И в первый раз я тогда подумал, что этот план может сработать.
В ополчение сразу записалось около двухсот человек. Оказалось, что в Том
псоне неожиданно много бывших офицеров армии, ВВС и морской пехоты, и эти
х людей Филипп поставил обучать добровольцев. Пятьдесят человек он отоб
рал для себя и обучал их на террористов. Это должен был быть авангард, те, к
то проникнут в Белый дом и вымостят дорогу для остальных.
На огромных грузовиках в Томпсон доставили два танка.
От автомобильного дилера поступили армейские джипы.
Прибыли ящики автоматического оружия. И наконец, после бесконечно долго
го ожидания Филипп на заседании совета, с которого шла прямая трансляция
, объявил, что ополчение готово выступить на Вашингтон.
Я никогда еще не видел такой военной лихорадки, и мне было от нее здорово н
е по себе. То же чувство было у Джейн. И у большинства наших друзей. У Джеймс
а, Дона, Ральфа, Мэри и Джима.
Но город был готов сражаться, готов покорить мир заметных, и на субботу бы
л назначен большой прощальный парад перед выступлением. Развевались ст
яги и знамена, летали в воздухе конфетти, играли школьные оркестры. Я стоя
л с Джейн на тротуаре и ждал Филиппа. То, что он сделал, не стерлось у меня из
памяти...
Взмахи окровавленного ножа. “Меня зовут не Дэвид! Меня зовут Фили
пп!”
Но это воспоминание подавлялось его неколебимой преданностью де
лу в эти месяцы, той решимостью, с которой он бросился в бой на благо Томпс
она и за дело Незаметных. В этом я думал не так, как Джейн. Она видела в этом
лишь игру на зрителя, я видел в этом развитие организации террористов, до
казательство веры Филиппа в свое дело.
Ополчение прошло по улице маршем в ногу, и я должен был признать, что они в
ыглядят хорошо, выглядят профессионально. Перед пешими солдатами шли дж
ипы, грузовики и автобусы, которые потом повезут их через пустыню. И након
ец, в конце парада, стоя в открытом люке танка, махая руками взрослым и бро
сая конфеты детям, ехал Филипп.
Я подошел ближе и встал на краю тротуара. Это был тот Филипп, с которым я ко
гда-то познакомился. Филипп, который был нашим вождем.
Он стоял, высокий и гордый, а колонна шла через центр города, и он оглядыва
л тротуары по обе стороны улицы. Как я ожидал Ч и наполовину надеялся, Ч
он увидел меня, поймал мой взгляд. Он послал мне мимолетную улыбку и отдал
честь. Я кивнул в ответ. У меня в горле застрял ком, руки покрылись гусиной
кожей, и я смотрел вслед уходящим войскам. Я подумал, что если бы это было в
кино, сейчас играла бы бравурная музыка, и было бы это все на фоне заката. Э
то было театрально. Это было Ч героически.
Парад шел до границы города. Там оркестры и сопровождающие повернули наз
ад. А ополчение пошло вперед.

Они ударили по Белому дому в ночь с четверга на пятницу.
Канал Томпсона послал с солдатами корреспондентов и операторов, чтобы д
авать сообщения с места действия, и в четверг вечером все телевизоры в го
роде были настроены на эту станцию.
Мы видели, как едут наши танки и джипы по столичным улицам, выделяясь на фо
не знакомых городских пейзажей, и хотя я не был сторонником войны, я не мог
сдержать прилива гордости и чего-то похожего на патриотизм, когда я поня
л, что наши войска успешно ворвались в Вашингтон.
Но хотя наши люди и были Незаметными, невидимость не распространялась на
их снаряжение, и нам бы надо было знать, что такая тупая атака в лоб не оста
нется незамеченной. Наши военные машины выделялись на фоне мирного улич
ного движения, как Годзилла на школьной вечеринке, и когда они повернули
за угол, направляясь к Белому дому, они уперлись в перегороженную улицу и
кадровых солдат Армии США.
Танки и джипы затормозили, откатились чуть назад и остановились. Пат. Ник
то не кричал, никто ничего не говорил. Может быть, стороны переговаривали
сь по радио, но никто не трубил в рог, и улицы молчали. Тянулись минуты. Четы
ре. Пять. Десять. Ни звука, ни движения, и корреспондент, ведущий репортаж, п
ризнался, что не знает, что происходит, но сообщит, как только будет знать.

Программа переключилась на Белый дом, где другой корреспондент сопрово
ждал передовые силы Филиппа. Они успешно преодолели ограду и бежали чере
з газон Белого дома Ч пригнувшиеся черные тени на освещенной луной трав
е.
Внезапно станция снова переключилась на улицу, где теперь войска США стр
еляли по нашим.
Наш репортер кричал невпопад, пытаясь объяснить, что происходит, но у нег
о получалось не очень.
Но мы и сами это видели.
Наше ополчение превратилось в толпу.
Со всем своим оружием, даже после обучения, наше войско трудно было назва
ть хоть сколько-нибудь годным, и против лучших солдат мира у них не было ни
единого шанса.
Наши танки по разу выстрелили, ни во что не попав, и тут же взорвались.
Люди из джипов, рассыпавшиеся теперь по улице, стреляли по солдатам и их м
ашинам, но не могли попасть ни во что и ни в кого. Они стали падать, как мухи,
выщелкиваемые военными снайперами, потом побросали оружие и взяли ноги
в руки.
Репортер и его оператор тоже сделали ноги.
Несколько секунд экран был черным.
Потом мы вернулись в Белый дом, где агенты Секретной Службы Ч единствен
ные в мире люди, столь же неприметные и безликие, как мы Ч гнали Филиппа и
его людей обратно через газон. Включились прожектора охраны, осветившие
пространство перед домом, и репортер на бегу объяснял, что один из людей Ф
илиппа зацепил сигнал тревоги, осведомив президентскую охрану об их при
сутствии.
Одного из наших подстрелили при попытке перелезть через ограду и скрыть
ся.
О Господи, взмолился я, только бы это не был Филипп.
Потом я увидел, как Филипп бежит. Я узнал его фигуру, его осанку, движения е
го рук. Он подпрыгнул, схватился за прутья решетки, перебросил тело через
ограду. Слышался треск выстрелов, но если они были направлены в Филиппа, т
о промахнулись, и он уже бежал через улицу в сторону камеры.
Экран снова опустел.
Ч Мы потеряли сигнал, Ч объявил Глен Джонстон, ведущий в Томпсоне.
Я быстро переключил канал, ожидая увидеть специальный выпуск новостей, д
умая, что уж конечно они врубятся в программу, чтобы передать весть о напа
дении на Белый дом и явное покушение на жизнь Президента, но повсюду были
обычные вечерние комедии и полицейские фильмы.
Я переключился на “Си-эн-эн”, подождал час. Ничего. Я подождал одиннадцати
часовых новостей, переключаясь между “Эй-би-си”, “Си-би-эс” и “Эн-би-си”.
О нападении было сообщено в новостях “Эй-би-си”. Тридцатисекундный репор
таж как раз перед рекламой: кадр Белого дома с улицы, Филипп с горсткой люд
ей, бегущие прочь, и за ними гонятся люди в серых костюмах. Комментатор отв
ел им одну строчку: “Другие, новости: сегодня Секретная Служба прогнала г
руппу лиц, пытавшихся проникнуть на территорию Белого дома”.
И пошел каскад рекламы.
Я молча сидел рядом с Джейн, уставясь на рекламу. И все? После всех пригото
влений, после всей муштры Ч это все? В субботу больше двухсот человек выш
ли из Томпсона, обученное ополчение, с танками, грузовиками и джипами, что
бы свершить государственный переворот.
И добились лишь одной строчки в выпуске новостей.
Я выключил телевизор и заполз под одеяло. В первый раз я понял по-настояще
му, насколько мы жалкие. Филипп организовал боевой отряд, выработал реал
ьный план, и в результате Ч ничего.
Меньше, чем ничего.
Я подумал, сколько человек из нашего ополчения убиты. А если они в тюрьме?

Филипп вернулся в Томпсон через неделю, побитый и униженный, окруженный
потрепанными остатками своей армии.
Правительство даже не посчитало их достойными заключения в тюрьму. Не бы
ло выдвинуто никаких обвинений.
Погибли сто пятьдесят три человека.
Мы были более чем готовы встречать Филиппа как героя, но в своих собствен
ных глазах он был неудачником, его великие планы Ч смехотворными; и с это
го момента он исчез с глаз публики и отступил в забвение.
Глен Джонстон попробовал сделать передачу по следам событий, взять у Фил
иппа интервью о том, что случилось, но впервые в своей жизни Филипп отказа
лся от бесплатной рекламы.
Больше я никогда не видел его по телевизору.
Глава 7
Новый год наступил и прошел
. Мы с Джейн решили, что хотим ребенка, и она выбросила свои пилюли и мы стал
и стараться. Не вышло. Джейн хотела пойти к доктору, но я сказал Ч нет, попр
обуем еще. У меня было чувство, что это моя вина, но я не знал, хочу ли я знать
это наверное.
Когда я окончил колледж, когда впервые получил работу в “Отомейтед интер
фейс”, мне, казалось, что жизнь только начинается, что она вся впереди. Теп
ерь время летело вперед. Скоро мне будет тридцать. Потом сорок. Потом стар
ость. Потом смерть. Штамп говорил правду: жизнь коротка.
И что же я делал в своей жизни? Был ли в ней смысл? Изменится ли мир от того, ч
то я в нем жил? Или смысл был в том, что смысла нет, что мы существуем только
сейчас, а когда-нибудь уже не будем, и надо просто получать удовольствие, п
ока мы еще есть?
Я не знал, и понимал, что вряд ли когда-нибудь узнаю.
Как-то после работы зашел Джеймс, и Джейн пригласила его остаться к обеду.
Потом мы с ним вышли на заднее крыльцо и стали вспоминать старые времена.
Я припомнил мой первый выход с террористами Ч когда мы ходили в суд, и мы
оба начали смеяться.
Ч Никогда не забуду морды этого судьи, когда ты крикнул ему “отсоси!”.
Я так смеялся, что слезы выступили на глазах.
Ч А помнишь Бастера? Он все кричал “гвоздюк!”
Мы по-прежнему смеялись, но уже немножко с грустью, и я подумал о Бастере. Я
вспомнил, как он выглядел там, в Старом Городе в Фэмилиленде, когда его при
стрелили серые костюмы.
Мы затихли и стали смотреть на звезды. В ночном небе Аризоны были видны вс
е главные созвездия на туманном фоне Млечного Пути.
Ч Вы там не заснули, ребята? Ч спросила Джейн из кухни. Ч Что-то у вас слиш
ком тихо.
Ч Просто задумались, Ч ответил я. Джеймс откинулся на стуле.
Ч Ты здесь счастлив? Ч спросил он. Я пожал плечами.
Ч Где-то, я слыхал, есть страна, Ч сказал он. Ч Страна Незаметных. Я фыркну
л:
Ч Атлантида или Лемурия?
Ч Я серьезно. Ч Он заговорил шепотом. Ч Там мы можем быть свободными. Св
ободными по-настоящему. Не рабами “Томпсона”. Иногда я чувствую, что мы вр
оде домашних пуделей, дрессированных зверушек, которые снова и снова дел
ают то, что им говорят.
Я промолчал. Это чувство было мне знакомо.
Ч Я слыхал, что это город, Ч сказал я наконец. Ч Где-то в Айове.
Ч А я слыхал, что это страна. Где-то в Тихом океане, между Гавайями и Австра
лией. Из дома доносился стук тарелок.
Ч Думаю уходить, Ч произнес Джеймс. Ч Здесь мне делать нечего. Просто вр
емя убиваю. Я думаю поискать эту другую страну. Ч Он помолчал. Ч Я вот дум
ал, не захочешь ли ты со мной.
Отчасти мне хотелось. Мне отчасти недоставало живой жизни и приключений
на дорогах. Отчасти меня тоже душил Томпсон. Но Джейн любила этот город. А
я любил Джейн. И я никогда больше ничего не сделаю, что может поставить наш
и отношения под угрозу.
И отчасти я сам любил этот город. Я попытался обратить все в шутку:
Ч Ты просто здесь не нашел женщины своей мечты.
Ч И это тоже, Ч серьезно кивнул он. Я медленно покачал головой:
Ч Не могу, Ч сказал я. Ч Здесь я теперь живу. Здесь мой дом.
Он кивнул, как будто этого ответа и ожидал.
Ч Ты спрашивал других террористов?
Ч Нет. Но спрошу.
Ч Но ведь тебе тоже здесь нравится? Ч спросил я. Ч Я знаю, что ты думаешь о
б этом городе. Но все равно он тебе нравится, правда?
Ч Да, Ч признал он.
Ч Что же мы за хмыри такие? Вроде роботов. Нажми нужную кнопку, и получишь
ожидаемую реакцию.
Ч Мы Ч Незаметные.
Я поднял глаза к небу.
Ч Но что это значит? Почему это? Даже в том, что мы Незаметные, нет последов
ательности. Это не абсолютно. Там, где я работал, так там был один парень, ко
торый меня видел и замечал, когда не замечал уже никто. А Джо?
Ч Магия законов не имеет, Ч ответил Джеймс. Ч Законы Ч это у науки. Ты пы
таешься мыслить в научных терминах. Это не генетика, не физика, это не подх
одит ни под один свод правил. Это просто есть. Алхимики пытались вывести з
аконы магии и пришли к науке, но магия просто существует. Для нее нет рацио
нальной причины, объяснения или выводов.
Ч Магия?
Ч Может быть, это не то слово. Ч Джеймс наклонился вперед, передние ножки
его стула опустились на крыльцо. Ч Я только знаю, что чем бы ни было то, что
делает нас Незаметными, его не измеришь, не исчислишь и не объяснишь. Это
не физика, а метафизика.
Ч Может быть, мы Ч кристаллы, астрально спроецированные в человеческую
форму. Он засмеялся и встал.
Ч Может быть. Ч Он посмотрел на часы. Ч Слушай, уже поздно, пора идти. Завт
ра на работу.
Ч Мне тоже. За бесплатно.
Ч Странный этот мир.
Мы прошли через дом, он попрощался с Джейн, и я проводил его до машины.
Ч Ты и в самом деле уходишь? Ч спросил я.
Ч Не знаю. Наверное.
Ч Дай мне знать, когда решишь.
Ч Конечно.
Я смотрел ему вслед, пока хвостовые огни его машины не свернули за угол. Я
еще не устал, и мне не хотелось сидеть в доме и смотреть телевизор. Джейн б
ыла согласна, и как только она закончила с посудой, мы вышли пройтись. Дошл
и до моего прежнего дома, постояли у маленького причала, где стояла на яко
ре детская парусная лодка.
Мы глядели на небольшое искусственное озеро, петляющее среди кондомини
умов. Джейн обняла меня за талию и положила мне голову на плечо.
Ч Помнишь, как мы ходили на наш пирс в Ньюпорте?
Ч И ужинали у “Руби”?
Ч Чизбургер с кольцами лука, Ч улыбнулась она. Ч Отлично было бы сейчас.

Ч Ассорти из моллюсков у “Краб кукера” звучит лучше.
Мы помолчали.
Ч Наверное, мы никогда не будем жить в Лагуна-Бич, Ч тихо сказала она.
У меня возле уха жужжал комар, и я его прихлопнул. Вдруг дома возле озера п
оказались мне дешевкой, а само озеро Ч жалкой имитацией. Я вспомнил глуб
окую тьму океанской ночи, кучки огней, отмечавшие города на берегу, видим
ые с пирса, и мне стало неизмеримо грустно. Я почти был готов заплакать. Бо
льше всего мне хотелось, чтобы все переменилось, чтобы я вернулся к своей
прежней жизни в нашей старой квартире, и ничего этого вообще не случилос
ь бы.
Я хотел, чтобы мы не были Незаметными.
Я повернулся, притянул Джейн к себе на тротуар.
Ч Поздно уже. Пойдем домой.
Глава 8
Убийца вошел в офис поздним
утром, выйдя из лифта и спокойно пройдя мимо стола у входа. Я углядел его у
голком глаза, как яркое размытое пятно, и обернулся. Это был приземистый к
оренастый человек в костюме клоуна и с клоунским гримом на лице, и он как р
аз открывал дверь между приемной и нашей рабочей комнатой. У меня похоло
дело в животе и пересохло во рту. Еще даже не видя нож в руках клоуна, я знал
, зачем он пришел. Первой мыслью у меня было, что в Томпсон пустили человек
а, который еще не убил своего босса, и он собирается убить того, кто был зде
сь его начальником. Но я не узнал этого клоуна, и он не работал на этом этаж
е.
И тут я заметил, что никто на него не смотрит.
Его никто не видел.
Все это промелькнуло в голове за несколько мгновений, пока клоун подошел
к столу Рея Лан-га, закрыл Рею рот рукой и полоснул ножом по горлу.
Я вскочил на ноги, опрокинув стул, пытаясь закричать, но не в силах издать
ни звука.
Он провел ножом медленно и умело. Кровь не хлынула, не брызнула, но медленн
о выступила и потекла из тонкого разреза, заливая белую рубашку непрерыв
ной волной. Рука все еще зажимала рот Рея, а человек быстро ткнул ножом в о
дин глаз Рея, потом в другой. Кровь с частицами белой и зеленой гущи прилип
ла к покрасневшему лезвию.
Человек обтер нож о волосы Рея, и лишь тогда убрал руку ото рта инспектора
. Из разрезанного горла Рея вылетело скорее бульканье, а не крик, но он уже
бился в судорогах, и на него смотрел весь офис.
Клоун усмехнулся мне и сделал небольшое па.
Я посмотрел ему в глаза и увидел, что он сумасшедший. Безумие не мог скрыть
даже клоунский грим. Это не было временное безумие Филиппа. Это было наст
оящее. И я перепугался до смерти.
Ч Вон он! Ч крикнул я, показывая рукой, наконец обретя возможность двига
ться, действовать, говорить. Люди бросились туда, где Рей соскользнул со с
тула в лужу крови, но никто не услышал меня, никто не обратил внимания.
И убийцу тоже никто не видел.
Ч Ты же почти там, Ч сказал этот человек, и голос его был безумным хриплы
м шепотом. Он засмеялся Ч как будто кто-то царапал ногтями по классной до
ске. Ч Ты столько увидишь...
И он ушел. Исчез. Там, где он был, не было уже ничего Ч пустое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39