Это было нелегко: кровать
была плотно вдвинута между стеной и книжным шкафом. Тогда она начала ста
скивать с кровати одеяло, подушки, перину. Увидев меня под сеткой, она торж
ествующе произнесла: «Ну, теперь-то вы от меня никуда не уйдете! Правда, оп
ерировать вас здесь будет не очень удобно».
В тот момент, когда она отделила от кровати сетку и потащила ее в сторону,
я вскочил на ноги и, схватив в руки спинку кровати, изо всех сил ударил ею п
о машине. Удар пришелся по металлическому корпусу Суэмы и не причинил ей
никакого вреда. Она развернулась и грозно двинулась на меня.
Тогда я снова занес спинку над Суэмой, на этот раз прицелившись ей в голов
у. Она быстро отъехала в сторону.
«Неужели вы хотите уничтожить меня? Ц спросила она удивленно. Ц Разве в
ам меня не жалко?»
«Идиотская логика, Ц прохрипел я. Ц Вы хотите меня зарезать, а я должен в
ас жалеть!»
«Но ведь это нужно для решения важнейшей научной проблемы. А зачем вы хот
ите уничтожить меня? Ведь я могу принести людям столько пользы…»
«Не прикидывайтесь дурой! Ц проревел я. Ц Если на человека нападают, он
защищается!»
«Но я хочу, чтобы ваши исследования по электронному моделированию…»
«К черту электронное моделирование! Не подходите, не то я вас разрушу!»
«Но я должна это сделать!»
С этими словами Суэма понеслась ко мне на огромной скорости со скальпеле
м в руке. Но мой расчет тоже был точным, и я обрушил на ее голову всю силу уда
ра. Раздался звон битого стекла и дикий рев репродуктора в корпусе Суэмы.
Затем внутри металлической колонны что-то зашипело, затрещало, и я увиде
л, как там вспыхнуло пламя. В комнате погас свет. Послышался запах горелой
изоляции. «Короткое замыкание!» Ц была моя последняя мысль. Затем, лишив
шись сознания, я упал на пол.
Мой спутник умолк. Пораженный всем услышанным, я боялся нарушить тишину.
Так мы сидели несколько минут, пока он сноза не заговорил:
Ц Работа над Суэмой и вообще вся эта история меня очень утомила. Я чувств
ую, что мне необходимо основательно отдохнуть, и, признаться, я не верю, чт
о мне это удастся. И вы знаете, почему? Потому что я никак не могу решить воп
рос: как и почему я пришел к такому нелепому конфликту сам с собой?
Я посмотрел на него непонимающими глазами.
Ц Да, именно сам с собой. Ведь Суэма-это мое творение. Каждая деталь ее орг
анизма была придумана мной. И вот созданная мной машина вдруг посягнула
на своего создателя. Где здесь логика? В чем здесь внутреннее противореч
ие?
Я подумал и сказал:
Ц А не кажется ли вам, что вы просто неумело обращались с Суэмой? Знаете, ч
асто бывает так на производстве: человек, который не умеет обращаться с м
ашиной, может быть ею искалечен.
Мой попутчик нахмурился.
Ц Может быть, вы и правы. Во всяком случае, эта аналогия мне нравится, хотя
я и не совсем себе представляю, какое нарушение в правилах обращения с Су
эмой я допустил.
Я подумал и ответил: Ц Мне, как неспециалисту, трудно судить. Но мне кажет
ся, что ваша Суэма в какой-то степени походила на автомобиль без тормозов
. Вы представляете, какие жертвы бывают, когда вдруг у автомобиля отказыв
ают тормоза?
Ц Черт возьми, Ц воскликнул он, внезапно оживившись, Ц а ведь вы, кажетс
я, очень даже правы! Вы себе не представляете, как вы правы! Да ведь это и у а
кадемика Павлова написано!
Так как я был глубоко уверен, что академик Павлов никогда и ничего не писа
л об автомобильных тормозах, я уставился на него с удивлением.
Ц Да, да, Ц сказал он, вставая и потирая руки. Ц Как я об этом не подумал р
аньше? Ведь нервная деятельность человека регулируется двумя противод
ействующими процессами Ц возбуждением и торможением. Люди, у которых от
сутствует торможение, часто совершают преступления. Точь-в-точь как моя
Суэма!
Он вдруг схватил мою руку и стал ее трясти.
Ц Спасибо вам. Спасибо! Вы подали мне замечательную мысль. Оказывается, я
просто не предусмотрел в схеме Суэмы разделов, которые бы контролировал
и целесообразность и разумность ее действий, которые бы по заранее соста
вленным программам определяли ее поведение таким образом, чтобы она был
а полностью безопасной! Это и будет аналогом нашего торможения.
Теперь лицо моего попутчика радостно сияло, глаза искрились, он весь пре
образился.
Ц Значит, по-вашему, можно построить безопасную Суэму? Ц спросил я неув
еренно.
Ц Конечно, и очень даже просто. Я уже представляю, как это сделать!
Ц Ну, тогда действительно вы подарите человечеству гениального помощн
ика во всех его делах!
Ц Подарю, Ц воскликнул он, Ц и очень даже скоро!
Я тихонько улегся на свой диван и закрыл глаза.
Я представил себе колонны, увенчанные стеклянными шарами, которые в буду
щем управляют станками, поездами, самолетами, может быть, межпланетными
кораблями. Электронные машины, управляющие цехами и заводами-автоматам
и. Стоя рядом с исследователем в лаборатории, эти машины ведут измерения,
анализируют их, быстро сопоставляют со всем тем, что им известно. Они приз
ваны помочь человеку в совершенствовании старого, в поисках нового, в пр
еодолении трудностей.
Незаметно для себя я уснул.
Когда я проснулся, поезд стоял. Взглянув в окно, я увидел залитый солнцем с
очинский вокзал. Было раннее утро, но южное солнце заливало все кругом.
В купе было пусто. Я быстро оделся и вышел на перрон.
У входа в вагон я увидел проводника нашего вагона.
Ц А где этот гражданин в пижаме, который отстал от поезда? Ц спросил я.
Ц А, этот чудак! Ц воскликнул проводник. Ц Он того…
Проводник неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.
Ц Что?
Ц Уехал.
Ц Уехал? Ц удивился я. Ц Куда?
Ц Уехал обратно. Выскочил, как сумасшедший, и, даже не переодевшись, вско
чил в поезд, который только что отправился обратно.
Я остолбенел.
Ц Знаете, его здесь встречали товарищи. Уговаривали остаться, а он, такой
возбужденный, все им говорил про какие-то тормоза, которые ему необходим
о срочно сделать. Забавный парень!
Я понял все и расхохотался.
Ц Да, эти тормоза ему действительно нужно срочно сделать.
Про себя я подумал, что люди, одержимые идеями и верящие в их осуществлени
е, не нуждаются в отдыхе. Значит, скоро мы услышим о Суэме с «тормозами». Ну
что ж, подождем!
Раздался свисток. Я вернулся в купе и сел на диван. Я открыл окно и стал смо
треть на сверкающее море, по берегу которого, не торопясь, с достоинством
наш поезд шел дальше на юг, к Сухуми.
ВАЛЕНТИНА ЖУРАВЛЕВА
СКВОЗЬ ВРЕМЯ
"Я Ц Время; ныне перед вами кр
ылья
Я разверну.
Не ставьте мне в вину
Мой быстрый лет и то, что я скользну
Через шестнадцать лет, ничем пробел
Не заполняя".
Шекспир, «Зимняя сказка».
Это был страх. Самый обыкновенный страх Ц навязчи
вый, липкий. Зорин никак не мог отделаться от ощущения, что проказа прячет
ся где-то здесь, в комнате. Он устал, но боялся подойти к креслу. Он хотел пи
ть, но боялся прикоснуться к графину. Болезнь могла быть везде Ц даже в ва
зе с ландышами.
Стараясь заглушить страх, он быстро ходил по комнате. Тень, не поспевая за
ним, металась по расчерченному квадратами паркету.
Ц Бациллы проказы, Ц бормотал Зорин. Ц Бациллы Хансена… Хансена? Да, да
, конечно…
Больше он ничего не мог припомнить, и это только усиливало страх. Может бы
ть, заражен и воздух? Может быть, вдыхая воздух, теплый, насыщенный пряным
ароматом ландышей, он глотает и эти проклятые бациллы Хансена?
Он почти подбежал к окну, рванул задвижку.
Холод оттеснил страх. В окно залетали снежинки. Ветер подхлестывал их, он
и кружились деловито, чинно. В танце снежинок было что-то очень привычное
, много раз виденное. Это успокаивало.
Сумерки скрывали очертания предметов, и Зорин никак не мог понять Ц вяз
или осокорь растет напротив окна. Ему почему-то казалось очень важным оп
ределить породу дерева. Он щурил близорукие глаза, вглядываясь в наполза
вшую тьму.
Машинально он прикоснулся к оконной раме, и сейчас же ударом электрическ
ого тока вернулся страх. Нельзя было трогать раму! В этой комнате нельзя б
ыло ни к чему прикасаться! Он вытащил платок и принялся вытирать пальцы.
За спиной тихо скрипнула дверь. Зорин вздрогнул Ц нервы отзывались на з
вук, как туго натянутые струны, Ц обернулся, поспешно пряча платок.
В дверях стоял человек в коричневом костюме.
Лицо и руки человека были скрыты бинтами. Дымчатые очки прикрывали глаза
.
«Человек Ц невидимка», Ц почему-то подумал Зорин.
Ц Товарищ Садовский? Ц голос Зорина выдавал его волнение. Ц Доктор Са
довский?
Ц Да. Александр Юрьевич Садовский, Ц ответ прозвучал подчеркнуто вежл
иво.
Зорин шагнул вперед, протянул руку и сейчас же, спохватившись, отдернул е
е.
Ц Очень приятно вас видеть, Ц пробормотал он, чувствуя, что краснеет, и п
онимая, что говорит глупость.
Ц Садитесь, профессор, Ц Садовский кивнул на кресло.
Несколько секунд они еще стояли друг против друга: высокий, чуть сутулов
атый Садовский, низкий, очень полный Зорин. Потом Зорин рывком придвинул
кресло. И странное дело Ц опустившись в креcло, которое минуту назад каза
лось ему таким страшным, он неожиданно почувствовал облегчение.
Садовский, прихрамывая, прошел к другому креслу.
Проказа Ц как тигр. В терпении, с которым она преследует жертву, есть что-
то страшное, неотвратимое. Год, два, десять, тридцать лет Ц она выжидает.
Потом прыжок Ц и когти впиваются в тело, рвут, терзают…
Александр Садовский мог победить проказу. Ему просто не повезло. Случило
сь почти невероятное. Он, врач-лепролог, сам заболел проказой.
Это произошло весной, когда он испытывал созданный им препарат АД. Новый
препарат совершал чудеса: он был намного сильнее сульфетрона, пропизола
, хаульмугрового масла. Но иногда Ц это случалось нечасто Ц препарат АД
вызывал резкое обострение болезни. Садовскому не удавалось нащупать за
кономерность. Требовались эксперименты, десятки, пожалуй даже сотни, дли
тельных экспериментов.
А проказа ответила ударом на удар. Четырнадцатого апреля, утром, умываяс
ь, Садовский заметил на кисти правой руки красноватое пятнышко овальной
формы. Через неделю такие же пятна появились и на лице. Еще через месяц пят
на превратились в язвы.
Это была какая-то редчайшая разновидность лепроматозной проказы Ц зло
качественная, скоротечная. Проказа словно мстила человеку, посягнувшем
у на ее тайны. Препарат АД не помогал. Каждый эксперимент Ц теперь Садовс
кий экспериментировал на себе Ц приносил ухудшение.
Лепрозорий размещался в двух одинаковых трехэтажных зданиях. В одном на
ходилась клиника.
Здесь же жили больные. В другом были квартиры врачей и обслуживающего пе
рсонала. Еще весной Садовский перебрался в клинику. С этого времени он жи
л в химической лаборатории. Впрочем, «жил» Ц не то слово. Он работал. Рабо
тал утром, вечером, ночью.
Победу над проказой Ц а с ней и спасенье Ц могла дать только скорость. Ну
жно было обогнать болезнь.
Препарат АД приготовлялся из солей двух кислот Ц хаульмугровой и гидно
карповой. Действие препарата зависело от его состава. Где-то, отмеренная
сотыми долями процента, проходила граница между жизнью и смертью.
Все лето Садовский искал способ получения химически чистой гиднокарпо
вой кислоты. Осенью врачи проверили действие очищенного препарата АД на
больных. В шестнадцати случаях из семнадцати препарат принес почти полн
ое излечение. И только у семнадцатого больного врачи констатировали обо
стрение процесса. Этим больным был сам Садовский.
Новые опыты Ц новые неудачи. Они подгоняли болезнь. История болезни Але
ксандра Садовского быстро превратилась в пухлую папку. Садовский был и и
сследователем, и врачом, и больным. В историю болезни вписывались скупые,
пожалуй излишне скупые, жалобы больного, латынь врача, химические формул
ы исследователя. Каждый опыт приближал победу исследователя. Каждый опы
т приближал гибель больного. Врачу оставалось определить, что произойде
т раньше.
В декабре Садовский-врач знал: больной погибнет прежде, чем исследовате
ль найдет средство спасения. Исследователю нужно было три-четыре года: б
ольному оставалось восемь, может быть, десять месяцев.
Эксперименты продолжались. Садовский-исследователь считал, что он имее
т право распоряжаться жизнью Садовского-больного. Но одиннадцатого янв
аря главный врач лепрозория категорически запретил дальнейшие экспери
менты. Садовский не спорил.
Его болезнь уже давно перестала быть типичной, а значит, и интересной для
опытов. Он отдал все свои записи ассистентам и перебрался в маленькую ко
мнату рядом с клиникой. В лабораторию он больше не приходил.
…Проказа как тигр. Она кромсает свою жертву и убивает ее, только изуродов
ав до неузнаваемости.
Садовского теперь лечили обычными сульфопрепаратами. Но когти проказы
мертвой хваткой вонзались все глубже и глубже.
Проказа победила.
Ц Продолжайте, продолжайте, профессор. Я слушаю.
Белая маска бинтов скрывала выражение лица Садовского. Это раздражало З
орина. Он терял уверенность, сбивался, по нескольку раз повторял одно и то
же. Продуманная система аргументов расползалась как карточный домик.
Ц Понимаете, продление жизни… Я хочу сказать, борьба со старостью…
Он вспомнил, что именно с этих слов начал разговор. Дымчатые стекла очков
Садовского ехидно поблескивали.
Ц Видите ли…
Зорин замолчал. Ему было жарко. По лбу, вызывая неприятное ощущение, капел
ьками стекал пот.
Как назло, платок куда-то запропастился.
Ц Старость? Ц переспросил Садовский. Ц Старость мне не грозит.
Зорин бросился напролом.
Ц Проказа излечима?
Садовский пожал плечами.
Ц Когда как.
Ц Я имею в виду вашу болезнь.
За дымчатыми стеклами очков что-то блеснуло.
Ц Сейчас неизлечима.
Платок, наконец, отыскался. Зорин вытер лоб. Машинально придвинул кресло
к Садовскому.
Ц Сейчас неизлечима? Так… А потом?
Садовский ответил не сразу.
Ц Года через три. Не раньше, Ц он покачал головой. Ц Впрочем, это срок, ра
ссчитанный на сумасшедшую работу. Скажем, так лет через восемь.
Ц Восемь лет? А вы… я хочу сказать… вы… Ц Зорин смотрел на ландыши, Ц в в
ашем распоряжении… простите…
Садовский понимающе кивнул головой, Ц Семь месяцев. Может быть, восемь. И
не больше десяти.
Ц Восемь лет Ц и восемь месяцев! Ц Зорин говорил почти весело. Ц Что же
, именно так, Ц он придвинул кресло вплотную к креслу Садовского. Ц Посл
ушайте, Александр Юрьевич, представьте себе, что вы… ну… заснете на эти во
семь лет. Понимаете Ц на восемь лет? Если понадобится, даже на двадцать. И
проснетесь, когда люди научатся лечить… вашу болезнь.
Обтянутая бинтами рука медленно поднялась вверх, сняла очки. В узкой про
рези марли Зорин увидел карие глаза. В их взгляде было что-то необычное.
Они смотрели слишком пристально. Только приглядевшись, Зорин заметил Ц
ресниц и бровей почти не было.
Ц Сон? Ц глаза прищурились. Ц Вы полагаете, проказа не страшна спящему
человеку? Организм живет Ц значит, живут и бациллы проказы.
Ц Нет, нет. Я имею в виду другой сон. Сон, при котором организм почти не жив
ет.
Ц Смерть?
Ц Сон, Ц с нажимом повторил Зорин. Ц Потому что после смерти не просыпа
ются.
Глаза Садовского смотрели враждебно.
Ц Давайте говорить начистоту, Борис Аркадьевич, Ц нетерпеливыми взма
хами затянутой в бинты руки он подчеркивал каждое слово. Ц Вы прилетели
сюда неспроста. Что вы хотите? Что вы предлагаете? Говорите… или я уйду.
Ц Ладно. Будем говорить начистоту. Как врач с врачом. Вы о гипотермии слы
шали?
Ц Да. Операции, которые проводят при искусственном понижении температу
ры организма. Но какое отношение вы имеете к хирургии? Ваша область Ц про
дление жизни.
Ц Вот, вот. Продление жизни, Ц Зорин утвердительно кивнул. Ц Я не умею е
ще продлевать жизнь бодрствующего человека. Но продлить жизнь человека
спящего я могу. Улавливаете?
Ц Нет.
Ц Если человек спит обычным сном Ц он живет. Если человек спит при глубо
кой гипотермии, он… он не живет. И, следовательно, не стареет.
Садовский пожал плечами.
Ц Человеческий организм можно охладить на восемь, ну, десять градусов. Ч
то это изменит? Основной обмен в организме будет продолжаться. Значит, бу
дет продолжаться и жизнь Ц пусть даже замедленно.
Зорин протестующе хмыкнул. Пробормотал: Ц Закон сохранения консервати
вности.
Ц Что? Как вы сказали?
Зорин забыл, что перед ним сидит больной, неизлечимо больной человек. Зло
сть неуживчива: она вытесняет другие чувства. А возражения всегда злили
Зорина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
была плотно вдвинута между стеной и книжным шкафом. Тогда она начала ста
скивать с кровати одеяло, подушки, перину. Увидев меня под сеткой, она торж
ествующе произнесла: «Ну, теперь-то вы от меня никуда не уйдете! Правда, оп
ерировать вас здесь будет не очень удобно».
В тот момент, когда она отделила от кровати сетку и потащила ее в сторону,
я вскочил на ноги и, схватив в руки спинку кровати, изо всех сил ударил ею п
о машине. Удар пришелся по металлическому корпусу Суэмы и не причинил ей
никакого вреда. Она развернулась и грозно двинулась на меня.
Тогда я снова занес спинку над Суэмой, на этот раз прицелившись ей в голов
у. Она быстро отъехала в сторону.
«Неужели вы хотите уничтожить меня? Ц спросила она удивленно. Ц Разве в
ам меня не жалко?»
«Идиотская логика, Ц прохрипел я. Ц Вы хотите меня зарезать, а я должен в
ас жалеть!»
«Но ведь это нужно для решения важнейшей научной проблемы. А зачем вы хот
ите уничтожить меня? Ведь я могу принести людям столько пользы…»
«Не прикидывайтесь дурой! Ц проревел я. Ц Если на человека нападают, он
защищается!»
«Но я хочу, чтобы ваши исследования по электронному моделированию…»
«К черту электронное моделирование! Не подходите, не то я вас разрушу!»
«Но я должна это сделать!»
С этими словами Суэма понеслась ко мне на огромной скорости со скальпеле
м в руке. Но мой расчет тоже был точным, и я обрушил на ее голову всю силу уда
ра. Раздался звон битого стекла и дикий рев репродуктора в корпусе Суэмы.
Затем внутри металлической колонны что-то зашипело, затрещало, и я увиде
л, как там вспыхнуло пламя. В комнате погас свет. Послышался запах горелой
изоляции. «Короткое замыкание!» Ц была моя последняя мысль. Затем, лишив
шись сознания, я упал на пол.
Мой спутник умолк. Пораженный всем услышанным, я боялся нарушить тишину.
Так мы сидели несколько минут, пока он сноза не заговорил:
Ц Работа над Суэмой и вообще вся эта история меня очень утомила. Я чувств
ую, что мне необходимо основательно отдохнуть, и, признаться, я не верю, чт
о мне это удастся. И вы знаете, почему? Потому что я никак не могу решить воп
рос: как и почему я пришел к такому нелепому конфликту сам с собой?
Я посмотрел на него непонимающими глазами.
Ц Да, именно сам с собой. Ведь Суэма-это мое творение. Каждая деталь ее орг
анизма была придумана мной. И вот созданная мной машина вдруг посягнула
на своего создателя. Где здесь логика? В чем здесь внутреннее противореч
ие?
Я подумал и сказал:
Ц А не кажется ли вам, что вы просто неумело обращались с Суэмой? Знаете, ч
асто бывает так на производстве: человек, который не умеет обращаться с м
ашиной, может быть ею искалечен.
Мой попутчик нахмурился.
Ц Может быть, вы и правы. Во всяком случае, эта аналогия мне нравится, хотя
я и не совсем себе представляю, какое нарушение в правилах обращения с Су
эмой я допустил.
Я подумал и ответил: Ц Мне, как неспециалисту, трудно судить. Но мне кажет
ся, что ваша Суэма в какой-то степени походила на автомобиль без тормозов
. Вы представляете, какие жертвы бывают, когда вдруг у автомобиля отказыв
ают тормоза?
Ц Черт возьми, Ц воскликнул он, внезапно оживившись, Ц а ведь вы, кажетс
я, очень даже правы! Вы себе не представляете, как вы правы! Да ведь это и у а
кадемика Павлова написано!
Так как я был глубоко уверен, что академик Павлов никогда и ничего не писа
л об автомобильных тормозах, я уставился на него с удивлением.
Ц Да, да, Ц сказал он, вставая и потирая руки. Ц Как я об этом не подумал р
аньше? Ведь нервная деятельность человека регулируется двумя противод
ействующими процессами Ц возбуждением и торможением. Люди, у которых от
сутствует торможение, часто совершают преступления. Точь-в-точь как моя
Суэма!
Он вдруг схватил мою руку и стал ее трясти.
Ц Спасибо вам. Спасибо! Вы подали мне замечательную мысль. Оказывается, я
просто не предусмотрел в схеме Суэмы разделов, которые бы контролировал
и целесообразность и разумность ее действий, которые бы по заранее соста
вленным программам определяли ее поведение таким образом, чтобы она был
а полностью безопасной! Это и будет аналогом нашего торможения.
Теперь лицо моего попутчика радостно сияло, глаза искрились, он весь пре
образился.
Ц Значит, по-вашему, можно построить безопасную Суэму? Ц спросил я неув
еренно.
Ц Конечно, и очень даже просто. Я уже представляю, как это сделать!
Ц Ну, тогда действительно вы подарите человечеству гениального помощн
ика во всех его делах!
Ц Подарю, Ц воскликнул он, Ц и очень даже скоро!
Я тихонько улегся на свой диван и закрыл глаза.
Я представил себе колонны, увенчанные стеклянными шарами, которые в буду
щем управляют станками, поездами, самолетами, может быть, межпланетными
кораблями. Электронные машины, управляющие цехами и заводами-автоматам
и. Стоя рядом с исследователем в лаборатории, эти машины ведут измерения,
анализируют их, быстро сопоставляют со всем тем, что им известно. Они приз
ваны помочь человеку в совершенствовании старого, в поисках нового, в пр
еодолении трудностей.
Незаметно для себя я уснул.
Когда я проснулся, поезд стоял. Взглянув в окно, я увидел залитый солнцем с
очинский вокзал. Было раннее утро, но южное солнце заливало все кругом.
В купе было пусто. Я быстро оделся и вышел на перрон.
У входа в вагон я увидел проводника нашего вагона.
Ц А где этот гражданин в пижаме, который отстал от поезда? Ц спросил я.
Ц А, этот чудак! Ц воскликнул проводник. Ц Он того…
Проводник неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.
Ц Что?
Ц Уехал.
Ц Уехал? Ц удивился я. Ц Куда?
Ц Уехал обратно. Выскочил, как сумасшедший, и, даже не переодевшись, вско
чил в поезд, который только что отправился обратно.
Я остолбенел.
Ц Знаете, его здесь встречали товарищи. Уговаривали остаться, а он, такой
возбужденный, все им говорил про какие-то тормоза, которые ему необходим
о срочно сделать. Забавный парень!
Я понял все и расхохотался.
Ц Да, эти тормоза ему действительно нужно срочно сделать.
Про себя я подумал, что люди, одержимые идеями и верящие в их осуществлени
е, не нуждаются в отдыхе. Значит, скоро мы услышим о Суэме с «тормозами». Ну
что ж, подождем!
Раздался свисток. Я вернулся в купе и сел на диван. Я открыл окно и стал смо
треть на сверкающее море, по берегу которого, не торопясь, с достоинством
наш поезд шел дальше на юг, к Сухуми.
ВАЛЕНТИНА ЖУРАВЛЕВА
СКВОЗЬ ВРЕМЯ
"Я Ц Время; ныне перед вами кр
ылья
Я разверну.
Не ставьте мне в вину
Мой быстрый лет и то, что я скользну
Через шестнадцать лет, ничем пробел
Не заполняя".
Шекспир, «Зимняя сказка».
Это был страх. Самый обыкновенный страх Ц навязчи
вый, липкий. Зорин никак не мог отделаться от ощущения, что проказа прячет
ся где-то здесь, в комнате. Он устал, но боялся подойти к креслу. Он хотел пи
ть, но боялся прикоснуться к графину. Болезнь могла быть везде Ц даже в ва
зе с ландышами.
Стараясь заглушить страх, он быстро ходил по комнате. Тень, не поспевая за
ним, металась по расчерченному квадратами паркету.
Ц Бациллы проказы, Ц бормотал Зорин. Ц Бациллы Хансена… Хансена? Да, да
, конечно…
Больше он ничего не мог припомнить, и это только усиливало страх. Может бы
ть, заражен и воздух? Может быть, вдыхая воздух, теплый, насыщенный пряным
ароматом ландышей, он глотает и эти проклятые бациллы Хансена?
Он почти подбежал к окну, рванул задвижку.
Холод оттеснил страх. В окно залетали снежинки. Ветер подхлестывал их, он
и кружились деловито, чинно. В танце снежинок было что-то очень привычное
, много раз виденное. Это успокаивало.
Сумерки скрывали очертания предметов, и Зорин никак не мог понять Ц вяз
или осокорь растет напротив окна. Ему почему-то казалось очень важным оп
ределить породу дерева. Он щурил близорукие глаза, вглядываясь в наполза
вшую тьму.
Машинально он прикоснулся к оконной раме, и сейчас же ударом электрическ
ого тока вернулся страх. Нельзя было трогать раму! В этой комнате нельзя б
ыло ни к чему прикасаться! Он вытащил платок и принялся вытирать пальцы.
За спиной тихо скрипнула дверь. Зорин вздрогнул Ц нервы отзывались на з
вук, как туго натянутые струны, Ц обернулся, поспешно пряча платок.
В дверях стоял человек в коричневом костюме.
Лицо и руки человека были скрыты бинтами. Дымчатые очки прикрывали глаза
.
«Человек Ц невидимка», Ц почему-то подумал Зорин.
Ц Товарищ Садовский? Ц голос Зорина выдавал его волнение. Ц Доктор Са
довский?
Ц Да. Александр Юрьевич Садовский, Ц ответ прозвучал подчеркнуто вежл
иво.
Зорин шагнул вперед, протянул руку и сейчас же, спохватившись, отдернул е
е.
Ц Очень приятно вас видеть, Ц пробормотал он, чувствуя, что краснеет, и п
онимая, что говорит глупость.
Ц Садитесь, профессор, Ц Садовский кивнул на кресло.
Несколько секунд они еще стояли друг против друга: высокий, чуть сутулов
атый Садовский, низкий, очень полный Зорин. Потом Зорин рывком придвинул
кресло. И странное дело Ц опустившись в креcло, которое минуту назад каза
лось ему таким страшным, он неожиданно почувствовал облегчение.
Садовский, прихрамывая, прошел к другому креслу.
Проказа Ц как тигр. В терпении, с которым она преследует жертву, есть что-
то страшное, неотвратимое. Год, два, десять, тридцать лет Ц она выжидает.
Потом прыжок Ц и когти впиваются в тело, рвут, терзают…
Александр Садовский мог победить проказу. Ему просто не повезло. Случило
сь почти невероятное. Он, врач-лепролог, сам заболел проказой.
Это произошло весной, когда он испытывал созданный им препарат АД. Новый
препарат совершал чудеса: он был намного сильнее сульфетрона, пропизола
, хаульмугрового масла. Но иногда Ц это случалось нечасто Ц препарат АД
вызывал резкое обострение болезни. Садовскому не удавалось нащупать за
кономерность. Требовались эксперименты, десятки, пожалуй даже сотни, дли
тельных экспериментов.
А проказа ответила ударом на удар. Четырнадцатого апреля, утром, умываяс
ь, Садовский заметил на кисти правой руки красноватое пятнышко овальной
формы. Через неделю такие же пятна появились и на лице. Еще через месяц пят
на превратились в язвы.
Это была какая-то редчайшая разновидность лепроматозной проказы Ц зло
качественная, скоротечная. Проказа словно мстила человеку, посягнувшем
у на ее тайны. Препарат АД не помогал. Каждый эксперимент Ц теперь Садовс
кий экспериментировал на себе Ц приносил ухудшение.
Лепрозорий размещался в двух одинаковых трехэтажных зданиях. В одном на
ходилась клиника.
Здесь же жили больные. В другом были квартиры врачей и обслуживающего пе
рсонала. Еще весной Садовский перебрался в клинику. С этого времени он жи
л в химической лаборатории. Впрочем, «жил» Ц не то слово. Он работал. Рабо
тал утром, вечером, ночью.
Победу над проказой Ц а с ней и спасенье Ц могла дать только скорость. Ну
жно было обогнать болезнь.
Препарат АД приготовлялся из солей двух кислот Ц хаульмугровой и гидно
карповой. Действие препарата зависело от его состава. Где-то, отмеренная
сотыми долями процента, проходила граница между жизнью и смертью.
Все лето Садовский искал способ получения химически чистой гиднокарпо
вой кислоты. Осенью врачи проверили действие очищенного препарата АД на
больных. В шестнадцати случаях из семнадцати препарат принес почти полн
ое излечение. И только у семнадцатого больного врачи констатировали обо
стрение процесса. Этим больным был сам Садовский.
Новые опыты Ц новые неудачи. Они подгоняли болезнь. История болезни Але
ксандра Садовского быстро превратилась в пухлую папку. Садовский был и и
сследователем, и врачом, и больным. В историю болезни вписывались скупые,
пожалуй излишне скупые, жалобы больного, латынь врача, химические формул
ы исследователя. Каждый опыт приближал победу исследователя. Каждый опы
т приближал гибель больного. Врачу оставалось определить, что произойде
т раньше.
В декабре Садовский-врач знал: больной погибнет прежде, чем исследовате
ль найдет средство спасения. Исследователю нужно было три-четыре года: б
ольному оставалось восемь, может быть, десять месяцев.
Эксперименты продолжались. Садовский-исследователь считал, что он имее
т право распоряжаться жизнью Садовского-больного. Но одиннадцатого янв
аря главный врач лепрозория категорически запретил дальнейшие экспери
менты. Садовский не спорил.
Его болезнь уже давно перестала быть типичной, а значит, и интересной для
опытов. Он отдал все свои записи ассистентам и перебрался в маленькую ко
мнату рядом с клиникой. В лабораторию он больше не приходил.
…Проказа как тигр. Она кромсает свою жертву и убивает ее, только изуродов
ав до неузнаваемости.
Садовского теперь лечили обычными сульфопрепаратами. Но когти проказы
мертвой хваткой вонзались все глубже и глубже.
Проказа победила.
Ц Продолжайте, продолжайте, профессор. Я слушаю.
Белая маска бинтов скрывала выражение лица Садовского. Это раздражало З
орина. Он терял уверенность, сбивался, по нескольку раз повторял одно и то
же. Продуманная система аргументов расползалась как карточный домик.
Ц Понимаете, продление жизни… Я хочу сказать, борьба со старостью…
Он вспомнил, что именно с этих слов начал разговор. Дымчатые стекла очков
Садовского ехидно поблескивали.
Ц Видите ли…
Зорин замолчал. Ему было жарко. По лбу, вызывая неприятное ощущение, капел
ьками стекал пот.
Как назло, платок куда-то запропастился.
Ц Старость? Ц переспросил Садовский. Ц Старость мне не грозит.
Зорин бросился напролом.
Ц Проказа излечима?
Садовский пожал плечами.
Ц Когда как.
Ц Я имею в виду вашу болезнь.
За дымчатыми стеклами очков что-то блеснуло.
Ц Сейчас неизлечима.
Платок, наконец, отыскался. Зорин вытер лоб. Машинально придвинул кресло
к Садовскому.
Ц Сейчас неизлечима? Так… А потом?
Садовский ответил не сразу.
Ц Года через три. Не раньше, Ц он покачал головой. Ц Впрочем, это срок, ра
ссчитанный на сумасшедшую работу. Скажем, так лет через восемь.
Ц Восемь лет? А вы… я хочу сказать… вы… Ц Зорин смотрел на ландыши, Ц в в
ашем распоряжении… простите…
Садовский понимающе кивнул головой, Ц Семь месяцев. Может быть, восемь. И
не больше десяти.
Ц Восемь лет Ц и восемь месяцев! Ц Зорин говорил почти весело. Ц Что же
, именно так, Ц он придвинул кресло вплотную к креслу Садовского. Ц Посл
ушайте, Александр Юрьевич, представьте себе, что вы… ну… заснете на эти во
семь лет. Понимаете Ц на восемь лет? Если понадобится, даже на двадцать. И
проснетесь, когда люди научатся лечить… вашу болезнь.
Обтянутая бинтами рука медленно поднялась вверх, сняла очки. В узкой про
рези марли Зорин увидел карие глаза. В их взгляде было что-то необычное.
Они смотрели слишком пристально. Только приглядевшись, Зорин заметил Ц
ресниц и бровей почти не было.
Ц Сон? Ц глаза прищурились. Ц Вы полагаете, проказа не страшна спящему
человеку? Организм живет Ц значит, живут и бациллы проказы.
Ц Нет, нет. Я имею в виду другой сон. Сон, при котором организм почти не жив
ет.
Ц Смерть?
Ц Сон, Ц с нажимом повторил Зорин. Ц Потому что после смерти не просыпа
ются.
Глаза Садовского смотрели враждебно.
Ц Давайте говорить начистоту, Борис Аркадьевич, Ц нетерпеливыми взма
хами затянутой в бинты руки он подчеркивал каждое слово. Ц Вы прилетели
сюда неспроста. Что вы хотите? Что вы предлагаете? Говорите… или я уйду.
Ц Ладно. Будем говорить начистоту. Как врач с врачом. Вы о гипотермии слы
шали?
Ц Да. Операции, которые проводят при искусственном понижении температу
ры организма. Но какое отношение вы имеете к хирургии? Ваша область Ц про
дление жизни.
Ц Вот, вот. Продление жизни, Ц Зорин утвердительно кивнул. Ц Я не умею е
ще продлевать жизнь бодрствующего человека. Но продлить жизнь человека
спящего я могу. Улавливаете?
Ц Нет.
Ц Если человек спит обычным сном Ц он живет. Если человек спит при глубо
кой гипотермии, он… он не живет. И, следовательно, не стареет.
Садовский пожал плечами.
Ц Человеческий организм можно охладить на восемь, ну, десять градусов. Ч
то это изменит? Основной обмен в организме будет продолжаться. Значит, бу
дет продолжаться и жизнь Ц пусть даже замедленно.
Зорин протестующе хмыкнул. Пробормотал: Ц Закон сохранения консервати
вности.
Ц Что? Как вы сказали?
Зорин забыл, что перед ним сидит больной, неизлечимо больной человек. Зло
сть неуживчива: она вытесняет другие чувства. А возражения всегда злили
Зорина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30