– Есть вещи, не предназначенные для чужих ушей.
– Как вы себя чувствуете, тетушка? Мы волновались за вас. Мероланна постаралась улыбнуться Бриони.
– Хорошо, насколько это возможно, дорогая. Приятно, что ты об этом спросила. – Она повернулась к Баррику. – А ты, мой мальчик? Как ты себя чувствуешь?
Баррик самодовольно улыбнулся и ответил:
– Хватка Керниоса оказалась не такой крепкой, как об этом думают.
Мероланна побледнела и схватилась за грудь, словно боялась, что сердце вырвется наружу.
– Не говори так! Милосердная Зория! Не гневи богов. Особенно сейчас, когда они и так покарали нас слишком сильно.
Бриони рассердилась на брата: слишком уж он хвастливый. Но и реакция Мероланны ее озадачила – испуганный взгляд, дрожащие руки. А ведь до похорон Кендрика герцогиня была опорой семьи. Неужели силы покинули ее?
– И все-таки будьте откровенны, тетушка, – продолжила Бриони, взяв Мероланну за руку. – Мы так о вас беспокоились. Вы больны?
Та печально улыбнулась.
– Не в том смысле, о каком ты думаешь, дорогая. Не так, как был болен наш бедный Баррик.
– Я уже поправился, тетя, – сказал принц.
– Вижу. – Однако она смотрела на Баррика так, словно не совсем верила ему. – Нет, я просто… стала другой, так мне кажется. Неприятное ощущение. Меня оно испугало, и я подумала, что где-то сделала ошибку. Знаете, я подолгу разговаривала об этом с иерархом Сиселом. Он добрый, очень добрый. И прекрасный слушатель.
– Не с отцом Тимойдом? – удивилась Бриони. Странно… До сих пор Мероланна и семейный священник Эддонов были неразлучны.
– Он ужасно болтлив, – пояснила тетка.
– Раньше вас это не беспокоило.
Мероланна скользнула по племяннице отрешенным взглядом, словно говорила с незнакомкой.
– Раньше не было причин беспокоиться об этом. Баррик вдруг громко рассмеялся.
– О чем вы говорите, тетушка? Неужели вы завели с кем-нибудь роман? Или готовитесь захватить трон?
– Баррик! – Бриони была готова ударить его. – Ты говоришь невозможные вещи!
Мероланна взглянула на него и покачала головой. Она казалась необычно отстраненной.
– Если бы ты сказал мне что-то подобное прежде, я погналась бы за тобой с палкой, мальчишка, – проговорила она. – Как ты можешь говорить со мной столь непозволительным образом? Я же была тебе вместо матери.
– Я пошутил! – Баррик сложил руки на груди и прислонился к пологу кровати с выражением обиды на лице. – Это просто шутка.
– Так в чем же дело, тетушка? – спросила Бриони. – Что-то происходит. Но что?
Мероланна обмахивалась веером.
– Я схожу с ума. В этом все дело, – сказала она.
– О чем вы? Такого не может быть! – воскликнула Брионии заметила, как Баррик весь подался вперед. От его угрюмости не осталось и следа.
– Принеси мне стакан вина. Вон из того кувшина. Только не добавляй много воды, – попросила Мероланна. Глотнув вина, она выпрямилась. – Идите сюда, садитесь на кровать. Мне неприятно, что вы стоите и смотрите на меня сверху вниз. – Она похлопала ладонью по постели, приглашая их сесть. – Пожалуйста, сюда. А теперь слушайте. И не задавайте мне вопросов, пока я не закончу. Иначе я расплачусь и не смогу остановиться.
И вот наконец наступил божедень, а за ним и последень. Чет радовался отдыху, потому что у него болели кости и ломило в спине. Но были и другие причины, чтобы радоваться окончанию десятидневки, начавшейся с похорон принца. Тяжелая работа, скорбь – все это забрало немало сил. К тому же он сильно переволновался из-за исчезновения мальчика.
«Кто же он? – размышлял Чет. – И дело не только в его странностях. Кем он нам теперь приходится? Сыном? А вдруг какие-нибудь люди – например, его родители – придут и заберут его у нас?»
Он посмотрел на Опал, возившуюся с горшками у дальнего конца стола.
«Моя старушка не переживет, если потеряет мальчишку. И я тоже», – неожиданно для себя подумал он.
С ребенком в дом пришла жизнь. Жизнь, которой до сих пор им не хватало. Раньше Чет и не подозревал об этом.
– Кажется, черничное варенье не очень удалось, – сказала Опал, – хотя и обошлось мне в четыре монеты. Попробуй-ка.
Чет рассердился:
– Я что, собака? Варенье испортилось, а я должен его пробовать?!
– Вот старый дурак! – Опал тоже рассердилась. У нее это получилось лучше. – Разве я говорю, что оно испортилось? Я сказала, что оно не очень хорошо получилось. Поинтересовалась твоим мнением. В других случаях ты на него почему-то весьма скор.
– Ладно, ладно, давай попробую.
Он взял горшок, опустил в него кусок хлеба и поднес ломоть к носу. Пахло вареньем. В это мгновение в голове у Чета мелькнула странная мысль: если предания не врут и фандерлинги появились раньше больших людей, кто тогда выращивал овощи? Кто сотворил фрукты?
«Неужели повелитель Горячего Мокрого Камня создал нас, чтобы мы ели кротов и пещерных сверчков, понятия не имея о фруктах, тем более о черничном варенье?»
Если это не так, то откуда все это могло взяться? Разве у древних фандерлингов были фермы наверху? Странно думать о подобных вещах. Но еще нелепее представить себе мир без…
– Ну, как тебе варенье? – раздался голос Опал. Чет встряхнул головой.
– Что? – переспросил он.
– Все, забираю горшок обратно. Ты не в своем уме, старый. Совсем не обращаешь внимания на мои слова. Как тебе варенье?!
– А, варенье как варенье. – Он посмотрел вокруг. – А где мальчик?
– Играет перед домом. Ты бы не заметил, даже если бы он сбежал и утонул в Соляном пруду.
– Не сердись, Опал, – сказал Чет. – Я устал. Эта могила… Трудная работа.
Она забрала у него горшок.
– Прости, старик. Да, ты так много работаешь.
– Давай поцелуемся и не будем ссориться.
Опал пошла к своей подружке Агат, жене одного из двоюродных братьев Чета. По дороге она хотела убедиться, что Кремень во дворе и по-прежнему занят строительством крепости из мокрой земли и камешков. Чет налил себе пива и достал камень, взятый у Кремня. Целую неделю он рассматривал его, но камень по-прежнему казался загадочным: странный округленный кристалл не был похож ни на один из известных Чету. Чавена уже несколько дней не было дома: он объезжал с приезжим доктором окрестные города, пытаясь узнать, как далеко распространилась болезнь, чуть не убившая принца Баррика. Теперь Чет жалел, что не поговорил с врачом до отъезда. Камень появился с той стороны Границы Теней, и в нем не замечалось ничего необычного, но Чета он все равно как-то странно тревожил.
У фандерлинга было несколько камней, найденных у Границы Теней. Он хранил их дома. Эти камни никто не захотел купить, но Чету они казались интересными. Он оставил их у себя, хотя вовсе не собирался их изучать. Но этот…
«Можно отнести его в гильдию», – подумал Чет.
Впрочем, он не сомневался, что и там ничего не смогут определить. Наверное, Полевой Шпат сумел бы: он видел больше камней и разбирался в ремесле лучше всех остальных фандерлингов, вместе взятых. Но прах Полевого Шпата вернулся в землю три года назад. Сейчас в гильдии не было никого, кто знал бы о камнях больше самого Чета. По крайней мере, о камнях из-за Границы Теней.
– А когда ты пойдешь туда, где разговаривают и поют? – услышал Чет голос позади себя.
Он вздрогнул от неожиданности и пролил пиво. В дверях стоял Кремень. Руки у него так испачкались, будто на них надели черные перчатки. Чет быстро убрал странный камень в мешочек и затянул шнурок, словно в рассматривании кристалла было что-то предосудительное.
– Туда, где разговаривают и поют? – переспросил он и тут же вспомнил, как мальчик чувствовал себя в склепе. – Нет. Сегодня я не иду на работу. Если тебе не нравится туда ходить, ты можешь оставаться дома с Опал. Она будет рада…
– Но я хочу туда. Пошли сейчас. Чет покачал головой.
– Сегодня выходной, малыш. У всех бывает выходной каждый десятый день. Сегодня выходной у меня.
– Но мне нужно туда. – Мальчик не сердился и не огорчался, он лишь настаивал на своем. – Я хочу пойти туда, где ты работаешь.
Кремень то ли не мог, то ли не хотел объяснить свой странный интерес к гробнице, и отговорить его не представлялось возможным. Чет подумал, что это может быть связано с кристаллом – ведь мальчик утверждал, что нашел камень во дворе храма, возле усыпальницы.
– Но я не могу работать сегодня, – убеждал его Чет. – Сегодня божедень, никто из каменщиков не придет. А звон кайла и зубила оскорбил бы слух тех, кто отдыхает.
«И на земле, и под землей», – невольно подумал он.
Работа в усыпальнице сделала его суеверным, хотя он по-прежнему считал, что не страдает от предрассудков, свойственных большим людям. И все же он не станет жалеть, когда работы закончатся и он покинет это место.
– Тогда, может быть, просто сходишь со мной? – попросил Кремень. – Отведешь меня туда?
Чет изумился еще больше. Обычно мальчик был очень сдержанным, несмотря на то, что вел себя немного странно. Насколько Чет помнил, только раз Кремень попросил о чем-то. Никогда раньше ребенок ни на чем так не настаивал: с упрямством армии, осаждающей крепость.
– Ты хочешь, чтобы я отвел тебя в склеп? – спросил Чет. Мальчик отрицательно покачал головой:
– Нет, в храмовый двор. Кажется, так он называется? Куда-нибудь туда. Просто сходим.
Кремень сдвинул брови, словно пытался что-то вспомнить, и вытянул руку в сторону двери.
Чет чувствовал себя так, словно открыл дверь собственного дома, а попал в чужой. Он поднялся и направился за мальчиком на улицу.
– Мы не пойдем тропами фандерлингов, – заявил мальчик, как бы между прочим. – Я не хочу проходить мимо того места, где говорят и поют.
– Если ты имеешь в виду усыпальницу Эддонов, то туда не ведут никакие туннели. И близко не подходят.
Кремень взглянул на него с сочувствием.
– Это не важно, – сказал ребенок. – Мы пойдем по поверхности.
– Послушай, разве ты не понимаешь, что у меня болят ноги и спина? Я хочу присесть.
Чет едва поспевал за ребенком, а тот поминутно срывался на бег и возвращался обратно – словно собака, преследующая добычу. Чету удалось перевести дыхание только раз, у Вороновых ворот. Стражники уже привыкли к фандерлингу с приемным сыном, но вид парочки по-прежнему забавлял их. На этот раз Чет даже обрадовался, что пришлось задержаться, пока стражники упражнялись в остроумии на их счет.
В конце концов, когда они шли извилистыми дорожками внутреннего двора по направлению к храму и фамильной усыпальнице, Чет схватил мальчишку за рубашку, чтобы придержать его бег.
– Куда мы идем? – спросил ребенок.
– Туда, наверх.
– Они меня ждут. – Кремень показал на крышу одного из зданий.
– Ждут? Кто? – не сразу понял Чет. – Погоди, тебя ждут там? На крыше? Но я не могу туда забраться. И ты не можешь. Нам нечего там делать.
– Они меня ждут. – Кремень повторил спокойно, но настойчиво.
– Кто?
– Древний народец.
– Нет-нет, определенно нет. Не знаю, почему ты решил…
Чету не удалось закончить предложение. Он допустил ошибку, отпустив рубашку Кремня, и мальчишка стрелой понесся через двор храма.
– Вернись! – крикнул Чет.
Но это было совершенно бесполезно.
– Я никогда в жизни не бил детей… – проворчал Чет. Впрочем, он тут же замолчал: в рот посыпались каменная пыль, штукатурка и кусочки высохшего мха. Они летели из-под его руки, вцепившейся в стену.
«Начнем с того, что у тебя никогда не было ребенка, чтобы его бить, – горько напомнил он себе. Спина совсем разболелась, а руки ныли так, словно он целое утро махал кайлом, чего на самом деле Чет не делал очень давно. – И уж точно тебе не придется никого бить, если ты свалишься и переломаешь кости. Лучше следи за тем, что делаешь».
Чет был рассержен и потрясен случившимся. Он и не подозревал, что маленький мальчик может смотреть так, что невольно придется ему подчиниться. Кремень был странным ребенком, он прятал какие-то тайные мысли, но еще никогда это не беспокоило Чета так, как сейчас.
Фандерлинг глянул вниз и сильно пожалел об этом. Ему давно не приходилось работать на лесах. К тому же, когда он смотрел вниз, а над головой нависал потолок Города фандерлингов, все выглядело по-другому. Но карабкаться под открытым небом по наружной стене здания, даже имея хорошие точки опоры, – совсем другое дело. Голова его сильно кружилась.
Чет с содроганием огляделся, уверенный, что кто-нибудь из стражников заметил нарушителя на стене королевской резиденции и уже натягивает тетиву, намереваясь проткнуть его стрелой, как белку. Пока никого не было видно, только надолго ли?..
– Я никогда не бил детей, но на этот раз…
Однако когда он наконец забрался наверх, сил хватило лишь на то, чтобы затащить свое тело на черепичную крышу, задыхаясь и дрожа. Чет с трудом сел, осмотрелся и совсем недалеко от себя увидел Кремня. Мальчик устроился у гребня крыши, прижавшись спиной к большой трубе. Он спокойно и терпеливо ждал. Но не своего приемного отца. На Чета он даже не глянул. Фандерлинг стер пот с лица и начал осторожно продвигаться вверх по замшелой крыше, проклиная все вокруг. Он терпеть не мог высоту. Да и дети не очень-то ему нравились. Чего ради ему понадобилось лезть на крышу замка Южного Предела, зачем он преследует безумного мальчишку?
Когда он дополз до трубы, ноги его так тряслись, что пришлось вцепиться в кирпичи и вытянуться на крыше, чтобы унять судороги.
Кремень взглянул на Чета холодно, словно тот был не более чем частью окрестного пейзажа.
– Я очень сердит на тебя, – проворчал фандерлинг.
Он осмотрелся, желая убедиться, что их не видно из верхних окон резиденции. Мальчик выбрал участок крыши, который прикрывали высокие здания без окон. Они превращали это место в подобие ущелья – ничего не было видно ни с одной из ближайших башен. Даже верхняя часть громадного Волчьего Клыка почти полностью скрылась за нависавшими крышами соседних домов.
Однако Чет все равно говорил шепотом:
– Ты слышал меня? Я сержусь на тебя!
Кремень повернулся к нему и приложил палец к губам.
– Ш-ш-ш.
Чет не успел окончательно разгневаться: его внимание привлекло какое-то движение на гребне крыши. Он с изумлением уставился на появившегося там человечка. Сначала он решил, будто крошечная фигурка стоит где-то очень далеко на верхней части одной из башен, а саму башню им с Кремнем просто не видно. Как еще объяснить столь странное явление? Но когда человечек с удивительной ловкостью и быстротой начал спускаться к ним по росшему между плитками мху, стало очевидно, что он ростом с палец. Фандерлинг со свистом вздохнул, и крошечное существо замерло.
– Это Чет, – объяснил человечку Кремень. – Он пришел со мной. Я живу в его доме.
Удивительное создание продолжило спуск еще быстрее прежнего, скользя от одного пучка травы к другому, и вскоре оказалось возле Кремня. Человечек остановился возле мальчика. Он поглядывал на Чета с некоторой долей подозрения – насколько можно было различить выражение его маленького, размером с пуговицу, личика.
– Ты молвил нам, что будешь с нами добр, поверю на слово, – сказал он голосом тоненьким, как у флейты или певчей птички, но Чет понял каждое его слово.
– Крышевик… – выдохнул фандерлинг. Невероятно. Перед ним появился человечек из старинных историй – ростом не выше сверчка, живой и говорящий. А Чет был уверен, что крышевиков выдумали мамы и бабушки фандерлингов или что эти существа умерли так давно, словно никогда не существовали.
– Гром и молния! – воскликнул он. – Где ты его нашел?
– Нашел меня? – спросил маленький человечек и шагнул навстречу Чету, упираясь в бока сжатыми кулачками. – Значит, по-вашему, лучник Жуколов – детская игрушка, которую можно подобрать и опять выбросить? Он победил меня в честном бою, вот как все было.
Чет смутился и покачал головой, но Жуколов уже не обращал на него внимания. Он достал из кармана своей курточки крошечную серебряную вещицу и поднес ее к губам. Если этот предмет и издавал какие-то звуки, то они были либо слишком тихими, либо чересчур высокими, и Чет их не слышал. Через минуту из-за гребня крыши появилась целая группа маленьких фигурок. Они двигались так быстро и бесшумно, будто по черепице в сторону фандерлинга скользил небольшой ковер.
Их было дюжины две-три – настоящая делегация крышевиков или что-то в этом роде. Впереди верхом на серых мышах ехали рыцари с длинными копьями в руках. На них были доспехи из ореховой скорлупы, а на головах вместо шлемов красовались разрисованные птичьи черепа. Всадники остановились и недовольно смотрели на Чета в прорези над длинными клювами.
Остальные следовали пешком, но выглядели не менее выразительно. Одежда на них была темных тонов и сшита из слишком толстой ткани. Она не могла спадать красивыми складками, как у фандерлингов или больших людей, но ее сделали очень тщательно, со сложной отделкой. И женщины и мужчины выглядели торжественно. Вероятно, они надели свои лучшие наряды.
«И все они пришли сюда, чтобы встретиться с Кремнем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Как вы себя чувствуете, тетушка? Мы волновались за вас. Мероланна постаралась улыбнуться Бриони.
– Хорошо, насколько это возможно, дорогая. Приятно, что ты об этом спросила. – Она повернулась к Баррику. – А ты, мой мальчик? Как ты себя чувствуешь?
Баррик самодовольно улыбнулся и ответил:
– Хватка Керниоса оказалась не такой крепкой, как об этом думают.
Мероланна побледнела и схватилась за грудь, словно боялась, что сердце вырвется наружу.
– Не говори так! Милосердная Зория! Не гневи богов. Особенно сейчас, когда они и так покарали нас слишком сильно.
Бриони рассердилась на брата: слишком уж он хвастливый. Но и реакция Мероланны ее озадачила – испуганный взгляд, дрожащие руки. А ведь до похорон Кендрика герцогиня была опорой семьи. Неужели силы покинули ее?
– И все-таки будьте откровенны, тетушка, – продолжила Бриони, взяв Мероланну за руку. – Мы так о вас беспокоились. Вы больны?
Та печально улыбнулась.
– Не в том смысле, о каком ты думаешь, дорогая. Не так, как был болен наш бедный Баррик.
– Я уже поправился, тетя, – сказал принц.
– Вижу. – Однако она смотрела на Баррика так, словно не совсем верила ему. – Нет, я просто… стала другой, так мне кажется. Неприятное ощущение. Меня оно испугало, и я подумала, что где-то сделала ошибку. Знаете, я подолгу разговаривала об этом с иерархом Сиселом. Он добрый, очень добрый. И прекрасный слушатель.
– Не с отцом Тимойдом? – удивилась Бриони. Странно… До сих пор Мероланна и семейный священник Эддонов были неразлучны.
– Он ужасно болтлив, – пояснила тетка.
– Раньше вас это не беспокоило.
Мероланна скользнула по племяннице отрешенным взглядом, словно говорила с незнакомкой.
– Раньше не было причин беспокоиться об этом. Баррик вдруг громко рассмеялся.
– О чем вы говорите, тетушка? Неужели вы завели с кем-нибудь роман? Или готовитесь захватить трон?
– Баррик! – Бриони была готова ударить его. – Ты говоришь невозможные вещи!
Мероланна взглянула на него и покачала головой. Она казалась необычно отстраненной.
– Если бы ты сказал мне что-то подобное прежде, я погналась бы за тобой с палкой, мальчишка, – проговорила она. – Как ты можешь говорить со мной столь непозволительным образом? Я же была тебе вместо матери.
– Я пошутил! – Баррик сложил руки на груди и прислонился к пологу кровати с выражением обиды на лице. – Это просто шутка.
– Так в чем же дело, тетушка? – спросила Бриони. – Что-то происходит. Но что?
Мероланна обмахивалась веером.
– Я схожу с ума. В этом все дело, – сказала она.
– О чем вы? Такого не может быть! – воскликнула Брионии заметила, как Баррик весь подался вперед. От его угрюмости не осталось и следа.
– Принеси мне стакан вина. Вон из того кувшина. Только не добавляй много воды, – попросила Мероланна. Глотнув вина, она выпрямилась. – Идите сюда, садитесь на кровать. Мне неприятно, что вы стоите и смотрите на меня сверху вниз. – Она похлопала ладонью по постели, приглашая их сесть. – Пожалуйста, сюда. А теперь слушайте. И не задавайте мне вопросов, пока я не закончу. Иначе я расплачусь и не смогу остановиться.
И вот наконец наступил божедень, а за ним и последень. Чет радовался отдыху, потому что у него болели кости и ломило в спине. Но были и другие причины, чтобы радоваться окончанию десятидневки, начавшейся с похорон принца. Тяжелая работа, скорбь – все это забрало немало сил. К тому же он сильно переволновался из-за исчезновения мальчика.
«Кто же он? – размышлял Чет. – И дело не только в его странностях. Кем он нам теперь приходится? Сыном? А вдруг какие-нибудь люди – например, его родители – придут и заберут его у нас?»
Он посмотрел на Опал, возившуюся с горшками у дальнего конца стола.
«Моя старушка не переживет, если потеряет мальчишку. И я тоже», – неожиданно для себя подумал он.
С ребенком в дом пришла жизнь. Жизнь, которой до сих пор им не хватало. Раньше Чет и не подозревал об этом.
– Кажется, черничное варенье не очень удалось, – сказала Опал, – хотя и обошлось мне в четыре монеты. Попробуй-ка.
Чет рассердился:
– Я что, собака? Варенье испортилось, а я должен его пробовать?!
– Вот старый дурак! – Опал тоже рассердилась. У нее это получилось лучше. – Разве я говорю, что оно испортилось? Я сказала, что оно не очень хорошо получилось. Поинтересовалась твоим мнением. В других случаях ты на него почему-то весьма скор.
– Ладно, ладно, давай попробую.
Он взял горшок, опустил в него кусок хлеба и поднес ломоть к носу. Пахло вареньем. В это мгновение в голове у Чета мелькнула странная мысль: если предания не врут и фандерлинги появились раньше больших людей, кто тогда выращивал овощи? Кто сотворил фрукты?
«Неужели повелитель Горячего Мокрого Камня создал нас, чтобы мы ели кротов и пещерных сверчков, понятия не имея о фруктах, тем более о черничном варенье?»
Если это не так, то откуда все это могло взяться? Разве у древних фандерлингов были фермы наверху? Странно думать о подобных вещах. Но еще нелепее представить себе мир без…
– Ну, как тебе варенье? – раздался голос Опал. Чет встряхнул головой.
– Что? – переспросил он.
– Все, забираю горшок обратно. Ты не в своем уме, старый. Совсем не обращаешь внимания на мои слова. Как тебе варенье?!
– А, варенье как варенье. – Он посмотрел вокруг. – А где мальчик?
– Играет перед домом. Ты бы не заметил, даже если бы он сбежал и утонул в Соляном пруду.
– Не сердись, Опал, – сказал Чет. – Я устал. Эта могила… Трудная работа.
Она забрала у него горшок.
– Прости, старик. Да, ты так много работаешь.
– Давай поцелуемся и не будем ссориться.
Опал пошла к своей подружке Агат, жене одного из двоюродных братьев Чета. По дороге она хотела убедиться, что Кремень во дворе и по-прежнему занят строительством крепости из мокрой земли и камешков. Чет налил себе пива и достал камень, взятый у Кремня. Целую неделю он рассматривал его, но камень по-прежнему казался загадочным: странный округленный кристалл не был похож ни на один из известных Чету. Чавена уже несколько дней не было дома: он объезжал с приезжим доктором окрестные города, пытаясь узнать, как далеко распространилась болезнь, чуть не убившая принца Баррика. Теперь Чет жалел, что не поговорил с врачом до отъезда. Камень появился с той стороны Границы Теней, и в нем не замечалось ничего необычного, но Чета он все равно как-то странно тревожил.
У фандерлинга было несколько камней, найденных у Границы Теней. Он хранил их дома. Эти камни никто не захотел купить, но Чету они казались интересными. Он оставил их у себя, хотя вовсе не собирался их изучать. Но этот…
«Можно отнести его в гильдию», – подумал Чет.
Впрочем, он не сомневался, что и там ничего не смогут определить. Наверное, Полевой Шпат сумел бы: он видел больше камней и разбирался в ремесле лучше всех остальных фандерлингов, вместе взятых. Но прах Полевого Шпата вернулся в землю три года назад. Сейчас в гильдии не было никого, кто знал бы о камнях больше самого Чета. По крайней мере, о камнях из-за Границы Теней.
– А когда ты пойдешь туда, где разговаривают и поют? – услышал Чет голос позади себя.
Он вздрогнул от неожиданности и пролил пиво. В дверях стоял Кремень. Руки у него так испачкались, будто на них надели черные перчатки. Чет быстро убрал странный камень в мешочек и затянул шнурок, словно в рассматривании кристалла было что-то предосудительное.
– Туда, где разговаривают и поют? – переспросил он и тут же вспомнил, как мальчик чувствовал себя в склепе. – Нет. Сегодня я не иду на работу. Если тебе не нравится туда ходить, ты можешь оставаться дома с Опал. Она будет рада…
– Но я хочу туда. Пошли сейчас. Чет покачал головой.
– Сегодня выходной, малыш. У всех бывает выходной каждый десятый день. Сегодня выходной у меня.
– Но мне нужно туда. – Мальчик не сердился и не огорчался, он лишь настаивал на своем. – Я хочу пойти туда, где ты работаешь.
Кремень то ли не мог, то ли не хотел объяснить свой странный интерес к гробнице, и отговорить его не представлялось возможным. Чет подумал, что это может быть связано с кристаллом – ведь мальчик утверждал, что нашел камень во дворе храма, возле усыпальницы.
– Но я не могу работать сегодня, – убеждал его Чет. – Сегодня божедень, никто из каменщиков не придет. А звон кайла и зубила оскорбил бы слух тех, кто отдыхает.
«И на земле, и под землей», – невольно подумал он.
Работа в усыпальнице сделала его суеверным, хотя он по-прежнему считал, что не страдает от предрассудков, свойственных большим людям. И все же он не станет жалеть, когда работы закончатся и он покинет это место.
– Тогда, может быть, просто сходишь со мной? – попросил Кремень. – Отведешь меня туда?
Чет изумился еще больше. Обычно мальчик был очень сдержанным, несмотря на то, что вел себя немного странно. Насколько Чет помнил, только раз Кремень попросил о чем-то. Никогда раньше ребенок ни на чем так не настаивал: с упрямством армии, осаждающей крепость.
– Ты хочешь, чтобы я отвел тебя в склеп? – спросил Чет. Мальчик отрицательно покачал головой:
– Нет, в храмовый двор. Кажется, так он называется? Куда-нибудь туда. Просто сходим.
Кремень сдвинул брови, словно пытался что-то вспомнить, и вытянул руку в сторону двери.
Чет чувствовал себя так, словно открыл дверь собственного дома, а попал в чужой. Он поднялся и направился за мальчиком на улицу.
– Мы не пойдем тропами фандерлингов, – заявил мальчик, как бы между прочим. – Я не хочу проходить мимо того места, где говорят и поют.
– Если ты имеешь в виду усыпальницу Эддонов, то туда не ведут никакие туннели. И близко не подходят.
Кремень взглянул на него с сочувствием.
– Это не важно, – сказал ребенок. – Мы пойдем по поверхности.
– Послушай, разве ты не понимаешь, что у меня болят ноги и спина? Я хочу присесть.
Чет едва поспевал за ребенком, а тот поминутно срывался на бег и возвращался обратно – словно собака, преследующая добычу. Чету удалось перевести дыхание только раз, у Вороновых ворот. Стражники уже привыкли к фандерлингу с приемным сыном, но вид парочки по-прежнему забавлял их. На этот раз Чет даже обрадовался, что пришлось задержаться, пока стражники упражнялись в остроумии на их счет.
В конце концов, когда они шли извилистыми дорожками внутреннего двора по направлению к храму и фамильной усыпальнице, Чет схватил мальчишку за рубашку, чтобы придержать его бег.
– Куда мы идем? – спросил ребенок.
– Туда, наверх.
– Они меня ждут. – Кремень показал на крышу одного из зданий.
– Ждут? Кто? – не сразу понял Чет. – Погоди, тебя ждут там? На крыше? Но я не могу туда забраться. И ты не можешь. Нам нечего там делать.
– Они меня ждут. – Кремень повторил спокойно, но настойчиво.
– Кто?
– Древний народец.
– Нет-нет, определенно нет. Не знаю, почему ты решил…
Чету не удалось закончить предложение. Он допустил ошибку, отпустив рубашку Кремня, и мальчишка стрелой понесся через двор храма.
– Вернись! – крикнул Чет.
Но это было совершенно бесполезно.
– Я никогда в жизни не бил детей… – проворчал Чет. Впрочем, он тут же замолчал: в рот посыпались каменная пыль, штукатурка и кусочки высохшего мха. Они летели из-под его руки, вцепившейся в стену.
«Начнем с того, что у тебя никогда не было ребенка, чтобы его бить, – горько напомнил он себе. Спина совсем разболелась, а руки ныли так, словно он целое утро махал кайлом, чего на самом деле Чет не делал очень давно. – И уж точно тебе не придется никого бить, если ты свалишься и переломаешь кости. Лучше следи за тем, что делаешь».
Чет был рассержен и потрясен случившимся. Он и не подозревал, что маленький мальчик может смотреть так, что невольно придется ему подчиниться. Кремень был странным ребенком, он прятал какие-то тайные мысли, но еще никогда это не беспокоило Чета так, как сейчас.
Фандерлинг глянул вниз и сильно пожалел об этом. Ему давно не приходилось работать на лесах. К тому же, когда он смотрел вниз, а над головой нависал потолок Города фандерлингов, все выглядело по-другому. Но карабкаться под открытым небом по наружной стене здания, даже имея хорошие точки опоры, – совсем другое дело. Голова его сильно кружилась.
Чет с содроганием огляделся, уверенный, что кто-нибудь из стражников заметил нарушителя на стене королевской резиденции и уже натягивает тетиву, намереваясь проткнуть его стрелой, как белку. Пока никого не было видно, только надолго ли?..
– Я никогда не бил детей, но на этот раз…
Однако когда он наконец забрался наверх, сил хватило лишь на то, чтобы затащить свое тело на черепичную крышу, задыхаясь и дрожа. Чет с трудом сел, осмотрелся и совсем недалеко от себя увидел Кремня. Мальчик устроился у гребня крыши, прижавшись спиной к большой трубе. Он спокойно и терпеливо ждал. Но не своего приемного отца. На Чета он даже не глянул. Фандерлинг стер пот с лица и начал осторожно продвигаться вверх по замшелой крыше, проклиная все вокруг. Он терпеть не мог высоту. Да и дети не очень-то ему нравились. Чего ради ему понадобилось лезть на крышу замка Южного Предела, зачем он преследует безумного мальчишку?
Когда он дополз до трубы, ноги его так тряслись, что пришлось вцепиться в кирпичи и вытянуться на крыше, чтобы унять судороги.
Кремень взглянул на Чета холодно, словно тот был не более чем частью окрестного пейзажа.
– Я очень сердит на тебя, – проворчал фандерлинг.
Он осмотрелся, желая убедиться, что их не видно из верхних окон резиденции. Мальчик выбрал участок крыши, который прикрывали высокие здания без окон. Они превращали это место в подобие ущелья – ничего не было видно ни с одной из ближайших башен. Даже верхняя часть громадного Волчьего Клыка почти полностью скрылась за нависавшими крышами соседних домов.
Однако Чет все равно говорил шепотом:
– Ты слышал меня? Я сержусь на тебя!
Кремень повернулся к нему и приложил палец к губам.
– Ш-ш-ш.
Чет не успел окончательно разгневаться: его внимание привлекло какое-то движение на гребне крыши. Он с изумлением уставился на появившегося там человечка. Сначала он решил, будто крошечная фигурка стоит где-то очень далеко на верхней части одной из башен, а саму башню им с Кремнем просто не видно. Как еще объяснить столь странное явление? Но когда человечек с удивительной ловкостью и быстротой начал спускаться к ним по росшему между плитками мху, стало очевидно, что он ростом с палец. Фандерлинг со свистом вздохнул, и крошечное существо замерло.
– Это Чет, – объяснил человечку Кремень. – Он пришел со мной. Я живу в его доме.
Удивительное создание продолжило спуск еще быстрее прежнего, скользя от одного пучка травы к другому, и вскоре оказалось возле Кремня. Человечек остановился возле мальчика. Он поглядывал на Чета с некоторой долей подозрения – насколько можно было различить выражение его маленького, размером с пуговицу, личика.
– Ты молвил нам, что будешь с нами добр, поверю на слово, – сказал он голосом тоненьким, как у флейты или певчей птички, но Чет понял каждое его слово.
– Крышевик… – выдохнул фандерлинг. Невероятно. Перед ним появился человечек из старинных историй – ростом не выше сверчка, живой и говорящий. А Чет был уверен, что крышевиков выдумали мамы и бабушки фандерлингов или что эти существа умерли так давно, словно никогда не существовали.
– Гром и молния! – воскликнул он. – Где ты его нашел?
– Нашел меня? – спросил маленький человечек и шагнул навстречу Чету, упираясь в бока сжатыми кулачками. – Значит, по-вашему, лучник Жуколов – детская игрушка, которую можно подобрать и опять выбросить? Он победил меня в честном бою, вот как все было.
Чет смутился и покачал головой, но Жуколов уже не обращал на него внимания. Он достал из кармана своей курточки крошечную серебряную вещицу и поднес ее к губам. Если этот предмет и издавал какие-то звуки, то они были либо слишком тихими, либо чересчур высокими, и Чет их не слышал. Через минуту из-за гребня крыши появилась целая группа маленьких фигурок. Они двигались так быстро и бесшумно, будто по черепице в сторону фандерлинга скользил небольшой ковер.
Их было дюжины две-три – настоящая делегация крышевиков или что-то в этом роде. Впереди верхом на серых мышах ехали рыцари с длинными копьями в руках. На них были доспехи из ореховой скорлупы, а на головах вместо шлемов красовались разрисованные птичьи черепа. Всадники остановились и недовольно смотрели на Чета в прорези над длинными клювами.
Остальные следовали пешком, но выглядели не менее выразительно. Одежда на них была темных тонов и сшита из слишком толстой ткани. Она не могла спадать красивыми складками, как у фандерлингов или больших людей, но ее сделали очень тщательно, со сложной отделкой. И женщины и мужчины выглядели торжественно. Вероятно, они надели свои лучшие наряды.
«И все они пришли сюда, чтобы встретиться с Кремнем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84