она в Клетушке, и дверь закрыта. Нам все
м давно пора спать, но должен прийти доктор, и нас выставляют напоказ Ц в
подтверждение того, что все в порядке. Только ничего не в порядке.
До того у мамы был гость. Это заходил не мистер Джексон проверить, как она,
но определенно какой-то мужчина. Она поднялась наверх и поставила меня у
окна.
Кричи, если его увидишь, сказала мама, имея в виду отца. Лицо у нее было совс
ем белое, и глаза бегали; они шныряли по комнате, словно она следила взгляд
ом за мухой. В спальне свет она выключила.
Чтобы он тебя первый не увидел, сказала она и засмеялась. Это меня напугал
о, не темнота Ц я к ней привыкла, а то, как она засмеялась. Украдкой, будто ч
то-то скрывала. У мамы весь день был странный вид. Когда мистер Джексон ее
привел, она сразу полезла в ванну. Горячей воды не было, но она все равно ту
да уселась, набирала в кувшин холодную воду из крана и поливала себя. Пото
м подписала бумаги, которые оставила ей Лиззи Прис. Потом пришел тот мужч
ина, и я должна была караулить. Но за окном шел дождь, а я так устала. Отца я у
видела слишком поздно. Я пыталась ее предупредить.
Отец стреляет в меня глазами Ц бросает устрашающие взгляды, от которых
мне хочется спрятаться куда подальше, Ц словно догадался, о чем я думаю.
Он нервничает из-за доктора: боится, что его уличат. Я не скажу Ц никто из н
ас не скажет, даже Фрэн. Я бы отправилась с ней в приют; мы бы там здорово жил
и, и он бы не кидал на меня этих взглядов.
Когда приходит доктор Рейнолдс, мы, убавив звук, смотрим телик. Доктор рез
ок и быстр, от него веет зимой. Отец, ничего не говоря, ведет его сразу навер
х. Весь дом притих, как будто кто-то умер. Мы напряженно прислушиваемся, гл
ядя в потолок. В комнате висит голая лампочка, а по штукатурке бежит трещи
на Ц как вена под кожей. Доктор наступает на провалившуюся доску перед о
тцовской комнатой; дверь открывается и закрывается; скрипят пружины кро
вати.
Люка сидит у ног Розы, губы у нее плотно сжаты, глаза нацелены на экран. Там
только серая рябь. Роза играет с эластичной лентой для волос Ц растягив
ает ее пальцами во все стороны; она заплетала Люке косы, но обе потеряли к
этому занятию интерес. Прическа Люки не закончена: с одного бока тугая ко
са, с другого Ц копна рыжих кудряшек, которые Роза поглаживает свободно
й рукой. Я притулилась рядом с Фрэн. Обычно она меня обнимает, но сейчас он
а засунула обе руки под свитер, пустые рукава болтаются. Волосы закрываю
т ей лицо. Мы не знаем, чем заняться.
Когда доктор спускается, он останавливается посреди комнаты и долго на н
ас смотрит. Изучает нас всех. Потом наклоняется и дотрагивается до синяк
а у Фрэн над бровью.
Редкий оттенок, говорит он. Еще есть?
Фрэн опускает глаза в пол и едва заметно мотает головой. Доктор Рейнолдс
переключается на меня, проводит тыльной стороной ладони по шраму на моей
щеке. Рука у него тяжелая и прохладная.
Стало гораздо лучше, Долорес.
Я так горда, что почти забываю, зачем он здесь. А он Ц нет. Он поднимает глаз
а и глядит на нас.
Вот что, девочки. Ваша мама очень больна. И без вашей помощи ей не выздоров
еть. Ей нужны тишина и покой. И никаких неприятностей. Он многозначительн
о смотрит на отца, который стоит в дверях Ц ждет, чтобы его проводить.
Когда уезжает Франческа? Ц спрашивает доктор Рейнолдс.
Социальный работник придет завтра, говорит отец. На Фрэн он не смотрит.
В таком случае я дам вам кое-что для Мэри, вздыхает он и открывает замок св
оего портфеля. Вынимает коричневый пузырек с пилюлями и протягивает его
отцу.
Только знаете, мистер Гаучи, прячьте его подальше, хорошо?
* * *
Фрэн сегодня одета очень красиво. Отец сам чистит ей туфли, усевшись на ни
жней ступеньке с баночкой «Черри блоссом» и бархотками. Он размазывает п
о туфлям матовые круги, и дырчатый узор исчезает под слоем гуталина. Пото
м берет щетку и долго трет их резкими, короткими движениями. Это лучшие ту
фли Фрэн, купленные ей для праздника Тела Христова
Католический праздник, пр
иходящийся на четверг в неделю после Троицы. Обычно сопровождается пышн
ыми процессиями.
. Теперь она поедет в них в приют. Для него кожа пахнет богатством, но
для меня Ц я наверху, гляжу, как ходит взад-вперед по стене его тень, Ц эт
о запах страха. Он так же начищает свой ремень.
Селеста внизу, вместе с ним. Она встала рано, чтобы погладить Фрэн фартук.
Они не разговаривают ни друг с другом, ни с Фрэн. Селеста плюет на утюг, смо
трит, как шипящие шарики слюны подпрыгивают на чугуне. К приходу Лиззи Пр
ис у нее и слюны не остается.
Фрэн достает из-под кровати свои сокровища; отбирает сигаретный окурок,
стеклянный шарик с бирюзовым глазком, бесценный осколок изумруда и клад
ет их в карман. Кукол и комиксы она оставляет и впервые в жизни забывает за
править кровать. Она не возвращается наверх попрощаться.
Дверь в Клетушку остается закрытой.
* * *
Монастырь находится у подножия горы Леквик, он окружен высокой железной
оградой, а вдоль дороги Ц раскидистые вечнозеленые деревья. Из-за них не
видно, что происходит внутри, но иногда доносятся звуки Ц такие же, как на
школьном дворе во время перемены. Летом подъездная аллея зарастает огро
мными кустами борщевика, из-за которых и не разглядеть позеленевшую мед
ную табличку
Детский приют Таргартского монастыря
Природа уже готовится к зиме, поэтому Фрэн отлично видны и поле по левую р
уку, и низенькие надворные постройки, и большой серый дом, который вдруг п
оявляется перед ветровым стеклом малолитражки Лиззи Прис.
Летом на этом поле пасутся коровы, говорит Лиззи. А у матери-настоятельни
цы есть маленькая собачка, представляешь? Кажется, ее зовут Пенни. Или Пеп
е?
Фрэн ее не слушает; боль разлита повсюду. Кожа Ц как тончайшая бумага, и н
атянута так туго, что кажется, одно неловкое движение, и она порвется, и ма
шину Лиззи Прис зальет кровью. Фрэн сидит не шевелясь и чувствует, как то,
чем она сама себя наказала, пульсирует под белой тканью рукава. Если поло
жить туда руку, ощущаешь жар, а если подвигать запястьем, это место немеет
. Это Ц ее, и никому больше не принадлежит. Она надеется, что всё вышло как н
адо.
* * *
Фрэнки стоит в саду. Прекрасное ясное утро. В тени стены длинная дорожка и
нея, примятая трава Ц это явная улика. Фрэнки трет пальцы. Они грязные и ж
ирные, на подушечках пятна гуталина. Он думает о Марине, о Фрэн, о доме, где п
олным-полно детей. О Мэри в Клетушке. Ему хочется чистого воздуха, солнечн
ого света, покоя. Здесь для Фрэнки слишком холодно.
Мы лежим в кроватях, пока не решаем, что опасность миновала и можно встать
. Комнату заполняет привычный запах, но вместо Фрэн, молча складывающей в
полумраке простыни, никого нет. Менять ее постельное белье придется нам.
Люка, откинув одеяла, морщит нос. Посреди простыни мокрое пятно, холодное
на ощупь. И тут мы видим. Наволочка вся в бурых брызгах. А ниже алые подтеки.
Люка дотрагивается до одной капельки, рассматривает густую жижу, вытира
ет палец о чистый кусок простыни. Она под большим впечатлением.
Да, видать, татуировка что надо!
восемь
На Селесте ослепительно-розовый кримпленовый костюм, блузка с высоким в
оротом и белые замшевые сапожки на шнуровке. Колготки цвета загара. Выра
жение лица Ц холодно-пренебрежительное. Она входит в тот момент, когда м
ама помешивает в кастрюльке соус. Сегодня у Селесты свидание с Маркусом
Ц менеджером из коопа, и есть ей совершенно не хочется. К тому же она впал
а в немилость. Она смотрит с безопасного расстояния на булькающий соус. В
ы только на нее посмотрите, говорит Ева. Сногсшибательная красотка!
Нас в кухне полно; мама у плиты, мы с Розой и Люкой за столом, Селеста в дверя
х, Ева у раковины. Она пришла помочь маме, которая, похоже, позабыла, как дел
ать самые элементарные вещи Ц причесываться, готовить ужин. Но любая по
пытка ей помочь вызывает ярость, поэтому Ева просто стоит и курит одну за
одной, прикуривая друг от дружки, а окурки кидает в миску с картофельными
очистками.
Сногсшибательная, повторяет Ева, чтобы заполнить паузу.
Роза пялится на Селесту, которая стоит, прислонившись к двери в кладовку.
Селеста рассматривает свои сапожки, поправляет висящую на локте сумочк
у. Она готова в любой момент сорваться с места.
Ты ведь поешь что-нибудь, радость моя, говорит Ева, выдвигая Селесте стул.
Тайная вечеря, мрачно бормочет мама. Она выражает свое неудовольствие не
прямо, но мы знаем, чем она так расстроена. Сегодня вечером Селеста должна
была встретиться с Пиппо Сегуной; она согласилась на это, когда отец был д
ома. Но стоило ему уйти, и она изменила планы.
Ты с этой прической Ц вылитая Силла Блэк
Поп-звезда шестидесятых.
, продолжает Ева, переходя на тему стрижки. На плите оглушительно гр
охочет кастрюлька с соусом.
Селеста побывала в «Плюмаже» и состригла почти всю шевелюру. То, что оста
лось, начесано, выкрашено в черный и блестит, как сахарная вата. Она дотраг
ивается до волос пальчиками, убеждаясь в их упругости. На щеках лежат два
тугих завитка Ц будто ее черт лизнул; глаза извергают молнии. Она резко в
стряхивает головой Ц жест, который бесит отца. Я вдруг замечаю, что у Селе
сты намечается второй подбородок, а уши у нее малюсенькие.
Каминную полку украшают две фотографии в золоченых рамках, и на обеих Се
леста. На одной она Ц совсем кроха Ц стоит в белоснежном платьице на сто
ле, у ее ножек два бокала с шампанским, а слева высится свадебный торт. Оте
ц обожает этот снимок.
На другом фото Селеста прижимает к груди молитвенник. Забыв обо всем на с
вете, она блаженно взирает куда-то поверх объектива. Свет падает сзади и с
боку, и от нее словно исходит сияние. Какие роскошные волосы, сказала мисс
ис Ричардз из парикмахерской на углу и попросила разрешения выставить т
акую же фотографию у себя в витрине. Селестино лицо красовалось там целы
й год, и мама, проходя мимо, обязательно останавливалась и говорила прохо
жим, показывая пальцем на снимок:
Знаете, а это моя дочка,
как будто ее дочка жила в витрине, под желтым стеклом, а не дома. Тогда было
не важно, что Селеста в жизни не побывала в парикмахерской. Точнее, до сего
дняшнего дня: так она продемонстрировала неповиновение и нежелание вст
речаться с Пиппо. Естественно, мама в бешенстве.
Ты только посмотри на себя! Ц говорит она, размахивая ложкой. Ох и достан
ется же тебе, девочка моя. Селеста робко садится на краешек стула, ставит с
умку на колени. Уставилась на скатерть. Скатерть моя любимая Ц «Экзотич
еские птицы мира», заботливо прикрытая прозрачной пленкой.
Улыбка у Евы заговорщицкая; она подмигивает нам сквозь пелену дыма.
Это же последний писк моды, Мэри, говорит она маме в спину. Я и сама бы от так
ой не отказалась.
И я начинаю рассматривать, у кого какие головы. У Евы волосы платиновые, то
лько слева Ц янтарная никотиновая прядь. Она увязывает их в то, что назыв
ает «плетенкой», а над бровями выпускает несколько призывных завитков. М
аминых волос мне не видно Ц на ней шапочка из пекарни; на работу она пойде
т только на следующей неделе, но носит ее все время. Я знаю, какие под шапоч
кой волосы Ц тонкие, с проседью, и череп просвечивается.
У Розы и Люки волосы буйные и непокорные Ц как колючая проволока. Дикие з
аросли, так называет их мама, когда пытается укротить их утром, перед школ
ой. А в том, что у меня мало волос, все винят пожар. Иногда мама лижет ладонь
и проводит ей по колючему ежику у меня на макушке. Когда мои волосы выраст
ут, они будут пшеничными.
Мама ходит вокруг стола, швыряет на него тарелки, приборы, пластиковые ст
аканы, в которых плещется оранжад Сегуны. Забывшись, ставит прибор для Фр
эн, потом хватает вилку с ножом и, всхлипнув, бросает их в мойку; с тех пор ка
к забрали Фрэн, прошел месяц.
Ты погоди, вот отец тебя увидит, говорит она. И бог его знает, что подумает П
иппо!
Селеста щелкает замочком на сумке, достает множество всяких штучек: комп
актную пудру, губную помаду, карандаш для бровей, тональный крем. Она выст
раивает их в ряд Ц как орудия пыток.
Мама, я за него не пойду.
Пойдешь, раз отец велит. У него и так полно неприятностей.
На самом деле мама имеет в виду другое: он пойдет на что угодно, лишь бы Сел
еста не стала такой, как Энн Джексон.
Селеста открывает коробочку с тушью, плюет в нее, водит маленькой палочк
ой по черному кружку, чтобы тушь размякла. Подносит кисточку к глазу, начи
нает быстро моргать, и, приоткрыв рот, красит ресницы. Под тяжестью туши он
и клонятся книзу. В уголках глаз появляются черные точки, она осторожно у
бирает их кончиком пальца.
Нет, вру, это Дасти Спрингфилд
Поп-звезда шестидесятых.
, говорит Ева, указывая сигаретой на Селесту. Ева вдыхает и выдыхает
одновременно, впивается губами в фильтр, и из ноздрей вырываются две стр
уйки дыма. Серый столбик пепла растет, кренится и падает как раз тогда, ког
да она снова подносит сигарету к губам.
Кэти Макгоуэн
Ведущая популярного телешоу начала шестидесятых.
, говорит Селеста, дуя на пудру.
Но у нее же длинные волосы! Ц восклицает Роза.
Знаю . Селеста бросает на нее взгляд. Я про челку , д
урочка! Она проводит пуховкой по подбородку; на стол сыпется розоватая п
ыль. Меня этот процесс наведения красоты повергает в священный ужас.
Посмотри-ка, Дол, шепчет она и проводит пуховкой по моей щеке. Закрой глаз
а.
Она делает еще пару взмахов. Немножко пахнет лилиями. Селеста подносит к
моему лицу зеркальце пудреницы: шрам почти незаметен. Я протягиваю ей бо
льную руку Ц чтобы подправила.
* * *
В зеркале на туалетном столике отражаются три Пиппо Ц вид слева, вид спр
ава и анфас, а когда он наклоняется поправить одну из створок, его отражен
ия множатся бесконечно. Пиппо изучает макушку, усмиряет непокорный вихо
р, налив на уже мокрую правую ладонь еще масла из бутылки. Приглаживает во
лосы, упирается подбородком в грудь, берет расческу и аккуратно проводит
ей по черепу. Пиппо ищет, обо что бы вытереть руки и, не найдя ничего подход
ящего, берет резную ручку кончиками пальцев и открывает верхний ящик ком
ода. Он все еще забит нижним бельем Марии: скрученными жгутом чулками тел
есного цвета и толстыми креповыми подвязками, панталонами и комбинация
ми, а еще там лежит непонятный резиновый жгут. Он берет из груды одну подвя
зку и подносит ее к лицу; Мария возвращается к нему запахом Wintergreen и роз.
Внизу мать открыла в кухне воду. Пиппо слышит металлический звук струи, у
даряющей о ведро, кран закрывают, урчат напоследок трубы. Он мог бы вымыть
руки как следует, чтобы на них не осталось масла, но только не хочет, чтобы
мама видела его в лучшем костюме и до блеска начищенных туфлях. Она, навер
ное, снова примется мыть лестницу: отличное занятие, когда злишься. Он слы
шит, как открывается парадная дверь, чувствует, как в комнату добирается
поток свежего воздуха. Лучше выйти из задней двери. Он спускается на цыпо
чках, держа туфли в руке, морщится, когда предательски скрипит ступенька.
Эй, Филиппо! Ц кричит мать, распахивая дверь. Она стоит на карачках на кры
льце, держа в красной руке щетку.
Ты что, уходишь? Ц спрашивает она.
Пиппо садится на нижнюю ступеньку и надевает туфли.
Да, мама, отвечает он и наклоняется завязать шнурки. Они выскальзывают из
маслянистых пальцев, он никак не может сделать петельку.
Что? Ц переспрашивает она, поворачивая мокрую щетку в его сторону.
Да, мама, ухожу.
Проходя мимо, Пиппо легонько касается ее плеча. Миссис Сегуна окунает ще
тку в ведро с мыльной водой и швыряет ее на порог.
Филиппо! Шнурки! Ц кричит она, когда он, перепрыгивая через ступеньку, чу
ть ли не бегом бежит на улицу.
Пиппо не смотрит на ноги, не оборачивается, но когда скрежет щетки стихае
т, он слышит, как наконечники шнурков щелкают о сверкающую кожу туфель.
* * *
Я узнаю, что случилось с Селестой на первом свидании, от Люки. Она рассказы
вает скупо, время от времени вознося очи к небу, словно решая, достойна ли
я того, чтобы об этом знать.
Так вот. Она встретилась с Маркусом в молочном баре, говорит она. И умолкае
т. Умолкает на целую вечность. Так я впервые узнаю, что такое нагнетать нап
ряжение.
А потом что? Ц спрашиваю я, болтая свешенными с кровати ногами.
Дай-ка подумать. И она замирает: палец упирается в подбородок, глаза устав
ились в потолок. Так тихо, что я слышу, как звенит у меня в ушах, как тихо пос
куливает Джексон Джексон, как позвякивает его цепь о дверь дома номер од
ин. Его опять выставили под дождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
м давно пора спать, но должен прийти доктор, и нас выставляют напоказ Ц в
подтверждение того, что все в порядке. Только ничего не в порядке.
До того у мамы был гость. Это заходил не мистер Джексон проверить, как она,
но определенно какой-то мужчина. Она поднялась наверх и поставила меня у
окна.
Кричи, если его увидишь, сказала мама, имея в виду отца. Лицо у нее было совс
ем белое, и глаза бегали; они шныряли по комнате, словно она следила взгляд
ом за мухой. В спальне свет она выключила.
Чтобы он тебя первый не увидел, сказала она и засмеялась. Это меня напугал
о, не темнота Ц я к ней привыкла, а то, как она засмеялась. Украдкой, будто ч
то-то скрывала. У мамы весь день был странный вид. Когда мистер Джексон ее
привел, она сразу полезла в ванну. Горячей воды не было, но она все равно ту
да уселась, набирала в кувшин холодную воду из крана и поливала себя. Пото
м подписала бумаги, которые оставила ей Лиззи Прис. Потом пришел тот мужч
ина, и я должна была караулить. Но за окном шел дождь, а я так устала. Отца я у
видела слишком поздно. Я пыталась ее предупредить.
Отец стреляет в меня глазами Ц бросает устрашающие взгляды, от которых
мне хочется спрятаться куда подальше, Ц словно догадался, о чем я думаю.
Он нервничает из-за доктора: боится, что его уличат. Я не скажу Ц никто из н
ас не скажет, даже Фрэн. Я бы отправилась с ней в приют; мы бы там здорово жил
и, и он бы не кидал на меня этих взглядов.
Когда приходит доктор Рейнолдс, мы, убавив звук, смотрим телик. Доктор рез
ок и быстр, от него веет зимой. Отец, ничего не говоря, ведет его сразу навер
х. Весь дом притих, как будто кто-то умер. Мы напряженно прислушиваемся, гл
ядя в потолок. В комнате висит голая лампочка, а по штукатурке бежит трещи
на Ц как вена под кожей. Доктор наступает на провалившуюся доску перед о
тцовской комнатой; дверь открывается и закрывается; скрипят пружины кро
вати.
Люка сидит у ног Розы, губы у нее плотно сжаты, глаза нацелены на экран. Там
только серая рябь. Роза играет с эластичной лентой для волос Ц растягив
ает ее пальцами во все стороны; она заплетала Люке косы, но обе потеряли к
этому занятию интерес. Прическа Люки не закончена: с одного бока тугая ко
са, с другого Ц копна рыжих кудряшек, которые Роза поглаживает свободно
й рукой. Я притулилась рядом с Фрэн. Обычно она меня обнимает, но сейчас он
а засунула обе руки под свитер, пустые рукава болтаются. Волосы закрываю
т ей лицо. Мы не знаем, чем заняться.
Когда доктор спускается, он останавливается посреди комнаты и долго на н
ас смотрит. Изучает нас всех. Потом наклоняется и дотрагивается до синяк
а у Фрэн над бровью.
Редкий оттенок, говорит он. Еще есть?
Фрэн опускает глаза в пол и едва заметно мотает головой. Доктор Рейнолдс
переключается на меня, проводит тыльной стороной ладони по шраму на моей
щеке. Рука у него тяжелая и прохладная.
Стало гораздо лучше, Долорес.
Я так горда, что почти забываю, зачем он здесь. А он Ц нет. Он поднимает глаз
а и глядит на нас.
Вот что, девочки. Ваша мама очень больна. И без вашей помощи ей не выздоров
еть. Ей нужны тишина и покой. И никаких неприятностей. Он многозначительн
о смотрит на отца, который стоит в дверях Ц ждет, чтобы его проводить.
Когда уезжает Франческа? Ц спрашивает доктор Рейнолдс.
Социальный работник придет завтра, говорит отец. На Фрэн он не смотрит.
В таком случае я дам вам кое-что для Мэри, вздыхает он и открывает замок св
оего портфеля. Вынимает коричневый пузырек с пилюлями и протягивает его
отцу.
Только знаете, мистер Гаучи, прячьте его подальше, хорошо?
* * *
Фрэн сегодня одета очень красиво. Отец сам чистит ей туфли, усевшись на ни
жней ступеньке с баночкой «Черри блоссом» и бархотками. Он размазывает п
о туфлям матовые круги, и дырчатый узор исчезает под слоем гуталина. Пото
м берет щетку и долго трет их резкими, короткими движениями. Это лучшие ту
фли Фрэн, купленные ей для праздника Тела Христова
Католический праздник, пр
иходящийся на четверг в неделю после Троицы. Обычно сопровождается пышн
ыми процессиями.
. Теперь она поедет в них в приют. Для него кожа пахнет богатством, но
для меня Ц я наверху, гляжу, как ходит взад-вперед по стене его тень, Ц эт
о запах страха. Он так же начищает свой ремень.
Селеста внизу, вместе с ним. Она встала рано, чтобы погладить Фрэн фартук.
Они не разговаривают ни друг с другом, ни с Фрэн. Селеста плюет на утюг, смо
трит, как шипящие шарики слюны подпрыгивают на чугуне. К приходу Лиззи Пр
ис у нее и слюны не остается.
Фрэн достает из-под кровати свои сокровища; отбирает сигаретный окурок,
стеклянный шарик с бирюзовым глазком, бесценный осколок изумруда и клад
ет их в карман. Кукол и комиксы она оставляет и впервые в жизни забывает за
править кровать. Она не возвращается наверх попрощаться.
Дверь в Клетушку остается закрытой.
* * *
Монастырь находится у подножия горы Леквик, он окружен высокой железной
оградой, а вдоль дороги Ц раскидистые вечнозеленые деревья. Из-за них не
видно, что происходит внутри, но иногда доносятся звуки Ц такие же, как на
школьном дворе во время перемены. Летом подъездная аллея зарастает огро
мными кустами борщевика, из-за которых и не разглядеть позеленевшую мед
ную табличку
Детский приют Таргартского монастыря
Природа уже готовится к зиме, поэтому Фрэн отлично видны и поле по левую р
уку, и низенькие надворные постройки, и большой серый дом, который вдруг п
оявляется перед ветровым стеклом малолитражки Лиззи Прис.
Летом на этом поле пасутся коровы, говорит Лиззи. А у матери-настоятельни
цы есть маленькая собачка, представляешь? Кажется, ее зовут Пенни. Или Пеп
е?
Фрэн ее не слушает; боль разлита повсюду. Кожа Ц как тончайшая бумага, и н
атянута так туго, что кажется, одно неловкое движение, и она порвется, и ма
шину Лиззи Прис зальет кровью. Фрэн сидит не шевелясь и чувствует, как то,
чем она сама себя наказала, пульсирует под белой тканью рукава. Если поло
жить туда руку, ощущаешь жар, а если подвигать запястьем, это место немеет
. Это Ц ее, и никому больше не принадлежит. Она надеется, что всё вышло как н
адо.
* * *
Фрэнки стоит в саду. Прекрасное ясное утро. В тени стены длинная дорожка и
нея, примятая трава Ц это явная улика. Фрэнки трет пальцы. Они грязные и ж
ирные, на подушечках пятна гуталина. Он думает о Марине, о Фрэн, о доме, где п
олным-полно детей. О Мэри в Клетушке. Ему хочется чистого воздуха, солнечн
ого света, покоя. Здесь для Фрэнки слишком холодно.
Мы лежим в кроватях, пока не решаем, что опасность миновала и можно встать
. Комнату заполняет привычный запах, но вместо Фрэн, молча складывающей в
полумраке простыни, никого нет. Менять ее постельное белье придется нам.
Люка, откинув одеяла, морщит нос. Посреди простыни мокрое пятно, холодное
на ощупь. И тут мы видим. Наволочка вся в бурых брызгах. А ниже алые подтеки.
Люка дотрагивается до одной капельки, рассматривает густую жижу, вытира
ет палец о чистый кусок простыни. Она под большим впечатлением.
Да, видать, татуировка что надо!
восемь
На Селесте ослепительно-розовый кримпленовый костюм, блузка с высоким в
оротом и белые замшевые сапожки на шнуровке. Колготки цвета загара. Выра
жение лица Ц холодно-пренебрежительное. Она входит в тот момент, когда м
ама помешивает в кастрюльке соус. Сегодня у Селесты свидание с Маркусом
Ц менеджером из коопа, и есть ей совершенно не хочется. К тому же она впал
а в немилость. Она смотрит с безопасного расстояния на булькающий соус. В
ы только на нее посмотрите, говорит Ева. Сногсшибательная красотка!
Нас в кухне полно; мама у плиты, мы с Розой и Люкой за столом, Селеста в дверя
х, Ева у раковины. Она пришла помочь маме, которая, похоже, позабыла, как дел
ать самые элементарные вещи Ц причесываться, готовить ужин. Но любая по
пытка ей помочь вызывает ярость, поэтому Ева просто стоит и курит одну за
одной, прикуривая друг от дружки, а окурки кидает в миску с картофельными
очистками.
Сногсшибательная, повторяет Ева, чтобы заполнить паузу.
Роза пялится на Селесту, которая стоит, прислонившись к двери в кладовку.
Селеста рассматривает свои сапожки, поправляет висящую на локте сумочк
у. Она готова в любой момент сорваться с места.
Ты ведь поешь что-нибудь, радость моя, говорит Ева, выдвигая Селесте стул.
Тайная вечеря, мрачно бормочет мама. Она выражает свое неудовольствие не
прямо, но мы знаем, чем она так расстроена. Сегодня вечером Селеста должна
была встретиться с Пиппо Сегуной; она согласилась на это, когда отец был д
ома. Но стоило ему уйти, и она изменила планы.
Ты с этой прической Ц вылитая Силла Блэк
Поп-звезда шестидесятых.
, продолжает Ева, переходя на тему стрижки. На плите оглушительно гр
охочет кастрюлька с соусом.
Селеста побывала в «Плюмаже» и состригла почти всю шевелюру. То, что оста
лось, начесано, выкрашено в черный и блестит, как сахарная вата. Она дотраг
ивается до волос пальчиками, убеждаясь в их упругости. На щеках лежат два
тугих завитка Ц будто ее черт лизнул; глаза извергают молнии. Она резко в
стряхивает головой Ц жест, который бесит отца. Я вдруг замечаю, что у Селе
сты намечается второй подбородок, а уши у нее малюсенькие.
Каминную полку украшают две фотографии в золоченых рамках, и на обеих Се
леста. На одной она Ц совсем кроха Ц стоит в белоснежном платьице на сто
ле, у ее ножек два бокала с шампанским, а слева высится свадебный торт. Оте
ц обожает этот снимок.
На другом фото Селеста прижимает к груди молитвенник. Забыв обо всем на с
вете, она блаженно взирает куда-то поверх объектива. Свет падает сзади и с
боку, и от нее словно исходит сияние. Какие роскошные волосы, сказала мисс
ис Ричардз из парикмахерской на углу и попросила разрешения выставить т
акую же фотографию у себя в витрине. Селестино лицо красовалось там целы
й год, и мама, проходя мимо, обязательно останавливалась и говорила прохо
жим, показывая пальцем на снимок:
Знаете, а это моя дочка,
как будто ее дочка жила в витрине, под желтым стеклом, а не дома. Тогда было
не важно, что Селеста в жизни не побывала в парикмахерской. Точнее, до сего
дняшнего дня: так она продемонстрировала неповиновение и нежелание вст
речаться с Пиппо. Естественно, мама в бешенстве.
Ты только посмотри на себя! Ц говорит она, размахивая ложкой. Ох и достан
ется же тебе, девочка моя. Селеста робко садится на краешек стула, ставит с
умку на колени. Уставилась на скатерть. Скатерть моя любимая Ц «Экзотич
еские птицы мира», заботливо прикрытая прозрачной пленкой.
Улыбка у Евы заговорщицкая; она подмигивает нам сквозь пелену дыма.
Это же последний писк моды, Мэри, говорит она маме в спину. Я и сама бы от так
ой не отказалась.
И я начинаю рассматривать, у кого какие головы. У Евы волосы платиновые, то
лько слева Ц янтарная никотиновая прядь. Она увязывает их в то, что назыв
ает «плетенкой», а над бровями выпускает несколько призывных завитков. М
аминых волос мне не видно Ц на ней шапочка из пекарни; на работу она пойде
т только на следующей неделе, но носит ее все время. Я знаю, какие под шапоч
кой волосы Ц тонкие, с проседью, и череп просвечивается.
У Розы и Люки волосы буйные и непокорные Ц как колючая проволока. Дикие з
аросли, так называет их мама, когда пытается укротить их утром, перед школ
ой. А в том, что у меня мало волос, все винят пожар. Иногда мама лижет ладонь
и проводит ей по колючему ежику у меня на макушке. Когда мои волосы выраст
ут, они будут пшеничными.
Мама ходит вокруг стола, швыряет на него тарелки, приборы, пластиковые ст
аканы, в которых плещется оранжад Сегуны. Забывшись, ставит прибор для Фр
эн, потом хватает вилку с ножом и, всхлипнув, бросает их в мойку; с тех пор ка
к забрали Фрэн, прошел месяц.
Ты погоди, вот отец тебя увидит, говорит она. И бог его знает, что подумает П
иппо!
Селеста щелкает замочком на сумке, достает множество всяких штучек: комп
актную пудру, губную помаду, карандаш для бровей, тональный крем. Она выст
раивает их в ряд Ц как орудия пыток.
Мама, я за него не пойду.
Пойдешь, раз отец велит. У него и так полно неприятностей.
На самом деле мама имеет в виду другое: он пойдет на что угодно, лишь бы Сел
еста не стала такой, как Энн Джексон.
Селеста открывает коробочку с тушью, плюет в нее, водит маленькой палочк
ой по черному кружку, чтобы тушь размякла. Подносит кисточку к глазу, начи
нает быстро моргать, и, приоткрыв рот, красит ресницы. Под тяжестью туши он
и клонятся книзу. В уголках глаз появляются черные точки, она осторожно у
бирает их кончиком пальца.
Нет, вру, это Дасти Спрингфилд
Поп-звезда шестидесятых.
, говорит Ева, указывая сигаретой на Селесту. Ева вдыхает и выдыхает
одновременно, впивается губами в фильтр, и из ноздрей вырываются две стр
уйки дыма. Серый столбик пепла растет, кренится и падает как раз тогда, ког
да она снова подносит сигарету к губам.
Кэти Макгоуэн
Ведущая популярного телешоу начала шестидесятых.
, говорит Селеста, дуя на пудру.
Но у нее же длинные волосы! Ц восклицает Роза.
Знаю . Селеста бросает на нее взгляд. Я про челку , д
урочка! Она проводит пуховкой по подбородку; на стол сыпется розоватая п
ыль. Меня этот процесс наведения красоты повергает в священный ужас.
Посмотри-ка, Дол, шепчет она и проводит пуховкой по моей щеке. Закрой глаз
а.
Она делает еще пару взмахов. Немножко пахнет лилиями. Селеста подносит к
моему лицу зеркальце пудреницы: шрам почти незаметен. Я протягиваю ей бо
льную руку Ц чтобы подправила.
* * *
В зеркале на туалетном столике отражаются три Пиппо Ц вид слева, вид спр
ава и анфас, а когда он наклоняется поправить одну из створок, его отражен
ия множатся бесконечно. Пиппо изучает макушку, усмиряет непокорный вихо
р, налив на уже мокрую правую ладонь еще масла из бутылки. Приглаживает во
лосы, упирается подбородком в грудь, берет расческу и аккуратно проводит
ей по черепу. Пиппо ищет, обо что бы вытереть руки и, не найдя ничего подход
ящего, берет резную ручку кончиками пальцев и открывает верхний ящик ком
ода. Он все еще забит нижним бельем Марии: скрученными жгутом чулками тел
есного цвета и толстыми креповыми подвязками, панталонами и комбинация
ми, а еще там лежит непонятный резиновый жгут. Он берет из груды одну подвя
зку и подносит ее к лицу; Мария возвращается к нему запахом Wintergreen и роз.
Внизу мать открыла в кухне воду. Пиппо слышит металлический звук струи, у
даряющей о ведро, кран закрывают, урчат напоследок трубы. Он мог бы вымыть
руки как следует, чтобы на них не осталось масла, но только не хочет, чтобы
мама видела его в лучшем костюме и до блеска начищенных туфлях. Она, навер
ное, снова примется мыть лестницу: отличное занятие, когда злишься. Он слы
шит, как открывается парадная дверь, чувствует, как в комнату добирается
поток свежего воздуха. Лучше выйти из задней двери. Он спускается на цыпо
чках, держа туфли в руке, морщится, когда предательски скрипит ступенька.
Эй, Филиппо! Ц кричит мать, распахивая дверь. Она стоит на карачках на кры
льце, держа в красной руке щетку.
Ты что, уходишь? Ц спрашивает она.
Пиппо садится на нижнюю ступеньку и надевает туфли.
Да, мама, отвечает он и наклоняется завязать шнурки. Они выскальзывают из
маслянистых пальцев, он никак не может сделать петельку.
Что? Ц переспрашивает она, поворачивая мокрую щетку в его сторону.
Да, мама, ухожу.
Проходя мимо, Пиппо легонько касается ее плеча. Миссис Сегуна окунает ще
тку в ведро с мыльной водой и швыряет ее на порог.
Филиппо! Шнурки! Ц кричит она, когда он, перепрыгивая через ступеньку, чу
ть ли не бегом бежит на улицу.
Пиппо не смотрит на ноги, не оборачивается, но когда скрежет щетки стихае
т, он слышит, как наконечники шнурков щелкают о сверкающую кожу туфель.
* * *
Я узнаю, что случилось с Селестой на первом свидании, от Люки. Она рассказы
вает скупо, время от времени вознося очи к небу, словно решая, достойна ли
я того, чтобы об этом знать.
Так вот. Она встретилась с Маркусом в молочном баре, говорит она. И умолкае
т. Умолкает на целую вечность. Так я впервые узнаю, что такое нагнетать нап
ряжение.
А потом что? Ц спрашиваю я, болтая свешенными с кровати ногами.
Дай-ка подумать. И она замирает: палец упирается в подбородок, глаза устав
ились в потолок. Так тихо, что я слышу, как звенит у меня в ушах, как тихо пос
куливает Джексон Джексон, как позвякивает его цепь о дверь дома номер од
ин. Его опять выставили под дождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26