Общество может гарантировать определенное число
лет пенсионного обеспечения (десять, пятнадцать или двадцать лет), но бол
ьше невозможно гарантировать пенсию в определенном возрасте, например,
в шестьдесят пять лет, если все время возрастает математическое ожидани
е продолжительности жизни. Нет также причины отдавать некоторой группе (
какова бы ни была система государственного вспомоществования) столько
ресурсов, чтобы она в конечном счете получала доходы выше среднего. Это п
риводит к социальному абсурду, когда более бедные члены общества субсид
ируют своими налогами более богатых.
Чтобы ответить на этот вопрос, надо поставить себе некоторые отчетливые
цели. Какую часть дохода человека до ухода на пенсию следует заменить си
стемой принудительных государственных пенсий? Вот зеркальное отражени
е этого вопроса: сколько сбережений должен делать человек, желающий сохр
анить после ухода на пенсию тот же уровень жизни, что и до ухода на пенсию?
Я намечу возможный набор целей Ц просто для стимуляции мышления.
Пусть максимальной льготой будет государственная пенсия, гарантирующа
я вышедшей на пенсию супружеской паре не более двух третей среднего совм
естного заработка работающего мужчины и работающей женщины (23 876 долларов
в 1992 г), поскольку средняя пара содержит семью из трех человек (72). Пусть мини
мальной льготой будет пенсия, обеспечивающая всем семьям престарелых д
оход, не меньший уровня бедности.
Каковы бы ни были заработки семьи до ухода на пенсию, пусть ей будет гаран
тирована пенсия на уровне бедности. Пусть, сверх этого уровня, семьи полу
чат пенсию, равную половине их предпенсионных заработков в течение деся
ти лет перед выходом на пенсию. Если предпенсионные заработки семьи не м
енее чем вдвое превышали национальное среднее, пусть ей гарантируется п
енсия в размере двух третей среднего совместного заработка работающих
мужчины и женщины. Еще более высокие заработки не должны давать добавочн
ых пенсий. При этом предполагается, что, за исключением работающих бедны
х, все желающие сохранить свой предпенсионный доход будут делать сбереж
ения.
В этих предположениях легко вычислить возраст выхода на пенсию. Сначала
надо установить, сколько налогов люди согласны платить. Затем Ц во что о
бойдутся главные государственные службы и главные государственные инв
естиции. Вычитание двух последних чисел из первого дает сумму, какую мож
но израсходовать на поддержание системы социального обеспечения. Вычт
ем теперь все остальные расходы, необходимые в системе социального обес
печения, Ц кроме расходов на престарелых. Если теперь взять полученную
сумму, принять годовой доход пенсионера равным годовому доходу не прест
арелого и учесть число престарелых, то легко сосчитать, сколько лет можн
о содержать на пенсии среднего престарелого. Если вычесть это число из о
жидаемой продолжительности жизни для шестидесятипятилетнего (составл
яющей теперь семьдесят лет), то получится пенсионный возраст, который об
щество может себе позволить.
Возраст выхода на пенсию должен быть повышен, а ранний выход на пенсию ус
транен. Когда Бисмарк установил в германской пенсионной системе 1891 года п
енсионный возраст в шестьдесят пять лет, средняя продолжительность жиз
ни немца была меньше сорока пяти лет (73). В наши дни это было бы примерно рав
носильно тому, чтобы государственная пенсия начиналась с возраста в дев
яносто пять лет. Если бы в самом деле было такое правило, то не было бы ника
кой проблемы.
Повышение пенсионного возраста будет непопулярно. Раньше наибольшее ч
исло людей уходило на пенсию в возрасте шестидесяти пяти лет, теперь же э
тот возраст составляет шестьдесят два года и продолжает снижаться (74). К в
озрасту шестьдесят один год количество работающих уже на 10% ниже, чем в пя
тьдесят пять лет. Но невозможно финансировать систему, в которой средняя
продолжительность жизни растет, а пенсионный возраст убывает."
Конечно, некоторые ученые мужи говорят, что надо предоставить людям добр
овольно заботиться о своей старости, но про-стая истина состоит в том, что
слишком многие не станут этого делать. При выходе на пенсию шестнадцать
миллионов американцев не имеют никаких добровольных сбережений и могу
т рассчитывать только на свою пенсию (75). Средняя американская семья имеет
чистую сумму сбережений всего лишь в 1 000 долларов, а между тем, чтобы финан
сировать будущий пенсионный доход, равный тому, какой теперь получают вы
ходящие на пенсию, понадобились бы сбережения в размере одиннадцати ее т
екущих годовых доходов (76). Для достижения такой цели те, кому осталось три
дцать лет трудовой жизни, должны были бы откладывать в каждом году из эти
х тридцати лет одну треть своего дохода (без вычета налогов).
Те, кто собирается выйти на пенсию в возрасте от пятидесяти четырех до ше
стидесяти пяти лет, имеют в момент перехода на пенсию менее 7 000 долларов чи
стых активов и оказываются в еще худшем положении (77). Конечно, многие имею
т активы в виде домов и домашнего имущества, но с учетом выплаты займов на
покупку домов этот капитал после выхода на пенсию и отдаленно не будет в
озрастать с прежней быстротой. Включая дома и домашнюю собственность, ср
еднее американское домохозяйство в возрасте от пятидесяти одного до ше
стидесяти одного года имеет лишь 9 9 350 долларов накопленного капитала (78). Ес
ли бы это нынешнее поколение пожилых людей должно было само финансирова
ть свое пенсионное обеспечение, ему пришлось бы резко сократить свое нын
ешнее потребление.
Как только американцы получают шанс поживиться за счет своих пенсионны
х программ, они это делают. Тридцать восемь процентов меняющих место раб
оты и имеющих при этом возможность взять деньги со своих пенсионных прог
рамм берут эти деньги без возврата (79). Рабочие вообще и низкооплачиваемые
рабочие в частности не используют преимущества своих не облагаемых нал
огами доходов для сбережений. Поколение «бэ-би-бума» систематически ис
пользует займы на приобретение домов, чтобы повысить свое текущее потре
бление Ц а это должно резко понизить их ресурсы в пенсионный период, пос
кольку к моменту выхода на пенсию они в конечном счете истратят на дома в
се свои капиталы (80). Нынешние представители этого поколения сберегают ли
шь треть того, что нужно было бы, чтобы обеспечить им тот же уровень жизни
на пенсии, каким пользуются теперь их родители (81). Три из четырех американ
цев ожидают кризиса после выхода на пенсию, потому что они не сделали ник
аких или почти никаких сбережений (82). Эти их ожидания оправданны: им в само
м деле угрожает кризис.
Фундаментальная истина состоит в том, что американцы не делают сбережен
ий, если их не вынуждают это делать. Предприниматели покидают пенсионный
бизнес. С 1980 г. до 1991 они снизили свои вклады в пенсионное обеспечение вдвое (
с 1 039 долларов до 506 долларов на работника), и эта тенденция лишь ускоряется
(83). Законодательство, требующее финансируемых предпринимателями пенси
й, приведет лишь к тому, что те станут вкладывать свои капиталы в других ме
стах.
История засвидетельствует, что Ли Куанью в Сингапуре пошел по правильно
му пути со своим Фондом самообеспечения (самофинансируемых льгот социа
льного обеспечения), тогда как Бисмарк в Германии избрал неправильный пу
ть с системой социального обеспечения, основанной на передаче средств о
т одного поколения другому. В Сингапуре каждый человек должен вносить 20% с
воей заработной платы на личный сберегательный счет, где к нему прибавля
ется такой же 20-процентный вклад предпринимателя. Инвестиции на этих сче
тах управляются наполовину индивидом и наполовину правительством и мо
гут быть использованы только на здравоохранение, образование, жилища и о
беспечение старости. Таким образом, старые люди живут на то, что их застав
или сберечь, и на добавочные сбережения, сделанные ими добровольно.
Но если уже существует система передачи средств между поколениями, то пе
рейти к самофинансированию можно лишь очень медленно. Дело обстоит прос
то. В этой системе главный выигрыш достается первому поколению. Они полу
чают в старости льготы, ничего не внося в систему в молодости. Ведь систем
а не существовала, когда они были молоды. Они получают,
не уплатив. А главные проигравшие Ц это последнее поколение. Они платят
в фонд в течение всей своей жизни, но за ними нет молодых людей, чтобы плат
ить льготы им самим. Они платят, но не получают.
Нынешние пенсионеры Ц это, по существу, первое поколение, и им достался г
лавный выигрыш в социальном обеспечении. И хотя никакое поколение не буд
ет последним в человечестве, но поскольку поколения очень различны по ве
личине, а уровень льгот резко повысился, то меньшие и более поздние покол
ения (например, нынешнее поколение, происшедшее от недостатка младенцев
, родившихся после 1963 г) будут играть роль последнего поколения, которому п
ридется платить за гораздо большее предшествующее ему поколение (покол
ение «бэ-би-бума», родившееся между 1947 и 1963 гг).
Люди, родившиеся в 1900 г., получали реальную, с учетом инфляции, 12-процентную
прибыль на свои вклады в социальное обеспечение (гораздо больше, чем они
получили бы на частных рынках капитала); между тем родившиеся в 1975 г. получа
т менее чем двухпроцентную реальную прибыль (84). В Швеции поколение, вышед
шее на пенсию в 60-х гг., получило в шесть раз больше, чем внесло в систему, но
поколения, которые выйдут на пенсию после 2010 г., должны, как предполагается
, получить меньше 80% того, что внесли (85). Это просто нечестно, но большинство
пожилых убедило себя, что они «уплатили» за свои текущие льготы и не полу
чают государственного вспомоществования. Они думают, что «заработали»
то, что получают.
Ничего нет дальше от действительности. Средний престарелый мужчина в на
ши дни получает возмещение всех уплаченных им налогов на социальное обе
спечение, вместе с процентами на них, менее чем в четыре года (86). После этог
о он фактически получает вспомоществование Ц точно в том же смысле, как
любая получающая его мать с ребенком.
Хотя следует поощрять большие сбережения на пенсионный период, такие де
йствия не могут решить назревшую проблему. В действительности они ее осл
ожняют. Если по существу заставлять («поощрять») нынешних работающих сбе
регать на старость, но ничего не делать для сокращения расходов существу
ющей системы на нынешних престарелых, то нынешние работающие будут фина
нсировать одновременно и нынешних престарелых, и свою собственную стар
ость. Их экономическое бремя по существу удвоится. Вследствие этого пере
ход от системы передачи средств между поколениями к системе самофинанс
ирования может осуществиться лишь очень медленно Ц за время от пятидес
яти до семидесяти пяти лет. Переход к большему самофинансированию долже
н быть выполнен медленно за долгое время, в течение которого должны пред
приниматься необходимые изменения.
Все, что будет делаться, должно быть объявлено заранее, чтобы семьи могли
планировать свой пенсионный период. Никто не может быстро менять эти пла
ны. Пенсионные льготы и возраст выхода на пенсию должны быть известны на
пятнадцать-двадцать лет раньше. Новые законы должны быть составлены так
им образом, чтобы не столько сокращать текущие льготы, сколько сокращать
добавления к потоку этих льгот, запрограммированные в существующих зак
онах. Лишь очень постепенно престарелые начнут больше платить из собств
енных сбережений. Но льготы непременно следует избирательно сократить,
чтобы опять привести в равновесие доход на одного престарелого с доходо
м не престарелого. Просто невозможно оправдать систему социального обе
спечения, облагающую налогами людей с более низкими доходами (молодых), ч
тобы отдать эти деньги людям с более высокими доходами (престарелым). Нет
нужды возвращаться к «плохим старым временам», когда престарелый имел г
ораздо меньше, чем не престарелый, но нет нужды также продолжать финанси
рование такого общества, где доход на одного престарелого намного прево
сходит доход не престарелого.
Если окажется, что прямой контроль над размерами льгот невозможен, так к
ак он подрывает политическую жизнеспособность системы, то престарелые
должны будут платить подоходные налоги, соответствующие их доходам. В Со
единенных Штатах супружеская пара с одним ребенком, зарабатывающая 30 000 д
олларов, платит 2 449 долларов федеральных налогов. Пара престарелых, содер
жащая только самих себя, с тем же доходом в 30 000 долларов (40% которого поступа
ет от социального обеспечения), платит лишь 791 доллар налогов (87). При одном и
том же доходе престарелые должны платить те же налоги, что и все остальны
е.
Поскольку пенсии и льготы на здравоохранение суть формы потребления, то
справедливое налогообложение пенсий и льгот на здравоохранение, предо
ставляемых престарелым, Ц это не налог на заработную плату, а налог на по
требление, то есть налог на добавленную стоимость, относящийся к другим
формам потребления. Чтобы пенсии не истощали инвестиции, их следует уста
навливать таким образом, чтобы они истощали другие формы потребления. Пр
огрессивный налог на потребление означает также, что престарелые будут
и дальше, когда они уже не работают, помогать оплачивать свои пенсии, даже
не желая содействовать обществу своими сбережениями.
Использование налога на заработную плату для финансирования льгот, пре
доставляемых престарелым, создает то, что экономисты называют налоговы
м клином. Когда предприниматели смотрят на работников, они видят дорогих
работников, поскольку они платят высокие компенсации рабочей силы, вклю
чающие заработную плату, дополнительные частные льготы и государствен
ные налоги на заработную плату. Когда же работники смотрят на те же виды т
руда, они видят низкооплачиваемый труд, поскольку единственно важная дл
я них часть пакета компенсаций Ц это получаемый на руки заработок. Оста
льная часть его либо уходит к другим (престарелым), либо должна доставить
им блага в отдаленном будущем, нисколько не принимаемые во внимание.
Обе стороны, по существу, ускользают от этой экономической системы с ее н
алогообложением. Предприниматель перемещает свои операции в другую ча
сть мира, где частные добавочные льготы и государственные социальные ль
готы не существуют. Продукцию этих заморских предприятий он по-прежнему
продает на домашнем рынке, но не производит эту продукцию и не платит нал
оги на этом рынке. Таким образом он снижает затраты и повышает прибыль. Но
и трудящийся пытается делать то же. Он старается получить все возможные
льготы по социальному обеспечению (пособия по безработице и по нетрудос
пособности) и переходит в нелегальную, «черную» экономику, где не платят
налогов и где заработки в наличных часто превышают заработки в легально
й («белой») экономике после уплаты налогов, поскольку предприниматели не
должны оплачивать государственные или частные добавочные льготы.
Так как обе стороны перестают платить налоги, необходимые для финансиро
вания системы социального обеспечения, то затраты на систему социально
го обеспечения возрастают для тех, кто в ней остается, увеличивая их побу
ждения ускользнуть. Система социального обеспечения, финансируемая на
логами с заработной платы, оказывается в течение длительного времени пр
осто нежизнеспособной.
Что бы ни было сделано по этому поводу, чем скорее это будет сделано, тем л
егче это пройдет. Если привести систему в равновесие сегодня, то завтра б
удет меньше долгов. Более низкие выплаты процентов означают, что для фин
ансирования системы понадобится собирать меньше налогов. С политическ
ой стороны есть такая же заинтересованность в скором проведении мер. По
мере того как число престарелых становится больше, их избирательная сил
а может только возрасти. Чем дольше престарелые приучаются к государств
енным пенсиям, тем труднее им будет избавиться от этой привычки. Люди все
гда считают правом, а не привилегией то, что у них было всегда. Такой сдвиг
в установках отчетливо виден уже сейчас.
Но проблемы социального обеспечения не сводятся только к престарелым. В
Швеции две трети населения регулярно получает от правительства чеки ка
кого-нибудь рода (88). В Северной Европе очевидным образом есть нечто, что мо
жно было бы назвать проблемой «второго поколения». Когда были впервые вв
едены системы государственного вспомоществования, принятая тогда мора
ль ограничивала пользование им, так что люди обращались к нему лишь в кра
йней нужде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
лет пенсионного обеспечения (десять, пятнадцать или двадцать лет), но бол
ьше невозможно гарантировать пенсию в определенном возрасте, например,
в шестьдесят пять лет, если все время возрастает математическое ожидани
е продолжительности жизни. Нет также причины отдавать некоторой группе (
какова бы ни была система государственного вспомоществования) столько
ресурсов, чтобы она в конечном счете получала доходы выше среднего. Это п
риводит к социальному абсурду, когда более бедные члены общества субсид
ируют своими налогами более богатых.
Чтобы ответить на этот вопрос, надо поставить себе некоторые отчетливые
цели. Какую часть дохода человека до ухода на пенсию следует заменить си
стемой принудительных государственных пенсий? Вот зеркальное отражени
е этого вопроса: сколько сбережений должен делать человек, желающий сохр
анить после ухода на пенсию тот же уровень жизни, что и до ухода на пенсию?
Я намечу возможный набор целей Ц просто для стимуляции мышления.
Пусть максимальной льготой будет государственная пенсия, гарантирующа
я вышедшей на пенсию супружеской паре не более двух третей среднего совм
естного заработка работающего мужчины и работающей женщины (23 876 долларов
в 1992 г), поскольку средняя пара содержит семью из трех человек (72). Пусть мини
мальной льготой будет пенсия, обеспечивающая всем семьям престарелых д
оход, не меньший уровня бедности.
Каковы бы ни были заработки семьи до ухода на пенсию, пусть ей будет гаран
тирована пенсия на уровне бедности. Пусть, сверх этого уровня, семьи полу
чат пенсию, равную половине их предпенсионных заработков в течение деся
ти лет перед выходом на пенсию. Если предпенсионные заработки семьи не м
енее чем вдвое превышали национальное среднее, пусть ей гарантируется п
енсия в размере двух третей среднего совместного заработка работающих
мужчины и женщины. Еще более высокие заработки не должны давать добавочн
ых пенсий. При этом предполагается, что, за исключением работающих бедны
х, все желающие сохранить свой предпенсионный доход будут делать сбереж
ения.
В этих предположениях легко вычислить возраст выхода на пенсию. Сначала
надо установить, сколько налогов люди согласны платить. Затем Ц во что о
бойдутся главные государственные службы и главные государственные инв
естиции. Вычитание двух последних чисел из первого дает сумму, какую мож
но израсходовать на поддержание системы социального обеспечения. Вычт
ем теперь все остальные расходы, необходимые в системе социального обес
печения, Ц кроме расходов на престарелых. Если теперь взять полученную
сумму, принять годовой доход пенсионера равным годовому доходу не прест
арелого и учесть число престарелых, то легко сосчитать, сколько лет можн
о содержать на пенсии среднего престарелого. Если вычесть это число из о
жидаемой продолжительности жизни для шестидесятипятилетнего (составл
яющей теперь семьдесят лет), то получится пенсионный возраст, который об
щество может себе позволить.
Возраст выхода на пенсию должен быть повышен, а ранний выход на пенсию ус
транен. Когда Бисмарк установил в германской пенсионной системе 1891 года п
енсионный возраст в шестьдесят пять лет, средняя продолжительность жиз
ни немца была меньше сорока пяти лет (73). В наши дни это было бы примерно рав
носильно тому, чтобы государственная пенсия начиналась с возраста в дев
яносто пять лет. Если бы в самом деле было такое правило, то не было бы ника
кой проблемы.
Повышение пенсионного возраста будет непопулярно. Раньше наибольшее ч
исло людей уходило на пенсию в возрасте шестидесяти пяти лет, теперь же э
тот возраст составляет шестьдесят два года и продолжает снижаться (74). К в
озрасту шестьдесят один год количество работающих уже на 10% ниже, чем в пя
тьдесят пять лет. Но невозможно финансировать систему, в которой средняя
продолжительность жизни растет, а пенсионный возраст убывает."
Конечно, некоторые ученые мужи говорят, что надо предоставить людям добр
овольно заботиться о своей старости, но про-стая истина состоит в том, что
слишком многие не станут этого делать. При выходе на пенсию шестнадцать
миллионов американцев не имеют никаких добровольных сбережений и могу
т рассчитывать только на свою пенсию (75). Средняя американская семья имеет
чистую сумму сбережений всего лишь в 1 000 долларов, а между тем, чтобы финан
сировать будущий пенсионный доход, равный тому, какой теперь получают вы
ходящие на пенсию, понадобились бы сбережения в размере одиннадцати ее т
екущих годовых доходов (76). Для достижения такой цели те, кому осталось три
дцать лет трудовой жизни, должны были бы откладывать в каждом году из эти
х тридцати лет одну треть своего дохода (без вычета налогов).
Те, кто собирается выйти на пенсию в возрасте от пятидесяти четырех до ше
стидесяти пяти лет, имеют в момент перехода на пенсию менее 7 000 долларов чи
стых активов и оказываются в еще худшем положении (77). Конечно, многие имею
т активы в виде домов и домашнего имущества, но с учетом выплаты займов на
покупку домов этот капитал после выхода на пенсию и отдаленно не будет в
озрастать с прежней быстротой. Включая дома и домашнюю собственность, ср
еднее американское домохозяйство в возрасте от пятидесяти одного до ше
стидесяти одного года имеет лишь 9 9 350 долларов накопленного капитала (78). Ес
ли бы это нынешнее поколение пожилых людей должно было само финансирова
ть свое пенсионное обеспечение, ему пришлось бы резко сократить свое нын
ешнее потребление.
Как только американцы получают шанс поживиться за счет своих пенсионны
х программ, они это делают. Тридцать восемь процентов меняющих место раб
оты и имеющих при этом возможность взять деньги со своих пенсионных прог
рамм берут эти деньги без возврата (79). Рабочие вообще и низкооплачиваемые
рабочие в частности не используют преимущества своих не облагаемых нал
огами доходов для сбережений. Поколение «бэ-би-бума» систематически ис
пользует займы на приобретение домов, чтобы повысить свое текущее потре
бление Ц а это должно резко понизить их ресурсы в пенсионный период, пос
кольку к моменту выхода на пенсию они в конечном счете истратят на дома в
се свои капиталы (80). Нынешние представители этого поколения сберегают ли
шь треть того, что нужно было бы, чтобы обеспечить им тот же уровень жизни
на пенсии, каким пользуются теперь их родители (81). Три из четырех американ
цев ожидают кризиса после выхода на пенсию, потому что они не сделали ник
аких или почти никаких сбережений (82). Эти их ожидания оправданны: им в само
м деле угрожает кризис.
Фундаментальная истина состоит в том, что американцы не делают сбережен
ий, если их не вынуждают это делать. Предприниматели покидают пенсионный
бизнес. С 1980 г. до 1991 они снизили свои вклады в пенсионное обеспечение вдвое (
с 1 039 долларов до 506 долларов на работника), и эта тенденция лишь ускоряется
(83). Законодательство, требующее финансируемых предпринимателями пенси
й, приведет лишь к тому, что те станут вкладывать свои капиталы в других ме
стах.
История засвидетельствует, что Ли Куанью в Сингапуре пошел по правильно
му пути со своим Фондом самообеспечения (самофинансируемых льгот социа
льного обеспечения), тогда как Бисмарк в Германии избрал неправильный пу
ть с системой социального обеспечения, основанной на передаче средств о
т одного поколения другому. В Сингапуре каждый человек должен вносить 20% с
воей заработной платы на личный сберегательный счет, где к нему прибавля
ется такой же 20-процентный вклад предпринимателя. Инвестиции на этих сче
тах управляются наполовину индивидом и наполовину правительством и мо
гут быть использованы только на здравоохранение, образование, жилища и о
беспечение старости. Таким образом, старые люди живут на то, что их застав
или сберечь, и на добавочные сбережения, сделанные ими добровольно.
Но если уже существует система передачи средств между поколениями, то пе
рейти к самофинансированию можно лишь очень медленно. Дело обстоит прос
то. В этой системе главный выигрыш достается первому поколению. Они полу
чают в старости льготы, ничего не внося в систему в молодости. Ведь систем
а не существовала, когда они были молоды. Они получают,
не уплатив. А главные проигравшие Ц это последнее поколение. Они платят
в фонд в течение всей своей жизни, но за ними нет молодых людей, чтобы плат
ить льготы им самим. Они платят, но не получают.
Нынешние пенсионеры Ц это, по существу, первое поколение, и им достался г
лавный выигрыш в социальном обеспечении. И хотя никакое поколение не буд
ет последним в человечестве, но поскольку поколения очень различны по ве
личине, а уровень льгот резко повысился, то меньшие и более поздние покол
ения (например, нынешнее поколение, происшедшее от недостатка младенцев
, родившихся после 1963 г) будут играть роль последнего поколения, которому п
ридется платить за гораздо большее предшествующее ему поколение (покол
ение «бэ-би-бума», родившееся между 1947 и 1963 гг).
Люди, родившиеся в 1900 г., получали реальную, с учетом инфляции, 12-процентную
прибыль на свои вклады в социальное обеспечение (гораздо больше, чем они
получили бы на частных рынках капитала); между тем родившиеся в 1975 г. получа
т менее чем двухпроцентную реальную прибыль (84). В Швеции поколение, вышед
шее на пенсию в 60-х гг., получило в шесть раз больше, чем внесло в систему, но
поколения, которые выйдут на пенсию после 2010 г., должны, как предполагается
, получить меньше 80% того, что внесли (85). Это просто нечестно, но большинство
пожилых убедило себя, что они «уплатили» за свои текущие льготы и не полу
чают государственного вспомоществования. Они думают, что «заработали»
то, что получают.
Ничего нет дальше от действительности. Средний престарелый мужчина в на
ши дни получает возмещение всех уплаченных им налогов на социальное обе
спечение, вместе с процентами на них, менее чем в четыре года (86). После этог
о он фактически получает вспомоществование Ц точно в том же смысле, как
любая получающая его мать с ребенком.
Хотя следует поощрять большие сбережения на пенсионный период, такие де
йствия не могут решить назревшую проблему. В действительности они ее осл
ожняют. Если по существу заставлять («поощрять») нынешних работающих сбе
регать на старость, но ничего не делать для сокращения расходов существу
ющей системы на нынешних престарелых, то нынешние работающие будут фина
нсировать одновременно и нынешних престарелых, и свою собственную стар
ость. Их экономическое бремя по существу удвоится. Вследствие этого пере
ход от системы передачи средств между поколениями к системе самофинанс
ирования может осуществиться лишь очень медленно Ц за время от пятидес
яти до семидесяти пяти лет. Переход к большему самофинансированию долже
н быть выполнен медленно за долгое время, в течение которого должны пред
приниматься необходимые изменения.
Все, что будет делаться, должно быть объявлено заранее, чтобы семьи могли
планировать свой пенсионный период. Никто не может быстро менять эти пла
ны. Пенсионные льготы и возраст выхода на пенсию должны быть известны на
пятнадцать-двадцать лет раньше. Новые законы должны быть составлены так
им образом, чтобы не столько сокращать текущие льготы, сколько сокращать
добавления к потоку этих льгот, запрограммированные в существующих зак
онах. Лишь очень постепенно престарелые начнут больше платить из собств
енных сбережений. Но льготы непременно следует избирательно сократить,
чтобы опять привести в равновесие доход на одного престарелого с доходо
м не престарелого. Просто невозможно оправдать систему социального обе
спечения, облагающую налогами людей с более низкими доходами (молодых), ч
тобы отдать эти деньги людям с более высокими доходами (престарелым). Нет
нужды возвращаться к «плохим старым временам», когда престарелый имел г
ораздо меньше, чем не престарелый, но нет нужды также продолжать финанси
рование такого общества, где доход на одного престарелого намного прево
сходит доход не престарелого.
Если окажется, что прямой контроль над размерами льгот невозможен, так к
ак он подрывает политическую жизнеспособность системы, то престарелые
должны будут платить подоходные налоги, соответствующие их доходам. В Со
единенных Штатах супружеская пара с одним ребенком, зарабатывающая 30 000 д
олларов, платит 2 449 долларов федеральных налогов. Пара престарелых, содер
жащая только самих себя, с тем же доходом в 30 000 долларов (40% которого поступа
ет от социального обеспечения), платит лишь 791 доллар налогов (87). При одном и
том же доходе престарелые должны платить те же налоги, что и все остальны
е.
Поскольку пенсии и льготы на здравоохранение суть формы потребления, то
справедливое налогообложение пенсий и льгот на здравоохранение, предо
ставляемых престарелым, Ц это не налог на заработную плату, а налог на по
требление, то есть налог на добавленную стоимость, относящийся к другим
формам потребления. Чтобы пенсии не истощали инвестиции, их следует уста
навливать таким образом, чтобы они истощали другие формы потребления. Пр
огрессивный налог на потребление означает также, что престарелые будут
и дальше, когда они уже не работают, помогать оплачивать свои пенсии, даже
не желая содействовать обществу своими сбережениями.
Использование налога на заработную плату для финансирования льгот, пре
доставляемых престарелым, создает то, что экономисты называют налоговы
м клином. Когда предприниматели смотрят на работников, они видят дорогих
работников, поскольку они платят высокие компенсации рабочей силы, вклю
чающие заработную плату, дополнительные частные льготы и государствен
ные налоги на заработную плату. Когда же работники смотрят на те же виды т
руда, они видят низкооплачиваемый труд, поскольку единственно важная дл
я них часть пакета компенсаций Ц это получаемый на руки заработок. Оста
льная часть его либо уходит к другим (престарелым), либо должна доставить
им блага в отдаленном будущем, нисколько не принимаемые во внимание.
Обе стороны, по существу, ускользают от этой экономической системы с ее н
алогообложением. Предприниматель перемещает свои операции в другую ча
сть мира, где частные добавочные льготы и государственные социальные ль
готы не существуют. Продукцию этих заморских предприятий он по-прежнему
продает на домашнем рынке, но не производит эту продукцию и не платит нал
оги на этом рынке. Таким образом он снижает затраты и повышает прибыль. Но
и трудящийся пытается делать то же. Он старается получить все возможные
льготы по социальному обеспечению (пособия по безработице и по нетрудос
пособности) и переходит в нелегальную, «черную» экономику, где не платят
налогов и где заработки в наличных часто превышают заработки в легально
й («белой») экономике после уплаты налогов, поскольку предприниматели не
должны оплачивать государственные или частные добавочные льготы.
Так как обе стороны перестают платить налоги, необходимые для финансиро
вания системы социального обеспечения, то затраты на систему социально
го обеспечения возрастают для тех, кто в ней остается, увеличивая их побу
ждения ускользнуть. Система социального обеспечения, финансируемая на
логами с заработной платы, оказывается в течение длительного времени пр
осто нежизнеспособной.
Что бы ни было сделано по этому поводу, чем скорее это будет сделано, тем л
егче это пройдет. Если привести систему в равновесие сегодня, то завтра б
удет меньше долгов. Более низкие выплаты процентов означают, что для фин
ансирования системы понадобится собирать меньше налогов. С политическ
ой стороны есть такая же заинтересованность в скором проведении мер. По
мере того как число престарелых становится больше, их избирательная сил
а может только возрасти. Чем дольше престарелые приучаются к государств
енным пенсиям, тем труднее им будет избавиться от этой привычки. Люди все
гда считают правом, а не привилегией то, что у них было всегда. Такой сдвиг
в установках отчетливо виден уже сейчас.
Но проблемы социального обеспечения не сводятся только к престарелым. В
Швеции две трети населения регулярно получает от правительства чеки ка
кого-нибудь рода (88). В Северной Европе очевидным образом есть нечто, что мо
жно было бы назвать проблемой «второго поколения». Когда были впервые вв
едены системы государственного вспомоществования, принятая тогда мора
ль ограничивала пользование им, так что люди обращались к нему лишь в кра
йней нужде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52