Нас обокрали, лишив всякой возможности покинуть остров. У нас
оставалась только соленая рыба, то есть яд, если учесть отсутствие здесь
пресной воды. Весь наш запас находился в украденной лодке. Тогда Джама ре
шил отправиться вплавь к острову Абу-Аил и попросить помощи у хранителе
й маяка. Он бы добрался туда, если бы на то была воля Аллаха, но порыв хамсин
а обрушился на него, когда он находился в середине фарватера, и Джаму унес
ло течением в море… Весь день я бродил по берегу, надеясь на то, что ему, быт
ь может, удалось зацепиться на какой-нибудь скале и дождаться затишья, но
возле тех камней обитают джинны, которые увлекают людей в пучину… Теперь
уже все кончено.
В последующие дни я слонялся по всему острову в поисках гнезда с яйцами ч
айки или влажных солеросов, чтобы утолить жажду, но в это время года птицы
покидают остров, а трава высыхает. Вареные крабы придали мне немного сил,
и я смог взобраться на гору. Вечером третьего дня я заметил с нее судно, ко
торое направлялось в сторону острова. У меня не было времени сходить к ша
лашу за огнем и привлечь к себе внимание дымом Ц скоро должна была спуст
иться ночь. Тогда я отнес несколько угольков на то место, возле которого э
то судно могло бросить якорь, и Аллаху было угодно, чтобы ты внял моему сиг
налу.
Ц Странная история, Ц сказал я, выслушав его рассказ. Ц Кем же был этот
человек, который вышел из моря? Вряд ли это был моряк с потерпевшего круше
ние судна, ибо рыбаки, у которых он украл лодку, могли ему помочь. Ты его раз
глядел?
Ц Свет от луны был слабым, и потом он был уже далеко.
Однако отпечатки его ступней на песке подсказали мне, что речь идет о чел
овеке, а не о джиннах. К тому же я подобрал один из тех пробковых поясов, что
имеются на пароходах у христиан.
Ц Тогда, может быть, это пассажир с бедственного парохода, испугавшийся
вас… Где этот пояс?
Ц Я бросил его вон там, вряд ли он на что сгодится.
Ц Напротив, пояс может объяснить нам, откуда появился этот человек.
Забрезжил рассвет. Я прыгнул в лодку вместе с суданцем и Абди. Через неско
лько минут я прочитал на спасательном поясе следующую надпись: «Воклюз.
Марсель».
Я терялся в догадках. Пароход должен был обогнуть архипелаг Ханиш за три
дня до этого, то есть в ту ночь, когда я увидел, как он плывет из Обока в откр
ытое море, после порыва хамсина, едва не ставшего для меня роковым. После э
того непродолжительного ураганного ветра в последующие сутки установи
лась на редкость спокойная погода, ничто не подтверждало гипотезу о кора
блекрушении. Маяк на Абу-Аиле не был окутан туманом, из-за чего пароход, сб
ившись с курса, мог напороться на риф.
Можно было бы допустить, что спасательный пояс, упавший в море, прибило к б
ерегу, но ведь был еще и этот таинственный человек, причем все говорило за
то, что он воспользовался поясом. Значит, нельзя было предположить, что он
упал в море вследствие несчастного случая. Поскольку на человеке было эт
о спасательное средство, он скорее всего по своей воле прыгнул за борт, чт
обы добраться до суши, минуя островок Абу-Аил. Может, он был беглым заключ
енным? Это была единственная убедительная гипотеза, позволявшая объясн
ить похищение пироги тем, что человек испугался рыбаков, которые могли п
озднее донести на него.
Эти выводы показались мне бесспорными, и, за вычетом нескольких деталей,
я решил, что тайна раскрыта.
Я взял суданца к себе на судно, и мы, пользуясь утренним штилем, поплыли на
моторе. Я не мог оставить его на «Альтаире» Ц впрочем, он и не хотел этого.
Я подумал, что опасно входить в порт с этим человеком на борту, поскольку е
го присутствие привело бы к разбирательству с участием властей. Таким об
разом, я изменил маршрут и приблизился к берегам Африки, собираясь прони
кнуть в архипелаг Дахлак, где в это время года полным ходом идет добыча же
мчуга. Я знал достаточно много накуд, чтобы найти среди них того, кто согла
сился бы взять с собой еще одного ныряльщика.
Сперва мы прошли мимо большого острова Ханиш в надежде обнаружить там ка
кие-нибудь следы таинственного беглеца. Он должен был поплыть вдоль бер
ега и, скорее всего, высадиться на нем, чтобы или вздремнуть, или сварить д
урра Ц единственный продукт, находившийся на борту лодки.
Суданец сказал мне, что в ней был также старый парус, но без мачты и реи, зна
чит, логично было предположить, что человек попытался использовать этот
движитель и что для этой цели он должен был наведаться в первую попавшую
ся рощу манглий, чтобы нарезать все необходимое для оснастки лодки. Вско
ре я заметил такую рощу, и несколько деревьев показались мне достаточно
высокими, чтобы можно было соорудить из них рею и мачту. Она окружала лагу
ну, образованную разрезом в прибрежном рифе. Я велел спустить хури на вод
у, чтобы войти в проход и исследовать рощу повнимательнее. Уже осматрива
я ближние к входу деревья, я заметил, что несколько веток были сломаны, пос
ле того как попытки срезать их ножом не увенчались успехом, что свидетел
ьствовало о невозможности прибегнуть к услугам топора или тесака, а поск
ольку этих инструментов в лодке не было, речь шла именно о «человеке, кото
рый вышел из моря».
На западной окраине острова (там обычно встают на стоянку рыбаки), почти в
плотную к маленькому пляжу, где я когда-то повстречал слепого накуду, сто
яла небольшая фелюга. Завидев нас, трое мужчин поднялись со своих мест и д
ружески замахали руками.
В этом месте проход, отделяющий большой остров от этого островка, имеюще
го форму подковы и представляющего собой разрушенный кратер, который за
щищает якорную стоянку от западного и северного ветра, очень узок. Я позв
олил «Альтаиру» плыть по инерции, чтобы дождаться пироги, которую двое и
з этих людей только что столкнули в воду. Это были два ныряльщика-суданца
, которых я, наверное, встречал когда-то и которые, проявляя поразительную
память, характерную для туземцев, напомнили мне, что поднимались на мое с
удно, когда я останавливался в Массауа десять лет назад. Наш суданец их то
же знал, и я, к счастью, успел помешать ему рассказать свою историю прежде,
чем я задам сам интересующие меня вопросы. Я опасался, что эта странная ис
тория их насторожит.
Передав вести из мира, то есть из Джибути, я спросил как бы невзначай:
Ц А вы не видели пирогу с человеком?
Ц Да, вчера
Недавнее прошлое туземцы всегда обозначают словом «вчера». (Примеч. авт.)
она приплывала за огнем, и человек сказал, что его фелюга бросила як
орь у малого острова Ханиш.
Ц Ты его знаешь?
Ц Нет, но я хорошо знаю накуду Ахмета Фареджа. Правда, меня немного удиви
ло, что он остановился возле малого Ханиша в это время, когда стоянка там н
енадежна.
Ц А какой он на вид? Молодой? Старый? Какой расы?
Ц Суданец… Если только не данакилец, я не разглядывал в темноте… Мне пок
азалось, что у него лицо раба.
Ц Он не назвал себя?
Ц Я не спрашивал у него имени, впрочем, он не особенно разговорчив. Он заб
рал угли, даже не поблагодарив, как вор…
Абди толкнул меня локтем в бок и пробурчал сквозь зубы:
Ц Аллах! Это он!
Я поглядел на него вопросительно, и он уточнил, уже для меня одного, шепото
м:
Ц Юсеф Эйбу.
Эта догадка произвела на меня впечатление, и я тут же воспринял ее как оче
видность, но не подал в виду, продолжая допрос:
Ц А в какую сторону он поплыл?
Ц Туда, конечно, ведь ему надо было на малый Ханиш.
Я не стал настаивать, потому что «туда» означало также путь к побережью, р
асположенному не более чем в двадцати милях, и пирога, пусть даже и с обрыв
ком тряпки вместо паруса, была способна достичь суши менее чем за четыре
или пять часов. Но с какой стати надо отождествлять этого беглеца с Жозеф
ом Эйбу?
Поразмыслив, я вынужден был признать, что эта гипотеза лишена оснований.
Не зная о том, что Эйбу сел на пароход «Воклюз», я не мог объяснить его прис
утствие на острове Джебель-Зукар, а главное, представить себе такой стра
нный способ высадки. И я вернулся к первой гипотезе, согласно которой это
был беглый каторжник.
Однако позднее я еще раз обратился к предположению, высказанному Абди, п
ытаясь придать смысл всем задержкам, в результате которых я узнал, что та
инственный негр сел на «Воклюз», но потом его покинул. Моя судьба оказала
сь поставленной в зависимость от этого знания, и все сложилось таким обр
азом, чтобы я его получил. Незнакомец не мог не быть Жозефом Эйбу, который
сел на пароход после моего отплытия, намереваясь прибыть в Суэц раньше и
выдать меня полиции. Поистине чудо прервало его путешествие и одновреме
нно спасло меня, но все-таки почему я должен был узнать об этом? Он ведь мог
просто утонуть, и тогда я был бы спасен, сам того не ведая. Я не верю в слепой
и глупый случай, напротив, я убежден: одно вытекает из другого с неукоснит
ельной логикой, недоступной нашему ограниченному разуму…
Итак, я был совершенно сбит с толку. Терзаемый сомнениями, я все же отдал п
редпочтение оптимистическому взгляду на вещи, дабы не омрачать своей уд
ачи безысходным отчаянием. Пока я не мог раскрыть тайну, но у меня сложило
сь впечатление, что моя судьба была совсем не такой, какой ее представлял
и себе мои враги.
IX
Я с сожалением смотрел, как удаляется темный архипелаг Ханиш, который я л
юблю за его первозданное одиночество. В каждом путешествии я находил пре
длог причалить к его берегам и в нагромождении его потухших вулканов на
мгновение забыть мир людей и различные виды социального принуждения.
Среди этих базальтовых глыб, взметнувшихся вверх и застывших на фоне неб
а, на этих стиснутых между скалами полянах, где ветер полирует причудлив
ые мадрепоры эпохи вторичного образования, я забываю, что такое время. Ве
чность незыблемых ландшафтов заставляет меня забыть о жизни с ее мимоле
тными ликами; смерть не имеет больше смысла, и я чувствую себя нетленным в
своей сути, подобно атому вселенной.
Возможно, так человек создал когда-то своих богов…
Возвращаться на континент было всегда мучительно, и, когда последний пик
архипелага исчез за линией горизонта, я испытал странное чувство Ц тос
ку и смутный страх перед будущим.
Я не верю в предчувствия, несмотря на все примеры, доказывающие их реальн
ость. Каждый человек, который задумывается о последствиях предстоящей р
искованной авантюры или которому не дает покоя какая-либо забота, взвеш
ивает за и против, то надеясь на удачу, то вдруг осознавая бесперспективн
ость своего предприятия, так что он всегда может в час развязки сказать с
ебе, что именно такой исход он предвидел.
То, что благодаря случайности я узнал о присутствии Жозефа Эйбу на «Вокл
юзе», привело меня к самым пессимистическим выводам, и комментарии Абди
только их усугубляли.
Однако после того, как мы покинули остров Ханиш, все шло удачно: по-прежне
му дул благоприятный ветер, мотор и его помпа перестали капризничать, и м
ы, бросив лесу за корму, наловили много рыбы. Наконец корабль два дня подря
д сопровождала стая дельфинов. Ночью я видел, как они скользили в фосфоре
сцирующей воде, оставляя за собой хвосты огненных бороздок.
Однажды утром, когда они отплясывали какую-то безумную сарабанду, совер
шая удивительные прыжки свечкой, одно из этих животных, еще совсем молод
ое, шлепнулось на бак, сбив с ног юнгу, который в этот момент сажал хлеб в му
фу. Вокруг юного недотепы грохнула овация, и все матросы разразились хох
отом. Абди схватил его и попытался взять на руки, как младенца, но, вильнув
своим сильным хвостом, дельфин высвободился из объятий Абди и прыгнул в
воду к сородичам, где опять принялся резвиться вокруг корабля, похоже, ни
сколько не напуганный своим приключением. Вскоре стая удалилась на севе
ро-восток, плывя по сверкающей полосе, которую отбрасывало на спокойную
гладь моря встающее над горизонтом солнце.
Все сошлись на том, что это происшествие сулит нам удачу. Дельфины, друзья
людей, как известно, приносят счастье тем, кого они сопровождают. Поэтому
ни один моряк никогда не причинит им зла. Впрочем, убивать этих симпатичн
ых, прямо-таки ручных, на редкость доверчивых животных способен лишь оче
нь жестокий человек, если только речь не идет о рыбаке с берегов нашей Евр
опы, полагающем, что он поступает так в целях законной обороны, уничтожая
тех, кто портит ему сети.
Около полудня ветер, который постепенно ослабевал, послал нам свое после
днее дуновение, и паруса обвисли. Пылало солнце, наступил полнейший штил
ь. Вокруг нас море и небо слились воедино, подернутые легкой дымкой, невес
омым облаком светящейся пыли. Я включил мотор, но не стал опускать фок, что
бы воспользоваться его тенью. Ветер, возникавший в результате движения с
удна, слегка надувал его, в то время как Мола подавал мне обед, состоящий и
з тунца с сочной плотью и макарон, поджаренных в сухарях и с сыром, ибо в то
время швейцарский сыр еще не взвешивали на лабораторных весах, как золот
о. Искрящееся, сохранившее вкус плода кьянти было недостаточно прохладн
ым, что портило впечатление от обеда… Рацион, состоящий из картофеля и жа
велевой воды, заставляет меня сегодня почувствовать истинную цену «поб
еды».
Возникшие на линии горизонта, на фоне золотисто-красного закатного неба
причудливые очертания вулканических гор Береники позволили мне опред
елить, где мы находимся, затем полыхание стало фиолетовым, и последние лу
чи уходящего солнца пересекли небо, подобно гигантским аркам. За кормой
судна из морских глубин поднималась синяя ночь. Эта красочная феерия вне
запно потухла, и, словно облако искр от яркого пламени, высыпали звезды и п
овисли в прозрачном пространстве.
Это были уже великолепные египетские ночи. Позади остался тропик Рака, в
оздух стал легким, более прохладным, но утром палуба покрывалась обильно
й росой.
Когда взошло солнце, нашему взору предстало аравийское побережье, котор
ое раскинулось на переливающем всеми цветами радуги море, как драгоценн
ый перламутр, белые пляжи и пустыни плавно поднимались к плато из розово
го гранита, а еще дальше виднелся фантастический хаос вулканических гор.
Я забыл о своих недобрых предчувствиях, поддавшись волшебной власти эти
х пейзажей, окрашенных в какие-то нереальные цвета, где, казалось, дремала
некая легенда.
И каким же ужасным было пробуждение от этого сказочного сна, вызванное н
еобходимостью подумать о возможном появлении отвратительного пароход
ика Ц патрульного катера с его ищейками!
Для того чтобы избежать неприятных встреч, я удалился от обычного маршру
та кораблей, углубившись в лабиринт мадрепоровых банок, в извилистые про
ходы, где сквозь толщу спокойной и прозрачной воды можно созерцать корал
ловые леса и всю великолепную жизнь подводного мира. Каждый остров, кото
рый вновь представал предо мной, напоминал о радости его открытия в пору
моих первых плаваний, и, поскольку мы плыли с опережением графика, я посет
ил их почти все. Я не хочу утомлять читателя рассказом об этом странствии
среди знакомых островов, тогда пришлось бы повторить то, о чем я не раз пис
ал в других своих книгах.
Таким образом за неделю, предшествующую дню встречи, я преодолел всего с
то пятьдесят миль и, как всегда, когда знаешь, что впереди у тебя уйма врем
ени, я едва не опоздал. Две лодки Ставро уже с прошлого вечера находились у
острова Тиран, когда я ранним утром подплыл к нему. Я увидел Горгиса, он вн
овь стал моряком, которым когда-то был. Богатого элегантного господина с
тяжелыми золотыми брелоками на жилетках из английской ткани больше не с
уществовало. Босой, с засученными рукавами, он налегал на весла, как и в те
времена, когда заносил швартовы в канале. Крупный бриллиант выглядел стр
анно на его руке простолюдина. Загар, покрывший его ничем не примечатель
ное лицо за три дня, проведенные в море, плохо выбритые подбородок и щеки о
кончательно вернули Горгису его естественный облик, тот облик, с которым
он вынужден был расстаться, чтобы обзавестись собственным домом и играт
ь роль зажиточного буржуа, но который он вновь стремительно обретал, исп
ытывая детскую радость всякий раз, когда ему удавалось сбросить с себя о
бременительные оковы парвеню. Ему было по душе ремесло контрабандиста, и
не только потому, что оно приносило прибыль, как он это утверждал, полагая
, что говорит искренне, но и потому, что оно позволяло ему время от времени
становиться тем, кем он был от природы Ц моряком и немного пиратом, как и
его предки, воспетые великим Гомером. Более того, предмет этой контрабан
ды, гашиш, обладал для него в некотором роде священным смыслом, как и все, ч
то порождает родная почва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
оставалась только соленая рыба, то есть яд, если учесть отсутствие здесь
пресной воды. Весь наш запас находился в украденной лодке. Тогда Джама ре
шил отправиться вплавь к острову Абу-Аил и попросить помощи у хранителе
й маяка. Он бы добрался туда, если бы на то была воля Аллаха, но порыв хамсин
а обрушился на него, когда он находился в середине фарватера, и Джаму унес
ло течением в море… Весь день я бродил по берегу, надеясь на то, что ему, быт
ь может, удалось зацепиться на какой-нибудь скале и дождаться затишья, но
возле тех камней обитают джинны, которые увлекают людей в пучину… Теперь
уже все кончено.
В последующие дни я слонялся по всему острову в поисках гнезда с яйцами ч
айки или влажных солеросов, чтобы утолить жажду, но в это время года птицы
покидают остров, а трава высыхает. Вареные крабы придали мне немного сил,
и я смог взобраться на гору. Вечером третьего дня я заметил с нее судно, ко
торое направлялось в сторону острова. У меня не было времени сходить к ша
лашу за огнем и привлечь к себе внимание дымом Ц скоро должна была спуст
иться ночь. Тогда я отнес несколько угольков на то место, возле которого э
то судно могло бросить якорь, и Аллаху было угодно, чтобы ты внял моему сиг
налу.
Ц Странная история, Ц сказал я, выслушав его рассказ. Ц Кем же был этот
человек, который вышел из моря? Вряд ли это был моряк с потерпевшего круше
ние судна, ибо рыбаки, у которых он украл лодку, могли ему помочь. Ты его раз
глядел?
Ц Свет от луны был слабым, и потом он был уже далеко.
Однако отпечатки его ступней на песке подсказали мне, что речь идет о чел
овеке, а не о джиннах. К тому же я подобрал один из тех пробковых поясов, что
имеются на пароходах у христиан.
Ц Тогда, может быть, это пассажир с бедственного парохода, испугавшийся
вас… Где этот пояс?
Ц Я бросил его вон там, вряд ли он на что сгодится.
Ц Напротив, пояс может объяснить нам, откуда появился этот человек.
Забрезжил рассвет. Я прыгнул в лодку вместе с суданцем и Абди. Через неско
лько минут я прочитал на спасательном поясе следующую надпись: «Воклюз.
Марсель».
Я терялся в догадках. Пароход должен был обогнуть архипелаг Ханиш за три
дня до этого, то есть в ту ночь, когда я увидел, как он плывет из Обока в откр
ытое море, после порыва хамсина, едва не ставшего для меня роковым. После э
того непродолжительного ураганного ветра в последующие сутки установи
лась на редкость спокойная погода, ничто не подтверждало гипотезу о кора
блекрушении. Маяк на Абу-Аиле не был окутан туманом, из-за чего пароход, сб
ившись с курса, мог напороться на риф.
Можно было бы допустить, что спасательный пояс, упавший в море, прибило к б
ерегу, но ведь был еще и этот таинственный человек, причем все говорило за
то, что он воспользовался поясом. Значит, нельзя было предположить, что он
упал в море вследствие несчастного случая. Поскольку на человеке было эт
о спасательное средство, он скорее всего по своей воле прыгнул за борт, чт
обы добраться до суши, минуя островок Абу-Аил. Может, он был беглым заключ
енным? Это была единственная убедительная гипотеза, позволявшая объясн
ить похищение пироги тем, что человек испугался рыбаков, которые могли п
озднее донести на него.
Эти выводы показались мне бесспорными, и, за вычетом нескольких деталей,
я решил, что тайна раскрыта.
Я взял суданца к себе на судно, и мы, пользуясь утренним штилем, поплыли на
моторе. Я не мог оставить его на «Альтаире» Ц впрочем, он и не хотел этого.
Я подумал, что опасно входить в порт с этим человеком на борту, поскольку е
го присутствие привело бы к разбирательству с участием властей. Таким об
разом, я изменил маршрут и приблизился к берегам Африки, собираясь прони
кнуть в архипелаг Дахлак, где в это время года полным ходом идет добыча же
мчуга. Я знал достаточно много накуд, чтобы найти среди них того, кто согла
сился бы взять с собой еще одного ныряльщика.
Сперва мы прошли мимо большого острова Ханиш в надежде обнаружить там ка
кие-нибудь следы таинственного беглеца. Он должен был поплыть вдоль бер
ега и, скорее всего, высадиться на нем, чтобы или вздремнуть, или сварить д
урра Ц единственный продукт, находившийся на борту лодки.
Суданец сказал мне, что в ней был также старый парус, но без мачты и реи, зна
чит, логично было предположить, что человек попытался использовать этот
движитель и что для этой цели он должен был наведаться в первую попавшую
ся рощу манглий, чтобы нарезать все необходимое для оснастки лодки. Вско
ре я заметил такую рощу, и несколько деревьев показались мне достаточно
высокими, чтобы можно было соорудить из них рею и мачту. Она окружала лагу
ну, образованную разрезом в прибрежном рифе. Я велел спустить хури на вод
у, чтобы войти в проход и исследовать рощу повнимательнее. Уже осматрива
я ближние к входу деревья, я заметил, что несколько веток были сломаны, пос
ле того как попытки срезать их ножом не увенчались успехом, что свидетел
ьствовало о невозможности прибегнуть к услугам топора или тесака, а поск
ольку этих инструментов в лодке не было, речь шла именно о «человеке, кото
рый вышел из моря».
На западной окраине острова (там обычно встают на стоянку рыбаки), почти в
плотную к маленькому пляжу, где я когда-то повстречал слепого накуду, сто
яла небольшая фелюга. Завидев нас, трое мужчин поднялись со своих мест и д
ружески замахали руками.
В этом месте проход, отделяющий большой остров от этого островка, имеюще
го форму подковы и представляющего собой разрушенный кратер, который за
щищает якорную стоянку от западного и северного ветра, очень узок. Я позв
олил «Альтаиру» плыть по инерции, чтобы дождаться пироги, которую двое и
з этих людей только что столкнули в воду. Это были два ныряльщика-суданца
, которых я, наверное, встречал когда-то и которые, проявляя поразительную
память, характерную для туземцев, напомнили мне, что поднимались на мое с
удно, когда я останавливался в Массауа десять лет назад. Наш суданец их то
же знал, и я, к счастью, успел помешать ему рассказать свою историю прежде,
чем я задам сам интересующие меня вопросы. Я опасался, что эта странная ис
тория их насторожит.
Передав вести из мира, то есть из Джибути, я спросил как бы невзначай:
Ц А вы не видели пирогу с человеком?
Ц Да, вчера
Недавнее прошлое туземцы всегда обозначают словом «вчера». (Примеч. авт.)
она приплывала за огнем, и человек сказал, что его фелюга бросила як
орь у малого острова Ханиш.
Ц Ты его знаешь?
Ц Нет, но я хорошо знаю накуду Ахмета Фареджа. Правда, меня немного удиви
ло, что он остановился возле малого Ханиша в это время, когда стоянка там н
енадежна.
Ц А какой он на вид? Молодой? Старый? Какой расы?
Ц Суданец… Если только не данакилец, я не разглядывал в темноте… Мне пок
азалось, что у него лицо раба.
Ц Он не назвал себя?
Ц Я не спрашивал у него имени, впрочем, он не особенно разговорчив. Он заб
рал угли, даже не поблагодарив, как вор…
Абди толкнул меня локтем в бок и пробурчал сквозь зубы:
Ц Аллах! Это он!
Я поглядел на него вопросительно, и он уточнил, уже для меня одного, шепото
м:
Ц Юсеф Эйбу.
Эта догадка произвела на меня впечатление, и я тут же воспринял ее как оче
видность, но не подал в виду, продолжая допрос:
Ц А в какую сторону он поплыл?
Ц Туда, конечно, ведь ему надо было на малый Ханиш.
Я не стал настаивать, потому что «туда» означало также путь к побережью, р
асположенному не более чем в двадцати милях, и пирога, пусть даже и с обрыв
ком тряпки вместо паруса, была способна достичь суши менее чем за четыре
или пять часов. Но с какой стати надо отождествлять этого беглеца с Жозеф
ом Эйбу?
Поразмыслив, я вынужден был признать, что эта гипотеза лишена оснований.
Не зная о том, что Эйбу сел на пароход «Воклюз», я не мог объяснить его прис
утствие на острове Джебель-Зукар, а главное, представить себе такой стра
нный способ высадки. И я вернулся к первой гипотезе, согласно которой это
был беглый каторжник.
Однако позднее я еще раз обратился к предположению, высказанному Абди, п
ытаясь придать смысл всем задержкам, в результате которых я узнал, что та
инственный негр сел на «Воклюз», но потом его покинул. Моя судьба оказала
сь поставленной в зависимость от этого знания, и все сложилось таким обр
азом, чтобы я его получил. Незнакомец не мог не быть Жозефом Эйбу, который
сел на пароход после моего отплытия, намереваясь прибыть в Суэц раньше и
выдать меня полиции. Поистине чудо прервало его путешествие и одновреме
нно спасло меня, но все-таки почему я должен был узнать об этом? Он ведь мог
просто утонуть, и тогда я был бы спасен, сам того не ведая. Я не верю в слепой
и глупый случай, напротив, я убежден: одно вытекает из другого с неукоснит
ельной логикой, недоступной нашему ограниченному разуму…
Итак, я был совершенно сбит с толку. Терзаемый сомнениями, я все же отдал п
редпочтение оптимистическому взгляду на вещи, дабы не омрачать своей уд
ачи безысходным отчаянием. Пока я не мог раскрыть тайну, но у меня сложило
сь впечатление, что моя судьба была совсем не такой, какой ее представлял
и себе мои враги.
IX
Я с сожалением смотрел, как удаляется темный архипелаг Ханиш, который я л
юблю за его первозданное одиночество. В каждом путешествии я находил пре
длог причалить к его берегам и в нагромождении его потухших вулканов на
мгновение забыть мир людей и различные виды социального принуждения.
Среди этих базальтовых глыб, взметнувшихся вверх и застывших на фоне неб
а, на этих стиснутых между скалами полянах, где ветер полирует причудлив
ые мадрепоры эпохи вторичного образования, я забываю, что такое время. Ве
чность незыблемых ландшафтов заставляет меня забыть о жизни с ее мимоле
тными ликами; смерть не имеет больше смысла, и я чувствую себя нетленным в
своей сути, подобно атому вселенной.
Возможно, так человек создал когда-то своих богов…
Возвращаться на континент было всегда мучительно, и, когда последний пик
архипелага исчез за линией горизонта, я испытал странное чувство Ц тос
ку и смутный страх перед будущим.
Я не верю в предчувствия, несмотря на все примеры, доказывающие их реальн
ость. Каждый человек, который задумывается о последствиях предстоящей р
искованной авантюры или которому не дает покоя какая-либо забота, взвеш
ивает за и против, то надеясь на удачу, то вдруг осознавая бесперспективн
ость своего предприятия, так что он всегда может в час развязки сказать с
ебе, что именно такой исход он предвидел.
То, что благодаря случайности я узнал о присутствии Жозефа Эйбу на «Вокл
юзе», привело меня к самым пессимистическим выводам, и комментарии Абди
только их усугубляли.
Однако после того, как мы покинули остров Ханиш, все шло удачно: по-прежне
му дул благоприятный ветер, мотор и его помпа перестали капризничать, и м
ы, бросив лесу за корму, наловили много рыбы. Наконец корабль два дня подря
д сопровождала стая дельфинов. Ночью я видел, как они скользили в фосфоре
сцирующей воде, оставляя за собой хвосты огненных бороздок.
Однажды утром, когда они отплясывали какую-то безумную сарабанду, совер
шая удивительные прыжки свечкой, одно из этих животных, еще совсем молод
ое, шлепнулось на бак, сбив с ног юнгу, который в этот момент сажал хлеб в му
фу. Вокруг юного недотепы грохнула овация, и все матросы разразились хох
отом. Абди схватил его и попытался взять на руки, как младенца, но, вильнув
своим сильным хвостом, дельфин высвободился из объятий Абди и прыгнул в
воду к сородичам, где опять принялся резвиться вокруг корабля, похоже, ни
сколько не напуганный своим приключением. Вскоре стая удалилась на севе
ро-восток, плывя по сверкающей полосе, которую отбрасывало на спокойную
гладь моря встающее над горизонтом солнце.
Все сошлись на том, что это происшествие сулит нам удачу. Дельфины, друзья
людей, как известно, приносят счастье тем, кого они сопровождают. Поэтому
ни один моряк никогда не причинит им зла. Впрочем, убивать этих симпатичн
ых, прямо-таки ручных, на редкость доверчивых животных способен лишь оче
нь жестокий человек, если только речь не идет о рыбаке с берегов нашей Евр
опы, полагающем, что он поступает так в целях законной обороны, уничтожая
тех, кто портит ему сети.
Около полудня ветер, который постепенно ослабевал, послал нам свое после
днее дуновение, и паруса обвисли. Пылало солнце, наступил полнейший штил
ь. Вокруг нас море и небо слились воедино, подернутые легкой дымкой, невес
омым облаком светящейся пыли. Я включил мотор, но не стал опускать фок, что
бы воспользоваться его тенью. Ветер, возникавший в результате движения с
удна, слегка надувал его, в то время как Мола подавал мне обед, состоящий и
з тунца с сочной плотью и макарон, поджаренных в сухарях и с сыром, ибо в то
время швейцарский сыр еще не взвешивали на лабораторных весах, как золот
о. Искрящееся, сохранившее вкус плода кьянти было недостаточно прохладн
ым, что портило впечатление от обеда… Рацион, состоящий из картофеля и жа
велевой воды, заставляет меня сегодня почувствовать истинную цену «поб
еды».
Возникшие на линии горизонта, на фоне золотисто-красного закатного неба
причудливые очертания вулканических гор Береники позволили мне опред
елить, где мы находимся, затем полыхание стало фиолетовым, и последние лу
чи уходящего солнца пересекли небо, подобно гигантским аркам. За кормой
судна из морских глубин поднималась синяя ночь. Эта красочная феерия вне
запно потухла, и, словно облако искр от яркого пламени, высыпали звезды и п
овисли в прозрачном пространстве.
Это были уже великолепные египетские ночи. Позади остался тропик Рака, в
оздух стал легким, более прохладным, но утром палуба покрывалась обильно
й росой.
Когда взошло солнце, нашему взору предстало аравийское побережье, котор
ое раскинулось на переливающем всеми цветами радуги море, как драгоценн
ый перламутр, белые пляжи и пустыни плавно поднимались к плато из розово
го гранита, а еще дальше виднелся фантастический хаос вулканических гор.
Я забыл о своих недобрых предчувствиях, поддавшись волшебной власти эти
х пейзажей, окрашенных в какие-то нереальные цвета, где, казалось, дремала
некая легенда.
И каким же ужасным было пробуждение от этого сказочного сна, вызванное н
еобходимостью подумать о возможном появлении отвратительного пароход
ика Ц патрульного катера с его ищейками!
Для того чтобы избежать неприятных встреч, я удалился от обычного маршру
та кораблей, углубившись в лабиринт мадрепоровых банок, в извилистые про
ходы, где сквозь толщу спокойной и прозрачной воды можно созерцать корал
ловые леса и всю великолепную жизнь подводного мира. Каждый остров, кото
рый вновь представал предо мной, напоминал о радости его открытия в пору
моих первых плаваний, и, поскольку мы плыли с опережением графика, я посет
ил их почти все. Я не хочу утомлять читателя рассказом об этом странствии
среди знакомых островов, тогда пришлось бы повторить то, о чем я не раз пис
ал в других своих книгах.
Таким образом за неделю, предшествующую дню встречи, я преодолел всего с
то пятьдесят миль и, как всегда, когда знаешь, что впереди у тебя уйма врем
ени, я едва не опоздал. Две лодки Ставро уже с прошлого вечера находились у
острова Тиран, когда я ранним утром подплыл к нему. Я увидел Горгиса, он вн
овь стал моряком, которым когда-то был. Богатого элегантного господина с
тяжелыми золотыми брелоками на жилетках из английской ткани больше не с
уществовало. Босой, с засученными рукавами, он налегал на весла, как и в те
времена, когда заносил швартовы в канале. Крупный бриллиант выглядел стр
анно на его руке простолюдина. Загар, покрывший его ничем не примечатель
ное лицо за три дня, проведенные в море, плохо выбритые подбородок и щеки о
кончательно вернули Горгису его естественный облик, тот облик, с которым
он вынужден был расстаться, чтобы обзавестись собственным домом и играт
ь роль зажиточного буржуа, но который он вновь стремительно обретал, исп
ытывая детскую радость всякий раз, когда ему удавалось сбросить с себя о
бременительные оковы парвеню. Ему было по душе ремесло контрабандиста, и
не только потому, что оно приносило прибыль, как он это утверждал, полагая
, что говорит искренне, но и потому, что оно позволяло ему время от времени
становиться тем, кем он был от природы Ц моряком и немного пиратом, как и
его предки, воспетые великим Гомером. Более того, предмет этой контрабан
ды, гашиш, обладал для него в некотором роде священным смыслом, как и все, ч
то порождает родная почва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23