Впереди, по диагонал
и к нашему курсу и в 300 метрах ниже пролетает группа Ил-2, которую эскортиру
ют Ла и Аэрокобры. Мой ведомый несет бомбы. Я говорю ему, что мы атакуем Илы.
Мы уже начали снижение. Когда я подхожу к ним на расстояние 100 метров я вижу
, что не могу к ним приблизиться, потому что Илы опять летят быстрее меня. Б
олее того, мною начинают интересоваться истребители. Двое из них уже сде
лали сзади меня боевой разворот. Для прицельной стрельбы далековато, но
я уже поймал одну из этих неуклюжих птичек в прицел и делаю по одному выст
релу из каждой противотанковой пушки. «Густав» превращается в ярко-оран
жевый шар и рассыпается на мелкие огненные частицы. Остальные, кажется, п
оняли, откуда дует ветер, они несутся вниз еще быстрее и расстояние между
ними увеличивается на глазах. Кроме того, самое время для меня начать укл
онение, потому что на хвост моему «самолету-злодею» уже сели истребител
и. Моя тактика уклонения приближает меня к эскадрилье, и русские уходят п
рочь. Без всякого сомнения, они подумали, что неподалеку наши истребител
и эскорта и сбить меня окажется не такой уж простой задачей. Во второй пол
овине дня из боевого вылета в тот же самый сектор не возвращается обер-ле
йтенант Кюнц. Имея 70 побед на своем счету, он возглавлял список истребител
ей танков. Его везение началось с Белгорода и Харькова, с тех пор он приобр
ел немалый опыт. Его потеря Ц удар по всем нам и еще одна брешь в нашем тов
арищеском круге.
Общее наступление с целью разблокирования частей, окруженных в районе Ч
еркасс идет успешно и нашим ударным войскам удается пробить проход в кот
ел. Как только контакт установлен, фронт здесь отодвигается на запад. Мы п
ерелетаем из Первомайска в Раховку, район Ново-Миргорода остается далек
о за русскими линиями.
Спустя короткое время после выполнения своей миссии над территорией Ге
рмании в Ново-Миргороде приземляются американские бомбардировщики. Их
русские союзники помогают готовить самолеты к новому вылету. Операцион
ная база этих самолетов находится в Средиземноморье.
Тем не менее, к югу от нас ситуация также меняется и наши войска оставляют
Никопольский плацдарм. Советы рвутся вперед в районе Николаева и немецк
ие дивизии к северо-западу от города вступают в тяжелейшие бои.
13. Отступление к Днестру
В марте 1944 года наш южный фронт обороняется, яростно оспаривая усилия рус
ских войск добиться решающего прорыва в южном направлении, так, чтобы ли
квидировать весь немецкий фронт на юге. Моя эскадрилья «Штук» оперирует
с аэродрома в Раховке, в 200 км к северу от Одессы, поддерживая наши армейски
е части. Мы находимся в воздухе с рассвета до сумерек. Мы делаем все, от нас
зависящее, чтобы помочь нашим товарищам на земле, уничтожая танки, атаку
я артиллерию и «катюши». Наши усилия завершаются успехом и нам удается п
редотвратить решающий прорыв фронта. Более того, армия, в результате эти
х победоносных действий, способна через несколько недель отступить в по
лном порядке на новые позиции дальше к западу.
Однажды, во время этой битвы, мы отправляемся на разведку на северо-запад
, вдоль Днестра. Здесь река делает изгиб. Румынские войска сообщают о боль
ших колоннах красных моторизованных и бронетанковых сил в окрестностя
х Ямполя. Эти доклады кажутся просто невероятными, потому что если они ок
ажутся правдой, это будет означать, что Советы прорвались на севере в то ж
е самое время, когда они начали наступление на юге и почти на 200 км углубили
сь в Бессарабию. Я лечу на разведку вместе с еще одним самолетом. К сожален
ию, эти страхи подтверждаются. Сильные советские группировки всех родов
оружия накапливаются в районе Ямполя, более того, они строят здесь больш
ой мост.
Можно не удивляться, почему эта операция все это время оставалась незаме
ченной. Для нас в этом нет ничего странного, мы слишком часто сталкивалис
ь с этим во время компании в России. Наш восточный фронт сильно растянут, о
чень часто в разрывах между ключевыми пунктами находятся одни только па
трули. Как только эта цепь аванпостов прорвана, враг начинает наступлени
е в незащищенной зоне. Далеко за линией фронта он может встретиться толь
ко со взводом велосипедистов или с обозом. Огромные просторы этой страны
Ц самый ценный союзник русских. Обладая неистощимыми людскими ресурса
ми враг может легко проникать в такой слабозащищенный вакуум.
Хотя ситуация в районе Ямполя становится угрожающей, мы не считаем ее аб
солютно безнадежной, потому что этот сектор, представляющий собой ворот
а в их страну, был доверен румынам. Поэтому во время инструктажа перед раз
ведвылетом мне было сказано, что на Днестре находятся румынские прикрыв
ающие дивизии и поэтому я должен быть осторожен относительно результат
ов любой атаки. С воздуха трудно отличить румын и русских только по одном
у цвету их обмундирования.
Стратегическая цель советского наступления ясна: окружение наших сил н
а юге и одновременный удар через Яссы в направлении нефтяных месторожде
ний Плоешти. Поскольку присутствие моей эскадрильи необходимо каждый д
ень в районе Николаева, мы вначале не можем совершать больше одного или д
вух вылетов в этот сектор. Для наших операций мы используем передовой аэ
родром в Котовске, к югу от Балты. Поэтому сейчас эта миссия уводит нас на
запад. Наша главная цель Ц концентрация войск в окрестностях Ямполя и м
ост, который здесь строится. После каждой атаки Советы незамедлительно з
аменяют поврежденные понтоны и еще быстрее достраивают мост. Они пытают
ся сорвать наши атаки сильным зенитным огнем и истребителями, но мы ни ра
зу не позволяем им отбросить нас до тех пор, пока мы не завершим свою мисси
ю.
Наш успех подкреплен перехваченными русскими радиоосообщениями. Они в
основном состоят из жалоб на свои собственные истребители, Красных соко
лов, обвинений в трусости и перечислений потерь в людях, военном снаряже
нии и строительных материалах. Мы часто можем слушать переговоры по русс
кому радиотелефону между наземными войсками и Красными соколами. В моей
эскадрильи служит один офицер, который знает русский. Он настраивает при
емник на их волну и делает синхронный перевод. Русские часто дико орут по
радиотелефону, чтобы помешать нашим переговорам. Они используют практи
чески ту же частоту, что и мы. Во время полетов Советы часто пытаются дать
нам ложные цели. Конечно, новые цели находятся в глубине немецких позици
й. Корректировки делаются на беглом немецком языке, но мы быстро разгады
ваем эту хитрость и немедленно после получения таких фальшивых поправо
к, я снижаюсь для того, чтобы убедиться в том что предполагаемая цель дейс
твительно является вражеской. Часто мы слышим предупреждающий окрики: «
Прекратить атаку! В районе цели Ц наши войска». Можно даже не биться о зак
лад, это говорит русский. Его последние слова часто тонут в грохоте бомб. М
ы смеемся, когда слышим, как наземный контроль проклинает потом русские
истребители: «Красные соколы, мы сообщим вашему комиссару о проявленной
вами трусости. Атакуйте эту нацистскую сволочь. У нас снова потери».
Мы уже давно знаем о низком боевом духе красных истребителей, только нес
колько ударных авиаполков являются исключениями из этого правила. Эти о
тчеты о потерях являются ценным подтверждением нашего успеха.
***
За несколько дней до 20 марта 1944 года из-за отвратительной погоды с сильным
и дождями мы прекращаем полеты. Мы, пилоты, говорим про эту погоду: «Даже в
оробьи предпочитают ходить пешком». Летать нельзя. Пока длится эта погод
а, Советы могут продолжать свое наступление и форсируют Днепр без всяких
помех. Против этой угрозы невозможно организовать оборону, ни одной рот
ы нельзя выделить из района Николаева, других резервов нет. В любом случа
е мы предполагаем, что наши румынские союзники из чувства самосохранени
я будут защищать свою страну с фанатичной яростью и этим смогут компенси
ровать нашу численную слабость.
20 марта после семи вылетов в районы Николаева и Балты я вылетаю со своей э
скадрильей в восьмой раз, это наша первая миссия за последние пять дней п
ротив Ямпольского моста. Небо ярко-синее и можно предположить почти нав
ерняка что после такого длительного перерыва оборона будет существенн
о усилена зенитными средствами и защитой истребителей. Поскольку летно
е поле и сама деревня Раховка тонут в грязи, наша истребительная эскадри
лья перебазировалась в Одессу, аэродром которой имеет бетонную взлетно-
посадочную полосу. Наши «Штуки», оснащенные широкими шинами, способны го
раздо лучше справляться с грязью и проваливаются в нее в меньшей степени
, чем истребители. Мы договариваемся по телефону о рандеву в определенно
е время в 45 км от цели на высоте 5000 метров, прямо над приметной излучиной Дне
стра. Но, скорее всего, в Одессе возникают какие-то трудности. В точке встр
ечи эскорта нет. Цель обозначена ясно, поэтому мы, естественно, решаем про
должать полет. В моей эскадрилье несколько новых экипажей. Качество их п
одготовки не такое высокое, как раньше. По-настоящему хорошие летчики к т
ому времени уже давно находятся на фронте, горючее для тренировочных пол
етов строго рационировано и составляет определенное количество литров
на каждого человека. Я твердо верю, что если бы я сам был ограничен таким м
алым количеством, то не смог бы летать лучше, чем эти молодые пилоты. Мы вс
е еще находимся в тридцати километрах от нашей цели, когда я предупрежда
ю: «Вражеские истребители». К нам приближается более двадцати советских
Ла-5. Наш груз бомб затрудняет маневрирование. Я летаю оборонительными кр
угами, чтобы в любой момент можно было зайти в хвост истребителям, поскол
ьку они намереваются сбить мой замыкающий самолет. Несмотря на воздушны
й бой я постепенно приближаюсь к цели. Отдельных русских, которые пытают
ся сбить меня заходя спереди, я разочаровываю своей мобильной тактикой,
затем в последний момент я пикирую через самую их гущу и начинаю карабка
ться вверх. Если молодые экипажи смогут продержаться до конца сегодняшн
его дня, они многому смогут научиться.
"Приготовиться к атаке Ц сомкнуть строй Ц атака! "
И я пикирую на мост. Во время пикирования я вижу вспышки зенитных орудий, з
ащищающих мост. Снаряды с визгом проносятся мимо моего самолета. Хеншель
говорит, что небо как будто покрыто клочками шерсти, так он называет разр
ывы зенитных снарядов. Наш строй теряет свою монолитность и разваливает
ся, это делает нас боле уязвимыми для атаки истребителей. Я предупреждаю
тех, кто ковыляет позади:
«Скорее догоняйте, мы боимся не меньше вашего».
Ни одного ругательства не срывается с моего языка. Я закладываю вираж и с
высоты 300 метров вижу как моя бомба взрывается рядом с мостом. Значит, дует
ветер.
«Ветер слева, поправка влево».
Прямое попадание бомбы с нашего третьего по счету самолета уничтожает м
ост. Кружась вокруг, я обнаруживаю позиции зенитных батарей и отдаю прик
аз атаковать их.
«Сегодня им достанется», Ц высказывает свое мнение Хеншель.
К несчастью, два новых экипажа немного отстали во время пикирования. Лаг
и отрезают их. Один из этих самолетов изрешечен пулями и проносится мимо
меня в направлении территории, занятой противником. Я пытаюсь догнать ег
о, но я не могу бросить из-за него всю эскадрилью на произвол судьбы. Я ору н
а него по радиотелефону, я ругаю его, но ничто не помогает. Он уходит, снижа
ясь, к русскому берегу Днестра. За ним тянется узкая полоска дыма. Он без с
омнения мог бы продержаться в воздухе еще несколько минут, как другие, и д
олетел бы до наших окопов.
«У него нервы сдали, у этого идиота», Ц комментирует Фиккель по радиотел
ефону. В этот момент я не могу больше заниматься подбитым самолетом, поск
ольку должен попытаться удержать вместе наш потрепанный строй и маневр
ирую в западном направлении, используя оборонительные круги. Через пятн
адцать минут красные истребители уходят и мы в обычном строю направляем
ся к нашей базе. Я приказываю командиру седьмого звена вести строй домой.
Вместе с лейтенантом Фишером, который пилотирует второй штабной самоле
т, я разворачиваюсь и иду назад на низкой высоте, над самым Днестром. Река
течет здесь между высокими обрывистыми берегами. Впереди в направлении
моста я вижу русские истребители, которые патрулируют на высоте от одног
о до трех километров. Но здесь, в речной долине, меня трудно разглядеть и, к
роме того, моего возвращения никто не ожидает. Как только я поднимаюсь на
д кустарником, которым поросли берега, справа, в трех-четырех километрах
я замечаю наш самолет. Он совершил вынужденную посадку в поле. Экипаж сто
ит рядом с машиной и когда я пролетаю мимо них на низкой высоте, начинает я
ростно жестикулировать. «Если бы вы только обратили на меня внимание ран
ьше, этой деликатной операции можно было бы избежать» Ц бормочу я себе п
од нос и разворачиваюсь, чтобы определить, пригодно ли это поле для посад
ки. Да, сесть можно. Я подбадриваю себя: «Тогда все в порядке… продолжай. Эт
о будет седьмой экипаж, который я вытаскиваю из-под носа русских». Я отдаю
команду Фишеру оставаться в воздухе и отвлечь на себя истребители, в том
случае, если они нападут. После бомбежки моста я знаю, откуда дует ветер. В
ыпустить закрылки, убрать газ, я приземлюсь в одно мгновение. Но что проис
ходит? Я промахиваюсь, и должен вновь дать газ и зайти еще раз. Прежде со мн
ой такого никогда не случалось. Или это дурное предзнаменование? Ты очен
ь близко к цели, которую только что атаковал, далеко за линией фронта. Трус
ость? Еще раз убрать газ, выпустить закрылки Ц я приземляюсь… и немедлен
но замечаю, что почва очень мягкая, мне даже не нужно тормозить. Мой самоле
т останавливается точно перед двумя моими коллегами. Это экипаж новичко
в, сержант и ефрейтор. Хеншель поднимает фонарь и я показываю им знаками б
ыстро залезать внутрь. Двигатель ревет, они карабкаются в кабину к Хенше
лю. Над головой кружат Красные соколы, они нас еще не заметили.
"Хеншель, готовы? "
«Да». Я даю газа, нажимаю левый тормоз Ц намереваясь вырулить так, чтобы в
злететь в том же направлении, откуда я появился. Но мое правое колесо завя
зло в земле. Чем больше я даю газа, тем больше мое колесо погружается в гру
нт. Мой самолет отказывается трогаться с места, возможно потому, что межд
у обтекателем и колесом набилось много грязи.
«Хеншель, вылезай и сними обтекатель, может быть тогда нам удастся взлет
еть».
Крепление обломилось, обтекатель остается на месте, но даже без него мы н
е смогли бы взлететь, мы застряли в грязи. Я тяну ручку на себя, отпускаю ее
и даю реверс. Ни малейшего намека на то, что это поможет. Возможно, удастся
спарашютировать, но это тоже не помогает. Фишер пролетает над нами и спра
шивает по радиотелефону:
«Мне приземляться»?
После секундного размышления я говорю себе, что если он приземлится, то т
оже не сможет взлететь и отвечаю:
«Нет, не садись. Ты должен лететь домой».
Я оглядываюсь. К нам толпой бегут иваны. Они уже в трехстах метрах. Прочь и
з кабины! «За мной», кричу я Ц и вот мы уже несемся на юг так быстро, как тол
ько можем. Когда мы садились, я увидел, что мы примерно в пяти километрах о
т Днестра. Мы должны будем переправиться через реку несмотря ни на что ил
и станем легкой добычей преследующих нас красных. Бежать не так просто. Н
а мне высокие меховые унты и подбитая мехом куртка. На пот лучше не обраща
ть внимания! Никого не надо подгонять, мы не собираемся оказаться в совет
ском лагере для военнопленных, для пилотов пикирующих бомбардировщико
в это равносильно верной смерти.
Мы бежим так уже полчаса. Кто бы видел это со стороны! Иваны отстали от нас
на добрый километр. Неожиданно мы оказываемся на краю почти отвесного об
рыва, который омывают воды реки. Мы бегаем туда и сюда, ищем тропинку чтобы
спуститься… но это невозможно! Иваны уже наступают нам на пятки. Затем не
ожиданно одно детское воспоминание наводит меня на мысль. Когда я был ма
льчишкой, мы спускались с вершины дерева, скользя по веткам и добирались
до земли в целости и сохранности. На каменном склоне в изобилии растут бо
льшие колючие кусты. Один за другим мы скользим вниз и приземляемся у сам
ой воды. Наши руки и ноги исцарапаны, а одежда превратилась в лохмотья. Хен
шель испуган. Он кричит:
«Ныряем! Лучше утонуть, чем попасть в плен к русским».
Я прибегаю к помощи здравого смысла. Мы задыхаемся от бега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
и к нашему курсу и в 300 метрах ниже пролетает группа Ил-2, которую эскортиру
ют Ла и Аэрокобры. Мой ведомый несет бомбы. Я говорю ему, что мы атакуем Илы.
Мы уже начали снижение. Когда я подхожу к ним на расстояние 100 метров я вижу
, что не могу к ним приблизиться, потому что Илы опять летят быстрее меня. Б
олее того, мною начинают интересоваться истребители. Двое из них уже сде
лали сзади меня боевой разворот. Для прицельной стрельбы далековато, но
я уже поймал одну из этих неуклюжих птичек в прицел и делаю по одному выст
релу из каждой противотанковой пушки. «Густав» превращается в ярко-оран
жевый шар и рассыпается на мелкие огненные частицы. Остальные, кажется, п
оняли, откуда дует ветер, они несутся вниз еще быстрее и расстояние между
ними увеличивается на глазах. Кроме того, самое время для меня начать укл
онение, потому что на хвост моему «самолету-злодею» уже сели истребител
и. Моя тактика уклонения приближает меня к эскадрилье, и русские уходят п
рочь. Без всякого сомнения, они подумали, что неподалеку наши истребител
и эскорта и сбить меня окажется не такой уж простой задачей. Во второй пол
овине дня из боевого вылета в тот же самый сектор не возвращается обер-ле
йтенант Кюнц. Имея 70 побед на своем счету, он возглавлял список истребител
ей танков. Его везение началось с Белгорода и Харькова, с тех пор он приобр
ел немалый опыт. Его потеря Ц удар по всем нам и еще одна брешь в нашем тов
арищеском круге.
Общее наступление с целью разблокирования частей, окруженных в районе Ч
еркасс идет успешно и нашим ударным войскам удается пробить проход в кот
ел. Как только контакт установлен, фронт здесь отодвигается на запад. Мы п
ерелетаем из Первомайска в Раховку, район Ново-Миргорода остается далек
о за русскими линиями.
Спустя короткое время после выполнения своей миссии над территорией Ге
рмании в Ново-Миргороде приземляются американские бомбардировщики. Их
русские союзники помогают готовить самолеты к новому вылету. Операцион
ная база этих самолетов находится в Средиземноморье.
Тем не менее, к югу от нас ситуация также меняется и наши войска оставляют
Никопольский плацдарм. Советы рвутся вперед в районе Николаева и немецк
ие дивизии к северо-западу от города вступают в тяжелейшие бои.
13. Отступление к Днестру
В марте 1944 года наш южный фронт обороняется, яростно оспаривая усилия рус
ских войск добиться решающего прорыва в южном направлении, так, чтобы ли
квидировать весь немецкий фронт на юге. Моя эскадрилья «Штук» оперирует
с аэродрома в Раховке, в 200 км к северу от Одессы, поддерживая наши армейски
е части. Мы находимся в воздухе с рассвета до сумерек. Мы делаем все, от нас
зависящее, чтобы помочь нашим товарищам на земле, уничтожая танки, атаку
я артиллерию и «катюши». Наши усилия завершаются успехом и нам удается п
редотвратить решающий прорыв фронта. Более того, армия, в результате эти
х победоносных действий, способна через несколько недель отступить в по
лном порядке на новые позиции дальше к западу.
Однажды, во время этой битвы, мы отправляемся на разведку на северо-запад
, вдоль Днестра. Здесь река делает изгиб. Румынские войска сообщают о боль
ших колоннах красных моторизованных и бронетанковых сил в окрестностя
х Ямполя. Эти доклады кажутся просто невероятными, потому что если они ок
ажутся правдой, это будет означать, что Советы прорвались на севере в то ж
е самое время, когда они начали наступление на юге и почти на 200 км углубили
сь в Бессарабию. Я лечу на разведку вместе с еще одним самолетом. К сожален
ию, эти страхи подтверждаются. Сильные советские группировки всех родов
оружия накапливаются в районе Ямполя, более того, они строят здесь больш
ой мост.
Можно не удивляться, почему эта операция все это время оставалась незаме
ченной. Для нас в этом нет ничего странного, мы слишком часто сталкивалис
ь с этим во время компании в России. Наш восточный фронт сильно растянут, о
чень часто в разрывах между ключевыми пунктами находятся одни только па
трули. Как только эта цепь аванпостов прорвана, враг начинает наступлени
е в незащищенной зоне. Далеко за линией фронта он может встретиться толь
ко со взводом велосипедистов или с обозом. Огромные просторы этой страны
Ц самый ценный союзник русских. Обладая неистощимыми людскими ресурса
ми враг может легко проникать в такой слабозащищенный вакуум.
Хотя ситуация в районе Ямполя становится угрожающей, мы не считаем ее аб
солютно безнадежной, потому что этот сектор, представляющий собой ворот
а в их страну, был доверен румынам. Поэтому во время инструктажа перед раз
ведвылетом мне было сказано, что на Днестре находятся румынские прикрыв
ающие дивизии и поэтому я должен быть осторожен относительно результат
ов любой атаки. С воздуха трудно отличить румын и русских только по одном
у цвету их обмундирования.
Стратегическая цель советского наступления ясна: окружение наших сил н
а юге и одновременный удар через Яссы в направлении нефтяных месторожде
ний Плоешти. Поскольку присутствие моей эскадрильи необходимо каждый д
ень в районе Николаева, мы вначале не можем совершать больше одного или д
вух вылетов в этот сектор. Для наших операций мы используем передовой аэ
родром в Котовске, к югу от Балты. Поэтому сейчас эта миссия уводит нас на
запад. Наша главная цель Ц концентрация войск в окрестностях Ямполя и м
ост, который здесь строится. После каждой атаки Советы незамедлительно з
аменяют поврежденные понтоны и еще быстрее достраивают мост. Они пытают
ся сорвать наши атаки сильным зенитным огнем и истребителями, но мы ни ра
зу не позволяем им отбросить нас до тех пор, пока мы не завершим свою мисси
ю.
Наш успех подкреплен перехваченными русскими радиоосообщениями. Они в
основном состоят из жалоб на свои собственные истребители, Красных соко
лов, обвинений в трусости и перечислений потерь в людях, военном снаряже
нии и строительных материалах. Мы часто можем слушать переговоры по русс
кому радиотелефону между наземными войсками и Красными соколами. В моей
эскадрильи служит один офицер, который знает русский. Он настраивает при
емник на их волну и делает синхронный перевод. Русские часто дико орут по
радиотелефону, чтобы помешать нашим переговорам. Они используют практи
чески ту же частоту, что и мы. Во время полетов Советы часто пытаются дать
нам ложные цели. Конечно, новые цели находятся в глубине немецких позици
й. Корректировки делаются на беглом немецком языке, но мы быстро разгады
ваем эту хитрость и немедленно после получения таких фальшивых поправо
к, я снижаюсь для того, чтобы убедиться в том что предполагаемая цель дейс
твительно является вражеской. Часто мы слышим предупреждающий окрики: «
Прекратить атаку! В районе цели Ц наши войска». Можно даже не биться о зак
лад, это говорит русский. Его последние слова часто тонут в грохоте бомб. М
ы смеемся, когда слышим, как наземный контроль проклинает потом русские
истребители: «Красные соколы, мы сообщим вашему комиссару о проявленной
вами трусости. Атакуйте эту нацистскую сволочь. У нас снова потери».
Мы уже давно знаем о низком боевом духе красных истребителей, только нес
колько ударных авиаполков являются исключениями из этого правила. Эти о
тчеты о потерях являются ценным подтверждением нашего успеха.
***
За несколько дней до 20 марта 1944 года из-за отвратительной погоды с сильным
и дождями мы прекращаем полеты. Мы, пилоты, говорим про эту погоду: «Даже в
оробьи предпочитают ходить пешком». Летать нельзя. Пока длится эта погод
а, Советы могут продолжать свое наступление и форсируют Днепр без всяких
помех. Против этой угрозы невозможно организовать оборону, ни одной рот
ы нельзя выделить из района Николаева, других резервов нет. В любом случа
е мы предполагаем, что наши румынские союзники из чувства самосохранени
я будут защищать свою страну с фанатичной яростью и этим смогут компенси
ровать нашу численную слабость.
20 марта после семи вылетов в районы Николаева и Балты я вылетаю со своей э
скадрильей в восьмой раз, это наша первая миссия за последние пять дней п
ротив Ямпольского моста. Небо ярко-синее и можно предположить почти нав
ерняка что после такого длительного перерыва оборона будет существенн
о усилена зенитными средствами и защитой истребителей. Поскольку летно
е поле и сама деревня Раховка тонут в грязи, наша истребительная эскадри
лья перебазировалась в Одессу, аэродром которой имеет бетонную взлетно-
посадочную полосу. Наши «Штуки», оснащенные широкими шинами, способны го
раздо лучше справляться с грязью и проваливаются в нее в меньшей степени
, чем истребители. Мы договариваемся по телефону о рандеву в определенно
е время в 45 км от цели на высоте 5000 метров, прямо над приметной излучиной Дне
стра. Но, скорее всего, в Одессе возникают какие-то трудности. В точке встр
ечи эскорта нет. Цель обозначена ясно, поэтому мы, естественно, решаем про
должать полет. В моей эскадрилье несколько новых экипажей. Качество их п
одготовки не такое высокое, как раньше. По-настоящему хорошие летчики к т
ому времени уже давно находятся на фронте, горючее для тренировочных пол
етов строго рационировано и составляет определенное количество литров
на каждого человека. Я твердо верю, что если бы я сам был ограничен таким м
алым количеством, то не смог бы летать лучше, чем эти молодые пилоты. Мы вс
е еще находимся в тридцати километрах от нашей цели, когда я предупрежда
ю: «Вражеские истребители». К нам приближается более двадцати советских
Ла-5. Наш груз бомб затрудняет маневрирование. Я летаю оборонительными кр
угами, чтобы в любой момент можно было зайти в хвост истребителям, поскол
ьку они намереваются сбить мой замыкающий самолет. Несмотря на воздушны
й бой я постепенно приближаюсь к цели. Отдельных русских, которые пытают
ся сбить меня заходя спереди, я разочаровываю своей мобильной тактикой,
затем в последний момент я пикирую через самую их гущу и начинаю карабка
ться вверх. Если молодые экипажи смогут продержаться до конца сегодняшн
его дня, они многому смогут научиться.
"Приготовиться к атаке Ц сомкнуть строй Ц атака! "
И я пикирую на мост. Во время пикирования я вижу вспышки зенитных орудий, з
ащищающих мост. Снаряды с визгом проносятся мимо моего самолета. Хеншель
говорит, что небо как будто покрыто клочками шерсти, так он называет разр
ывы зенитных снарядов. Наш строй теряет свою монолитность и разваливает
ся, это делает нас боле уязвимыми для атаки истребителей. Я предупреждаю
тех, кто ковыляет позади:
«Скорее догоняйте, мы боимся не меньше вашего».
Ни одного ругательства не срывается с моего языка. Я закладываю вираж и с
высоты 300 метров вижу как моя бомба взрывается рядом с мостом. Значит, дует
ветер.
«Ветер слева, поправка влево».
Прямое попадание бомбы с нашего третьего по счету самолета уничтожает м
ост. Кружась вокруг, я обнаруживаю позиции зенитных батарей и отдаю прик
аз атаковать их.
«Сегодня им достанется», Ц высказывает свое мнение Хеншель.
К несчастью, два новых экипажа немного отстали во время пикирования. Лаг
и отрезают их. Один из этих самолетов изрешечен пулями и проносится мимо
меня в направлении территории, занятой противником. Я пытаюсь догнать ег
о, но я не могу бросить из-за него всю эскадрилью на произвол судьбы. Я ору н
а него по радиотелефону, я ругаю его, но ничто не помогает. Он уходит, снижа
ясь, к русскому берегу Днестра. За ним тянется узкая полоска дыма. Он без с
омнения мог бы продержаться в воздухе еще несколько минут, как другие, и д
олетел бы до наших окопов.
«У него нервы сдали, у этого идиота», Ц комментирует Фиккель по радиотел
ефону. В этот момент я не могу больше заниматься подбитым самолетом, поск
ольку должен попытаться удержать вместе наш потрепанный строй и маневр
ирую в западном направлении, используя оборонительные круги. Через пятн
адцать минут красные истребители уходят и мы в обычном строю направляем
ся к нашей базе. Я приказываю командиру седьмого звена вести строй домой.
Вместе с лейтенантом Фишером, который пилотирует второй штабной самоле
т, я разворачиваюсь и иду назад на низкой высоте, над самым Днестром. Река
течет здесь между высокими обрывистыми берегами. Впереди в направлении
моста я вижу русские истребители, которые патрулируют на высоте от одног
о до трех километров. Но здесь, в речной долине, меня трудно разглядеть и, к
роме того, моего возвращения никто не ожидает. Как только я поднимаюсь на
д кустарником, которым поросли берега, справа, в трех-четырех километрах
я замечаю наш самолет. Он совершил вынужденную посадку в поле. Экипаж сто
ит рядом с машиной и когда я пролетаю мимо них на низкой высоте, начинает я
ростно жестикулировать. «Если бы вы только обратили на меня внимание ран
ьше, этой деликатной операции можно было бы избежать» Ц бормочу я себе п
од нос и разворачиваюсь, чтобы определить, пригодно ли это поле для посад
ки. Да, сесть можно. Я подбадриваю себя: «Тогда все в порядке… продолжай. Эт
о будет седьмой экипаж, который я вытаскиваю из-под носа русских». Я отдаю
команду Фишеру оставаться в воздухе и отвлечь на себя истребители, в том
случае, если они нападут. После бомбежки моста я знаю, откуда дует ветер. В
ыпустить закрылки, убрать газ, я приземлюсь в одно мгновение. Но что проис
ходит? Я промахиваюсь, и должен вновь дать газ и зайти еще раз. Прежде со мн
ой такого никогда не случалось. Или это дурное предзнаменование? Ты очен
ь близко к цели, которую только что атаковал, далеко за линией фронта. Трус
ость? Еще раз убрать газ, выпустить закрылки Ц я приземляюсь… и немедлен
но замечаю, что почва очень мягкая, мне даже не нужно тормозить. Мой самоле
т останавливается точно перед двумя моими коллегами. Это экипаж новичко
в, сержант и ефрейтор. Хеншель поднимает фонарь и я показываю им знаками б
ыстро залезать внутрь. Двигатель ревет, они карабкаются в кабину к Хенше
лю. Над головой кружат Красные соколы, они нас еще не заметили.
"Хеншель, готовы? "
«Да». Я даю газа, нажимаю левый тормоз Ц намереваясь вырулить так, чтобы в
злететь в том же направлении, откуда я появился. Но мое правое колесо завя
зло в земле. Чем больше я даю газа, тем больше мое колесо погружается в гру
нт. Мой самолет отказывается трогаться с места, возможно потому, что межд
у обтекателем и колесом набилось много грязи.
«Хеншель, вылезай и сними обтекатель, может быть тогда нам удастся взлет
еть».
Крепление обломилось, обтекатель остается на месте, но даже без него мы н
е смогли бы взлететь, мы застряли в грязи. Я тяну ручку на себя, отпускаю ее
и даю реверс. Ни малейшего намека на то, что это поможет. Возможно, удастся
спарашютировать, но это тоже не помогает. Фишер пролетает над нами и спра
шивает по радиотелефону:
«Мне приземляться»?
После секундного размышления я говорю себе, что если он приземлится, то т
оже не сможет взлететь и отвечаю:
«Нет, не садись. Ты должен лететь домой».
Я оглядываюсь. К нам толпой бегут иваны. Они уже в трехстах метрах. Прочь и
з кабины! «За мной», кричу я Ц и вот мы уже несемся на юг так быстро, как тол
ько можем. Когда мы садились, я увидел, что мы примерно в пяти километрах о
т Днестра. Мы должны будем переправиться через реку несмотря ни на что ил
и станем легкой добычей преследующих нас красных. Бежать не так просто. Н
а мне высокие меховые унты и подбитая мехом куртка. На пот лучше не обраща
ть внимания! Никого не надо подгонять, мы не собираемся оказаться в совет
ском лагере для военнопленных, для пилотов пикирующих бомбардировщико
в это равносильно верной смерти.
Мы бежим так уже полчаса. Кто бы видел это со стороны! Иваны отстали от нас
на добрый километр. Неожиданно мы оказываемся на краю почти отвесного об
рыва, который омывают воды реки. Мы бегаем туда и сюда, ищем тропинку чтобы
спуститься… но это невозможно! Иваны уже наступают нам на пятки. Затем не
ожиданно одно детское воспоминание наводит меня на мысль. Когда я был ма
льчишкой, мы спускались с вершины дерева, скользя по веткам и добирались
до земли в целости и сохранности. На каменном склоне в изобилии растут бо
льшие колючие кусты. Один за другим мы скользим вниз и приземляемся у сам
ой воды. Наши руки и ноги исцарапаны, а одежда превратилась в лохмотья. Хен
шель испуган. Он кричит:
«Ныряем! Лучше утонуть, чем попасть в плен к русским».
Я прибегаю к помощи здравого смысла. Мы задыхаемся от бега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33