а если сомнева-
ешься, погляди, меняемся ли мы от них в лице, хмурим ли лоб и распускаем
ли морщины, краснеем ли и чувствуем ли, как кровь отливает от щек. Что
же, по-твоему, может оставить столь явные телесные признаки, кроме тела?
(6) А если страсти суть тела, то и душевные недуги тоже, - такие как
скупость, жестокость, все закоренелые и уже неисправимые пороки; а зна-
чит, и злоба со всеми ее разновидностями - коварством, завистью, спесью
- тоже; (7) а значит, и блага тоже, во-первых, потому что они противопо-
ложны порокам, и, во-вторых, потому что явят тебе те же приметы. Неужели
ты не видел, какую силу придает взгляду храбрость? какую остроту - ра-
зумность? какую кротость и покой - благочестье? какую безмятежность -
веселье? какую непреклонность - строгость? какую невозмутимость - прав-
дивость? Значит, все это - тела: от них меняется и цвет кожи, и состо-
янье тела, над которым они и властвуют. Все названные мною добродетели
суть блага, как и всё, что они дают. (8) Как усомниться вот в чем: все,
что может к чему-либо прикоснуться, есть тело?
Тело лишь может касаться и тела лишь можно коснуться, -
так сказал Лукреций 1. А от всего названного мною наше тело не меня-
лось бы, если бы не испытало прикосновений; значит, все это телесно. (9)
Опять-таки, все, в чем достаточно силы, чтобы толкать вперед, принуж-
дать, удерживать, приказывать, есть тело. Но разве страх не удерживает?
Разве дерзость не толкает вперед? Разве храбрость не придает сил и не
движет нами? воздержность не обуздывает и не отзывает вспять? радость не
поднимает? грусть не давит? (10) Наконец, что бы мы ни делали, мы посту-
паем так по веленью либо злонравия, либо добродетели; а что повелевает
телом, то и само есть тело, что дает телу силы, то тоже тело. Благо че-
ловека есть и благо его тела; значит, оно телесно.
(11) Ну что ж, в чем ты хотел, в том я тебе угодил; а сейчас я скажу
себе, что ты скажешь на это (я воочию вижу тебя): мы играем в разбойники
2; тратим время на ненужные тонкости, от которых становятся не лучше, а
только ученее. (12) Мудрость и яснее, и проще, для благомыслия довольно
прочесть немного. Но и философию, как все остальное, мы загромождаем не-
нужностями. В чтении, как и во всем, мы страдаем неумеренностью; и учим-
ся для школы, а не для жизни. Будь здоров.

Письмо СVII
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Где твоя разумность? где тонкое уменье разбираться во всем? где
величье? Такой пустяк так тебя мучит? Рабы сочли твою занятость благоп-
риятной для побега! Обманули бы тебя друзья (пусть они носят это имя,
которое дает им наш Эпикур ', и зовутся так, чтобы им было особенно
стыдно не быть друзьями на деле); а тебя покинули люди, на которых ты
даром тратил труды, которые считали, что ты и другим в тягость. (2) Тут
нет ничего необычного, ничего неожиданного. Сердиться на все эти вещи
так же смешно, как жаловаться, что на улице тебя обрызгали, а в грязи ты
испачкался. В жизни все - как в бане, в толчее, на дороге: одно брошено
в тебя нарочно, другое попадает случайно. Жизнь - вещь грубая. Ты вышел
в долгий путь, - значит, где-нибудь и поскользнешься, и получишь пинок,
и упадешь, и устанешь, и воскликнешь "умереть бы!" - и, стало быть, сол-
жешь. Здесь ты расстанешься со спутником, тут похоронишь его, там - ис-
пугаешься. Через такие вот неприятности ты и должен измерить эту ухабис-
тую дорогу. (3) Он желает смерти? Пусть приготовит душу ко всему, пусть
знает, что явился в такое место, где гремит гром, где
Скорбь ютится и с ней грызущие сердце заботы,
Бледные ликом живут болезни, унылая старость.2
С ними и приходится проводить жизнь под одной кровлей. Бежать от них
ты не можешь, презирать можешь. А презришь ты их, если часто сумеешь
предвосхитить мыслью будущее. (4) Всякий смелее подступится к тому, к
чему долго приучал себя, и будет стоек в тяготах, если думал о них зара-
нее. А неподготовленный, напротив, испугается пустяков. Вот и надо доби-
ваться, чтобы для нас не было неожиданностей; а так как все кажется тя-
желее из-за новизны, то благодаря непрестанному размышлению ты ни в ка-
кой беде не будешь новичком.
- (5) "Рабы покинули меня!" - А другого они ограбили, обвинили, пре-
дали, затоптали, старались погубить ядом или доносом. То, о чем ты гово-
ришь, случалось со многими. Немало стрел, и самых разных, направлено в
нас; одни уже вонзились, другие метко посланы и попадут непременно,
третьи, хотя попадут в других, заденут и нас. (6) Так не будем дивиться
тому, на что мы обречены от рожденья, на что никому нельзя сетовать, так
как оно для всех одинаково. Да, так я и говорю, - одинаково: ведь даже
избежавший беды мог и не уйти от нее; равенство прав не в том, что все
ими воспользуются, а в том, что они всем предоставлены. Прикажем душе
быть спокойной и без жалоб заплатим налог, причитающийся со смертных.
(7) Зима приносит стужу - приходится мерзнуть; лето возвращает тепло
- приходится страдать от жары; неустойчивость погоды грозит здоровью -
приходится хворать. Где-нибудь встретится нам зверь, где-нибудь - чело-
век, опасней любого зверя. Одно отнимет вода, другое - огонь. Изменить
такой порядок вещей мы не в силах, - зато в силах обрести величье духа,
достойное, мужа добра, и стойко переносить все превратности случая, не
споря с природой. (8) А природа переменами вносит порядок в то царство,
которое ты видишь. За ненастьем следует вёдро; после затишья на море
встают волны; по очереди дуют ветры; ночь сменяется днем; одна часть не-
ба поднимается, другая опускается; вечность состоит из противоположнос-
тей. (9) К этому закону и должен приспособиться наш дух, ему должен сле-
довать, ему повиноваться; что бы ни случилось, пусть он считает, что
иначе быть не могло, и не смеет бранить природу.
Лучше всего перетерпеть то, чего ты не можешь исправить, и, не ропща,
сопутствовать богу, по чьей воле все происходит. Плох солдат, который
идет за полководцем со стоном. (10) Поэтому будем проворно и без лени
принимать приказы и неукоснительно продолжать прекраснейший труд, в ко-
торый вплетено все, что мы терпим. Будем обращаться к Юпитеру, чье кор-
мило направляет эту громаду, с теми же словами, что наш Клеанф в своих
красноречивых стихах, которые позволил мне переложить на наш язык пример
Цицерона 3, красноречивейшего мужа. Понравятся они тебе - будь доволен,
не понравятся - знай, что я только следовал Цицеронову примеру.
(11)
Властитель неба, мои отец, веди меня
Куда захочешь! Следую не мешкая,
На все готовый. А не захочу - тогда
Со стонами идти придется грешному,
Терпя все то, что претерпел бы праведным.
Покорных рок ведет, влечет строптивого.4
(12) Так и будем жить, так и будем говорить. Пусть рок найдет нас го-
товыми и не ведающими лени! Таков великий дух, вручивший себя богу. И,
наоборот, ничтожен и лишен благородства тот, кто упирается, кто плохо
думает о порядке вещей в мире и хотел бы лучше исправить богов, чем се-
бя. Будь здоров.

Письмо СVIII
Сенека приветствует Луцилия!
(1) То, о чем ты спрашиваешь, - из числа вещей, знанье которых не да-
ет ничего, кроме знанья. Но все-таки дает, да и ты торопишься и не жела-
ешь дожидаться книг, охватывающих всю нравственную часть философии, хоть
я как раз привожу их в порядок; поэтому рассчитаюсь с тобою, не отклады-
вая. Однако прежде напишу, как тебе следует справляться с обуревающей
тебя жаждой учения, чтобы она сама себе не стала преградой. (2) Нельзя
хватать и там, и тут, нельзя на все набрасываться, - целым овладевают по
частям. Нужно выбирать груз по силам и заниматься только тем, на что нас
хватит. Черпать надо не сколько хочется, а сколько можешь вместить.
Пусть только душа твоя будет благой, - и ты вместишь, сколько хочешь.
Чем больше душа принимает в себя, тем она становится шире. (3) Этому,
помню, поучал нас Аттал, когда мы осаждали его уроки, приходили первыми,
а уходили последними, и даже на прогулках вызывали его на разговор, меж-
ду тем как он не только с готовностью, но и с радостью шел навстречу
ученикам. "И для учащего, и для учащегося, - говорил он, - цель должна
быть одна: польза, которую один желает принести, другой - получить". (4)
Кто пришел к философу, тот пусть каждый день уносит с собою что-нибудь
хорошее и возвращается домой или здоровее, или излечимее. Впрочем, так
оно и будет: в том и сила философии, что она помогает не только привер-
женным ей, но и всем, кто имеет с нею дело. Если выйдешь на солнце - за-
горишь, даже если выйдешь не ради этого; если посидишь у торговца прити-
раньями и замешкаешься немного дольше, унесешь с собою запах; побыв ря-
дом с философией, люди, даже не стараясь, непременно извлекут нечто по-
лезное. Обрати вниманье, что я сказал "даже не стараясь", а не "даже
сопротивляясь".
- (5) "Как так? Разве мы не знаем таких, кто много лет просидел у фи-
лософов - и ничуть даже не загорел?" - Знаем, конечно, и столь постоян-
ных и упорных, что я называю их не учениками, а жильцами философов. (6)
Но многие приходят слушать, а не учиться, - так нас приводит в театр
удовольствие, доставляемое слуху либо речью, либо голосом, либо действи-
ем. Ты увидишь немалую часть слушателей, для которых уроки философа -
приют на время досуга. Они и не думают избавиться там от пороков, усво-
ить какое-нибудь правило жизни, чтобы проверять свои нравы, но желают
только услаждения слуха. А ведь некоторые приходят даже с письменными
дощечками, - затем, чтобы удержать не мысли, а слова, и потом произнести
их без пользы для слушающих, как сами слушали без пользы для себя. Дру-
гих возбуждают благородные изречения, и они, подвижные и лицом и душой,
преисполнятся тех же чувств, что и говорящий, - (7) точно так же, как
под звуки флейты приходят в возбуждение фригийские полумужи1, беснующие-
ся по приказу. Этих подстегивает и увлекает красота предмета, а не звук
пустых слов. Если мужественно говорят о смерти или с непокорностью - о
судьбе, им хочется тут же сделать все, о чем они слышали. Они поддались,
они стали такими, как им велено, - если бы только душа их сохранила этот
строй, если бы народ, умеющий отговорить от всего честного, сейчас же не
отнял бы у них прекрасного порыва. Немногие способны донести до дому те
намеренья, которыми исполнились. (8) Нетрудно пробудить у слушателя жаж-
ду жить правильно: природа во всех заложила основанья добра и семена
добродетели; все мы для нее рождены, и когда придет подстрекатель, доб-
ро, как бы уснувшее в нашей душе, пробуждается. Разве ты не видел, каким
криком оглашается театр, едва скажут что-нибудь, с чем все мы согласны и
о чем нашим единодушием свидетельствуем, что это истина?
(9)
Нужда во многом бедным, жадным нужда во всем.
Скупец ко всем недобр, но злей всего - к себе.2
Этим стихам рукоплещет последний скряга, радуясь обличенью своих по-
роков. Но разве такое действие не было бы, по-твоему, еще сильнее, если
бы спасительные наставления исходили из уст философа, если бы они были
вложены в стихи, благодаря которым те же самые мысли легче проникают в
души невежд? (10) "Ибо, - говорил Клеанф, - как наше дыханье, пропущен-
ное сквозь длинный и тесный ход трубы, с большей силой вырывается с дру-
гого ее конца и производит отчетливый звук, так и наши чувства становят-
ся отчетливее благодаря сжатой непреложности стихов". Сказанное прозой
слушается не так внимательно и задевает меньше, а если в дело вступает
размер, если благородный смысл закреплен его стопами, то же самое изре-
ченье вонзается, будто брошенное с размаху копье. (11) Много говорено о
презрении к деньгам, произносились в поученье людям длинные речи о том,
что богатство - не в наследственном достоянье, а в душе, что богат тот,
кто приспособился к своей бедности,. кто, имея мало, считает себя зажи-
точным. Но куда сильнее поражают душу изречения вроде этих:
Кто хочет меньше, меньше и нуждается.
Имеет все, кто хочет, сколько надобно.
(12) Слыша это или нечто подобное, мы не можем не признать истины. И
вот те, кто всегда хочет больше, чем надобно, кричат от восторга и прок-
линают деньги. И как заметишь у них такое настроенье, - донимай их, жми,
тесни, отбросив всяческие умозаключенья, и тонкости, и прочие забавы
бесполезного умствования. Говори против алчности, говори против роскоши,
а когда покажется, что польза есть, что души слушателей затронуты, насе-
дай еще сильнее. Трудно поверить, как бывает полезна речь имеющая в виду
исцеление, направленная целиком ко благу слушателей. Неокрепшим умам
легко внушить любовь ко всему правильному и честному; да и над не слиш-
ком испорченными и податливыми истина получает право собственности, если
найдет умелого ходатая. (13) Я сам, когда слушал, как Аттал держит речи
против пороков, против заблуждений, против всякого зла в жизни, часто
жалел род людской, а о нем думал, что он оставил внизу все вершины, дос-
тигаемые людьми. Сам он называл себя царем, но мне казалось, что выше
царской власть того, кто вправе вершить суд над царями. (14) А когда он
принимался восхвалять бедность и доказывать, что все ненужное есть
только лишний груз, обременительный для несущего, - часто хотелось выйти
с урока бедняком. Когда же он начинал осмеивать наши наслаждения, восх-
валять целомудренное тело, скромный стол, чистый ум, не помышляющий не
только о беззаконных, но и об излишних наслажденьях, - хотелось положить
предел прожорливости брюха. (15) Кое-что, Луцилий, я удержал с тех пор.
Приступал я ко всему с большим рвением, а потом, вынужденный вернуться к
государственной жизни, немногое сохранил от этих добрых начал. Все же с
тех пор я на всю жизнь отказался от устриц и грибов: ведь это не пища, а
лакомство, заставляющее насытившихся есть опять, легко извергаемое и
снизу, и сверху, - а это весьма по душе обжорам, запихивающим в себя
больше, чем могут вместить. (16) С тех пор я в жизни не брал притираний:
ведь лучше всего пахнет тело, которое ничем не пахнет3. С тех пор мой
желудок забыл о винах. С тех пор всю жизнь я избегаю бани, сочтя, что
обваривать себе тело и истощать его потением - бесполезное баловство. К
прочему, оставленному тогда, я вернулся, но даже в том, от чего перестал
воздерживаться, сохраняю меру, которая и ближе к воздержанию и, может
быть, труднее воздержанья: ведь от чего-то легче отказаться совсем, чем
сохранять умеренность.
(17) Если уж я сказал тебе начистоту, что в молодости взялся за фило-
софию с большим пылом, чем занимаюсь ею в старости, то не постыжусь
признаться, какую любовь внушил мне Пифагор. Сотион рассказывал, почему
тот отказывался есть животных и почему, позже, Секстий. У обоих причины
были разные, но благородные. (18) Один полагал, что человеку и бескров-
ной пищи хватит и что там, где резня служит удовольствию,. жестокость
переходит в привычку. И еще он говорил, что нужно ограничивать число
предметов, на которые зарится жажда роскоши, что разнообразная пища,
чуждая нашему телу, вредна для здоровья. (19) А Пифагор утверждал, что
есть родство всего со всем и взаимосвязь душ, переселяющихся из одного
обличья в другое. Ни одна душа, если верить ему, не погибает и не перес-
тает существовать иначе как на малое время, после которого переливается
в другое тело. Мы увидим, сколько временных кругов она пройдет и сколько
обиталищ сменит, прежде чем вернется в человека. А покуда она внушает
людям страх совершить злодейство и отцеубийство, невзначай напав на душу
родителя и железом или зубами уничтожив то, в чем нашел приют дух како-
го-нибудь родича. (20) Сотион не только излагал это, но и дополнял свои-
ми доводами: "Ты не веришь, что души распределяются по все новым и новым
телам? Что именуемое нами смертью есть только переселение? Не веришь,
что в теле этих скотов, этих зверей, этих подводных обитателей пребывает
душа, когда-то бывшая человеческой? Что все во вселенной не погибает, а
только меняет место? Не веришь, что не одни небесные тела совершают кру-
говые движения, но и живые существа исчезают и возвращаются, и души пе-
реходят по кругу? Но в это верили великие люди! (21) Так что воздержись
от суждения и оставь все как есть. Если это правда, то не есть животных
- значит быть без вины; если неправда - значит быть умеренным. Велик ли
будет урон твоей жестокости? Я только отнимаю у тебя пищу львов и коршу-
нов". (22) Под его влияньем я перестал есть животных, и по прошествии
года воздержанье от них стало для меня не только легким, но и приятным.
Мне казалось, что душа моя стала подвижней; впрочем, сегодня я не взялся
бы утверждать, что это так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67