Если бы английскую эвакуацию отложили еще на год, то Соединенные Штаты намного меньше волновала бы возможность лицезреть создание Израиля, да и Россия почти наверняка была бы настроена враждебно. В итоге воздействие кампании террора на британскую политику оказалось как нельзя более своевременным с точки зрения судьбы Израиля, который умудрился проскользнуть в узкую историческую щель, открывшуюся на несколько месяцев в 1947-48 гг. Это была такая удача! Или провидение?Надо сказать, что если толчком к началу ухода англичан послужила безжалостность Бегина, то существование государства обеспечил БенГурион. Ему пришлось принять серию решений, каждое из которых вполне могло привести еврейский народ Палестины к катастрофе. После решения ООН о разделе страны арабы решили уничтожить все еврейские поселения и стали нападать на них. Ассам-паша, генеральный секретарь Лиги арабских стран, заявил по радио: «Это будет война на уничтожение, резня, которая для нас чрезвычайно важна». Еврейское командование было настроено решительно, но его ресурсы были довольно малы. К концу 1947 г. в распоряжении Хаганы имелось 17 600 винтовок, 2700 автоматов, около 1000 пулеметов и от 20 000 до 43 000 человек, в разной степени подготовленных. Бронетехники, артиллерии и авиации практически не было. Арабы сколотили внушительную Освободительную армию, но с раздельным руководством. Кроме того, в их распоряжении были регулярные войска арабских стран: 10 000 египтян, 7000 сирийцев, 3000 иракцев, 3000 ливанцев плюс Арабский легион из Трансиордании – 4500 солдат, грозная сила под командованием английских офицеров. К марту 1948 г. в результате нападений арабов погибли свыше 1200 евреев, из них половина – гражданские лица. В течение следующего месяца стало приходить и поступать на вооружение чешское оружие. Британский мандат кончался только 15 мая, но уже в начале апреля Бен-Гурион принял, по-видимому, самое трудное решение в своей жизни. Он приказал Хагане начать наступление с целью соединить разрозненные еврейские анклавы и закрепиться как только возможно на территории, выделенной Израилю в соответствии с решениями ООН. Рискованная авантюра имела успех. Евреи захватили Хайфу, открыли путь в Тивериаду и Восточную Галилею. Были заняты Сафед, Яффа и Акра. Возникло ядро государства Израиль, и фактически война была выиграна еще до того, как началась. В пятницу 14 мая в музее Тель-Авива Бен-Гурион зачитал Декларацию Независимости. «Исходя из своего национального и исторического права, – гласила она, – и опираясь на резолюцию Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, мы провозглашаем настоящим образование еврейского государства в Палестине, которое будет известно отныне как Государство Израиль». Немедленно было сформировано временное правительство. Той же ночью начались воздушные налеты египтян. На следующий день одновременно был завершен вывод английских войск, и началось вторжение арабских армий. Это уже мало на что повлияло, за исключением одного момента: Арабский легион короля Абдуллы захватил Старый Город в Иерусалиме, который евреи сдали 28 мая. Это означало необходимость эвакуации еврейских поселений к востоку от Святого Города. На всех других направлениях израильтяне продолжали продвигаться вперед. 11 июня началось месячное прекращение огня, в течение которого арабы основательно укрепили свои войска. Но и израильтяне получили большое количество тяжелого вооружения, причем не только от чехов, но и от французов, которые поставляли его, главным образом чтобы насолить англичанам. Когда 9 июля бои возобновились, то быстро стало ясно, что израильтяне контролируют ситуацию. Они захватили Лидду, Рамлех и Назарет и заняли значительную территорию за пределами границ раздела. Через 10 дней арабы согласились на второе прекращение огня, которое временами нарушалось вспышками насилия, и в середине октября израильтяне начали наступление с целью открыть дорогу к поселениям в пустыне Негев. Оно закончилось захватом Беершебы. К концу года израильская армия насчитывала уже 100 000 человек и была хорошо экипирована. Она установила военное господство над районом, который больше уже не отдавала. 12 января 1949 г. на острове Родос начались переговоры, которые завершились подписанием перемирия с Египтом (14 февраля), Ливаном (23 марта), Трансиорданией (3 апреля) и Сирией (20 июля). Ирак не стал заключать соглашения, и 5 арабских стран остались формально в состоянии войны с Израилем. События 1947-48 гг., когда возник Израиль, создали также и арабоизраильскую проблему, которая существует по сей день. У нее имеется два главных аспекта – беженцы и границы, которые лучше рассматривать по отдельности. Согласно данным ООН, с удерживаемой Израилем территории бежали 656 000 арабов, населявших подмандатную Палестину: 280 000 – на Западный берег реки Иордан, 70 000 – в Трансиорданию, 100 000 – в Ливан, 4000 – в Ирак, 75 000 – в Сирию, 7000 – в Египет и 190 000 – в зону Газы (израильтяне называют несколько меньшую суммарную цифру – между 550 000 и 600 000). Они бежали по четырем причинам: чтобы не погибнуть в районе боевых действий, из-за коллапса власти, в результате приказа или дезориентации и паники, которые сеяли арабские радиопередачи, а также спасаясь паническим бегством от резни, которую банда Иргун-Штерн устроила в деревне Деир-Яссин 9 апреля 1948 г. Последнее событие заслуживает того, чтобы рассмотреть его подробнее, поскольку оно характеризует моральные устои государства Израиль. Начиная с 1920 г. и до описываемого момента евреи воздерживались от вооруженных нападений на арабские поселения, несмотря на бесчисленные арабские провокации. Когда зимой 1947-48 гг. начались бои, Деир-Яссин, небольшая (менее 1000 жителей) арабская деревушка при каменоломне, заключила своего рода пакт о ненападении с близрасположенным пригородом Иерусалима Гиват-Шаул. Однако два расположенных неподалеку еврейских поселения были опустошены и разрушены, и у евреев было огромное желание отомстить. Банда Штерн предложила разрушить Деир-Яссин, чтобы преподать арабам урок. Старший офицер Иргуна Егуда Лапидот свидетельствует: «Очевидной целью было сломить дух арабов и укрепить моральное состояние еврейской общины Иерусалима, сильные удары по которому наносились время от времени. Особенно тяжелой была недавняя история, когда арабы надругались над телами евреев, попавших к ним в руки». Бегин согласился на операцию, но сказал, что необходимо использовать автомашину с громкоговорителем, чтобы дать возможность жителям деревни сдаться без кровопролития. Местный командир Хаганы нехотя согласился, но оговорил дополнительные условия. В налете участвовало 80 человек из Иргуна и 40 штернистов. По дороге машина с громкоговорителем свалилась в канаву и ею не воспользовались. Арабы предпочли сражаться, они были сильнее и лучше вооружены. Иргун-штернистам пришлось вызвать на подмогу армейский взвод с крупнокалиберным пулеметом и 50-миллиметровым минометом, и тогда сопротивление арабов было сломлено. После этого налетчики вошли в деревню и вышли из-под контроля. Агент Хаганы, который тайно находился с ними, называл то, что произошло, «неорганизованной резней». Налетчики отвели 23 мужчин в каменоломню и расстреляли. Свидетель-араб утверждал, что в деревне были убиты еще 93 человека; по другим свидетельствам количество убитых достигало 250. Бегин, еще не зная подробностей сражения, прислал приказ, выдержанный в духе Книги Иисуса Навина: «Примите мои поздравления по случаю столь славной акции захвата… Повсюду, как в Деир-Яссине, мы атакуем и сметем врага. О Боже, Тобою мы избраны для завоеваний». Известия об этом злодеянии быстро распространились, причем в преувеличенной форме, и несомненно, заставили бежать многих арабов в течение ближайших двух месяцев. Прямого свидетельства, что все было задумано во имя такого результата, не существует. Но в сочетании с другими факторами этот эпизод способствовал тому, что арабская диаспора на территории молодого государства сократилось всего до 160 000 человек. Это оказалось удачным. С другой стороны, были евреи, которых побуждали или заставляли бежать из арабских стран, где в ряде случаев еврейские общины существовали по две с половиной тысячи лет. В 1945 г. в арабском мире проживало свыше 500 000 евреев. Между началом войны 15 мая 1948 г. и концом 1967 г. большинству из них пришлось бежать в Израиль: 252 642 из Марокко, 12 118 – из Алжира, 46 255 – из Туниса, 34 268 – из Ливии, 37 867 – из Египта, 4000 – из Ливана, 4500 – из Сирии, 3912 – из Адена, 124 647 – из Ирака и 46 447 – из Йемена. В итоге общее количество евреев, бежавших из арабских стран (567 654), оказалось ненамного меньше числа арабов, бежавших из Израиля. Разница в том, как их принимали и устраивали, определялась соображениями чисто политическими. Израильское правительство систематически занималось расселением беженцев, делая ставку на осуществление политики национального очага. Арабские же правительства при содействии ООН держали арабских беженцев в лагерях, обещая им несбыточное возвращение Палестины. В итоге в результате естественного прироста в 80-х годах насчитывалось больше палестинских беженцеварабов, чем сорок лет назад. Этот контраст в отношении к беженцам проистекал из принципиально разного подхода сторон к переговорам. Евреи в течение двух тысячелетий были угнетенным меньшинством, которое никогда не прибегало к силе. Они поэтому были привычно склонны вести переговоры, зачастую просто для того, чтобы выжить, причем почти всегда были вынуждены вести переговоры с позиций слабой стороны. Веками у них вырабатывались не просто навыки ведения переговоров, но целая философия, направленная на то, чтобы договариваться. Они были готовы договариваться на самых невыгодных условиях, зная, что в дальнейшем все-таки можно будет что-то подправить, опять же путем переговоров. Эта предпочтительность компромиссного урегулирования по сравнению с силовым решением любых вопросов взросла в них генетически. В этом одна из причин того, что они никак не могли поверить в масштаб гитлеровских злодеяний, даже когда имели дело со свидетельством очевидцев: им невозможно было представить человека, который не хотел бы урегулирования вообще ни на каких условиях и которому требовалось бы только одно – их жизнь. Арабы же, напротив, были расой завоевателей, чьи священные книги вдохновлялись только одним и воспитывали лишь одно: максималистское отношение к другим народам, презренным дхимми . Для них сама идея переговоров, направленных на окончательное урегулирование, была равносильна измене принципам. Прекращение огня, перемирие – да, это возможно и приемлемо, поскольку сохраняется на будущее возможность силового решения. Что же касается мирного договора, то это было для них равносильно капитуляции. Вот почему они не стремились к расселению и обустройству беженцев – это означало сдачу моральных позиций. Как заявляло каирское радио: «Беженцы – это оружие арабов и арабского национализма». Поэтому они без всякого обсуждения отвергли план расселения, предложенный ООН в 1950 г. И в последующие четверть столетия они отвергали неоднократные предложения компенсации со стороны Израиля. Итоги оказались ужасными и для беженцев и для их потомства. Эта позиция оказалась и источником нестабильности самих арабских государств. Она чуть не погубила Иорданию в 60-е годы. Она разрушила тщательно сбалансированную структуру в Ливане в 70-е – 80-е годы. Различие в отношении к переговорному процессу играло еще более важную роль в определении границ Израиля. Для евреев были возможны три варианта отношения к своей воссозданной родине: как к национальному очагу, как к Земле Обетованной и, наконец, как к сионистскому государству. Первый мог очень быстро исчерпать свои возможности. Если бы все евреи захотели оказаться в месте, где могли бы быть в безопасности, такое место можно было бы отыскать где угодно, скажем, в Аргентине, Уганде, Мадагаскаре, которые рассматривались с этой точки зрения в различное время. Но очень быстро становилось ясно, что слишком мало евреев заинтересованы в этих вариантах. Единственным исключением был, пожалуй, Эль-Ариш, причем именно потому, что он расположен вблизи Палестины. Таким образом, мы можем перейти ко второму варианту, а именно к Земле Обетованной. Так или иначе, он импонировал теоретически всем евреям, как религиозным, так и светски настроенным, за исключением разве что особо благочестивых, которые настаивали, что возврат в Сион должен быть частью мессианского события, к ним примыкали и те евреи, кто не намеревались вообще никуда возвращаться. Но что это конкретно должна быть за земля? Как мы уже отмечали, Бог, отдавая ее Аврааму, не уточнил этого обстоятельства. Должна ли она состоять из территорий, которые израильтяне населяли? Если да, то в какой период? Фактически существовало два общества и два Храма: Давидов и хасмонейский. Некоторые сионисты считали (и считают) свое государство Третьим сообществом. Но чьим преемником оно является? Царство Давида (но не Соломона) включало Сирию. Хасмонейское царство также одно время владело обширной территорией. Но эти древние сообщества в эпоху своего максимального распространения были мини-империями, в состав которых входили и подчиненные народы, которые были полуевреями, а то и вовсе неевреями. Вряд ли поэтому они могли бы служить моделями сионистского государства, основным назначением которого было стать национальным очагом для евреев. С другой стороны, существовала сильная эмоциональная убежденность в праве евреев объявить своими те части Палестины, где они преобладали в древности. Это нашло свое отражение в плане, представленном сионистами в 1919 г. Парижской мирной конференции. В соответствии с этим планом евреям отдавалось побережье от Рафаха до Сайды и оба берега Иордана, причем восточная граница должна была проходить чуть западнее железной дороги Дамаск-Амман-Хиджаз. План, как и следовало ожидать, был отклонен, однако его основные положения продолжали фигурировать в программе Ревизионистов Жаботинского. Обратимся теперь к варианту сионистского государства как такового, территории, которую евреи могли бы практически обрести, осесть там, развивать ее и защищать. Этот эмпирический подход был одобрен основными сионистскими организациями и стал на практике политикой государства. Он был разумным, поскольку предоставлял широчайшие возможности для применения еврейского искусства вести переговоры. Он позволял еврейским лидерам говорить, что они готовы остановиться на любых границах, в пределах которых находятся земли, занятые евреями, и которые адекватны и могут быть защищены. Поэтому на каждом этапе, будь то во времена мандата или позднее, евреи проявляли гибкость и готовность принять любое разумное предложение. В июле 1937 г. по плану раздела, предложенному комиссией Пила, им причиталась только Галилея от Метулли до Афулы и полоса побережья от Акры до точки в 32 километрах к северу от Газы, причем эта полоса пересекалась коридором, ведущим к британскому анклаву вокруг Иерусалима. Арабы же, которым согласно плану, причиталось три четверти Палестины, отвергли его без обсуждения. К 1947 г., когда ООН выступила с новыми предложениями по разделу, заселение Палестины продолжалось, и в плане это было отражено. Он уже не предлагал евреям Акры и Западной Галилеи, которые стали в основном арабскими, но зато добавлял к их доле почти весь Негев и часть района Мертвого Моря. В то время, как Пил отдавал евреям всего 20% Палестины, ООН готова была отдать им половину. Это заведомо не была Земля Обетованная, поскольку сюда не входили Иудея и Самария, весь Западный берег Иордана и, главное, сам Иерусалим. Все же евреи, хотя и нехотя, приняли этот план. Их эмпирическую философию своеобразно сформулировал бывший оксфордский академик, Абба Эбан, которому суждено было много лет занимать пост министра иностранных дел и возглавлять переговоры от имени нового государства. Евреи согласились потерять районы, важные для них с религиозной и исторической точки зрения, объяснял он, потому что «процессу развития еврейской государственности некий оттенок, связанный с возможностью раздела», был присущ начиная с того самого момента, когда появилась «конкретная историческая перспектива» – то есть с оформления мандата Лиги Наций. Сионистская политика заселения «основывалась на том, чтобы избегать всяческих конфликтов с существующими демографическими реальностями. Идея состояла в том, чтобы селить евреев там, где арабы не закрепились по-настоящему». Поскольку поселения арабов возникали там же, где в древности селились израильтяне, то в современную эпоху евреи направлялись на старую прибрежную равнину филистимлян и долину Иезрееля, которой арабы избегали из-за малярии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101