Она подумала, что причиной гримасы было не удивление, а слабость мышц его нижней челюсти: что необычного в одной из многочисленных невест, ожидающей аудиенции у автарка? Голова скотарка тряслась на тонкой шее. В глазах Прусаса промелькнуло выражение не то презрения, не то ненависти. Его холодный оценивающий взгляд, подергивания и ужимки лишь усилили раздражение Киннитан.
Почему самый могущественный человек в мире выбрал своим преемником это хилое, ненормальное существо? Киннитан терялась в догадках. Должность скотарка стала традиционной при Соколином троне. До тех пор пока сын автарка не станет достаточно взрослым, чтобы управлять государством, роль наследника выполняет скотарк. Если автарк умрет, не оставив законного наследника, наличие правителя предотвратит распри между родственниками – они не могут наследовать трон напрямую, а значит, не будет кровопролитной войны кланов за власть.
Правда, древний закон гласил, что в случае смерти скотарка автарк лишается милости богов и должен отречься от трона. Поэтому при выборе скотарка правитель учитывал не столько деловые качества, сколько здоровье и выносливость. Примерно так оценивают скаковых лошадей: по блеску глаз и крепкому сердцу. Раньше выбор скотарка осуществлялся на специальных состязаниях: в процессе их все участники, кроме победителя, должны были умереть. Такие состязания считались обычным делом, потому что для автарка путь к Соколиному трону грозил теми же опасностями. Правда, в борьбе за власть претенденты умирали не так открыто.
Девушка видела, как Прусас, дрожа всем телом, откинулся на подушки в глубине паланкина. Срывающимся голосом он крикнул носильщикам, чтобы его несли дальше. Киннитан не понимала, почему Сулепис, не имевший не то что взрослого наследника мужского пола, но даже новорожденного сына, выбрал в скотарки калеку, находившегося на краю могилы. Впрочем, не только Киннитан – никто в обители Уединения не знал ответа, хотя об этом постоянно судачили. Самые отчаянные шепотом высказывали предположение, будто автарк – самый ненормальный в своей безумной семейке. Или, говорили они с одухотворенным видом, он любимец богов.
Не успели высокие двери захлопнуться за скотарком, как их снова открыли перед Киннитан, двумя ее служанками и стражниками из числа избранных.
Опочивальня, украшенная изящными пурпурно-золотыми колоннами, была чуть меньше большого Тронного зала, хотя людей в ней собралось совсем немного: десяток солдат, расположившихся за помостом, и человек двадцать слуг и священников. При других обстоятельствах Киннитан почувствовала бы себя неловко под взглядами мужчин, особенно после жизни в обители Уединения, но не сейчас. И, хотя одним из рассматривавших ее был Джеддин – глаза капитана «леопардов» выражали восхищение, – взор Киннитан как магнитом притягивал человек, сидевший на белой каменной скамье. Однако еще больше, чем очевидное могущество автарка, ее поразило поведение людей: все они старались занять место поближе к Сулепису, хотя, несомненно, боялись его. Наверное, так замерзшие крестьяне придвигаются к огню. Смотреть на правителя заставляло не только безумие, горевшее в его безжалостных, как у хищной птицы, глазах. Киннитан уставилась на автарка еще и по другой причине: тот оказался абсолютно голым, если не считать золотого венца на голове и золотых напалечников на руках.
Щеки Киннитан запылали, словно богокороль и вправду излучал жар. Она не знала, куда ей смотреть. Сама по себе нагота, даже мужская, ее не пугала: она не раз видела отца и братьев купающимися. К тому же, гуляя по людным улицам, залитым палящим солнцем, жители Ксанда предпочитали обходиться минимумом одежды. Загорелые руки и ноги автарка были длинноваты и худы, но он не был уродливым. Однако Киннитан напугало безразличие Сулеписа к собственному виду. Он походил на животное, не сознающее своей наготы и не получающее от нее никакого удовольствия. Его тело лоснилось от пота, а член, длинный и вялый, лежал на бедрах, как морда неизвестного слепого зверя.
– А вот и моя юная невеста, – произнес автарк безразличным тоном, не соответствующим блеску его глаз. – Правильно я говорю, Пангиссир? Это ведь она?
Верховный жрец вышел из-за спин девушек с веерами и остановился.
– Вы, как всегда, правы, Бесценный, – поклонился он.
– А зовут ее… зовут…
– Киннитан, Бесценный, дочь Чешрета из третьего храма.
– Какое у тебя необычное имя, дитя. – Автарк поднял руку и поманил девушку длинным блестящим пальцем. – Подойди ближе.
Еще никогда в жизни она не испытывала такого сильного желания убежать со всех ног. Киннитан овладел животный ужас – словно ее окатили ледяной водой. Перед ней снова открылись глубины, в которые ее погрузило зелье, называемое «кровью солнца»: казалось, сейчас она провалится в черноту и будет падать вечно. Она не сумела бы объяснить, откуда возникло столь сильное желание убежать, но поддаваться ему все равно было недопустимо. Киннитан собралась с силами и постаралась взять себя в руки.
– Подойди! – резко приказал Пангиссир. – С тобой говорит сам Бесценный.
Теперь взгляд автарка словно вцепился в нее, и она, сама того не сознавая, сделала один маленький шаг вперед, потом второй. Золотой палец поманил – и Киннитан подошла еще ближе, пока не остановилась прямо перед скамьей богокороля: его длинное лицо теперь находилось на расстоянии вытянутой руки. Она никогда не видела таких глаз, не могла вообразить себе такой пронзительной, безумной глубины, парализующей всех двуногих тварей. Сквозь аромат роз и другие запахи пробивался один: неприятный, причиняющий беспокойство, с солоноватым привкусом то ли крови, то ли горячего металла. Запах дыхания автарка.
– Наверное, сказывается ее происхождение.
Самый могущественный человек на земле протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. Киннитан вздрогнула и застыла, когда автарк провел пальцем с золотым когтем по ее щеке, – ей показалось, что коготь оставляет кровавый след. Киннитан закрыла глаза. Она подумала, что все это лишь злая шутка и сейчас кто-нибудь подойдет и швырнет ее на пол, чтобы отрубить голову. Такой исход был предпочтительнее неизвестности.
– Открой глаза, девочка, – услышала она голос богокороля. – Разве я такой страшный? В обители Уединения множество женщин с радостью принимают мои прикосновения, а остальные молятся, чтобы я к ним пришел.
Киннитан посмотрела на него, и это стоило ей большого труда. Ей почудилось, что в огромной комнате не осталось ничего – ни колонн, ни стражников, – кроме его глаз цвета нестираного белья.
– Не бойся, – увещевал автарк. – Лучше радуйся. Ты станешь источником моего бессмертия, маленькая невеста. Это величайшая честь.
Она не могла ему ответить, не нашла в себе сил даже кивнуть – словно в горле застрял комок.
– Хорошо, – сказал он. – Делай все, как велит старый жрец, и брачная ночь возвысит тебя над всеми. – Рука автарка переместилась с лица на грудь Киннитан, и девушка почувствовала, как ее соски под легкой одеждой напряглись, словно от холода. – Помни: все это принадлежит теперь твоему богу.
Ладонь заскользила по животу, и через секунду золотые пальцы бесцеремонно сжали ее пах. Она не имела права даже застонать.
– Готовься и радуйся.
Автарк выпустил ее и отвернулся, подняв руку. Виночерпий бросился к нему, поднося какой-то напиток.
Было ясно, что аудиенция окончена. Пангиссир хлопнул в ладоши, и стражники повели Киннитан к двери. Она так сильно дрожала, что могла упасть, если б ее не поддерживали под руки. Тело не желало забывать прикосновения автарка – словно они оставили ожоги на коже.
20. ЗАТЕРЯВШИЕСЯ В ЛУННОМ МИРЕ
В ГЛУБИНЕ ЛЕСА
Назови свои деревья-стражи:
Белое Сердце, Каменная Рука, Скрытый Глаз, Источник Звезд.
Поклонись им, и они, смеясь, поклонятся тоже.
Из «Оракулов падающих костей»
Баррик был вне себя. Авин Броун посмел вызвать его в другой конец замка посреди ночи, словно принц – обычный придворный. Юноша недовольно прикрикнул на маленького слугу, когда тот, распахивая перед ним двери комендантских покоев, недостаточно проворно отскочил в сторону. И все же Баррика встревожили слова посыльного о крайне срочном, неотложном деле.
«Лорд комендант просит вас пожаловать в его покои, ваше высочество, – сообщил ему паж. – Он умоляет вас прийти как можно быстрее».
Баррика снова преследовали ночные кошмары. Они снились так часто, что в ожидании встречи с комендантом принц в глубине души боялся, что Броун предал его и заманил в ловушку. Баррик чуть было не подался назад, когда увидел идущего навстречу коменданта: тот был в нелепом ночном халате и в туфлях с пряжками на босу ногу. Между тем Броун не сделал ничего подозрительного, а лишь слегка поклонился и придержал для Баррика дверь. Тогда в голову принцу пришла другая страшная мысль.
– Где сестра? – тревожно спросил он. – С ней все в порядке?
– Да, все хорошо. Надеюсь, она придет с минуты на минуту. – Комендант жестом указал на один из двух стульев, стоявших почти вплотную один к другому. – Присаживайтесь, ваше высочество, сделайте милость. Я объясню, в чем дело.
Его непричесанная, не перевязанная ленточками борода торчала во все стороны, словно дикий кустарник. Вероятно, срочное известие, заставившее Броуна взять на себя смелость вызвать обоих регентов, застало его в постели.
Баррик сел.
– Я отправил мальчика за вином. Простите, что принимаю вас по-простому, – сказал Броун и тяжело опустил свое огромное тело на табурет, оставив второй стул свободным.
Баррик пожал плечами.
– Я бы выпил глинтвейна.
– Прекрасный выбор. В коридорах невероятно холодно.
– Это верно, – согласилась появившаяся в дверях Бриони. – Очень хочу надеяться, лорд Броун, что у вас есть серьезная причина вытащить меня из теплой постели.
Под ее просторным бархатным плащом с капюшоном виднелась ночная рубашка. Только Баррик был одет так же, как днем. Последнее время он не любил готовиться ко сну и засыпал прямо в кресле, в одежде. Ему казалось, что так злобным призракам будет труднее его обнаружить.
– Благодарю, ваше высочество, что пришли. – Броун поднялся и поклонился Бриони, прежде чем подвести ее к стулу.
Баррик заметил, что Броун, вставая, слегка поморщился.
Сначала Баррика это лишь удивило – и лорд комендант, и Шасо казались ему железными людьми. Но уже в следующую минуту его охватило беспокойство. А если Броун умрет? В конце концов, комендант уже не молод. Отец в плену, главный оружейник в темнице, Кендрик мертв. Эддоны могут доверять очень немногим из тех, кто в курсе всех дел Южного Предела. Баррик почувствовал себя ребенком, которого заставляют выполнять обязанности взрослого.
Броун, должно быть, прочел на лице Баррика его мысли и мрачно улыбнулся.
– Такие холодные ночи – испытание для моих старых суставов, ваше высочество, но я с этим справляюсь. Я рад, что вам придется познакомиться с подобными хворями еще очень и очень не скоро.
Бриони больше интересовал брат, чем недомогания лорда коменданта.
– Ты еще не ложился спать, Баррик? – удивилась она. Принцу не понравилось, что вопрос прозвучал при Авине Броуне. Она вела себя как старшая или даже как мать, а не сестра-близнец.
– Я читал. Вы одобряете такое занятие, ваше высочество? Бриони чуть покраснела.
– Я просто поинтересовалась…
– Я давно хочу у вас спросить, принцесса, хорошо ли вам служит моя племянница Роза Треллинг? – задал вопрос Броун, избегая смотреть принцессе в глаза. У него был растерянный и смущенный вид, словно не он разбудил молодых людей, а его подняли с постели среди ночи. – Мы очень благодарны вам за вашу доброту к ней. Она хорошая девушка, хотя иногда бывает глуповата.
Бриони пристально смотрела на коменданта.
– Я очень рада, что она у меня служит, – ответила она. – Но я не поверю, будто вы разбудили нас после полуночи, когда уже пробил колокол, только затем, чтобы расспрашивать о Фрейлине.
– Простите меня, ваше высочество, но я не могу приступить к делу, пока…
Лорд комендант замолчал и многозначительно кивнул на пажа, вернувшегося с тремя кубками вина. Мальчик опустился на колени перед камином и стал подогревать кубки, опуская в них раскаленный металлический прут. Первой вино получила Бриони. Поскольку Авин Броун не мог говорить при паже, всем пришлось молча наблюдать за его, как казалось, бесконечными хлопотами. В комнате стояла тишина, слышалось лишь потрескивание дров в камине.
Когда паж ушел, Броун подался вперед и заговорил:
– Еще раз прошу прощения, что позвал вас сюда среди ночи. Дело в том, что у меня в комнате проще избавиться от чужих ушей. Если бы я явился к вам и попросил ваших многочисленных пажей и фрейлин удалиться, завтра все только об этом и говорили бы.
– Вы думаете, никто не заметил, как мы с Барриком прошли ночью через весь замок, чтобы встретиться с вами?
– Это вызовет куда меньше толков. Есть и еще одна причина, заставившая меня пригласить вас сюда. Скоро вы узнаете о ней.
– Но что за срочность? – почти закричал Баррик.
Он никак не мог унять дрожь, сотрясавшую тело. Неужели короли живут вот так – с жуткими ночными визитами, в постоянных сомнениях и недоверии? Кому это понравится? Его вдруг охватил страх (он молился, чтобы страх не оказался предчувствием) от мысли, что Бриони умрет и он останется один на троне.
– В чем причина спешки? – вопрошал он. – Почему нельзя подождать до утра и с чего вдруг такая секретность?
– Есть две новости. Обе я узнал сегодня вечером, – ответил Броун. – Одна из них и заставила меня разбудить вас. Но начну я с другой, а вы допивайте вино. – Он сделал большой глоток и с жаром провозгласил: – Возблагодарим Ярило за благословенный виноград! Если бы я не выпивал пару бокалов теплого вина на ночь, мои суставы совсем перестали бы гнуться. Пришлось бы спать стоя, как кони.
– Рассказывайте же! – прошипел Баррик сквозь стиснутые зубы.
– Простите меня, ваши высочества. – Броун дернул себя за седеющую бороду. – Вот первое известие, и я не знаю, что оно может означать: Гейлон Толли пропал.
– Что?! – одновременно воскликнули Баррик и Бриони.
– Гейлон Толли? – переспросил принц, не веря ушам. – Гердог Саммерфильдский?
Авин Броун кивнул.
– Да, мой господин. Он не доехал до Саммерфильда.
– Он выехал с дюжиной вооруженных людей, – напомнила Бриони. – Столько рыцарей в доспехах и с оружием не могут исчезнуть бесследно. Мы бы уже что-нибудь услышали от его матери, не так ли?
– Верно, – поддержал ее Баррик. – Случись что, старая корова давно была бы здесь и во всю глотку вопила бы об убийстве.
Авин Броун поднял обе руки, призывая близнецов к спокойствию.
– Они лишь сейчас спохватились, что его нет. Перед отъездом из Южного Предела он отправил домой гонца, поэтому они ожидали прибытия Гейлона неделю тому назад. Когда он не появился и через неделю, в Саммерфильде не удивились: подумали, он задержался на охоте или навещает одну из… из своих кузин. – Броун бросил короткий взгляд на Бриони и быстро отвернулся. – Лишь позавчера они по-настоящему встревожились. Лошадь его друга Ивона Киннея, сына барона Лонгхоу… Вы, конечно, помните молодого Киннея?
– Проныра, – заметил Баррик. – Вечно говорит о том, как он хотел стать священником и как тискал девок.
– Так вот, лошадь Киннея с седлом и потником нашли в нескольких милях от Саммерфильда. В письме матери Гейлон упоминал, что Кинней собирается у них погостить. Толли обыскали все окрестности, прочесали лес. Никаких следов.
Бриони отставила свой кубок. Теперь она выглядела так же, как Баррик, когда тому передали приглашение Броуна.
– Да защитят нас боги от зла, – выдохнула она. – Думаете, с ними случилось то же, что с караваном купцов? Что это опять… сумеречное племя?
Но ведь Саммерфильд располагается на много миль к югу от Границы Теней, – поспешил отметить Баррик. Ему совсем не нравилась мысль о том, что неизвестные существа просачиваются с той стороны Границы и бродят по их землям. После того как принц узнал об исчезновении каравана, у него не было ни одной спокойной ночи. – Мы к ней куда ближе.
– Нет ничего невозможного, – возразил Авин Броун. – Но я хочу, чтобы вы подумали и о том, что находится совсем близко от нас. Гейлон Толли покидал Южный Предел в очень плохом настроении, он был зол. А ведь он влиятельный человек. Особенно теперь, когда погиб ваш брат. Думаю, вы сами знаете, что немало людей в королевстве считают вас обоих слишком юными для управления страной. Некоторые поговаривают, будто вы – марионетки в моих руках.
– Возможно, мы поговорим об этом в следующий раз, когда снова решите вытащить нас из постелей посреди ночи, Броун, – раздраженно оборвал коменданта Баррик.
Гнев придал принцу сил. Так раскаленный железный прут, опущенный в кубок с вином, отдает ему тепло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Почему самый могущественный человек в мире выбрал своим преемником это хилое, ненормальное существо? Киннитан терялась в догадках. Должность скотарка стала традиционной при Соколином троне. До тех пор пока сын автарка не станет достаточно взрослым, чтобы управлять государством, роль наследника выполняет скотарк. Если автарк умрет, не оставив законного наследника, наличие правителя предотвратит распри между родственниками – они не могут наследовать трон напрямую, а значит, не будет кровопролитной войны кланов за власть.
Правда, древний закон гласил, что в случае смерти скотарка автарк лишается милости богов и должен отречься от трона. Поэтому при выборе скотарка правитель учитывал не столько деловые качества, сколько здоровье и выносливость. Примерно так оценивают скаковых лошадей: по блеску глаз и крепкому сердцу. Раньше выбор скотарка осуществлялся на специальных состязаниях: в процессе их все участники, кроме победителя, должны были умереть. Такие состязания считались обычным делом, потому что для автарка путь к Соколиному трону грозил теми же опасностями. Правда, в борьбе за власть претенденты умирали не так открыто.
Девушка видела, как Прусас, дрожа всем телом, откинулся на подушки в глубине паланкина. Срывающимся голосом он крикнул носильщикам, чтобы его несли дальше. Киннитан не понимала, почему Сулепис, не имевший не то что взрослого наследника мужского пола, но даже новорожденного сына, выбрал в скотарки калеку, находившегося на краю могилы. Впрочем, не только Киннитан – никто в обители Уединения не знал ответа, хотя об этом постоянно судачили. Самые отчаянные шепотом высказывали предположение, будто автарк – самый ненормальный в своей безумной семейке. Или, говорили они с одухотворенным видом, он любимец богов.
Не успели высокие двери захлопнуться за скотарком, как их снова открыли перед Киннитан, двумя ее служанками и стражниками из числа избранных.
Опочивальня, украшенная изящными пурпурно-золотыми колоннами, была чуть меньше большого Тронного зала, хотя людей в ней собралось совсем немного: десяток солдат, расположившихся за помостом, и человек двадцать слуг и священников. При других обстоятельствах Киннитан почувствовала бы себя неловко под взглядами мужчин, особенно после жизни в обители Уединения, но не сейчас. И, хотя одним из рассматривавших ее был Джеддин – глаза капитана «леопардов» выражали восхищение, – взор Киннитан как магнитом притягивал человек, сидевший на белой каменной скамье. Однако еще больше, чем очевидное могущество автарка, ее поразило поведение людей: все они старались занять место поближе к Сулепису, хотя, несомненно, боялись его. Наверное, так замерзшие крестьяне придвигаются к огню. Смотреть на правителя заставляло не только безумие, горевшее в его безжалостных, как у хищной птицы, глазах. Киннитан уставилась на автарка еще и по другой причине: тот оказался абсолютно голым, если не считать золотого венца на голове и золотых напалечников на руках.
Щеки Киннитан запылали, словно богокороль и вправду излучал жар. Она не знала, куда ей смотреть. Сама по себе нагота, даже мужская, ее не пугала: она не раз видела отца и братьев купающимися. К тому же, гуляя по людным улицам, залитым палящим солнцем, жители Ксанда предпочитали обходиться минимумом одежды. Загорелые руки и ноги автарка были длинноваты и худы, но он не был уродливым. Однако Киннитан напугало безразличие Сулеписа к собственному виду. Он походил на животное, не сознающее своей наготы и не получающее от нее никакого удовольствия. Его тело лоснилось от пота, а член, длинный и вялый, лежал на бедрах, как морда неизвестного слепого зверя.
– А вот и моя юная невеста, – произнес автарк безразличным тоном, не соответствующим блеску его глаз. – Правильно я говорю, Пангиссир? Это ведь она?
Верховный жрец вышел из-за спин девушек с веерами и остановился.
– Вы, как всегда, правы, Бесценный, – поклонился он.
– А зовут ее… зовут…
– Киннитан, Бесценный, дочь Чешрета из третьего храма.
– Какое у тебя необычное имя, дитя. – Автарк поднял руку и поманил девушку длинным блестящим пальцем. – Подойди ближе.
Еще никогда в жизни она не испытывала такого сильного желания убежать со всех ног. Киннитан овладел животный ужас – словно ее окатили ледяной водой. Перед ней снова открылись глубины, в которые ее погрузило зелье, называемое «кровью солнца»: казалось, сейчас она провалится в черноту и будет падать вечно. Она не сумела бы объяснить, откуда возникло столь сильное желание убежать, но поддаваться ему все равно было недопустимо. Киннитан собралась с силами и постаралась взять себя в руки.
– Подойди! – резко приказал Пангиссир. – С тобой говорит сам Бесценный.
Теперь взгляд автарка словно вцепился в нее, и она, сама того не сознавая, сделала один маленький шаг вперед, потом второй. Золотой палец поманил – и Киннитан подошла еще ближе, пока не остановилась прямо перед скамьей богокороля: его длинное лицо теперь находилось на расстоянии вытянутой руки. Она никогда не видела таких глаз, не могла вообразить себе такой пронзительной, безумной глубины, парализующей всех двуногих тварей. Сквозь аромат роз и другие запахи пробивался один: неприятный, причиняющий беспокойство, с солоноватым привкусом то ли крови, то ли горячего металла. Запах дыхания автарка.
– Наверное, сказывается ее происхождение.
Самый могущественный человек на земле протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. Киннитан вздрогнула и застыла, когда автарк провел пальцем с золотым когтем по ее щеке, – ей показалось, что коготь оставляет кровавый след. Киннитан закрыла глаза. Она подумала, что все это лишь злая шутка и сейчас кто-нибудь подойдет и швырнет ее на пол, чтобы отрубить голову. Такой исход был предпочтительнее неизвестности.
– Открой глаза, девочка, – услышала она голос богокороля. – Разве я такой страшный? В обители Уединения множество женщин с радостью принимают мои прикосновения, а остальные молятся, чтобы я к ним пришел.
Киннитан посмотрела на него, и это стоило ей большого труда. Ей почудилось, что в огромной комнате не осталось ничего – ни колонн, ни стражников, – кроме его глаз цвета нестираного белья.
– Не бойся, – увещевал автарк. – Лучше радуйся. Ты станешь источником моего бессмертия, маленькая невеста. Это величайшая честь.
Она не могла ему ответить, не нашла в себе сил даже кивнуть – словно в горле застрял комок.
– Хорошо, – сказал он. – Делай все, как велит старый жрец, и брачная ночь возвысит тебя над всеми. – Рука автарка переместилась с лица на грудь Киннитан, и девушка почувствовала, как ее соски под легкой одеждой напряглись, словно от холода. – Помни: все это принадлежит теперь твоему богу.
Ладонь заскользила по животу, и через секунду золотые пальцы бесцеремонно сжали ее пах. Она не имела права даже застонать.
– Готовься и радуйся.
Автарк выпустил ее и отвернулся, подняв руку. Виночерпий бросился к нему, поднося какой-то напиток.
Было ясно, что аудиенция окончена. Пангиссир хлопнул в ладоши, и стражники повели Киннитан к двери. Она так сильно дрожала, что могла упасть, если б ее не поддерживали под руки. Тело не желало забывать прикосновения автарка – словно они оставили ожоги на коже.
20. ЗАТЕРЯВШИЕСЯ В ЛУННОМ МИРЕ
В ГЛУБИНЕ ЛЕСА
Назови свои деревья-стражи:
Белое Сердце, Каменная Рука, Скрытый Глаз, Источник Звезд.
Поклонись им, и они, смеясь, поклонятся тоже.
Из «Оракулов падающих костей»
Баррик был вне себя. Авин Броун посмел вызвать его в другой конец замка посреди ночи, словно принц – обычный придворный. Юноша недовольно прикрикнул на маленького слугу, когда тот, распахивая перед ним двери комендантских покоев, недостаточно проворно отскочил в сторону. И все же Баррика встревожили слова посыльного о крайне срочном, неотложном деле.
«Лорд комендант просит вас пожаловать в его покои, ваше высочество, – сообщил ему паж. – Он умоляет вас прийти как можно быстрее».
Баррика снова преследовали ночные кошмары. Они снились так часто, что в ожидании встречи с комендантом принц в глубине души боялся, что Броун предал его и заманил в ловушку. Баррик чуть было не подался назад, когда увидел идущего навстречу коменданта: тот был в нелепом ночном халате и в туфлях с пряжками на босу ногу. Между тем Броун не сделал ничего подозрительного, а лишь слегка поклонился и придержал для Баррика дверь. Тогда в голову принцу пришла другая страшная мысль.
– Где сестра? – тревожно спросил он. – С ней все в порядке?
– Да, все хорошо. Надеюсь, она придет с минуты на минуту. – Комендант жестом указал на один из двух стульев, стоявших почти вплотную один к другому. – Присаживайтесь, ваше высочество, сделайте милость. Я объясню, в чем дело.
Его непричесанная, не перевязанная ленточками борода торчала во все стороны, словно дикий кустарник. Вероятно, срочное известие, заставившее Броуна взять на себя смелость вызвать обоих регентов, застало его в постели.
Баррик сел.
– Я отправил мальчика за вином. Простите, что принимаю вас по-простому, – сказал Броун и тяжело опустил свое огромное тело на табурет, оставив второй стул свободным.
Баррик пожал плечами.
– Я бы выпил глинтвейна.
– Прекрасный выбор. В коридорах невероятно холодно.
– Это верно, – согласилась появившаяся в дверях Бриони. – Очень хочу надеяться, лорд Броун, что у вас есть серьезная причина вытащить меня из теплой постели.
Под ее просторным бархатным плащом с капюшоном виднелась ночная рубашка. Только Баррик был одет так же, как днем. Последнее время он не любил готовиться ко сну и засыпал прямо в кресле, в одежде. Ему казалось, что так злобным призракам будет труднее его обнаружить.
– Благодарю, ваше высочество, что пришли. – Броун поднялся и поклонился Бриони, прежде чем подвести ее к стулу.
Баррик заметил, что Броун, вставая, слегка поморщился.
Сначала Баррика это лишь удивило – и лорд комендант, и Шасо казались ему железными людьми. Но уже в следующую минуту его охватило беспокойство. А если Броун умрет? В конце концов, комендант уже не молод. Отец в плену, главный оружейник в темнице, Кендрик мертв. Эддоны могут доверять очень немногим из тех, кто в курсе всех дел Южного Предела. Баррик почувствовал себя ребенком, которого заставляют выполнять обязанности взрослого.
Броун, должно быть, прочел на лице Баррика его мысли и мрачно улыбнулся.
– Такие холодные ночи – испытание для моих старых суставов, ваше высочество, но я с этим справляюсь. Я рад, что вам придется познакомиться с подобными хворями еще очень и очень не скоро.
Бриони больше интересовал брат, чем недомогания лорда коменданта.
– Ты еще не ложился спать, Баррик? – удивилась она. Принцу не понравилось, что вопрос прозвучал при Авине Броуне. Она вела себя как старшая или даже как мать, а не сестра-близнец.
– Я читал. Вы одобряете такое занятие, ваше высочество? Бриони чуть покраснела.
– Я просто поинтересовалась…
– Я давно хочу у вас спросить, принцесса, хорошо ли вам служит моя племянница Роза Треллинг? – задал вопрос Броун, избегая смотреть принцессе в глаза. У него был растерянный и смущенный вид, словно не он разбудил молодых людей, а его подняли с постели среди ночи. – Мы очень благодарны вам за вашу доброту к ней. Она хорошая девушка, хотя иногда бывает глуповата.
Бриони пристально смотрела на коменданта.
– Я очень рада, что она у меня служит, – ответила она. – Но я не поверю, будто вы разбудили нас после полуночи, когда уже пробил колокол, только затем, чтобы расспрашивать о Фрейлине.
– Простите меня, ваше высочество, но я не могу приступить к делу, пока…
Лорд комендант замолчал и многозначительно кивнул на пажа, вернувшегося с тремя кубками вина. Мальчик опустился на колени перед камином и стал подогревать кубки, опуская в них раскаленный металлический прут. Первой вино получила Бриони. Поскольку Авин Броун не мог говорить при паже, всем пришлось молча наблюдать за его, как казалось, бесконечными хлопотами. В комнате стояла тишина, слышалось лишь потрескивание дров в камине.
Когда паж ушел, Броун подался вперед и заговорил:
– Еще раз прошу прощения, что позвал вас сюда среди ночи. Дело в том, что у меня в комнате проще избавиться от чужих ушей. Если бы я явился к вам и попросил ваших многочисленных пажей и фрейлин удалиться, завтра все только об этом и говорили бы.
– Вы думаете, никто не заметил, как мы с Барриком прошли ночью через весь замок, чтобы встретиться с вами?
– Это вызовет куда меньше толков. Есть и еще одна причина, заставившая меня пригласить вас сюда. Скоро вы узнаете о ней.
– Но что за срочность? – почти закричал Баррик.
Он никак не мог унять дрожь, сотрясавшую тело. Неужели короли живут вот так – с жуткими ночными визитами, в постоянных сомнениях и недоверии? Кому это понравится? Его вдруг охватил страх (он молился, чтобы страх не оказался предчувствием) от мысли, что Бриони умрет и он останется один на троне.
– В чем причина спешки? – вопрошал он. – Почему нельзя подождать до утра и с чего вдруг такая секретность?
– Есть две новости. Обе я узнал сегодня вечером, – ответил Броун. – Одна из них и заставила меня разбудить вас. Но начну я с другой, а вы допивайте вино. – Он сделал большой глоток и с жаром провозгласил: – Возблагодарим Ярило за благословенный виноград! Если бы я не выпивал пару бокалов теплого вина на ночь, мои суставы совсем перестали бы гнуться. Пришлось бы спать стоя, как кони.
– Рассказывайте же! – прошипел Баррик сквозь стиснутые зубы.
– Простите меня, ваши высочества. – Броун дернул себя за седеющую бороду. – Вот первое известие, и я не знаю, что оно может означать: Гейлон Толли пропал.
– Что?! – одновременно воскликнули Баррик и Бриони.
– Гейлон Толли? – переспросил принц, не веря ушам. – Гердог Саммерфильдский?
Авин Броун кивнул.
– Да, мой господин. Он не доехал до Саммерфильда.
– Он выехал с дюжиной вооруженных людей, – напомнила Бриони. – Столько рыцарей в доспехах и с оружием не могут исчезнуть бесследно. Мы бы уже что-нибудь услышали от его матери, не так ли?
– Верно, – поддержал ее Баррик. – Случись что, старая корова давно была бы здесь и во всю глотку вопила бы об убийстве.
Авин Броун поднял обе руки, призывая близнецов к спокойствию.
– Они лишь сейчас спохватились, что его нет. Перед отъездом из Южного Предела он отправил домой гонца, поэтому они ожидали прибытия Гейлона неделю тому назад. Когда он не появился и через неделю, в Саммерфильде не удивились: подумали, он задержался на охоте или навещает одну из… из своих кузин. – Броун бросил короткий взгляд на Бриони и быстро отвернулся. – Лишь позавчера они по-настоящему встревожились. Лошадь его друга Ивона Киннея, сына барона Лонгхоу… Вы, конечно, помните молодого Киннея?
– Проныра, – заметил Баррик. – Вечно говорит о том, как он хотел стать священником и как тискал девок.
– Так вот, лошадь Киннея с седлом и потником нашли в нескольких милях от Саммерфильда. В письме матери Гейлон упоминал, что Кинней собирается у них погостить. Толли обыскали все окрестности, прочесали лес. Никаких следов.
Бриони отставила свой кубок. Теперь она выглядела так же, как Баррик, когда тому передали приглашение Броуна.
– Да защитят нас боги от зла, – выдохнула она. – Думаете, с ними случилось то же, что с караваном купцов? Что это опять… сумеречное племя?
Но ведь Саммерфильд располагается на много миль к югу от Границы Теней, – поспешил отметить Баррик. Ему совсем не нравилась мысль о том, что неизвестные существа просачиваются с той стороны Границы и бродят по их землям. После того как принц узнал об исчезновении каравана, у него не было ни одной спокойной ночи. – Мы к ней куда ближе.
– Нет ничего невозможного, – возразил Авин Броун. – Но я хочу, чтобы вы подумали и о том, что находится совсем близко от нас. Гейлон Толли покидал Южный Предел в очень плохом настроении, он был зол. А ведь он влиятельный человек. Особенно теперь, когда погиб ваш брат. Думаю, вы сами знаете, что немало людей в королевстве считают вас обоих слишком юными для управления страной. Некоторые поговаривают, будто вы – марионетки в моих руках.
– Возможно, мы поговорим об этом в следующий раз, когда снова решите вытащить нас из постелей посреди ночи, Броун, – раздраженно оборвал коменданта Баррик.
Гнев придал принцу сил. Так раскаленный железный прут, опущенный в кубок с вином, отдает ему тепло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84