Ч Софи! Оцнись зе! Надо спасать Лукаса!
Похоже, она стала понемногу приходить в себя. Вяло ткнув пальцем в сторон
у лужи на полу, она едва слышно произнесла:
Ч Он... хотел... заставить... меня... уснуть, но... я... справилась. Сунула палец в го
рло... а потом нашла в кармане бензедрин...
Ч Софи, послусай!
Ее глаза все еще были мутными.
Ч На бензедрине машину вести проще...
Ч Софи! Лукас отцепил кухню от поезда!
Ее глаза прояснились, в них снова засветилась жизнь.
Ч Он Ч что сделал?!
Ч Он отцепил кухню. И там остался!
Ч О Боже! Ч пробормотала Софи, пытаясь подняться на ноги. Ч Анхел, помог
и!
У нее тут же закружилась голова, и ее отбросило к стене. Ноги дрожали и под
гибались, к горлу подступала отвратительная дурнота.
Анхел помог ей встать, и они вдвоем направились к двери, но Софи внезапно о
становилась. В замутненном еще мозгу прозвучало какое-то предостережен
ие. За многие годы у нее развилось шестое чувство Ч чувство времени. Оно в
озникло из постоянной борьбы за график. Битвы с часами. На каждой автозап
равке, весовой станции или в закусочной Софи всегда интуитивно чувствов
ала, сколько они могут потратить времени. Сейчас ее внутренний будильник
трезвонил не смолкая. Она знала, что осталось всего несколько минут, чтоб
ы вытащить Лукаса из ловушки.
Крепко ухватившись за рубашку Анхела, она спросила:
Ч Подожди... подожди минуточку. Ты сказал, он отцепился от поезда?
Анхел быстро кивнул.
Ч Тогда нам остается только одно.
Софи потащила Анхела в другую сторону. К голове поезда.
К тепловозу.

29. Добро пожаловать в ад

Лукас ожидал приступа жара и боли, но происходило что-то другое.
Ему вспомнилось, как он однажды на разгрузке говяжьих полутуш случайно з
апер себя внутри рефрижераторного фургона. Ничего особенно страшного н
е произошло. Через несколько секунд бригадир заметил и выпустил его нару
жу. Но те мгновения дикого страха, когда Лукас случайно толкнул дверь и ус
лышал, как лязгнул автоматический запор, занимали теперь почетное место
в его кошмарах. Внезапный ужас, усиленный морозным воздухом. И сердце буд
то схватили ледяными пальцами.
И вот теперь тот же холодный ужас охватывал его в этом катящемся по инерц
ии вагоне.
Онемение началось с кистей рук, как от уколов новокаина. Оно усиливалось.
Суставы захрустели, как храповики. Пальцы заныли от холода. Лукас взглян
ул на стены вагона Ч они покрывались инеем. Бледный свет сочился сквозь
щели, и Лукасу стал виден пар от его собственного дыхания.
Вскочив на ноги, он отбросил в сторону пустой ящик, на котором сидел. Он по
пробовал сделать глубокий вдох, но холод сдавил ему горло. Он закашлялся.
Тоненькая струйка крови брызнула ему на грудь. Ноги сводило, будто стяну
тые ледяными тросами. Он перестал чувствовать собственную спину. Тогда о
н начал бегать по вагону, стараясь согреться в убийственном холоде, и ист
ертые доски прогибались под его башмаками.
Вагон продолжал замедлять ход.
Лукас стал молиться.
Он никогда не был особо верующим. Детство, проведенное на грязных задвор
ках Лос-Анджелеса, почти убило в нем веру в Господа Всемогущего и Милосер
дного. Он просто не мог понять, почему этот Большой Босс Наверху обращает
ся с хорошими людьми как с дерьмом. Со всем почтением к верующей матушке Л
укасу было наплевать на Бога, поскольку и Богу было наплевать на Лукаса. Д
аже после всех невероятных событий последних суток, со всем бредом старо
го Флако насчет Апокалипсиса и скороговоркой Мило о потустороннем мире,
до него еще не совсем дошло, что он может черпать силы в своей вере. Но в нем
циркулировал могучий ток. Текучий и неизменный, он исходил из глубин его
души. Это была сущность Лукаса. Источник его духа. Та не имеющая названия в
нутренняя область, где он более всего был человеком.
Его собственный вид магии.
«Я готов встать с тобой, зараза, лицом к лицу, потому что готов умереть за с
вою семью, за своих друзей, и мне не жаль отдать за них свою жалкую жизнь, по
тому что я и так слишком долго убегал...»
Снаружи загрохотало.
Лукас разлепил глаза. Кто-то бешено выламывал ржавый запор двери. Сквозь
крошечное окошко Лукас видел лишь впившуюся в металл неясную тень. Дверь
тряслась и ходила ходуном, петли скрипели и гнулись.
Потом последовал первый удар. Громкий, как удар тарана. Дверь выгнулась, с
ловно консервная банка, чуть не вырвав петли. После второго удара от двер
и отскочил тяжелый навесной замок, но она все еще держалась на массивной
задвижке. От третьего удара затрясся весь вагон.
Снаружи раздался яростный вой, словно у вагона собралась целая стая голо
дных бешеных псов. Лукас задрожал от накатившей яростной волны холода. С
тиснув зубы, он отшатнулся в глубь вагона и закрыл уши ладонями. Вой был не
выносим. Режущий, металлический, безжалостный. Миллион остервенелых бан
ьши. Окна под потолком вылетели от резонанса.
К этому времени вагон двигался уже со скоростью не больше двадцати пяти
миль в час.
Лукас лихорадочно молился. «Если тебе нужен жертвенный агнец, гадюка, то
я здесь, и я готов умереть, потому что больше не буду убегать...»
Будто подстегнутое его молитвой, ужасное существо принялось громить ва
гон. Вспрыгнув на крышу, дико шатаясь, оно искало отверстие. Брешь. Дорогу
внутрь. Потолок трещал и прогибался под ударами, сквозь образовавшиеся щ
ели сочился бледный рассвет. Воздух стал таким леденящим, что казался хр
устальным.

* * *

...ее взгляд упал на чернокожего мужчину... память всколыхнулась... память о д
ругом молодом парне... Такие же непокорные глаза... сильный подбородок, шир
окие плечи...
Томас...
...это слово было ядом на ее губах... запах яда из прошлого... роса на траве... аро
мат цветущих магнолий... запах его пота... сладкий и густой, словно персиков
ый ликер...
...усиливающий ее магию...
Ч ЗАЧЕ-Е-ЕМ? Ч зашипел безумный голос за спиной Лукаса. С трудом поверну
вшись, он увидел в дверном проеме своего врага.
Он был похож на глубокую старуху.

* * *

Лукас попытался отойти от нее.
И ушел недалеко. Неловко зацепившись ногой за ногу, он повалился на пол. Пр
ополз чуть вперед и оглянулся через плечо.
Она выла, стоя в дверях, широко открыв страшный беззубый рот, из которого в
алили клубы пара. Трясущиеся контуры перекрывали свет. Одетая в заляпанн
ую засохшей кровью пелерину с оборками, она была похожа на окровавленную
тряпичную куклу, сделанную из сломанных палок. Внутри нее, свободно пере
катываясь, лязгали кости.
Охваченный безотчетным ужасом, Лукас судорожно думал лишь об одном: как
бы ему убежать, уползти, скрыться от этого чудовища.
Он попытался встать на ноги.
Старуха метнулась к нему, схватила за лодыжку и снова сбила на пол. Страшн
ая боль, пронзившая ногу, лишила его способности мыслить. Скрюченные пал
ьцы с длиннющими когтями вонзились в лодыжку. Как слесарные тиски. Стару
ха согнулась и стала похожей на чудовищную уродливую обезьяну. Глаза ее
полыхнули яростным огнем, губы растягивались в безобразной улыбке. Ее пр
авая рука почернела. Сморщенная и обезображенная старостью, она теперь б
ыла точно такой, как высохшая рука ее покойного отца, рука Славы. Светящая
ся внутренним антисветом. Корень всей жестокости, боли, насилия и зла!
Внезапно Лукас понял, что это за старуха. Проклятая старая ведьма! Ванесс
а Дега! Сука, что все это устроила. Сделала при помощи своей магии, при помо
щи отцовской руки!
Сморщенная ведьма пронзительно завопила:
Ч _Ты не предашь меня более, Томас!_
Ч Отстань от меня, чертова ведьма!!! Ч крикнул в ответ Лукас, пытаясь вырв
аться из ее цепких рук. Но старуха только еще сильнее сжала его ногу. Невын
осимая боль пронзила Лукаса.
Ч _Отмщение, говорит Господь!_
И ударила.
От удара у Лукаса перехватило дыхание.
Внезапно его мозг наполнился странными ощущениями... вонь застарелой моч
и... приглушенный звон церковных колоколов... желтые пятна тяжелой болезни
на больничных простынях...
Он хотел закричать, но голосовые связки не слушались его. Кожа покрылась
уродливыми пятнами псориаза и болезненно натянулась. Икры сводила судо
рога.
Большие пальцы на ногах скрючились и окостенели.
Ч ОТМЩЕНИЕ!!!
И снова опустилась ее рука.
Острая боль вспыхнула в его мозгу миллионами обжигающих искр. По всему т
елу пробежали судороги. На худых, изможденных ногах выступили варикозно
расширенные, синюшные вены, ногти на пальцах почернели и отвалились...
Глаза Лукаса наполнились слезами. Теперь он был наполовину парализован
и лежал неподвижно, словно каменная глыба. Странные ощущения продолжали
волновать его мозг, запах пролежней, прикрытых льняными бинтами...
Вагон замедлялся.
Ванесса ударила в третий раз.
Пораженные сильнейшим артритом суставы не позволяли ему двигаться. Теп
ерь он мог только повернуть голову так, чтобы увидеть ужасные превращени
я, происшедшее с его когда-то сильным телом. Руки высохли и скрючились, бе
спомощно тряслись от слабости. Ставшие в одночасье косолапыми ноги бесс
ильно подогнулись, неестественно вывернувшись в распухших коленных су
ставах. Почти полностью парализованный, Лукас валялся на грязном полу ва
гона.
Ванесса хохотала. Ее омерзительный смех был похож на громыхание костей в
металлической коробке.
Вагон еще полз, не быстрее пятнадцати миль в час.
Лукас закрыл глаза и подумал: «Ты, сука, я готов пожертвовать собственной
жизнью ради людей, которых я люблю, так что давай, убей меня убей убей убей
меня ПРЯМО СЕЙЧАС!!!»
Следующий удар лишил его зрения.
Он ударился лицом об пол. В голове вспыхнул фейерверк, воздух загустел. Св
ет померк. Лукас стал падать в бесконечную угольно-черную пропасть.
Свет погас.
И не стало ничего.

* * *

Он очнулся в кромешной тьме.
Сколько времени он был без сознания? Минуту? Час? Мгновение? А вагон? Он еще
движется? Лукас потерял всякое чувство направления, как сломанный гирос
коп. Не понимал, где верх, а где низ. Со всех сторон его окружала непроглядн
ая холодная тьма, запах могилы, и еще чего-то Ч непонятного, пугающего. Лу
кас попробовал пошевелиться. Ноги, казалось, были намертво скованы льдом
, руки Ч тяжелые как свинец. Где-то в темноте совсем рядом он чувствовал ч
ье-то присутствие, но никак не мог распознать, чье именно.
Ему почудилось какое-то движение. Инстинкт самосохранения заставил вгл
ядеться во тьму. Глаза невыносимо болели и слезились, и ему никак не удава
лось сфокусировать взгляд. Внезапно сверху на него упал слабый луч света
, посеребривший его парализованное уродливое тело. Свет был не дневной, н
о и не искусственный. Лунный свет. Ее огромный желтый диск во всем блеске п
олнолуния медленно появился в большой дыре с рваными краями на потолке.

С трудом ворочая шеей, Лукас огляделся.
Он был в сарае. Над ним старые деревянные балки сходились в остроугольны
й конек крыши. Углы сарая были густо оплетены паутиной и покрыты многоле
тней пылью. В воздухе стоял характерный запах гниющего дерева и заброшен
ной конюшни. Повсюду валялись сломанные колеса от повозок и телег, рвана
я лошадиная упряжь, кузнечные инструменты, подковы. Угол, где лежал Лукас,
был завален заплесневелым сеном.
Опять что-то зашевелилось позади. Ухо Лукаса уловило еле слышное затруд
ненное дыхание. Выгнув шею, он оглянулся через плечо, вглядываясь в тени з
а спиной.
Внезапно из темноты возникла худая рука и обвилась вокруг шеи.
Ч Томасссс!
Кривые когти впились в ключицу. Будто на шею надели железные колодки. Теп
ерь голос Ванессы изменился. Он стал выше, пронзительнее.
Ч Ты предал меня!
Он с трудом перевел дыхание. Из темноты возникло страшное лицо старухи, с
лабо освещенное лунным светом. Мертвенно-бледным, словно снятое молоко.
Волосы потемнели и стали гуще, глаза сверкали молодым блеском. Даже одея
ние ее изменилось Ч теперь она была в нарядном платье из яркого набивно
го ситца.
Кричащая пародия на юность.
Ч НЕТ!
Лукас вывернулся из тисков, повернулся, пополз по грязи, цепляясь ногтям
и, к зазубренной дыре. Там, за дырой, лежала темная пустота. И он пополз к ней
, прочь от этого безумного кошмара, прочь от сумасшедших обвинений стару
хи...
«Трус! ТРУС!!!»
Он стал протискиваться через рваную дыру. Окаменевшие ноги безвольно та
щились по земле. Острые края досок рвали рубашку, ржавые гвозди впивалис
ь в тело, но запахи свободы звали вперед, к волшебному пейзажу за стенами с
арая. Там, снаружи, ночь сгустилась в туннель, будто смотришь в перевернут
ую подзорную трубу. Темнота улетала вдаль. Открылся новый ландшафт. Пуст
ынный луг, залитый светом и тенью. Силуэты деревьев за ним. Южные сосны. Их
запах вывел Лукаса из паралича. Вскочив на ноги, он стряхнул с себя боль.
И помчался в этот невероятный новый мир.
Ночной воздух приятно холодил. Ботинки куда-то пропали, и покрытые волды
рями подошвы жалила жесткая трава. Но он бежал. Черт побери, он бежал сквоз
ь этот кошмар, он был жив, он был свободен!
Позади летел отчаянный вой старухи:
Ч ТОМАС!
Он продолжал бежать, и в голове у него проносились обрывки мыслей: «Этого
не может быть... на самом, деле этой старухи нет... ее просто не может быть... эт
о обман... она приняла меня за Томаса... за какого Томаса?.. кто тот чертов Тома
с?!. Не может быть... я не отвечаю за какого-то хмыря... которого не было... это не
я!»
Лукас вбежал в лес.
Прохладная тьма поглотила его. В голове мутилось от страха и недоумения.
С обеих сторон блестели под луной линии воображаемых деревьев, как барха
тные полоски в книжке-игрушке. Мерцали в темноте ночи далекие огоньки. Ег
о окружали запахи болота и жирного чернозема, усиливая страх, обостряя о
щущение, что там, позади, происходит что-то очень важное и ужасное.
Ч ТОМММММММАААААААСССССС!!!!
Лукас остановился на темной поляне. Стараясь перевести дыхание, прислуш
ался к отчаянным крикам из темноты. Температура упала круто. Режущий хол
од. Куда сильнее, чем раньше. Обернувшись, сквозь деревья он увидел позади
, в двадцати ярдах, сарай, в стене зияла зазубренная дыра. Через дыру видне
лась распростертая на грязном полу старуха с искаженным от боли лицом. Е
е скрюченные руки были воздеты к небу.
Из тени за ней вдруг что-то возникло.
Сначала Лукас принял это за столб дыма, будто затлело сено. Но дым задвига
лся, и Лукас понял, что это призрак. Высокий мужчина. Поднявший дымные руки
. Призывающий какого-то безымянного бога. Откачнувшийся назад, как кобра
перед броском.
И он ударил.
От крика Ванессы содрогнулась земля.
Лукас в лесу задрожал. Оцепенев, он смотрел, как призрак бьет старуху. Кажд
ая клеточка его тела жаждала сейчас одного Ч повернуться и бежать, бежа
ть в самую чащу сонного леса. Бежать от старухи и человека из дыма. Но что-т
о держало его на месте. Какие-то остатки разума, погребенные под лавиной с
траха. Проблеск понимания. То, что человек был из дыма Ч это ключ. Как черн
ая рука. Как ненависть старухи. Как проклятие.
Источником всего был этот дымный человек.
Призрак снова ударил. Ее вопль наполнил воздух, как звук рога. У Лукаса вол
осы встали дыбом. Не от громкости, не от резкости самого вопля, не от того, к
ак он рассек тишину леса. А Ч от тона. Безнадежный, агонизирующий тон. Он д
ошел до Лукаса, добрался до самых корней его нервной системы. Такого горя
Лукас не слышал никогда.
Он должен это остановить.
Несколько робких шагов из рощи, обратно к сараю.
На полпути он увидел перемену. В тени за спиной Ванессы дьявол менял обли
к. Темные дымовые щупальца удлинялись, обретая новую форму и цвет, как хам
елеон. Неоновая игра светотени. Мундир. Темно-синие погоны. Газета под мыш
кой. И глаза, как серебряные монеты.
Зеркальные очки.
Ч Эй, парень! Ч проскрипел металлический голос. Ч Полегче с этим дранд
улетом!
Лукас застыл, не дойдя каких-нибудь двадцати футов до сарая. Тело отказыв
алось повиноваться ему. Трава стала вязкой, как смола, и ноги его прилипли
. Руки то сжимались в кулаки, то разжимались. Колотилось сердце Ч сердце р
ебенка. В горле застряли льдинки, они душили его. В сознании всплывало сло
во «извините», но он не хотел его произносить.
Ч Твой папаша Ч хороший ниггер, Ч прошипел человек из дыма и снова при
нялся избивать старуху.
С каждым ударом глаза монстра вспыхивали все ярче. Зеркальные очки перел
ивались магниевым блеском. Наглым, радужным блеском. У ног призрака рыда
ла Ванесса, морщинистое лицо искажали ярость и боль.
Ч Хороший ниггер Ч мертвый ниггер! Поскольку твой папаша мертвее мерт
вого, значит, он очень хороший ниггер!
На глаза Лукаса навернулись слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35