Я не понимала, как он все это может помнить. Было
достаточно одного слова, чтобы он получил какую-нибудь случайную работу
. И ему почти всегда оказывали услуги, чтобы отплатить за что-то, что он сде
лал в одной экспедиции или другой. Где-то он предотвратил обморожение, гд
е-то вывел группу из тяжелого положения, где-то проявил хладнокровие во в
ремя лавины, кому-то помог в бурю, кому-то спас жизнь.
Теперь я старалась не думать о нем как о герое. Я не хотела быть замужем за
героем. Мысль об этом пугала, возбуждала меня и как-то неуловимо и любовно
разделяла нас. Я понимала, что со вчерашнего дня, с тех пор как прочла книг
у, смотрю на него другими глазами. Его тело, которое, как я полагала всего д
вадцать четыре часа назад, трахает меня, стало телом, которое выживало та
м, где никто другой выжить не мог. Его красота, которая соблазнила меня, те
перь казалась чудесной. Он как ни в чем не бывало прошел через жидкий суп в
оздуха на трескучем морозе, избиваемый ветром и обжигаемый болью. Теперь
, когда я обо всем узнала, все, что было связано с Адамом, заряжалось его без
оглядной и спокойной храбростью. Когда он задумчиво смотрел на меня или
прикасался ко мне, я не могла отделаться от мысли, что являюсь предметом с
трасти, чтобы завоевать который ему пришлось рискнуть собой. И я хотела б
ыть завоеванной Ч в самом деле. Я хотела, чтобы меня захватили штурмом. Мн
е нравилось, когда он делает больно, нравилось сопротивляться, а потом сд
аваться. Но что потом, когда я буду полностью нанесена на карту и объявлен
а покоренной? Что тогда будет со мной? Бредя по серой снежной каше к взятой
на время машине всего за шесть дней до нашей свадьбы, я не могла не удивля
ться, как вообще могла прежде жить без одержимости Адама.
Ч Вот мы и пришли.
Машина оказалась древним черным «ровером» с мягкими кожаными сиденьям
и и симпатичной приборной доской под орех. Внутри пахло сигаретами. Адам
открыл мне дверь, а потом сел за руль с таким видом, словно автомобиль прин
адлежал ему. Он включил зажигание и влился в поток машин, характерный для
субботнего утра.
Ч Куда мы едем?
Ч Просто на запад Шеффилда, в Пик-дистрикт.
Ч Это что, волшебное, таинственное путешествие?
Ч Навестить моего отца.
* * *
Дом был величественным и одновременно холодным, открытым из-за своего р
асположения в низине всем ветрам. Он был, думала я, безусловно, красивым, н
о сегодня мне хотелось уюта, а не суровой простоты. Адам остановил машину
возле дома, рядом с ветхими надворными постройками. В воздухе медленно к
ружились крупные снежинки. Я ожидала, что откуда-нибудь выбежит собака и
начнет на нас лаять или появится старый слуга, чтобы встретить нас. Но нас
никто не встретил, и у меня возникло тревожное впечатление, что в доме воо
бще никого нет.
Ч Он нас ждет?
Ч Нет.
Ч Адам, а он вообще знает о нас?
Ч Нет, поэтому-то мы и здесь.
Он поднялся к двойной передней двери, тихо постучался и открыл ее.
Внутри было холодно и довольно темно. Прихожая представляла собой непри
ветливый квадрат полированного паркета с дедовскими напольными часами
в углу. Адам взял меня за локоть и провел в гостиную, полную старых дивано
в и кресел. В конце комнаты виднелся камин, в котором, казалось, уже многие
годы не разводили огонь. Я плотнее запахнула пальто. Адам снял с себя шарф
и обвязал мне шею.
Ч Мы здесь не задержимся, дорогая, Ч сказал он.
Холодная кухня с каменным полом и отделанная деревом тоже была пуста, хо
тя на столе стояла тарелка с крошками и лежал нож. Столовая явно была одно
й из тех комнат, которыми пользуются раз в год. На круглом полированном ст
оле и на строгом комоде красного дерева стояли новенькие свечи.
Ч Ты здесь вырос? Ч спросила я, поскольку не могла представить, что в это
м доме когда-либо играли дети.
Адам кивнул и указал на черно-белую фотографию, стоявшую на каминной дос
ке. Мужчина в мундире, женщина в платье и ребенок между ними стояли возле д
ома. Все выглядели хмурыми и официальными. Родители намного старше, чем я
ожидала.
Ч Это ты? Ч Я взяла фотографию в руки и поднесла ее к свету, чтобы лучше р
азглядеть. Ему, должно быть, было лет девять, темные волосы и нахмуренные б
рови. Руки матери покоятся на его упрямых плечах. Ч Ты совсем не изменилс
я, Адам, я бы тебя все равно узнала. Какая красивая была у тебя мама.
Ч Да. Она была красивой.
Наверху все комнаты были изолированными, все односпальные кровати были
разобраны, подушки взбиты. На каждом подоконнике стояли букеты, сделанны
е из давным-давно засохших цветов.
Ч Где была твоя комната? Ч спросила я.
Ч Здесь.
Я осмотрелась: белые стены, желтое со сборками покрывало на кровати, пуст
ой платяной шкаф, картина с унылым пейзажем, маленькое удобное зеркало.
Ч Но тебя здесь совсем нет, Ч сказала я. Ч Ни одного следа от тебя. Ч На
лице Адама появилось легкое раздражение. Ч Когда ты уехал отсюда?
Ч Ты имеешь в виду навсегда? Думаю, в пятнадцать лет, хотя меня отправили
в школу, когда мне было шесть.
Ч А куда ты поехал, когда тебе исполнилось пятнадцать?
Ч То туда, то сюда.
Я начала понимать, что прямыми вопросами от Адама было сложно добиться и
нформации.
Мы вошли в комнату, которая, как сообщил Адам, принадлежала матери. На стен
е висел ее портрет, и Ч странная деталь Ч рядом с засохшими цветами была
аккуратно выложена пара шелковых перчаток.
Ч Твой отец ее сильно любил? Ч спросила я Адама.
Он немного странно посмотрел на меня.
Ч Нет, не думаю. Смотри, вот и он.
Я подошла к окну, где стоял Адам. Очень старый мужчина шел по саду в сторон
у дома. Его седые волосы покрывал снег, плечи тоже белели снегом. На нем не
было пальто. Он выглядел таким худым, что казался прозрачным, однако спин
у держал довольно прямо. У него в руке была палка, но похоже, он пользуется
ею, чтобы разгонять белок, которые метались по ветвям старых буков.
Ч Сколько отцу лет, Адам?
Ч Около восьмидесяти. Я был поздним ребенком. Моей самой младшей сестре
было шестнадцать, когда я родился.
* * *
Отец Адама Ч полковник Таллис, как он велел мне себя называть, Ч показал
ся мне тревожно-древним. Его кожа была бледной и тонкой. На руках проступи
ли старческие пятна. Глаза, поразительно голубые, как у Адама, были мутным
и. Брюки висели на тощем теле. Он, казалось, нисколько не удивился, увидев н
ас.
Ч Это Элис, Ч сказал Адам. Ч В следующую пятницу я собираюсь жениться н
а ней.
Ч Добрый день, Элис, Ч произнес полковник. Ч Блондинка, а? Значит, сын мо
й, ты собираешься жениться. Ч Его взгляд показался мне почти злым. Потом
он снова повернулся к Адаму. Ч Тогда налей мне немного виски.
Адам вышел из комнаты. Я не знала, что сказать старику, да и он не проявил ни
какого интереса к разговору со мной.
Ч Вчера я убил трех белок, Ч помолчав, вдруг объявил он. Ч При помощи ка
пканов, знаете ли.
Ч Ого.
Ч Да, они паразиты. И плодятся все быстрее. Как кролики. Я застрелил шесть
штук.
Адам вошел в комнату, в руках он нес три стакана с янтарной жидкостью. Дал
один отцу, другой протянул мне.
Ч Выпей, и поедем домой, Ч сказал он.
Я выпила. Я не знала, сколько было времени, знала только, что на улице смерк
ается. Я не понимала, что мы здесь делаем, пожалуй, мне хотелось бы, чтобы мы
вообще не приезжали, если бы не новый для меня образ Адама в детстве: одино
кий, рядом с пожилыми родителями, в двенадцать лет потерявший мать, живши
й в огромном холодном доме. Что за жизнь у него была, когда он рос один с так
им-то отцом? От виски у меня загорелось в горле и потеплело в груди, я целый
день ничего не ела, и было понятно, что здесь тоже угощения ждать не приход
ится. Я осознала, что даже не сняла пальто. Что ж, здесь больше нечего делат
ь.
Полковник Таллис тоже выпил свое виски, сидя на диване и не произнеся ни с
лова. Внезапно его голова откинулась назад, рот слегка приоткрылся, и отт
уда вырвался скрипучий храп. Я взяла у него из руки пустой стакан и постав
ила на стол рядом.
Ч Пойдем, Ч сказал Адам. Ч Пойдем со мной.
Мы опять поднялись наверх в одну из спален. Бывшую комнату Адама. Он закры
л дверь и толкнул меня на узкую кровать. У меня поплыло в голове.
Ч Ты мой дом, Ч проговорил он хрипло. Ч Понимаешь? Мой единственный дом
. Не шевелись. Не двигайся ни на дюйм.
Когда мы спустились вниз, полковник уже наполовину проснулся.
Ч Уже уезжаете? Ч спросил он. Ч Приезжайте еще.
* * *
Ч Съешь еще пастушьего пирога, Адам.
Ч Нет, спасибо.
Ч Или салата. Пожалуйста, съешь еще салата. Я знаю, что приготовила слишк
ом много. Всегда так трудно рассчитать количество, правда? Именно поэтом
у нужен холодильник.
Ч Нет, спасибо, больше никаких салатов.
Моя мать раскраснелась и на нервной почве стала говорливой. Отец, всегда
молчаливый, не говорил почти ничего. Он сидел во главе стола и расправлял
ся с ленчем.
Ч Вина?
Ч Не нужно, спасибо.
Ч Элис, когда была маленькой, очень любила мой пастуший пирог, правда, до
рогая? Ч Мама была в отчаянии. Я ей улыбнулась, но не смогла придумать, что
ответить, потому что в отличие от нее, когда я нервничаю, напрочь теряю дар
речи.
Ч Правда? Ч Лицо Адама неожиданно просветлело. Ч А что еще она любила?
Ч Меренги. Ч Мать с видимым облегчением вздохнула, она нашла тему для р
азговора. Ч Свиные шкварки. И еще мои ежевичные и яблочные пироги. Банано
вое пирожное... Она всегда была стройной, но вы даже не поверите, сколько он
а могла съесть.
Ч Очень даже верю.
Адам положил руку мне на колено. Я почувствовала, что краснею. Отец важно п
рокашлялся и открыл рот, чтобы что-то сказать. Рука Адама пробралась мне п
од подол юбки и ласкала верхнюю часть бедра.
Ч Все кажется немного неожиданным, Ч объявил отец.
Ч Да, Ч поспешно согласилась мать. Ч Нам очень приятно, конечно, очень п
риятно, и я уверена, что Элис будет счастлива, к тому же это ее жизнь, и она с
ама знает, что делать. Однако мы думаем, к чему такая спешка? Если вы уверен
ы друг в друге, почему бы не подождать, а потом...
Рука Адама переместилась выше. Его уверенный большой палец оказался у ме
ня в промежности. Я сидела не шевелясь, сердце колотилось, все тело трепет
ало.
Ч Мы поженимся в пятницу, Ч сказал он. Ч Это внезапно оттого, что и любо
вь приходит внезапно. Ч Он довольно нежно улыбнулся матери. Ч Понимаю,
что с этим непросто свыкнуться.
Ч И вы не хотите, чтобы мы пришли, Ч прочирикала она.
Ч Дело не в том, что мы не хотим, ма, но...
Ч Двое свидетелей с улицы, Ч спокойно произнес он. Ч Два незнакомых че
ловека, так что на самом деле там будем только мы с Элис. Так нам хочется. Ч
Адам повернулся ко мне всем корпусом, и я почувствовала себя так, будто он
раздевает меня прямо перед родителями. Ч Правда?
Ч Да, Ч тихо согласилась я. Ч Да, мама.
* * *
В моей бывшей спальне, музее моего детства, он брал в руки каждый предмет,
словно ключ к разгадке. Пропуски в бассейн. Старый плюшевый медведь с ото
рванным ухом. Стопка потрескавшихся пластинок. Теннисная ракетка, по-пр
ежнему стоящая в углу рядом с корзинкой для бумаг, которую я стащила в шко
ле. Коллекция ракушек. Фарфоровая статуэтка, которую подарила бабушка, к
огда мне было шесть лет. Шкатулка, отделанная изнутри розовым шелком, где
лежали одни бусы из бисера. Он зарылся лицом в мой старый махровый халат, к
оторый, как и раньше, висел на двери. Развернул школьную фотографию 1977 года
и быстро нашел мое лицо, неуверенно улыбавшееся из второго ряда. Он нашел
и снимок, где я была вместе с братом, когда нам было пятнадцать и четырнадц
ать лет, и стал внимательно его рассматривать, нахмурившись и отвернувши
сь от меня. Он прикасался ко всему, проводил пальцами по всем поверхностя
м. Он трогал пальцами мое лицо, изучая каждую морщинку, каждое пятнышко на
нем.
Мы шли пешком вдоль реки, по заледеневшей глине, слегка касаясь друг друг
а руками, отчего у меня по позвоночнику пробегали электрические разряды
. Ветер дул в лицо. Мы, как по команде, остановились и стали смотреть на медл
енную коричневую воду, в которой мерцали пузырьки, появлялись частицы му
сора и неожиданные чмокающие водоворотики.
Ч Теперь ты моя, Ч сказал он. Ч Моя собственная любовь.
Ч Да, Ч сказала я. Ч Да. Я твоя.
* * *
Полусонные, мы вернулись домой в воскресенье поздно вечером. Когда мы во
шли, я ощутила что-то на коврике под ногой. Это был коричневый конверт без
имени и адреса. На нем было только написано «Квартира 3». Наша квартира. Я о
ткрыла конверт и достала оттуда листок бумаги. На нем было начертано тол
стым фломастером: «Я ЗНАЮ, ГДЕ ВЫ ЖИВЕТЕ».
Я передала листок Адаму. Он взглянул на него и скорчил рожу.
Ч Надоело звонить по телефону, Ч сказала я.
Я привыкла к звонкам, раздававшимся днем и ночью, к молчанию в трубке. Это
показалось совсем другим делом.
Ч Кто-то приходил сюда, Ч сказала я. Ч Просунул это под дверь.
Адама, казалось, это не смутило.
Ч Так поступают агенты по недвижимости, не правда ли?
Ч Может, стоит позвонить в полицию? Просто смешно терпеть это и ничего не
предпринимать.
Ч И что мы скажем? Что кто-то знает, где мы живем?
Ч Мне кажется, что обращаются к тебе.
Лицо Адама стало серьезным.
Ч Надеюсь, что так.
Глава 15
Я взяла на работе недельный отпуск.
Ч Нужно приготовиться к свадьбе, Ч со значением сообщила я Майку, хотя
готовить, собственно, было нечего.
Мы собирались сочетаться браком утром, в ратуше, которая походила на дво
рец диктатора вроде Сталина. Я надену бархатное платье, которое мне купи
л Адам («И ничего под него», Ч проинструктировал он меня), и мы зазовем дву
х прохожих с улицы в качестве свидетелей на церемонии. В полдень поедем в
Лэйк-дистрикт. Он сказал, что у него есть одно местечко, чтобы мне показат
ь. Потом мы вернемся домой и пойдем работать. Может быть.
Ч Ты заслужила отпуск, Ч с готовностью заявил Майк. Ч Последнее время
ты работала очень напряженно.
Я удивленно взглянула на него. На самом деле я едва ли вообще работала.
Ч Да, Ч солгала я. Ч Мне нужно отдохнуть.
До пятницы предстояло успеть сделать несколько дел. Первое я откладывал
а уже давно.
* * *
Джейк по договоренности был дома, когда я появилась у него с взятым напро
кат микроавтобусом, чтобы забрать оставшиеся вещи. Я не особенно в них ну
ждалась, но мне не хотелось, чтобы они оставались в той квартире, словно од
нажды я могла вернуться к прошлой жизни и вновь надеть эту одежду.
Он приготовил мне чашку кофе, а сам остался на кухне, нарочито склонившис
ь над пачкой документов, на которые, я была уверена, он едва ли смотрит. Он п
обрился и надел голубую рубашку, которую я ему подарила. Я все время смотр
ела в сторону, стараясь не видеть его усталого, умного, знакомого лица. Как
я могла подумать, что это он звонит или присылает анонимные записки? Все м
ои варварские мысли исчезли напрочь, и я просто ощущала подавленность и
некоторую грусть.
Я старалась быть как можно более деловой. Сложила одежду в пластиковые п
акеты, завернула в газету фарфоровую статуэтку и положила все это в спец
иально купленные картонные коробки. Сняла с полок книги, сделав так, чтоб
ы пустот на их месте не было заметно. Я погрузила в автобус даже стул, на ко
тором сидела, будучи студенткой, старый спальный мешок и некоторые компа
кт-диски.
Ч Можно, я оставлю цветы? Ч спросила я Джейка.
Ч Если ты считаешь, что так лучше.
Ч Да. И если я что-нибудь пропустила...
Ч Я знаю, где ты живешь, Ч сказал он.
Повисла тишина. Я проглотила остывший кофе, потом сказала:
Ч Джейк, мне очень жаль. Мне нечего больше сказать, кроме того, что мне оче
нь жаль.
Он пристально посмотрел на меня, потом слабо улыбнулся.
Ч Со мной все будет в порядке, Элис, Ч проговорил он затем. Ч Сейчас мне
плохо, но все будет в порядке. А с тобой будет все в порядке? Ч Он приблизил
ко мне свое лицо. Ч Будет?
Ч Не знаю, Ч сказала я, отстраняясь. Ч Я ничего не могу поделать.
Я было подумала о том, чтобы поехать к родителям и оставить у них все ненуж
ные мне вещи, но раз уж я не хотела, чтобы мои вещи ждали меня у Джейка, то пу
сть они не ждут меня нигде. Я начинала новую жизнь, с чистого листа. У меня в
озникло головокружительное ощущение того, что я сжигаю за собой все мост
ы. Я остановилась у первой же комиссионки и отдала ошеломленному клерку
все: книги, одежду, статуэтку, компакт-диски и даже стул.
* * *
Еще я договорилась о встрече с Клайвом. Он позвонил мне на работу и настоя
тельно попросил встретиться до моей свадьбы. Мы увиделись в среду на лен
че в темной маленькой таверне в Клеркенвелле. Мы неловко расцеловались,
как воспитанные малознакомые люди, уселись за столик у очага и заказали
по артишоковому супу и бокалу домашнего вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
достаточно одного слова, чтобы он получил какую-нибудь случайную работу
. И ему почти всегда оказывали услуги, чтобы отплатить за что-то, что он сде
лал в одной экспедиции или другой. Где-то он предотвратил обморожение, гд
е-то вывел группу из тяжелого положения, где-то проявил хладнокровие во в
ремя лавины, кому-то помог в бурю, кому-то спас жизнь.
Теперь я старалась не думать о нем как о герое. Я не хотела быть замужем за
героем. Мысль об этом пугала, возбуждала меня и как-то неуловимо и любовно
разделяла нас. Я понимала, что со вчерашнего дня, с тех пор как прочла книг
у, смотрю на него другими глазами. Его тело, которое, как я полагала всего д
вадцать четыре часа назад, трахает меня, стало телом, которое выживало та
м, где никто другой выжить не мог. Его красота, которая соблазнила меня, те
перь казалась чудесной. Он как ни в чем не бывало прошел через жидкий суп в
оздуха на трескучем морозе, избиваемый ветром и обжигаемый болью. Теперь
, когда я обо всем узнала, все, что было связано с Адамом, заряжалось его без
оглядной и спокойной храбростью. Когда он задумчиво смотрел на меня или
прикасался ко мне, я не могла отделаться от мысли, что являюсь предметом с
трасти, чтобы завоевать который ему пришлось рискнуть собой. И я хотела б
ыть завоеванной Ч в самом деле. Я хотела, чтобы меня захватили штурмом. Мн
е нравилось, когда он делает больно, нравилось сопротивляться, а потом сд
аваться. Но что потом, когда я буду полностью нанесена на карту и объявлен
а покоренной? Что тогда будет со мной? Бредя по серой снежной каше к взятой
на время машине всего за шесть дней до нашей свадьбы, я не могла не удивля
ться, как вообще могла прежде жить без одержимости Адама.
Ч Вот мы и пришли.
Машина оказалась древним черным «ровером» с мягкими кожаными сиденьям
и и симпатичной приборной доской под орех. Внутри пахло сигаретами. Адам
открыл мне дверь, а потом сел за руль с таким видом, словно автомобиль прин
адлежал ему. Он включил зажигание и влился в поток машин, характерный для
субботнего утра.
Ч Куда мы едем?
Ч Просто на запад Шеффилда, в Пик-дистрикт.
Ч Это что, волшебное, таинственное путешествие?
Ч Навестить моего отца.
* * *
Дом был величественным и одновременно холодным, открытым из-за своего р
асположения в низине всем ветрам. Он был, думала я, безусловно, красивым, н
о сегодня мне хотелось уюта, а не суровой простоты. Адам остановил машину
возле дома, рядом с ветхими надворными постройками. В воздухе медленно к
ружились крупные снежинки. Я ожидала, что откуда-нибудь выбежит собака и
начнет на нас лаять или появится старый слуга, чтобы встретить нас. Но нас
никто не встретил, и у меня возникло тревожное впечатление, что в доме воо
бще никого нет.
Ч Он нас ждет?
Ч Нет.
Ч Адам, а он вообще знает о нас?
Ч Нет, поэтому-то мы и здесь.
Он поднялся к двойной передней двери, тихо постучался и открыл ее.
Внутри было холодно и довольно темно. Прихожая представляла собой непри
ветливый квадрат полированного паркета с дедовскими напольными часами
в углу. Адам взял меня за локоть и провел в гостиную, полную старых дивано
в и кресел. В конце комнаты виднелся камин, в котором, казалось, уже многие
годы не разводили огонь. Я плотнее запахнула пальто. Адам снял с себя шарф
и обвязал мне шею.
Ч Мы здесь не задержимся, дорогая, Ч сказал он.
Холодная кухня с каменным полом и отделанная деревом тоже была пуста, хо
тя на столе стояла тарелка с крошками и лежал нож. Столовая явно была одно
й из тех комнат, которыми пользуются раз в год. На круглом полированном ст
оле и на строгом комоде красного дерева стояли новенькие свечи.
Ч Ты здесь вырос? Ч спросила я, поскольку не могла представить, что в это
м доме когда-либо играли дети.
Адам кивнул и указал на черно-белую фотографию, стоявшую на каминной дос
ке. Мужчина в мундире, женщина в платье и ребенок между ними стояли возле д
ома. Все выглядели хмурыми и официальными. Родители намного старше, чем я
ожидала.
Ч Это ты? Ч Я взяла фотографию в руки и поднесла ее к свету, чтобы лучше р
азглядеть. Ему, должно быть, было лет девять, темные волосы и нахмуренные б
рови. Руки матери покоятся на его упрямых плечах. Ч Ты совсем не изменилс
я, Адам, я бы тебя все равно узнала. Какая красивая была у тебя мама.
Ч Да. Она была красивой.
Наверху все комнаты были изолированными, все односпальные кровати были
разобраны, подушки взбиты. На каждом подоконнике стояли букеты, сделанны
е из давным-давно засохших цветов.
Ч Где была твоя комната? Ч спросила я.
Ч Здесь.
Я осмотрелась: белые стены, желтое со сборками покрывало на кровати, пуст
ой платяной шкаф, картина с унылым пейзажем, маленькое удобное зеркало.
Ч Но тебя здесь совсем нет, Ч сказала я. Ч Ни одного следа от тебя. Ч На
лице Адама появилось легкое раздражение. Ч Когда ты уехал отсюда?
Ч Ты имеешь в виду навсегда? Думаю, в пятнадцать лет, хотя меня отправили
в школу, когда мне было шесть.
Ч А куда ты поехал, когда тебе исполнилось пятнадцать?
Ч То туда, то сюда.
Я начала понимать, что прямыми вопросами от Адама было сложно добиться и
нформации.
Мы вошли в комнату, которая, как сообщил Адам, принадлежала матери. На стен
е висел ее портрет, и Ч странная деталь Ч рядом с засохшими цветами была
аккуратно выложена пара шелковых перчаток.
Ч Твой отец ее сильно любил? Ч спросила я Адама.
Он немного странно посмотрел на меня.
Ч Нет, не думаю. Смотри, вот и он.
Я подошла к окну, где стоял Адам. Очень старый мужчина шел по саду в сторон
у дома. Его седые волосы покрывал снег, плечи тоже белели снегом. На нем не
было пальто. Он выглядел таким худым, что казался прозрачным, однако спин
у держал довольно прямо. У него в руке была палка, но похоже, он пользуется
ею, чтобы разгонять белок, которые метались по ветвям старых буков.
Ч Сколько отцу лет, Адам?
Ч Около восьмидесяти. Я был поздним ребенком. Моей самой младшей сестре
было шестнадцать, когда я родился.
* * *
Отец Адама Ч полковник Таллис, как он велел мне себя называть, Ч показал
ся мне тревожно-древним. Его кожа была бледной и тонкой. На руках проступи
ли старческие пятна. Глаза, поразительно голубые, как у Адама, были мутным
и. Брюки висели на тощем теле. Он, казалось, нисколько не удивился, увидев н
ас.
Ч Это Элис, Ч сказал Адам. Ч В следующую пятницу я собираюсь жениться н
а ней.
Ч Добрый день, Элис, Ч произнес полковник. Ч Блондинка, а? Значит, сын мо
й, ты собираешься жениться. Ч Его взгляд показался мне почти злым. Потом
он снова повернулся к Адаму. Ч Тогда налей мне немного виски.
Адам вышел из комнаты. Я не знала, что сказать старику, да и он не проявил ни
какого интереса к разговору со мной.
Ч Вчера я убил трех белок, Ч помолчав, вдруг объявил он. Ч При помощи ка
пканов, знаете ли.
Ч Ого.
Ч Да, они паразиты. И плодятся все быстрее. Как кролики. Я застрелил шесть
штук.
Адам вошел в комнату, в руках он нес три стакана с янтарной жидкостью. Дал
один отцу, другой протянул мне.
Ч Выпей, и поедем домой, Ч сказал он.
Я выпила. Я не знала, сколько было времени, знала только, что на улице смерк
ается. Я не понимала, что мы здесь делаем, пожалуй, мне хотелось бы, чтобы мы
вообще не приезжали, если бы не новый для меня образ Адама в детстве: одино
кий, рядом с пожилыми родителями, в двенадцать лет потерявший мать, живши
й в огромном холодном доме. Что за жизнь у него была, когда он рос один с так
им-то отцом? От виски у меня загорелось в горле и потеплело в груди, я целый
день ничего не ела, и было понятно, что здесь тоже угощения ждать не приход
ится. Я осознала, что даже не сняла пальто. Что ж, здесь больше нечего делат
ь.
Полковник Таллис тоже выпил свое виски, сидя на диване и не произнеся ни с
лова. Внезапно его голова откинулась назад, рот слегка приоткрылся, и отт
уда вырвался скрипучий храп. Я взяла у него из руки пустой стакан и постав
ила на стол рядом.
Ч Пойдем, Ч сказал Адам. Ч Пойдем со мной.
Мы опять поднялись наверх в одну из спален. Бывшую комнату Адама. Он закры
л дверь и толкнул меня на узкую кровать. У меня поплыло в голове.
Ч Ты мой дом, Ч проговорил он хрипло. Ч Понимаешь? Мой единственный дом
. Не шевелись. Не двигайся ни на дюйм.
Когда мы спустились вниз, полковник уже наполовину проснулся.
Ч Уже уезжаете? Ч спросил он. Ч Приезжайте еще.
* * *
Ч Съешь еще пастушьего пирога, Адам.
Ч Нет, спасибо.
Ч Или салата. Пожалуйста, съешь еще салата. Я знаю, что приготовила слишк
ом много. Всегда так трудно рассчитать количество, правда? Именно поэтом
у нужен холодильник.
Ч Нет, спасибо, больше никаких салатов.
Моя мать раскраснелась и на нервной почве стала говорливой. Отец, всегда
молчаливый, не говорил почти ничего. Он сидел во главе стола и расправлял
ся с ленчем.
Ч Вина?
Ч Не нужно, спасибо.
Ч Элис, когда была маленькой, очень любила мой пастуший пирог, правда, до
рогая? Ч Мама была в отчаянии. Я ей улыбнулась, но не смогла придумать, что
ответить, потому что в отличие от нее, когда я нервничаю, напрочь теряю дар
речи.
Ч Правда? Ч Лицо Адама неожиданно просветлело. Ч А что еще она любила?
Ч Меренги. Ч Мать с видимым облегчением вздохнула, она нашла тему для р
азговора. Ч Свиные шкварки. И еще мои ежевичные и яблочные пироги. Банано
вое пирожное... Она всегда была стройной, но вы даже не поверите, сколько он
а могла съесть.
Ч Очень даже верю.
Адам положил руку мне на колено. Я почувствовала, что краснею. Отец важно п
рокашлялся и открыл рот, чтобы что-то сказать. Рука Адама пробралась мне п
од подол юбки и ласкала верхнюю часть бедра.
Ч Все кажется немного неожиданным, Ч объявил отец.
Ч Да, Ч поспешно согласилась мать. Ч Нам очень приятно, конечно, очень п
риятно, и я уверена, что Элис будет счастлива, к тому же это ее жизнь, и она с
ама знает, что делать. Однако мы думаем, к чему такая спешка? Если вы уверен
ы друг в друге, почему бы не подождать, а потом...
Рука Адама переместилась выше. Его уверенный большой палец оказался у ме
ня в промежности. Я сидела не шевелясь, сердце колотилось, все тело трепет
ало.
Ч Мы поженимся в пятницу, Ч сказал он. Ч Это внезапно оттого, что и любо
вь приходит внезапно. Ч Он довольно нежно улыбнулся матери. Ч Понимаю,
что с этим непросто свыкнуться.
Ч И вы не хотите, чтобы мы пришли, Ч прочирикала она.
Ч Дело не в том, что мы не хотим, ма, но...
Ч Двое свидетелей с улицы, Ч спокойно произнес он. Ч Два незнакомых че
ловека, так что на самом деле там будем только мы с Элис. Так нам хочется. Ч
Адам повернулся ко мне всем корпусом, и я почувствовала себя так, будто он
раздевает меня прямо перед родителями. Ч Правда?
Ч Да, Ч тихо согласилась я. Ч Да, мама.
* * *
В моей бывшей спальне, музее моего детства, он брал в руки каждый предмет,
словно ключ к разгадке. Пропуски в бассейн. Старый плюшевый медведь с ото
рванным ухом. Стопка потрескавшихся пластинок. Теннисная ракетка, по-пр
ежнему стоящая в углу рядом с корзинкой для бумаг, которую я стащила в шко
ле. Коллекция ракушек. Фарфоровая статуэтка, которую подарила бабушка, к
огда мне было шесть лет. Шкатулка, отделанная изнутри розовым шелком, где
лежали одни бусы из бисера. Он зарылся лицом в мой старый махровый халат, к
оторый, как и раньше, висел на двери. Развернул школьную фотографию 1977 года
и быстро нашел мое лицо, неуверенно улыбавшееся из второго ряда. Он нашел
и снимок, где я была вместе с братом, когда нам было пятнадцать и четырнадц
ать лет, и стал внимательно его рассматривать, нахмурившись и отвернувши
сь от меня. Он прикасался ко всему, проводил пальцами по всем поверхностя
м. Он трогал пальцами мое лицо, изучая каждую морщинку, каждое пятнышко на
нем.
Мы шли пешком вдоль реки, по заледеневшей глине, слегка касаясь друг друг
а руками, отчего у меня по позвоночнику пробегали электрические разряды
. Ветер дул в лицо. Мы, как по команде, остановились и стали смотреть на медл
енную коричневую воду, в которой мерцали пузырьки, появлялись частицы му
сора и неожиданные чмокающие водоворотики.
Ч Теперь ты моя, Ч сказал он. Ч Моя собственная любовь.
Ч Да, Ч сказала я. Ч Да. Я твоя.
* * *
Полусонные, мы вернулись домой в воскресенье поздно вечером. Когда мы во
шли, я ощутила что-то на коврике под ногой. Это был коричневый конверт без
имени и адреса. На нем было только написано «Квартира 3». Наша квартира. Я о
ткрыла конверт и достала оттуда листок бумаги. На нем было начертано тол
стым фломастером: «Я ЗНАЮ, ГДЕ ВЫ ЖИВЕТЕ».
Я передала листок Адаму. Он взглянул на него и скорчил рожу.
Ч Надоело звонить по телефону, Ч сказала я.
Я привыкла к звонкам, раздававшимся днем и ночью, к молчанию в трубке. Это
показалось совсем другим делом.
Ч Кто-то приходил сюда, Ч сказала я. Ч Просунул это под дверь.
Адама, казалось, это не смутило.
Ч Так поступают агенты по недвижимости, не правда ли?
Ч Может, стоит позвонить в полицию? Просто смешно терпеть это и ничего не
предпринимать.
Ч И что мы скажем? Что кто-то знает, где мы живем?
Ч Мне кажется, что обращаются к тебе.
Лицо Адама стало серьезным.
Ч Надеюсь, что так.
Глава 15
Я взяла на работе недельный отпуск.
Ч Нужно приготовиться к свадьбе, Ч со значением сообщила я Майку, хотя
готовить, собственно, было нечего.
Мы собирались сочетаться браком утром, в ратуше, которая походила на дво
рец диктатора вроде Сталина. Я надену бархатное платье, которое мне купи
л Адам («И ничего под него», Ч проинструктировал он меня), и мы зазовем дву
х прохожих с улицы в качестве свидетелей на церемонии. В полдень поедем в
Лэйк-дистрикт. Он сказал, что у него есть одно местечко, чтобы мне показат
ь. Потом мы вернемся домой и пойдем работать. Может быть.
Ч Ты заслужила отпуск, Ч с готовностью заявил Майк. Ч Последнее время
ты работала очень напряженно.
Я удивленно взглянула на него. На самом деле я едва ли вообще работала.
Ч Да, Ч солгала я. Ч Мне нужно отдохнуть.
До пятницы предстояло успеть сделать несколько дел. Первое я откладывал
а уже давно.
* * *
Джейк по договоренности был дома, когда я появилась у него с взятым напро
кат микроавтобусом, чтобы забрать оставшиеся вещи. Я не особенно в них ну
ждалась, но мне не хотелось, чтобы они оставались в той квартире, словно од
нажды я могла вернуться к прошлой жизни и вновь надеть эту одежду.
Он приготовил мне чашку кофе, а сам остался на кухне, нарочито склонившис
ь над пачкой документов, на которые, я была уверена, он едва ли смотрит. Он п
обрился и надел голубую рубашку, которую я ему подарила. Я все время смотр
ела в сторону, стараясь не видеть его усталого, умного, знакомого лица. Как
я могла подумать, что это он звонит или присылает анонимные записки? Все м
ои варварские мысли исчезли напрочь, и я просто ощущала подавленность и
некоторую грусть.
Я старалась быть как можно более деловой. Сложила одежду в пластиковые п
акеты, завернула в газету фарфоровую статуэтку и положила все это в спец
иально купленные картонные коробки. Сняла с полок книги, сделав так, чтоб
ы пустот на их месте не было заметно. Я погрузила в автобус даже стул, на ко
тором сидела, будучи студенткой, старый спальный мешок и некоторые компа
кт-диски.
Ч Можно, я оставлю цветы? Ч спросила я Джейка.
Ч Если ты считаешь, что так лучше.
Ч Да. И если я что-нибудь пропустила...
Ч Я знаю, где ты живешь, Ч сказал он.
Повисла тишина. Я проглотила остывший кофе, потом сказала:
Ч Джейк, мне очень жаль. Мне нечего больше сказать, кроме того, что мне оче
нь жаль.
Он пристально посмотрел на меня, потом слабо улыбнулся.
Ч Со мной все будет в порядке, Элис, Ч проговорил он затем. Ч Сейчас мне
плохо, но все будет в порядке. А с тобой будет все в порядке? Ч Он приблизил
ко мне свое лицо. Ч Будет?
Ч Не знаю, Ч сказала я, отстраняясь. Ч Я ничего не могу поделать.
Я было подумала о том, чтобы поехать к родителям и оставить у них все ненуж
ные мне вещи, но раз уж я не хотела, чтобы мои вещи ждали меня у Джейка, то пу
сть они не ждут меня нигде. Я начинала новую жизнь, с чистого листа. У меня в
озникло головокружительное ощущение того, что я сжигаю за собой все мост
ы. Я остановилась у первой же комиссионки и отдала ошеломленному клерку
все: книги, одежду, статуэтку, компакт-диски и даже стул.
* * *
Еще я договорилась о встрече с Клайвом. Он позвонил мне на работу и настоя
тельно попросил встретиться до моей свадьбы. Мы увиделись в среду на лен
че в темной маленькой таверне в Клеркенвелле. Мы неловко расцеловались,
как воспитанные малознакомые люди, уселись за столик у очага и заказали
по артишоковому супу и бокалу домашнего вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33