И кабинет Председателя выглядел точно так же,
как кабинет доктора Симмонса, вплоть до старинного бюро с убирающейся
крышкой, которое доктор, должно быть, унаследовал еще от своего деда. Были
даже хорошо запомнившиеся мне антикварные часы с восьмидневным заводом,
стоявшие на небольшой полочке над бюро.
Я сообразил (спокойно пораскинув мозгами), что это не был доктор
Симмонс и что сходство хоть и умышленное, но вовсе не для того, чтобы
ввести в заблуждение. Председатель - "он", "оно" или "она" - воздействовал
на мой мозг чем-то вроде гипноза, желая создать обстановку, в которой я
чувствовал бы себя свободно. Доктор Симмонс тоже, бывало, ласкал животных
и разговаривал с ними, прежде чем приступить к неожиданным для них и
иногда болезненным процедурам, которые были необходимы.
Это обычно срабатывало. И со мной тоже сработало. Я знал, что мистер
Кощей вовсе не хирург-ветеринар моего детства... но созданная им видимость
пробудила во мне ответное чувство доверия.
Когда мы вошли, мистер Кощей поднял глаза. Он кивнул Джерри и
взглянул на меня.
- Садитесь.
Мы сели. Мистер Кощей вернулся к своему бюро. На нем лежала моя
рукопись. Мистер Кощей поднял ее, выровнял по обрезу и положил обратно.
- А как идут дела в твоем собственном округе, Люцифер? Есть проблемы?
- Нет, сэр. Ну, обычные жалобы на работу кондиционеров... Ничего
такого, с чем бы я не справился сам.
- Ты хочешь править на Земле в это тысячелетие?
- Разве мой брат не предъявил на сей счет своих претензий?
- Яхве предъявил, да... Он уже провозгласил остановку времени... и
срыл все до основания. Но я не обязан разрешать ему начинать перестройку.
Ты хочешь получить Землю? Отвечай?
- Сэр, я предпочел бы работать с совершенно новым материалом.
- Ваша гильдия всегда предпочитает начинать с начала. Разумеется,
никто при этом не думает о расходах. Я мог бы передать тебе Гларун на
несколько циклов. Что скажешь?
Джерри с ответом не торопился.
- Я оставляю этот вопрос на усмотрение Председателя.
- И правильно делаешь, так и надо. Тогда мы обсудим его позже. Скажи,
а почему ты заинтересовался этим творением, принадлежащим твоему брату?
Должно быть, я задремал, потому что увидел щенков и котят, игравших
во дворе, чего уж никак не могло быть. Я слышал, как Джерри говорит:
- Мистер Председатель, почти все, что относится к человеческой
природе, - чудовищно, за исключением способности мужественно переносить
страдания и храбро умирать за то, что они любят и чему верят. Истинная
сущность предмета любви и предмета веры значения не имеет; значение имеет
лишь отвага и смелость. Это уникальные качества человека, возникшие
независимо от создателя человечества, который сам ничем подобным не
обладает, насколько я знаю, ибо является моим братом... и у меня таких
качеств тоже нет.
Вы спрашиваете, почему это животное и почему я? Я подобрал его на
обочине дороги, бездомного, и, забыв о своих собственных муках - слишком
тяжких даже для него! - он отдал все оставшиеся силы героической (и
бессмысленной) попытке спасти мою "душу", согласно тем канонам, в которых
он был взращен. То, что его попытка была изначально глупа и бесполезна,
ничего не значит: он трудился изо всех сил ради меня, веря, что я нахожусь
в страшной опасности. Теперь, когда ему плохо, я просто обязан отплатить
ему тем же.
Мистер Кощей опустил очки на нос и внимательно поглядел поверх оправы
на Люцифера.
- Ты не назвал причин, почему я должен вмешаться в действия местной
администрации.
- Сэр, разве в нашей гильдии не существует правила, которое требует
от Художников доброты в обращении с существами, обладающими свободой воли?
- Нет.
Джерри выглядел совершенно обескураженным.
- Сэр, должно быть, я плохо усвоил то, чему меня учили.
- Да, полагаю, что так. Есть лишь принцип артистизма - а вовсе не
закон, - что с творениями, обладающими свободой воли, следует обращаться
соответственно. Но требовать доброты - значит ограничивать ту степень
свободы Художника, ради которой свобода воли вкладывается в эти творения.
Без возможности возникновения трагических коллизий личности, порожденные
нашим актом творения, будут всего лишь големами.
- Сэр, я полагаю, что понял вас. Но не будет ли Председатель так добр
и не разъяснит ли, в чем смысл соответствующего обращения с творениями?
- Тут нет ничего сложного, Люцифер. Для творения, которое действует в
пределах своих возможностей, правила, которыми ему надлежит
руководствоваться, должны быть либо известными заранее, либо такими,
которые можно определить методом проб и ошибок, с условием, что ошибки не
будут иметь фатальных последствий для личности. Короче, творение должно
получить возможность учиться на собственных ошибках и обогащаться опытом.
- Сэр, именно в этом и заключается суть моей жалобы на брата.
Взгляните на рукопись, которая лежит перед вами. Яхве положил в ловушку
приманку и тем соблазнил это творение принять участие в соревновании,
выиграть которое оно просто не могло, а затем объявил игру оконченной и
отобрал у него выигранный приз. И хотя это крайний случай, однако он
типичен для обращения Яхве со своими творениями. Игры Яхве таковы, что его
творения практически никогда не могут выиграть. В течение шести тысяч лет
я получаю тех, кто проиграл... и многие из них прибывают в ад в
кататоническом состоянии от ужаса - ужаса передо мной, перед вечностью
предстоящих мучений и пыток. Они не в состоянии понять, что им лгали. Моим
терапевтам крайне трудно переориентировать этих несчастных олухов. А это
уже совсем не смешно.
Казалось, мистер Кощей не слушал. Он откинулся на спинку старого
деревянного кресла, которое громко скрипнуло, - да, я знаю, что и скрип он
извлек из моих воспоминании, - и снова бросил взгляд на мою рукопись. Он
почесал лысину, окаймленную седой порослью, и издал раздраженный звук -
полусвист-полугудение. И это тоже было заимствовано из моей памяти о
докторе Симмонсе, хотя и представлялось чем-то совершенно реальным.
- А это творение-женщина - та, что служила приманкой, - она тоже
обладает свободной волей?
- На мой взгляд - да, мистер Председатель.
(Боже мой, Джерри, неужели же ты не знаешь?)
- Тогда думаю, можно предположить, что это творение не удовлетворится
заменой чем-то похожим. - Он снова погудел, а потом присвистнул сквозь
зубы. - Стало быть, придется копнуть глубже.
Кабинет мистера Кощея и так показался мне совсем небольшим. Теперь же
присутствующих стало больше: еще один ангел, очень похожий на Джерри, но
старше и со спесивым выражением лица, столь противоположным заразительной
жизнерадостности Джерри; еще какой-то пожилой тип в длинном пальто и
широкополой шляпе, с повязкой на одном глазу и с вороном на плече; и еще -
кто бы вы думали? - Сэм Крумпакер, жулик из Далласа, будь проклято его
нахальство! За спиной Сэма маячили еще три мужика - ребята весьма
откормленные и все смутно знакомые мне. Я догадывался, что когда-то имел с
ними дело.
И тут я вспомнил. Это у них я выиграл по сотне (или по тысяче
долларов) в том совершенно идиотском пари.
Я снова пригляделся к Крумпакеру и разозлился больше, чем когда-либо.
Этот тип напялил на себя мое лицо!
Я повернулся к Джерри и громко прошептал:
- Видишь вон того парня? Того, который...
- Заткнись!
- Но...
- Молчи и слушай!
Говорил брат Джерри:
- И кто же тут жалуется?! Или вы хотите, чтоб я проводил такие
испытания в образе Христа? Да сам факт, что некоторые из них способны
вынести такое, показывает, что тут нет ничего особенного: семь целых и
одна десятая процента в последней серии, если не считать големов! Что,
разве плохо? Кто бы говорил!
Старикан в черной шляпе сказал:
- Все, что меньше пятидесяти процентов, я считаю провалом.
- И кто поднимает гвалт? Тот, кто проигрывает мне в каждом
тысячелетии? Как ты обращаешься со своими творениями, это твое дело, а то,
что я делаю со своими - мое!
- Вот потому-то я сюда и явился, - буркнула большая шляпа. - Ты ведь
нахально использовал одно из моих.
- И вовсе не я! - Яхве ткнул большим пальцем в сторону человека,
разом похожего и на меня, и на Сэма Крумпакера. - Это вон тот! Мой шаббес
гой! [иноверец, которого богатые евреи нанимают для выполнения запрещенной
в субботние дни работы] Грубовато сделано? А чей он парень? Ну?
Признавайтесь!
Мистер Кощей постучал по моей рукописи и сказал человеку с моим
лицом:
- Локи, сколько раз ты появлялся в этой истории?
- Смотря как считать, сэр. Восемь или девять, если говорить о личных
контактах. Или все время, если вы учтете, что я потратил четыре недели,
дабы довести до нужной кондиции ту рыженькую училку, что падала на спину и
страстно пыхтела при появлении этого жалкого ничтожества.
Джерри положил мне на плечо свою огромную лапу.
- Молчи!
А Локи продолжал:
- А Яхве мне так и не заплатил!
- С чего бы я стал тебе платить? Кто из нас выиграл?
- Ты смухлевал! Я же подловил твоего чемпиона, твоего ханжу-фанатика,
который был уже готов треснуть, как спелый орех, но ты взял да вмешался со
своим Судным днем. Вон он сидит! Спроси его! Спроси, готов ли он, как и
раньше, клясться твоим именем? Или хочет крыть тебя последними словами?
Валяй спрашивай! А потом гони монету! Мне нужно оплатить счета за оружие.
Мистер Кощей спокойно произнес:
- Объявляю эту дискуссию не соответствующей порядку ведения
заседания. Данный офис не место для улаживания споров по заключенным пари.
Яхве, принципиальное обвинение в твой адрес заключается, видимо, в том,
что ты проявляешь непоследовательность, разрабатывая и применяя правила
игры с собственными творениями.
- А мне что, целоваться с ними, что ли? Не разобьешь яйца - не
получишь яичницу.
- Речь идет о совершенно конкретном случае. Ты проводил проверку на
прочность. Было ли это необходимо с художественной точки зрения - спорно.
Однако в конце испытания ты одного забрал на небеса, а вторую бросил, чем
наказал обоих.
- Правило одно для всех. Она под него не подходила.
- А разве не ты тот самый Бог, который повелел, чтобы скоту,
обмолачивающему зерно, обязательно заматывали морду, дабы не вводить его
во искушение?
И тут я обнаружил, что стою на бюро мистера Кощея и гляжу прямо в его
неимоверно огромное лицо. Думаю, это Джерри поставил меня туда. Мистер
Кощей спросил:
- Это твоя?
Я взглянул туда, куда он указывал взглядом. И мне показалось, что я
теряю сознание. Марга!
Маргрета, холодная и мертвая, заключенная в глыбу прозрачного льда в
форме гроба. Глыба занимала большую часть бюро и уже начинала подтаивать,
роняя капли прямо на поверхность бюро.
Я хотел броситься к ней, но не смог даже пальцем пошевелить.
- Думаю, свой ответ я получил, - продолжал мистер Кощей. - Один,
какова судьба _э_т_о_й_?
- Она погибла в бою во время Рагнарока. Она заслужила цикл пребывания
в Валгалле.
- Нет, вы только послушайте его! - вмешался Локи. - Рагнарок еще не
окончен! И на этот раз я намерен выиграть его! Эта pige [девушка, девица
(дат.)] моя! Все датские девки дают дрозда будь здоров, но эта - чистый
динамит! - Он самодовольно ухмыльнулся и подмигнул мне. - Верно я говорю,
а?
Председатель очень тихо сказал:
- Локи, ты утомил меня. - И внезапно Локи не стало. Даже его стул и
тот исчез. - Один, ты можешь освободить ее на часть цикла?
- На сколько? Она заработала право на Валгаллу!
- На неопределенное время. Это творение объявило о готовности мыть
грязные тарелки "вечно" для того, чтобы заботиться о ней. Конечно,
сомнительно, понимает ли оно, сколько это - "вечно"... и все же его
история подтверждает серьезность его намерений.
- Мистер Председатель, мои воины - как мужчины, так и женщины, -
погибшие в честном бою, равны мне. Они не рабы, и я горд, что я - всего
лишь первый среди равных. У меня нет возражений... если она согласна.
Мое сердце заныло. И тут Джерри через всю комнату шепнул мне:
- Не лелей слишком больших надежд. Ведь для нее прошло уже более
тысячи лет. Женщины легко забывают...
А Председатель продолжал:
- Надеюсь, структура тканей еще не уничтожена?
Яхве пробормотал:
- Кто же уничтожает копии документации...
- В случае необходимости - восстановить.
- И кто оплатит расходы?
- Ты. Расценивай это как штраф, который должен научить тебя уделять
больше внимания принципу последовательности.
- Ой! Или я не выполнил все свои пророчества? А теперь он говорит,
что я непоследователен! И это справедливость?
- Нет. Но это Искусство. Александр! Смотри на меня!
И я глянул в его огромное лицо. Его глаза завораживали меня. Они
росли и росли. Я наклонился и рухнул в их бездонную глубину.
29
Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не
останется памяти у тех, которые будут после.
Книга Екклесиаста 1, 11
На этой неделе мы с Маргретой с помощью нашей дочки Герды устроили
дома и в ресторанчике настоящую скандинавскую уборку, так как Фарнсуорты -
наши техасские друзья, наши самые дорогие друзья в мире - собрались нас
навестить. Для меня и Марги приезд Джерри и Кейти - рождественские
праздники и Четвертое июля вместе взятые. И для наших детей - тоже. Сибил
Фарнсуорт ровесница нашей Инги, обе девушки - хорошие подруги.
На сей раз случай особый - они привезут с собой Патрисию Меримаунт.
Пат - почти такой же старый друг, как Фарнсуорты, и милейшее существо во
всей Вселенной - старая дева из сельских учительниц, но ни чуточки не
чопорная.
Фарнсуорты сыграли огромную роль в нашей судьбе. Мы с Маргой
проводили в Мексике медовый месяц, когда грянуло землетрясение,
разрушившее Масатлан. Мы не пострадали, но выбраться оттуда оказалось
жутко трудно: паспорта, деньги, дорожные чеки - все пропало. На полпути
домой мы познакомились с Фарнсуортами, и эта встреча изменила все -
трудности исчезли как по волшебству. О, я вернулся в Канзас гол как сокол,
если не считать бритвы (она представляла для меня чисто сентиментальную
ценность: Марга подарила ее мне во время медового месяца, и я пользуюсь ей
и по сей день).
Добравшись до моего родного штата, мы отыскали здесь такое чисто
домашнее заведение, о котором мечтали, - закусочную в маленьком
университетском городке под названием Эдем, к юго-востоку от Уичито.
Закусочная принадлежала тогда мистеру и миссис А.С.Модей, которые как раз
собирались уйти на покой. Мы нанялись к ним на работу, но уже через месяц
превратились в арендаторов. Затем я по уши влез в банковские долги, но мы
стали номинальными собственниками закусочной "Горячий фадж-санде Марги" -
с сатуратором газированной воды, гамбургерами и божественными датскими
сандвичами Маргреты.
Маргрета хотела назвать ее "Горячий фадж-санде Марго и Алека", но я
запретил - не звучит. Кроме того, именно Марга работает с клиентурой; она
наша лучшая реклама. А я занят там, где меня никто не видит, - мойщик
посуды, сторож, носильщик, в общем - на все руки. Маргрета работает на
виду, ей помогает Астрид Ну, и я, конечно; все мы умеем приготовить или
разогреть любое блюдо из нашего меню - даже открытые сандвичи. К ним мы
прилагаем цветную фотографию Марги и список ингредиентов; их создателем
наши заказчики справедливо считают Маргу.
Каше фирменное блюдо - горячий фадж-санде - всегда в наличии. Я
продаю его по десять центов за порцию, хотя это дает нам всего лишь
полтора цента прибыли. Каждый клиент в свой день рождения получает одну
порцию бесплатно, да еще мы хором поем ему "С днем рождения" под громкое
бульканье барабана. Кроме того, он получает еще поцелуй. Молодежь из
колледжа ценит право поцеловать Маргрету выше дарового санде. Это вполне
понятно. Но папаша Грэхем тоже недурно справляется со своими
обязанностями, когда дело касается студенток. (Впрочем, насильно
"новорожденных" девиц я не целую.)
Закусочная пользуется успехом со дня своего открытия. У нее отличное
географическое положение - на углу Элм-стрит и Оулд-Мейн. Обширную
клиентуру гарантируют низкие цены и магическое поварское искусство
Маргреты, а также ее красота и доброжелательность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
как кабинет доктора Симмонса, вплоть до старинного бюро с убирающейся
крышкой, которое доктор, должно быть, унаследовал еще от своего деда. Были
даже хорошо запомнившиеся мне антикварные часы с восьмидневным заводом,
стоявшие на небольшой полочке над бюро.
Я сообразил (спокойно пораскинув мозгами), что это не был доктор
Симмонс и что сходство хоть и умышленное, но вовсе не для того, чтобы
ввести в заблуждение. Председатель - "он", "оно" или "она" - воздействовал
на мой мозг чем-то вроде гипноза, желая создать обстановку, в которой я
чувствовал бы себя свободно. Доктор Симмонс тоже, бывало, ласкал животных
и разговаривал с ними, прежде чем приступить к неожиданным для них и
иногда болезненным процедурам, которые были необходимы.
Это обычно срабатывало. И со мной тоже сработало. Я знал, что мистер
Кощей вовсе не хирург-ветеринар моего детства... но созданная им видимость
пробудила во мне ответное чувство доверия.
Когда мы вошли, мистер Кощей поднял глаза. Он кивнул Джерри и
взглянул на меня.
- Садитесь.
Мы сели. Мистер Кощей вернулся к своему бюро. На нем лежала моя
рукопись. Мистер Кощей поднял ее, выровнял по обрезу и положил обратно.
- А как идут дела в твоем собственном округе, Люцифер? Есть проблемы?
- Нет, сэр. Ну, обычные жалобы на работу кондиционеров... Ничего
такого, с чем бы я не справился сам.
- Ты хочешь править на Земле в это тысячелетие?
- Разве мой брат не предъявил на сей счет своих претензий?
- Яхве предъявил, да... Он уже провозгласил остановку времени... и
срыл все до основания. Но я не обязан разрешать ему начинать перестройку.
Ты хочешь получить Землю? Отвечай?
- Сэр, я предпочел бы работать с совершенно новым материалом.
- Ваша гильдия всегда предпочитает начинать с начала. Разумеется,
никто при этом не думает о расходах. Я мог бы передать тебе Гларун на
несколько циклов. Что скажешь?
Джерри с ответом не торопился.
- Я оставляю этот вопрос на усмотрение Председателя.
- И правильно делаешь, так и надо. Тогда мы обсудим его позже. Скажи,
а почему ты заинтересовался этим творением, принадлежащим твоему брату?
Должно быть, я задремал, потому что увидел щенков и котят, игравших
во дворе, чего уж никак не могло быть. Я слышал, как Джерри говорит:
- Мистер Председатель, почти все, что относится к человеческой
природе, - чудовищно, за исключением способности мужественно переносить
страдания и храбро умирать за то, что они любят и чему верят. Истинная
сущность предмета любви и предмета веры значения не имеет; значение имеет
лишь отвага и смелость. Это уникальные качества человека, возникшие
независимо от создателя человечества, который сам ничем подобным не
обладает, насколько я знаю, ибо является моим братом... и у меня таких
качеств тоже нет.
Вы спрашиваете, почему это животное и почему я? Я подобрал его на
обочине дороги, бездомного, и, забыв о своих собственных муках - слишком
тяжких даже для него! - он отдал все оставшиеся силы героической (и
бессмысленной) попытке спасти мою "душу", согласно тем канонам, в которых
он был взращен. То, что его попытка была изначально глупа и бесполезна,
ничего не значит: он трудился изо всех сил ради меня, веря, что я нахожусь
в страшной опасности. Теперь, когда ему плохо, я просто обязан отплатить
ему тем же.
Мистер Кощей опустил очки на нос и внимательно поглядел поверх оправы
на Люцифера.
- Ты не назвал причин, почему я должен вмешаться в действия местной
администрации.
- Сэр, разве в нашей гильдии не существует правила, которое требует
от Художников доброты в обращении с существами, обладающими свободой воли?
- Нет.
Джерри выглядел совершенно обескураженным.
- Сэр, должно быть, я плохо усвоил то, чему меня учили.
- Да, полагаю, что так. Есть лишь принцип артистизма - а вовсе не
закон, - что с творениями, обладающими свободой воли, следует обращаться
соответственно. Но требовать доброты - значит ограничивать ту степень
свободы Художника, ради которой свобода воли вкладывается в эти творения.
Без возможности возникновения трагических коллизий личности, порожденные
нашим актом творения, будут всего лишь големами.
- Сэр, я полагаю, что понял вас. Но не будет ли Председатель так добр
и не разъяснит ли, в чем смысл соответствующего обращения с творениями?
- Тут нет ничего сложного, Люцифер. Для творения, которое действует в
пределах своих возможностей, правила, которыми ему надлежит
руководствоваться, должны быть либо известными заранее, либо такими,
которые можно определить методом проб и ошибок, с условием, что ошибки не
будут иметь фатальных последствий для личности. Короче, творение должно
получить возможность учиться на собственных ошибках и обогащаться опытом.
- Сэр, именно в этом и заключается суть моей жалобы на брата.
Взгляните на рукопись, которая лежит перед вами. Яхве положил в ловушку
приманку и тем соблазнил это творение принять участие в соревновании,
выиграть которое оно просто не могло, а затем объявил игру оконченной и
отобрал у него выигранный приз. И хотя это крайний случай, однако он
типичен для обращения Яхве со своими творениями. Игры Яхве таковы, что его
творения практически никогда не могут выиграть. В течение шести тысяч лет
я получаю тех, кто проиграл... и многие из них прибывают в ад в
кататоническом состоянии от ужаса - ужаса передо мной, перед вечностью
предстоящих мучений и пыток. Они не в состоянии понять, что им лгали. Моим
терапевтам крайне трудно переориентировать этих несчастных олухов. А это
уже совсем не смешно.
Казалось, мистер Кощей не слушал. Он откинулся на спинку старого
деревянного кресла, которое громко скрипнуло, - да, я знаю, что и скрип он
извлек из моих воспоминании, - и снова бросил взгляд на мою рукопись. Он
почесал лысину, окаймленную седой порослью, и издал раздраженный звук -
полусвист-полугудение. И это тоже было заимствовано из моей памяти о
докторе Симмонсе, хотя и представлялось чем-то совершенно реальным.
- А это творение-женщина - та, что служила приманкой, - она тоже
обладает свободной волей?
- На мой взгляд - да, мистер Председатель.
(Боже мой, Джерри, неужели же ты не знаешь?)
- Тогда думаю, можно предположить, что это творение не удовлетворится
заменой чем-то похожим. - Он снова погудел, а потом присвистнул сквозь
зубы. - Стало быть, придется копнуть глубже.
Кабинет мистера Кощея и так показался мне совсем небольшим. Теперь же
присутствующих стало больше: еще один ангел, очень похожий на Джерри, но
старше и со спесивым выражением лица, столь противоположным заразительной
жизнерадостности Джерри; еще какой-то пожилой тип в длинном пальто и
широкополой шляпе, с повязкой на одном глазу и с вороном на плече; и еще -
кто бы вы думали? - Сэм Крумпакер, жулик из Далласа, будь проклято его
нахальство! За спиной Сэма маячили еще три мужика - ребята весьма
откормленные и все смутно знакомые мне. Я догадывался, что когда-то имел с
ними дело.
И тут я вспомнил. Это у них я выиграл по сотне (или по тысяче
долларов) в том совершенно идиотском пари.
Я снова пригляделся к Крумпакеру и разозлился больше, чем когда-либо.
Этот тип напялил на себя мое лицо!
Я повернулся к Джерри и громко прошептал:
- Видишь вон того парня? Того, который...
- Заткнись!
- Но...
- Молчи и слушай!
Говорил брат Джерри:
- И кто же тут жалуется?! Или вы хотите, чтоб я проводил такие
испытания в образе Христа? Да сам факт, что некоторые из них способны
вынести такое, показывает, что тут нет ничего особенного: семь целых и
одна десятая процента в последней серии, если не считать големов! Что,
разве плохо? Кто бы говорил!
Старикан в черной шляпе сказал:
- Все, что меньше пятидесяти процентов, я считаю провалом.
- И кто поднимает гвалт? Тот, кто проигрывает мне в каждом
тысячелетии? Как ты обращаешься со своими творениями, это твое дело, а то,
что я делаю со своими - мое!
- Вот потому-то я сюда и явился, - буркнула большая шляпа. - Ты ведь
нахально использовал одно из моих.
- И вовсе не я! - Яхве ткнул большим пальцем в сторону человека,
разом похожего и на меня, и на Сэма Крумпакера. - Это вон тот! Мой шаббес
гой! [иноверец, которого богатые евреи нанимают для выполнения запрещенной
в субботние дни работы] Грубовато сделано? А чей он парень? Ну?
Признавайтесь!
Мистер Кощей постучал по моей рукописи и сказал человеку с моим
лицом:
- Локи, сколько раз ты появлялся в этой истории?
- Смотря как считать, сэр. Восемь или девять, если говорить о личных
контактах. Или все время, если вы учтете, что я потратил четыре недели,
дабы довести до нужной кондиции ту рыженькую училку, что падала на спину и
страстно пыхтела при появлении этого жалкого ничтожества.
Джерри положил мне на плечо свою огромную лапу.
- Молчи!
А Локи продолжал:
- А Яхве мне так и не заплатил!
- С чего бы я стал тебе платить? Кто из нас выиграл?
- Ты смухлевал! Я же подловил твоего чемпиона, твоего ханжу-фанатика,
который был уже готов треснуть, как спелый орех, но ты взял да вмешался со
своим Судным днем. Вон он сидит! Спроси его! Спроси, готов ли он, как и
раньше, клясться твоим именем? Или хочет крыть тебя последними словами?
Валяй спрашивай! А потом гони монету! Мне нужно оплатить счета за оружие.
Мистер Кощей спокойно произнес:
- Объявляю эту дискуссию не соответствующей порядку ведения
заседания. Данный офис не место для улаживания споров по заключенным пари.
Яхве, принципиальное обвинение в твой адрес заключается, видимо, в том,
что ты проявляешь непоследовательность, разрабатывая и применяя правила
игры с собственными творениями.
- А мне что, целоваться с ними, что ли? Не разобьешь яйца - не
получишь яичницу.
- Речь идет о совершенно конкретном случае. Ты проводил проверку на
прочность. Было ли это необходимо с художественной точки зрения - спорно.
Однако в конце испытания ты одного забрал на небеса, а вторую бросил, чем
наказал обоих.
- Правило одно для всех. Она под него не подходила.
- А разве не ты тот самый Бог, который повелел, чтобы скоту,
обмолачивающему зерно, обязательно заматывали морду, дабы не вводить его
во искушение?
И тут я обнаружил, что стою на бюро мистера Кощея и гляжу прямо в его
неимоверно огромное лицо. Думаю, это Джерри поставил меня туда. Мистер
Кощей спросил:
- Это твоя?
Я взглянул туда, куда он указывал взглядом. И мне показалось, что я
теряю сознание. Марга!
Маргрета, холодная и мертвая, заключенная в глыбу прозрачного льда в
форме гроба. Глыба занимала большую часть бюро и уже начинала подтаивать,
роняя капли прямо на поверхность бюро.
Я хотел броситься к ней, но не смог даже пальцем пошевелить.
- Думаю, свой ответ я получил, - продолжал мистер Кощей. - Один,
какова судьба _э_т_о_й_?
- Она погибла в бою во время Рагнарока. Она заслужила цикл пребывания
в Валгалле.
- Нет, вы только послушайте его! - вмешался Локи. - Рагнарок еще не
окончен! И на этот раз я намерен выиграть его! Эта pige [девушка, девица
(дат.)] моя! Все датские девки дают дрозда будь здоров, но эта - чистый
динамит! - Он самодовольно ухмыльнулся и подмигнул мне. - Верно я говорю,
а?
Председатель очень тихо сказал:
- Локи, ты утомил меня. - И внезапно Локи не стало. Даже его стул и
тот исчез. - Один, ты можешь освободить ее на часть цикла?
- На сколько? Она заработала право на Валгаллу!
- На неопределенное время. Это творение объявило о готовности мыть
грязные тарелки "вечно" для того, чтобы заботиться о ней. Конечно,
сомнительно, понимает ли оно, сколько это - "вечно"... и все же его
история подтверждает серьезность его намерений.
- Мистер Председатель, мои воины - как мужчины, так и женщины, -
погибшие в честном бою, равны мне. Они не рабы, и я горд, что я - всего
лишь первый среди равных. У меня нет возражений... если она согласна.
Мое сердце заныло. И тут Джерри через всю комнату шепнул мне:
- Не лелей слишком больших надежд. Ведь для нее прошло уже более
тысячи лет. Женщины легко забывают...
А Председатель продолжал:
- Надеюсь, структура тканей еще не уничтожена?
Яхве пробормотал:
- Кто же уничтожает копии документации...
- В случае необходимости - восстановить.
- И кто оплатит расходы?
- Ты. Расценивай это как штраф, который должен научить тебя уделять
больше внимания принципу последовательности.
- Ой! Или я не выполнил все свои пророчества? А теперь он говорит,
что я непоследователен! И это справедливость?
- Нет. Но это Искусство. Александр! Смотри на меня!
И я глянул в его огромное лицо. Его глаза завораживали меня. Они
росли и росли. Я наклонился и рухнул в их бездонную глубину.
29
Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не
останется памяти у тех, которые будут после.
Книга Екклесиаста 1, 11
На этой неделе мы с Маргретой с помощью нашей дочки Герды устроили
дома и в ресторанчике настоящую скандинавскую уборку, так как Фарнсуорты -
наши техасские друзья, наши самые дорогие друзья в мире - собрались нас
навестить. Для меня и Марги приезд Джерри и Кейти - рождественские
праздники и Четвертое июля вместе взятые. И для наших детей - тоже. Сибил
Фарнсуорт ровесница нашей Инги, обе девушки - хорошие подруги.
На сей раз случай особый - они привезут с собой Патрисию Меримаунт.
Пат - почти такой же старый друг, как Фарнсуорты, и милейшее существо во
всей Вселенной - старая дева из сельских учительниц, но ни чуточки не
чопорная.
Фарнсуорты сыграли огромную роль в нашей судьбе. Мы с Маргой
проводили в Мексике медовый месяц, когда грянуло землетрясение,
разрушившее Масатлан. Мы не пострадали, но выбраться оттуда оказалось
жутко трудно: паспорта, деньги, дорожные чеки - все пропало. На полпути
домой мы познакомились с Фарнсуортами, и эта встреча изменила все -
трудности исчезли как по волшебству. О, я вернулся в Канзас гол как сокол,
если не считать бритвы (она представляла для меня чисто сентиментальную
ценность: Марга подарила ее мне во время медового месяца, и я пользуюсь ей
и по сей день).
Добравшись до моего родного штата, мы отыскали здесь такое чисто
домашнее заведение, о котором мечтали, - закусочную в маленьком
университетском городке под названием Эдем, к юго-востоку от Уичито.
Закусочная принадлежала тогда мистеру и миссис А.С.Модей, которые как раз
собирались уйти на покой. Мы нанялись к ним на работу, но уже через месяц
превратились в арендаторов. Затем я по уши влез в банковские долги, но мы
стали номинальными собственниками закусочной "Горячий фадж-санде Марги" -
с сатуратором газированной воды, гамбургерами и божественными датскими
сандвичами Маргреты.
Маргрета хотела назвать ее "Горячий фадж-санде Марго и Алека", но я
запретил - не звучит. Кроме того, именно Марга работает с клиентурой; она
наша лучшая реклама. А я занят там, где меня никто не видит, - мойщик
посуды, сторож, носильщик, в общем - на все руки. Маргрета работает на
виду, ей помогает Астрид Ну, и я, конечно; все мы умеем приготовить или
разогреть любое блюдо из нашего меню - даже открытые сандвичи. К ним мы
прилагаем цветную фотографию Марги и список ингредиентов; их создателем
наши заказчики справедливо считают Маргу.
Каше фирменное блюдо - горячий фадж-санде - всегда в наличии. Я
продаю его по десять центов за порцию, хотя это дает нам всего лишь
полтора цента прибыли. Каждый клиент в свой день рождения получает одну
порцию бесплатно, да еще мы хором поем ему "С днем рождения" под громкое
бульканье барабана. Кроме того, он получает еще поцелуй. Молодежь из
колледжа ценит право поцеловать Маргрету выше дарового санде. Это вполне
понятно. Но папаша Грэхем тоже недурно справляется со своими
обязанностями, когда дело касается студенток. (Впрочем, насильно
"новорожденных" девиц я не целую.)
Закусочная пользуется успехом со дня своего открытия. У нее отличное
географическое положение - на углу Элм-стрит и Оулд-Мейн. Обширную
клиентуру гарантируют низкие цены и магическое поварское искусство
Маргреты, а также ее красота и доброжелательность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47