Главу СС Генриха Гиммлера можно отождествить с холодным, неумолимым Торквемадой. Под воздействием риторики и публикаций Геббельса вскоре после прихода Гитлера к власти начались нападения на евреев со стороны штурмовиков и членов партии, а также бойкот и устрашение еврейского бизнеса. Гитлер дал знать, что он не одобряет эти «индивидуальные действия», как их называли. Но он оставлял их безнаказанными и позволял их наращивать вплоть до лета 1935 г. Затем в большой речи он воспользовался ими как предлогом для введения 15 сентября нюрнбергских декретов. Последние означали осуществление нацистской программы 1920 г., в соответствии с которой евреи лишались основных прав и начинался процесс отделения их от остального населения страны. Это был возврат к средневековой системе в ее наихудшем виде. Но, поскольку это был возврат к дурному, но знакомому прошлому, удалось обмануть евреев (и весь внешний мир), которые поверили, что нюрнбергская система даст им некий законный и постоянный, хотя и низкий, статус в нацистской Германии. При этом они упустили из виду, что в той же речи Гитлер предупредил: если эти попытки «отдельного и светского решения» проблемы не дадут результата, то может оказаться необходимым принять закон, «передающий проблему для ее окончательного решения в руки национал-социалистической партии». Фактически инструмент для этой альтернативы был уже подготовлен. Гиммлер открыл в Дахау свой первый концентрационный лагерь всего через семь недель после прихода Гитлера к власти, а затем забрал в свои руки контроль за репрессивным полицейским аппаратом, который не имел аналогов за пределами сталинской России. На фундаменте из нюрнбергских законов стала возводиться огромная структура положений, ограничивающих деятельность евреев. К осени 1938 г. экономическая мощь евреев была разрушена. Германская экономика вновь обрела силу. Германия была перевооружена. Свыше 200 000 евреев бежали из Германии. Впрочем, аншлюсс Австрии добавил примерно столько же, так что «еврейский вопрос» оставался нерешенным, и Гитлер был готов перейти к следующему этапу – его интернационализации. Если мощь евреев в Германии была уничтожена, то их мощь за рубежом, включая способность вести войну против него, стала занимать все больше места в его выступлениях. И тут весьма кстати произошло новое драматическое событие: 9 ноября 1938 г. еврей Гершель Гриншпан убил в Париже нацистского дипломата. У Гитлера появился повод для того, чтобы перейти к новому этапу, используя свой дуалистический подход и обоих своих агентов. В тот же вечер Геббельс сообщил нацистскому активу, собравшемуся в Мюнхене, что из-за желания отмщения уже начались антиеврейские бунты. По его предложению Гитлер принял решение: если бунты будут распространяться, их не следует осуждать. Фактически это означало, что партия будет их организовывать. И последовала «Хрустальная ночь». Члены партии крушили и грабили еврейские магазины. СА послало свои команды, чтобы поджечь все синагоги. СС получило информацию об этом в 11.05 вечера. Гиммлер записал в дневнике: «Приказ был отдан руководством ведомства пропаганды, и я подозреваю, что Геббельс с его жаждой власти, которую я давно заметил, и пустой башкой затеял эту акцию именно тогда, когда международная ситуация крайне неблагоприятна… Когда я спросил об этом фюрера, у меня возникло впечатление, что он ничего не знал об этих событиях». В течение двух часов он отдал приказ всей своей полиции и войскам СС пресечь грабежи и отправить 20 000 евреев в концентрационные лагеря. Почти нет сомнения, что Гитлер, чьи приказы по важным вопросам отдавались всегда устно, дал Геббельсу и Гиммлеру противоположные указания. Это было весьма для него характерно. Но в этом эпизоде наблюдается наряду с планированием и некоторый элемент путаницы. Он, конечно, использовался, как и планировал Гитлер, для дальнейших мер против евреев. Их объявили ответственными за бунт и оштрафовали на миллиард марок (около 400 миллионов долларов США). Но большую часть ущерба должны были компенсировать страховые компании. Дело имело много юридических последствий. Еврейские обращения в суды по поводу компенсации пришлось замять при помощи специального декрета Министерства юстиции, равно как и дела против двадцати шести членов партии по обвинению в убийстве евреев. Еще четверых, которые насиловали евреек, пришлось исключить, причем проявлялся дифференцированный подход к «идеалистическим» и «эгоистичным» поступкам. Самым неприятным, с точки зрения Гитлера, было то, что погром оказался непопулярен, причем не только за рубежом, но и прежде всего в Германии. И тогда он сменил тактику. Геббельс продолжал свою антисемитскую пропаганду, но впредь был лишен права осуществлять антиеврейское насилие. Отныне это почти полностью отдавалось в руки Гиммлера. Как и раньше, в качестве предлога для новой кампании по юридическим мерам против евреев использовался «взрыв ярости». Но в этот раз процесс был организован в высшей степени бюрократически. Каждый последующий шаг тщательно обдумывался опытными чиновниками, а не партийными теоретиками, все делалось легально и системно. Как показывает Рауль Гилберг, видный историк Холокоста, именно эта бюрократизация политики сделала возможным колоссальный масштаб ее проведения и превратила погром в геноцид. Такая политика привела также к тому, что раньше или позже, но почти каждый департамент германского правительства, а также большое количество гражданских лиц оказывались вовлечены в антиеврейскую деятельность. Война, которую Гитлер вел против евреев, превращалась в общенациональную. Для проведения этой политики евреев сначала надо было выявить, затем ограбить, а потом сконцентрировать. Для идентификации использовались два подхода: медицинский и религиозный. Нацисты обнаружили, что на практике определить еврея с точки зрения расы слишком трудно, и им пришлось вернуться к религиозому критерию. Их основополагающий декрет от 11 апреля 1933 г. устанавливал, что «лицом неарийского происхождения», то есть евреем, которого следует выгнать с государственной службы, нужно считать того, у кого кто-то из родителей или родителей родителей был иудейского вероисповедания. Но это привело к спорам. В 1935 г. совещание по медицинским вопросам с участием д-ра Вагнера, главного специалиста партии по медицинским вопросам, д-ра Бломе, секретаря Германской медицинской ассоциации, и д-ра Гросса, главы Управления по расовой политике, постановило: евреи на одну четверть являются немцами, а наполовину – евреями, так как, согласно Бломе, «как известно, у полуевреев еврейские гены являются доминантными». Но государственные службы не согласились с этим определением. Они определили евреев как тех, кто наполовину еврей в религиозном отношении или состоит в браке с евреем. Верх одержали госчиновники, поскольку именно они явились авторами соответствующих подробных законов, включая Закон рейха о гражданстве от 14 ноября 1935 г. Пригодность человека для использования на определенной должности (с точки зрения его расы) должна была устанавливаться в точном соответствии с 27 декретами, которые были рождены в недрах министерства внутренних дел бывшим таможенником д-ром Бернгардом Лозенером. Чтобы человек мог претендовать на одну из многих профессий, включенных в перечень, он должен был представить доказательство своего арийского происхождения. При этом у офицера СС следовало исследовать его происхождение вплоть до 1750 года; мелкому чиновнику в правительственном учреждении требовалось представить 7 заверенных документов. В эту процедуру, таким образом, неизбежно вовлекалась церковь как единственная организация, в распоряжении которой имелись регистрационные акты о рождении, составленные ранее 1875-76 гг. Появилась новая профессия – зиппенфоршер , исследователь семьи. Возникла и третья национальность – мишлинг , неполные евреи, которые подразделялись на первую и вторую категории. Возникало много заявлений о переклассификации, или «освобождении», как ее называли; как в царской России, система быстро скатилась к протекционизму и взяточничеству. Так, некий чиновник гитлеровского казначейства, бывший мишлингом второй категории, пользовался симпатией фюрера и получил от него «освобождение» в качестве личного рождественского подарка, когда сидел с семьей под елкой в сочельник 1938 г. В свою очередь процесс «ариизации» экономики, то есть, по сути, лишения евреев собственности, вовлек в сферу действия системы значительную часть деловых кругов. Начиная с августа 1935 г. Комитет по бойкоту, в состав которого входили Гиммлер и Штрейхер и за которым стояли все ресурсы государства, оказывал мощное давление на евреев с целью заставить их выставить свою собственность на продажу по минимальной цене, чтобы немцы могли ее быстро приобрести. В этом процессе на всех его этапах важную роль играли банки, которые зачастую сами становились собственниками. Таким образом, осуществлялось совращение немецкого бизнеса, который вовлекался в «окончательное решение». При этом не просто извлекалась прибыль из порочных законов. На всех этапах процесса проводилась в жизни двойственная линия Гитлера. Евреев лишали собственности как элементарным грабежом, так и «по закону». «ИГ-Фарбен» и «Дойче-Банк» проглотили австрийский банк «Эстеррайхише-Кредитанштальт» и субсидируемые им промышленные предприятия после того, как одного из его руководителей штурмовики увезли с собой и выбросили на ходу из автомобиля, а другого насмерть забили сапогами во время обыска в его доме. Барона Луи Ротшильда полиция арестовала и держала заложником, пока его семья не согласилась на распродажу их собственности по бросовой цене. Впоследствии «Дрезднер-Банк» написал начальнику штаба ведомства Гиммлера, что выражает свою благодарность полиции за содействие в сбивании цены. В процесс сосредоточения евреев, когда их отсекали от остального населения и держали в условиях совершенно иного режима, также вовлекалась нация в целом. Это был сложный и трудный процесс, который требовал холодной жестокости со стороны десятков тысяч бюрократов; процесс этот был почти столь же безжалостен, как и последующее уничтожение. Причем о нем было известно всем немцам. Правда, некоторые антиеврейские постановления не публиковались в печати. Но все могли видеть, что во всех областях жизни практикуется самое худшее отношение к евреям. После «Хрустальной ночи» законы о браке и половых контактах становились все более строгими и проводились в жизнь все более жесткими мерами. Еврей, уличенный в «панибратских отношениях» с арийцем, автоматически отправлялся в концлагерь; арийца же могли отправить туда на 3 месяца, на «перевоспитание». Одновременно начиная с ноябре 1938 г. евреев стали исключать из всех учебных заведений, а в поездах, залах ожидания и ресторанах вводилась сегрегация. Евреев стали переселять в специально отведенные кварталы. За некоторыми из этих акций стояли подробно проработанные постановления, другие же не имели никакого юридического обоснования. С самого начала и до конца гитлеровская война против евреев представляла собой ужасающую смесь закона и беззакония, системы и откровенного насилия. Так, с декабря 1938 г. Гиммлер ограничил свободу перемещения евреев, чтобы содействовать программе их концентрации, просто отобрав у них своей властью водительские права. По мере того как евреев лишали собственности, они сбивались в крупные города. Разоренные агентства помощи евреям не могли ничего поделать. И тогда, согласно мартовскому декрету 1939 г., безработных евреев стали подвергать принудительному труду. В итоге к началу войны (сентябрь 1939 г.) в перспективе просматривались грядущие ужасы, существовала и система для их реализации, хотя и в эмбриональном состоянии. В то же время война внесла в ситуацию два серьезных изменения. Во-первых, она изменила характер морального оправдания преследования евреев, которым пользовался Гитлер. Надо сказать, что моральное обоснование, как бы грубо оно ни было, играло важную роль в Холокосте, поскольку Геббельс открыто пользовался им для того, чтобы обеспечить уступчивость или безразличие немецкого народа, а Гиммлер – чтобы укрепить энтузиазм тех, кто непосредственно приводил в действие машину репрессий. До начала войны использовался следующий аргумент. Поскольку евреи на протяжении целого ряда поколений обкрадывали немецкий народ, они не имеют права на нынешнюю собственность, а потому меры, направленные на то, чтобы ее отнять, являются просто актом реституции, когда богатство возвращается исходному владельцу – рейху. С началом войны добавился новый аргумент. Гитлер всегда утверждал, что, если война начнется, это будет результатом работы евреев, действующих на международной арене, а потому они должны нести ответственность за все связанные с этим жертвы. Отсюда делался вывод, что евреи сами не имеют морального права на жизнь. И Гитлер неоднократно говорил, что война будет инициировать «окончательное решение» «еврейской проблемы».Это подводит нас ко второму последствию войны. Опыт правительства 1933-39 гг. привел Гитлера к изменению точки зрения на популярность антисемитизма. Последний был полезен для концентрации ненависти в абстрактной форме, вообще; однако, как убедился Гитлер, открытое, массовое физическое насилие против евреев в целом неприемлемо для немецкого народа, по крайней мере, в мирное время. Война же имеет свои специфические потребности и одновременно многое способна замаскировать, а потому является удобным контекстом для проведения в жизнь геноцида. То есть, на самом деле не евреи порождали войну – это Гитлеру была нужна война, чтобы уничтожить евреев. И не только германских, но и вообще всех евреев Европы, обеспечив международное и окончательное решение того, что он всегда объявлял международной проблемой. Причем война нужна была не только как предлог и средство сокрытия этого акта; она позволяла Гитлеру получить доступ к основному средоточию европейского еврейства, если начать войну против Польши и России. Уже на первом этапе войны резко возросло давление на евреев. С сентября 1939 г. они не имели права находиться на улицах после 8 часов вечера. Затем их перемещение стали запрещать повсеместно в определенное время, а в некоторых местах – всегда. Им запрещалось пользование многими видами общественного транспорта, за исключением неудобного времени, а иногда и в любое время. У них отобрали телефоны, а затем запретили вообще ими пользоваться; на телефонных будках появилась надпись: «Евреям пользоваться запрещено!» В августе 1938 г. для евреев были введены специальные удостоверения личности, которые с началом войны легли в основу новой системы ограничения в правах. На продовольственных карточках евреев ставилась специальная пометка «J», чтобы проще было ограничить их права. С декабря 1939 г. нормы отпуска продуктов для евреев были урезаны, и одновременно для совершения покупок им были выделены ограниченные часы. Одним из «пунктиков» Гитлера было мнение, будто Первую мировую войну проиграли на Внутреннем фронте, где еврейский рэкет вызвал нехватку продовольствия. В этот раз он принял твердое решение, что ни один еврей не должен съедать ни на глоток больше, чем необходимо, и в проведении этой политики в жизнь главную роль играло министерство продовольствия. Практически бюрократы шаг за шагом шли к тому, чтобы постепенно уморить евреев голодом. Одновременно евреев заставляли работать до смерти. Они были исключены из числа тех, на кого распространялись германские законы об охране труда. Так, например, с октября 1941 г. специальный закон позволял работодателям не ограничивать продолжительность рабочего дня для 14-летних мальчиков евреев. Евреев лишили защитной спецодежды, в том числе сварщиков – очков и рукавиц. С сентября 1941 г. все евреи начиная с 6 лет были обязаны носить черную на желтом фоне звезду Давида размером с ладонь с надписью «Юде» в центре. Такая система идентификации, упрощавшая задачу обнаружения евреев, нарушающих бесчисленные ограничения, превращала всю немецкую нацию в помощников полиции и соучастников преследования евреев, а самих евреев дополнительно деморализовала. Начало войны отдало в руки Гитлеру половину Польши и свыше двух миллионов польских евреев. Причем поскольку Польша стала оккупированной страной, Гитлер мог там делать практически все, что ему заблагорассудится. И вновь здесь был применен дуализм Гитлера. Началось со «спонтанных» индивидуальных нападений, хотя и в большем масштабе и с большей жестокостью, чем в Германии. Так, свыше пятидесяти евреев были застрелены в одной из польских синагог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101