Конечно, я метал громы и молнии на невезение и даже задавался воп
росом, не является ли эта поломка, из-за которой мое отплытие задерживает
ся на двое суток, неким предостережением свыше.
Сколько раз мне приходилось иметь дело с цепью помех, мешавших претворен
ию моих планов в жизнь. Мы часто проклинаем досадное стечение обстоятель
ств, из-за которых опаздываем на поезд или на свидание, не задумываясь о т
ом, что могло бы с нами случиться, если бы все шло так, как мы задумали.
Разумеется, я не поддался полнейшему фатализму. Всегда ведь кажется, что
знаешь больше, чем известно судьбе, и потому я торопился починить судно. В
ечером следующего дня, когда я сидел у себя на террасе, погруженный в разд
умья, я увидел направлявшийся в открытое море, весь в огнях, пароход: это б
ыл «Воклюз», взявший курс на Суэц. Я просто подумал о том, что он приплывет
туда раньше меня, не подозревая, какая жестокая ирония заключена в этом б
езобидном наблюдении.
Следующей ночью мы наконец покинули рейд Обока. Сидевшая на фонаре ночна
я птица тяжело взлетела, когда «Альтаир» огибал небольшой огонек у входа
на рейд. Она покружилась немного возле нашего грота, а затем исчезла спра
ва по борту. Тогда рулевой, который следил за ней взглядом, читая «Фатиху»
закончил молитву со вздохом облегчения, и я уловил одно слово Ц «таиб» (х
орошо).
Ц Почему ты сказал «таиб»? Ц спросил я у него.
Ц Таиб, потому что она исчезла справа от нас. Если бы птица обогнула кора
бль слева по борту, тогда лучше бы нам остаться в Обоке… Но все уже предопр
еделено на небесах, да свершится воля Аллаха!
И он опять затянул свою песню в такт первым волнам, встретившим судно в от
крытом море.
По мере приближения к Баб-эль-Мандебскому проливу северо-восточный вет
ер крепчал, и мне пришлось лавировать под парусом и с включенным мотором,
но из-за юго-западного течения мы теряли то, что удавалось приобрести на
каждом галсе. Чтобы сберечь запасы мазута, я удалился в укрытие под вулка
нический конус Рас-Сиана, очень ненадежной якорной стоянки, где корабль
подвергается бортовой качке. Но у меня не было выбора, и я еще раз проклял
ветер, море и вообще парусное судоходство. Решительно все складывалось т
ак, чтобы задержать меня. Однако вскоре я вынужден был помянуть добрым сл
овом аварию на мадрепоровом рифе: к вечеру поднялся хамсин, и в считанные
секунды на море начался шторм. Слушать, как яростно свистит в рангоуте пр
и убранных парусах, и смотреть, как разбиваются волны о базальтовые глыб
ы, нас защищающие, было гораздо лучше, чем бороться со стихией в этом злове
щем проливе.
Кратковременная буря стихла так же внезапно, как и началась, но я знал, что
скоро обязательно подуют северо-западные ветры.
В этих широтах море успокаивается столь же быстро, как и приходит в неист
овство. Таким образом, надо было воспользоваться затишьем и сняться с як
оря, пока не возобновился северо-восточный ветер, который быстро набира
ет силу на восходе солнца. И я тронулся в путь без парусов, прижимаясь к бе
регу, который, как мне было известно, не представляет опасностей до самог
о рифа Синтиан. Это коварное мадрепоровое плато, едва обнажающееся в сам
ые сильные отливы, вдаваясь более чем на милю в открытое море, тянется на п
ротяжении пятнадцати миль вдоль очень низкого берега. К тому же, когда ду
ют северо-западные ветры, на нем не возникает бурунов, так что ночью ничто
не выдает его близкого присутствия, даже относительно спокойное море, т
ак как зыбь отклоняется в сторону и несется параллельно подступам к рифу
, под углом свыше 25° к направлению ветра. В прилив несколько скал, обычно вы
ступающих над водой, подобно восставшим из бездны чудовищам, затопляютс
я, поэтому судно с малой осадкой может, лавируя, войти в это узкое море, в то
время как моряки будут по-прежнему думать, что находятся вдали от берега.
Когда неожиданно наступивший штиль известит их о допущенной ошибке, они
попробуют выбраться оттуда наугад, положившись на волю Божью и проплыв м
ежду шпилями подводных скал, отметивших подступы к рифу. Но злые духи, из-
за которых корабль попал в эту ловушку, неизбежно приведут его на скалу, к
ак бы мореплаватели ни пытались избежать столкновения.
О том же, чтобы дождаться рассвета прямо здесь, нет и речи, так как прилив д
лится недолго, а сесть на ощетинившееся острыми кораллами дно Ц значит
погубить корабль.
На восходе спереди и слева по борту я заметил южный край рифа, отмеченный
каркасом разбившегося судна. Я приблизился к нему и поплыл вдоль границы
рифа, сохраняя дистанцию менее одного кабельтова.
Шпили подводных скал постоянно возникали у нас на пути, словно зубы, гото
вые в любой момент впиться в свою жертву, а то и дело попадавшиеся обломки
кораблей говорили о забытых драмах потерпевших крушение моряков.
Мы молча смотрели на скорбную вереницу останков, ибо здесь, в этих коварн
ых водах, они были для нас чем-то вроде грозного предостережения о том, чт
о может наступить и наш черед.
Ветер свежел, но прикрытие рифа, хотя и ненадежное, все еще позволяло судн
у идти на моторе, сопротивляясь морской стихии.
Наконец я заметил кирпичный конус, отметивший северный край рифа, а точн
ее, разрыв, позволяющий войти в архипелаг Асэба Ц лабиринт из фарватеро
в и лагун, отделяющих друг от друга плоские острова, на которых растут кор
непуски и манглии с серебристой листвой. Ветер уже доносил до нас ваниль
ный запах этой странной растительности, но, увы, близок локоть да не укуси
шь: поскольку к встречному ветру добавилось встречное течение, «Альтаир
» замер на месте. Я вынужден был поднять парус и отойти, не меняя галса, к от
крытому морю, где уже поднялись высокие, но достаточно далеко отстоящие
одна от другой, благодаря тому, что течение совпадало с направлением зыб
и, волны.
Наконец во второй половине дня после безуспешной многочасовой схватки,
в ходе которой мы не продвинулись ни на один кабельтов, когда течение и во
лны ослабли, судно вошло в узкий проход, обеспечивающий доступ к фарвате
ру Рубаттино и бухте Асэба.
Там на спокойной, почти озерной воде, между островами, поросшими корнепу
сками, мы спустили паруса, и «Альтаир» развил свои пять узлов против ветр
а. Но, несмотря на все потуги машины, я не успел выйти из архипелага засвет
ло. Пришлось дожидаться следующего дня там, где я находился, с подветренн
ой стороны лесистого островка, на котором свили себе гнезда пеликаны. Эт
о была настоящая удача: экипаж набрал сотни крупных, пятнистых яиц, весьм
а похожих на яйца диких уток. Это позволит внести разнообразие в обычное
меню, когда запасы свежего мяса (баранина и птица) истощатся.
Однако гастрономические выгоды были для меня слабым утешением: возникл
а еще одна задержка на восемь Ц десять часов. К счастью, восхитительный б
ереговой ветер, весь напоенный далекими запахами джунглей, дал мне возмо
жность поднять парус с появлением последней четверти луны, незадолго до
рассвета. Мы вышли в открытое море при свете дня, и, идя левым галсом, я взял
курс норд. Но удача не могла нам сопутствовать так долго! Увы! К вечеру бри
з усилился, и высокие волны, бегущие с севера, предвещали шторм. Мои люди о
забоченно смотрели на стайки чаек, летевшие к островам Ханиш, вулканичес
кая цепь которых вырисовывалась на фоне красноватого облака пыли, подня
того в небо хамсином. Дурной знак, если птицы ищут укрытия. В этом случае п
аруснику надо срочно позаботиться о якорной стоянке.
VII
Я достаточно неплохо знал подходы к большому острову Джебель-Зукару, бл
иже других расположенному к архипелагу Ханиш, чтобы укрыться там на ночь
. Поэтому я сменил галс и взял курс прямо на него.
Этот остров, высотой шестьсот метров, последний на востоке архипелага: в
полумиле от него находится небольшая скала, на которой расположен маяк А
бу-Аил, служащий ориентиром для пароходов. Этот островок заканчивается
длинным барьером, состоящим из островов и рифов, он тянется от африканск
ого побережья, вдаваясь более чем на тридцать миль в Красное море. Замети
в огонек маяка, пароходы огибают остров на очень близком от него расстоя
нии и берут затем курс норд-вест.
Это последний кусочек суши, который видит пассажир перед входом в Суэцки
й залив.
В сумерках ветер еще более посвежел, но укрытие, создаваемое Джебель-Зук
аром, хотя он и был удален от нас более чем на две мили, предохраняло нас от
сильнейшей зыби, которая в этот момент билась в противоположный склон ут
еса.
Это относительное спокойствие позволило мне спустить парус, как только
мы, продолжая идти на прежнем галсе, достигли предела тихой зоны и поплыл
и на моторе уже под ветром. И хотя он дул с необычайной силой, море станови
лось более гладким по мере приближения к острову. Оттого что небо внезап
но затянулось облаками, сумерки еще более сгустились, и ночью казалось, ч
то черный полог горы находится совсем близко, настолько она была высокой
. В такой кромешной темноте было трудно определить дистанцию, но я знал, чт
о нашему судну, обладающему малой осадкой, не грозит опасность. Лишь неск
олько отдельных скал могли доставить нам неприятности, но, имея Кадижету
с его острым зрением, сидевшего на крамболе, а также благодаря фосфоресц
енциям, оживляемым прибоем, мы могли их избежать. Судно прошло в нескольк
их саженях от одной из скал, которая, казалось, шевелилась в пенистых водо
воротах и угрожающе привставала, похожая на черное чудовище.
Эти базальтовые утесы, острые шпили подводных камней, разрушаемые шторм
овыми южными ветрами в период зимнего муссона, имеют силуэты апокалипси
ческих монстров, даже при дневном свете наводящих на мысль о галлюцинаци
и. Совершенно отвесные на глубоководье, они возникают из темной бездны, о
круженные водоворотами и завихрениями. Ночью, когда бледные фосфоресце
нции отбрасывают мимолетные отблески на мерцающие стены этих скал, они п
роизводят жуткое впечатление. Повсюду вокруг них извиваются, точно тела
рептилий, водовороты и течения, и лес коричневых водорослей, проглядываю
щий в ложбинах между волн, обнаруживает таинственный морской мир.
Моряки не сомневаются, что над этими местами тяготеет власть злокозненн
ых духов, и я употребил весь свой авторитет, чтобы убедить матросов подой
ти к острову чуть поближе. Однако море теперь совершенно успокоилось, и п
орывы ветра уже обрушивались на нас с вершины скалы с такой яростью, что е
два не сорвали мачту.
Поэтому для парусника, плывущего слишком близко к горе, с подветренной е
е стороны, возникает серьезная опасность. Если бы я не плыл без паруса, то
с нашего судна мачту срезало бы, как бритвой.
Я велел бросить лот, но он не достал до дна; это всегда производит жуткое в
печатление, если ищешь стоянку. Впрочем, удивляться этому не следовало, и
бо я знал, что берег острова вертикально уходит в воду и что в некоторых ме
стах корабль может сесть форштевнем на гальку, тогда как под кормой глуб
ина будет достигать пятидесяти саженей.
Я перевел мотор на малые обороты, чтобы двигаться как можно медленнее, та
к как дно вдоль берега усеяно подводными камнями. Невозможно было что-ли
бо разглядеть сквозь пелену сумерек, поднявшуюся теперь до самого зенит
а. Абди постоянно забрасывал лот, но он по-прежнему не достигал дна.
В такие моменты даешь себе зарок никогда больше не выходить в море.
Вдруг у подножия горы замигал огонек. Что это: рыбачий костер или фонарь? И
если фонарь, то кто его тогда зажег в этом пустынном и угрюмом месте, тем б
олее на южном склоне острова, почти отвесно обрывающемся в море? Если и ес
ть там кто живой, то он, должно быть, примостился на одном из тех узких каме
нистых карнизов, которые в часы прилива кое-где вдаются вперед наподоби
е небольшого берега; но в большинстве своем они практически недоступны.
Именно напротив такого крошечного каменистого пляжа корабль может пре
дпринять попытку зацепиться на якоре. Я повернулся направо к этому благо
словенному огоньку, полагаясь на случай, ибо сейчас все зависело от того,
с чем столкнется киль корабля, прежде чем мы доберемся до этого места…
Нас ослепила сверкающая впереди точка, и мы перестали различать что-либ
о вокруг. Был ли это сигнал, подаваемый с целью указать нам на якорную стоя
нку? Мои люди с сомнением отнеслись к этой гипотезе, убежденные, что это за
манивает нас на рифы злонамеренный джинн. Все слышали о коварных огонька
х, которые мерещились тем, кто терпел крушение, плывя ночью. В самом деле, в
о многих местах на вулканическом острове выделяются сернистые испарен
ия, а значит, там возможно и появление язычков пламени.
Я пребывал в полном недоумении, когда далекий крик вывел нас из состояни
я нерешительности. Мои люди нестройными голосами принялись бормотать с
лова какой-то заупокойной молитвы, и это вызвало у меня опасение в том, чт
о начнется паника. Я тут же издал крик в ответ, стараясь вложить в него как
можно больше человеческой теплоты, откликаясь на донесшийся до нас загр
обный голос, чтобы вернуть его в мир живых. Через пару секунд мне отозвало
сь эхо… Скала находилась в трехстах метрах от нас, и у меня возникло жутко
е ощущение, будто мы заперты в склепе, настолько давящей была близость эт
ой громадной стены. Но это, правда, заставило пристальней вглядеться в не
е, и я заметил пониже огонька едва различимое отражение на воде. Значит, ог
онь действительно горел на берегу. Там находился человек, который, безус
ловно, направлял наш путь, так как, стоя спиной к скале и лицом к открытому
морю, он мог разглядеть силуэт корабля, выделявшегося на более светлом ф
оне неба. Судно медленно скользило по инерции с выключенным мотором, кот
орый, однако, был готов заработать «полный назад». Долетевший до нас, впол
не отчетливый теперь голос развеял фантастические предположения: чело
век повторял: «Аграб, аграб» (приближайся). Очевидно, он знал, что там нет ни
какой опасности для судна.
Абди, оставив лот, присоединился к трем матросам, которые взяв в руки длин
ные багры, приготовились встретить рифы.
Мола поджег свернутую в толстый рулон тряпку, пропитанную нефтью, и она, р
аздуваемая ветром, вспыхнула ярким, почти бенгальским огнем.
Мы увидели, как под судном в прозрачной воде возникло ярко освещенное дн
о; казалось, киль вот-вот его коснется, но матросы, тут же погрузив в воду ба
гры, не обнаружили никаких препятствий.
Человек по-прежнему выкрикивал «аграб!». Должно быть, у него были причины
не позволить нам бросить якорь там, где мы находились раньше. Действител
ьно, в последних отблесках догорающего факела я увидел в кристально чист
ой воде, как дно внезапно приподнялось и превратилось в банку, покрытую к
амнями и галькой. Мы подошли к якорной стоянке.
Никогда еще якорная цепь не грохотала с таким радостным звуком. Теперь я
мог хорошенько рассмотреть небольшой костер, приютившийся у самой кром
ки воды, не более чем в двух метрах от форштевня корабля. Возле огня сидел
на корточках человек. Он застыл в неподвижности и ждал.
VIII
«Альтаир», оттесняемый порывами ветра, отошел на всю длину якорной цепи
и развернулся не по ветру, а в направлении сильного течения, параллельно
го берегу. Сбросив на воду лодку, я перебрался на сушу. Ко мне подошел почт
и голый человек с обрывком ткани вокруг бедер. Прежде всего он попросил в
оды.
На вид он показался мне суданцем, скорее всего, ловцом жемчуга. Но как и по
чему он оказался здесь? В этих варварских странах, где каждый волен расск
азать о себе или утаить свою историю, не принято задавать вопросы, но от эт
ого любопытство не ослабевает.
Я велел доставить на борт нашего судна этого человека, очевидно, потерпе
вшего крушение, и после того, как он напился воды, впрочем, не без осторожн
ости, так как ему, похоже, и раньше доводилось подолгу терпеть жажду и пото
м выходить из этого состояния, осушив последнюю чашку сладкого чая, он за
говорил:
Ц Мой товарищ умер. Я уже три дня без воды и пищи, ибо человек, который выше
л из моря, украл нашу хури со всеми нашими запасами.
Я спал в хижине, когда вдруг был разбужен каким-то звуком: кто-то тащил лод
ку по гальке. Луна стояла высоко в небе, и я увидел, как какой-то человек плы
вет на хури, изо всех сил налегая на весла. Вначале я подумал, что это Джама,
мой приятель, который решил порыбачить, и я крикнул ему, чтобы он подождал
меня. Но Джама был рядом и вскочил на ноги от моего крика. Тогда я сообрази
л, что это «арами» (вор). Уповать еще можно было на то, что неподалеку бросил
о якорь какое-то судно и что один из его матросов взял нашу лодку только д
ля того, чтобы добраться до корабля, но, когда рассвело, мы увидели, что мор
е пустынно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
росом, не является ли эта поломка, из-за которой мое отплытие задерживает
ся на двое суток, неким предостережением свыше.
Сколько раз мне приходилось иметь дело с цепью помех, мешавших претворен
ию моих планов в жизнь. Мы часто проклинаем досадное стечение обстоятель
ств, из-за которых опаздываем на поезд или на свидание, не задумываясь о т
ом, что могло бы с нами случиться, если бы все шло так, как мы задумали.
Разумеется, я не поддался полнейшему фатализму. Всегда ведь кажется, что
знаешь больше, чем известно судьбе, и потому я торопился починить судно. В
ечером следующего дня, когда я сидел у себя на террасе, погруженный в разд
умья, я увидел направлявшийся в открытое море, весь в огнях, пароход: это б
ыл «Воклюз», взявший курс на Суэц. Я просто подумал о том, что он приплывет
туда раньше меня, не подозревая, какая жестокая ирония заключена в этом б
езобидном наблюдении.
Следующей ночью мы наконец покинули рейд Обока. Сидевшая на фонаре ночна
я птица тяжело взлетела, когда «Альтаир» огибал небольшой огонек у входа
на рейд. Она покружилась немного возле нашего грота, а затем исчезла спра
ва по борту. Тогда рулевой, который следил за ней взглядом, читая «Фатиху»
закончил молитву со вздохом облегчения, и я уловил одно слово Ц «таиб» (х
орошо).
Ц Почему ты сказал «таиб»? Ц спросил я у него.
Ц Таиб, потому что она исчезла справа от нас. Если бы птица обогнула кора
бль слева по борту, тогда лучше бы нам остаться в Обоке… Но все уже предопр
еделено на небесах, да свершится воля Аллаха!
И он опять затянул свою песню в такт первым волнам, встретившим судно в от
крытом море.
По мере приближения к Баб-эль-Мандебскому проливу северо-восточный вет
ер крепчал, и мне пришлось лавировать под парусом и с включенным мотором,
но из-за юго-западного течения мы теряли то, что удавалось приобрести на
каждом галсе. Чтобы сберечь запасы мазута, я удалился в укрытие под вулка
нический конус Рас-Сиана, очень ненадежной якорной стоянки, где корабль
подвергается бортовой качке. Но у меня не было выбора, и я еще раз проклял
ветер, море и вообще парусное судоходство. Решительно все складывалось т
ак, чтобы задержать меня. Однако вскоре я вынужден был помянуть добрым сл
овом аварию на мадрепоровом рифе: к вечеру поднялся хамсин, и в считанные
секунды на море начался шторм. Слушать, как яростно свистит в рангоуте пр
и убранных парусах, и смотреть, как разбиваются волны о базальтовые глыб
ы, нас защищающие, было гораздо лучше, чем бороться со стихией в этом злове
щем проливе.
Кратковременная буря стихла так же внезапно, как и началась, но я знал, что
скоро обязательно подуют северо-западные ветры.
В этих широтах море успокаивается столь же быстро, как и приходит в неист
овство. Таким образом, надо было воспользоваться затишьем и сняться с як
оря, пока не возобновился северо-восточный ветер, который быстро набира
ет силу на восходе солнца. И я тронулся в путь без парусов, прижимаясь к бе
регу, который, как мне было известно, не представляет опасностей до самог
о рифа Синтиан. Это коварное мадрепоровое плато, едва обнажающееся в сам
ые сильные отливы, вдаваясь более чем на милю в открытое море, тянется на п
ротяжении пятнадцати миль вдоль очень низкого берега. К тому же, когда ду
ют северо-западные ветры, на нем не возникает бурунов, так что ночью ничто
не выдает его близкого присутствия, даже относительно спокойное море, т
ак как зыбь отклоняется в сторону и несется параллельно подступам к рифу
, под углом свыше 25° к направлению ветра. В прилив несколько скал, обычно вы
ступающих над водой, подобно восставшим из бездны чудовищам, затопляютс
я, поэтому судно с малой осадкой может, лавируя, войти в это узкое море, в то
время как моряки будут по-прежнему думать, что находятся вдали от берега.
Когда неожиданно наступивший штиль известит их о допущенной ошибке, они
попробуют выбраться оттуда наугад, положившись на волю Божью и проплыв м
ежду шпилями подводных скал, отметивших подступы к рифу. Но злые духи, из-
за которых корабль попал в эту ловушку, неизбежно приведут его на скалу, к
ак бы мореплаватели ни пытались избежать столкновения.
О том же, чтобы дождаться рассвета прямо здесь, нет и речи, так как прилив д
лится недолго, а сесть на ощетинившееся острыми кораллами дно Ц значит
погубить корабль.
На восходе спереди и слева по борту я заметил южный край рифа, отмеченный
каркасом разбившегося судна. Я приблизился к нему и поплыл вдоль границы
рифа, сохраняя дистанцию менее одного кабельтова.
Шпили подводных скал постоянно возникали у нас на пути, словно зубы, гото
вые в любой момент впиться в свою жертву, а то и дело попадавшиеся обломки
кораблей говорили о забытых драмах потерпевших крушение моряков.
Мы молча смотрели на скорбную вереницу останков, ибо здесь, в этих коварн
ых водах, они были для нас чем-то вроде грозного предостережения о том, чт
о может наступить и наш черед.
Ветер свежел, но прикрытие рифа, хотя и ненадежное, все еще позволяло судн
у идти на моторе, сопротивляясь морской стихии.
Наконец я заметил кирпичный конус, отметивший северный край рифа, а точн
ее, разрыв, позволяющий войти в архипелаг Асэба Ц лабиринт из фарватеро
в и лагун, отделяющих друг от друга плоские острова, на которых растут кор
непуски и манглии с серебристой листвой. Ветер уже доносил до нас ваниль
ный запах этой странной растительности, но, увы, близок локоть да не укуси
шь: поскольку к встречному ветру добавилось встречное течение, «Альтаир
» замер на месте. Я вынужден был поднять парус и отойти, не меняя галса, к от
крытому морю, где уже поднялись высокие, но достаточно далеко отстоящие
одна от другой, благодаря тому, что течение совпадало с направлением зыб
и, волны.
Наконец во второй половине дня после безуспешной многочасовой схватки,
в ходе которой мы не продвинулись ни на один кабельтов, когда течение и во
лны ослабли, судно вошло в узкий проход, обеспечивающий доступ к фарвате
ру Рубаттино и бухте Асэба.
Там на спокойной, почти озерной воде, между островами, поросшими корнепу
сками, мы спустили паруса, и «Альтаир» развил свои пять узлов против ветр
а. Но, несмотря на все потуги машины, я не успел выйти из архипелага засвет
ло. Пришлось дожидаться следующего дня там, где я находился, с подветренн
ой стороны лесистого островка, на котором свили себе гнезда пеликаны. Эт
о была настоящая удача: экипаж набрал сотни крупных, пятнистых яиц, весьм
а похожих на яйца диких уток. Это позволит внести разнообразие в обычное
меню, когда запасы свежего мяса (баранина и птица) истощатся.
Однако гастрономические выгоды были для меня слабым утешением: возникл
а еще одна задержка на восемь Ц десять часов. К счастью, восхитительный б
ереговой ветер, весь напоенный далекими запахами джунглей, дал мне возмо
жность поднять парус с появлением последней четверти луны, незадолго до
рассвета. Мы вышли в открытое море при свете дня, и, идя левым галсом, я взял
курс норд. Но удача не могла нам сопутствовать так долго! Увы! К вечеру бри
з усилился, и высокие волны, бегущие с севера, предвещали шторм. Мои люди о
забоченно смотрели на стайки чаек, летевшие к островам Ханиш, вулканичес
кая цепь которых вырисовывалась на фоне красноватого облака пыли, подня
того в небо хамсином. Дурной знак, если птицы ищут укрытия. В этом случае п
аруснику надо срочно позаботиться о якорной стоянке.
VII
Я достаточно неплохо знал подходы к большому острову Джебель-Зукару, бл
иже других расположенному к архипелагу Ханиш, чтобы укрыться там на ночь
. Поэтому я сменил галс и взял курс прямо на него.
Этот остров, высотой шестьсот метров, последний на востоке архипелага: в
полумиле от него находится небольшая скала, на которой расположен маяк А
бу-Аил, служащий ориентиром для пароходов. Этот островок заканчивается
длинным барьером, состоящим из островов и рифов, он тянется от африканск
ого побережья, вдаваясь более чем на тридцать миль в Красное море. Замети
в огонек маяка, пароходы огибают остров на очень близком от него расстоя
нии и берут затем курс норд-вест.
Это последний кусочек суши, который видит пассажир перед входом в Суэцки
й залив.
В сумерках ветер еще более посвежел, но укрытие, создаваемое Джебель-Зук
аром, хотя он и был удален от нас более чем на две мили, предохраняло нас от
сильнейшей зыби, которая в этот момент билась в противоположный склон ут
еса.
Это относительное спокойствие позволило мне спустить парус, как только
мы, продолжая идти на прежнем галсе, достигли предела тихой зоны и поплыл
и на моторе уже под ветром. И хотя он дул с необычайной силой, море станови
лось более гладким по мере приближения к острову. Оттого что небо внезап
но затянулось облаками, сумерки еще более сгустились, и ночью казалось, ч
то черный полог горы находится совсем близко, настолько она была высокой
. В такой кромешной темноте было трудно определить дистанцию, но я знал, чт
о нашему судну, обладающему малой осадкой, не грозит опасность. Лишь неск
олько отдельных скал могли доставить нам неприятности, но, имея Кадижету
с его острым зрением, сидевшего на крамболе, а также благодаря фосфоресц
енциям, оживляемым прибоем, мы могли их избежать. Судно прошло в нескольк
их саженях от одной из скал, которая, казалось, шевелилась в пенистых водо
воротах и угрожающе привставала, похожая на черное чудовище.
Эти базальтовые утесы, острые шпили подводных камней, разрушаемые шторм
овыми южными ветрами в период зимнего муссона, имеют силуэты апокалипси
ческих монстров, даже при дневном свете наводящих на мысль о галлюцинаци
и. Совершенно отвесные на глубоководье, они возникают из темной бездны, о
круженные водоворотами и завихрениями. Ночью, когда бледные фосфоресце
нции отбрасывают мимолетные отблески на мерцающие стены этих скал, они п
роизводят жуткое впечатление. Повсюду вокруг них извиваются, точно тела
рептилий, водовороты и течения, и лес коричневых водорослей, проглядываю
щий в ложбинах между волн, обнаруживает таинственный морской мир.
Моряки не сомневаются, что над этими местами тяготеет власть злокозненн
ых духов, и я употребил весь свой авторитет, чтобы убедить матросов подой
ти к острову чуть поближе. Однако море теперь совершенно успокоилось, и п
орывы ветра уже обрушивались на нас с вершины скалы с такой яростью, что е
два не сорвали мачту.
Поэтому для парусника, плывущего слишком близко к горе, с подветренной е
е стороны, возникает серьезная опасность. Если бы я не плыл без паруса, то
с нашего судна мачту срезало бы, как бритвой.
Я велел бросить лот, но он не достал до дна; это всегда производит жуткое в
печатление, если ищешь стоянку. Впрочем, удивляться этому не следовало, и
бо я знал, что берег острова вертикально уходит в воду и что в некоторых ме
стах корабль может сесть форштевнем на гальку, тогда как под кормой глуб
ина будет достигать пятидесяти саженей.
Я перевел мотор на малые обороты, чтобы двигаться как можно медленнее, та
к как дно вдоль берега усеяно подводными камнями. Невозможно было что-ли
бо разглядеть сквозь пелену сумерек, поднявшуюся теперь до самого зенит
а. Абди постоянно забрасывал лот, но он по-прежнему не достигал дна.
В такие моменты даешь себе зарок никогда больше не выходить в море.
Вдруг у подножия горы замигал огонек. Что это: рыбачий костер или фонарь? И
если фонарь, то кто его тогда зажег в этом пустынном и угрюмом месте, тем б
олее на южном склоне острова, почти отвесно обрывающемся в море? Если и ес
ть там кто живой, то он, должно быть, примостился на одном из тех узких каме
нистых карнизов, которые в часы прилива кое-где вдаются вперед наподоби
е небольшого берега; но в большинстве своем они практически недоступны.
Именно напротив такого крошечного каменистого пляжа корабль может пре
дпринять попытку зацепиться на якоре. Я повернулся направо к этому благо
словенному огоньку, полагаясь на случай, ибо сейчас все зависело от того,
с чем столкнется киль корабля, прежде чем мы доберемся до этого места…
Нас ослепила сверкающая впереди точка, и мы перестали различать что-либ
о вокруг. Был ли это сигнал, подаваемый с целью указать нам на якорную стоя
нку? Мои люди с сомнением отнеслись к этой гипотезе, убежденные, что это за
манивает нас на рифы злонамеренный джинн. Все слышали о коварных огонька
х, которые мерещились тем, кто терпел крушение, плывя ночью. В самом деле, в
о многих местах на вулканическом острове выделяются сернистые испарен
ия, а значит, там возможно и появление язычков пламени.
Я пребывал в полном недоумении, когда далекий крик вывел нас из состояни
я нерешительности. Мои люди нестройными голосами принялись бормотать с
лова какой-то заупокойной молитвы, и это вызвало у меня опасение в том, чт
о начнется паника. Я тут же издал крик в ответ, стараясь вложить в него как
можно больше человеческой теплоты, откликаясь на донесшийся до нас загр
обный голос, чтобы вернуть его в мир живых. Через пару секунд мне отозвало
сь эхо… Скала находилась в трехстах метрах от нас, и у меня возникло жутко
е ощущение, будто мы заперты в склепе, настолько давящей была близость эт
ой громадной стены. Но это, правда, заставило пристальней вглядеться в не
е, и я заметил пониже огонька едва различимое отражение на воде. Значит, ог
онь действительно горел на берегу. Там находился человек, который, безус
ловно, направлял наш путь, так как, стоя спиной к скале и лицом к открытому
морю, он мог разглядеть силуэт корабля, выделявшегося на более светлом ф
оне неба. Судно медленно скользило по инерции с выключенным мотором, кот
орый, однако, был готов заработать «полный назад». Долетевший до нас, впол
не отчетливый теперь голос развеял фантастические предположения: чело
век повторял: «Аграб, аграб» (приближайся). Очевидно, он знал, что там нет ни
какой опасности для судна.
Абди, оставив лот, присоединился к трем матросам, которые взяв в руки длин
ные багры, приготовились встретить рифы.
Мола поджег свернутую в толстый рулон тряпку, пропитанную нефтью, и она, р
аздуваемая ветром, вспыхнула ярким, почти бенгальским огнем.
Мы увидели, как под судном в прозрачной воде возникло ярко освещенное дн
о; казалось, киль вот-вот его коснется, но матросы, тут же погрузив в воду ба
гры, не обнаружили никаких препятствий.
Человек по-прежнему выкрикивал «аграб!». Должно быть, у него были причины
не позволить нам бросить якорь там, где мы находились раньше. Действител
ьно, в последних отблесках догорающего факела я увидел в кристально чист
ой воде, как дно внезапно приподнялось и превратилось в банку, покрытую к
амнями и галькой. Мы подошли к якорной стоянке.
Никогда еще якорная цепь не грохотала с таким радостным звуком. Теперь я
мог хорошенько рассмотреть небольшой костер, приютившийся у самой кром
ки воды, не более чем в двух метрах от форштевня корабля. Возле огня сидел
на корточках человек. Он застыл в неподвижности и ждал.
VIII
«Альтаир», оттесняемый порывами ветра, отошел на всю длину якорной цепи
и развернулся не по ветру, а в направлении сильного течения, параллельно
го берегу. Сбросив на воду лодку, я перебрался на сушу. Ко мне подошел почт
и голый человек с обрывком ткани вокруг бедер. Прежде всего он попросил в
оды.
На вид он показался мне суданцем, скорее всего, ловцом жемчуга. Но как и по
чему он оказался здесь? В этих варварских странах, где каждый волен расск
азать о себе или утаить свою историю, не принято задавать вопросы, но от эт
ого любопытство не ослабевает.
Я велел доставить на борт нашего судна этого человека, очевидно, потерпе
вшего крушение, и после того, как он напился воды, впрочем, не без осторожн
ости, так как ему, похоже, и раньше доводилось подолгу терпеть жажду и пото
м выходить из этого состояния, осушив последнюю чашку сладкого чая, он за
говорил:
Ц Мой товарищ умер. Я уже три дня без воды и пищи, ибо человек, который выше
л из моря, украл нашу хури со всеми нашими запасами.
Я спал в хижине, когда вдруг был разбужен каким-то звуком: кто-то тащил лод
ку по гальке. Луна стояла высоко в небе, и я увидел, как какой-то человек плы
вет на хури, изо всех сил налегая на весла. Вначале я подумал, что это Джама,
мой приятель, который решил порыбачить, и я крикнул ему, чтобы он подождал
меня. Но Джама был рядом и вскочил на ноги от моего крика. Тогда я сообрази
л, что это «арами» (вор). Уповать еще можно было на то, что неподалеку бросил
о якорь какое-то судно и что один из его матросов взял нашу лодку только д
ля того, чтобы добраться до корабля, но, когда рассвело, мы увидели, что мор
е пустынно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23