Но, пожалуй, самое мерзкое упражнение в самоненависти было адресовано Марксом его соратнику социалисту Фердинанду Лассалю (1825–1864), еврею из Бреслау, который подправил свою прежнюю фамилию (Ласаль) в честь французского героя-революционера, а в дальнейшем стал основателем немецкого социализма как массового движения. Его практические достижения в этом направлении были намного значительнее, чем у Маркса. Несмотря на это (или вследствие этого), он стал мишенью невероятной брани в переписке Маркса с Энгельсом. Маркс называл его «барон Ициг», «еврейский негр». Он видел в нем польского еврея, а польских евреев он считал «самой грязной расой». Энгельс писал Марксу 7 марта 1856 года: «[Лассаль] настоящий еврей со славянской границы и всегда стремился использовать партийные дела в личных целях. Отвратительно наблюдать, как он старается пробиться в аристократическое общество. Это сальный еврей, маскирующийся бриллиантином и блеском бижутерии». Нападая на еврейство Лассаля и глумясь над его сифилисом, Маркс не постеснялся воспользоваться древнейшей антисемитской клеветой. 10 мая 1861 года он писал Энгельсу: «Кстати, о Лассале – Лазаре. В своей выдающейся работе по Египту Лепсий доказал, что исход евреев из Египта – не что иное, как описанная Мането история изгнания из Египта «прокаженного народа». Во главе этих прокаженных стоял египетский жрец, Моисей. В итоге Лазарь-прокаженный есть типичный еврей, а Лассаль – типичный прокаженный». И снова, 30 июля 1862 года: «Мне абсолютно ясно, что, как показывает форма его головы и характер шевелюры, он происходит от негров, которые присоединились к Моисею, бежавшему из Египта (если только его мать или бабка со стороны отца не скрещивали с ниггером). От этого союза евреев с немцами, да на негритянской основе обязан был получиться удивительный гибрид».Личный антисемитизм Маркса, как бы неприемлем он ни был, мог бы сыграть в его деяниях не бульшую роль, чем у Гейне, если бы не являлся частью систематического и теоретического антисемитизма, в который Маркс, в отличие от Гейне, глубоко верил. Фактически можно утверждать, что марксова теория коммунизма явилась конечным продуктом его теоретического антисемитизма. Спиноза первым показал, как критику иудаизма можно использовать для радикальных выводов мирового масштаба. Его примеру последовали французские просветители, хотя их отношение к иудаизму было намного более враждебно по тону и носило более расистский характер. Среди радикальных немецких писателей идея, что разрешение «еврейского вопроса» может дать ключ к решению общечеловеческих проблем, обсуждалась весьма широко. В 1820-е и 1830-е годы именно этим путем шел к своему социализму тот самый Людвиг Борн, который был подвергнут обильным поношениям. В 1843 году Бруно Бауэр, антисемитский вождь левых гегельянцев, издал статью, где требовал, чтобы евреи полностью отказались от иудаизма и перешли от своих призывов к равным правам к общей кампании за освобождение человека от религии и тирании государства. Маркс ответил на работу Бауэра двумя статьями в « Немецко-французском ежегоднике» в 1844 году, когда Дизраэли опубликовал « Танкреда». Они названы «По еврейскому вопросу». Маркс полностью воспринял свирепый антисемитизм аргументации Бауэра, про которого он говорил, что тот пишет «со смелостью, пониманием, остроумием, отточенным языком, который столь же точен, сколь и энергичен и полон смысла». Он с одобрением цитирует злобное преувеличение Бауэра насчет того, что «евреи определяют судьбу целой [австрийской] империи силой своих денег… [и] решают судьбу Европы». Он расходится с Бауэром лишь там, где тот утверждает, что антисоциальная природа евреев является религиозной в своей основе, и ее можно излечить, оторвав евреев от их религии. По мнению Маркса, это зло носит социальный и экономический характер. «Давайте, – пишет он, – рассмотрим реального еврея. Не Шаббатного … а ежедневного ». Что, спрашивает он, лежит «в мирской базе иудаизма? Практические надобности, личный интерес. В чем житейский культ евреев? В барышничестве. В чем житейский бог? В деньгах». Евреи постепенно навязали эту «практическую» религию всему обществу: «Деньги – ревнивый Бог Израиля, помимо которого не может существовать другого. Деньги унижают всех богов человечества и превращают их в предметы потребления. Деньги – самодостаточная цена всех вещей. В результате они лишили весь мир, как человечество, так и природу, их собственной истинной цены. Деньги есть отчужденная сущность человеческого труда и существования: эта сущность преобладает над ним, а он ей поклоняется. Бог евреев был секуляризован и стал богом этого мира».Евреи, продолжает Маркс, превращают христиан в свои подобия, так что некогда стойкие христиане Новой Англии, например, превратились в рабов Маммоны. Используя власть своих денег, евреи эмансипировались и перешли к порабощению христиан. Совращенный евреями христианин «убежден, что у него нет иной судьбы, чем постараться стать богаче соседей», и «мир стал биржей». Маркс утверждал, что противоречие между теоретической нехваткой политических прав у евреев и их «эффективной политической властью» есть противоречие между политикой и «властью денег вообще». Политическая власть перевешивает деньги; фактически они стали ее поручителем». Отсюда следует: «Именно своей внутренней сущностью гражданское общество непрерывно порождает евреев».Таким образом, марксово решение, в отличие от бауэровского, носит экономический, а не религиозный характер. Еврей при деньгах стал «всеобщим антисоциальным элементом нашего времени». Чтобы «сделать еврея невозможным», необходимо ликвидировать «предварительные условия» и «саму возможность» его пресловутой финансовой деятельности. Коль скоро изменится экономическая структура, еврейское «религиозное сознание испарится подобно безжизненному туману в настоящем, животворном воздухе общества». Ликвидируйте еврейское отношение к деньгам, и тогда как еврей с его религией, так и извращенный вариант христианства, который он навязал миру, просто исчезнут: «В конечном счете, эмансипация евреев есть эмансипация человечества от иудаизма». И снова: «Эмансипировав себя от барышничества и денег, и тем самым от реального и практического иудаизма, наш век эмансипирует себя».Эти две статьи Маркса содержат, таким образом, в эмбриональном виде сущность его теории возрождения человечества: посредством экономических перемен, особенно ликвидацией частной собственности и личной погони за барышом, вы можете преобразовать не просто взаимоотношения между евреями и обществом, но и все человеческие взаимоотношения и человеческую личность. Его антисемитизм стал генеральной репетицией марксизма как такового. Позднее в этом же столетии Август Бебель, немецкий социал-демократ, отчеканит фразу, которой впоследствии неоднократно пользовался Ленин: «Антисемитизм – это социализм дураков». За этим лозунгом стоит следующая несложная аргументация: мы все знаем, что еврейские богачи, которые не запятнали свои руки трудом, эксплуатируют бедных рабочих и крестьян. Но только дурак способен обвинять одних евреев. Зрелый социалист понимает, что евреи – лишь симптом болезни, а не сама болезнь. Болезнь – это религия денег и ее современная форма – капитализм. Рабочих и крестьян эксплуатируют не одни евреи, а весь буржуазнокапиталистический класс, и именно класс в целом, а не только его еврейская составная часть подлежит уничтожению. В итоге революционный социализм, к которому Маркс пришел в конце 1840-х годов, является расширенной и видоизмененной формой его раннего антисемитизма. В своем зрелом виде его теория оказалась предрассудком, причем опаснейшим – верой в заговор злых сил. Но если первоначально она основывалась на самой старой теории заговора – антисемитизме, то в конце 40-х – начале 50-х годов она была не то чтобы отброшена, а скорее расширена, дабы объять теорию всемирного заговора, организованного всем классом буржуазии. Маркс продолжал придерживаться первоначального предрассудка, что извлечение прибыли из торговли и финансов есть, по существу, паразитическая и антиобщественная деятельность, но теперь он базировался не на расовой и религиозной основе, а на классовой. Это расширение, разумеется, не повысило ценности этой теории. Оно делает ее более опасной, если претворять ее в жизнь, поскольку тем самым расширяется масштаб ее приложения и увеличивается число тех, кто считается заговорщиками, а потому попадает в разряд жертв. Маркса уже больше не волновала охота на ведьм еврейских – речь шла о ведьмах вообще. Теория оставалась иррациональной, но приобрела более изощренное обличье, что делало ее весьма привлекательной для образованных интеллектуалов. Перелицовывая высказывание Бабеля, если антисемитизм есть социализм дураков, то социализм стал антисемитизмом интеллектуалов. Интеллектуал вроде Ленина, который ясно осознавал иррациональность русского антисемитского погрома и постыдился бы его организовывать, тем не менее, полностью принимал его дух, коль скоро цель его была расширена до размеров всего класса капиталистов, и продолжал проводить погромы бесконечно большего масштаба, убивая сотни тысяч не по принципу личной вины, а просто за принадлежность к осужденной группе. После того как Маркс привел свой антисемитизм к более общей форме в виде теории капитала, его интерес к евреям отошел на второй план. Правда, время от времени, как на палимпсесте, он проступает на страницах « Капитала». Например, так: «Капиталист знает, что за всеми товарами, как бы жалко они ни выглядели и как плохо бы ни пахли, маячат на самом деле деньги и стоят обрезанные евреи». Еще более важным было сохранение агрессивного эмоционального тона, так характерного для антисемитизма. На смену типичному еврею пришел типичный капиталист, но основные карикатурные черты при этом сохранились. Посмотрите, например, как Маркс описывает это капиталистическое чудовище: «Только тогда, когда капиталист становится олицетворенным капиталом, он обретает историческую ценность… Фанатически выколачивая прибавочную стоимость, он неустанно заставляет человеческие существа заниматься производством ради производства… он разделяет со скрягой страсть к богатству ради богатства. Но то, что у скряги приобрело характер мании, у капиталиста становится социальным механизмом, в котором сам он – приводное колесо… его действия – просто функция капитала, который оснащен волей и сознанием, позволяющим ему расценивать собственное потребление как ущерб, наносимый процессу накопления».Могла ли когда-нибудь существовать столь примитивная карикатура на человека? Впрочем, а существовал ли в реальной жизни типичный для антисемитов портрет еврея? На то, что Маркс, захлестнутый эмоциями, путал еврея с капиталистом, указывает сноска, которой он снабжает приведенную выше цитату. Там он ведет речь о ростовщике, называя его «старомодным, но постоянно возобновляемым видом капиталиста». Маркс знал, что в глазах большинства его читателей ростовщик – тот же еврей; как говорил Туссенель, слова «ростовщик» и «еврей» взаимозаменяемы. Большая часть сноски цитирует яростную полемику Лютера, направленную против ростовщика, которую мы уже воспроизводили выше. Тот факт, что Маркс цитирует писателяантисемита и его зверский призыв к убийству в работе, претендующей на научный характер, говорит как о собственной склонности Маркса к насилию, так и об эмоциональной иррациональности выражения этого – сначала в виде антисемитизма, а затем – экономической теории. Однако парадоксальное сочетание у Маркса еврейства с антисемитизмом не помешало его трудам найти отклик у растущей еврейской интеллигенции. Даже наоборот. Для многих эмансипированных евреев, особенно в восточной Европе, « Капитал» стал чем-то вроде новой Торы. В обоих случаях требуется некая изначальная вера, но марксизм обладает логической силой галахи, а ее упор на абстрактную интерпретацию событий в высшей степени близок по духу умным евреям, чьи предки всю жизнь штудировали талмуд либо сами они начинали учиться в ешиве, а затем бросили. На протяжении столетия число евреев раввинистского типа из семей богословов или торговцев, которые отвернулись от религии, неуклонно возрастало. Ортодоксальное еврейство, несмотря на почти повсеместный значительный рост еврейского населения, стало ощутимо убывать. Древнейшие еврейские общины Богемии и Моравии, славные своими богословскими традициями и духовными вождями, оказались перед необходимостью импортировать раввинов из более отсталых регионов. Большинство «пропавших раввинов» стали радикалами и теперь взирали на иудаизм и еврейство с презрением и злобой. Они отвернулись также и от класса, к которому принадлежали их родители, ибо значительная часть их происходила из состоятельных семей. Так, отец Маркса был юристом, отец Лассаля торговал шелками; Виктор Адлер, пионер австрийской социал-демократии, был сыном торговца недвижимостью, Отто Бауэр, вождь австрийских социалистов, – текстильного магната, Адольф Браун, вождь немецких социалистов, – промышленника, Пауль Зингер, другой ведущий немецкий социалист, – владельца швейной фабрики, Карл Хохберг – франкфуртского банкира. Есть и множество других примеров. Их разрыв с прошлым, с семьей и общиной, часто сочетающийся у них с чувством ненависти к себе, способствовал развитию духа отрицания и разрушения, иконоборства, временами почти нигилизма – тяги к ниспровержению институтов и всевозможных ценностей. Все эти черты к концу XIX столетия неевреи-консерваторы стали считать типично еврейской социальной и культурной болезнью. Существовали четыре главных причины, по которым евреи, начав принимать участие в общей политике, шарахались сначала к либеральному, а затем к левому концу спектра. На первом месте среди них стояла библейская традиция социального критицизма, который можно было бы назвать синдромом Амоса. С незапамятных времен всегда находился говорливый еврей, который брался обличать общественную несправедливость, рассказывать о бедах и нуждах бедняков и призывать власти исправить положение. Существовала, кроме того, талмудическая традиция общинного обеспечения, которая имела еще библейские корни и предвосхищала современные формы государственного коллективизма. Евреи, которые стали социалистами в XIX веке и выступали с нападками на неравенство в распределении богатств, произведенных либеральной системой свободного предпринимательства, выражали на современном языке еврейские принципы, возраст которых достигал 3000 лет и которые уже стали частью инстинктов народа. Было ли правдой то, что, по словам Дизраэли, для евреев была характерна высокая степень уважения по отношению к власти, иерархии и традиционному порядку? Да, было, но с рядом важных уточнений. Евреи, как мы видели, никогда не наделяли никакую общественную структуру абсолютной властью. Власть – в Торе, а любая людская власть является ограниченной, временной и преходящей. Иудаизм никогда не мог бы породить, подобно христианству латинского толка, теорию божественных прав монарха. Евреи в высшей степени уважительно относились к законной власти, но постольку, поскольку она была этически обоснована, и они могли стать (и становились) преданными сторонниками конституционных государственных систем, как в Соединенных Штатах и Англии. В этом смысле Дизраэли был прав, утверждая, что евреи зачастую были природными тори. Но они становились природными врагами власти, которая была сомнительной и тиранической, нелогичной или устаревшей. Когда Маркс писал: «Таким образом, мы видим, что всякий тиран находит поддержку у еврея – так же, как каждый папа – у иезуита. В действительности, все устремления угнетателей были бы тщетны, если бы армия иезуитов не подавляла бы мысль, а кучка евреев не очищала бы карманы», он был не прав. Займы, которые Ротшильды предоставляли абсолютным монархам, были направлены не на укрепление тирании, а на ослабление ее, особенно в тех случаях, если нужно было добиться лучшего отношения к евреям (в чем, разумеется, Маркс не был заинтересован). Власть еврейских денег в XIX столетии, если можно говорить о какой-то ее глобальной политической линии, характеризовалась мирной и конституционалистской направленностью. Знаменитый либеральный лозунг Гладстона «Мир, умеренность и реформа» был также и аксиомой Ротшильдов. Более того, был один очень важный аспект непонимания евреев со стороны Дизраэли. С его точки зрения, типичными евреями были сефарды. Действительно, для сефардов было характерно уважение к древним институтам власти, что соответствовало его образу еврея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101