казалс
я; может быть, даже следует проявлять тем большую бдительность, чем менее
ясны для тебя его намерения.
Когда вернулся Мэрилл, я не стал ему говорить о его новом бухгалтере.
Расположившись в небольшом кабинете Мэрилла, я рассказал ему о конкурен
ции со стороны химических препаратов, о чем узнал от Горгиса, и спросил, ра
зрешен ли их транзит. Он ответил, что скорее всего Ц да, так как ни одно пос
тановление, насколько ему известно, не вносило изменений в закон от июня
1887 года. Затем мы перешли к обсуждению того, каким образом можно получить с
видетельство, требуемое немецкому заводу, не возбуждая при этом любопыт
ства администрации. Оба мы пришли к необходимости соблюдать величайшую
осторожность.
В начале нашей беседы Жозеф Эйбу тихонько покинул соседний кабинет, где
у него был свой стол, прихватив кипу таможенных деклараций якобы для тог
о, чтобы уладить какие-то текущие формальности. Небольшой склад, где Мэри
лл хранил тюки с кофе, предназначенные для богатых клиентов, выходил на т
у же веранду, и от личного кабинета Мэрилла его отделяла обыкновенная де
ревянная перегородка. У меня были все основания думать, что Эйбу вошел ту
да и стал слушать, о чем мы говорим, намереваясь узнать, не наушничаю ли я н
а него патрону, но потом предмет нашей беседы, должно быть, вызвал у него с
овсем особый интерес, и он не пропустил ни одного слова.
Прежде чем проститься с Мэриллом, я намекнул на его нового бухгалтера и п
осоветовал быть с ним настороже. Разумеется, я умолчал о своих прежних вс
тречах с Эйбу в Асэбе и Суэце, равно как и о странном приключении на остров
е Джебель-Зукар. Поэтому, мои сомнения относительно лояльности его служ
ащего, которого он считал полностью преданным его интересам, слегка удив
или Мэрилла.
Со своей стороны, Репичи отозвался о Жозефе Эйбу с симпатией. То, что он пл
охо начал и занимался темными делами, бесспорно, но психология туземца п
редполагает такую большую долю безответственности, что судить о ней с то
чки зрения наших представлений нельзя.
Чернокожий, приобщившийся к европейской жизни, почти всегда сбивается с
истинного пути, будучи неспособен понять наши моральные принципы. Тогда
он начинает действовать машинально, возлагая ответственность за свои п
оступки на белых, которые им командуют. В этой ситуации он теряет предста
вления о добре и зле, и его причисляют к категории безнравственных людей.
Таким образом, многие колонисты не делают различия между цивилизованны
м негром и дикарем, который, в отличие от первого, не безнравственен, а про
сто обладает другой моралью Ц вот и все. В то время как его «просвещенный
» сородич не научился ничему, кроме искусства лжи.
Во время коротких остановок в Джибути я жил в небольшой комнате, располо
женной на самом верху какой-то заброшенной лачуги, напротив Мэрилла. Там
и навестил меня Жозеф в тот же вечер, чтобы поблагодарить за то, что я не ск
азал о нем ничего плохого его хозяину. Дабы еще более меня разжалобить и п
роизвести благоприятное впечатление, представ в виде почтенного отца с
емейства, он привел с собой двух своих детей, негритят шести и восьми лет,
одетых по-европейски, с огромными колониальными шлемами на голове. Жозе
ф определил их в школу католической миссии, чем очень гордился.
Я смягчился, убедив себя, что в конечном счете судил о нем по внешнему виду
, не учитывая его психологии негра, и моя настороженность куда-то испарил
ась, а ведь она могла защитить меня от козней этого негодяя.
Жозеф Эйбу имел на редкость отталкивающую наружность, таких, как он, назы
вают «грязными животными», к тому же он был одноглазым. Одноглазыми могу
т быть и очень славные люди, но в их взгляде всегда есть что-то тревожное. С
ловно для того, чтобы возникло какое-то определенное выражение, доброе и
ли злое, подтверждающее свойства данной личности, надо иметь оба глаза.
Жозеф был умен, а в туземцах, воспитанных в рабстве, это качество чаще всег
о представляет опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23