Здесь началось другое наступление и мы дол
жны его поддержать. Оно идет в направлении Грозный Ц Каспийское море. Мы
летим на нашу новую базу в Солдатской над Георгиевской, Пятигорском и Ми
неральными Водами, откуда уже виден огромный и великолепный Эльбрус. Мы
делаем короткую посадку на полпути в Минеральных водах и отдыхаем. Здесь
множество мышей. В соломенных матрасах, в шкафах и щелях в полу, в каждой д
ыре и углу Ц мыши. Они выпрыгивают из наших вещмешков и пожирают все подр
яд. Спать просто невозможно, можно слышать, как они возятся даже в подушка
х. Я кидаю в них всем, что попадется под руку, чтобы их спугнуть. На нескольк
о минут воцаряется тишина, но затем шум начинается снова и еще сильнее, че
м прежде. В Солдатской мы избавляемся от этого мышиного нашествия. Навер
ное, иваны, постоянно сбрасывающие здесь свои бомбы, отпугивают их. У нас м
ало зениток. Мы не летаем, как предполагалось раньше для поддержки танко
вых клиньев на востоке, наша первая миссия Ц на юге. Через несколько дней
Нальчик захвачен немецкими и румынскими войсками. Панорама, по мере того
, как мы приближаемся к цели, восхитительна. Впереди вздымаются снежные п
ики высотой до 5 километров, сверкая на солнце всеми вообразимыми цветам
и, под нами Ц зеленые луга, с желтыми, красными и синими пятнами. Эти пятна
Ц деревья и цветы. Над нами Ц бриллиантовое голубое небо. Приближаясь к
цели, я часто совершенно забываю про бомбы, которые я несу, и про мою задач
у. Все производит такое успокаивающее, мирное и прекрасное впечатление.
Мир гор, в центре которого находится Эльбрус, оказывает такое гигантское
, пересиливающее все воздействие, в той или в этой долине уместилось бы не
сколько альпийских хребтов.
После захвата Нальчика мы делаем еще несколько вылазок к востоку от Тере
ка, за Моздоком. Затем, довольно неожиданно, приходит приказ о возвращени
и в Белореченскую, в зону Туапсе, где продолжается напряженная борьба за
все те же ключевые позиции. Бои там идут до ноября. Я совершаю свой 650-й выле
т и в течение нескольких следующих недель чувствую себя нездоровым. Желт
уха! Я догадывался об этом какое-то время, но надеялся, что она пройдет сам
а собой и можно будет летать дальше. Белки моих глаз пожелтели, кожа таког
о же цвета. Я отрицаю, что со мной что-то неладно и успокаиваю генерала Пфл
югбейля, который довольно долго пытался уложить меня на больничную койк
у. Некоторые зловредные личности утверждают, что я съел слишком много вз
битых сливок. Возможно, в этом есть доля правды. Генерал привез с собой ящи
к шампанского, чтобы отметить мой 600-й вылет и был весьма удивлен, когда я о
бъяснил, что моя слабость лежит в другой плоскости. Через несколько дней
прибыл огромный торт с двумя ведрами взбитых сливок, достать их была не т
акая уж большая проблема, особенно если принять во внимание большое коли
чество молочных коров в этих местах. В течение двух дней мы не едим практи
чески ничего кроме этих вкусностей, на третий вряд ли можно найти хотя бы
один экипаж, пригодный к вылету. Поскольку я пожелтел как айва, прибывает
«Мессершмитт-108» с приказом генерала забрать меня, если нужно, то и силой, в
госпиталь в Ростове. Мне удается уговорить их приземлиться на базе моег
о полка в Карпово, рядом со Сталинградом. Мы летим туда курсом на север чер
ез Элисту. Я двигаю небеса и землю, чтобы остаться с полком и отсюда переда
ть командование своей частью кому-нибудь еще. Это не срабатывает, но кома
ндир полка обещает мне первую эскадрилью, в составе которой я начал комп
анию в России.
«Но, прежде всего Ц в госпиталь!»
И в середине ноября я оказываюсь в госпитале в Ростове.
7. Сталинград
Это пребывание в госпитале действует мне на нервы. Я нахожусь здесь уже ц
елую неделю и не вижу почти никаких перемен в моем состоянии, если не счит
ать того, что я не возвращаю силы строгой диетой и пребыванием в постели. Н
икто из коллег меня не навещает, поездка ко мне в госпиталь заняла бы у них
слишком много времени.
Хотя мы находимся рядом с морем, уже становится холодно, я могу сказать эт
о по ветру, который дует в палату через окна, закрытые чаще всего не стекла
ми, а крышками из-под коробок.
Мой лечащий врач Ц отличный парень, но он уже потерял со мной всякое терп
ение и становится строгим в тот день, когда входит в мою палату и говорит б
есцеремонно: «Послезавтра в Германию идет санитарный поезд, я организую
там для вас место».
«Я не поеду».
«Но вы просто должны вернуться домой на лечение. О чем вы только думаете?»
Он возмущен.
«Но вы не можете отправить меня с фронта по причине такой просто смехотв
орной болезни. Это очень хороший госпиталь, но я уже достаточно провалял
ся в постели».
Для того, чтобы не оставлять у него никаких сомнений в том, что я имею в вид
у именно то, что сказал, я говорю ему: «Я должен возвращаться в мою эскадри
лью прямо сейчас».
Сейчас доктор по-настоящему рассержен. Он открывает рот, снова его захло
пывает и, наконец, начинает яростно протестовать: « Я не беру на себя никак
ой ответственности Ц вы поняли меня, никакой ответственности».
Он молчит секунду, потом добавляет энергично: « Более того, я должен указа
ть это в ваших бумагах».
Я упаковываю свои вещи, забираю документы из канцелярии и отправляюсь на
аэродром. Здесь работает механик, который часто ремонтировал самолеты м
оего полка. Мне нужно только немного везения. Именно в этот момент отремо
нтированный самолет выкатывают из ремонтной мастерской. Случается так,
что его должны доставить в Карпово. в пятнадцати километрах от Сталингра
да. Я не могу сказать, что чувствую себя выздоровевшим, ноги у меня заплета
ются, как будто бы я во сне. Тем не менее, я отношу это не столько за счет бол
езни, сколько за счет свежего воздуха.
Два часа спустя я стою на аэродроме в Карпово после полета над Тацинской-
Суровикино-Калач. Поле забито самолетами, в основном «Штуками» нашего п
олка и соседней эскадрильи. Само по себе место не позволяет маскировать
машины, оно находится в открытой степи. Поле имеет небольшой наклон.
После посадки я начинаю искать указатель, который может подсказать, где
находятся наши самолеты. Вскоре я обнаруживаю штаб полка. Это сооружение
, находящееся в центре аэродрома, представляет собой крытую яму, называе
мую в военных донесениях бункером. Мне приходится немного подождать, пре
жде чем я могу доложить командиру о своем прибытии. Он только что поднялс
я в воздух вместе с моим другом Клаусом на короткий боевой вылет. Когда он
возвращается, я докладываю о моем возвращении, он никак не ожидал увидет
ь меня так скоро: «Ну, у тебя и вид! Глаза и все вокруг желтого цвета, как у ай
вы».
Мне нужно придумать какое-то оправдание и я без всякого стыда отвечаю: «Я
здесь только потому, что меня отпустили как выздоровевшего». Это срабаты
вает. Командир смотрит на начальника штаба и говорит, качая головой: «Есл
и он годен к полетам, то я больше знаю о желтухе, чем все доктора вместе взя
тые. Между прочим, где твои медицинские бумаги?»
Деликатный вопрос. На аэродроме в Ростове мне позарез нужно было немного
бумаги, и я нашел своему сертификату более выгодное и подходящее примен
ение. Я должен думать быстро и отвечаю тем же самым тоном: «Мне кажется, чт
о медицинские бумаги были высланы курьером».
В соответствии с обещанием, которое мне дали десять дней назад, я принима
ю командование своей старой эскадрильей.
Мы редко летаем на боевые вылеты. Только однажды мы совершаем налет на од
ну волжскую пристань поблизости от Астрахани. Наша главная задача Ц ата
ки целей в пределах самого Сталинграда. Советы превратили город в крепос
ть. Командир моей эскадрильи сообщает мне последние новости. Наземный пе
рсонал остался тем же. Все здесь, начиная от оружейника Гетца и до старшег
о механика Писсарека. Летный состав Ц совсем иное дело, прежде всего из-з
а потерь, но все новые экипажи, которые я тренировал, были направлены в рез
ервную эскадрилью. Жилые и служебные помещения находятся под землей. В о
чень короткое время я снова обрел чувство дома. На следующий день мы сове
ршаем вылет над Сталинградом, приблизительно две трети которого находя
тся в немецких руках. Это правда, что русские занимают только одну треть, н
о они удерживают эту часть города с поистине религиозным фанатизмом. Ста
линград носит имя Сталина, а Сталин Ц бог для всех этих молодых киргизов,
узбеков, татар, туркменов и других монголов. Они держатся смертельной хв
аткой за каждую кучу камней, они прячутся за каждым останком стены. Для св
оего Сталина они играют роль огнедышащих чудовищ-стражников, и когда эт
и чудовища спотыкаются, меткие выстрелы из револьверов политкомиссаро
в пригвождают их к земле, которую они защищают. Эти азиатские ученики тот
ального коммунизма и политические комиссары, стоящие за их спинами, пред
назначены судьбой для того, чтобы принудить Германию, а с ней и целый мир,
оставить уютную веру в то, что коммунизм есть просто политическое кредо,
наравне со многими другими. Вместо этого они должны показать нам первым,
а потом и всем другим нациям, что они являются последователями нового ве
роучения. И Сталинград должен стать Бетлехемом нашего столетия. Но это Б
етлехем войны и ненависти, уничтожения и разрушения.
Эта мысль занимает наш ум по мере того, как мы совершаем вылет за вылетом п
ротив красной крепости. Часть города, удерживаемая Советами, находятся п
рямо на западном берегу Волги и каждую ночь русские волокут через нее вс
е необходимое своим красным гвардейцам.
Ожесточенные бои вспыхивают за городские кварталы, за каждый погреб, за
кусок фабричной стены. Мы должны сбрасывать наши бомбы чрезвычайно акку
ратно, потому что наши собственные солдаты находятся всего в нескольких
метрах, в другом погребе или за обломками соседней стены. На наших фотока
ртах города различим каждый дом. Цель каждого пилота точно помечена крас
ной стрелкой. Мы летим с картой в руках, нам запрещено сбрасывать бомбы, пр
ежде чем мы наверняка опознаем цель и определим точное положение своих в
ойск.
Пролетая над западной частью города, вдали от линии фронта, удивляешься
царящей здесь тишине и почти обычному движению по дорогам. Все, в том числ
е и гражданские, занимаются своими делами, как будто город находится дал
еко за линией фронта. Все западная часть города сейчас находится в немец
ких руках, только в меньшей восточной части, на самом берегу Волги еще ост
ались очаги русского сопротивления и здесь идут яростные атаки. Часто ру
сские зенитные орудия замолкают к обеду, возможно потому, что они уже изр
асходовали все боеприпасы, которые им подвезли из-за реки прошлой ночью.
На другом берегу Волги советские истребители взлетают с нескольких аэр
одромов и пытаются ослабить наши атаки на русскую часть Сталинграда. Они
редко преследуют нас над нашими позициями и обычно поворачивают обратн
о, как только под ними уже нет их собственных войск. Наш аэродром находитс
я рядом с городом и когда мы летим в строю, то должны сделать один или два к
руга чтобы набрать определенную высоту. Этого достаточно для советской
воздушной разведки чтобы предупредить зенитчиков. Судя по тому, как идет
дело, мне не нравится мысль о том, чтобы отлучится даже на один час, слишко
м многое стоит на кону, мы чувствуем это инстинктивно. На этот раз я нахожу
сь на грани физического срыва, но если они решат, что я болен, это будет озн
ачать потерю моего подразделения и этот страх придает мне новые силы. По
сле двух недель, во время которых я чувствую себя скорее в Гадесе, подземн
ом царстве теней, чем на земле, я постепенно восстанавливаю силы. Между де
лом мы наведываемся в сектор севернее города, где линия фронта пересекае
т Дон. Несколько раз мы атакуем цели рядом с Бекетовым. Здесь зенитки веду
т особенно сильный огонь, выполнить задание очень трудно. Согласно показ
аниям захваченных в плен русских, эти зенитные орудия обслуживаются иск
лючительно женщинами. Когда мы собираемся на дневные вылеты в этот секто
р, наши экипажи всегда говорят: «У нас сегодня свидание с этими девушками-
зенитчицами». Это ни в коем случае не звучит пренебрежительно, по крайне
й мере, для тех, кто уже летал в этот сектор и знает, как точно они стреляют.
Мы регулярно бомбим мосты через Дон к северу от города. Самый большой из н
их находится рядом со станицей Клетская и этот плацдарм на западном бере
гу Дона особенно бдительно защищают зенитки. Пленные рассказывают нам, ч
то здесь находится штаб. Плацдарм постоянно расширяется и каждый день Со
веты перебрасывают сюда все больше людей и снаряжения. Наши атаки на мос
ты замедляют прибытие этих подкреплений, но они способны быстро восстан
авливать их с помощью понтонов, так то вскоре переправа через реку возоб
новляется.
Здесь, на Дону, линия фронта удерживается в основном румынскими частями.
Немецкая 6-я армия сражается в самом Сталинграде.
Однажды утром, после получения срочного сообщения наш полк взлетает и на
правляется в сторону плацдарма у Клетской. Погода скверная: низкие облак
а, идет снег. Температура воздуха около 20 градусов ниже нуля, мы летим на ма
лой высоте. Но что это за части идут нам навстречу? Мы еще и полпути не прол
етели. Массы людей в коричневой форме Ц это русские? Нет, румыны! Некоторы
е из них даже бросают винтовки, чтобы бежать быстрее. Какое позорное зрел
ище! Мы готовимся к самому худшему. Мы пролетаем над колонной бегущих к се
веру, потом над артиллерийскими позициями. Пушки брошены, но не выведены
из строя. Рядом лежат снаряды. Мы пролетаем еще какое-то расстояние и види
м советские войска.
Они обнаруживают, что румынские позиции перед ними никто не защищает. Мы
сбрасываем бомбы, стреляем из пушек и пулеметов Ц но что толку, если никт
о не оказывает сопротивления на земле. Мы охвачены слепой яростью Ц в го
лове рождаются ужасные предчувствия: как можно предотвратить эту катас
трофу? Я стреляю из пулеметов в эти безбрежные желто-зеленые волны прибл
ижающихся войск, которые ринулись на нас из Азии и Монголии. У меня уже не
осталось патронов, нечем даже защитить себя в случае атак истребителей.
Сейчас срочно назад, заправляться и пополнять боеприпасы. Против этих ор
д наши атаки все равно, что капля в море, но я не склонен думать сейчас об эт
ом.
На обратном пути мы вновь видим бегущих румын. Им повезло, что у меня кончи
лись боеприпасы и нечем остановить их трусливый бег.
Они побросали все: свои легко защитимые позиции, тяжелую артиллерию, скл
ады боеприпасов.
Их трусость наверняка закончится катастрофой для всего фронта. Не встре
чая сопротивления, советское наступление катится дальше на Калач. Если о
ни захватят Калач, то смогут сомкнуть кольцо вокруг захваченной ими част
и Сталинграда.
В пределах города наша 6-я армия удерживает свои позиции. Под градом сконц
ентрированного артогня она отражает атакующие волны красных, вздымающ
иеся навстречу волна за волной. 6-я армия буквально «истекает кровью», она
сражается прижатая спиной к рассыпающейся на куски стене и продолжает н
аносить ответные удары.
К югу от Сталинграда фронт идет вдоль цепочки озер, вытянувшихся с север
а на юг и затем продолжается в степи. В этом океане равнин нет ни одного ос
тровка на сотни километров вплоть до маленькой Элисты.
Немецкая мотопехотная дивизия, занимающая город, контролирует эти могу
чие степные пространства. Наши союзники удерживают также разрыв между э
той дивизией и 6-й армией в Сталинграде. Красная Армия подозревает, что зд
есь наш фронт ослаблен, особенно в северной части озерного района и Сове
ты решают прорваться здесь в западном направлении. Они пытаются выйти к
Дону! Еще пара дней и русские выходят к реке. Прорыв красных образует бреш
ь в наших линиях и они пытаются достичь города Калач-на-Дону. Это означае
т смертельный приговор для 6-й армии. Две атакующие группировки русских с
оединяются в Калаче и кольцо вокруг Сталинграда смыкается. Все происход
ит обескураживающе быстро. Наши резервы ошеломлены русским и пойманы в и
х клещи как в ловушку. Во время этой фазы один акт анонимного героизма сме
няет другой. Ни одна немецкая часть не сдается до тех пор, пока не выпустит
последнюю пулю, не бросит последнюю гранату, не продолжит бой до горьког
о конца.
Мы летаем над котлом во всех направлениях, там, где складывается наиболе
е угрожающая ситуация. Сохраняется советское давление на 6-ю армию, но нем
ецкий солдат держится твердо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
жны его поддержать. Оно идет в направлении Грозный Ц Каспийское море. Мы
летим на нашу новую базу в Солдатской над Георгиевской, Пятигорском и Ми
неральными Водами, откуда уже виден огромный и великолепный Эльбрус. Мы
делаем короткую посадку на полпути в Минеральных водах и отдыхаем. Здесь
множество мышей. В соломенных матрасах, в шкафах и щелях в полу, в каждой д
ыре и углу Ц мыши. Они выпрыгивают из наших вещмешков и пожирают все подр
яд. Спать просто невозможно, можно слышать, как они возятся даже в подушка
х. Я кидаю в них всем, что попадется под руку, чтобы их спугнуть. На нескольк
о минут воцаряется тишина, но затем шум начинается снова и еще сильнее, че
м прежде. В Солдатской мы избавляемся от этого мышиного нашествия. Навер
ное, иваны, постоянно сбрасывающие здесь свои бомбы, отпугивают их. У нас м
ало зениток. Мы не летаем, как предполагалось раньше для поддержки танко
вых клиньев на востоке, наша первая миссия Ц на юге. Через несколько дней
Нальчик захвачен немецкими и румынскими войсками. Панорама, по мере того
, как мы приближаемся к цели, восхитительна. Впереди вздымаются снежные п
ики высотой до 5 километров, сверкая на солнце всеми вообразимыми цветам
и, под нами Ц зеленые луга, с желтыми, красными и синими пятнами. Эти пятна
Ц деревья и цветы. Над нами Ц бриллиантовое голубое небо. Приближаясь к
цели, я часто совершенно забываю про бомбы, которые я несу, и про мою задач
у. Все производит такое успокаивающее, мирное и прекрасное впечатление.
Мир гор, в центре которого находится Эльбрус, оказывает такое гигантское
, пересиливающее все воздействие, в той или в этой долине уместилось бы не
сколько альпийских хребтов.
После захвата Нальчика мы делаем еще несколько вылазок к востоку от Тере
ка, за Моздоком. Затем, довольно неожиданно, приходит приказ о возвращени
и в Белореченскую, в зону Туапсе, где продолжается напряженная борьба за
все те же ключевые позиции. Бои там идут до ноября. Я совершаю свой 650-й выле
т и в течение нескольких следующих недель чувствую себя нездоровым. Желт
уха! Я догадывался об этом какое-то время, но надеялся, что она пройдет сам
а собой и можно будет летать дальше. Белки моих глаз пожелтели, кожа таког
о же цвета. Я отрицаю, что со мной что-то неладно и успокаиваю генерала Пфл
югбейля, который довольно долго пытался уложить меня на больничную койк
у. Некоторые зловредные личности утверждают, что я съел слишком много вз
битых сливок. Возможно, в этом есть доля правды. Генерал привез с собой ящи
к шампанского, чтобы отметить мой 600-й вылет и был весьма удивлен, когда я о
бъяснил, что моя слабость лежит в другой плоскости. Через несколько дней
прибыл огромный торт с двумя ведрами взбитых сливок, достать их была не т
акая уж большая проблема, особенно если принять во внимание большое коли
чество молочных коров в этих местах. В течение двух дней мы не едим практи
чески ничего кроме этих вкусностей, на третий вряд ли можно найти хотя бы
один экипаж, пригодный к вылету. Поскольку я пожелтел как айва, прибывает
«Мессершмитт-108» с приказом генерала забрать меня, если нужно, то и силой, в
госпиталь в Ростове. Мне удается уговорить их приземлиться на базе моег
о полка в Карпово, рядом со Сталинградом. Мы летим туда курсом на север чер
ез Элисту. Я двигаю небеса и землю, чтобы остаться с полком и отсюда переда
ть командование своей частью кому-нибудь еще. Это не срабатывает, но кома
ндир полка обещает мне первую эскадрилью, в составе которой я начал комп
анию в России.
«Но, прежде всего Ц в госпиталь!»
И в середине ноября я оказываюсь в госпитале в Ростове.
7. Сталинград
Это пребывание в госпитале действует мне на нервы. Я нахожусь здесь уже ц
елую неделю и не вижу почти никаких перемен в моем состоянии, если не счит
ать того, что я не возвращаю силы строгой диетой и пребыванием в постели. Н
икто из коллег меня не навещает, поездка ко мне в госпиталь заняла бы у них
слишком много времени.
Хотя мы находимся рядом с морем, уже становится холодно, я могу сказать эт
о по ветру, который дует в палату через окна, закрытые чаще всего не стекла
ми, а крышками из-под коробок.
Мой лечащий врач Ц отличный парень, но он уже потерял со мной всякое терп
ение и становится строгим в тот день, когда входит в мою палату и говорит б
есцеремонно: «Послезавтра в Германию идет санитарный поезд, я организую
там для вас место».
«Я не поеду».
«Но вы просто должны вернуться домой на лечение. О чем вы только думаете?»
Он возмущен.
«Но вы не можете отправить меня с фронта по причине такой просто смехотв
орной болезни. Это очень хороший госпиталь, но я уже достаточно провалял
ся в постели».
Для того, чтобы не оставлять у него никаких сомнений в том, что я имею в вид
у именно то, что сказал, я говорю ему: «Я должен возвращаться в мою эскадри
лью прямо сейчас».
Сейчас доктор по-настоящему рассержен. Он открывает рот, снова его захло
пывает и, наконец, начинает яростно протестовать: « Я не беру на себя никак
ой ответственности Ц вы поняли меня, никакой ответственности».
Он молчит секунду, потом добавляет энергично: « Более того, я должен указа
ть это в ваших бумагах».
Я упаковываю свои вещи, забираю документы из канцелярии и отправляюсь на
аэродром. Здесь работает механик, который часто ремонтировал самолеты м
оего полка. Мне нужно только немного везения. Именно в этот момент отремо
нтированный самолет выкатывают из ремонтной мастерской. Случается так,
что его должны доставить в Карпово. в пятнадцати километрах от Сталингра
да. Я не могу сказать, что чувствую себя выздоровевшим, ноги у меня заплета
ются, как будто бы я во сне. Тем не менее, я отношу это не столько за счет бол
езни, сколько за счет свежего воздуха.
Два часа спустя я стою на аэродроме в Карпово после полета над Тацинской-
Суровикино-Калач. Поле забито самолетами, в основном «Штуками» нашего п
олка и соседней эскадрильи. Само по себе место не позволяет маскировать
машины, оно находится в открытой степи. Поле имеет небольшой наклон.
После посадки я начинаю искать указатель, который может подсказать, где
находятся наши самолеты. Вскоре я обнаруживаю штаб полка. Это сооружение
, находящееся в центре аэродрома, представляет собой крытую яму, называе
мую в военных донесениях бункером. Мне приходится немного подождать, пре
жде чем я могу доложить командиру о своем прибытии. Он только что поднялс
я в воздух вместе с моим другом Клаусом на короткий боевой вылет. Когда он
возвращается, я докладываю о моем возвращении, он никак не ожидал увидет
ь меня так скоро: «Ну, у тебя и вид! Глаза и все вокруг желтого цвета, как у ай
вы».
Мне нужно придумать какое-то оправдание и я без всякого стыда отвечаю: «Я
здесь только потому, что меня отпустили как выздоровевшего». Это срабаты
вает. Командир смотрит на начальника штаба и говорит, качая головой: «Есл
и он годен к полетам, то я больше знаю о желтухе, чем все доктора вместе взя
тые. Между прочим, где твои медицинские бумаги?»
Деликатный вопрос. На аэродроме в Ростове мне позарез нужно было немного
бумаги, и я нашел своему сертификату более выгодное и подходящее примен
ение. Я должен думать быстро и отвечаю тем же самым тоном: «Мне кажется, чт
о медицинские бумаги были высланы курьером».
В соответствии с обещанием, которое мне дали десять дней назад, я принима
ю командование своей старой эскадрильей.
Мы редко летаем на боевые вылеты. Только однажды мы совершаем налет на од
ну волжскую пристань поблизости от Астрахани. Наша главная задача Ц ата
ки целей в пределах самого Сталинграда. Советы превратили город в крепос
ть. Командир моей эскадрильи сообщает мне последние новости. Наземный пе
рсонал остался тем же. Все здесь, начиная от оружейника Гетца и до старшег
о механика Писсарека. Летный состав Ц совсем иное дело, прежде всего из-з
а потерь, но все новые экипажи, которые я тренировал, были направлены в рез
ервную эскадрилью. Жилые и служебные помещения находятся под землей. В о
чень короткое время я снова обрел чувство дома. На следующий день мы сове
ршаем вылет над Сталинградом, приблизительно две трети которого находя
тся в немецких руках. Это правда, что русские занимают только одну треть, н
о они удерживают эту часть города с поистине религиозным фанатизмом. Ста
линград носит имя Сталина, а Сталин Ц бог для всех этих молодых киргизов,
узбеков, татар, туркменов и других монголов. Они держатся смертельной хв
аткой за каждую кучу камней, они прячутся за каждым останком стены. Для св
оего Сталина они играют роль огнедышащих чудовищ-стражников, и когда эт
и чудовища спотыкаются, меткие выстрелы из револьверов политкомиссаро
в пригвождают их к земле, которую они защищают. Эти азиатские ученики тот
ального коммунизма и политические комиссары, стоящие за их спинами, пред
назначены судьбой для того, чтобы принудить Германию, а с ней и целый мир,
оставить уютную веру в то, что коммунизм есть просто политическое кредо,
наравне со многими другими. Вместо этого они должны показать нам первым,
а потом и всем другим нациям, что они являются последователями нового ве
роучения. И Сталинград должен стать Бетлехемом нашего столетия. Но это Б
етлехем войны и ненависти, уничтожения и разрушения.
Эта мысль занимает наш ум по мере того, как мы совершаем вылет за вылетом п
ротив красной крепости. Часть города, удерживаемая Советами, находятся п
рямо на западном берегу Волги и каждую ночь русские волокут через нее вс
е необходимое своим красным гвардейцам.
Ожесточенные бои вспыхивают за городские кварталы, за каждый погреб, за
кусок фабричной стены. Мы должны сбрасывать наши бомбы чрезвычайно акку
ратно, потому что наши собственные солдаты находятся всего в нескольких
метрах, в другом погребе или за обломками соседней стены. На наших фотока
ртах города различим каждый дом. Цель каждого пилота точно помечена крас
ной стрелкой. Мы летим с картой в руках, нам запрещено сбрасывать бомбы, пр
ежде чем мы наверняка опознаем цель и определим точное положение своих в
ойск.
Пролетая над западной частью города, вдали от линии фронта, удивляешься
царящей здесь тишине и почти обычному движению по дорогам. Все, в том числ
е и гражданские, занимаются своими делами, как будто город находится дал
еко за линией фронта. Все западная часть города сейчас находится в немец
ких руках, только в меньшей восточной части, на самом берегу Волги еще ост
ались очаги русского сопротивления и здесь идут яростные атаки. Часто ру
сские зенитные орудия замолкают к обеду, возможно потому, что они уже изр
асходовали все боеприпасы, которые им подвезли из-за реки прошлой ночью.
На другом берегу Волги советские истребители взлетают с нескольких аэр
одромов и пытаются ослабить наши атаки на русскую часть Сталинграда. Они
редко преследуют нас над нашими позициями и обычно поворачивают обратн
о, как только под ними уже нет их собственных войск. Наш аэродром находитс
я рядом с городом и когда мы летим в строю, то должны сделать один или два к
руга чтобы набрать определенную высоту. Этого достаточно для советской
воздушной разведки чтобы предупредить зенитчиков. Судя по тому, как идет
дело, мне не нравится мысль о том, чтобы отлучится даже на один час, слишко
м многое стоит на кону, мы чувствуем это инстинктивно. На этот раз я нахожу
сь на грани физического срыва, но если они решат, что я болен, это будет озн
ачать потерю моего подразделения и этот страх придает мне новые силы. По
сле двух недель, во время которых я чувствую себя скорее в Гадесе, подземн
ом царстве теней, чем на земле, я постепенно восстанавливаю силы. Между де
лом мы наведываемся в сектор севернее города, где линия фронта пересекае
т Дон. Несколько раз мы атакуем цели рядом с Бекетовым. Здесь зенитки веду
т особенно сильный огонь, выполнить задание очень трудно. Согласно показ
аниям захваченных в плен русских, эти зенитные орудия обслуживаются иск
лючительно женщинами. Когда мы собираемся на дневные вылеты в этот секто
р, наши экипажи всегда говорят: «У нас сегодня свидание с этими девушками-
зенитчицами». Это ни в коем случае не звучит пренебрежительно, по крайне
й мере, для тех, кто уже летал в этот сектор и знает, как точно они стреляют.
Мы регулярно бомбим мосты через Дон к северу от города. Самый большой из н
их находится рядом со станицей Клетская и этот плацдарм на западном бере
гу Дона особенно бдительно защищают зенитки. Пленные рассказывают нам, ч
то здесь находится штаб. Плацдарм постоянно расширяется и каждый день Со
веты перебрасывают сюда все больше людей и снаряжения. Наши атаки на мос
ты замедляют прибытие этих подкреплений, но они способны быстро восстан
авливать их с помощью понтонов, так то вскоре переправа через реку возоб
новляется.
Здесь, на Дону, линия фронта удерживается в основном румынскими частями.
Немецкая 6-я армия сражается в самом Сталинграде.
Однажды утром, после получения срочного сообщения наш полк взлетает и на
правляется в сторону плацдарма у Клетской. Погода скверная: низкие облак
а, идет снег. Температура воздуха около 20 градусов ниже нуля, мы летим на ма
лой высоте. Но что это за части идут нам навстречу? Мы еще и полпути не прол
етели. Массы людей в коричневой форме Ц это русские? Нет, румыны! Некоторы
е из них даже бросают винтовки, чтобы бежать быстрее. Какое позорное зрел
ище! Мы готовимся к самому худшему. Мы пролетаем над колонной бегущих к се
веру, потом над артиллерийскими позициями. Пушки брошены, но не выведены
из строя. Рядом лежат снаряды. Мы пролетаем еще какое-то расстояние и види
м советские войска.
Они обнаруживают, что румынские позиции перед ними никто не защищает. Мы
сбрасываем бомбы, стреляем из пушек и пулеметов Ц но что толку, если никт
о не оказывает сопротивления на земле. Мы охвачены слепой яростью Ц в го
лове рождаются ужасные предчувствия: как можно предотвратить эту катас
трофу? Я стреляю из пулеметов в эти безбрежные желто-зеленые волны прибл
ижающихся войск, которые ринулись на нас из Азии и Монголии. У меня уже не
осталось патронов, нечем даже защитить себя в случае атак истребителей.
Сейчас срочно назад, заправляться и пополнять боеприпасы. Против этих ор
д наши атаки все равно, что капля в море, но я не склонен думать сейчас об эт
ом.
На обратном пути мы вновь видим бегущих румын. Им повезло, что у меня кончи
лись боеприпасы и нечем остановить их трусливый бег.
Они побросали все: свои легко защитимые позиции, тяжелую артиллерию, скл
ады боеприпасов.
Их трусость наверняка закончится катастрофой для всего фронта. Не встре
чая сопротивления, советское наступление катится дальше на Калач. Если о
ни захватят Калач, то смогут сомкнуть кольцо вокруг захваченной ими част
и Сталинграда.
В пределах города наша 6-я армия удерживает свои позиции. Под градом сконц
ентрированного артогня она отражает атакующие волны красных, вздымающ
иеся навстречу волна за волной. 6-я армия буквально «истекает кровью», она
сражается прижатая спиной к рассыпающейся на куски стене и продолжает н
аносить ответные удары.
К югу от Сталинграда фронт идет вдоль цепочки озер, вытянувшихся с север
а на юг и затем продолжается в степи. В этом океане равнин нет ни одного ос
тровка на сотни километров вплоть до маленькой Элисты.
Немецкая мотопехотная дивизия, занимающая город, контролирует эти могу
чие степные пространства. Наши союзники удерживают также разрыв между э
той дивизией и 6-й армией в Сталинграде. Красная Армия подозревает, что зд
есь наш фронт ослаблен, особенно в северной части озерного района и Сове
ты решают прорваться здесь в западном направлении. Они пытаются выйти к
Дону! Еще пара дней и русские выходят к реке. Прорыв красных образует бреш
ь в наших линиях и они пытаются достичь города Калач-на-Дону. Это означае
т смертельный приговор для 6-й армии. Две атакующие группировки русских с
оединяются в Калаче и кольцо вокруг Сталинграда смыкается. Все происход
ит обескураживающе быстро. Наши резервы ошеломлены русским и пойманы в и
х клещи как в ловушку. Во время этой фазы один акт анонимного героизма сме
няет другой. Ни одна немецкая часть не сдается до тех пор, пока не выпустит
последнюю пулю, не бросит последнюю гранату, не продолжит бой до горьког
о конца.
Мы летаем над котлом во всех направлениях, там, где складывается наиболе
е угрожающая ситуация. Сохраняется советское давление на 6-ю армию, но нем
ецкий солдат держится твердо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33