Таково искусство управлять государством.
– Но… Но разве вы разговариваете с ним только по этой причине? – Мойна была девушкой упрямой и не обратила внимания на Розу, тут же толкнувшую ее локтем в бок. – Ради искусства управлять государством? – уточнила она.
– То есть ты хочешь знать, почему я беседую с ним? Думаешь, что я поступаю так, потому что он привлекательный мужчина?
Мойна покраснела и опустила взгляд.
Роза тоже избегала смотреть в глаза госпоже.
– Мне он не нравится, как и Мойне, – призналась вторая фрейлина.
– Я не собираюсь за него замуж, если вас это беспокоит.
– Ваше высочество! – Фрейлины были потрясены. – Ну конечно нет!
– Да, он привлекателен. Но он почти ровесник отца, не забывайте. Мне интересны его рассказы о тех местах, где он побывал, о южном континенте, о его родине, о пустынях, о разрушенном Иеросоле. Мне ведь пока не довелось повидать мир.
Фрейлины удивились: для них путешествия в дальние страны означали лишь множество неудобств и опасностей. Бриони прекрасно знала: девушки не поймут ее желания познать мир за пределами их сырого, темного, старого замка.
– Но еще интереснее услышать, что Давет говорит о Шасо, – продолжила она. – А вы, конечно, знаете о том, что Шасо арестован и обвинен в смерти моего брата. Может быть, вас устроит такое объяснение: я должна докопаться до причины убийства принца Кендрика.
Роза и Мойна тотчас начали рассыпаться в извинениях, но Бриони понимала, что не была с ними до конца откровенна. Ее отношение к Давету, помимо интереса к его богатому жизненному опыту, включало нечто еще. Она и сама не вполне разобралась, что это за чувство. Бриони не считала себя наивной девушкой, тающей от одной лишь привлекательной внешности. Но что-то в личности посла притягивало ее. Давет занимал ее куда больше, чем следовало. К тому же ей не было безразлично, что он думает о ней и о ее дворе.
«Он отвез бы меня к Лудису, не моргнув глазом, – убеждала она себя. – Такой уж он человек. Если бы Кендрик принял решение днем раньше, я была бы уже на полпути к Иеросолю и готовилась бы к встрече с женихом, лордом-протектором».
И тут ей впервые пришло в голову: Кендрик непременно отправил бы ее к Лудису ради блага Южного Предела, а смерть принца-регента случилась как раз в последний момент перед неизбежным и предотвратила события. Эта мысль показалась ей столь очевидной и столь поразительной, что она остановилась как вкопанная, а фрейлины, шедшие позади, налетели на нее. Замешкавшись на несколько секунд, все трое двинулись дальше. Но теперь Бриони уже не хотелось идти на совет. Внезапно пришедшая мысль изменила все, как туча закрывает солнце и превращает ясный день в серые сумерки.
«Кто заинтересован в том, чтобы Кендрик не отослал меня в Иеросоль? Какова роль Шасо в этом заговоре? Возможно, причина убийства не лично во мне и не в том, чтобы я осталась в Южном Пределе. Возможно, убийство совершено, чтобы завладеть троном. Но даже если бы кто-то из близких родственников – например, Гейлон Толли или Рорик – захотел стать регентом, на его пути к престолу остались бы еще двое: Баррик и я. Тогда им пришлось бы убить и нас. Правда, есть еще один претендент, – вспомнила Бриони. – Ребенок, которого носит Анисса».
Младенец станет наследником, если к моменту появления на свет у него не будет ни братьев, ни сестер.
«Анисса?»
Внезапно Бриони расхотелось размышлять об этом. Мачеха никогда не нравилась ей, но поверить, будто женщина способна убить целую семью ради неродившегося ребенка, было невозможно. К тому же дитя может родиться мертвым! Но избавиться от подозрений не удавалось. А если Анисса из Девониса приходится родственницей королю Джеллона Гесперу – тому, кто предал отца Бриони Иеросолю?
Гейлон, Рорик, жена отца – теперь все они оказались под подозрением.
«Вот как действует на людей нераскрытое убийство», – посетовала Бриони.
Принцесса подошла к двери зала совета и остановилась в ожидании, когда объявят о ее прибытии. Баррик, ссутулившись, сидел на одном из двух высоких стульев во главе стола, прижимая руки к груди, словно ему было холодно. Лицо его на фоне черного мехового воротника казалось более бледным, чем обычно.
«Убийство порождает призраков – не одного, а сотни. Когда-то эти залы были полны людей, и я знала их, даже если не любила. А теперь его заселили демоны и привидения».
«Подожди, я тебя вызову», – говорилось в записке Авина Броуна.
Даже без эмблемы с волком и звездами и без собственного герба Броуна на восковом оттиске внизу не составляло труда определить автора послания, написанного черными чернилами.
Феррас Вансен в парадном мундире стоял у дверей зала совета, с ним рядом – двое стражников. Еще двое находились снаружи: охраняли человека, которого должны были представить советникам. Зал совета называли Дубовой гостиной из-за массивного деревянного стола, расположенного в центре. Когда-то, во времена серых отрядов, это помещение служило хранилищем королевских сокровищ. Расположенное в лабиринте коридоров позади Тронного зала, оно не имело окон. Сюда вели лишь две двери. Капитану королевских гвардейцев никогда не нравилась эта пустая холодная комната: ее построили как последнее убежище на случай поражения или катастрофы.
Капитан гвардейцев сначала рассердился на лорда Броуна за то, что комендант столь пренебрежительно отнесся к полученному известию – велел не оглашать его до самого конца совета, который мог затянуться надолго. Предстояло разрешить очень много вопросов. Прошел час, второй… Теперь Вансен понимал ход мыслей Броуна. Со дня смерти Кендрика прошло достаточно времени, но убийство так и осталось нераскрытым, хотя подозреваемый был арестован. В последние дни делами страны почти не занимались, не говоря уже о том, что остались важные вопросы, не решенные при жизни Кендрика. Если бы Вансен выложил новость в самом начале заседания, все проблемы вновь отошли бы на второй план.
Вансен ждал, хотя ему с трудом удавалось сдерживать нетерпение. Его взгляд блуждал по лицам собравшихся в зале членов совета. Капитан гвардейцев воображал, что нужно делать, вздумай кто-нибудь из присутствующих напасть на близнецов. Он представлял себе, как отразил бы атаку злоумышленника. Вельможи откровенно скучали. Кажется, они еще не поняли, что в свете последних событий скука стала для них непозволительной роскошью.
Феррас обратил внимание, что принц Баррик по-прежнему выглядит очень больным. Не исключено, что юноша измучен свалившимися на него заботами. Так или иначе, но принц не проявлял никакого интереса к делам государства. А время поджимало: требовалось рассмотреть арендную плату за королевские земли, прочесть официальные соболезнования из Таллено, Сессио и Перикала, принять окончательные решения по важным имущественным спорам, поступившим из гражданских и Церковных судов. Казалось, молодой принц не следил за происходящим и не слушал речей. Он ждал, пока выскажется Бриони, а потом соглашался с ее мнением кивком головы, поглаживая лежавшую на коленях больную руку, словно любимую собачку.
Лишь вопрос смотрителя замка лорда Найнора, казалось, вывел принца из полусонного состояния. Глаза его ненадолго оживились. Найнор хотел знать, сколько еще продлится пребывание в замке посла Иеросоля Давета дан-Фаара. Средства были выделены на две недели. Когда Бриони обсуждала этот вопрос, Баррик, несмотря на свой очевидный интерес, не проронил ни звука и остался неподвижен, словно статуя. Принцесса сказала, что они не могут торопить человека, в чьих руках находится безопасность их отца, особенно в нынешнее смутное время. В этот момент она выглядела столь же рассеянной, как и ее брат. Феррасу Вансену показалось, будто Баррику ее ответ не понравился, но возражать принц не стал. Найнор, недовольно ворча, отправился пересматривать хозяйственные расходы.
В течение двух часов принц и принцесса занимались решением государственных вопросов. Собравшиеся вельможи вносили предложения, иногда оспаривали чужие мнения, но главным образом просто наблюдали, как близнецы справляются с новыми обязанностями. Наблюдали и делали выводы. Гейлон Саммерфильдский на этот раз не выступал со своими обычными возражениями, а полностью погрузился в собственные мысли, подобно принцу с принцессой. Казалось, Гейлон должен был заинтересоваться, когда заговорили о лорде Давете. Но красавец герцог продолжал ковырять ножку стола кинжалом, едва скрывая очевидное разочарование, причины которого Феррас Вансен не понимал. Впервые он видел герцога Саммерфильда таким, какой он на самом деле, если отбросить богатство и власть: очень молодой человек, еще моложе Вансена, не привыкший молчать и терпеть.
«Ему, должно быть, нелегко жилось с его отцом – хвастливым пьяницей», – подумал капитан.
Никто за пределами саммерфильдского двора не скучал по старому герцогу Линдону, и, как подозревал Вансен, в самом Саммерфильде о герцоге жалели тоже немногие.
Время шло, ничего интересного не происходило. Собрание несколько оживили сообщения о том, что в последнее время сильно возросло количество странных существ, видимо просачивавшихся через Границу Теней. Неподалеку от Редтри какое-то создание с шипами и огромными зубами изувечило ребенка, в Другом месте мужчина был убит безглазым козлом с черными рогами. Жители быстро поймали козла, убили и сожгли. Но в большинстве случаев существа оказывались вполне безобидными, несмотря на странный вид. Многие из них заболевали или умирали, словно не могли приспособиться к жизни по эту сторону призрачной Границы.
Вскоре и эта тема притупилась. Некоторые советники совсем перестали следить за обсуждением и громко переговаривались, будто не замечали сердитых взглядов Броуна. Вансен с интересом отметил, что комендант крепости по собственной инициативе взял на себя роль первого министра – этот пост оставался вакантным со дня смерти старого герцога Саммерфильда, случившейся год назад. Интересно, не в этом ли кроется причина дурного настроения молодого герцога?
«Очень многое разладилось после отъезда короля», – подумал Вансен.
– А сейчас, если ваши светлости не возражают, – объявил Броун, когда разговор о строительстве нового храма тригоната заставил всех заскучать, – нам предстоит очень важное дело. Мы припасли его на конец совета.
Несколько вельмож, утомленных долгим заседанием, выпрямили спины и попытались сконцентрироваться. Вансен уже был готов ввести свидетеля, но Броун неожиданно повернулся к нему спиной. Он вызвал двоих, кого Феррас никогда раньше не видел: мужчину с круглыми глазами и молодую девушку. Мужчина среднего возраста был лыс, как черепаха, но в остальном выглядел вполне здоровым: у него была выпуклая грудь и длинные мускулистые руки под стать комплекции. Девушка в широкой юбке и шали, скрывавших ее фигуру, производила странное впечатление – у нее полностью отсутствовали брови, как это было принято лет сто тому назад, а линия волос проходила высоко надо лбом.
«Да это скиммеры!» – понял Вансен.
Сотни этих водолюбивых созданий жили внутри стен замка. Они общались почти исключительно друг с другом и не выходили за пределы своих жилищ, но Вансену нередко доводилось их встречать. Однако увидеть их в зале совета он никак не ожидал, а тем более сейчас, когда ему предстояло изложить свою новость.
– Ваши светлости, – торжественно начал Авин Броун, – это рыбак Турли Длинные Пальцы и его дочь. У них есть кое-что для вас.
Баррик оживился:
– Что такое? Представление? Мы отправили Пазла в отставку и заменили его новыми талантами?
Бриони раздраженно посмотрела на брата.
– Принц устал, однако он прав: это весьма неожиданно, лорд Броун, – заметила она. – Вы решили завершить совет представлением?
– Совет не завершен, как это ни прискорбно, – ответил ей комендант. – Нам предстоит продолжить. Простите меня, если я удивил вас. Я до последнего момента не был уверен; смогут ли они прийти и рассказать нам то, что знают. Я уже много дней пытаюсь разобраться в разных слухах, что гуляют по замку.
– Очень хорошо. – Бриони повернулась к рыбаку, сжимавшему длинными крючковатыми пальцами то ли капюшон, то ли бесформенную шляпу. – Вас зовут Турли?
Мужчина сглотнул. Вансену странно было видеть, что скиммер (а они известны своей невозмутимостью), способный плавать рядом с акулами, имея лишь нож на случай нападения, вдруг так смутился. Интересно, почему?
– Турли, – ответил скиммер низким голосом. – Именно так, моя королева.
– Я не королева, а мой брат не король. Король – наш отец, и он еще жив, слава богам. – Бриони пристально посмотрела на Турли. – Я слышала, что вы, скиммеры, не пользуетесь привычными нам титулами.
Глаза Турли расширились. Они были почти полностью черными.
– Да, – ответил он. – У нас есть свой собственный язык, вы правы, ваше величество.
– Если вы предпочитаете обращаться к нам так, как принято у вас, пожалуйста, не стесняйтесь.
Сначала казалось, будто скиммер готов удрать, но он тряхнул блестящей головой и заговорил:
– Нет, спасибо, ваше величество. Наши слова и названия для вас не очень понятны. Но мне кажется, ничего страшного не случится, если я сообщу имя нашего клана. Мы называемся Возвращающиеся с Вечерним Приливом.
Бриони улыбнулась, а Баррик сидел, насупившись.
– Замечательное имя, – сказала принцесса. – Итак, зачем лорд Броун привел вас на совет?
– Дочь моя Эна кое-что знает, но она сама боится говорить перед столь значительными людьми, как вы, и потому я пришел с ней.
Длинной рукой он обнял дочь, и та прижалась к нему.
Девушку можно было бы назвать привлекательной: невысокая, с огромными внимательными глазами. Но, подумал Вансен, в ней слишком выделялись некоторые особенности скиммеров. Странность окутывала их, словно плащ. Каждый раз, когда Феррас общался с этими существами, он чувствовал – видел, слышал и обонял в буквальном смысле слова, – что разговаривает не с обычным человеком.
– Прекрасно, – отозвалась Бриони. – Мы вас слушаем.
– В ту ночь… Это произошло за день до ночи убийства… – начал Турли.
Бриони выпрямилась. В комнате стало так тихо, что Вансен услышал шуршание юбок принцессы.
– Убийства? – переспросила Бриони.
– Да. Убили принца. Того, что только что похоронили.
Баррик выпрямился.
– Продолжайте, – повелительным тоном произнес он.
– Моя дочь… Вот она… Она была… – Кажется, Турли снова разволновался, словно его вытащили из темного места прямо в круг яркого света. – Она была на улице, что, конечно, предосудительно. С молодым человеком из клана Скребущих по Песку. Ему тоже следовало бы знать, как прилично вести себя.
– А где тот молодой человек? – спросила Бриони.
– Залечивает раны, – ответил Турли не без удовлетворения. – Больше не станет катать девушек на лодке по ночам.
– Продолжайте, пожалуйста. Или, может быть, теперь ваша дочь, после того как посмотрела на нас, расскажет сама? Так, Эна?
Девушка подскочила, услышав свое имя, хотя слышала абсолютно все, о чем говорилось. Она смутилась, и темные пятна на шее и щеках моментально лишили ее всякой привлекательности.
– Да, ваше величество, – ответила девушка. – Я видела лодку, ваше величество.
– Лодку?
– Без огней. Она проплыла мимо того места, где мы купались с… с моим другом, да, так. Гребцы резали воду веслом.
– Резали?
– Опускали весла под углом. – Турли показал рукой. – Так мы называем этот способ – чтобы плыть бесшумно.
– В Южной лагуне? – спросил Баррик. – В каком месте?
– У берега, недалеко от Хэнгскин-роу, – ответила девушка. – Кто-то поджидал лодку в старом доке кожевенного завода. Док самый ближний к башне, где висят знамена… И у него был фонарь. Ну, у человека на причале. Но он прикрывал свет. Лодка подплыла бесшумно, и они что-то передали ему.
– Кто «они»? – Бриони подалась вперед. Принцесса выглядела очень спокойной, но Феррасу Вансену показалось, что сдержанное выражение ее бледного лица скрывает сильные чувства – может быть, страх? В тот миг его робкая привязанность к девушке стала еще сильнее. Он готов на всё ради Бриони Эддон – все, чтобы защитить ее. И не важно, что она думает о нем.
«Шутишь, Вансен? Тогда тебе нужны враги, чтобы защищать ее. – Он еще мог насмехаться над собой. – И что ты сможешь сделать? Ты уже охранял ее брата, и вот он мертв».
– Человек в лодке, – объясняла девушка-скиммер, – передал что-то тому, кто ожидал на причале. Мы не разглядели, что это было, и не видели, кто там был. Потом лодка двинулась в сторону главных ворот замка.
– И когда на следующую ночь убили принца, вы никому ничего не сообщили? – спросила сурово Бриони. – Даже после убийства повелителя Южного Предела? Разве вам часто приходится видеть такое в лагуне?
– Лодки без огней, плывущие бесшумно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Но… Но разве вы разговариваете с ним только по этой причине? – Мойна была девушкой упрямой и не обратила внимания на Розу, тут же толкнувшую ее локтем в бок. – Ради искусства управлять государством? – уточнила она.
– То есть ты хочешь знать, почему я беседую с ним? Думаешь, что я поступаю так, потому что он привлекательный мужчина?
Мойна покраснела и опустила взгляд.
Роза тоже избегала смотреть в глаза госпоже.
– Мне он не нравится, как и Мойне, – призналась вторая фрейлина.
– Я не собираюсь за него замуж, если вас это беспокоит.
– Ваше высочество! – Фрейлины были потрясены. – Ну конечно нет!
– Да, он привлекателен. Но он почти ровесник отца, не забывайте. Мне интересны его рассказы о тех местах, где он побывал, о южном континенте, о его родине, о пустынях, о разрушенном Иеросоле. Мне ведь пока не довелось повидать мир.
Фрейлины удивились: для них путешествия в дальние страны означали лишь множество неудобств и опасностей. Бриони прекрасно знала: девушки не поймут ее желания познать мир за пределами их сырого, темного, старого замка.
– Но еще интереснее услышать, что Давет говорит о Шасо, – продолжила она. – А вы, конечно, знаете о том, что Шасо арестован и обвинен в смерти моего брата. Может быть, вас устроит такое объяснение: я должна докопаться до причины убийства принца Кендрика.
Роза и Мойна тотчас начали рассыпаться в извинениях, но Бриони понимала, что не была с ними до конца откровенна. Ее отношение к Давету, помимо интереса к его богатому жизненному опыту, включало нечто еще. Она и сама не вполне разобралась, что это за чувство. Бриони не считала себя наивной девушкой, тающей от одной лишь привлекательной внешности. Но что-то в личности посла притягивало ее. Давет занимал ее куда больше, чем следовало. К тому же ей не было безразлично, что он думает о ней и о ее дворе.
«Он отвез бы меня к Лудису, не моргнув глазом, – убеждала она себя. – Такой уж он человек. Если бы Кендрик принял решение днем раньше, я была бы уже на полпути к Иеросолю и готовилась бы к встрече с женихом, лордом-протектором».
И тут ей впервые пришло в голову: Кендрик непременно отправил бы ее к Лудису ради блага Южного Предела, а смерть принца-регента случилась как раз в последний момент перед неизбежным и предотвратила события. Эта мысль показалась ей столь очевидной и столь поразительной, что она остановилась как вкопанная, а фрейлины, шедшие позади, налетели на нее. Замешкавшись на несколько секунд, все трое двинулись дальше. Но теперь Бриони уже не хотелось идти на совет. Внезапно пришедшая мысль изменила все, как туча закрывает солнце и превращает ясный день в серые сумерки.
«Кто заинтересован в том, чтобы Кендрик не отослал меня в Иеросоль? Какова роль Шасо в этом заговоре? Возможно, причина убийства не лично во мне и не в том, чтобы я осталась в Южном Пределе. Возможно, убийство совершено, чтобы завладеть троном. Но даже если бы кто-то из близких родственников – например, Гейлон Толли или Рорик – захотел стать регентом, на его пути к престолу остались бы еще двое: Баррик и я. Тогда им пришлось бы убить и нас. Правда, есть еще один претендент, – вспомнила Бриони. – Ребенок, которого носит Анисса».
Младенец станет наследником, если к моменту появления на свет у него не будет ни братьев, ни сестер.
«Анисса?»
Внезапно Бриони расхотелось размышлять об этом. Мачеха никогда не нравилась ей, но поверить, будто женщина способна убить целую семью ради неродившегося ребенка, было невозможно. К тому же дитя может родиться мертвым! Но избавиться от подозрений не удавалось. А если Анисса из Девониса приходится родственницей королю Джеллона Гесперу – тому, кто предал отца Бриони Иеросолю?
Гейлон, Рорик, жена отца – теперь все они оказались под подозрением.
«Вот как действует на людей нераскрытое убийство», – посетовала Бриони.
Принцесса подошла к двери зала совета и остановилась в ожидании, когда объявят о ее прибытии. Баррик, ссутулившись, сидел на одном из двух высоких стульев во главе стола, прижимая руки к груди, словно ему было холодно. Лицо его на фоне черного мехового воротника казалось более бледным, чем обычно.
«Убийство порождает призраков – не одного, а сотни. Когда-то эти залы были полны людей, и я знала их, даже если не любила. А теперь его заселили демоны и привидения».
«Подожди, я тебя вызову», – говорилось в записке Авина Броуна.
Даже без эмблемы с волком и звездами и без собственного герба Броуна на восковом оттиске внизу не составляло труда определить автора послания, написанного черными чернилами.
Феррас Вансен в парадном мундире стоял у дверей зала совета, с ним рядом – двое стражников. Еще двое находились снаружи: охраняли человека, которого должны были представить советникам. Зал совета называли Дубовой гостиной из-за массивного деревянного стола, расположенного в центре. Когда-то, во времена серых отрядов, это помещение служило хранилищем королевских сокровищ. Расположенное в лабиринте коридоров позади Тронного зала, оно не имело окон. Сюда вели лишь две двери. Капитану королевских гвардейцев никогда не нравилась эта пустая холодная комната: ее построили как последнее убежище на случай поражения или катастрофы.
Капитан гвардейцев сначала рассердился на лорда Броуна за то, что комендант столь пренебрежительно отнесся к полученному известию – велел не оглашать его до самого конца совета, который мог затянуться надолго. Предстояло разрешить очень много вопросов. Прошел час, второй… Теперь Вансен понимал ход мыслей Броуна. Со дня смерти Кендрика прошло достаточно времени, но убийство так и осталось нераскрытым, хотя подозреваемый был арестован. В последние дни делами страны почти не занимались, не говоря уже о том, что остались важные вопросы, не решенные при жизни Кендрика. Если бы Вансен выложил новость в самом начале заседания, все проблемы вновь отошли бы на второй план.
Вансен ждал, хотя ему с трудом удавалось сдерживать нетерпение. Его взгляд блуждал по лицам собравшихся в зале членов совета. Капитан гвардейцев воображал, что нужно делать, вздумай кто-нибудь из присутствующих напасть на близнецов. Он представлял себе, как отразил бы атаку злоумышленника. Вельможи откровенно скучали. Кажется, они еще не поняли, что в свете последних событий скука стала для них непозволительной роскошью.
Феррас обратил внимание, что принц Баррик по-прежнему выглядит очень больным. Не исключено, что юноша измучен свалившимися на него заботами. Так или иначе, но принц не проявлял никакого интереса к делам государства. А время поджимало: требовалось рассмотреть арендную плату за королевские земли, прочесть официальные соболезнования из Таллено, Сессио и Перикала, принять окончательные решения по важным имущественным спорам, поступившим из гражданских и Церковных судов. Казалось, молодой принц не следил за происходящим и не слушал речей. Он ждал, пока выскажется Бриони, а потом соглашался с ее мнением кивком головы, поглаживая лежавшую на коленях больную руку, словно любимую собачку.
Лишь вопрос смотрителя замка лорда Найнора, казалось, вывел принца из полусонного состояния. Глаза его ненадолго оживились. Найнор хотел знать, сколько еще продлится пребывание в замке посла Иеросоля Давета дан-Фаара. Средства были выделены на две недели. Когда Бриони обсуждала этот вопрос, Баррик, несмотря на свой очевидный интерес, не проронил ни звука и остался неподвижен, словно статуя. Принцесса сказала, что они не могут торопить человека, в чьих руках находится безопасность их отца, особенно в нынешнее смутное время. В этот момент она выглядела столь же рассеянной, как и ее брат. Феррасу Вансену показалось, будто Баррику ее ответ не понравился, но возражать принц не стал. Найнор, недовольно ворча, отправился пересматривать хозяйственные расходы.
В течение двух часов принц и принцесса занимались решением государственных вопросов. Собравшиеся вельможи вносили предложения, иногда оспаривали чужие мнения, но главным образом просто наблюдали, как близнецы справляются с новыми обязанностями. Наблюдали и делали выводы. Гейлон Саммерфильдский на этот раз не выступал со своими обычными возражениями, а полностью погрузился в собственные мысли, подобно принцу с принцессой. Казалось, Гейлон должен был заинтересоваться, когда заговорили о лорде Давете. Но красавец герцог продолжал ковырять ножку стола кинжалом, едва скрывая очевидное разочарование, причины которого Феррас Вансен не понимал. Впервые он видел герцога Саммерфильда таким, какой он на самом деле, если отбросить богатство и власть: очень молодой человек, еще моложе Вансена, не привыкший молчать и терпеть.
«Ему, должно быть, нелегко жилось с его отцом – хвастливым пьяницей», – подумал капитан.
Никто за пределами саммерфильдского двора не скучал по старому герцогу Линдону, и, как подозревал Вансен, в самом Саммерфильде о герцоге жалели тоже немногие.
Время шло, ничего интересного не происходило. Собрание несколько оживили сообщения о том, что в последнее время сильно возросло количество странных существ, видимо просачивавшихся через Границу Теней. Неподалеку от Редтри какое-то создание с шипами и огромными зубами изувечило ребенка, в Другом месте мужчина был убит безглазым козлом с черными рогами. Жители быстро поймали козла, убили и сожгли. Но в большинстве случаев существа оказывались вполне безобидными, несмотря на странный вид. Многие из них заболевали или умирали, словно не могли приспособиться к жизни по эту сторону призрачной Границы.
Вскоре и эта тема притупилась. Некоторые советники совсем перестали следить за обсуждением и громко переговаривались, будто не замечали сердитых взглядов Броуна. Вансен с интересом отметил, что комендант крепости по собственной инициативе взял на себя роль первого министра – этот пост оставался вакантным со дня смерти старого герцога Саммерфильда, случившейся год назад. Интересно, не в этом ли кроется причина дурного настроения молодого герцога?
«Очень многое разладилось после отъезда короля», – подумал Вансен.
– А сейчас, если ваши светлости не возражают, – объявил Броун, когда разговор о строительстве нового храма тригоната заставил всех заскучать, – нам предстоит очень важное дело. Мы припасли его на конец совета.
Несколько вельмож, утомленных долгим заседанием, выпрямили спины и попытались сконцентрироваться. Вансен уже был готов ввести свидетеля, но Броун неожиданно повернулся к нему спиной. Он вызвал двоих, кого Феррас никогда раньше не видел: мужчину с круглыми глазами и молодую девушку. Мужчина среднего возраста был лыс, как черепаха, но в остальном выглядел вполне здоровым: у него была выпуклая грудь и длинные мускулистые руки под стать комплекции. Девушка в широкой юбке и шали, скрывавших ее фигуру, производила странное впечатление – у нее полностью отсутствовали брови, как это было принято лет сто тому назад, а линия волос проходила высоко надо лбом.
«Да это скиммеры!» – понял Вансен.
Сотни этих водолюбивых созданий жили внутри стен замка. Они общались почти исключительно друг с другом и не выходили за пределы своих жилищ, но Вансену нередко доводилось их встречать. Однако увидеть их в зале совета он никак не ожидал, а тем более сейчас, когда ему предстояло изложить свою новость.
– Ваши светлости, – торжественно начал Авин Броун, – это рыбак Турли Длинные Пальцы и его дочь. У них есть кое-что для вас.
Баррик оживился:
– Что такое? Представление? Мы отправили Пазла в отставку и заменили его новыми талантами?
Бриони раздраженно посмотрела на брата.
– Принц устал, однако он прав: это весьма неожиданно, лорд Броун, – заметила она. – Вы решили завершить совет представлением?
– Совет не завершен, как это ни прискорбно, – ответил ей комендант. – Нам предстоит продолжить. Простите меня, если я удивил вас. Я до последнего момента не был уверен; смогут ли они прийти и рассказать нам то, что знают. Я уже много дней пытаюсь разобраться в разных слухах, что гуляют по замку.
– Очень хорошо. – Бриони повернулась к рыбаку, сжимавшему длинными крючковатыми пальцами то ли капюшон, то ли бесформенную шляпу. – Вас зовут Турли?
Мужчина сглотнул. Вансену странно было видеть, что скиммер (а они известны своей невозмутимостью), способный плавать рядом с акулами, имея лишь нож на случай нападения, вдруг так смутился. Интересно, почему?
– Турли, – ответил скиммер низким голосом. – Именно так, моя королева.
– Я не королева, а мой брат не король. Король – наш отец, и он еще жив, слава богам. – Бриони пристально посмотрела на Турли. – Я слышала, что вы, скиммеры, не пользуетесь привычными нам титулами.
Глаза Турли расширились. Они были почти полностью черными.
– Да, – ответил он. – У нас есть свой собственный язык, вы правы, ваше величество.
– Если вы предпочитаете обращаться к нам так, как принято у вас, пожалуйста, не стесняйтесь.
Сначала казалось, будто скиммер готов удрать, но он тряхнул блестящей головой и заговорил:
– Нет, спасибо, ваше величество. Наши слова и названия для вас не очень понятны. Но мне кажется, ничего страшного не случится, если я сообщу имя нашего клана. Мы называемся Возвращающиеся с Вечерним Приливом.
Бриони улыбнулась, а Баррик сидел, насупившись.
– Замечательное имя, – сказала принцесса. – Итак, зачем лорд Броун привел вас на совет?
– Дочь моя Эна кое-что знает, но она сама боится говорить перед столь значительными людьми, как вы, и потому я пришел с ней.
Длинной рукой он обнял дочь, и та прижалась к нему.
Девушку можно было бы назвать привлекательной: невысокая, с огромными внимательными глазами. Но, подумал Вансен, в ней слишком выделялись некоторые особенности скиммеров. Странность окутывала их, словно плащ. Каждый раз, когда Феррас общался с этими существами, он чувствовал – видел, слышал и обонял в буквальном смысле слова, – что разговаривает не с обычным человеком.
– Прекрасно, – отозвалась Бриони. – Мы вас слушаем.
– В ту ночь… Это произошло за день до ночи убийства… – начал Турли.
Бриони выпрямилась. В комнате стало так тихо, что Вансен услышал шуршание юбок принцессы.
– Убийства? – переспросила Бриони.
– Да. Убили принца. Того, что только что похоронили.
Баррик выпрямился.
– Продолжайте, – повелительным тоном произнес он.
– Моя дочь… Вот она… Она была… – Кажется, Турли снова разволновался, словно его вытащили из темного места прямо в круг яркого света. – Она была на улице, что, конечно, предосудительно. С молодым человеком из клана Скребущих по Песку. Ему тоже следовало бы знать, как прилично вести себя.
– А где тот молодой человек? – спросила Бриони.
– Залечивает раны, – ответил Турли не без удовлетворения. – Больше не станет катать девушек на лодке по ночам.
– Продолжайте, пожалуйста. Или, может быть, теперь ваша дочь, после того как посмотрела на нас, расскажет сама? Так, Эна?
Девушка подскочила, услышав свое имя, хотя слышала абсолютно все, о чем говорилось. Она смутилась, и темные пятна на шее и щеках моментально лишили ее всякой привлекательности.
– Да, ваше величество, – ответила девушка. – Я видела лодку, ваше величество.
– Лодку?
– Без огней. Она проплыла мимо того места, где мы купались с… с моим другом, да, так. Гребцы резали воду веслом.
– Резали?
– Опускали весла под углом. – Турли показал рукой. – Так мы называем этот способ – чтобы плыть бесшумно.
– В Южной лагуне? – спросил Баррик. – В каком месте?
– У берега, недалеко от Хэнгскин-роу, – ответила девушка. – Кто-то поджидал лодку в старом доке кожевенного завода. Док самый ближний к башне, где висят знамена… И у него был фонарь. Ну, у человека на причале. Но он прикрывал свет. Лодка подплыла бесшумно, и они что-то передали ему.
– Кто «они»? – Бриони подалась вперед. Принцесса выглядела очень спокойной, но Феррасу Вансену показалось, что сдержанное выражение ее бледного лица скрывает сильные чувства – может быть, страх? В тот миг его робкая привязанность к девушке стала еще сильнее. Он готов на всё ради Бриони Эддон – все, чтобы защитить ее. И не важно, что она думает о нем.
«Шутишь, Вансен? Тогда тебе нужны враги, чтобы защищать ее. – Он еще мог насмехаться над собой. – И что ты сможешь сделать? Ты уже охранял ее брата, и вот он мертв».
– Человек в лодке, – объясняла девушка-скиммер, – передал что-то тому, кто ожидал на причале. Мы не разглядели, что это было, и не видели, кто там был. Потом лодка двинулась в сторону главных ворот замка.
– И когда на следующую ночь убили принца, вы никому ничего не сообщили? – спросила сурово Бриони. – Даже после убийства повелителя Южного Предела? Разве вам часто приходится видеть такое в лагуне?
– Лодки без огней, плывущие бесшумно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84