Махмуд ждал его на палубе. Они обнялись, и Хассан сказал:
— Мы должны немедленно поднимать якорь — события развиваются очень быстро.
— Пошли на мостик.
Хассан последовал за Махмудом. Судно было небольшим каботажником, примерно в тысячу тонн водоизмещением, относительно новое и в хорошем состоянии. Оно выглядело ухоженным, и на палубе не громоздилось ничего лишнего. Один люк вел в трюм. Судно предназначалось для быстрой доставки небольших грузов в местные порты Северной Африки.
Несколько секунд, озираясь, они постояли на корме.
— Как раз то, что нам нужно, — весело сказал Хассан.
— Мы переименовали его в «Наблус», — сообщил ему Махмуд. — Первый корабль палестинского военно-морского флота.
Хассан почувствовал, как глаза наполняются слезами.
Они поднялись по трапу.
— Я приобрел его, — пояснил Махмуд, — у ливанского бизнесмена, который хотел спасти душу и отмаливал грехи.
Рулевая рубка была небольшой и тесной. В ней был только один серьезный недостаток: не хватало радара. Многие из таких небольших судов обходятся без него, и не было времени приобретать и монтировать его.
Махмуд представил капитана, тоже ливийца — вместе с судном бизнесмен предоставил и команду, потому что никто из федаинов не обладал морским опытом. Капитан отдал приказ поднимать якорь и включить главный двигатель.
Пока Хассан рассказывал, что ему удалось узнать в Сицилии, трое мужчин разглядывали карту.
— «Штромберг» оставил южный берег Сицилии сегодня в полдень. Прошлой ночью «Копарелли» прошел Гибралтар, направляясь в сторону Генуи. Оба судна одной серии, у них одна и та же предельная скорость, так что они могут встретиться, самое раннее, через двенадцать часов на полпути между Сицилией и Гибралтаром.
Капитан произвел кое-какие подсчеты и обратился к другой карте.
— То есть, к юго-востоку от Менорки.
— Мы должны перехватить «Копарелли» на восемь часов раньше.
Капитан провел пальцем вдоль линии курса.
— Завтра к вечеру он будет точно к югу от острова Ивиса.
— Можем ли мы оказаться там?
— Да, если не будем терять времени. Разве что будет шторм.
— Он что, ожидается?
— В один из ближайших дней, но, думаю, завтра он ещё не придет.
— Отлично. Где радист?
— Здесь. Это Яаков.
Хассан повернулся к небольшому улыбающемуся человечку с желтыми от никотина зубами и сказал ему:
— На борту «Копарелли» есть русский по фамилии Тюрин, который держит связь с польским судном «Карлой». Ты должен слушать его на этой волне. — Он написал частоту. — Кроме того, на «Штромберге» есть радиомаяк, который каждые полчаса подает тридцатисекундный сигнал. Если мы будем ловить его, то, значит, «Штромберг» не обогнал нас.
Капитан стал прокладывать курс. На нижней палубе помощник поднимал команду. Махмуд дал указание одному из федаинов проверить готовность оружия. Радист стал задавать Хассану вопросы относительно радиомаяка на «Штромберге». Хассан не слушал его. Он думал: «Что бы ни случилось, мы будем осияны славой».
Взревел двигатель судна, палуба дрогнула, нос врезался в волну, и они двинулись в путь.
Дитер Кох, новый главный механик судна «Копарелли», лежа ночью в своей каюте, думал: но что я скажу, если кто-то меня увидит?
Задача ему предстояла несложная. Он должен был проникнуть в кормовую кладовку запасных частей, найти масляный насос и избавиться от него. Он был почти уверен, что справится, потому что его каюта располагалась недалеко от кладовой, большая, часть команды спала, а те, кто бодрствовал, находились на мостике и в машинном отделении, не собираясь покидать их. Но «почти уверен» — этого мало для столь важной операции. Если кто-нибудь его рано или поздно заподозрит, что на самом деле он…
Он натянул свитер, брюки, ботинки и дождевик. Дело необходимо завершить, и время для того пришло. Сунув в карман ключи от кладовой, он открыл дверь каюты и вышел. Двигаясь по проходу, он решил: в крайнем случае, скажу, что мне не спится и я пошел проверить наличие запчастей.
Открыв дверь в кладовую, он включил свет и, войдя, плотно задраил за собой двери. Вокруг него лежали на полках и валялись в кучах запчасти к двигателю — прокладки, сальники, клапаны, кабели, крепеж, фильтры… будь в наличии блок цилиндров, тут можно было бы найти все, чтобы собрать полный двигатель.
Запасной масляный насос он нашел на верхней полке. Он опустил его вниз — деталь не очень объемная, но тяжелая — и ещё минут пять провел в поисках, дабы убедиться, что ещё одного насоса не существует.
Теперь предстояла самая ответственная часть операции.
— …мне не спалось, сэр, и я прошел проверить набор запчастей.
— Все ли в порядке?
— Да, сэр:
— А что это у вас под мышкой?
— Бутылка виски, сэр. И печенье, что мне прислала матушка. Запасной масляный насос, сэр, который я собираюсь выкинуть за борт…
Открыв дверь кладовки, он выглянул из нее.
Никого.
Потушив свет, он вышел, прикрыл за собой дверь и запер её. По трапу поднялся на палубу.
Никого.
По-прежнему дождило. Он различал перед собой пространство только на несколько ярдов, что его как нельзя больше устраивало — значит, остальные тоже ничего не увидят.
По палубе прошел до кормового свеса, перегнулся через леер фальшборта, кинул масляный насос в море, повернулся и едва не наткнулся на кого-то.
«Печенье, которое мне прислала матушка…»
— Кто тут? — с акцентом спросил чей-то голос.
— Механик. А вы? — При этих словах Коха человек повернулся, и его профиль стал виден в свете, падающем с палубы; Кох узнал коренастую фигуру и носатую физиономию радиста.
— Не спится, — сказал тот. — И я, м-м-м… вышел подышать воздухом.
Он смущен так же, как и я, подумал Кох. Интересно, почему?
— Паршивая ночка, — сказал Кох. — Я к себе.
— Спокойной ночи.
Перешагнув комингс, Кох спустился к себе в каюту. Странный тип, этот радист. Он не из постоянного состава команды. Его взяли в Кардиффе, когда настоящий радист сломал себе ногу. Как и Кох, он был чужаком здесь. Слава Богу, что наткнулся на него, а не на кого-то другого.
Оказавшись в каюте, Дитер стянул мокрую одежду и забрался в койку. Он понимал, что заснуть ему не удастся. План на завтрашний день был полностью проработан, не имело смысла обдумывать его ещё раз, и поэтому он попытался вызвать в памяти другие воспоминания: о матери, которая делала лучший картофельный кугель в мире, о своей невесте, у которой самая умная головка в мире, об отце, который сейчас лежал в больнице в Тель-Авиве, о самой лучшей стереоустановке, которую он обязательно купит, когда ему заплатят за это задание, о своей прекрасной квартире в Хайфе, о детях, которые у него появятся и которые будут расти в Израиле, свободном от войн.
Встав через пару часов, он пошел в камбуз за чашкой кофе. Кок уже был здесь, стоя по щиколотку в воде, жарил бекон для команды.
— Паршивая погода, — сказал Кох.
— Будет ещё хуже.
Выпив чашку, Кох наполнил ещё одну и поднялся с ней на мостик. Первый помощник стоял на вахте.
— Доброе утро.
— Не совсем доброе, — ответил первый помощник, вглядываясь сквозь завесу дождя.
— Хотите кофе?
— Весьма любезно с вашей стороны. Спасибо. Кох протянул ему кружку.
— Где мы?
— Вот здесь. — Вахтенный показал ему их положение по карте. — Идем точно по расписанию, несмотря на погоду.
Кох кивнул. Это означало, что через пятнадцать минут он должен остановить судно.
— До встречи, — сказал он и, оставив мостик, спустился вниз в машинное отделение.
Напарник его был на месте и выглядел свежим и отдохнувшим, словно отменно выспался во время ночной вахты.
— Как давление масла? — спросил его Кох.
— Стабильное.
— Вчера оно немного плясало.
— Ну, ночью не было оснований для беспокойства, — сказал второй механик. Он говорил с излишней уверенностью, так как боялся обвинений, что заснул в то время, когда стрелка плясала.
— Отлично. Может, в подаче масла все наладилось само собой. Будешь идти к себе, подними Ларсена.
— Хорошо.
— Спокойной ночи.
Второй ушел, а Кох приступил к делу.
Показатель давления масла находился среди прочих датчиков в задней части двигателя. Он был врезан в панель тонкого металла, окрашенную в матово-черный цвет и закрепленную четырьмя винтами. Пустив в ход большую отвертку, Кох открутил их и снял защитный кожух. За ним находилось целое сплетение многоцветных проводов, каждый из которых нес информацию о работе той или иной части двигателя. Сменив большую отвертку на маленькую с изолированной ручкой, Кох аккуратно отсоединил один из проводов, сообщавших об уровне давления масла. Сделав несколько витков изоляционной ленты вокруг обнаженного конца провода, он пристроил его так, что лишь при очень внимательном осмотре можно было догадаться, что датчик практически бездействует. Затем он пристроил кожух на место и закрепил его теми же четырьмя винтами.
Когда вернулся Ларсен, Кох смазывал вращающиеся части.
— Может быть, я этим займусь, сэр? — Смазка была обязанностью Ларсена.
— Я уже все сделал, — сказал Кох, ставя канистру на её обычное место.
Ларсен протер глаза и закурил. Мельком глянув на циферблаты, он присмотрелся к ним повнимательнее и крикнул:
— Сэр! Давление масла на нуле!
— На нуле?
— Да!
— Стоп машина!
— Есть, есть, сэр!
Без подачи масла трущиеся и вращающиеся части двигателя быстро разогреваются до точки плавления, отдельные детали сварятся между собой, и двигатель остановится, да так, что его невозможно будет снова запустить. Опасность отсутствия масла была так велика, что Ларсен имел полное право и самому остановить двигатель, не обращаясь к Коху.
Все обитатели судна услышали, как двигатель смолк, и «Копарелли» безвольно качнулся на волне; даже сменившиеся с ночной вахты, которые спали в своих каютах, обеспокоились сквозь сон наступившим затишьем и проснулись. Еще до того, как двигатель окончательно остановился, по переговорной трубе сверху донесся голос первого помощника.
— Говорит мостик! Что у вас там внизу?
Кох приблизил губы к раструбу.
— Внезапное падение давления масла.
— Есть ли ясность, в чем дело?
— Пока ещё нет.
— Держите меня в курсе.
— Есть, сэр.
Кох повернулся к Ларсену.
— Придется отсоединить маслоотстойник, — сказал он. Подхватив ящик с инструментами, Ларсен спустился за Кохом на самую нижнюю палубу, откуда был доступ к двигателю. — Если засорился бы маслопровод, то падение давления шло бы постепенно. Внезапное падение означает, что перекрыта подача масла. Я проверял раньше — масла в системе хватало, и не было никаких следов утечки. Значит, скорее всего, где-то перекрыта подача.
Гаечным ключом Кох отсоединил маслоотстойник, они вдвоем опустили его на палубу и внимательно осмотрели, включая главный и дополнительный клапаны, но не нашли и следа катких-то повреждений.
— Если тут все в порядке, то, скорее всего, поврежден масляный насос, — сказал Кох. — Притащи-ка запасной.
— Он должен быть в кладовке на главной палубе, — вспомнил Ларсен.
Кох протянул ему ключ, и Ларсен поднялся наверх.
Теперь Коху предстояло работать быстро и точно. Он снял кожух масляного насоса, обнажив две шестеренки с крупными зубьями. Сменив насадку дрели на закаленное сверло, он привел зубья шестеренок в полную негодность, выщербив их. Положив сверло, он взял короткий ломик и молотком загнал ломик между двумя шестеренками, раздвигая их, пока не услышал громкий отчетливый треск. Затем он вынул из кармана изрядно помятый шарик из закаленной стали; Когда Кох садился на судно, шарик уже лежал у него в кармане. Он бросил его в маслоотстойник.
Готово.
Вернулся Ларсен.
Кох успел заметить, что забыл сменить насадку на дрели: когда Ларсен уходил, в патроне торчал гаечный ключ. «Только не смотреть на дрель!» — пронеслось у него в голове.
— Насоса там «нет, сэр, — сказал Ларсен. Пошарив в отстойнике, Кох вытащил шарик.
— Глянь-ка на это, — сказал он, стараясь, чтобы взгляд Ларсена не упал на свидетельство преступления, дрель с насадкой. — Вот в чем причина аварии. — Ох показал Ларсену искореженные шестеренки насоса. — Должно быть, этот шарик попал туда, когда последний раз меняли фильтры. Его затянуло в насос, и с тех пор он так и крутился в шестеренках. Я удивлен, что мы вообще не слышали скрежета, пусть даже и грохотал двигатель. Как бы там ни было, масляный насос уже не подлежит ремонту, так что давай-ка ищи запасной. Возьми кого-нибудь себе в подмогу, но обязательно найдите его.
Ларсен вышел. Кох быстро вытащил сверло из патрона дрели и заменил его на гаечный ключ. Взбежав по трапу в машинное отделение, он успел устранить и другие следы своего вмешательства. Работая с предельной быстротой, чтобы никто не успел застать его, он снял кожух с датчиков и подсоединил провод к показателю давления масла. Теперь он в самом деле стоял на нуле. Поставив на место кожух, Кох выкинул обрывки изоляционной ленты.
Все кончено. Теперь предстояло обвести вокруг пальца капитана.
Как только поисковая партия признала свою неудачу, Кох поднялся на мостик.
— Должно быть, — обратился он к капитану, — в последний раз, когда проводился профилактический ремонт двигателя, сэр, механик уронил в масляный насос вот этот шарик. — Он продемонстрировал его капитану. — Ив какой-то момент — может, когда судно качалось на волне — шарик попал в подвижную часть насоса. После этого выход его из строя оставался только вопросом времени. Шарик, добравшись до зубьев шестеренок, окончательно вывел их из строя. И, боюсь, заменить их на борту нам не удастся. На судне должен быть запасной масляный насос, но его не оказалось.
Капитан был в ярости.
— Он у меня сполна расплатится за это, когда я найду виновного.
— Проверка наличия запасных частей входит в обязанность главного механика, сэр, но вы же знаете, что я поднялся на борт буквально в последнюю минуту.
— Значит, это ошибка Сарна.
— Одно из объяснений…
— Еще бы! Он слишком активно бегал за бельгийскими шлюхами вместо того, чтобы заниматься двигателем. Есть ли у нас хоть какой-нибудь ход?
— Абсолютно исключено, сэр. Мы не сдвинемся с места, пока все не будет в порядке.
— Проклятье! Где радист?
— Я найду его, сэр, — вызвался первый помощник, выходя.
— Вы абсолютно уверены, что не удастся чего-то там склепать? — спросил Коха капитан.
— Боюсь, что из имеющихся в нашем распоряжении запасных частей масляный насос не получится. Именно поэтому и был запасной насос.
Первый помощник вернулся с радистом. Им был тот самый коренастый носатый человек, с которым Кох столкнулся ночью на палубе.
— Где вас черти носили? — рявкнул капитан. Радист обиделся.
— Я помогал искать масляный насос, сэр, а потом пошел вымыть руки. — Он посмотрел на Коха, но в его взгляде не было и следа подозрительности: Кох сомневался, удалось ли радисту что-то увидеть во время их случайной встречи на палубе, но если даже он и заподозрил какую-то связь между пропавшей деталью двигателя и выброшенным за борт грузом, то не обмолвился об этом.
— Ладно, — сказал капитан. — Радируйте владельцу: сообщаем о поломке машины в… где мы точно находимся, первый?
Первый помощник дал радисту точные координаты места. Капитан продолжил:
— «Требуется новый масляный насос или буксир до порта. Прошу инструкций».
Кох с облегчением расслабился: своего он добился.
Сразу же пришел ответ от владельца:
«Копарелли» продан компании «Сейвил шипинг» из Цюриха. Ваше послание передано новым владельцам. Оставайтесь на месте до получения их указаний».
И почти тут же пришла радиограмма от «Сейвил шипинг».
«Наше судно «Джил Гамильтон» находится в ваших водах. Оно подойдет примерно к полудню. Приготовьтесь перевести на него всю команду за исключением главного механика. «Джил Гамильтон» доставит экипаж в Марсель. Механик на борту будет дожидаться нового масляного насоса. Папагополус».
Этот обмен радиопосланиями слушал в шестидесяти милях Солли Вейнберг, капитан «Джил Гамильтона» и командор израильского военно-морского флота. Он пробормотал: «Точно по расписанию. Хорошо сработано, Кох». Определив точку, в которой стоял «Копарелли», он дал команду двигаться полным ходом.
Этого не слышали Ясиф Хассан и Махмуд на борту «Наблуса» в 150 милях. Они находились в капитанской каюте, склонившись над схематическим планом «Копарелли», который набросал Хассан, прикидывая, как они поднимутся на борт судна и захватят его. Хассан дал указание радисту «Наблуса» прослушивать две частоты: одну, на которой работал маячок на «Штромберге», и другую, на которой Тюрин тайно сносился с Ростовым на борту «Карлы». Поскольку передача шла на обычной волне «Копарелли», «Наблус» не уловил её. И пройдет время, прежде чем федаины поймут, что захватили опустевшее судно.
Обмен радиосигналами был пойман на мостике «Штромберга».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Мы должны немедленно поднимать якорь — события развиваются очень быстро.
— Пошли на мостик.
Хассан последовал за Махмудом. Судно было небольшим каботажником, примерно в тысячу тонн водоизмещением, относительно новое и в хорошем состоянии. Оно выглядело ухоженным, и на палубе не громоздилось ничего лишнего. Один люк вел в трюм. Судно предназначалось для быстрой доставки небольших грузов в местные порты Северной Африки.
Несколько секунд, озираясь, они постояли на корме.
— Как раз то, что нам нужно, — весело сказал Хассан.
— Мы переименовали его в «Наблус», — сообщил ему Махмуд. — Первый корабль палестинского военно-морского флота.
Хассан почувствовал, как глаза наполняются слезами.
Они поднялись по трапу.
— Я приобрел его, — пояснил Махмуд, — у ливанского бизнесмена, который хотел спасти душу и отмаливал грехи.
Рулевая рубка была небольшой и тесной. В ней был только один серьезный недостаток: не хватало радара. Многие из таких небольших судов обходятся без него, и не было времени приобретать и монтировать его.
Махмуд представил капитана, тоже ливийца — вместе с судном бизнесмен предоставил и команду, потому что никто из федаинов не обладал морским опытом. Капитан отдал приказ поднимать якорь и включить главный двигатель.
Пока Хассан рассказывал, что ему удалось узнать в Сицилии, трое мужчин разглядывали карту.
— «Штромберг» оставил южный берег Сицилии сегодня в полдень. Прошлой ночью «Копарелли» прошел Гибралтар, направляясь в сторону Генуи. Оба судна одной серии, у них одна и та же предельная скорость, так что они могут встретиться, самое раннее, через двенадцать часов на полпути между Сицилией и Гибралтаром.
Капитан произвел кое-какие подсчеты и обратился к другой карте.
— То есть, к юго-востоку от Менорки.
— Мы должны перехватить «Копарелли» на восемь часов раньше.
Капитан провел пальцем вдоль линии курса.
— Завтра к вечеру он будет точно к югу от острова Ивиса.
— Можем ли мы оказаться там?
— Да, если не будем терять времени. Разве что будет шторм.
— Он что, ожидается?
— В один из ближайших дней, но, думаю, завтра он ещё не придет.
— Отлично. Где радист?
— Здесь. Это Яаков.
Хассан повернулся к небольшому улыбающемуся человечку с желтыми от никотина зубами и сказал ему:
— На борту «Копарелли» есть русский по фамилии Тюрин, который держит связь с польским судном «Карлой». Ты должен слушать его на этой волне. — Он написал частоту. — Кроме того, на «Штромберге» есть радиомаяк, который каждые полчаса подает тридцатисекундный сигнал. Если мы будем ловить его, то, значит, «Штромберг» не обогнал нас.
Капитан стал прокладывать курс. На нижней палубе помощник поднимал команду. Махмуд дал указание одному из федаинов проверить готовность оружия. Радист стал задавать Хассану вопросы относительно радиомаяка на «Штромберге». Хассан не слушал его. Он думал: «Что бы ни случилось, мы будем осияны славой».
Взревел двигатель судна, палуба дрогнула, нос врезался в волну, и они двинулись в путь.
Дитер Кох, новый главный механик судна «Копарелли», лежа ночью в своей каюте, думал: но что я скажу, если кто-то меня увидит?
Задача ему предстояла несложная. Он должен был проникнуть в кормовую кладовку запасных частей, найти масляный насос и избавиться от него. Он был почти уверен, что справится, потому что его каюта располагалась недалеко от кладовой, большая, часть команды спала, а те, кто бодрствовал, находились на мостике и в машинном отделении, не собираясь покидать их. Но «почти уверен» — этого мало для столь важной операции. Если кто-нибудь его рано или поздно заподозрит, что на самом деле он…
Он натянул свитер, брюки, ботинки и дождевик. Дело необходимо завершить, и время для того пришло. Сунув в карман ключи от кладовой, он открыл дверь каюты и вышел. Двигаясь по проходу, он решил: в крайнем случае, скажу, что мне не спится и я пошел проверить наличие запчастей.
Открыв дверь в кладовую, он включил свет и, войдя, плотно задраил за собой двери. Вокруг него лежали на полках и валялись в кучах запчасти к двигателю — прокладки, сальники, клапаны, кабели, крепеж, фильтры… будь в наличии блок цилиндров, тут можно было бы найти все, чтобы собрать полный двигатель.
Запасной масляный насос он нашел на верхней полке. Он опустил его вниз — деталь не очень объемная, но тяжелая — и ещё минут пять провел в поисках, дабы убедиться, что ещё одного насоса не существует.
Теперь предстояла самая ответственная часть операции.
— …мне не спалось, сэр, и я прошел проверить набор запчастей.
— Все ли в порядке?
— Да, сэр:
— А что это у вас под мышкой?
— Бутылка виски, сэр. И печенье, что мне прислала матушка. Запасной масляный насос, сэр, который я собираюсь выкинуть за борт…
Открыв дверь кладовки, он выглянул из нее.
Никого.
Потушив свет, он вышел, прикрыл за собой дверь и запер её. По трапу поднялся на палубу.
Никого.
По-прежнему дождило. Он различал перед собой пространство только на несколько ярдов, что его как нельзя больше устраивало — значит, остальные тоже ничего не увидят.
По палубе прошел до кормового свеса, перегнулся через леер фальшборта, кинул масляный насос в море, повернулся и едва не наткнулся на кого-то.
«Печенье, которое мне прислала матушка…»
— Кто тут? — с акцентом спросил чей-то голос.
— Механик. А вы? — При этих словах Коха человек повернулся, и его профиль стал виден в свете, падающем с палубы; Кох узнал коренастую фигуру и носатую физиономию радиста.
— Не спится, — сказал тот. — И я, м-м-м… вышел подышать воздухом.
Он смущен так же, как и я, подумал Кох. Интересно, почему?
— Паршивая ночка, — сказал Кох. — Я к себе.
— Спокойной ночи.
Перешагнув комингс, Кох спустился к себе в каюту. Странный тип, этот радист. Он не из постоянного состава команды. Его взяли в Кардиффе, когда настоящий радист сломал себе ногу. Как и Кох, он был чужаком здесь. Слава Богу, что наткнулся на него, а не на кого-то другого.
Оказавшись в каюте, Дитер стянул мокрую одежду и забрался в койку. Он понимал, что заснуть ему не удастся. План на завтрашний день был полностью проработан, не имело смысла обдумывать его ещё раз, и поэтому он попытался вызвать в памяти другие воспоминания: о матери, которая делала лучший картофельный кугель в мире, о своей невесте, у которой самая умная головка в мире, об отце, который сейчас лежал в больнице в Тель-Авиве, о самой лучшей стереоустановке, которую он обязательно купит, когда ему заплатят за это задание, о своей прекрасной квартире в Хайфе, о детях, которые у него появятся и которые будут расти в Израиле, свободном от войн.
Встав через пару часов, он пошел в камбуз за чашкой кофе. Кок уже был здесь, стоя по щиколотку в воде, жарил бекон для команды.
— Паршивая погода, — сказал Кох.
— Будет ещё хуже.
Выпив чашку, Кох наполнил ещё одну и поднялся с ней на мостик. Первый помощник стоял на вахте.
— Доброе утро.
— Не совсем доброе, — ответил первый помощник, вглядываясь сквозь завесу дождя.
— Хотите кофе?
— Весьма любезно с вашей стороны. Спасибо. Кох протянул ему кружку.
— Где мы?
— Вот здесь. — Вахтенный показал ему их положение по карте. — Идем точно по расписанию, несмотря на погоду.
Кох кивнул. Это означало, что через пятнадцать минут он должен остановить судно.
— До встречи, — сказал он и, оставив мостик, спустился вниз в машинное отделение.
Напарник его был на месте и выглядел свежим и отдохнувшим, словно отменно выспался во время ночной вахты.
— Как давление масла? — спросил его Кох.
— Стабильное.
— Вчера оно немного плясало.
— Ну, ночью не было оснований для беспокойства, — сказал второй механик. Он говорил с излишней уверенностью, так как боялся обвинений, что заснул в то время, когда стрелка плясала.
— Отлично. Может, в подаче масла все наладилось само собой. Будешь идти к себе, подними Ларсена.
— Хорошо.
— Спокойной ночи.
Второй ушел, а Кох приступил к делу.
Показатель давления масла находился среди прочих датчиков в задней части двигателя. Он был врезан в панель тонкого металла, окрашенную в матово-черный цвет и закрепленную четырьмя винтами. Пустив в ход большую отвертку, Кох открутил их и снял защитный кожух. За ним находилось целое сплетение многоцветных проводов, каждый из которых нес информацию о работе той или иной части двигателя. Сменив большую отвертку на маленькую с изолированной ручкой, Кох аккуратно отсоединил один из проводов, сообщавших об уровне давления масла. Сделав несколько витков изоляционной ленты вокруг обнаженного конца провода, он пристроил его так, что лишь при очень внимательном осмотре можно было догадаться, что датчик практически бездействует. Затем он пристроил кожух на место и закрепил его теми же четырьмя винтами.
Когда вернулся Ларсен, Кох смазывал вращающиеся части.
— Может быть, я этим займусь, сэр? — Смазка была обязанностью Ларсена.
— Я уже все сделал, — сказал Кох, ставя канистру на её обычное место.
Ларсен протер глаза и закурил. Мельком глянув на циферблаты, он присмотрелся к ним повнимательнее и крикнул:
— Сэр! Давление масла на нуле!
— На нуле?
— Да!
— Стоп машина!
— Есть, есть, сэр!
Без подачи масла трущиеся и вращающиеся части двигателя быстро разогреваются до точки плавления, отдельные детали сварятся между собой, и двигатель остановится, да так, что его невозможно будет снова запустить. Опасность отсутствия масла была так велика, что Ларсен имел полное право и самому остановить двигатель, не обращаясь к Коху.
Все обитатели судна услышали, как двигатель смолк, и «Копарелли» безвольно качнулся на волне; даже сменившиеся с ночной вахты, которые спали в своих каютах, обеспокоились сквозь сон наступившим затишьем и проснулись. Еще до того, как двигатель окончательно остановился, по переговорной трубе сверху донесся голос первого помощника.
— Говорит мостик! Что у вас там внизу?
Кох приблизил губы к раструбу.
— Внезапное падение давления масла.
— Есть ли ясность, в чем дело?
— Пока ещё нет.
— Держите меня в курсе.
— Есть, сэр.
Кох повернулся к Ларсену.
— Придется отсоединить маслоотстойник, — сказал он. Подхватив ящик с инструментами, Ларсен спустился за Кохом на самую нижнюю палубу, откуда был доступ к двигателю. — Если засорился бы маслопровод, то падение давления шло бы постепенно. Внезапное падение означает, что перекрыта подача масла. Я проверял раньше — масла в системе хватало, и не было никаких следов утечки. Значит, скорее всего, где-то перекрыта подача.
Гаечным ключом Кох отсоединил маслоотстойник, они вдвоем опустили его на палубу и внимательно осмотрели, включая главный и дополнительный клапаны, но не нашли и следа катких-то повреждений.
— Если тут все в порядке, то, скорее всего, поврежден масляный насос, — сказал Кох. — Притащи-ка запасной.
— Он должен быть в кладовке на главной палубе, — вспомнил Ларсен.
Кох протянул ему ключ, и Ларсен поднялся наверх.
Теперь Коху предстояло работать быстро и точно. Он снял кожух масляного насоса, обнажив две шестеренки с крупными зубьями. Сменив насадку дрели на закаленное сверло, он привел зубья шестеренок в полную негодность, выщербив их. Положив сверло, он взял короткий ломик и молотком загнал ломик между двумя шестеренками, раздвигая их, пока не услышал громкий отчетливый треск. Затем он вынул из кармана изрядно помятый шарик из закаленной стали; Когда Кох садился на судно, шарик уже лежал у него в кармане. Он бросил его в маслоотстойник.
Готово.
Вернулся Ларсен.
Кох успел заметить, что забыл сменить насадку на дрели: когда Ларсен уходил, в патроне торчал гаечный ключ. «Только не смотреть на дрель!» — пронеслось у него в голове.
— Насоса там «нет, сэр, — сказал Ларсен. Пошарив в отстойнике, Кох вытащил шарик.
— Глянь-ка на это, — сказал он, стараясь, чтобы взгляд Ларсена не упал на свидетельство преступления, дрель с насадкой. — Вот в чем причина аварии. — Ох показал Ларсену искореженные шестеренки насоса. — Должно быть, этот шарик попал туда, когда последний раз меняли фильтры. Его затянуло в насос, и с тех пор он так и крутился в шестеренках. Я удивлен, что мы вообще не слышали скрежета, пусть даже и грохотал двигатель. Как бы там ни было, масляный насос уже не подлежит ремонту, так что давай-ка ищи запасной. Возьми кого-нибудь себе в подмогу, но обязательно найдите его.
Ларсен вышел. Кох быстро вытащил сверло из патрона дрели и заменил его на гаечный ключ. Взбежав по трапу в машинное отделение, он успел устранить и другие следы своего вмешательства. Работая с предельной быстротой, чтобы никто не успел застать его, он снял кожух с датчиков и подсоединил провод к показателю давления масла. Теперь он в самом деле стоял на нуле. Поставив на место кожух, Кох выкинул обрывки изоляционной ленты.
Все кончено. Теперь предстояло обвести вокруг пальца капитана.
Как только поисковая партия признала свою неудачу, Кох поднялся на мостик.
— Должно быть, — обратился он к капитану, — в последний раз, когда проводился профилактический ремонт двигателя, сэр, механик уронил в масляный насос вот этот шарик. — Он продемонстрировал его капитану. — Ив какой-то момент — может, когда судно качалось на волне — шарик попал в подвижную часть насоса. После этого выход его из строя оставался только вопросом времени. Шарик, добравшись до зубьев шестеренок, окончательно вывел их из строя. И, боюсь, заменить их на борту нам не удастся. На судне должен быть запасной масляный насос, но его не оказалось.
Капитан был в ярости.
— Он у меня сполна расплатится за это, когда я найду виновного.
— Проверка наличия запасных частей входит в обязанность главного механика, сэр, но вы же знаете, что я поднялся на борт буквально в последнюю минуту.
— Значит, это ошибка Сарна.
— Одно из объяснений…
— Еще бы! Он слишком активно бегал за бельгийскими шлюхами вместо того, чтобы заниматься двигателем. Есть ли у нас хоть какой-нибудь ход?
— Абсолютно исключено, сэр. Мы не сдвинемся с места, пока все не будет в порядке.
— Проклятье! Где радист?
— Я найду его, сэр, — вызвался первый помощник, выходя.
— Вы абсолютно уверены, что не удастся чего-то там склепать? — спросил Коха капитан.
— Боюсь, что из имеющихся в нашем распоряжении запасных частей масляный насос не получится. Именно поэтому и был запасной насос.
Первый помощник вернулся с радистом. Им был тот самый коренастый носатый человек, с которым Кох столкнулся ночью на палубе.
— Где вас черти носили? — рявкнул капитан. Радист обиделся.
— Я помогал искать масляный насос, сэр, а потом пошел вымыть руки. — Он посмотрел на Коха, но в его взгляде не было и следа подозрительности: Кох сомневался, удалось ли радисту что-то увидеть во время их случайной встречи на палубе, но если даже он и заподозрил какую-то связь между пропавшей деталью двигателя и выброшенным за борт грузом, то не обмолвился об этом.
— Ладно, — сказал капитан. — Радируйте владельцу: сообщаем о поломке машины в… где мы точно находимся, первый?
Первый помощник дал радисту точные координаты места. Капитан продолжил:
— «Требуется новый масляный насос или буксир до порта. Прошу инструкций».
Кох с облегчением расслабился: своего он добился.
Сразу же пришел ответ от владельца:
«Копарелли» продан компании «Сейвил шипинг» из Цюриха. Ваше послание передано новым владельцам. Оставайтесь на месте до получения их указаний».
И почти тут же пришла радиограмма от «Сейвил шипинг».
«Наше судно «Джил Гамильтон» находится в ваших водах. Оно подойдет примерно к полудню. Приготовьтесь перевести на него всю команду за исключением главного механика. «Джил Гамильтон» доставит экипаж в Марсель. Механик на борту будет дожидаться нового масляного насоса. Папагополус».
Этот обмен радиопосланиями слушал в шестидесяти милях Солли Вейнберг, капитан «Джил Гамильтона» и командор израильского военно-морского флота. Он пробормотал: «Точно по расписанию. Хорошо сработано, Кох». Определив точку, в которой стоял «Копарелли», он дал команду двигаться полным ходом.
Этого не слышали Ясиф Хассан и Махмуд на борту «Наблуса» в 150 милях. Они находились в капитанской каюте, склонившись над схематическим планом «Копарелли», который набросал Хассан, прикидывая, как они поднимутся на борт судна и захватят его. Хассан дал указание радисту «Наблуса» прослушивать две частоты: одну, на которой работал маячок на «Штромберге», и другую, на которой Тюрин тайно сносился с Ростовым на борту «Карлы». Поскольку передача шла на обычной волне «Копарелли», «Наблус» не уловил её. И пройдет время, прежде чем федаины поймут, что захватили опустевшее судно.
Обмен радиосигналами был пойман на мостике «Штромберга».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41