Предприниматель может нанять других, чтобы те управляли ег
о богатством. Преимущества соединяются. Со временем на ничем не ограниче
нных рынках нарастают неравенства. Люди, нажившие деньги, имеют деньги и
связи, чтобы инвестировать их в новые возможности и наживать еще больше
денег.
Сверх того, большое богатство происходит отнюдь не от терпеливого проце
сса сбережения и последующей реинвестиции по рыночным процентам прибы
ли, как это описывается в учебниках экономики. Индивид, начавший со 100 000 дол
ларов и готовый сберегать и реинвестировать все свои проценты прибылей,
при реальной ставке процента, какая существует в последние десять лет (2,2%),
через сорок лет будет все еще иметь лишь 238 801 доллар (3).
Билл Гейтс, богатейший человек Америки с состоянием в 15 миллиардов долла
ров, стал богат вовсе не потому, что копил деньги. Его сделало богатым соче
тание везения и таланта. Как и любой другой очень богатый человек в амери
канской истории, он стал богат, потому что ему повезло найти ситуацию или
потому что ему везло в пользовании ситуацией, в которой рынки готовы был
и обращать в капитал его текущие заработки с очень высоким коэффициенто
м умножения, ввиду их будущего потенциала. Его компании «Майкрософт» пов
езло купить некоторую операционную систему для персональных компьютер
ов у другой, разорившейся компании как раз в то время, когда фирма ИБМ нужд
алась в такой системе для своих персональных компьютеров. ИБМ совершила
затем одну из величайших экономических ошибок, какие будут описаны в ист
ории компьютеров: вместо того, чтобы написать свою собственную операцио
нную систему, что задержало бы введение персональных компьютеров ИБМ вс
его на несколько месяцев, но, возможно, надолго сохранило бы рынок за этой
фирмой, ИБМ купила у «Майкрософт» на неисключительной основе систему, из
вестную теперь под именем MS-DOS. Биллу Гейтсу повезло, что он оказался в надл
ежащем месте с надлежащим продуктом, но следует также признать, что он бы
л талантлив и сумел воспользоваться представившейся ему возможностью.
Большое богатство требует того и другого.
Капиталистическая экономика в сущности очень похожа на Алису в Стране ч
удес, где надо очень быстро бежать, чтобы оставаться на месте, Ц уже пред
отвращение роста неравенства требует постоянных усилий. История свиде
тельствует о том, что, поскольку рыночная экономика не выработала эконом
ического равенства, совместимого с демократией, всем демократиям пришл
ось «вмешаться» в дела рынка с целым рядом программ, имевших целью содей
ствовать равенству и предотвращать рост неравенства (4).
За принудительным общественно финансируемым начальным и средним образ
ованием последовали в девятнадцатом веке дешевые университеты на бесп
латно предоставленной им земле. Гомстед-акт предоставил землю американ
цам, желавшим двинуться на Запад, не требуя от них за это платы. Железные д
ороги регулировались, чтобы помешать их собственникам использовать св
ое монопольное положение, снижая доходы потребителей из среднего класс
а. Позднее были введены антитрестовские законы, чтобы помешать другим ти
пам монополистов осуществлять свою рыночную власть. Те и другие были кап
италисты, действовавшие по правилам «выживания наиболее приспособленн
ых», которых правительство намеренно ограничивало в применении этих пр
авил. Затем последовало двадцатое столетие с прогрессивным подоходным
налогом Ц богатые должны были платить больше, чем равную долю государст
венных расходов; выброшенным с работы было предоставлено страхование о
т безработицы; слишком старым для работы было предоставлено социальное
обеспечение; вдовы и сироты получили финансовую помощь (AFDC). После Второй м
ировой войны был придуман закон о помощи военнослужащим, предоставивши
й бесплатное образование целому поколению американских мужчин. В 60-е гг.
были гражданские права, война с бедностью и система социальных квот
(affirmative action) в пользу меньшинств. В 70-е гг. были программы медицинского страхова
ния для престарелых (Medicare) и для бедных (Medicaid). В результате всех этих усилий Сое
диненные Штаты все еще имеют очень неравное распределение дохода и бога
тства, но намного более равное распределение покупательной способност
и, чем если бы эти меры не были проведены.
Как видно из истории, средний класс создали демократические правительс
тва, а вовсе не рынок (5). Такие программы, как закон о помощи военнослужащим
и программа «Medicare», были очень ясным обращением демократии к тем, кто в то ил
и иное время проигрывал в рыночной конкуренции. Эти программы говорили:
как бы плохо ни обращался с вами капитализм, демократия на вашей стороне.
Демократия обеспокоена экономическим неравенством, присущим капитали
зму, и стремится его уменьшить. Это сочетание сработало. Потенциальный к
онфликт между капиталистической властью и демократической властью был
предотвращен.
После возникновения капитализма могли быть периоды, когда экономическ
ое неравенство в какой-то степени возрастало, но в то время его не измерял
и, и оно осталось неизвестным или, во всяком случае, спорным. С тех пор как с
тали получать точные данные, периодов резкого роста неравенства не было
. Но теперь мы переживаем как раз такой период быстро растущего и широко и
звестного экономического неравенства, с которым правительство решило
ничего не делать. В такой ситуации одновременное существование двух раз
личных систем власти никогда еще не подвергалось испытанию. Теперь это и
спытание происходит.
Использование политической власти для уменьшения рыночных неравенств
Ц это образ действий, требующий тонкого чувства равновесия. Если отчужд
ать в виде налогов слишком большую долю дохода у тех, кто наживает его по п
равилам капитализма, и передавать ее другим в виде дохода, основанного н
е на их производственных усилиях, а на чем-то другом, то перестают действо
вать самые стимулы капитализма. Фирмы, у которых получается слишком боль
шой разрыв между тем, что они платят, и тем, что они получают, просто переме
щаются в другие места земного шара, где им не приходится нести высокие со
циальные расходы. Точно так же отдельные рабочие исчезают в подпольной э
кономике, где нет социальных затрат и где не платят налогов. Оба эти явлен
ия истощают поступления налогов, необходимые для оплаты программ перер
аспределения. Консерваторы правы, утверждая, что государственные меры с
оциального обеспечения представляют собой чужеродные прививки на ство
ле капитализма. Неудивительно, что правые политические партии лишь нехо
тя приняли государство всеобщего благосостояния, полагая, что оно все же
не так плохо, как полный социализм.
Конечно, главный вопрос в том, насколько правительство сможет помешать р
осту неравенства, прежде чем оно достигнет опасного предела. Это в некот
орой степени зависит от того, какого рода налоги и расходы используются
для ограничения разрыва в доходах. Можно собрать больше налогов, основыв
ая налоговую систему не на доходе, а на потреблении, поскольку во втором с
лучае от налогов освобождается инвестиционная деятельность, основная
для производительности капитализма. Подобным образом, можно собрать бо
льше налогов без отрицательного воздействия на механизмы экономическо
го стимулирования, если эти налоги предназначаются для финансирования
программ повышения квалификации, чем если они служат для оплаты програм
м прямой передачи доходов. В самом деле, индивид, получивший профессиона
льную подготовку, хотя и получил дар от правительства, но должен работат
ь, чтобы воспользоваться этим даром. Напротив, передачи доходов позволяю
т индивидам эффективно избегать капиталистического процесса. Они полу
чают, не внося никакого вклада.
Есть опыт стран вроде Швеции, где значительная масса дохода была перерас
пределена до того, как возникли проблемы стимуляции. Вероятно, государст
во всеобщего благосостояния могло бы развиваться еще долго в большинст
ве стран, если бы не проблемы престарелых и «второго поколения», описанн
ые в главе 5. Но эти проблемы реальны, и государство всеобщего благосостоя
ния отступает. В будущем оно не будет уже посредником между капитализмом
и демократией. По мере того, как расширяется разрыв между верхом и низом о
бщества, а средний слой его сужается, демократические правительства буд
ут сталкиваться с серьезными проблемами неравной социально-экономиче
ской структуры, оставленными без внимания (6).
Демократия в смысле всеобщего голосования Ц очень новая общественная
система; еще не доказано, что это самая «приспособленная» из имеющихся п
олитических форм. Концепция демократии родилась очень давно в древних А
финах, но до возникновения демократии в Америке она применялась в весьма
ограничительном смысле. В древних Афинах демократия не касалась женщин
и большого числа мужчин Ц может быть, большинства мужчин, Ц которые был
и рабами. Древние Афины были, как мы бы их теперь назвали, эгалитарной арис
тократией. Это было не то, что мы теперь называем демократией.
Ясно, что даже в Америке «отцы-основатели» не имели в виду дать право голо
са всем. Рабам и женщинам не разрешалось голосовать, и «отцы-основатели»
рассчитывали, что штаты установят ограничения права голоса по имуществ
енному положению, чего штаты, впрочем, никогда не сделали. Для введения вс
еобщей демократии понадобилась Гражданская война, уничтожившая рабств
о, и поправка к конституции, давшая избирательное право женщинам. Францу
зская революция произошла примерно в то же время, что американская револ
юция, но в большей части Европы, где земля имела большую ценность и давала
политическую власть, демократия началась намного позже Ц в некоторых с
лучаях не ранее конца девятнадцатого века; а всеобщее избирательное пра
во Ц это совсем новое
ЖИЗНЬ В УСЛОВИЯХ НЕРАВЕНСТВ
А
Некоторые весьма успешные общества, известные из истории, существовали
в течение тысячелетий с огромными неравенствами в распределении эконо
мических ресурсов Ц таковы были Древний Египет, императорский Рим, клас
сический Китай, государства инков и ацтеков. Но все эти общества имели по
литические и социальные идеологии, согласные с их экономическими реаль
ностями. Ни одно из них не верило в равенство в каком бы то ни было смысле э
того слова Ц ни теоретически, ни политически, ни социально, ни экономиче
ски. В Древнем Египте и Риме официальная идеология требовала весьма нера
вного раздела власти и экономических благ. В Древнем Риме большую часть
населения составляли рабы, и официальная идеология полагала, что рабств
о подходит для людей с рабским психическим складом (7). Поскольку понятие о
справедливости определяется социальным процессом, в котором главную р
оль играют сравнительные и нормативные референтные группы, то в древнем
обществе рабство казалось справедливым и великим мыслителям, таким, как
Аристотель, и самим воспитанным в этом обществе рабам (8). Политическая и э
кономическая сторона жизни были основаны на вере в одни и те же неравенс
тва.
Напротив, капитализм и демократия очень несогласны между собой в своих п
редставлениях о правильном распределении власти. Демократии потому и с
талкиваются с проблемой возрастающего экономического неравенства, что
они верят в политическое равенство Ц «один человек Ц один голос». Демо
кратия производит убеждения и референтные группы, несовместимые с боль
шими неравенствами. Капитализм также имеет немалые трудности, защищая п
орождаемые им неравенства рядом противоположных доводов, согласно кот
орым эти неравенства правильны и справедливы.
Капитализм может утверждать, что экономический процесс справедлив, но о
н вынужден занять агностическую позицию по поводу «правильности» и «сп
раведливости» его любого конкретного результата. Если кто-нибудь полаг
ает, что результат процесса несправедлив, и ищет оправдания этой точки з
рения, то всегда можно найти какое-нибудь место, где процесс происходит н
есогласно с теориями свободной конкуренции. Поэтому защитники капитал
изма обычно утверждают, что капитализм доставляет растущий реальный до
ход почти всем, и лишь изредка допускают, что при этом могут возникать нер
авенства. К сожалению, как мы видели в главе 2, это утверждение не оправдыв
ается уже в течение больше двадцати лет.
Люди бывают несчастны, когда действительность расходится с их ожидания
ми (падение реальной заработной платы в стране, ожидающей повышения реал
ьной заработной платы) и когда правила успеха неизвестны и меняются (что
делать, чтобы повысить свой доход, когда реальная заработная плата для м
ужчин падает на всех уровнях дохода?) (9). К сожалению, наш мир полон таких не
уверенностей и пробелов в экспектациях.
Вторжение правительства в дела рынка на стороне проигрывающих на рынке
имеет свою альтернативу Ц это изгнание из общества экономически слабы
х. Экономист девятнадцатого века Герберт Спенсер сформулировал концеп
цию капитализма, которую он назвал выживанием наиболее приспособленны
х (это выражение впоследствии заимствовал Дарвин, использовав его в свое
м объяснении эволюции) (10). Спенсер был убежден, что долг экономически силь
ного Ц изгнать экономически слабого из жизни. Это стремление и было в де
йствительности секретом силы капитализма. Он устранял слабого. Спенсер
создал евгеническое движение, чтобы удержать неприспособленных от раз
множения, поскольку это был самый гуманный способ сделать то, что эконом
ика, предоставленная самой себе, сделала бы более грубым способом (голод
ной смертью). С точки зрения Спенсера, все спасательные социальные меры п
росто затягивали и распространяли человеческие мучения, увеличивая на
селение, обреченное в конце концов на голодную смерть.
«Контракт с Америкой», очень спенсеровский по своему тону, предлагает во
звращение к капитализму типа «выживания наиболее приспособленных». Ко
нечно, этот документ не столь честен, как Спенсер, и отрицает, что кто-нибу
дь умрет с голода. С его точки зрения, не нужно никакого социального обесп
ечения, потому что если убрать систему социального обеспечения, то никто
не упадет с экономической трапеции. Если люди будут вынуждены столкнуть
ся с реальностью голодной смерти, то каждый энергично примется за работу
. Страх вынудит их так тяжело работать (проявлять такую выдержку), что они
не выпадут из игры. По мнению Спенсера, индивидуальные дефекты приводят
к экономическим недостаткам, которых не могут устранить никакие социал
ьные действия. В наши дни эта позиция отражается в таких книгах, как «Коло
колообразная кривая». Люди, находящиеся на дне экономической системы, за
служивают этого, и им нельзя помочь Ц то и другое происходит от их личных
недостатков (11).
В новой истории этот капитализм «выживания наиболее приспособленных»
не встречается: никто никогда не применял его в течение сколько-нибудь п
родолжительного времени. Часто приводят в качестве примера Гонконг, но о
н от этого весьма далек. В Гонконге правительству принадлежит вся земля,
на которой стоит город, и больше трети населения живет в государственных
жилищах (12). Когда эти квартиры продаются как коммунальные (за последние ш
естнадцать лет их было продано двести тысяч), то покупать их разрешается
лишь семьям с годовым доходом ниже 4 100 долларов, и они получают их по цене, р
авной половине рыночной цены таких же частных квартир (13). Все это в высшей
степени социалистические меры, но с помощью этих мер правительство реша
ет проблему, которая в рыночных условиях привела бы к взрыву, учитывая на
селенность Гонконга и его тесноту.
История также учит нас, что версии капитализма, основанные на выживании
наиболее приспособленных, на практике не работают. Экономика свободног
о рынка, существовавшая в 20-е годы, развалилась во время «великой депресс
ии», и правительству пришлось ее перестроить. Может быть, капитализм, где
«выживают наиболее приспособленные», все-таки осуществим, но никто еще
не пытался это сделать. Следует также иметь в виду, что государство всеоб
щего благосостояния было устроено вовсе не безумными левыми. Его строит
елями были почти во всех случаях просвещенные аристократические консе
рваторы (Бисмарк, Черчилль, Рузвельт), принявшие политику социального об
еспечения не для того, чтобы разрушить капитализм, а чтобы спасти его, защ
итив средний класс (14).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
о богатством. Преимущества соединяются. Со временем на ничем не ограниче
нных рынках нарастают неравенства. Люди, нажившие деньги, имеют деньги и
связи, чтобы инвестировать их в новые возможности и наживать еще больше
денег.
Сверх того, большое богатство происходит отнюдь не от терпеливого проце
сса сбережения и последующей реинвестиции по рыночным процентам прибы
ли, как это описывается в учебниках экономики. Индивид, начавший со 100 000 дол
ларов и готовый сберегать и реинвестировать все свои проценты прибылей,
при реальной ставке процента, какая существует в последние десять лет (2,2%),
через сорок лет будет все еще иметь лишь 238 801 доллар (3).
Билл Гейтс, богатейший человек Америки с состоянием в 15 миллиардов долла
ров, стал богат вовсе не потому, что копил деньги. Его сделало богатым соче
тание везения и таланта. Как и любой другой очень богатый человек в амери
канской истории, он стал богат, потому что ему повезло найти ситуацию или
потому что ему везло в пользовании ситуацией, в которой рынки готовы был
и обращать в капитал его текущие заработки с очень высоким коэффициенто
м умножения, ввиду их будущего потенциала. Его компании «Майкрософт» пов
езло купить некоторую операционную систему для персональных компьютер
ов у другой, разорившейся компании как раз в то время, когда фирма ИБМ нужд
алась в такой системе для своих персональных компьютеров. ИБМ совершила
затем одну из величайших экономических ошибок, какие будут описаны в ист
ории компьютеров: вместо того, чтобы написать свою собственную операцио
нную систему, что задержало бы введение персональных компьютеров ИБМ вс
его на несколько месяцев, но, возможно, надолго сохранило бы рынок за этой
фирмой, ИБМ купила у «Майкрософт» на неисключительной основе систему, из
вестную теперь под именем MS-DOS. Биллу Гейтсу повезло, что он оказался в надл
ежащем месте с надлежащим продуктом, но следует также признать, что он бы
л талантлив и сумел воспользоваться представившейся ему возможностью.
Большое богатство требует того и другого.
Капиталистическая экономика в сущности очень похожа на Алису в Стране ч
удес, где надо очень быстро бежать, чтобы оставаться на месте, Ц уже пред
отвращение роста неравенства требует постоянных усилий. История свиде
тельствует о том, что, поскольку рыночная экономика не выработала эконом
ического равенства, совместимого с демократией, всем демократиям пришл
ось «вмешаться» в дела рынка с целым рядом программ, имевших целью содей
ствовать равенству и предотвращать рост неравенства (4).
За принудительным общественно финансируемым начальным и средним образ
ованием последовали в девятнадцатом веке дешевые университеты на бесп
латно предоставленной им земле. Гомстед-акт предоставил землю американ
цам, желавшим двинуться на Запад, не требуя от них за это платы. Железные д
ороги регулировались, чтобы помешать их собственникам использовать св
ое монопольное положение, снижая доходы потребителей из среднего класс
а. Позднее были введены антитрестовские законы, чтобы помешать другим ти
пам монополистов осуществлять свою рыночную власть. Те и другие были кап
италисты, действовавшие по правилам «выживания наиболее приспособленн
ых», которых правительство намеренно ограничивало в применении этих пр
авил. Затем последовало двадцатое столетие с прогрессивным подоходным
налогом Ц богатые должны были платить больше, чем равную долю государст
венных расходов; выброшенным с работы было предоставлено страхование о
т безработицы; слишком старым для работы было предоставлено социальное
обеспечение; вдовы и сироты получили финансовую помощь (AFDC). После Второй м
ировой войны был придуман закон о помощи военнослужащим, предоставивши
й бесплатное образование целому поколению американских мужчин. В 60-е гг.
были гражданские права, война с бедностью и система социальных квот
(affirmative action) в пользу меньшинств. В 70-е гг. были программы медицинского страхова
ния для престарелых (Medicare) и для бедных (Medicaid). В результате всех этих усилий Сое
диненные Штаты все еще имеют очень неравное распределение дохода и бога
тства, но намного более равное распределение покупательной способност
и, чем если бы эти меры не были проведены.
Как видно из истории, средний класс создали демократические правительс
тва, а вовсе не рынок (5). Такие программы, как закон о помощи военнослужащим
и программа «Medicare», были очень ясным обращением демократии к тем, кто в то ил
и иное время проигрывал в рыночной конкуренции. Эти программы говорили:
как бы плохо ни обращался с вами капитализм, демократия на вашей стороне.
Демократия обеспокоена экономическим неравенством, присущим капитали
зму, и стремится его уменьшить. Это сочетание сработало. Потенциальный к
онфликт между капиталистической властью и демократической властью был
предотвращен.
После возникновения капитализма могли быть периоды, когда экономическ
ое неравенство в какой-то степени возрастало, но в то время его не измерял
и, и оно осталось неизвестным или, во всяком случае, спорным. С тех пор как с
тали получать точные данные, периодов резкого роста неравенства не было
. Но теперь мы переживаем как раз такой период быстро растущего и широко и
звестного экономического неравенства, с которым правительство решило
ничего не делать. В такой ситуации одновременное существование двух раз
личных систем власти никогда еще не подвергалось испытанию. Теперь это и
спытание происходит.
Использование политической власти для уменьшения рыночных неравенств
Ц это образ действий, требующий тонкого чувства равновесия. Если отчужд
ать в виде налогов слишком большую долю дохода у тех, кто наживает его по п
равилам капитализма, и передавать ее другим в виде дохода, основанного н
е на их производственных усилиях, а на чем-то другом, то перестают действо
вать самые стимулы капитализма. Фирмы, у которых получается слишком боль
шой разрыв между тем, что они платят, и тем, что они получают, просто переме
щаются в другие места земного шара, где им не приходится нести высокие со
циальные расходы. Точно так же отдельные рабочие исчезают в подпольной э
кономике, где нет социальных затрат и где не платят налогов. Оба эти явлен
ия истощают поступления налогов, необходимые для оплаты программ перер
аспределения. Консерваторы правы, утверждая, что государственные меры с
оциального обеспечения представляют собой чужеродные прививки на ство
ле капитализма. Неудивительно, что правые политические партии лишь нехо
тя приняли государство всеобщего благосостояния, полагая, что оно все же
не так плохо, как полный социализм.
Конечно, главный вопрос в том, насколько правительство сможет помешать р
осту неравенства, прежде чем оно достигнет опасного предела. Это в некот
орой степени зависит от того, какого рода налоги и расходы используются
для ограничения разрыва в доходах. Можно собрать больше налогов, основыв
ая налоговую систему не на доходе, а на потреблении, поскольку во втором с
лучае от налогов освобождается инвестиционная деятельность, основная
для производительности капитализма. Подобным образом, можно собрать бо
льше налогов без отрицательного воздействия на механизмы экономическо
го стимулирования, если эти налоги предназначаются для финансирования
программ повышения квалификации, чем если они служат для оплаты програм
м прямой передачи доходов. В самом деле, индивид, получивший профессиона
льную подготовку, хотя и получил дар от правительства, но должен работат
ь, чтобы воспользоваться этим даром. Напротив, передачи доходов позволяю
т индивидам эффективно избегать капиталистического процесса. Они полу
чают, не внося никакого вклада.
Есть опыт стран вроде Швеции, где значительная масса дохода была перерас
пределена до того, как возникли проблемы стимуляции. Вероятно, государст
во всеобщего благосостояния могло бы развиваться еще долго в большинст
ве стран, если бы не проблемы престарелых и «второго поколения», описанн
ые в главе 5. Но эти проблемы реальны, и государство всеобщего благосостоя
ния отступает. В будущем оно не будет уже посредником между капитализмом
и демократией. По мере того, как расширяется разрыв между верхом и низом о
бщества, а средний слой его сужается, демократические правительства буд
ут сталкиваться с серьезными проблемами неравной социально-экономиче
ской структуры, оставленными без внимания (6).
Демократия в смысле всеобщего голосования Ц очень новая общественная
система; еще не доказано, что это самая «приспособленная» из имеющихся п
олитических форм. Концепция демократии родилась очень давно в древних А
финах, но до возникновения демократии в Америке она применялась в весьма
ограничительном смысле. В древних Афинах демократия не касалась женщин
и большого числа мужчин Ц может быть, большинства мужчин, Ц которые был
и рабами. Древние Афины были, как мы бы их теперь назвали, эгалитарной арис
тократией. Это было не то, что мы теперь называем демократией.
Ясно, что даже в Америке «отцы-основатели» не имели в виду дать право голо
са всем. Рабам и женщинам не разрешалось голосовать, и «отцы-основатели»
рассчитывали, что штаты установят ограничения права голоса по имуществ
енному положению, чего штаты, впрочем, никогда не сделали. Для введения вс
еобщей демократии понадобилась Гражданская война, уничтожившая рабств
о, и поправка к конституции, давшая избирательное право женщинам. Францу
зская революция произошла примерно в то же время, что американская револ
юция, но в большей части Европы, где земля имела большую ценность и давала
политическую власть, демократия началась намного позже Ц в некоторых с
лучаях не ранее конца девятнадцатого века; а всеобщее избирательное пра
во Ц это совсем новое
ЖИЗНЬ В УСЛОВИЯХ НЕРАВЕНСТВ
А
Некоторые весьма успешные общества, известные из истории, существовали
в течение тысячелетий с огромными неравенствами в распределении эконо
мических ресурсов Ц таковы были Древний Египет, императорский Рим, клас
сический Китай, государства инков и ацтеков. Но все эти общества имели по
литические и социальные идеологии, согласные с их экономическими реаль
ностями. Ни одно из них не верило в равенство в каком бы то ни было смысле э
того слова Ц ни теоретически, ни политически, ни социально, ни экономиче
ски. В Древнем Египте и Риме официальная идеология требовала весьма нера
вного раздела власти и экономических благ. В Древнем Риме большую часть
населения составляли рабы, и официальная идеология полагала, что рабств
о подходит для людей с рабским психическим складом (7). Поскольку понятие о
справедливости определяется социальным процессом, в котором главную р
оль играют сравнительные и нормативные референтные группы, то в древнем
обществе рабство казалось справедливым и великим мыслителям, таким, как
Аристотель, и самим воспитанным в этом обществе рабам (8). Политическая и э
кономическая сторона жизни были основаны на вере в одни и те же неравенс
тва.
Напротив, капитализм и демократия очень несогласны между собой в своих п
редставлениях о правильном распределении власти. Демократии потому и с
талкиваются с проблемой возрастающего экономического неравенства, что
они верят в политическое равенство Ц «один человек Ц один голос». Демо
кратия производит убеждения и референтные группы, несовместимые с боль
шими неравенствами. Капитализм также имеет немалые трудности, защищая п
орождаемые им неравенства рядом противоположных доводов, согласно кот
орым эти неравенства правильны и справедливы.
Капитализм может утверждать, что экономический процесс справедлив, но о
н вынужден занять агностическую позицию по поводу «правильности» и «сп
раведливости» его любого конкретного результата. Если кто-нибудь полаг
ает, что результат процесса несправедлив, и ищет оправдания этой точки з
рения, то всегда можно найти какое-нибудь место, где процесс происходит н
есогласно с теориями свободной конкуренции. Поэтому защитники капитал
изма обычно утверждают, что капитализм доставляет растущий реальный до
ход почти всем, и лишь изредка допускают, что при этом могут возникать нер
авенства. К сожалению, как мы видели в главе 2, это утверждение не оправдыв
ается уже в течение больше двадцати лет.
Люди бывают несчастны, когда действительность расходится с их ожидания
ми (падение реальной заработной платы в стране, ожидающей повышения реал
ьной заработной платы) и когда правила успеха неизвестны и меняются (что
делать, чтобы повысить свой доход, когда реальная заработная плата для м
ужчин падает на всех уровнях дохода?) (9). К сожалению, наш мир полон таких не
уверенностей и пробелов в экспектациях.
Вторжение правительства в дела рынка на стороне проигрывающих на рынке
имеет свою альтернативу Ц это изгнание из общества экономически слабы
х. Экономист девятнадцатого века Герберт Спенсер сформулировал концеп
цию капитализма, которую он назвал выживанием наиболее приспособленны
х (это выражение впоследствии заимствовал Дарвин, использовав его в свое
м объяснении эволюции) (10). Спенсер был убежден, что долг экономически силь
ного Ц изгнать экономически слабого из жизни. Это стремление и было в де
йствительности секретом силы капитализма. Он устранял слабого. Спенсер
создал евгеническое движение, чтобы удержать неприспособленных от раз
множения, поскольку это был самый гуманный способ сделать то, что эконом
ика, предоставленная самой себе, сделала бы более грубым способом (голод
ной смертью). С точки зрения Спенсера, все спасательные социальные меры п
росто затягивали и распространяли человеческие мучения, увеличивая на
селение, обреченное в конце концов на голодную смерть.
«Контракт с Америкой», очень спенсеровский по своему тону, предлагает во
звращение к капитализму типа «выживания наиболее приспособленных». Ко
нечно, этот документ не столь честен, как Спенсер, и отрицает, что кто-нибу
дь умрет с голода. С его точки зрения, не нужно никакого социального обесп
ечения, потому что если убрать систему социального обеспечения, то никто
не упадет с экономической трапеции. Если люди будут вынуждены столкнуть
ся с реальностью голодной смерти, то каждый энергично примется за работу
. Страх вынудит их так тяжело работать (проявлять такую выдержку), что они
не выпадут из игры. По мнению Спенсера, индивидуальные дефекты приводят
к экономическим недостаткам, которых не могут устранить никакие социал
ьные действия. В наши дни эта позиция отражается в таких книгах, как «Коло
колообразная кривая». Люди, находящиеся на дне экономической системы, за
служивают этого, и им нельзя помочь Ц то и другое происходит от их личных
недостатков (11).
В новой истории этот капитализм «выживания наиболее приспособленных»
не встречается: никто никогда не применял его в течение сколько-нибудь п
родолжительного времени. Часто приводят в качестве примера Гонконг, но о
н от этого весьма далек. В Гонконге правительству принадлежит вся земля,
на которой стоит город, и больше трети населения живет в государственных
жилищах (12). Когда эти квартиры продаются как коммунальные (за последние ш
естнадцать лет их было продано двести тысяч), то покупать их разрешается
лишь семьям с годовым доходом ниже 4 100 долларов, и они получают их по цене, р
авной половине рыночной цены таких же частных квартир (13). Все это в высшей
степени социалистические меры, но с помощью этих мер правительство реша
ет проблему, которая в рыночных условиях привела бы к взрыву, учитывая на
селенность Гонконга и его тесноту.
История также учит нас, что версии капитализма, основанные на выживании
наиболее приспособленных, на практике не работают. Экономика свободног
о рынка, существовавшая в 20-е годы, развалилась во время «великой депресс
ии», и правительству пришлось ее перестроить. Может быть, капитализм, где
«выживают наиболее приспособленные», все-таки осуществим, но никто еще
не пытался это сделать. Следует также иметь в виду, что государство всеоб
щего благосостояния было устроено вовсе не безумными левыми. Его строит
елями были почти во всех случаях просвещенные аристократические консе
рваторы (Бисмарк, Черчилль, Рузвельт), принявшие политику социального об
еспечения не для того, чтобы разрушить капитализм, а чтобы спасти его, защ
итив средний класс (14).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52