Старик вздрогнул и сжал кулаки. На миг Бриони почудилось, что он ударит Баррика. Конечно, брату доставалось от Шасо в учебных поединках, но ударить члена королевской семьи, да еще публично, – это скандал.
Придворные недолюбливали Шасо. Многие знатные особы открыто говорили, что не пристало ставить на столь высокую должность темнокожего южанина, к тому же бывшего военнопленного, и доверять ему безопасность королевства. Но никто не оспаривал его мастерство и храбрость. В битве при Иеросоле, где Шасо и король Олин встретились как враги, туанец потерял руку, но самоотверженно сражался до конца. Воины сумели справиться с ним лишь вшестером, однако Шасо вырвался и свалил Олина с коня ударом кулака. Отец близнецов был так потрясен отвагой южанина, что не стал наказывать пленника. Шасо отправили в Южный Предел, где он провел десять лет в плену без права выкупа. Король Олин считал туанца героем. Шасо даровали свободу из уважения к семье Эддонов, и он поступил на службу при дворе.
После того сражения прошло более двадцати лет, и все годы Шасо дан-Хеза честно исполнял свои обязанности, затмевая остальных придворных рвением и мастерством. Это вызывало большее негодование, чем цвет его кожи. Он добился высокого поста главного оружейника и военного министра всех королевств Пределов. Пока на троне оставался отец близнецов, Шасо был вне опасности. Удастся ли ему теперь, без поддержки короля Олина, сохранить свое положение да и жизнь? Бриони сомневалась. Шасо опустил руку, словно прочитал ее мысли.
– Вы принц Южного Предела, – жестко сказал он Баррику. – Рискуя жизнью без причин, вы вредите не мне.
Баррик вызывающе вскинул голову, однако слова старика немного охладили его гнев. Бриони знала: брат не станет извиняться, но и схватки не последует.
Возбужденный собачий лай достиг наивысшей точки. Кендрик, старший брат близнецов, помахал им рукой, призывая подойти поближе. Кендрик беседовал с Гейлоном Толли – молодым герцогом Саммерфильдским. Бриони и Баррик направились к брату. Немного помедлив, Шасо последовал за ними.
Гейлон из Саммерфильда был старше близнецов всего лет на шесть, но обращался он с ними подчеркнуто официально. Принцесса считала, что такая манера лишь прикрывала его недовольство некоторой эксцентричностью родственников Бриони. Гейлон снял зеленую шляпу и поклонился.
– Принцесса Бриони, принц Баррик, мы уже начали беспокоиться о вас, кузены.
Бриони не поверила в искренность этих слов. Толли считались ближайшими наследниками трона после Эддонов, и об их честолюбии знали все. Гейлон хотя бы умел притворяться преданным, чего не скажешь о его младших братьях – Карадоне и беспокойном Хендоне. Слава богам, остальные члены семейства Толли предпочитали заниматься делами своего обширного имения в Саммерфильде, а не изображать верноподданническое рвение в Южном Пределе – это они предоставили молодому герцогу.
Старший брат близнецов принял на свои юные плечи всю тяжесть правления королевством в отсутствие отца. Тем не менее он пребывал в прекрасном расположении духа. В отличие от отца Кендрик умел на время забывать о заботах и просто наслаждаться охотой или маскарадом – как сейчас. Камзол принца, сшитый из тончайшей ткани, был расстегнут, его золотистые волосы взъерошены.
– Ну наконец-то! – воскликнул он. – Гейлон прав, мы волновались за вас. Пропускать такое развлечение – совсем не похоже на тебя, Бриони. – Заметив траурный наряд Баррика, Кендрик сделал удивленные глаза: – Разве в этом году Процессия покаяния началась раньше времени?
– О да, я должен извиниться за свою одежду, – бросил в ответ Баррик. – Как же я безвкусно вырядился! Можно подумать, мой отец томится в плену. Или, подождите… Он ведь и правда в плену! Подумать только!
Кендрик вздрогнул и посмотрел на Бриони. Та в ответ состроила гримасу, означавшую: «Он сегодня не в духе». Принц-регент вновь повернулся к младшему брату.
– Может быть, тебе лучше вернуться в замок? – спросил он.
– Нет! – Баррик яростно затряс головой и выжал из себя подобие улыбки. – Нет. Вы слишком обо мне беспокоитесь. Я не хочу быть грубым, правда. Просто моя рука побаливает. Иногда.
– Он храбрый юноша, – сказал герцог совершенно серьезным тоном.
Однако Бриони не понравился его тон, и она насторожилась, будто собака, почуявшая опасность.
В прошлом году Гейлон просил руки принцессы. Он был красив (разве что подбородок немного длинноват), его владения в Саммерфильде по величине и богатству уступали только самому Южному Пределу; тем не менее Бриони радовалась, что отец не спешил выдать ее замуж.
«Едва ли, – думала она, – Гейлон Толли будет столь же снисходителен к жене, как король Олин снисходителен к дочери. Уж наверняка герцог никогда не позволил бы ей выезжать на охоту в юбке с разрезами и в мужском седле».
Собаки залаяли еще пронзительнее. По толпе охотников, рассредоточенной по склону холма, пробежала волна возбуждения. Обернувшись, Бриони заметила какое-то движение за деревьями в лощине: то тут, то там вспыхивали красные и желтые пятна, будто ветер гнал осенние листья. Чудовище вырвалось из зарослей, и через пару мгновений его длинное змеевидное тело вновь скрылось в высокой траве. Собаки, неистово лая, бросились в погоню.
– О боги! – с ужасом воскликнула Бриони. Несколько человек прижали к груди пальцы, сложенные знаком Тригона.
– Какая огромная тварь! – в ужасе воскликнула принцесса и, повернувшись к Шасо, с упреком добавила: – Вы же говорили, что ее можно убить с одного удара.
Главный оружейник и сам выглядел изумленным.
– Та, другая… была поменьше, – ответил он. Кендрик покачал головой.
– Эта как минимум десяти локтей в длину, или я скиммер… Несите копья для кабанов! – крикнул он одному из загонщиков.
Кендрик галопом полетел вниз по склону. Рядом с ним скакал Гейлон Саммерфильдский, прочие господа тоже старались пристроиться поближе к молодому принцу-регенту.
– Но… – Бриони замолчала.
Она и сама не знала, что хотела сказать. Они собрались здесь, чтобы убить виверну, не так ли? Девушка вдруг ясно почувствовала: если Кендрик приблизится к чудовищу, ему грозит опасность.
«Ты оракул или колдунья? Ты не можешь этого знать», – сказала она себе.
Однако беспокойство, неясной тенью преследовавшее ее весь День, вдруг усилилось. Бриони показалось, что она ощущает присутствие богов, что ее окружают невидимые существа. Возможно, не Баррик ищет смерть, а какое-то злое божество охотится на них всех.
Принцесса потрясла головой, пытаясь избавиться от леденящего страха.
«Все это глупости, Бриони, просто дурные мысли».
Скорее всего, они возникли из-за Баррика, когда он напомнил об отце. О том, что отец в плену. В этот чудесный день десятого месяца декамена, когда солнце светит ярко, словно вернулось лето, не должно случиться ничего дурного. Разве боги могут гневаться в такой день?
Охотники тем временем скакали вслед за Кендриком, и топот копыт сотрясал холм. Впереди неслись собаки, за ними – загонщики и слуги. Все вокруг возбужденно кричали. Бриони захотелось быть рядом со старшим братом и его свитой – нестись вперед, обгоняя горести и печали.
«На этот раз я не отстану от них, словно маленькая девочка или придворная дама, – подумала девушка. – Я должна увидеть виверну. А вдруг именно я убью ее? Почему бы и нет?»
В конце концов, она обязана присматривать за обоими братьями.
– Поскакали, Баррик! – крикнула она. – Некогда хандрить. Иначе все пропустим.

– Та девушка, принцесса, ее ведь зовут Бриони? – Опал задала этот вопрос лишь через час после встречи с всадницей, бредя по лесу рядом с Четом.
– Мы заговорили о больших людях? – Чет сдержал улыбку. – По-моему, мы не собирались лезть к ним без нужды?
– Перестань дурачиться. Мне здесь совсем не нравится. Солнце еще высоко, а кажется, будто уже темнеет. И трава совсем мокрая! Меня дрожь пробирает.
– Прости, дорогая. Мне тоже не по себе, но ведь только у самой Границы мы можем встретить что-нибудь интересное. Всякий раз, когда тень отступает, появляется что-то новенькое. Помнишь, как я нашел в траве тот кристалл – яйцо Эдри размером с кулак? Его будто принесли волны.
– Там ненормальное место.
– Конечно ненормальное. На Границе Теней все ненормальное. Это место создали, когда племя кваров бежало от армии больших людей. Это не просто граница между землями, это… предупреждение. На мой взгляд, было бы правильно называть его «Держись подальше». Но ты сама захотела пойти сюда сегодня – и вот мы здесь.
Чет посмотрел на туман, тянувшийся вдоль склона холма. Густой в низинах, он и у вершины был достаточно плотным, словно пух.
– Мы почти пришли, – добавил он.
– Ты так только говоришь, – устало проворчала Опал. Чет вдруг устыдился того, что постоянно поддразнивал свою добрую жену. Порой Опал бывала едкой, как кислое яблоко, но все равно оставалась доброй.
– Да, кстати, ты спрашивала – девушку зовут Бриони, – ответил Чет на ее вопрос.
– А тот, в черном? Он ее брат?
– Думаю, да, хотя близко не видел его ни разу. Это семейство не очень любит бывать на людях. Вот старый король, их дедушка, обожал праздники и парады – помнишь? Ни одного святого дня не пропускал…
Опал не интересовалась историей королевской семьи.
– У него такой печальный вид, у этого мальчика, – сказала она.
– Неудивительно: их отец в плену, за него требуют выкуп, который королевство не в состоянии заплатить. К тому же у парня больная рука. Так что причин для грусти хватает.
– А что с ним случилось?
Чет махнул рукой, будто хотел сказать: все это одни сплетни и мне нет до них дела. Но, конечно, он притворялся.
– Поговаривают, будто бы на него свалилась лошадь, но старик Пирит уверяет, что сам папаша скинул его с лестницы, – сообщил он.
– Король Олин? Не может быть! – поразилась Опал. Чет снова подавил улыбку. Женщина только что уверяла, будто ее не волнуют дела больших людей, а тут принялась горячо расспрашивать о них, да еще и высказывать собственное мнение.
– Да, звучит неубедительно. Старик Пирит способен наболтать что угодно, если выпьет лишнего…
Чет вдруг замолчал, остановился и нахмурился. Эти места у Границы всегда пользовались дурной славой, но сейчас здесь происходило нечто особенное.
– Что-то случилось? – спросила жена.
– Посмотри… Там что-то движется.
Теперь до Границы Теней оставалось лишь несколько десятков шагов. Дальше Чет идти не собирался. Он внимательно посмотрел на траву под ногами, на ряд знакомых белых дубов – расплывчатых, как призраки, в скрывавшем их тумане. Он заметил, что между стволами сгустилась какая-то особенная темнота. От этой мысли волосы на голове Чета зашевелились.
– Он перемещается! – воскликнул он.
– Но туман всегда перемещается. Ты сам говорил.
– Обычно он чуть откатывает от края, а потом набегает обратно, как волна во время прилива, – прошептал Чет. – Будто кто-то дышит. Когда Граница отодвигается, мы находим здесь разные диковины. – Он чувствовал в воздухе необычайную тяжесть и особенное напряжение. Ему даже расхотелось говорить. – Но за последние два века туман никогда не наплывал так сильно, Опал. Никогда.
– Что ты хочешь сказать?
– Посмотри: туман движется, словно вода затапливает берега. Край его сейчас на несколько шагов ближе обычного, – ответил Чет, изумленно глядя на Границу.
Ошибки быть не могло: он слишком хорошо знал это место.
– И это все? – спросила жена.
– Что значит «и это все», женщина? Сумеречное племя создало Границу как барьер между собой и людьми. Каждый, кто пересекает ее, должен погибнуть. Но Граница всегда оставалась на одном месте и за двести лет ни на дюйм не приблизилась к замку!.. Нужно кому-нибудь сообщить о том, что происходит. – Чет задыхался, у него закружилась голова.
– Сообщить? – удивилась Опал. – Зачем тебе это? Пусть за Границей следят воины больших людей!
Он отчаянно замахал руками:
– Следят, как же! Мы только что прошли мимо караульной будки, а они нас даже не заметили. Или им все равно. С таким же успехом можно охранять луну! Люди ничего не видят. Сюда посылают самых молодых и неопытных солдат, которые уверены, что ничто не меняется. Они и не смотрят. – Чет покачал головой. Ему показалось, что в воздухе появился какой-то низкий, едва слышимый гул. Отдаленный гром? – Я сам глазам не верю, хотя много лет сюда хожу.
Неясный гул становился громче, и Чет наконец понял, что это вовсе не гром.
– Пропади все пропадом! – воскликнул он. – Прямо на нас скачут лошади!
– Это охота? – спросила жена. Она не могла ничего разглядеть: склоны холмов и низко растущие деревья закрывали обзор. – Ты говорил, сегодня будет охота.
– Кони скачут с другой стороны. Наши охотники никогда не подошли бы так близко к… – У него заколотилось сердце. – О боги, это звуки из-за Границы Теней!
Схватив жену за руку, Чет потащил ее в сторону, подальше от тумана. Их коротенькие ножки вязли в земле, запинались о корни, скользили по мокрой траве, спеша поскорее укрыться среди деревьев. Стук копыт стал невероятно громким, словно кони скакали прямо за спинами удиравших фандерлингов.
Чет и Опал добежали до деревьев и рухнули в заросли колючей травы. Крепко прижав к себе жену, Чет высунулся наружу: из тумана появились четыре всадника на белых лошадях. Теперь они ехали не спеша. Высокие и поджарые кони не походили на обычных лошадей: они моргали, словно не привыкли к свету, хотя солнечные лучи едва проникали сквозь ветви деревьев. Лица всадников скрывались под капюшонами – темно-серыми или даже черными, как показалось Чету, но при этом переливающимися, как масляная пленка на поверхности воды. Было заметно, что всадников тревожит слишком яркий свет в незнакомом месте. Туман клубился у ног лошадей, словно страна теней не желала их отпускать.
Один из всадников медленно повернул голову и долго смотрел в сторону деревьев, где прятались фандерлинги. Видны были только его глаза, блестевшие в глубине капюшона. Чету безумно захотелось вскочить и убежать, но он удержал себя на месте и так сильно прижал к себе Опал, что женщина вздрогнула от боли и попыталась ослабить его удушающие объятия.
Наконец фигуры в капюшонах отвернулись. Один всадник достал из-за седла не то тюк, не то узел и бросил его на землю. Пришельцы еще немного постояли, глядя в сторону далеких башен замка Южного Предела, а потом, не издав ни звука, развернули призрачно-белых коней и поскакали обратно – в колеблющуюся стену тумана.
Чет досчитал до двадцати и лишь после этого разомкнул руки.
– Ты меня едва не раздавил! – застонала Опал, с трудом поднимаясь на ноги. – Что это было? Я ничего не разглядела.
– Я… я не знаю. Они вышли из тумана, потом развернулись и уехали назад…
Все произошло так быстро, что казалось сном. Чет встал, его суставы болели после бега. Он уставился на сверток, что оставили всадники. Сверток шевелился.
– Что с тобой? – окликнула его Опал.
Конечно, Чет не собирался даже прикасаться к свертку. Ни один фандерлинг никогда не совершит подобной глупости: зачем ему вещь, от которой отказались призраки из страны теней? Подойдя поближе, он услышал, что из свертка доносятся едва слышные звуки.
– Там что-то есть! – крикнул Чет жене.
– Много чего на свете есть, – отозвалась та, подходя ближе. – A у тебя в башке пусто. Оставь этот мешок в покое и уходи. Ничего хорошего в нем быть не может.
– Оно… оно живое.
Чету пришла в голову мысль: а вдруг там гоблин или другое сказочное существо из страны теней? Гоблины исполняют желания, так говорится в старых сказках. Если Чет его освободит, гоблин должен исполнить его желание. Что ему нужно – новую шаль? Если Опал захочет, у нее будет целая кладовая новой одежды. А еще гоблин может навести Чета на золотую жилу. Тогда мастера из гильдии фандерлингов будут приходить к нему и, сняв шапки, просить помочь им. И даже зазнавшийся родной братец…
Мешок задергался и перевернулся. Внутри послышалось ворчание.
«Конечно, – подумал Чет, – они неспроста притащили его на эту сторону Границы Теней и выбросили, словно обглоданные кости. Вполне возможно, там нечто очень неприятное».
Из мешка раздался еще более странный звук.
– Ой, Чет, – сказала жена уже совсем другим голосом. – Там ребенок! Послушай. Он плачет!
Чет стоял неподвижно. Все знали, что и по эту сторону Границы Теней бродят эльфы и привидения, умеющие подражать голосам людей. Они заманивают путника с тропинки в глубь леса и губят его. С той стороны не приходит ничего хорошего – это истина.
– Ты что, не собираешься что-нибудь сделать? – продолжала Опал.
– А чего ты хочешь, женщина? – удивился Чет. – Ведь там может оказаться какой-нибудь демон.
– Да не демон там, а ребенок. Если ты, Чет из семьи Голубого Кварца, боишься достать ребенка из мешка, я сама это сделаю.
Чет слишком хорошо знал этот тон жены, поэтому прочитал про себя молитву всем богам земных недр и двинулся к мешку – осторожно, словно к свернувшейся кольцами гадюке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84