У нас
нет истребительного эскорта и в тот момент, когда мы пролетаем мимо одно
й из наших бронетанковых частей, появляются 12-15 Аэрокобр с очень агрессив
ными намерениями. У всех них носы выкрашены в красный цвет и похоже, что он
и принадлежат к какой-то элитной части. У самой земли начинается дикая су
матоха и я рад, что смог благополучно привести моих коллег домой, даже хот
я наши самолеты и не обошлись без повреждений. Наш опыт часто становится
темой вечерних споров и воспоминаний, Фиккель и Стелер полагают, что мы с
паслись только чудом. В то же самое время спор Ц полезный урок для наших н
овичков, который учит их правильно выбирать тактику уклонения в воздушн
ом бою.
Одна из наших эскадрилий была некоторое время расквартирована в Злынке,
к северу от Ново-Украинки и к западу от нас. Моя третья эскадрилья также п
олучает приказ о перелете туда со всем летным персоналом, в то время как н
аземный персонал движется по дороге на Первомайск. В конце нашего пребыв
ания в Кировограде поступает уведомление о моем повышении, мне присвоен
о звание майора.
В Злынке кажется, будто наступила настоящая зима. Почти каждый день дует
колючий восточный ветер. Температура падает до 20-30 градусов ниже ноля. Воз
действие холода сказывается на числе боеготовых самолетов, поскольку о
бслуживание и ремонт на открытом месте при этих температурах отличаетс
я своими особенностями. Нам особенно не везет, потому что ударные клинья
русского наступления к северу от Кировограда только что проникли в горл
овину долины у села Мариновка. Русские доставляют туда очень сильные рез
ервы в надежде консолидировать свои позиции, которые послужат плацдарм
ом для нового наступления. Каждый хоть сколько-нибудь пригодный к полет
у самолет используется для атак на низкой высоте. Во время одного из выле
тов в восточном направлении гауптман Фиккель попадает под сильный обст
рел и совершает вынужденную посадку. Местность относительно ровная и я с
пособен приземлиться рядом с ним и взять их на борт вместе со стрелком. Че
рез небольшое время мы возвращаемся на наш аэродром, став беднее еще на о
дин самолет.
Русские танки редко атакуют по ночам, но в следующие несколько дней мы и, в
особенности, наши коллеги к северу, получаем возможность отведать и это
блюдо. В полночь мой офицер разведки взволнованно будит меня и докладыва
ет, что несколько человек из истребительной эскадрильи, расквартирован
ной в Малых Висках только что прибыли с просьбой вылетать немедленно. Со
веты ворвались на их аэродром и в саму деревню, где расквартирован персо
нал. Безоблачная звездная ночь. Я решаю сам поговорить с беженцами. Малые
Виски находятся в 30 км к северу и на их летном поле размещается несколько
частей Люфтваффе.
«Мы можем только сказать, что когда мы спали, внезапно послышался грохот
и когда мы огляделись по сторонам, мимо уже шли русские танки с пехотой на
броне». Другой солдат описывал вторжение танков на аэродром. Все это про
изошло очень близко и очевидно, что они были застигнуты врасплох, потому
что на них ничего не было кроме нательного белья.
Я взвесил ситуацию и заключаю, что взлетать сейчас не имеет смысла, для то
го, чтобы попасть в танк, мне нужна относительно хорошая видимость. Она не
достаточна даже при ясном звездном небе. Нам придется ждать до рассвета.
Бессмысленно сбросить несколько бомб просто для того, чтобы повеяло вет
ром на пехоту, тем более, там стоят немецкие части. Это обслуживающие част
и, почти беспомощные против советских танков.
Мы должны взлетать на рассвете. К несчастью на обратном пути нам придетс
я считаться с туманом, который уже сейчас выглядит подозрительно. Мы при
ближаемся к аэродрому на малой высоте и видим наши тяжелые зенитные оруд
ия в действии. Они уже вывели из строя некоторых наиболее предприимчивых
монстров, остальные попрятались в укрытиях и находятся вне досягаемост
и. Весь личный состав находится на своих местах. Когда мы пролетаем над аэ
родромом они исполняют обычный военный танец, поскольку не сомневаются,
что мы поможем им выбраться их из затруднительного положения. Один Т-34 въ
ехал прямо в вышку наземного контроля и стоит здесь накренившись на бок
посреди обломков. Некоторые укрылись на территории фабрики. Подход к ней
затруднен высокими трубами. Мы должны быть предельно осторожны, чтобы н
е врезаться в них. Выстрелы наших пушек разносятся по всей деревне. Мы так
же сбрасываем бомбы. Те иваны, которые продвинулись дальше всего, начина
ют понимать, что им лучше трубить отход. По большей части они рвутся к вост
очному выезду из деревни, где можно укрыться в многочисленных оврагах. З
десь также стоят их грузовики с боеприпасами и снарядами. Они надеются у
держать нас на расстоянии своими легкими и средними зенитными средства
ми, но мы забрасываем их позиции бомбами и открываем по ним огонь из пушек
, выводя их из строя. Вскоре грузовики загораются и начинают взрываться д
руг за другом.
Иваны несутся по снегу на восток. Наша самая трудная работа на сегодня Ц
приземление в Злынке, поскольку туман над аэродромом никак не хочет подн
иматься и когда мы заходим на посадку, видимость крайне ограничена.
К ночи эскадрилья делает семь вылетов, мой и еще один самолет вылетали по
пятнадцать раз. Малые Виски очищены от врага, шестнадцать танков противн
ика уничтожены с воздуха.


***

Вскоре после этого эпизода наш летный персонал присоединяется к нашим н
аземным службам в Первомайске-Северном. Аэродром здесь имеет небольшую
бетонную полосу но она не используется, если не считать стоящих на ней са
молетов, это предотвращает их погружение в грязь. Практически невозможн
о взлетать, приземляться или рулить по земле, все это место похоже на тряс
ину. Рядом с летным полем Ц небольшой хутор, в котором мы размещаемся на п
остой. После полетов, а также в те дни, когда стоит нелетная погода, мы с Гад
ерманом занимаемся упражнениями. После бега на длинную дистанцию по пер
есеченной местности мы принимаем горячую и холодную ванну и потом голыш
ом катаемся в снегу перед домом. Чувство, которое испытываешь после этой
процедуры просто незабываемо, это то же самое, что вновь родиться. Некото
рые «паны» и «паненки», которым случается проходить в то момент мимо, взи
рают на нас с изумлением. Я надеюсь, что один наш атлетический вид опровер
гает их пропаганду о «некультурных германцах».
Без метеоразведки утренние вылеты большими группами в этот сектор пока
зали себя бесполезной тратой времени. Район, в котором находятся цели, мо
жет быть закрыт туманом и тогда их нельзя атаковать. Вылетать наугад был
о бы тратой драгоценного горючего, не говоря даже о том факте, что плохие м
етеоусловия могут оказаться фатальными для больших групп и неопытных э
кипажей. Поэтому был дан приказ что на рассвете каждый раз должен посыла
ться самолет метеоразведки и его отчет о погодных условиях в районе пред
полагаемой цели определит, будем мы взлетать, ил нет. Задача слишком важн
а для меня, чтобы посылать в такой патруль первого попавшегося, с ним долж
ен летать Фиккель или кто-то еще, если лейтенант нуждается в отдыхе.
Однажды утром мы направляемся к фронту. Я воспользовался благоприятной
погодой и мы взлетаем прежде чем окончательно рассветет. Я стараюсь запо
мнить весь фронт в этом секторе. В сумеречном свете я ясно вижу вспышки не
приятельских орудий. Судя по интенсивности артиллерийского огня можно
догадаться о намерениях противника на этот день. Как только артиллерийс
кие позиции удается обнаружить, они наносятся на карту. Пройдет немного
времени и их невозможно будет разглядеть с воздуха, а так вполне вероятн
о, что несколько часов спустя они попадут под бомбежку «Штук». Эта развед
ывательная информация представляет также огромный интерес для наших к
оллег на земле. Если я пролетел низко над линией фронта в это утро, я могу д
ать армии точные сведения о местах сосредоточения противника. Таким обр
азом в этот день удастся противостоять всем возможным сюрпризам. Это впе
чатляющая картина и для меня там, наверху, вспышки вражеских орудий в пол
утьме напоминают огромную железнодорожную станцию, на перроне которой
то загораются, то гаснут зажигалки. Огненные нити, на которые нанизаны яр
кие и темные бусинки, настигают меня и образуют нечто вроде соединительн
ой линии с землей. Вражеская оборона нас заметила. Яркие цветные сигналь
ные ракеты взмывают вверх, это сигналы, которыми обмениваются подраздел
ения на земле. Постепенно во время наших регулярных утренних визитов мы
начинаем все ближе подбираться к иванам. Это вызывает их особенную досад
у, потому что в эти ранние часы мы часто захватываем их танки врасплох. Они
также хотят воспользоваться началом дня, чтобы достичь внезапности и от
крывает по мне огонь. Можно понять ивана, который посылает Красных сокол
ов очистить фронт вскоре после рассвета. Мы часто сражаемся с Красным со
колами. Для нас не особенно благоприятны эти маневры при численном перев
есе противника и без защиты истребителей.
Во время этого этапа боев Фиккель выглядит очень измотанным и Гадерман c
советует мне дать ему отдохнуть какое-то время или по крайней мере освоб
одить его от этих вылетов со мной. Даже хотя Фиккель и говорит полушутя, ко
гда замечает после посадки на сильно поврежденном самолете, что эта мисс
ия «отняло еще пять лет моей жизни», я и сам вижу, что он не атлет и что даже
его выносливость имеет свои пределы. Но я благодарен ему, что он не отказы
вается сопровождать меня в этих вылетах и в такие моменты я всегда ощуща
ю, что боевая дружба Ц поистине очень светлое чувство.
Наша утренняя разведка сконцентрирована в районе к северо-западу и юго-
западу от Кировограда, где Советы предпринимают все новые и новые попытк
и прорваться своей неистощимой массой. Если погода хоть сколько-нибудь
летная, мы взлетаем всей эскадрильей через полчаса после нашей первой по
садки для атаки тех важных целей, которые мы только что разведали. Сейчас
зима и густой туман превращает все наблюдения скорее в игру-угадайку и м
ы вылетаем без всякой уверенности, что сможем приземлиться здесь же чере
з час. Непроницаемый туман опускается на землю неожиданно и может провис
еть так несколько часов. Когда стоит такая погода, автомашина была бы пол
езнее самолета.
Один раз мы совершаем вылет с Фиккелем, мы уже закончили нашу разведку и п
ровели несколько атак с малой высоты в окрестностях Кировограда. Уже сов
сем светло и мы летим на запад, направляясь домой. Нам еще осталось преодо
леть полпути, но достигнув Ново-Украинки, мы внезапно оказываемся в густ
ом тумане. Фиккель держится очень близко ко мне, чтобы не потерять меня из
виду. Пролетая над селом, я едва успеваю заметить несколько высоких печн
ых труб. Земли почти не видно. Верхняя граница тумана поднимается на боль
шую высоту, так что мы, возможно, не сможем через нее перелететь. Где-то при
дется снова спуститься вниз. Кто знает, какую территорию охватили эти по
годные условия? Держаться западного курса так долго, как хватит горючего
, и рассчитывать на удачу, а затем, может быть, совершить посадку на террит
ории, занятой партизанами? Это тоже не выход. Мы вскоре достигнем наших по
зиций, и я могу срочно понадобиться. Кроме этого, после нашего длинного ре
когносцировочного полета у нас осталось очень мало горючего, так что ост
ается только одно Ц держаться ближе к земле и попытаться достигнуть наш
его аэродрома в условиях плохой видимости. Вокруг сплошная серая пелена
. Линии горизонта нет. Самолет Фиккеля исчез. Я не видел его с того момента,
когда мы пролетали над Ново-Укранкой. Может быть, он ударился о печную тру
бу?
Мы можем лететь через эту стену тумана пока местность остается ровной. К
ак только впереди показывается какое-то препятствие, телеграфный столб
, деревья или холм, мне приходиться тянуть ручку управления на себя и тут ж
е погружаться в этот непроницаемый гороховый суп. Прощупывать таким обр
азом выход из этого тумана было бы очень рискованно. Землю видно с высоты
не больше 3-4 метров, но на такой высоте некоторые препятствия могут появи
ться совершенно неожиданно. Я лечу только по компасу и, судя по часам, я до
лжен уже находиться в двадцати минутах полета от моего аэродрома в Перво
майске. Сейчас или равнина уступит место холмам, или туман станет гуще. Я т
олько что с трудом избежал несколько высоких столбов. С меня достаточно.

«Хеншель, мы садимся».
Где именно садиться, я ни имею ни малейшего представления, потому что поч
ти ничего не видно, только одна серая муть. Я выпуская закрылки и убираю га
з. Я удерживаю самолет на низкой скорости и чувствую, как колеса коснулис
ь земли. Посадка проходит нормально и после короткого пробега мы останав
ливаемся. Хеншель оттягивает назад фонарь и выпрыгивает с широкой ухмыл
кой.
«На этот раз нам повезло».
Видимость на земле не больше 40 метров. Мы, предположительно оказались на н
ебольшом пригорке, туман стекает с него куда-то вниз. Я слышу что-то похож
ее на звук работающего автомобильного мотора и прошу Хеншеля пройти нем
ного назад и посмотреть. Возможно, это дорога. Пока он ходит, я сижу неподв
ижно в моем надежном Ю-87 и в который раз радуюсь, что остался жив. Хеншель в
озвращается. Моя догадка оказалась правильной, сзади нас проходит дорог
а. Армейские водители сказали ему, что до Первомайска еще добрых тридцат
ь километров и эта дорога ведет прямо к нему. Мы садимся в самолет, запуска
ем двигатель и выруливаем на дорогу. Видимость все еще не больше тридцат
и метров, в лучшем случае, до сорока. Мы едем по широкому шоссе как будто в а
втомашине, повинуясь обычным правилам дорожного движения и пропуская т
яжелые грузовики. Там, где машин больше, я останавливаюсь, чтобы избежать
аварии, на тот случай, если водители не заметят мой самолет и въедут прямо
в него. Многие из них думают, что видят самолет-призрак. И так я еду около дв
ух часов, поднимаюсь вверх по склону и спускаюсь вниз. Затем мы подъезжае
м к перекрестку, через него мне никак не проехать с моими крыльями, и я съе
зжаю с дороги. Здесь я оставляю самолет. До Первомайска остается около де
сяти километров. Меня подбрасывает проходящая мимо армейская машина и я
вскоре оказываюсь на стоянке наших самолетов. Вскоре сменяют и Хеншеля,
оставшегося часовым возле машины. Наши товарищи уже начали беспокоитьс
я о нас, поскольку мы не могли долго находится в воздухе с таким запасом го
рючего и ниоткуда не звонили и теперь ликуют по поводу нашего возвращени
я.
По-прежнему никаких следов Фиккеля. Мы сильно встревожены. К полудню тум
ан рассеивается, я доезжаю до своего самолета и взлетаю прямо с дороги. Че
рез несколько минут я приземляюсь на нашем аэродроме и наши верные механ
ики глазеют на самолет как на блуднего сына. После обеда еще один вылет. Ко
гда я вхожу, Гадерман говорит мне, что Фиккель только что звонил из Ново-У
краинки. Они с бортстрелком смогли благополучно выбраться из тумана. Он
потерял меня, когда туман стал гуще и тут же пошел на посадку. Вот теперь м
ы радуемся по-настоящему.
Вскоре после этих событий центр тяжести наших операций смещается дальш
е к югу. Немецкие войска окружены в районе Черкасс и с помощью свежих резе
рвов должна быть предпринята операция по их спасению. Атака по разблокир
ованию котла будет вестись с юга и юго-запада. Мы поддерживаем 11-ю и 13-ю тан
ковые дивизии, которые ударили на север из района западнее Нового Миргор
ода и достигли реки, за которой Советы смогли хорошо укрепиться. Здесь дл
я нас множество отличных целей. Активность в воздухе высока с обеих стор
он. «Железные Густавы» пытаются подражать нам, атакуя наши танковые диви
зии и их части снабжения. С нашими медленными Ю-87 мы делаем все, что можем ч
тобы рассеять и отогнать прочь эти Ил-2, но они немного быстрее нас, потому
что у них убирающиеся шасси. Кроме этого, они гораздо лучше бронированы и
значительно тяжелее. Это особенно заметно во время атаки, они могут набр
ать скорость очень быстро. Но поскольку мы обычно заняты нанесением удар
ов с малых высот, на борьбу с ними времени в любом случае не остается.
Во время этой фазы мне везет в ходе одного из поединков с «Железными Густ
авами». Все наши самолеты участвуют на бомбежки советских укрепленных п
озиций в лесу. Я кружу над ними потому что лечу на самолете с противотанко
выми пушками и еще ни нашел ни одного танка для атаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33