Н
о ты для меня загадка. Может быть, поэтому мне так важно, чтобы ты понял, поч
ему мы делаем то, что делаем.
Ч Я понимаю.
Ч Но не одобряешь.
Ч Да нет, одобряю. Я просто... ну, не знаю.
Ч Знаешь.
Ч Иногда... иногда это все кажется мне неправильным.
Ч У тебя все еще те же старые ценности, старая система верований. Но ты эт
о преодолеешь.
Ч Может быть.
Он бросил на меня косой взгляд.
Ч Но ты этого не хочешь?
Ч Не знаю.
Ч Но ты с нами? Ты один из нас?
Ч Навсегда. Что у меня еще есть?
Он кивнул:
Ч Что еще есть у любого из нас?
Остаток пути мы проехали в молчании. Странно было снова приехать в “Отом
ейтед интерфейс”, и у меня ладони стали влажными, когда мы заезжали на сто
янку. Я вытер их о штаны.
Ч По-моему, все-таки не надо.
Ч Ты думаешь, что они тебя увидят, немедленно сложат два и два и арестуют
тебя за убийство твоего начальника? Да эти люди даже тебя не вспомнят. Они
вряд ли могли бы описать тебя даже для спасения своей жизни.
Ч Некоторые могли бы.
Ч Не очень на это рассчитывай.
Все места на стоянке были заняты, и Филипп заехал на неудобную стоянку дл
я посетителей возле входа и выключил мотор.
Ч Пошли.
Ч Я не...
Ч Если ты не посмотришь проблеме в лицо, ты ее не преодолеешь. Нельзя дать
памяти о том, что случилось, сломать всю твою оставшуюся жизнь. Ты поступи
л правильно.
Ч Я это знаю.
Ч Тогда почему ты чувствуешь себя виноватым?
Ч Да нет, не в этом дело... я просто боюсь.
Ч Бояться нечего. Ч Он открыл дверь и вышел. Я неохотно последовал его пр
имеру. Ч Вот такие конторы и сделали нас такими, какие мы есть. И по ним мы в
первую очередь должны бить.
Ч Я всегда был Незаметным, Ч напомнил я ему. Ч Это не работа сделала мен
я таким.
Ч Но она это усугубила, Ч возразил он.
У меня не было сил спорить. Я не знаю, верил ли я ему, но не мог дать ему отпор.
Ч Этого гада ты должен был убрать. Ничего Другого тебе не оставалось. И по
этому ты теперь тот, кто есть. Поэтому ты теперь со мной. Поэтому ты теперь
и террорист. Это часть плана.
Я улыбнулся:
Ч Перст Судьбы?
Ч Если тебе так хочется. Ч Он тоже улыбнулся. Ч Ладно, пошли.
Мы вышли на тротуар, вошли в вестибюль. Охранник был на посту. Как всегда, о
н меня в упор не видел. Я уже прошел было мимо него к лифту, как вдруг остано
вился и повернулся к Филиппу.
Ч Терпеть не могу этого типа.
Ч Тогда сделай что-нибудь.
Я протянул руку и надвинул охраннику фуражку на лоб, сказав:
Ч Мудак!
Тут он меня увидел.
Он подпрыгнул на стуле, потянулся через стол схватить меня за руку.
Ч Ты что себе думаешь, ты...
Я шагнул назад к Филиппу, и охранник застыл в недоумении.
Он меня уже не видел!
Ч Приятно вернуться назад, Ч сказал Филипп. Ч Как тебе кажется?
Я кивнул. Это было приятно. И я был рад, что Филипп меня заставил.
Мы прошли к лифту, и я рискнул оглянуться на охранника. У него на лице недо
умение уже смешалось с испугом.
Ч Можем сделать все, что захотим, Ч сказал Филипп и многозначительно по
смотрел на меня. Ч Буквально все.
Двери открылись, мы вошли, и я нажал кнопку четвертого этажа. Окрыленный у
спехом с охранником, ободренный поддержкой Филиппа, я подумывал убить Бэ
нкса. Еще до того, как я ушел, он меня долгое время уже не видел, но еще когда
он мог видеть меня, он меня не любил. Он был союзником Стюарта. Он даже, помн
ю, посмеялся над моей прической.
Я ему сделаю прическу.
Я с него скальп сниму.
Но я вспомнил Стюарта и как он умирал, как лягался и пытался меня ударить,
пока я бил его ножом, как хлестала на меня кровь из его тела, и я понял, что б
ольше не способен убивать.
Восторг прошел так же быстро, как появился. Зачем я здесь? Чего я хочу этим
добиться? Филипп в машине говорил, что мы должны насыпать песочку в этот м
еханизм, но я не видел, как бы я мог причинить серьезный ущерб. Слишком мал
о я для этого знал.
Мы вышли на четвертом этаже. Я направился к секции программистов. В бывше
м офисе Стюарта свет не горел. Очевидно, его не заменили. Зато все остально
е было точно как прежде. Я провел Филиппа мимо стола Стейси, потом Пэм и Эм
ери. Никто из программистов на нас даже не взглянул.
Атмосфера была гнетущей, густой и тяжелой, воздух был слишком горяч, и я ск
азал Филиппу, что хочу уйти, но он сначала попросил меня показать, где я уб
ил Стюарта.
Я отвел его в туалет.
Странно было попасть туда снова. Конечно, тела уже не было, и кровь тоже см
ыли, но все равно это место казалось мне оскверненным, грязным. Я дрожащим
и руками открыл дверь первой кабинки. Филипп заставил меня пересказать в
се подробно, и при этом кивал, касаясь металлической стенки, на которую я о
тбросил Стюарта, наклонялся посмотреть на унитаз, куда я свалился. Когда
я кончил свой рассказ, он сказал:
Ч Неплохо. Ты сделал все, что тебе полагалось.
Я с этим не был согласен, но кивнул.
Он деликатно вытолкнул меня из кабинки.
Ч Извини, на минуточку...
Ч А что?
Ч Мне надо поссать.
И он закрыл дверь.
Я услышал звук расстегиваемой молнии и журчание струи .
И это сработало.
Прийти сюда, все увидеть, все проиграть снова Ч ничто из этого не могло ст
ереть тяжелого чувства. Но слышать, как Филипп отливает в той же кабинке, г
де я убил Стюарта Ч от этого все прошло. Каким-то причудливым образом это
дало мне понять, что прошлое закончено и меня ждет будущее, и это хорошее б
удущее.
Будущее Ч это были мы.
Когда Филипп спустил воду и вышел, я встретил его улыбкой.
Ч Все оТ кей? Ч спросил он.
Ч Все отлично, Ч ответил я.
Ч Давай посмотрим твой офис.
Я повел его по коридору. Мой офис, как и офис Стюарта, был пуст. Мне еще не на
шли замену. Черт побери, они небось даже не заметили еще, что меня нет. Бума
ги на моем столе лежали нетронутыми точно так, как месяц назад я их остави
л.
Филипп оглядел клетушку офиса.
Ч Господи, ну и мрак!
Ч Ага, Ч согласился я.
Ч Ты ведь ненавидел эту работу?
Я кивнул.
Он посмотрел на меня и бросил мне коробку спичек.
Ч Так сделай что-нибудь.
Я понял, что он имеет в виду, и кровь в моих жилах побежала быстрее. “Да, Ч п
одумал я. Ч Так и надо”.
Он вышел из офиса в коридор.
Это было то, что я должен был сделать сам.
Я минуту постоял, потом зажег спичку, коснулся пламенем края служебной з
аписки, потом какого-то руководства. Пламя медленно переползало с бумаги
на бумагу, расходясь по столу. Я вспомнил о карточках, своих визитных карт
очках, быстро открыл ящик, куда я их сунул, и вытащил всю коробку. Весь стол
уже горел, и я вывернул карточки в огонь. Они занялись, скрутились, почерне
ли Ч и все. Их больше не было.
Моя старая жизнь закончилась.
По-настоящему.
Я уже не мог вернуться.
Я вышел в коридор, кивнул Филиппу, и мы вдвоем медленно и спокойно пошли по
коридору, оставили карточки террористов, а вокруг нас гудели сигналы по
жарной тревоги и срабатывали огнетушители.
Глава 4
И снова я думал, кто я. Кто мы.
У нас что гены и хромосомы не такие, как у других? Есть ли вообще у всего это
го научное объяснение? Может, мы Ч потомки пришельцев или отдельная рас
а? Глупой казалась мысль, что мы не люди Ч хотя бы потому, что мы были таким
и типичными, стереотипными и средними во всем, но одно было ясно: что-то ес
ть, отделяющее нас от всех окружающих. Может ли быть, что каждый из нас по с
лучайному совпадению так отвечал общественным нормам, был так точно сфо
рмирован своей биографией и средой, что мы все попали на этот путь и тепер
ь не замечаемы в культуре, обученной искать необычное и не обращать вним
ания на очевидное? Или мы действительно новая порода, и мы излучаем какой-
то психический сигнал, принимаемый окружающими и делающий нас незаметн
ыми?
Ответов у меня не было Ч одни вопросы. Не уверен, что остальных это интере
совало так же сильно, как меня. По-видимому, нет. Разве что Филиппа. Он был гл
убже нас всех, талантливее, честолюбивее, серьезнее, философичнее. Все ос
тальные в чем-то были как дети, и мне казалось, что пока у них есть Филипп, за
меняющий родителей, думающий и планирующий за них, они довольны. Филипп ж
е утверждал, что раз мы Ч Незаметные, раз мы выпадаем в щели, мы не должны п
ридерживаться условностей, стандартов или идей общества о том, как следу
ет себя вести. Мы свободны быть самими собой, мы свободны быть личностями.
Но другие террористы личностями не были. Просто вместо того, чтобы идент
ифицировать себя своей работой, они стали идентифицировать себя как тер
рористы. Одну групповую идентичность они сменили на другую.
Только я не решался сказать этого Филиппу.
Пусть думает, что мы Ч те, кем он хочет нас видеть.
После визита в “Отомейтед интерфейс” мы с Филиппом стали ближе друг друг
у. У террористов не было официальной иерархии: Филипп был лидером, а мы все
Ч последователями, но если бы она была, Ч я был бы вице-президентом или п
ервым заместителем. Я был тем, к кому он обращался, если хотел услышать как
ое-то мнение, кроме своего, я был тем, чей совет ему был чаще всего нужен. Все
прочие террористы, кроме Джуниора, были с Филиппом дольше меня, но как-то
оказалось вполне приемлемым, что я был более равным среди равных. По этом
у поводу не было недовольства, и все шло так же гладко, как всегда.
В следующие недели мы навестили все бывшие места работы террористов.
И с удовольствием их разгромили.
Но, хотя мы и оставляли повсюду наши карты, никто нам эти действия не припи
сывал.
Хотя в нашем альбоме появились новые вырезки, в телевизионные новости мы
пока что не попали. Но Филипп уверял, что это в конце концов случится, и я не
сомневался, что он прав.
Я начал выходить на прогулки. После трудового дня, когда остальные терро
ристы уходили или просто подбрасывали меня до дому, я все еще не чувствов
ал усталости. И чаще всего мне не хотелось сидеть дома одному. Неблагопол
учный район, где был мои дом, не был самым лучшим местом для прогулок в мир
е, и я должен был бы чувствовать себя неуютно, бродя в одиночку без защиты.
Но я знал, что никто меня не замечает, не видит, и мне было вполне спокойно б
родить по улицам Бри.
Прогулки меня успокаивали.
Однажды вечером я прошел пешком весь путь до дома родителей Джейн на дру
гом конце города. Не знаю, чего я ждал Ч может быть, увидеть ее автомобиль
на подъездной дорожке, увидеть, как она мелькнет в открытом окне. Но подъе
здная дорожка была пустой, окна темными.
Я стоял на другой стороне улицы, вспоминая, как я впервые заехал за Джейн,
как мы потом провели время в припаркованном автомобиле за два дома от ее
родителей, чтобы нас не было видно из окна. Одно время, пока мы не стали жит
ь вместе, этот дом был почти что моим вторым домом. Я проводил здесь не мен
ьше времени, чем у себя.
Теперь это был незнакомый дом.
Я стоял, ждал и смотрел, пытаясь собраться с духом, чтобы подойти к двери и
постучать.
Вернулась ли она к своим родителям? Или живет где-то в другом месте? Даже е
сли она в другом городе, в другом штате, ее родители должны знать, где она.
Но вроде бы ее родителей дома не было.
А если даже они дома, и я их спрошу, они мне ответят? Узнают меня? Увидят ли м
еня вообще?
Я стоял довольно долго. Стало прохладнее, руки начали ощущать холод. Надо
было захватить пиджак.
Наконец я решил уходить. Родители Джейн еще не вернулись, и я не знал, верн
утся ли вообще. Может быть, они уехали в отпуск. Или в гости к Джейн.
Я повернулся и пошел обратно той же дорогой. Улицы были пусты, на тротуара
х Ч никого, но в домах занавески были подсвечены огнями телевизоров. Как
это говорил Маркс? Религия Ч опиум народа? Неправда. Телевизор Ч вот опи
ум народа. Ни одна религия никогда не могла собрать такой большой и преда
нной аудитории, как этот ящик. Ни одному папе и не снилась такая кафедра, к
ак у Джонни Карсона.
Я вспомнил, что ни разу не смотрел телевизор с тех пор, как стал террористо
м.
Значит ли это, что больше никто вообще телевизор не смотрит? Или это я пере
стал быть средним?
Столько есть такого, чего я не знаю и вряд ли узнаю когда-нибудь. Мелькнула
мысль, что было бы лучше посвятить наше время поиску ответов на эти вопро
сы, чем пытаться привлечь к себе внимание. Но тут же я подумал, что привлеч
ь внимание к нашему делу, дать людям знать о нашем существовании Ч это за
интересовать внимание и более сильных умов. Людей, которые смогут измени
ть нас, спасти нас от нашей судьбы.
Спасти нас.
Вот так я до сих пор думаю? Несмотря на уверения Филиппа, что мы Ч ос
обые, избранные, что мы счастливее других, несмотря на алмазную твердост
ь этой своей веры, я все это немедленно готов отдать за то, чтобы быть, как в
се, чтобы вписаться в этот мир?
Да.
Только после полуночи я добрался до своего дома. По пути я много думал, про
игрывал в голове разные сценарии, строил планы. Раньше, чем успел передум
ать, пойти на попятный, я набрал номер родителей Джейн. Раздались гудки. Од
ин. Другой. Третий.
Я повесил трубку после тридцатого звонка. Я разделся и лег. Впервые за дол
гое время я занялся онанизмом.
Потом я заснул, и мне снилась Джейн.
На следующий вечер после разгрома автомагазина, где работал Джун
иор Ч мы разливали масло и тормозную жидкость на цементный пол, высажив
али окна, крушили аппаратуру, лупили кувалдами по машинам, Ч Филипп реши
л, что можно взять выходной, слегка развеяться. Мы это заслужили. Джон пред
ложил пойти в кино, и идея была одобрена единогласно.
На следующий день мы встретились у кинотеатра.
Там на шести экранах шли четыре фильма, и хотя обычно мы приходили к согла
сию почти обо всем, тут мы долго не могли решить, какой фильм выбрать. Томм
и, Джуниор, Бастер, Джеймс и Дон хотели посмотреть новую комедию. Остальны
е желали пойти на ужастик.
Я полагаю, что эти два фильма делили первое место в рейтинге недели.
Филипп купил билет, и пока контролер в дверях отрывал контроль, мы все без
молвно просочились мимо него. Ужастик уже начался, до комедии было еще де
сять минут, и мы разделились на две группы, и каждая прошла в свой зал.
Кино было ничего себе, но не шедевр, хотя Биллу оно понравилось неимоверн
о. Интересно, каков будет его рейтинг в “Энтертеймент тунайт”.
Было у меня такое чувство, что каждый четвертый признает его “выше средн
его или выдающимся”.
Выйдя после кино, мы четверо стали ждать остальных. Билл сказал, что хочет
есть, и мы посмотрели на расписание над кассой Ч узнать, когда кончится к
омедия. Выяснив, что у нас есть еще двадцать минут, мы, не торопясь, побрели
в “Баскин-Роббинс”. Мимо нас прошли две блондиночки, чирикая на жаргоне.
Ч Вот этой бы я сунул в рот свой рожок с мороженым, Ч сказал Стив.
Ч Которой? Ч спросил Джон.
Ч Любой из них. Обеим.
Мы засмеялись.
Филипп остановился.
Ч Изнасилование Ч власть! Ч сказал он.
Остальные тоже притормозили и переглянулись, не понимая, шутит он или вс
ерьез.
Ч Изнасилование Ч оружие!
Он говорил серьезно. Я посмотрел на него с отвращением.
Ч Не гляди ты на меня святошей! Все дело в этом Ч сила и власть. Это то, чег
о нет у нас. Незаметных. Это то, что мы должны научиться брать.
Ч Ага, Ч подхватил Стив. Ч К тому же когда ты последний раз кого-нибудь и
мел?
Ч Великолепная идея! Ч саркастически сказал я. Ч Вот как мы заставим же
нщин нас замечать. Просто изнасилуем.
Филипп посмотрел на меня спокойным взглядом:
Ч Нам уже приходилось.
Это меня остановило. Я в шоке посмотрел на Филиппа, на Стива, на остальных.
Я убивал, я нападал, я громил. Но это все было для меня вполне оправданным, в
полне законным. А это... это неправильно. И то, что мои друзья, братья, товари
щи-террористы на самом деле насиловали женщин, заставило меня посмотрет
ь на них в ином свете. Впервые я понял, что не знаю этих людей. Впервые я оказ
ался с ними не в фазе.
Наверное, Филипп почувствовал мое смятение. Может быть, оно отразилось у
меня на лице. Он мягко улыбнулся и потрепал меня по плечу.
Ч Мы Ч террористы, Ч сказал он. Ч Ты это знаешь. А террористы это делают.
Ч Но мы же Ч Террористы Ради Простого Человека. Чем это поможет простом
у человеку? Чем это продвинет наше дело?
Ч Пусть эти сучки знают, кто мы, Ч ответил Стив.
Ч Это дает нам власть, Ч ответил Филипп.
Ч Не нужна нам такая власть!
Ч Нужна. Ч Филипп стиснул мое плечо. Ч Я думаю, пришло врем
я твоей инициации.
Я вырвался.
Ч Нет!
Ч Да. Ч Филипп оглянулся. Ч Давай вот эту.
Он показал на молодую азиатку, вышедшую из галантерейного магазина с неб
ольшой сумкой. Женщина была великолепна: высокая, как модель, со скульпту
рными чертами лица, темными миндалевидными глазами и красным напомажен
ным ртом, длинные черные волосы висели почти до талии. Тонкие блестящие б
рюки в обтяжку четко обрисовывали контур трусов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
о ты для меня загадка. Может быть, поэтому мне так важно, чтобы ты понял, поч
ему мы делаем то, что делаем.
Ч Я понимаю.
Ч Но не одобряешь.
Ч Да нет, одобряю. Я просто... ну, не знаю.
Ч Знаешь.
Ч Иногда... иногда это все кажется мне неправильным.
Ч У тебя все еще те же старые ценности, старая система верований. Но ты эт
о преодолеешь.
Ч Может быть.
Он бросил на меня косой взгляд.
Ч Но ты этого не хочешь?
Ч Не знаю.
Ч Но ты с нами? Ты один из нас?
Ч Навсегда. Что у меня еще есть?
Он кивнул:
Ч Что еще есть у любого из нас?
Остаток пути мы проехали в молчании. Странно было снова приехать в “Отом
ейтед интерфейс”, и у меня ладони стали влажными, когда мы заезжали на сто
янку. Я вытер их о штаны.
Ч По-моему, все-таки не надо.
Ч Ты думаешь, что они тебя увидят, немедленно сложат два и два и арестуют
тебя за убийство твоего начальника? Да эти люди даже тебя не вспомнят. Они
вряд ли могли бы описать тебя даже для спасения своей жизни.
Ч Некоторые могли бы.
Ч Не очень на это рассчитывай.
Все места на стоянке были заняты, и Филипп заехал на неудобную стоянку дл
я посетителей возле входа и выключил мотор.
Ч Пошли.
Ч Я не...
Ч Если ты не посмотришь проблеме в лицо, ты ее не преодолеешь. Нельзя дать
памяти о том, что случилось, сломать всю твою оставшуюся жизнь. Ты поступи
л правильно.
Ч Я это знаю.
Ч Тогда почему ты чувствуешь себя виноватым?
Ч Да нет, не в этом дело... я просто боюсь.
Ч Бояться нечего. Ч Он открыл дверь и вышел. Я неохотно последовал его пр
имеру. Ч Вот такие конторы и сделали нас такими, какие мы есть. И по ним мы в
первую очередь должны бить.
Ч Я всегда был Незаметным, Ч напомнил я ему. Ч Это не работа сделала мен
я таким.
Ч Но она это усугубила, Ч возразил он.
У меня не было сил спорить. Я не знаю, верил ли я ему, но не мог дать ему отпор.
Ч Этого гада ты должен был убрать. Ничего Другого тебе не оставалось. И по
этому ты теперь тот, кто есть. Поэтому ты теперь со мной. Поэтому ты теперь
и террорист. Это часть плана.
Я улыбнулся:
Ч Перст Судьбы?
Ч Если тебе так хочется. Ч Он тоже улыбнулся. Ч Ладно, пошли.
Мы вышли на тротуар, вошли в вестибюль. Охранник был на посту. Как всегда, о
н меня в упор не видел. Я уже прошел было мимо него к лифту, как вдруг остано
вился и повернулся к Филиппу.
Ч Терпеть не могу этого типа.
Ч Тогда сделай что-нибудь.
Я протянул руку и надвинул охраннику фуражку на лоб, сказав:
Ч Мудак!
Тут он меня увидел.
Он подпрыгнул на стуле, потянулся через стол схватить меня за руку.
Ч Ты что себе думаешь, ты...
Я шагнул назад к Филиппу, и охранник застыл в недоумении.
Он меня уже не видел!
Ч Приятно вернуться назад, Ч сказал Филипп. Ч Как тебе кажется?
Я кивнул. Это было приятно. И я был рад, что Филипп меня заставил.
Мы прошли к лифту, и я рискнул оглянуться на охранника. У него на лице недо
умение уже смешалось с испугом.
Ч Можем сделать все, что захотим, Ч сказал Филипп и многозначительно по
смотрел на меня. Ч Буквально все.
Двери открылись, мы вошли, и я нажал кнопку четвертого этажа. Окрыленный у
спехом с охранником, ободренный поддержкой Филиппа, я подумывал убить Бэ
нкса. Еще до того, как я ушел, он меня долгое время уже не видел, но еще когда
он мог видеть меня, он меня не любил. Он был союзником Стюарта. Он даже, помн
ю, посмеялся над моей прической.
Я ему сделаю прическу.
Я с него скальп сниму.
Но я вспомнил Стюарта и как он умирал, как лягался и пытался меня ударить,
пока я бил его ножом, как хлестала на меня кровь из его тела, и я понял, что б
ольше не способен убивать.
Восторг прошел так же быстро, как появился. Зачем я здесь? Чего я хочу этим
добиться? Филипп в машине говорил, что мы должны насыпать песочку в этот м
еханизм, но я не видел, как бы я мог причинить серьезный ущерб. Слишком мал
о я для этого знал.
Мы вышли на четвертом этаже. Я направился к секции программистов. В бывше
м офисе Стюарта свет не горел. Очевидно, его не заменили. Зато все остально
е было точно как прежде. Я провел Филиппа мимо стола Стейси, потом Пэм и Эм
ери. Никто из программистов на нас даже не взглянул.
Атмосфера была гнетущей, густой и тяжелой, воздух был слишком горяч, и я ск
азал Филиппу, что хочу уйти, но он сначала попросил меня показать, где я уб
ил Стюарта.
Я отвел его в туалет.
Странно было попасть туда снова. Конечно, тела уже не было, и кровь тоже см
ыли, но все равно это место казалось мне оскверненным, грязным. Я дрожащим
и руками открыл дверь первой кабинки. Филипп заставил меня пересказать в
се подробно, и при этом кивал, касаясь металлической стенки, на которую я о
тбросил Стюарта, наклонялся посмотреть на унитаз, куда я свалился. Когда
я кончил свой рассказ, он сказал:
Ч Неплохо. Ты сделал все, что тебе полагалось.
Я с этим не был согласен, но кивнул.
Он деликатно вытолкнул меня из кабинки.
Ч Извини, на минуточку...
Ч А что?
Ч Мне надо поссать.
И он закрыл дверь.
Я услышал звук расстегиваемой молнии и журчание струи .
И это сработало.
Прийти сюда, все увидеть, все проиграть снова Ч ничто из этого не могло ст
ереть тяжелого чувства. Но слышать, как Филипп отливает в той же кабинке, г
де я убил Стюарта Ч от этого все прошло. Каким-то причудливым образом это
дало мне понять, что прошлое закончено и меня ждет будущее, и это хорошее б
удущее.
Будущее Ч это были мы.
Когда Филипп спустил воду и вышел, я встретил его улыбкой.
Ч Все оТ кей? Ч спросил он.
Ч Все отлично, Ч ответил я.
Ч Давай посмотрим твой офис.
Я повел его по коридору. Мой офис, как и офис Стюарта, был пуст. Мне еще не на
шли замену. Черт побери, они небось даже не заметили еще, что меня нет. Бума
ги на моем столе лежали нетронутыми точно так, как месяц назад я их остави
л.
Филипп оглядел клетушку офиса.
Ч Господи, ну и мрак!
Ч Ага, Ч согласился я.
Ч Ты ведь ненавидел эту работу?
Я кивнул.
Он посмотрел на меня и бросил мне коробку спичек.
Ч Так сделай что-нибудь.
Я понял, что он имеет в виду, и кровь в моих жилах побежала быстрее. “Да, Ч п
одумал я. Ч Так и надо”.
Он вышел из офиса в коридор.
Это было то, что я должен был сделать сам.
Я минуту постоял, потом зажег спичку, коснулся пламенем края служебной з
аписки, потом какого-то руководства. Пламя медленно переползало с бумаги
на бумагу, расходясь по столу. Я вспомнил о карточках, своих визитных карт
очках, быстро открыл ящик, куда я их сунул, и вытащил всю коробку. Весь стол
уже горел, и я вывернул карточки в огонь. Они занялись, скрутились, почерне
ли Ч и все. Их больше не было.
Моя старая жизнь закончилась.
По-настоящему.
Я уже не мог вернуться.
Я вышел в коридор, кивнул Филиппу, и мы вдвоем медленно и спокойно пошли по
коридору, оставили карточки террористов, а вокруг нас гудели сигналы по
жарной тревоги и срабатывали огнетушители.
Глава 4
И снова я думал, кто я. Кто мы.
У нас что гены и хромосомы не такие, как у других? Есть ли вообще у всего это
го научное объяснение? Может, мы Ч потомки пришельцев или отдельная рас
а? Глупой казалась мысль, что мы не люди Ч хотя бы потому, что мы были таким
и типичными, стереотипными и средними во всем, но одно было ясно: что-то ес
ть, отделяющее нас от всех окружающих. Может ли быть, что каждый из нас по с
лучайному совпадению так отвечал общественным нормам, был так точно сфо
рмирован своей биографией и средой, что мы все попали на этот путь и тепер
ь не замечаемы в культуре, обученной искать необычное и не обращать вним
ания на очевидное? Или мы действительно новая порода, и мы излучаем какой-
то психический сигнал, принимаемый окружающими и делающий нас незаметн
ыми?
Ответов у меня не было Ч одни вопросы. Не уверен, что остальных это интере
совало так же сильно, как меня. По-видимому, нет. Разве что Филиппа. Он был гл
убже нас всех, талантливее, честолюбивее, серьезнее, философичнее. Все ос
тальные в чем-то были как дети, и мне казалось, что пока у них есть Филипп, за
меняющий родителей, думающий и планирующий за них, они довольны. Филипп ж
е утверждал, что раз мы Ч Незаметные, раз мы выпадаем в щели, мы не должны п
ридерживаться условностей, стандартов или идей общества о том, как следу
ет себя вести. Мы свободны быть самими собой, мы свободны быть личностями.
Но другие террористы личностями не были. Просто вместо того, чтобы идент
ифицировать себя своей работой, они стали идентифицировать себя как тер
рористы. Одну групповую идентичность они сменили на другую.
Только я не решался сказать этого Филиппу.
Пусть думает, что мы Ч те, кем он хочет нас видеть.
После визита в “Отомейтед интерфейс” мы с Филиппом стали ближе друг друг
у. У террористов не было официальной иерархии: Филипп был лидером, а мы все
Ч последователями, но если бы она была, Ч я был бы вице-президентом или п
ервым заместителем. Я был тем, к кому он обращался, если хотел услышать как
ое-то мнение, кроме своего, я был тем, чей совет ему был чаще всего нужен. Все
прочие террористы, кроме Джуниора, были с Филиппом дольше меня, но как-то
оказалось вполне приемлемым, что я был более равным среди равных. По этом
у поводу не было недовольства, и все шло так же гладко, как всегда.
В следующие недели мы навестили все бывшие места работы террористов.
И с удовольствием их разгромили.
Но, хотя мы и оставляли повсюду наши карты, никто нам эти действия не припи
сывал.
Хотя в нашем альбоме появились новые вырезки, в телевизионные новости мы
пока что не попали. Но Филипп уверял, что это в конце концов случится, и я не
сомневался, что он прав.
Я начал выходить на прогулки. После трудового дня, когда остальные терро
ристы уходили или просто подбрасывали меня до дому, я все еще не чувствов
ал усталости. И чаще всего мне не хотелось сидеть дома одному. Неблагопол
учный район, где был мои дом, не был самым лучшим местом для прогулок в мир
е, и я должен был бы чувствовать себя неуютно, бродя в одиночку без защиты.
Но я знал, что никто меня не замечает, не видит, и мне было вполне спокойно б
родить по улицам Бри.
Прогулки меня успокаивали.
Однажды вечером я прошел пешком весь путь до дома родителей Джейн на дру
гом конце города. Не знаю, чего я ждал Ч может быть, увидеть ее автомобиль
на подъездной дорожке, увидеть, как она мелькнет в открытом окне. Но подъе
здная дорожка была пустой, окна темными.
Я стоял на другой стороне улицы, вспоминая, как я впервые заехал за Джейн,
как мы потом провели время в припаркованном автомобиле за два дома от ее
родителей, чтобы нас не было видно из окна. Одно время, пока мы не стали жит
ь вместе, этот дом был почти что моим вторым домом. Я проводил здесь не мен
ьше времени, чем у себя.
Теперь это был незнакомый дом.
Я стоял, ждал и смотрел, пытаясь собраться с духом, чтобы подойти к двери и
постучать.
Вернулась ли она к своим родителям? Или живет где-то в другом месте? Даже е
сли она в другом городе, в другом штате, ее родители должны знать, где она.
Но вроде бы ее родителей дома не было.
А если даже они дома, и я их спрошу, они мне ответят? Узнают меня? Увидят ли м
еня вообще?
Я стоял довольно долго. Стало прохладнее, руки начали ощущать холод. Надо
было захватить пиджак.
Наконец я решил уходить. Родители Джейн еще не вернулись, и я не знал, верн
утся ли вообще. Может быть, они уехали в отпуск. Или в гости к Джейн.
Я повернулся и пошел обратно той же дорогой. Улицы были пусты, на тротуара
х Ч никого, но в домах занавески были подсвечены огнями телевизоров. Как
это говорил Маркс? Религия Ч опиум народа? Неправда. Телевизор Ч вот опи
ум народа. Ни одна религия никогда не могла собрать такой большой и преда
нной аудитории, как этот ящик. Ни одному папе и не снилась такая кафедра, к
ак у Джонни Карсона.
Я вспомнил, что ни разу не смотрел телевизор с тех пор, как стал террористо
м.
Значит ли это, что больше никто вообще телевизор не смотрит? Или это я пере
стал быть средним?
Столько есть такого, чего я не знаю и вряд ли узнаю когда-нибудь. Мелькнула
мысль, что было бы лучше посвятить наше время поиску ответов на эти вопро
сы, чем пытаться привлечь к себе внимание. Но тут же я подумал, что привлеч
ь внимание к нашему делу, дать людям знать о нашем существовании Ч это за
интересовать внимание и более сильных умов. Людей, которые смогут измени
ть нас, спасти нас от нашей судьбы.
Спасти нас.
Вот так я до сих пор думаю? Несмотря на уверения Филиппа, что мы Ч ос
обые, избранные, что мы счастливее других, несмотря на алмазную твердост
ь этой своей веры, я все это немедленно готов отдать за то, чтобы быть, как в
се, чтобы вписаться в этот мир?
Да.
Только после полуночи я добрался до своего дома. По пути я много думал, про
игрывал в голове разные сценарии, строил планы. Раньше, чем успел передум
ать, пойти на попятный, я набрал номер родителей Джейн. Раздались гудки. Од
ин. Другой. Третий.
Я повесил трубку после тридцатого звонка. Я разделся и лег. Впервые за дол
гое время я занялся онанизмом.
Потом я заснул, и мне снилась Джейн.
На следующий вечер после разгрома автомагазина, где работал Джун
иор Ч мы разливали масло и тормозную жидкость на цементный пол, высажив
али окна, крушили аппаратуру, лупили кувалдами по машинам, Ч Филипп реши
л, что можно взять выходной, слегка развеяться. Мы это заслужили. Джон пред
ложил пойти в кино, и идея была одобрена единогласно.
На следующий день мы встретились у кинотеатра.
Там на шести экранах шли четыре фильма, и хотя обычно мы приходили к согла
сию почти обо всем, тут мы долго не могли решить, какой фильм выбрать. Томм
и, Джуниор, Бастер, Джеймс и Дон хотели посмотреть новую комедию. Остальны
е желали пойти на ужастик.
Я полагаю, что эти два фильма делили первое место в рейтинге недели.
Филипп купил билет, и пока контролер в дверях отрывал контроль, мы все без
молвно просочились мимо него. Ужастик уже начался, до комедии было еще де
сять минут, и мы разделились на две группы, и каждая прошла в свой зал.
Кино было ничего себе, но не шедевр, хотя Биллу оно понравилось неимоверн
о. Интересно, каков будет его рейтинг в “Энтертеймент тунайт”.
Было у меня такое чувство, что каждый четвертый признает его “выше средн
его или выдающимся”.
Выйдя после кино, мы четверо стали ждать остальных. Билл сказал, что хочет
есть, и мы посмотрели на расписание над кассой Ч узнать, когда кончится к
омедия. Выяснив, что у нас есть еще двадцать минут, мы, не торопясь, побрели
в “Баскин-Роббинс”. Мимо нас прошли две блондиночки, чирикая на жаргоне.
Ч Вот этой бы я сунул в рот свой рожок с мороженым, Ч сказал Стив.
Ч Которой? Ч спросил Джон.
Ч Любой из них. Обеим.
Мы засмеялись.
Филипп остановился.
Ч Изнасилование Ч власть! Ч сказал он.
Остальные тоже притормозили и переглянулись, не понимая, шутит он или вс
ерьез.
Ч Изнасилование Ч оружие!
Он говорил серьезно. Я посмотрел на него с отвращением.
Ч Не гляди ты на меня святошей! Все дело в этом Ч сила и власть. Это то, чег
о нет у нас. Незаметных. Это то, что мы должны научиться брать.
Ч Ага, Ч подхватил Стив. Ч К тому же когда ты последний раз кого-нибудь и
мел?
Ч Великолепная идея! Ч саркастически сказал я. Ч Вот как мы заставим же
нщин нас замечать. Просто изнасилуем.
Филипп посмотрел на меня спокойным взглядом:
Ч Нам уже приходилось.
Это меня остановило. Я в шоке посмотрел на Филиппа, на Стива, на остальных.
Я убивал, я нападал, я громил. Но это все было для меня вполне оправданным, в
полне законным. А это... это неправильно. И то, что мои друзья, братья, товари
щи-террористы на самом деле насиловали женщин, заставило меня посмотрет
ь на них в ином свете. Впервые я понял, что не знаю этих людей. Впервые я оказ
ался с ними не в фазе.
Наверное, Филипп почувствовал мое смятение. Может быть, оно отразилось у
меня на лице. Он мягко улыбнулся и потрепал меня по плечу.
Ч Мы Ч террористы, Ч сказал он. Ч Ты это знаешь. А террористы это делают.
Ч Но мы же Ч Террористы Ради Простого Человека. Чем это поможет простом
у человеку? Чем это продвинет наше дело?
Ч Пусть эти сучки знают, кто мы, Ч ответил Стив.
Ч Это дает нам власть, Ч ответил Филипп.
Ч Не нужна нам такая власть!
Ч Нужна. Ч Филипп стиснул мое плечо. Ч Я думаю, пришло врем
я твоей инициации.
Я вырвался.
Ч Нет!
Ч Да. Ч Филипп оглянулся. Ч Давай вот эту.
Он показал на молодую азиатку, вышедшую из галантерейного магазина с неб
ольшой сумкой. Женщина была великолепна: высокая, как модель, со скульпту
рными чертами лица, темными миндалевидными глазами и красным напомажен
ным ртом, длинные черные волосы висели почти до талии. Тонкие блестящие б
рюки в обтяжку четко обрисовывали контур трусов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39