Когда я вошел в офис, Давид над чем-то усердно работал и даже не поднял на м
еня глаз. Я прошел мимо, снял пальто и сел за свой стол. На нем лежала толста
я стопка бумаг. На ней сверху на бланке “со стола Рона Стюарта” была нацар
апана записка: “Прошу задокументировать эти процедуры к 10.12”. Подпись: PC.
Десятое декабря. Сегодня.
Дата на записке была второго ноября.
Я уставился на записку, перечитывая ее снова. Этот сукин сын нарочно так с
делал, чтобы мне нагадить. Я быстро пролистал пачку бумаг. Это были служеб
ные записки от Бэнкса и его начальников, датированные несколькими месяц
ами ранее, с просьбой задокументировать какие-нибудь процедуры. Я ни одн
ой из них раньше не видел. Я даже ни об одной из этих процедур не слышал.

Я взбесился, но был настолько во власти стереотипа, что взял ручку
и стал смотреть бумаги с самой верхней. Мне даже на треть сегодня не выпол
нить этого задания, и после нескольких тяжелых минут я понял это окончат
ельно. Все, надо отсюда убираться. Я бросил ручку, схватил пальто и направи
лся к двери.
В тот момент мне действительно было все равно, уволен я или нет. Единствен
ное, чего я хотел Ч уйти куда-нибудь подальше от этого офиса.
На улице утренний туман уже стал подниматься, солнце просвечивало сквоз
ь облака, голубизна начинала вытеснять серое. Я припарковал машину на кр
аю автостоянки “Отомейтед интерфейс”, и пока я до нее добрался, я уже вспо
тел. Бросив пальто на пассажирское сиденье, я опустил окна и сдал назад, ос
тавив дырку в бесконечном ряду сверкающих машин. Потом поехал на юг по Эм
ери. На первом светофоре я повернул направо, потом налево у следующего. Я н
е знал, куда еду Ч просто хотел затеряться в уютной одинаковости лабири
нта улиц, но вышло так, что я ехал в общем и целом на запад.
И приехал на Сауз-Коаст-Плаза.
Я припарковал машину у “Зирса” и прошел к главному входу. После влажной ж
ары снаружи прохлада кондиционеров была приятна.
Хотя и были предрождественские дни, людей было не так много, как должно бы
. На стоянке было тесно, но внутри почему-то людно не было.
Из динамиков доносились рождественские гимны, витрины были уставлены ф
игурками эльфов, игрушечными санками и ватным снегом. Перед “Нордстромо
м” стояла большая рождественская елка, увешанная гирляндами и всеми воз
можными украшениями. Рождественские дни всегда были для меня самыми люб
имыми в году. Я всегда ждал их прихода, мне нравилось в них все Ч от настро
ения до праздничных фантазий Санта-Клауса, которые придавали светское л
ицо этому религиозному событию. Но в этом году у меня не было ощущения Рож
дества. Мне некому было покупать подарки, и сам я подарков тоже не ждал. В п
рошлом году мы с Джейн почти все свободное время ноября и декабря провел
и за покупкой подарков, планируя, как будем праздновать, радуясь друг дру
гу и грядущему празднику. В этом году я был один и одинок, без планов и целе
й.
Я остановился рядом с елкой и стал смотреть на лица прохожих, но даже мое я
вное и неприкрытое глазение не привлекало внимания людей. Вообще-то женщ
ины и дети в магазине должны были обратить на меня внимание. Владельцы до
лжны были поглядывать на меня с подозрением. Даже на пике панковского дв
ижения такой попугайски разряженный тип с “ирокезом” был бы весьма необ
ычным на Сауз-Коаст-Плаза, а этот пик давно миновал. Человек вроде меня не
мог не привлечь к себе внимания.
Но я, конечно, не привлекал. Но не все меня не замечали. Возле скамеечки меж
ду книжной лавкой “Риццоли” и рестораном “Гарден бистро” стоял человек
с острым взглядом, на несколько лет меня старше, и он смотрел внимательно,
отмечая каждое мое движение. Поначалу я его не заметил, но краем глаза вид
ел, как он там стоит неподвижно, и у меня стало возникать неприятное чувст
во, что за мной наблюдают, следят. Тогда я небрежно перевел взгляд налево,
на этого человека, и встретил его взгляд. Он тут же отвел глаза, притворяяс
ь, что читает меню “Гарден бистро”. Теперь наступила моя очередь его расс
матривать. Он был высоким и тощим, с короткими черными волосами, подчерки
вавшими твёрдую и холодную суровость его лица. Он стоял чопорно, можно ск
азать, в царственной позе, но было в нем что-то неуловимо плебейское.
Я подумал, почему он на меня смотрит и как вообще меня заметил, и я направи
лся к нему, собираясь задать этот вопрос, но тут он протолкнулся через неб
ольшую кучку народа и стал подниматься на второй этаж, и я знал, что мне ег
о уже не догнать. И я просто смотрел, как он спешит по лестнице.
Странно. Я этого человека никогда в жизни не видел. Зачем он на меня смотре
л? И почему с таким виноватым и подозрительным видом смылся, когда я перех
ватил его взгляд? Может быть, его заинтересовала моя одежда и прическа Ч
вполне логичное предположение. Почему же тогда меня больше никто не заме
тил?
Я смотрел на верхнюю ступеньку, где этот человек мелькнул в последний ра
з. Может быть, ничего и не было, а мне все это померещилось; просто гипертро
фированная реакция на то, что кто-то в самом деле меня увидел.
Но мне было почему-то не по себе.
В торговых рядах я проторчал целый день. Идти мне было некуда, делать нече
го, кататься вокруг мне не хотелось и уж точно не хотелось ехать домой. И я
бродил из магазина в магазин, купил себе чего-то на ленч, почитал пару журн
алов у киоска, посмотрел компакт-диски в “Мьюзик плас”.
К концу дня я уже собрался было уходить, посмотрев все, что я хотел посмотр
еть, когда случайно оглянулся.
И тот же человек с острым взглядом глядел на меня в просвет между стойкам
и.
Это не было простое совпадение.
Наши глаза встретились, и я ощутил, как по спине у меня пробежал холодок. Ч
еловек отвернулся и быстро пошел по проходу к выходу из магазина. Я за ним
, но пока я добрался до выхода, он уже растворился в толпе, в потоке покупат
елей, дефилирующих с покупками мимо лавок.
Я хотел его остановить, но что я мог сделать? Побежать за ним? Позвать?
Минуту я стоял неподвижно, глядя, как он отчаянно от меня убегает, и вспоми
ная, как мне стало страшно от взгляда в его жесткие, холодные глаза.
Но с чего бы мне его бояться, когда он явно сам боится меня?
Но если он так меня боится, зачем он за мной крался?
Крался.
Почему я выбрал именно это слово?
Я пошел дальше. Что-то в этом человеке казалось мне подсознательно знако
мым. Что-то почтя, но не совсем узнаваемое было в чертах его лица, чего я не з
аметил, пока не увидел его вблизи, и это меня беспокоило и тревожило весь п
уть до машины на стоянке и всю дорогу домой.
Глава 16
Я ожидал, что меня спросят, г
де я был, и я приготовил историю для оправдания своего отсутствия. Но она н
е понадобилась. Никто не спросил меня насчет внезапного выходного. Даже
когда я сказал Дэвиду, что сегодня мне намного лучше, он посмотрел на меня
удивленно :
Ч А ты что, болел?
Ч Меня же вчера не было.
Ч Надо же. А я и не заметил.
Стюарт, может, и не заметил, что меня вчера не было, но он заметил, что я не вы
держал указанный им срок, и вызвал меня к себе на ковер вскоре после ленча.

Ч Джонс? Ч начал он, глядя на меня из-за своего стола. Ч Вы не выполнили оч
ень важную работу, которую вам поручили, имея более чем достаточный срок.

Достаточный срок? Я посмотрел на него в упор. Мы оба знали, что он врет.
Ч Это будет отмечено в вашей аттестации по итогам первого полугодия ваш
ей работы.
Я собрался с духом:
Ч Зачем вы это делаете?
Он посмотрел на меня невинным взглядом:
Ч Что делаю? Настаиваю на соблюдении правил отдела.
Ч Вы знаете, что я имею в виду.
Ч В самом деле?
Я поймал его взгляд.
Ч Вы против меня что-то имеете ?
Он улыбнулся этой наглой улыбкой спортсмена-отличника.
Ч Да, Ч признал он. Ч Имею.
Ч Что?
Ч Вы мне не нравитесь, Джонс. С самого начала. Вы Ч воплощение всего, что я
презираю.
Ч Но почему?
Ч А это важно?
Ч Для меня Ч важно.
Ч Значит, неважно. Займитесь делом, Джонс. Я очень недоволен вашей работо
й. И мистер Бэнкс Ч тоже. Недовольны все.
“Ну и хрен тебе на рыло”, Ч хотел я сказать. Но лишь выразил это глазами, по
вернулся и ушел.

Я Незаметный, потому что средний. Это казалось самым логичным, самы
м разумным допущением. Созревший в конце двадцатого века, я был продукто
м массмедийного культурного стандарта, мои мысли, вкусы и чувства сформи
ровались и определились теми же влияниями, которым подвергались все люд
и моего поколения.
Но я в это не верил.
Во-первых, я не был полностью средним. Будь оно так, будь все так последова
тельно, мое существование было бы понятным и предсказуемым. А в этой теор
ии были зияющие несовпадения. Пусть мои телевизионные вкусы точно соотв
етствовали рейтингу по Нильсену, и в газете передачи шли в том же порядке,
что я предпочитал, но зато мой выбор книг был куда как далек от общепринят
ого.
Но тут опять: хоть мои литературные вкусы отличаются от вкусов публики в
ообще, они, быть может, в точности средние по группе белых мужчин моего соц
иоэкономического и образовательного уровня.
Насколько же специфична эта штука?
У статистика бы годы ушли на то, чтобы рассортировать эту информацию и на
йти закономерность.
Я доводил себя до психоза этими бесконечными рассуждениями, пытаясь выя
снить, кто я и что я.
Я оглядел свою квартиру и причудливую обстановку, которую мое влияние см
огло как-то сделать обыденной. У меня возникла идея, и я пошел в кухню и в ящ
ике со старым хламом раскопал автомобильную карту Лос-Анджелеса. Развер
нув ее, я нашел Музей искусств графства Лос-Анджелес.
На улице перед моим домом стоял припаркованный автомобиль Ч “додж-дарт
”. Я было не обратил на него внимания, но когда он поехал за мной к улице... по
том по Колледж-авеню, по хайвею Империал и на фривей, я стал слегка нервнич
ать. Хотя понимал, что это скорее всего ничего не значит. Просто я фильмов
насмотрелся. Или от одинокой жизни могла развиться мания преследования.
Но я все равно видел, что эта машина от меня не отстает: меняет ряд, когда я м
еняю ряд, прибавляет скорость, когда я прибавляю, тормозит, когда я тормож
у. Ни у кого не было никаких причин за мной следить Ч это вообще смехотвор
ная идея, Ч но все равно мне было не по себе и чуть страшновато.
В зеркале заднего вида я увидел, как черный четырехдверный пикап втиснул
ся между мной и “дартом”, и я воспользовался этим, чтобы удрать, вдавив пед
аль газа в пол и резко свернув на ближайший выезд. Под развязкой я подожда
л, не дергаясь даже тогда, когда загорелся зеленый, но “дарт” больше не поя
влялся. Я его стряхнул.
Тогда я выехал обратно на фривей в сторону Лос-Анджелеса.
В музее было полно народу, и трудно было найти место, куда поставить машин
у. Пришлось мне выложить пять баксов на платной стоянке на боковой улочк
е. Я прошел через парк, уставленный раскрашенными скульптурами вымерших
млекопитающих, и вошел в музей, где с меня сняли еще пять баксов за вход.
Внутри было прохладно, темно и тихо. Там были люди, но здание было такое ог
ромное, что их казалось мало и рассыпаны они были широко; и даже самые разв
язные вели себя тихо в этой подавляющей атмосфере.
Я шел из зала в зал, от крыла к крылу, с этажа на этаж, мимо английской мебели
и французского столового серебра, мимо индейских статуй, скользил взгля
дом по картинам на стенах, выискивая имена больших художников, знаменито
стей. Наконец нашел. Ренуара. На картине были люди, обедающие в уличном каф
е.
В этой галерее, может быть, и во всем крыле, не было других посетителей, тол
ько одинокий охранник в форме стоял у входа. Я отступил в центр зала. Это, я
знал, класс. Это культура. Это Искусство с большой буквы.
И, глядя на картину, я постепенно холодел. Я хотел ощутить ее магию, ощутит
ь благоговение и изумление, ощутить то трансцендентное, которое должно о
щущаться при соприкосновении с шедеврами искусства, но ощущал лишь легк
ую приятность.
Я стал смотреть другие картины экспозиции. Передо мной были мировые сокр
овища, самые утонченные предметы, которые создал человек за всю историю
планеты, и все, что я мог в себе вызвать, Ч наполовину искренний интерес. М
ои чувства были заглушены, притуплены самой природой моего существа, тем
фактом, что я был полностью и окончательно ординарен.
И экстраординарное не имело надо мной власти.
Это было то, что я предполагал, чего боялся, и пусть это лишь подтвердило м
ои ожидания, само подтверждение стукнуло, как объявление смертного приг
овора.
Я снова посмотрел на Ренуара, подошел ближе, стал его рассматривать, изуч
ать, пытаясь заставить себя что-то почувствовать, хоть что-нибудь вообще,
изо всех сил пытаясь понять, что люди в этом видят, но это вне меня.
Я повернулся уходить...
...И увидел человека, который смотрел на меня из дверного проема.
Высокий человек с пронзительными глазами, который был в торговых рядах.

Меня окатило волной холода и проняло этим холодом насквозь.
И тут же он исчез за стеной слева от двери. Я бросился к выходу, но там уже и
следа его не было.
Только одинокая пара в официальных костюмах шла ко мне от дальнего конца
крыла.
У меня возникло искушение спросить охранника, не видел ли он этого челов
ека, но я тут же сообразил, что нет. Он смотрел в зал, в сторону от того места,
где человек стоял, и видеть ничего не мог.
Вдруг музей показался мне темнее, холоднее и больше, чем был секунду наза
д, и, направляясь к выходу через пустые залы, я заметил, что сдерживаю дыха
ние.
Я боялся.
Я пошел быстрее, желая побежать, но не решаясь, и лишь снаружи, на солнечно
м свету, в окружении людей я смог дышать нормально.
Глава 17
В понедельник Дэвид ушел. М
не не было сказано, почему, а я не спросил, но стол его был пуст, металлическ
ие ящики за его спиной Ч тоже, и я уже знал, что он больше не работает в “Ото
мейтед интерфейс”. Интересно, уволили его или он сам ушел. Наверное, уволи
ли. Иначе он бы мне сказал.
Или нет.
Что говорят и что хотят сказать Ч это разные вещи.
Я заметил, что вспоминаю его слова о женщинах, которые он сказал, ко
гда я ему сообщил, что не пытался найти Джейн. Эти слова не давали мне поко
я с тех самых пор, толкаясь в подсознании, заставляя меня чувствовать не т
о чтобы вину, но... ответственность какую-то за то, что она не вернулась. Я ми
нуту подумал, потом встал, закрыл дверь офиса и сел на стол Дэвида, сняв тр
убку. До сих пор я помнил на память номер того детского сада, и мои пальцы п
очти автоматически набрали эти семь цифр.
Ч Можно попросить Джейн? Ч спросил я у старой женщины, которая сняла тру
бку.
Ч Джейн Рейнольдс?
Ч Да.
Ч Она уволилась четыре месяца назад. Больше здесь не работает.
Это было как удар копытом под ложечку.
С момента расставания я не видел Джейн, не говорил с ней, никак не общался,
но почему-то сама идея, что она поблизости, что она ведет все ту же жизнь, пу
сть даже меня в этой жизни нет, утешала, успокаивала. Пусть я не с ней, но про
сто знать, что она есть, было уже легче. И тут я внезапно обнаружил, что она в
ыбросила всю свою прежнюю жизнь, как выбросила меня.
Где она теперь? Что делает?
Я представил себе, как она колесит по стране на заднем сиденье “харлея” к
акого-нибудь ангела ада.
Нет. Эту мысль я отмел. Джейн так не сделает. А если и да, то это не мое дело. Мы
больше не вместе. И у меня нет права быть задетым ее теперешними поступка
ми.
Ч Алло? Ч спросила старая женщина. Ч Вы слушаете?
Я повесил трубку.

В этот вечер я увидел его на улице у моего дома. Этого, с пронзительн
ым взглядом. Он стоял в тени под деревом, его левый бок был слегка освещен
уличным фонарем, стоящем в полуквартале отсюда. Я увидел его в окно, когда
задергивал занавески, и перепугался до дрожи. Я пытался о нем не думать, чт
обы не подыскивать для самого себя разумные объяснения, но видеть его на
улице, ждущего в темноте и разглядывающего мои окна, наблюдающего за мно
й, Ч это меня напугало. Очень. Теперь стало совершенно ясно, что он за мной
шпионит.
Крадется за мной.
Только я понятия не имел зачем.
Я рванулся к двери; распахнул ее и храбро выскочил на крыльцо, но его уже н
е было под деревом. И никого там не было.
Я закрыл дверь, покрывшись гусиной кожей. Мелькнула мысль, что это, может б
ыть, вообще не человек. Может быть, он вроде того хич-хайкера, который прес
ледовал женщину в одном эпизоде “Сумеречной зоны”. Может быть, он Ч сама
Смерть. Или ангел-хранитель. Или призрак человека, которого обидели мног
о лет назад мои предки и который обречен преследовать меня повсюду.
Куча глупостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39