Для наших дивизий наступление б
удет трудным делом, особенно теперь, когда погода играет русским на руку.
Кроме того, непрерывные столкновения серьезно сократили боеспособност
ь наших войск. Наши линии снабжения работают с перебоями, потому что глав
ная дорога между Старицей и Калининым находится в руках противника, кото
рый оказывает на нас сильное давление. Вскоре я сам могу убедиться наско
лько ситуация трудна и запутана. Пригодных к полету самолетов совсем нем
ного. Причины Ц потери, погода и прочее. Я лечу ведущим, в отсутствие кома
ндира, на Торжок, железнодорожный узел к северо-западу от Калинина. Наши ц
ели Ц железнодорожная станция и тыловые линии снабжения. Погода скверн
ая, облака на высоте 600 метров. Это очень низко для атаки цели с чрезвычайно
сильной противовоздушной обороной. На случай если погода ухудшится в та
кой степени, что будет препятствовать нашему полету обратно, нам приказа
но садиться на аэродроме в Калинине. Нам приходится долго ждать эскорта
истребителей в точку встречи. Они так и не показались, вероятнее всего по
года слишком плоха для них. Но, ожидая их впустую, мы потратили зря много г
орючего. Мы облетаем Торжок на средней высоте, пытаясь обнаружить самое
слабо защищенное место. На первый взгляд кажется, что оборона сильна пов
сюду, но затем, найдя наиболее подходящее место мы прорываемся и атакуем
железнодорожную станцию. Я рад, когда после атаки все наши самолеты летя
т в строю позади меня. Погода еще больше ухудшается, идет густой снег. Возм
ожно, у нас осталось достаточно горючего, чтобы долететь до Старицы, если
бы нам не пришлось совершить такой большой крюк из-за непогоды. Я быстро п
ринимаю решение и беру курс на расположенный ближе Калинин. Кроме того, н
а востоке небо выглядит более светлым. Мы приземляемся в Калинине. Все бе
гают вокруг в касках. Здесь уже находятся самолеты соседнего авиаполка.
Как только я выключаю зажигание, то слышу и вижу, как танковые снаряды раз
рываются на аэродроме. Некоторые самолеты уже продырявлены осколками. Я
тороплюсь найти штаб переведенной сюда части, чтобы получить более точн
ую картину. Из того, что я узнаю, вытекает, что у нас нет времени на обслужив
ание самолетов. Советы атакуют аэродром танками при поддержке пехоты, он
и всего в полутора километрах от нас. Только немногочисленная пехота защ
ищает наш периметр, железные монстры могут навалиться на нас в любой мом
ент. Мы, «Штуки», настоящий подарок для наземных войск, защищающих позици
и. Вместе с «Хеншелями» 123 из полка истребителей-бомбардировщиков мы сове
ршаем постоянные налеты на танки до самого вечера. Мы приземляемся всего
через несколько минут после взлета. Наземный персонал работает, не покл
адая рук, все понимают, что до тех пор, пока танки не выведены из строя, мы на
ходимся в опасности. Мы проводим ночь в казармах на южной окраине города.
Нас будит какой-то звук, похожий на скрип мельничных жерновов. Меняет ли э
то позицию наш трактор-тягач или это иван со своими танками? Утром наши пе
хотинцы говорят нам, что вчера несколько танков ворвалось в город через
наши передовые посты, стреляя во всех, кто появлялся в поле видимости. Вот
откуда раздавался этот грохот орудий. Наша артиллерия в тылу стреляет по
русским, снаряды проносятся прямо у нас над головами.
Ночи темные, как в яме, облака стелятся совсем низко. Воздушные бои идут на
очень низкой высоте. Когда дорога, по которой шло снабжение, перерезана, и
змотанным боями войскам начинает не хватать боеприпасов. Но они продолж
ают сражаться. Неожиданно наступивший сорокаградусный холод заморажив
ает обычную смазку. Наше бортовое оружие не может стрелять. Говорят, что х
олод не оказывает на русских никакого воздействия, потому что они хорошо
подготовились к зиме. У нас постоянные проблемы с нужным оборудованием,
его нехватка серьезно подрывает наши силы при таком холоде. Припасы почт
и не доходят до нас. Местные жители не могут припомнить такой суровой зим
ы за последние двадцать или тридцать лет. Битва с холодом тяжелее, чем бит
ва с врагами. Советы не могли бы иметь более ценного союзника. Наши танкис
ты жалуются, что танковые башни не поворачиваются, все замерзло. Мы остае
мся в Калинине в течение нескольких дней и постоянно совершаем боевые вы
леты. Вскоре мы знаем здесь каждую канаву. Линия фронта отодвинулась на н
есколько километров к востоку от нашего аэродрома, и мы возвращаемся на
базу в Старице, где нас совсем заждались. Отсюда мы продолжаем боевые выл
еты в направлении Осташкова, затем нам приказано перебираться в Горстов
о, неподалеку от Руссы, в восьмидесяти километрах от Москвы.
Наши дивизии, брошенные сюда, наступают вперед вдоль шоссе Можайск-Моск
ва. Танковая группа, наступающая через Звенигород-Истру находится в дес
яти километрах от русской столицы. Другая группа пробилась еще дальше на
восток и заняла два плацдарма на севере города на восточном берегу кана
ла Волга-Москва, один из них в Дмитрове.
Стоит декабрь и термометр опустился ниже 40-50 градусов ниже нуля. Облака пл
ывут низко, зенитки свирепствуют. Пилот Клаус, исключительно одаренный л
етчик и один из немногих ветеранов, убит, возможно, случайным попаданием
из русской танковой пушки. Здесь, как и в Калинине, погода Ц главный наш в
раг и спаситель Москвы. Русские солдаты сражаются отчаянно, но и они измо
таны и без этого союзника они не смогли бы остановить наше наступление. Д
аже свежие сибирские полки, брошенные в бой, не стали бы решающей силой. Не
мецкие армии побеждены холодом. Поезда практически не ходят, нет резерво
в и снабжения, раненных нельзя вывезти с поля боя. Одной железной решимос
ти недостаточно. Мы достигли предела нашей способности воевать. Нет само
го необходимого. Машины стоят, транспорт не работает, нет горючего и боеп
рипасов. Единственный вид транспорта Ц сани. Трагические сцены отступл
ения случаются все чаще. У нас осталось совсем мало самолетов. При низких
температурах двигатели живут недолго. Если раньше, владея инициативой, м
ы вылетали на поддержку наших наземных войск, то теперь мы сражаемся, что
бы сдержать наступающие советские войска.
Прошло некоторое время с тех пор как мы были оттеснены от канала Волга-Мо
сква. Мы не можем удержать большую плотину к северо-востоку от Клина. Испа
нская «Голубая дивизия» после отчаянного сопротивления должна эвакуир
овать Клин. Вскоре наступает наша очередь.
Приближается Рождество и иван все еще наступает по направлению к Волоко
ламску, к северо-западу от нас. Мы стоим со штабной эскадрильей в местной
школе и спим на полу большого класса. Каждое утро, когда я встаю, мне повто
ряют мои ночные бормотания. Другая часть эскадрильи расквартирована в о
бмазанных глиной хижинах, которые тут обычны. Когда вы входите в них, то ва
м кажется, что вы перенеслись в какую-то примитивную страну на три столет
ия назад. Мужчины курят низкосортный табак, который они называют «махорк
ой» и клубы дыма окутывают все. Когда вы привыкаете к ним, то можете рассмо
треть лучший предмет обстановки, огромную каменную печь, окрашенную изв
есткой. Вокруг нее три поколения живут, едят, смеются, плачут, рождаются и
умирают. В богатых домах перед печью обычно находится загородка, в котор
ой находится поросенок и другие домашние животные. После наступления те
мноты отборные и толстые клопы пикируют на тебя с потолка с точностью, ко
торые делают их поистине «Штуками» мира насекомых. В доме стоит вонючая
духота, но мужчины и женщины, как кажется, не обращают на это никакого вним
ания. Они не знают ничего другого. Их предки жили так столетиями, они живут
и будут жить также. Только нынешнее поколение, наверное, утратило искусс
тво рассказывать сказки. Может быть, они живут слишком близко к Москве.
Москва-река протекает через нашу деревню на своем пути к Кремлю. Когда мы
не летаем из-за непогоды, то играем на ее льду в хоккей. Только так мы можем
поддерживать эластичность мышц, хотя кое-кто получает травмы во время и
гры. Наш адъютант, например, чуть не сломал себе нос. Но игра отвлекает нас
от печальных событий на фронте. После яростного матча на льду Москвы-рек
и я всегда иду в сауну. В деревне есть несколько таких паровых финских бан
ь. Тем не менее, там так темно и скользко, что однажды я наступаю на острый к
рай лопаты, стоящей у стены и падаю, получая резаную рану.
Советы обошли нас с севера, самое время перелететь на другой аэродром, на
ходящийся в тылу. Но мы не можем этого сделать, в течение многих дней облак
а висят так низко, что полеты невозможны. На аэродроме много снега. Если на
м не повезет, иван постучится в нашу дверь как Санта-Клаус. С уверенностью
можно сказать, что русские части, которые обошли нас, не знают о нашем при
сутствии, в противном случае они пригвоздили бы нас здесь уже давно.
Так что мы проводим Рождество все еще в Горстовской школе. Когда сгущает
ся темнота, мы погружаемся в тишину и вздрагиваем при любом звуке. Но посл
е нашего рождественского пения мрачное настроение вскоре исчезает. Пар
а стаканов водки способны поставить на дыбы даже самых умеренных. После
обеда нас навещает командир полка, чтобы вручить награды. Я первый в наше
й эскадрилье получаю Золотой Крест. Первого января мы тщетно посылаем пр
иглашение нашим коллегам-летчикам в Москву, чтобы они прилетели к нам на
рождественский матч. Ответа нет, и мы сами играем на льду Москва-реки в хо
ккей. Плохая погода держится в течение многих дней.
Как только она улучшается, мы готовимся перебазироваться на запад, идем
над густыми лесами, а потом над шоссе в направлении Вязьмы. Когда мы взлет
аем, погода портится, и мы летим в тесном строю над самыми верхушками дере
вьев. Даже и в этом случае очень трудно не потерять друг друга из виду. Все
в серой пелене, клубящейся смеси тумана и снега. Успех полета зависит от м
астерства ведущего. Эти полеты требуют гораздо больше усилий, чем самые
горячие вылазки. Это черный день для нас: мы потеряли несколько экипажей,
которые не смогли справиться с задачей. Над Вязьмой мы поворачиваем впра
во и летим в направлении Сычевка-Ржев. Мы приземляемся в глубоком снегу в
Дугино, в двадцати километрах к югу от Сычевки, и размещаемся в местном ко
лхозе. Безжалостный холод продолжается и наконец-то по воздуху прибывае
т необходимое оборудование и зимняя одежда. Каждый день на наш аэродром
приземляются транспортные самолеты, которые доставляют меховые одежды
, лыжи, сани и другие вещи. Но все это слишком поздно чтобы захватить Москв
у, слишком поздно, чтобы вернуть наших товарищей, которые замерзли от хол
ода, слишком поздно, чтобы спасти десятки тысяч солдат, которые отморози
ли пальцы на руках и ногах, слишком поздно, чтобы армия могла продолжать д
вижение вперед. Она вынуждена окопаться и перейти к обороне под ударами
невообразимо тяжелой зимы.
Сейчас мы летим над районами, которые помним по прошлому лету: в районе ис
тока Волги к западу от Ржева, рядом с самим Ржевом, вдоль железнодорожной
линии на Оленино и дальше к югу. Глубокий снег затрудняет движение наших
войск, но Советы в своей стихии. Самый умный техник здесь тот, кто использу
ет наиболее примитивные методы работы и передвижения. Двигатели больше
не заводятся, все заморожено насмерть, гидравлика вышла из строя, полага
ться на любой технический инструмент означает самоубийство. При этих те
мпературах утром двигатели нельзя завести, хотя мы укрываем их соломенн
ыми матами и одеялами. Механики часто проводят в поле всю ночь, разогрева
я двигатели каждые полчаса, чтобы их можно было завести, когда эскадриль
и придется лететь. Во время этих страшно холодных ночей часты случаи обм
орожения. Как офицер-инженер я провожу с техниками все свое время между п
олетами, чтобы не упустить шанс ввести в строй хотя бы еще один самолет. Мы
редко мерзнем в воздухе. В плохую погоду мы должны летать низко и оборона
сильна, все слишком заняты, чтобы замечать холод. Конечно, это не гарантир
ует нас от того, что, вернувшись в тепло, мы обнаруживаем симптомы обморож
ения.
В начале января генерал фон Рихтгофен приземляется на нашем поле в своем
«Шторхе» и именем фюрера награждает меня Рыцарским крестом Железного к
реста. В приказе особо отмечены мои успешные миссии против кораблей и мо
стов в прошлом году.
Холод становится еще сильнее и увеличивает трудности поддержания само
летов в работоспособном состоянии для вылетов на следующий день. Я видел
отчаявшихся механиков, пытавшихся разогреть двигатели с помощью откры
того пламени. Один из них говорит мне: «Они или сейчас заведутся, или сгоря
т так, что одни угли останутся. Если они не заведутся, то проку все равно от
них не будет.»
Все равно костры кажутся мне слишком радикальным методом решения нашей
проблемы, и я придумываю другой способ. Горючее можно жечь в маленькой же
стяной печке. К ней можно приделать трубу с решеткой, чтобы она задержива
ла искры. Мы помещаем это устройство под двигателем и разводим огонь, рас
положив трубу таким образом, чтобы от нее грелась первичная помпа. Мы жде
м, пока не будет результата. Это примитивное решение, но как раз для русско
й зимы. Мы получаем сложные нагреватели и всякие технические приспособл
ения. Они великолепно сконструированы, но, к сожалению, они сами полагают
ся на работу хрупкой машинерии вроде маленьких моторчиков или сложных у
стройств. Их следует запускать первыми, для того, чтобы вся конструкция н
ачала работать, но как раз это-то и не получается из-за холода. На протяжен
ии всей зимы у нас очень мало самолетов в строю. Эти немногочисленные при
годные к полету машины пилотируются старыми, опытными экипажами, так что
недостатки в количестве в какой-то степени компенсируются качеством. Н
есколько дней мы летаем в район железной дороги Сычевка-Ржев, где русски
е пытаются прорвать фронт. Наш аэродром оказывается в той же самой ситуа
ции, как и несколько недель тому назад, когда мы размещались в Калинине. На
этот раз наземных войск, которые могли бы держать наш фронт, нет, и однажд
ы ночью иваны, наступая от Сычевки, внезапно оказываются на окраине Дуги
но. Краскен, командир нашей комендантской роты, собирает боевую группу, н
абранную из нашего наземного персонала и находящихся рядом частей и уде
рживает аэродром. Наши отважные механики проводят ночи в траншеях с винт
овками в руках, а днем возвращаются к своим обязанностям по обслуживанию
самолетов. Днем ничего не может случиться, потому что у нас на аэродроме в
се еще есть запас горючего и бомб. Два дня подряд нас атакует кавалерия и б
атальоны лыжников. Затем ситуация становится критической и мы сбрасыва
ем бомбы рядом с периметром нашего аэродрома. Советские потери велики. З
атем Краскен, в мирное время Ц спортсмен, вместе со своей группой предпр
инимает наступление. Мы кружим над ними, стреляя и сбрасывая бомбы на тех,
кто пытается удерживать их контратаку. Вновь подступы к аэродрому очище
ны от противника. В начале войны солдаты Люфтваффе никогда не предполага
ли, что им их будут использовать в таком качестве. Бронетанковые части на
шей армии расширяют наши завоевания, вновь захватывают Сычевку и размещ
ают в ней свой штаб. Ситуация снова более или менее стабилизируется и наш
сектор прикрывает новый фронт, созданный вдоль линии Гжатск-Ржев. Дни мо
нотонного отступления позади.
Лисы переносят холод лучше, чем мы. Каждый раз когда мы возвращаемся из ра
йона Ржева на низкой высоте над покрытым снегом равнинами, мы видим как о
ни пробираются по снегу. Если мы проносимся над ними на высоте 3-4 метров, он
и приседают и испуганно смотрят на нас. Якель, у которого еще осталось нес
колько пулеметных патронов, выпускает очередь наудачу. Он попадает в цел
ь и позже возвращается на это место в «Шторхе», оборудованном лыжами. Тем
не менее, вскоре оказывается, что листья шкура совершенно испорчена пуле
выми отверстиями.
Я неприятно удивлен новостью о том, что в благодарность за свою работу по
обеспечению полетов я получил отпуск домой. После истечения моего отпус
ка мне приказано следовать в Грац в Штирии и передать новым экипажам мой
недавний опыт. Все новые и новые торжественные заявления, что я не нуждаю
сь в отдыхе, что я не хочу покидать часть, не приносят мне ничего. Приказ ок
ончательный и обсуждению не подлежит. Лейтенант Преслер обещает затреб
овать меня обратно в тот самый момент, когда я окажусь на моей новой работ
е, и я хватаюсь за эту возможность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33