Меня кормят грудью Ц я злость
получаю из другого источника. Мама сердится и на себя: ей необходимо, чтоб
ы пришла Карлотта с очередной посылкой от Сальваторе, где будет кукурузн
ый пирог с мясом или, может, кусочек жареной курицы. Она швыряет слова в лю
бого, кто их поймает.
Вот уж не думала, что когда-нибудь захочу снова увидеть эту жирную харю, г
оворит она про Карлотту и усаживает Люку в ее стульчик. Селеста смеется
Ц она считает, что так про собственного ребенка говорить нельзя, даже ес
ли это правда.
А где Фрэн? Ц спрашивает, спохватившись, мама.
Отец перемещается от зеркала к буфету и, затаив дыхание, выдвигает ящик. О
н не сводит глаз с дверного проема, следит за тенями на стене кухни, а рука
шарит внутри: счета, расписки, вязание. Все обещания позабыты, Фрэнки дума
ет только о Скачках. Пальцы нащупывают кончики спиц, добираются до прохл
адной поверхности Жестянки из-под печенья. Рука скользит под крышку, и… в
от они, жирные на ощупь банкноты. Фрэнки мусолит края Ц немного, но все-та
ки, Ц быстро вытаскивает их и засовывает в карман. Каких-то пять секунд
Ц и все в порядке. Облизнув губы горячим языком, он задвигает ящик и снова
принимается насвистывать.
Фрэнки, ты меня слышишь? Ты Карлотту увидишь?
В дверях появляется мама, стоит, размахивая ложкой.
А куда это, собственно, ты собрался?
Она заметила и лучший костюм, и шляпу.
Фрэнк!
В голосе укор.
Пойду прогуляюсь, отвечает он.
* * *
На Бьют-стрит одиннадцать кафе, и ни одно из них отцу не принадлежит. Боль
ше не принадлежит Ц с момента моего рождения. Родители спорят, чья в этом
вина. Она обвиняет его, он меня, а я пока что никого обвинять не могу. Но дайт
е срок, и все счета я предъявлю Джо Медоре.
Только вот Джо Медоре много чего принадлежит. Почти все в округе: на одной
улице Ц два типовых дома-близнеца; разумеется, наш дом; а еще Ц четыре ка
фе на Бьют-стрит, из которых последнее приобретение Ц «Лунный свет».
Мимо него мама вынуждена ходить каждый день. Она нашла себе работу в пека
рне рядом со складом пиломатериалов. Это даже не пекарня, а скорее фабрик
а, где делают сотнями пухлые белые булки. Мама вытаскивает их из печи лопа
ткой на длинной металлической ручке. У нее всегда ночная смена. Всякий ра
з, отправляясь в пекарню или возвращаясь на рассвете домой, она хочешь не
хочешь проходит мимо «Лунного света», видит светящиеся огни, людей в зал
е. Бывает, вдруг пахнет горячей выпечкой, и тогда маме до смерти хочется ми
ндального пирожного Сальваторе. До нее доносится и музыка Ц одинокий го
лос на излете ночи, но чаще всего она слышит звон монет, перекатывающихся
в кармане Джо Медоры. Проходя мимо окон, она бормочет себе под нос проклят
ья.
Отец идет сейчас той же дорогой, сворачивает с улицы в проулок, к Площади.
Сквозь дыру в заборе Фрэн узнает его силуэт, склоненную набок голову, под
ставленную под солнце, и прячется. Поначалу Фрэн решает, что он пришел отв
ести ее домой на обед, но тут же замечает, что сегодня он какой-то другой. В
черных волосах серебрится седина, он похлопывает по колену шляпой, зажат
ой в руке, и заливисто свистит. Она наблюдает за ним, словно это кто-то пост
оронний, так, случайный прохожий. Фрэн пригибается, пробирается по грязи
вдоль забора и укрывается за кустом.
Отец не видит Фрэн. Взгляд его устремлен вдаль. Он представляет изящный к
руп и сильные ноги лошади. Вот на кого я поставлю. Один-единственный разок
, и все. Придворный Шут. Два к тридцати.
Фрэнки идет мимо кафе на Бьют-стрит, то и дело кивая знакомым или вскидыва
я в приветствии руку со шляпой. Это Тропа Фрэнки. Большинством ресторано
в и кафе здесь владеют его друзья-приятели Ц моряки с грузовых кораблей,
которые решили отдохнуть от моря, да так здесь и застряли. Отец тоже здесь
застрял, на время. Однако, в отличие от других мальтийцев, в городе жить не
стал Ц не может он без соленого запаха порта. И когда говорит о своем кора
бле, который еще придет, имеет в виду настоящую удачу, выигрыш сто к одному
, верняк. С замиранием сердца он предвкушает тот день, когда сможет исчезн
уть отсюда раз и навсегда, прихватив с собой мешок денег.
Но сегодня еще не тот день. Сегодня Ц день, когда я обгорела.
* * *
Она была абсолютно уверена. На сто процентов. Но деньги пропали. Мама выта
скивает ящик, он падает из рук на пол, оттуда вываливаются какие-то бумаги
, журналы, медный колокольчик, сломанная рамка, заброшенное вязание Ц чт
о-то небесно-голубое. Встав на колени, она роется в счетах, а рядом стоит от
крытая Жестянка. Может, она их еще куда положила? Мама окидывает взглядом
комнату: на каминной полке две фотографии в рамочках, черный отцовский г
ребень, а посредине Ц гипсовый фавн с ехидной ухмылкой. И рядом Ц оранже
вая книжка квартирных квитанций, тощая и пустая.
Селеста, кричит она, судорожно шаря по полу, ты в буфет не лазила?
Селеста стоит с Люкой на руках над мамой, и лицо у нее испуганное. Она сажа
ет Люку в кресло, опускается на корточки.
Нет. Это он. Опять.
Будто мама сама не знает. Селеста встает, вставляет в буфет пустой ящик, со
бирает бумаги, кладет их на место.
За ум возьмись… запевает неожиданно мама и горько смеется. Это пугает Се
лесту еще больше.
Мам, что же делать-то?
Мама отвечает не сразу. Она прислушивается, не стучат ли в дверь.
Ума не приложу, сообщает она потолку. Просто ума не приложу.
И Селесте:
Уведи детей, Сел. Нечего им здесь под ногами путаться.
Селеста снимает со спинки стула пальтишко Люки, опускается на колени, за
совывает одну ручку в рукав, потом другую.
Пошли, говорит она Розе и Марине. Идем, поищем Фрэн.
Мама отодвигает стул от двери, садится. Мы обе глядим на оранжевые языки п
ламени. Она рассматривает раковину, квадратный стол, усыпанный хлебными
крошками, газовую плиту. Духовка притягивает к себе: вот бы засунуть туда
голову. Но вместо этого мама роняет голову на колени. Болит нога Ц она сту
кнулась о буфетный ящик, вывалившийся из рук. Ее глаза следят за расплыва
ющимся по икре синяком.
* * *
Фрэнки проходит «Ресто» Домино, «Топ-кафе» Тони, Дом Моряка. Идет мимо пар
икмахерской, над которой полощется на ветру красно-белый тент. За ней Ц «
Лунный свет», справа от входа Ц новая неоновая вывеска. Здесь пахнет све
жей краской, а на красной двери теперь выведен силуэт женщины в обтягива
ющем платье и на высоченных каблуках. Фрэнки не сбивается с шага, не повор
ачивает головы: он глядит строго вперед, на глянцевый квадрат тени под мо
стом. Как раз есть время выпить перед встречей с Леном Букмекером стакан
чик газировки.
* * *
Мои сестры отправляются на поиски Фрэн. Солнце исчезло, его согнал с неба
резкий ветер, и на его месте теперь жирная туча. Она проплывает над стеной
в конце улицы, и остатки голубого неба заволакивает серым. Роза, которая т
ащится позади коляски, Селесты, Марины, несет в согнутой руке два Селести
ных теннисных мячика. На углу она останавливается, смотрит вслед сестрам
, свернувшим в проулок, и, выждав, кидается к стене дома номер девять.
Роза со всей силы швыряет сначала один мячик, потом другой: первый поймал
а, а второй не успела. Ударившись о кирпич, он бьется о дверь дома номер чет
ыре и, отскочив, летит прямо в окно дома номер один. Там живут Джексоны. Мяч
ик бесшумно катится по мостовой и бухается в сточную канаву. Роза стоит и
ждет, зажав оставшийся мячик в кулаке. Ноги ее готовы бежать. И она бежит.
* * *
Лен Букмекер сидит в кафе спиной к окну: беспокоиться нечего, его никто не
увидит, поскольку полгода назад окно разбили. Хозяин заколотил его куско
м фанеры. На стороне, обращенной к улице, он написал:
БАР Мики
Работаем допоздна.
Чай, кофе, прохладительные напитки
Прохладительный напиток Лена Ц если кто спросит Ц лимонад с газировко
й. Мики добавил туда наперсток некой жидкости, которая может сойти за вис
ки. На столе перед Леном высокий стакан с бледно-желтой отравой, в котором
медленно оседает ядовитая пена. Он отодвигается в сторону Ц подальше о
т сквозняка, пробирающегося через неплотно прибитую фанеру. За спиной на
чинают дробно, как копыта, стучать капли дождя. Он лезет во внутренний кар
ман за блокнотом.
Лен человек неприметный. Маленький, тоненький, как газетный лист, на глад
ком коричневом черепе жалкие остатки волос. Он кладет блокнот на колени:
каждая страничка аккуратно расчерчена; карандаш уверенно выводит ряды
мелких цифр. Он пишет и левой рукой почесывает бородавки на щеке. На ней ос
талось только два пальца Ц средний и указательный. Удалось еще спасти б
ольшой. Некогда он и сам был игроком, но теперь нашел более безопасное зан
ятие.
Никогда не играй против Синдиката, дружок, Ц это единственный совет Лен
а, который обычно сопровождается взмахом искалеченной руки.
Дверь кафе распахивается и тут же захлопывается.
Ленни, здорово! говорит отец и, поддернув штанины, усаживается рядом.
Фрэнки! Давненько не видались, отвечает Лен.
* * *
Мама стоит на крыльце, в руках у нее Жестянка без крышки Ц как будто распа
хнувшая в вопле рот. Сегодня квартплату собирает Мартино. Мэри показывае
т ему, что на этой неделе ей платить нечем. Они оба разглядывают блестящее
дно; Мартино, словно извиняясь, опустил густые ресницы, мамино отражение
в неровном жестяном зеркале Ц злое и холодное. Мама желает Фрэнки смерт
и. Там лежали не только деньги за квартиру Ц было отложено и на счета, и на
хозяйство. Это и взятое в долг, и ее зарплата Ц всё.
Мартино протягивает свои большие мягкие руки и хочет забрать коробку, но
мама швыряет Жестянку, и она, ударившись, несколько мгновений барабанит
по мостовой.
Пойдем в дом, Мэри, говорит он. Мы с ним поговорим. Может, он согласится подо
ждать недельку, а?
А что ему еще остается? Пойди и скажи ему. Пусть потерпит.
С черного хода в распахнутую дверь врывается ветер, кружит по кухне. Одно
го дуновения достаточно, чтобы из очага выкатился уголек. Он падает на кр
ай половичка, и тот занимается: появляется струйка дыма, взметается языч
ок пламени, разгорается синим. Огонь колеблется на сквозняке, переливает
ся, как глазок в стеклянном шарике Фрэн.
Тот же ветер добирается до гостиной, проскальзывает мимо мамы на крыльцо
и захлопывает за ней дверь. Мама пятится и с удивлением обнаруживает ее з
а спиной. Чтобы удержать равновесие, мама складывает на груди руки.
Я остаюсь одна и смотрю. Голубое пламя то гаснет, то разгорается, то гаснет
, то разгорается, бежит по кромке половика, зажигая прядь за прядью. Яркий
оранжевый клубок растет и ширится, жмется к полированному боку сундука.
Это так красиво.
Мартино нагибается подобрать Жестянку, и над его склоненной спиной мама
видит в окне напротив Элис Джексон. Та стучит по раме и показывает на маму
пальцем. Хочу с вами поговорить, произносит она через стекло.
Мэри, произносит Мартино умоляюще, мы же друзья.
Никакие мы не друзья и быть ими не можем. Ты теперь прихвостень Джо.
Дверь дома номер один распахивается, Элис Джексон выходит на улицу, дост
ает из сточной канавы теннисный мячик. Элис с мрачным видом направляется
к маме. Мама не желает ее замечать, отворачивается. Она зажата теперь межд
у Мартино и этой женщиной, которую знать не знает. И, забыв, совсем забыв пр
о меня, она устремляется впереди Мартино по улице. Тот идет сгорбившись
Ц хочет казаться меньше ростом. Он будто сгибается под ветром.
Деньги забрал Фрэнки, Тино, говорит она. Слова падают за ее спину и теряютс
я. Что мне теперь делать?
Мэри знает, что она могла бы сделать. Она могла бы сама пойти к
Джо, могла бы умолять его. Но мысль о нем жалит душу, как рой ос. Есть и друго
й выход.
Элис Джексон стоит, сложив на груди руки, перед нашей дверью. Она прижимае
т к телу теннисный мячик и смотрит, как мама, раскинув руки, мчится по улиц
е, затем сворачивает в проулок, а за ней семенит огромный мужчина. Элис Дже
ксон улавливает запах гари. Поворачивает голову, принюхивается.
* * *
Фрэнки сидит в «Лунном свете», облокотившись о стойку бара, и помешивает
кофе длинной металлической ложкой с таким видом, словно отсюда и не уход
ил. Сальваторе слышит его слова, но смотреть на отца у него нет сил. Он усер
дно скребет тупым ножом плиту, от которой отскакивают обуглившиеся кусо
чки сыра. Сальваторе молча дожидается, когда отец закончит свой печальны
й монолог, и выпрямляется.
Ну ладно, ты поставил на лошадь и проиграл. Что же дальше? Ты идешь домой? Не
-ет! Фрэнк у нас такой чувствительный. Фрэнки домой не хочет. Фрэнки тольк
о выигрывать хочет, так ведь, а?
Сальваторе говорит и продолжает скрести, сбрызгивает плиту мыльной вод
ой, истово возит ножом по эмали. К волоскам на запястье прилепились радуж
ные пузырьки. Он останавливается, показывает ножом в потолок:
Джо Медора тебя видеть не желает Ц и я тебя видеть не желаю,
а потом машет ножом перед лицом Фрэнки.
Убирайся отсюда куда подальше.
Потому что отец пришел попрошайничать. Клянчить у Сальваторе денег взай
мы, у Джо клянчить отсрочки платы за квартиру. Он не произносит ни слова, ж
дет, когда Сальваторе угомонится, и слушает, как дождь стучит по мостовой.
Дорожка была слишком твердая, думает он, снова проигрывая в памяти забег.
Картинка получается пестрая: скаковой круг зеленый, лошади все гнедые, ж
океи в разноцветных костюмах. Он выключает картинку как раз перед тем, ка
к Придворный Шут сходит на пятом круге с дистанции.
Фрэнки сует руку в карман брюк, вытаскивает расписку от Лена Букмекера и
бросает ее на стойку. Он выворачивает подкладку наружу, вываливает содер
жимое на ладонь и складывает кучкой около смятой квитанции. Из пыли и таб
ачных крошек выкатывается полкроны.
Иди домой, приятель, говорит Сальваторе, услышав позвякивание одинокой м
онеты. Он возвращает деньги отцу и вытирает стойку краем фартука.
Дело было верное, Сал, говорит Фрэнки, убирая в карман полкроны.
Да верное, верное. Чао, Фрэнки.
Фрэнки пристально глядит на Сальваторе, разворачивается и медленно иде
т прочь из бара.
Фрэнки Ц иль капелло! кричит Сальваторе, показывая на шляпу
на стойке. Фрэнки его не слушает. Он петляет между кабинками, но не к выход
у, а к узкой двери с табличкой «Служебное помещение», за которой лестница
в его старый дом, старую жизнь, Ц там теперь кабинет Джо Медоры. Он хочет л
ично убедиться, что Джо не желает его видеть. Сальваторе поглаживает мяг
кий фетр шляпы и взглядом следит по потолку за шагами Фрэнки.
* * *
Калитка в наш двор заперта, и, чтобы добраться до задней двери, надо переле
зть через ограду и спрыгнуть вниз. Те, кто в курсе, используют в качестве у
пора крышу сарая. Ставишь ногу на перекладину, хватаешься одной рукой за
подбой крыши, потом другой и прыгаешь вниз. У Фрэн есть другой способ: она
раздвигает доски забора на задах дома номер четыре и перекидывает ногу ч
ерез низкую проволочную ограду между нашим задним двором и домом Рили. Ф
рэн видит дым, выползающий из-под двери кухни, и в изумлении замирает.
На улице суета и крики. Мальчики Джексоны по приказу матери прыгают с кры
ши нашего сарая. Они сталкивают Фрэн с дорожки. Мартино ныряет за ними, цар
апает ладони об обломанный край шифера и с грохотом приземляется на коле
ни. Он отталкивает мальчиков и напирает плечом на горячую дверь кухни.
Мама с улицы слышит, как горит в огне ее дитя.
В кухне густая завеса дыма. От внезапного притока воздуха пожар разгорае
тся еще пуще. Пламя вьется огненной рекой по полу; оно пожирает клеенку, ст
ол, лижет одеяла в моей колыбели. Мальчики, зажав лица руками, судорожно ме
чутся, натыкаются на стулья и визжат, как чертенята, изгнанные из ада. Все
горит, горит, горит Ц и тут огромная рука Мартино поднимает меня и вытаск
ивает на свет божий.
Когда приезжают пожарники, мы все уже в переулке, калитка во двор распахн
ута, и мальчики Джексоны чувствуют себя героями дня. Они треплют друг дру
га по плечу, стряхивают с одежды пепел, бурно размахивают руками и расска
зывают друзьям, каково было там, в огне, показывают на языки пламени, рвущи
еся из окна. Мартино, обхватив руками колени, прерывисто дышит. Поглядыва
ет из-под закрывающей поллица челки на маму. Она стоит под проливным дожд
ем, устремив взгляд к небесам; на меня даже не смотрит. Просто держит меня,
обгорелый комочек, будто я свалилась ей на руки с неба. Мама убеждена, что
я мертва. Когда подходит санитар, она бросает меня в его красное одеяло, ка
к охапку дров.
Позже, раздевая Фрэн в гостевой спальне Карлотты, мама находит у нее два о
курка и пустой спичечный коробок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
получаю из другого источника. Мама сердится и на себя: ей необходимо, чтоб
ы пришла Карлотта с очередной посылкой от Сальваторе, где будет кукурузн
ый пирог с мясом или, может, кусочек жареной курицы. Она швыряет слова в лю
бого, кто их поймает.
Вот уж не думала, что когда-нибудь захочу снова увидеть эту жирную харю, г
оворит она про Карлотту и усаживает Люку в ее стульчик. Селеста смеется
Ц она считает, что так про собственного ребенка говорить нельзя, даже ес
ли это правда.
А где Фрэн? Ц спрашивает, спохватившись, мама.
Отец перемещается от зеркала к буфету и, затаив дыхание, выдвигает ящик. О
н не сводит глаз с дверного проема, следит за тенями на стене кухни, а рука
шарит внутри: счета, расписки, вязание. Все обещания позабыты, Фрэнки дума
ет только о Скачках. Пальцы нащупывают кончики спиц, добираются до прохл
адной поверхности Жестянки из-под печенья. Рука скользит под крышку, и… в
от они, жирные на ощупь банкноты. Фрэнки мусолит края Ц немного, но все-та
ки, Ц быстро вытаскивает их и засовывает в карман. Каких-то пять секунд
Ц и все в порядке. Облизнув губы горячим языком, он задвигает ящик и снова
принимается насвистывать.
Фрэнки, ты меня слышишь? Ты Карлотту увидишь?
В дверях появляется мама, стоит, размахивая ложкой.
А куда это, собственно, ты собрался?
Она заметила и лучший костюм, и шляпу.
Фрэнк!
В голосе укор.
Пойду прогуляюсь, отвечает он.
* * *
На Бьют-стрит одиннадцать кафе, и ни одно из них отцу не принадлежит. Боль
ше не принадлежит Ц с момента моего рождения. Родители спорят, чья в этом
вина. Она обвиняет его, он меня, а я пока что никого обвинять не могу. Но дайт
е срок, и все счета я предъявлю Джо Медоре.
Только вот Джо Медоре много чего принадлежит. Почти все в округе: на одной
улице Ц два типовых дома-близнеца; разумеется, наш дом; а еще Ц четыре ка
фе на Бьют-стрит, из которых последнее приобретение Ц «Лунный свет».
Мимо него мама вынуждена ходить каждый день. Она нашла себе работу в пека
рне рядом со складом пиломатериалов. Это даже не пекарня, а скорее фабрик
а, где делают сотнями пухлые белые булки. Мама вытаскивает их из печи лопа
ткой на длинной металлической ручке. У нее всегда ночная смена. Всякий ра
з, отправляясь в пекарню или возвращаясь на рассвете домой, она хочешь не
хочешь проходит мимо «Лунного света», видит светящиеся огни, людей в зал
е. Бывает, вдруг пахнет горячей выпечкой, и тогда маме до смерти хочется ми
ндального пирожного Сальваторе. До нее доносится и музыка Ц одинокий го
лос на излете ночи, но чаще всего она слышит звон монет, перекатывающихся
в кармане Джо Медоры. Проходя мимо окон, она бормочет себе под нос проклят
ья.
Отец идет сейчас той же дорогой, сворачивает с улицы в проулок, к Площади.
Сквозь дыру в заборе Фрэн узнает его силуэт, склоненную набок голову, под
ставленную под солнце, и прячется. Поначалу Фрэн решает, что он пришел отв
ести ее домой на обед, но тут же замечает, что сегодня он какой-то другой. В
черных волосах серебрится седина, он похлопывает по колену шляпой, зажат
ой в руке, и заливисто свистит. Она наблюдает за ним, словно это кто-то пост
оронний, так, случайный прохожий. Фрэн пригибается, пробирается по грязи
вдоль забора и укрывается за кустом.
Отец не видит Фрэн. Взгляд его устремлен вдаль. Он представляет изящный к
руп и сильные ноги лошади. Вот на кого я поставлю. Один-единственный разок
, и все. Придворный Шут. Два к тридцати.
Фрэнки идет мимо кафе на Бьют-стрит, то и дело кивая знакомым или вскидыва
я в приветствии руку со шляпой. Это Тропа Фрэнки. Большинством ресторано
в и кафе здесь владеют его друзья-приятели Ц моряки с грузовых кораблей,
которые решили отдохнуть от моря, да так здесь и застряли. Отец тоже здесь
застрял, на время. Однако, в отличие от других мальтийцев, в городе жить не
стал Ц не может он без соленого запаха порта. И когда говорит о своем кора
бле, который еще придет, имеет в виду настоящую удачу, выигрыш сто к одному
, верняк. С замиранием сердца он предвкушает тот день, когда сможет исчезн
уть отсюда раз и навсегда, прихватив с собой мешок денег.
Но сегодня еще не тот день. Сегодня Ц день, когда я обгорела.
* * *
Она была абсолютно уверена. На сто процентов. Но деньги пропали. Мама выта
скивает ящик, он падает из рук на пол, оттуда вываливаются какие-то бумаги
, журналы, медный колокольчик, сломанная рамка, заброшенное вязание Ц чт
о-то небесно-голубое. Встав на колени, она роется в счетах, а рядом стоит от
крытая Жестянка. Может, она их еще куда положила? Мама окидывает взглядом
комнату: на каминной полке две фотографии в рамочках, черный отцовский г
ребень, а посредине Ц гипсовый фавн с ехидной ухмылкой. И рядом Ц оранже
вая книжка квартирных квитанций, тощая и пустая.
Селеста, кричит она, судорожно шаря по полу, ты в буфет не лазила?
Селеста стоит с Люкой на руках над мамой, и лицо у нее испуганное. Она сажа
ет Люку в кресло, опускается на корточки.
Нет. Это он. Опять.
Будто мама сама не знает. Селеста встает, вставляет в буфет пустой ящик, со
бирает бумаги, кладет их на место.
За ум возьмись… запевает неожиданно мама и горько смеется. Это пугает Се
лесту еще больше.
Мам, что же делать-то?
Мама отвечает не сразу. Она прислушивается, не стучат ли в дверь.
Ума не приложу, сообщает она потолку. Просто ума не приложу.
И Селесте:
Уведи детей, Сел. Нечего им здесь под ногами путаться.
Селеста снимает со спинки стула пальтишко Люки, опускается на колени, за
совывает одну ручку в рукав, потом другую.
Пошли, говорит она Розе и Марине. Идем, поищем Фрэн.
Мама отодвигает стул от двери, садится. Мы обе глядим на оранжевые языки п
ламени. Она рассматривает раковину, квадратный стол, усыпанный хлебными
крошками, газовую плиту. Духовка притягивает к себе: вот бы засунуть туда
голову. Но вместо этого мама роняет голову на колени. Болит нога Ц она сту
кнулась о буфетный ящик, вывалившийся из рук. Ее глаза следят за расплыва
ющимся по икре синяком.
* * *
Фрэнки проходит «Ресто» Домино, «Топ-кафе» Тони, Дом Моряка. Идет мимо пар
икмахерской, над которой полощется на ветру красно-белый тент. За ней Ц «
Лунный свет», справа от входа Ц новая неоновая вывеска. Здесь пахнет све
жей краской, а на красной двери теперь выведен силуэт женщины в обтягива
ющем платье и на высоченных каблуках. Фрэнки не сбивается с шага, не повор
ачивает головы: он глядит строго вперед, на глянцевый квадрат тени под мо
стом. Как раз есть время выпить перед встречей с Леном Букмекером стакан
чик газировки.
* * *
Мои сестры отправляются на поиски Фрэн. Солнце исчезло, его согнал с неба
резкий ветер, и на его месте теперь жирная туча. Она проплывает над стеной
в конце улицы, и остатки голубого неба заволакивает серым. Роза, которая т
ащится позади коляски, Селесты, Марины, несет в согнутой руке два Селести
ных теннисных мячика. На углу она останавливается, смотрит вслед сестрам
, свернувшим в проулок, и, выждав, кидается к стене дома номер девять.
Роза со всей силы швыряет сначала один мячик, потом другой: первый поймал
а, а второй не успела. Ударившись о кирпич, он бьется о дверь дома номер чет
ыре и, отскочив, летит прямо в окно дома номер один. Там живут Джексоны. Мяч
ик бесшумно катится по мостовой и бухается в сточную канаву. Роза стоит и
ждет, зажав оставшийся мячик в кулаке. Ноги ее готовы бежать. И она бежит.
* * *
Лен Букмекер сидит в кафе спиной к окну: беспокоиться нечего, его никто не
увидит, поскольку полгода назад окно разбили. Хозяин заколотил его куско
м фанеры. На стороне, обращенной к улице, он написал:
БАР Мики
Работаем допоздна.
Чай, кофе, прохладительные напитки
Прохладительный напиток Лена Ц если кто спросит Ц лимонад с газировко
й. Мики добавил туда наперсток некой жидкости, которая может сойти за вис
ки. На столе перед Леном высокий стакан с бледно-желтой отравой, в котором
медленно оседает ядовитая пена. Он отодвигается в сторону Ц подальше о
т сквозняка, пробирающегося через неплотно прибитую фанеру. За спиной на
чинают дробно, как копыта, стучать капли дождя. Он лезет во внутренний кар
ман за блокнотом.
Лен человек неприметный. Маленький, тоненький, как газетный лист, на глад
ком коричневом черепе жалкие остатки волос. Он кладет блокнот на колени:
каждая страничка аккуратно расчерчена; карандаш уверенно выводит ряды
мелких цифр. Он пишет и левой рукой почесывает бородавки на щеке. На ней ос
талось только два пальца Ц средний и указательный. Удалось еще спасти б
ольшой. Некогда он и сам был игроком, но теперь нашел более безопасное зан
ятие.
Никогда не играй против Синдиката, дружок, Ц это единственный совет Лен
а, который обычно сопровождается взмахом искалеченной руки.
Дверь кафе распахивается и тут же захлопывается.
Ленни, здорово! говорит отец и, поддернув штанины, усаживается рядом.
Фрэнки! Давненько не видались, отвечает Лен.
* * *
Мама стоит на крыльце, в руках у нее Жестянка без крышки Ц как будто распа
хнувшая в вопле рот. Сегодня квартплату собирает Мартино. Мэри показывае
т ему, что на этой неделе ей платить нечем. Они оба разглядывают блестящее
дно; Мартино, словно извиняясь, опустил густые ресницы, мамино отражение
в неровном жестяном зеркале Ц злое и холодное. Мама желает Фрэнки смерт
и. Там лежали не только деньги за квартиру Ц было отложено и на счета, и на
хозяйство. Это и взятое в долг, и ее зарплата Ц всё.
Мартино протягивает свои большие мягкие руки и хочет забрать коробку, но
мама швыряет Жестянку, и она, ударившись, несколько мгновений барабанит
по мостовой.
Пойдем в дом, Мэри, говорит он. Мы с ним поговорим. Может, он согласится подо
ждать недельку, а?
А что ему еще остается? Пойди и скажи ему. Пусть потерпит.
С черного хода в распахнутую дверь врывается ветер, кружит по кухне. Одно
го дуновения достаточно, чтобы из очага выкатился уголек. Он падает на кр
ай половичка, и тот занимается: появляется струйка дыма, взметается языч
ок пламени, разгорается синим. Огонь колеблется на сквозняке, переливает
ся, как глазок в стеклянном шарике Фрэн.
Тот же ветер добирается до гостиной, проскальзывает мимо мамы на крыльцо
и захлопывает за ней дверь. Мама пятится и с удивлением обнаруживает ее з
а спиной. Чтобы удержать равновесие, мама складывает на груди руки.
Я остаюсь одна и смотрю. Голубое пламя то гаснет, то разгорается, то гаснет
, то разгорается, бежит по кромке половика, зажигая прядь за прядью. Яркий
оранжевый клубок растет и ширится, жмется к полированному боку сундука.
Это так красиво.
Мартино нагибается подобрать Жестянку, и над его склоненной спиной мама
видит в окне напротив Элис Джексон. Та стучит по раме и показывает на маму
пальцем. Хочу с вами поговорить, произносит она через стекло.
Мэри, произносит Мартино умоляюще, мы же друзья.
Никакие мы не друзья и быть ими не можем. Ты теперь прихвостень Джо.
Дверь дома номер один распахивается, Элис Джексон выходит на улицу, дост
ает из сточной канавы теннисный мячик. Элис с мрачным видом направляется
к маме. Мама не желает ее замечать, отворачивается. Она зажата теперь межд
у Мартино и этой женщиной, которую знать не знает. И, забыв, совсем забыв пр
о меня, она устремляется впереди Мартино по улице. Тот идет сгорбившись
Ц хочет казаться меньше ростом. Он будто сгибается под ветром.
Деньги забрал Фрэнки, Тино, говорит она. Слова падают за ее спину и теряютс
я. Что мне теперь делать?
Мэри знает, что она могла бы сделать. Она могла бы сама пойти к
Джо, могла бы умолять его. Но мысль о нем жалит душу, как рой ос. Есть и друго
й выход.
Элис Джексон стоит, сложив на груди руки, перед нашей дверью. Она прижимае
т к телу теннисный мячик и смотрит, как мама, раскинув руки, мчится по улиц
е, затем сворачивает в проулок, а за ней семенит огромный мужчина. Элис Дже
ксон улавливает запах гари. Поворачивает голову, принюхивается.
* * *
Фрэнки сидит в «Лунном свете», облокотившись о стойку бара, и помешивает
кофе длинной металлической ложкой с таким видом, словно отсюда и не уход
ил. Сальваторе слышит его слова, но смотреть на отца у него нет сил. Он усер
дно скребет тупым ножом плиту, от которой отскакивают обуглившиеся кусо
чки сыра. Сальваторе молча дожидается, когда отец закончит свой печальны
й монолог, и выпрямляется.
Ну ладно, ты поставил на лошадь и проиграл. Что же дальше? Ты идешь домой? Не
-ет! Фрэнк у нас такой чувствительный. Фрэнки домой не хочет. Фрэнки тольк
о выигрывать хочет, так ведь, а?
Сальваторе говорит и продолжает скрести, сбрызгивает плиту мыльной вод
ой, истово возит ножом по эмали. К волоскам на запястье прилепились радуж
ные пузырьки. Он останавливается, показывает ножом в потолок:
Джо Медора тебя видеть не желает Ц и я тебя видеть не желаю,
а потом машет ножом перед лицом Фрэнки.
Убирайся отсюда куда подальше.
Потому что отец пришел попрошайничать. Клянчить у Сальваторе денег взай
мы, у Джо клянчить отсрочки платы за квартиру. Он не произносит ни слова, ж
дет, когда Сальваторе угомонится, и слушает, как дождь стучит по мостовой.
Дорожка была слишком твердая, думает он, снова проигрывая в памяти забег.
Картинка получается пестрая: скаковой круг зеленый, лошади все гнедые, ж
океи в разноцветных костюмах. Он выключает картинку как раз перед тем, ка
к Придворный Шут сходит на пятом круге с дистанции.
Фрэнки сует руку в карман брюк, вытаскивает расписку от Лена Букмекера и
бросает ее на стойку. Он выворачивает подкладку наружу, вываливает содер
жимое на ладонь и складывает кучкой около смятой квитанции. Из пыли и таб
ачных крошек выкатывается полкроны.
Иди домой, приятель, говорит Сальваторе, услышав позвякивание одинокой м
онеты. Он возвращает деньги отцу и вытирает стойку краем фартука.
Дело было верное, Сал, говорит Фрэнки, убирая в карман полкроны.
Да верное, верное. Чао, Фрэнки.
Фрэнки пристально глядит на Сальваторе, разворачивается и медленно иде
т прочь из бара.
Фрэнки Ц иль капелло! кричит Сальваторе, показывая на шляпу
на стойке. Фрэнки его не слушает. Он петляет между кабинками, но не к выход
у, а к узкой двери с табличкой «Служебное помещение», за которой лестница
в его старый дом, старую жизнь, Ц там теперь кабинет Джо Медоры. Он хочет л
ично убедиться, что Джо не желает его видеть. Сальваторе поглаживает мяг
кий фетр шляпы и взглядом следит по потолку за шагами Фрэнки.
* * *
Калитка в наш двор заперта, и, чтобы добраться до задней двери, надо переле
зть через ограду и спрыгнуть вниз. Те, кто в курсе, используют в качестве у
пора крышу сарая. Ставишь ногу на перекладину, хватаешься одной рукой за
подбой крыши, потом другой и прыгаешь вниз. У Фрэн есть другой способ: она
раздвигает доски забора на задах дома номер четыре и перекидывает ногу ч
ерез низкую проволочную ограду между нашим задним двором и домом Рили. Ф
рэн видит дым, выползающий из-под двери кухни, и в изумлении замирает.
На улице суета и крики. Мальчики Джексоны по приказу матери прыгают с кры
ши нашего сарая. Они сталкивают Фрэн с дорожки. Мартино ныряет за ними, цар
апает ладони об обломанный край шифера и с грохотом приземляется на коле
ни. Он отталкивает мальчиков и напирает плечом на горячую дверь кухни.
Мама с улицы слышит, как горит в огне ее дитя.
В кухне густая завеса дыма. От внезапного притока воздуха пожар разгорае
тся еще пуще. Пламя вьется огненной рекой по полу; оно пожирает клеенку, ст
ол, лижет одеяла в моей колыбели. Мальчики, зажав лица руками, судорожно ме
чутся, натыкаются на стулья и визжат, как чертенята, изгнанные из ада. Все
горит, горит, горит Ц и тут огромная рука Мартино поднимает меня и вытаск
ивает на свет божий.
Когда приезжают пожарники, мы все уже в переулке, калитка во двор распахн
ута, и мальчики Джексоны чувствуют себя героями дня. Они треплют друг дру
га по плечу, стряхивают с одежды пепел, бурно размахивают руками и расска
зывают друзьям, каково было там, в огне, показывают на языки пламени, рвущи
еся из окна. Мартино, обхватив руками колени, прерывисто дышит. Поглядыва
ет из-под закрывающей поллица челки на маму. Она стоит под проливным дожд
ем, устремив взгляд к небесам; на меня даже не смотрит. Просто держит меня,
обгорелый комочек, будто я свалилась ей на руки с неба. Мама убеждена, что
я мертва. Когда подходит санитар, она бросает меня в его красное одеяло, ка
к охапку дров.
Позже, раздевая Фрэн в гостевой спальне Карлотты, мама находит у нее два о
курка и пустой спичечный коробок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26