Однажды утром я следую на запад в транспортном самолете через Витебск, М
инск и Варшаву в Германию. Я провожу отпуск, катаясь на лыжах в Рисенгебир
ге и в Тироле и пытаюсь бороться со своей яростью физическими упражнения
ми и солнечными ваннами. Постепенно мирный вид этого горного мира, моего
дома, и красота его сверкающих на солнце покрытых снегом вершин снимает
напряжение ежедневных боевых вылетов.

6. Тренировка и практика

Перед тем как приступить к работе по подготовке новых экипажей я женюсь.
Мой отец все еще церковный ректор и проводит церемонию в нашей небольшой
деревушке, с которой я связан столькими счастливыми воспоминаниями без
заботного детства.
Затем поездка в Грац, на этот раз в качестве инструктора, а не курсанта. По
леты в строю, пикирование, бомбометание, огонь из бортового оружия. Я част
о нахожусь в своем самолете по восемь часов в день, поскольку у меня нет по
мощников. В плохую погоду или во время технического обслуживания в распи
сании появляются военные упражнения или спорт. Экипажи, которые присыла
ют ко мне школы летчиков, после тренировок отправляются на фронт. Когда о
ни закончат обучение, я встречу некоторых из них в недалеком будущем. Мож
ет быть, даже в своей собственной части. В часы отдыха я продолжаю легкоат
летические тренировки, играю в теннис, плаваю, или брожу по величественн
ым окрестностям Граца. Через два месяца я получаю помощника. Пилот Якель
из 3-й эскадрильи только что был награжден Рыцарским Крестом Железного К
реста и откомандирован в нашу учебную часть. Мы проводим налеты на мирны
е цели, как будто бы на фронте. Я располагаю двумя «Мессершмиттами», так чт
о мы также способны имитировать перехват «Штук» вражескими истребител
ями. Тренировки трудные и напряженные, но я считаю, что экипажи, которые их
выдерживают и делают то, что от них требуется, учатся многому. Физические
усилия и выносливость выковываются спортом. Почти каждое утро по понеде
льникам я устраиваю для всех забег на 10 километров, это послужит только хо
рошему. После обеда мы отправляемся в Андриц поплавать и проверить нервы
. Все курсанты участвуют в прыжках с шестом и с энтузиазмом соревнуются з
а разряд по плаванью.
Якель младше меня на несколько лет и все еще совсем мальчишка. На него нев
озможно сердиться независимо от того, в какие странные ситуации он порой
попадает. Он живой и полный веселья, старается жить полной жизнью. По воск
ресеньям я обычно отправляюсь в горы. Перед караульным помещением есть а
втобусная остановка и я всегда сажусь здесь на автобус, идущий в город. Те
нь автобуса путешествует вместе с нами и вдруг по ее форме я замечаю, что н
а крыше кто-то едет. Там веселятся и дурачатся, особенно когда по улице ид
ет какая-нибудь девушка. Я могу догадаться кто они, по их кепи. Это солдаты
с нашей базы, но это не могут быть мои курсанты, потому что неоднократно от
давались приказы, запрещающие военнослужащим ездить на крышах автобус
ов. Я говорю лейтенанту из наземной службы, который сидит рядом: «Эти парн
и, там, наверху, должно быть ваши?» С некоторым превосходством в голосе он
отвечает: «Вы будете смеяться, но это ваши!»
Когда солдаты возвращаются в Грац я отдаю приказ явиться ко мне в 11 утра в
понедельник. Когда они появляются, я говорю: «Что это вы к дьяволу такое се
бе позволяете? Вы знали, что нарушаете приказ! Это неслыханно!».
Я вижу по их лицам, что они хотят мне что-то сказать и я спрашиваю, что они м
огут сказать в свое оправдание.
«Мы только думали, что все в порядке, поскольку с нами ехал также инструкт
ор Якель».
Я быстро распускаю их и разражаюсь смехом. Затем я представляю себе Якел
я, восседающего на крыше автобуса. Когда я объясняю ему, во что он меня втр
авил, он изображает наивное удивление и я больше не могу сохранять строг
ое выражение на лице.
В Граце, через несколько дней, мы с женой еле-еле избежали несчастного слу
чая. Планерный клуб слезно упросил меня буксировать их планер на древнем
чешском биплане, потому что у них не было другого пилота. Я согласился, и, к
роме того, решил воспользоваться возможностью подняться в воздух вмест
е с женой, которая обожает летать. После двух с половиной часов полета я сп
росил, сколько осталось горючего, потому что датчик уровня топлива не ра
ботал. Они сказали мне, что горючего хватает на четыре часа, я могу продолж
ать летать и ни о чем не беспокоиться. Я поверил их словам и мы снова взлет
ели. Когда мы пролетали на низкой высоте над картофельным полем, двигате
ль вдруг остановился Я только успел прокричать «Держись крепче!», потому
что жена не была пристегнута ремнями и самолет пошел вниз, прямо на бороз
ды. Он удачно перескочил какую-то канаву и затем замер посреди кукурузно
го поля. Мы заняли у местного фермера немного горючего, я вновь поднялся в
воздух и долетел до аэродрома, находившегося в трех километрах.
Сколько моих товарищей, особенно служивших в Люфтваффе, прошли через бит
вы с врагом без единой царапины и разбились насмерть из-за какого-нибудь
необыкновенно глупого «гражданского» несчастного случая. Этот тривиал
ьный инцидент вновь подтвердил необходимость соблюдения одного баналь
ного правила, по которому мы должны быть осторожны везде, а не только на фр
онте. Точно также в бою нам не позволялось рисковать без необходимости, д
аже если мы не думали о своей жизни.
Когда я вновь приземляюсь на аэродроме, на древнем биплане, то узнаю, что р
езерв другой эскадрильи уже переведен в Россию. В таком случае скоро и до
нас дойдет очередь. Уже долгое время я думаю о том, что уже несколько месяц
ев нахожусь дома, и внезапно я понимаю, как мне не терпится попасть на фрон
т. Я постоянно мучаюсь, что меня так долго держат от него подальше и я чувс
твую это особенно сильно, когда ощущаю, что такое долгое отсутствие може
т быть довольно опасным для меня. Я всего только человек и мои инстинкты г
оворят мне, что предпочли бы обменять близкое знакомство со смертью на е
ще более близкие отношения с жизнью. Я хочу жить, и желание жить сильнее во
мне с каждым днем Ц оно стучит во мне как удары сердца, когда я снова избе
гаю смерти, но я чувствую его в упоении скоростным спуском на лыжах по кру
тому альпийскому склону. Я чувствую это желание каждым дыханием, каждой
порой кожи, каждыми фибрами моего тела. Я не боюсь смерти, я часто смотрел
ей в лицо долгие секунды и никогда первым не отводил от нее взгляда, но каж
дый раз после такой встречи я радовался от всего сердца и иногда кричал в
восторге пытаясь перекричать рев моторов.
Все это я думаю, когда механически глотаю ужин в столовой. И затем я приним
аю твердое решение. Я буду дергать за все нити до тех пор, пока они не забер
ут меня отсюда из этой рутины и не пошлют назад во фронтовую часть.
Я не добиваюсь намеченной цели, но вскоре нам приказано лететь в Крым. Наш
а новая база находится в Сарабузе, неподалеку от Симферополя и здесь в лю
бом случае мы ближе к фронту, чем раньше. Мы решили транспортную проблему,
используя наши Ю-87 в качестве буксировщиков для грузовых планеров. Проле
тев по маршруту Краков-Львов-Проскуров-Николаев мы вскоре оказываемся
на месте. Аэродром здесь очень большой и пригоден для тренировочных целе
й. Наше самодельное жилье не очень сильно отличается от того, которое был
о у нас на фронте, но там где есть желание, выход всегда найдется. Мы возобн
овляем наши обычные тренировки, такие же, как в Граце. Нам особенно нравит
ся практиковаться в посадках на других аэродромах, потому что утром мы с
адимся, например, на западе, на побережье Черного моря, а после обеда, возм
ожно, на северо-востоке, на побережье Азовского. Мы купаемся, по крайней м
ере, полчаса на великолепных пляжах в жарком солнечном сиянии. Здесь нет
возвышенностей за исключением холмов неподалеку от Керчи и на юге Ц Кры
мской Яйлы, горной гряды, которая тянется вдоль южного побережья Крыма. В
ся остальная часть полуострова имеет плоский рельеф, это обширные степи
, в центре которых находятся гигантские помидорные плантации. Очень узка
я береговая полоса, тянущаяся между морем и Яйлой, считается Русской Рив
ьерой. Мы часто бываем здесь и возим отсюда дрова на грузовиках, потому чт
о там, где находится наша база, лесов нет. Сравнение с Ривьерой оказываетс
я поверхностным. Я вижу несколько пальм в Ялте, но два или три дерева не пр
евращают ее в Ривьеру. На расстоянии дома ярко блестят на солнце, особенн
о когда летишь на небольшой высоте вдоль побережья. Они производят удиви
тельно благоприятное впечатление. Но если вы гуляете по улицам Ялты и ви
дите все с близкого расстояния, общая примитивность и вульгарность этог
о советского курорта приносит большое разочарование. Соседние города А
лупка и Алушта немногим отличаются от Ялты. Мои люди обрадованы множеств
ом виноградников между этими городами, сезон сбора только начинается. Мы
пробуем гроздья на каждом склоне и часто приходим домой поздно и с чудов
ищными резями в животе.
Через какое-то время я начинаю нервничать, что меня не посылают обратно н
а фронт. Я досаждаю генералу, командующему авиацией на Кавказе, и предлаг
аю ему мои «Штуки» в качестве боевого подразделения, поскольку считаю, ч
то большинство экипажей уже пригодны для фронта. Я указываю на то, что бое
вые вылеты стали бы великолепной тренировкой для них и что любой полк мо
жет считать, что ему повезло заполучить летчиков, которые уже имеют боев
ой опыт. Вначале мы получаем приказ перебазироваться в Керчь. Оказываетс
я, советские транспортные суда часто проходят мимо южного побережья. Отс
юда мы могли бы атаковать их. Но дальше этого «бы» дело не идет! Часами мы ж
дем появления транспортников. Но ничего не происходит. Однажды я хочу по
пробовать счастья на своем истребителе Мессершмитт, моя цель Ц вражеск
ие самолеты-разведчики. Но вражеские самолеты немедленно отклоняются о
т курса и уходят в сторону моря по направлению к Туапсе и Сухуму, и я бесси
лен их догнать, поскольку не могу взлетать до тех пор, пока мы их не замети
ли. Тем не менее, вскоре я добиваюсь нашего перевода в Белореченскую, непо
далеку от Майкопа, где стоит другой авиаполк. Здесь мы сможем получить оп
ыт боевых вылетов, поскольку нас предполагается использовать для подде
ржки наступления в направлении Туапсе.
Немедленно мы становимся загруженной заданиями фронтовой частью. Мы на
ходимся в воздухе с утра до вечера летая над районом, где армия атакует в н
аправлении Чадукенская-Навагинская, на пути к Туапсе. Это не совсем прос
то для нас. Потому что в нашей учебной части мы используем относительно с
тарые самолеты, а полк, действующий здесь, с которым мы летаем, имеет на во
оружении самый последний тип пикировщика. Когда мы летим в строю на боль
шой высоте, это ставит нас в невыгодное положение.
Полеты в узких долинах Ц захватывающее занятие. Мы часто неосторожны, п
обуждаемые желанием драться влетаем в ловушку, если преследуем неприят
еля или слишком настойчиво пытаемся обнаружить его укрытия. Если во врем
я наших поисков мы входим в одну из этих узких долин, мы часто вообще не мо
жем маневрировать. Иногда в конце такой долины, неожиданно вздымается вв
ерх гора, блокируя путь вперед. Мы должны быстро реагировать и вновь и вно
вь обязаны своим спасением только хорошим характеристикам нашего само
лета. Но это все еще детская игра в сравнении с ситуацией, когда мы оказыва
емся в долине, когда в 200 метрах над нами горы окутаны густыми облаками.
Вершины гор находятся здесь на высоте 1200-1500 метров. Все становится проще, ко
гда мы пролетели всю долины по несколько раз и знаем, какие из них имеют вы
ходы и за какой из гор можно попасть на открытое место. Но все это становит
ся игрой в угадайку, когда мы летаем в плохую погоду или под низкими облак
ами. Когда мы атакуем на небольшой высоте какую-нибудь дорогу на дне доли
ны, нас время от времени обстреливают сверху, потому что склоны гор по обе
им сторонам от нас тоже заняты иванами.
Наши немногочисленные горные войска упорно сражаются с превосходящим
их количественно противником, укрепившимся в горах. Мы находимся в тесно
м контакте с наземными войсками и делаем что в наших силах, чтобы отреаги
ровать на все просьбы об атаке и воздушной поддержке. Бои в горных лесах о
собенно трудны, это как драка с завязанными глазами. Если наш оперативны
й офицер дает нам разрешение атаковать определенные участки леса, мы сле
дуем его инструкциям, даже если не можем видеть цели отчетливо. Именно в т
аких случаях армия хвалит нашу полезность и эффективность наших атак.
Соседние высоты Геймамберг находятся в немецких руках. С упорными боями
мы пробиваемся вперед, на юго-запад. Менее двадцати километров отделяют
наших товарищей от Туапсе. Но потери в этих горных схватках слишком высо
ки и практически больше нет резервов. Наступление отменено, и мы не добив
аемся окончательного успеха.
Битва за железнодорожную станцию. Советский бронепоезд выпускает тяже
лые снаряды по нашей немногочисленной атакующей цепи. Этот бронепоезд в
едет бой умело. Он извергает огонь и затем, как дракон, уползает в свое лог
ово. Это логово Ц горный тоннель неподалеку от Туапсе. Если мы поднимаем
ся в воздух, то он, завидев наше приближение, несется назад в тоннель, и мы т
олько видим его хвост. Однажды мы застали его дремлющего, врасплох, точне
е, почти застали. Мы уже «подкрались» к нему, но в последнюю минуту его, дол
жно быть, предупредили. Он получил попадание, но ущерб не может быть серье
зным, через пару дней его починили, и появляется снова. Но теперь этот стал
ьной монстр чрезвычайно осторожен, мы никогда его больше не видим. Тогда
мы принимаем следующее решение: если мы не можем подойти к этому поезду б
лиже, мы нанесем смертельный удар по его ангелу-хранителю. Мы блокируем в
ыход из тоннеля с помощью специальной бомбы, предотвращая его появление
, и даем нашим товарищам на земле, хотя бы на время, так нужную им передышку.
«Давать и брать Ц в этом заключается философия жизни», говорит мой борт
стрелок с ухмылкой.
Мы также атакуем порт Туапсе, который, как и все порты, сильно защищен зени
тками. Город и сама гавань, находящиеся за горной грядой, все еще в советск
их руках. Если мы летим на высоте 3000 метров, зенитки накрывают нас задолго д
о того, как мы приближаемся к цели. Зенитные орудия размещены в горах на пр
отяжении последних нескольких миль нашего маршрута. Для того чтобы избе
жать их, мы летаем на высоте всего лишь 800 метров по направлению к горным хр
ебтам, которые вздымаются перпендикулярно из моря на высоту до 1500 метров.
Наши атаки направлены против доков, портового оборудования и судов, лежа
щих в гавани, в основном Ц танкеров. Обычно все, что может двигаться, начи
нает кружить, чтобы избежать наших бомб. Им это не удается, и это доказывае
т, что мои экипажи стали настоящими боевыми летчиками. Огонь зениток над
портом совсем не сопоставим с обороной Кронштадта, тем не менее, он произ
водит сильное впечатление. Мы не можем возвращаться назад над горными хр
ебтами, потому что они слишком высоки. Мы обычно пикируем над гаванью и за
тем набираем максимальную высоту, летя по направлению к морю, и таким обр
азом быстро выходя из радиуса действия вражеских зениток. Тем не менее, н
ад морем нас уже поджидают советские истребители. Теперь нам приходится
карабкаться на 3000 метров для того, чтобы возвращаться домой на высоте, по к
райней мере, 300 метров над горами, потому что во время воздушного боя можно
легко потерять высоту.
Условия, в которых мы атакуем, такие же, как в районе Геленджика, где мы так
же время от времени участвуем в атаках на аэродромы или морские цели в Ге
ленджикском заливе. Русские вскоре обнаруживают нашу базу в Белореченс
кой, они бомбят ее днем и ночью. Хотя, действуя небольшими силами и с малым
ущербом для материальной части, им, тем не менее, удается нанести серьезн
ый удар по полку, у которого мы в гостях. Их командир, майор Ортхофер убит в
о время одного из таких налетов. Как назло, именно в этот момент я приземля
юсь и заруливаю на стоянку, бомбы падают справа и слева. Мой самолет повре
жден многочисленными осколками и выходит из строя, но я не ранен.
Генерал Пфлюгбейль, который командует всеми находящимися здесь частям
и Люфтваффе, находящимися здесь, часто присутствует на наших построения
х. Он сообщает новость о том, что мы должны переместиться еще дальше на вос
ток, на аэродром на реке Терек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33