Я, видимо,
услышал в твоих словах Стиву больше, чем ты хотела сказать, но это потому,
что я действительно страшно беспокоюсь.
Она взяла меня под руку, и мы довольно долго шли молча.
- Алек!
- Да, моя любовь?
- Я ведь не нарочно причиняю тебе беспокойство. Если я не права и ты
попадешь на христианские небеса, я непременно хочу быть с тобой. Если для
этого потребуется вернуться к вере Христовой - а видимо, так оно и
случится, - значит, и я этого хочу. Я буду стараться, но ничего не могу
твердо обещать, потому что вера не есть акт волевого усилия. Однако я
приложу все силы.
Я остановился, чтоб к полному восторгу проезжавших мимо расцеловать
ее.
- Дорогая, это больше, чем я мог надеяться. Будем молиться вместе?
- Лучше не надо, Алек. Позволь мне молиться одной... Но я обещаю:
когда придет время помолиться вместе, я тебе скажу.
Вскоре нас подобрала чета фермеров и подбросила до Уинслоу. Там они
высадили нас, не задавая лишних вопросов; мы тоже не сочли нужным давать
какую-то информацию, что в общем можно считать своего рода рекордом.
Уинслоу намного больше, чем Уинона; это вполне респектабельный
городок, во всяком случае для пустыни - по моей прикидке, тысяч семь
жителей. Там нам удалось исполнить то, на что намекнул в свое время Стив и
что мы обсудили с Маргретой прошлой ночью.
Стив оказался прав: мы были одеты не для пустыни. Выбора, правда, у
нас не было, поскольку смена миров застала нас врасплох. Но я не видел ни
одного мужчины, который носил бы в пустыне деловой костюм. Не видели мы и
говорящих по-английски женщин, одетых в платья. Индианки и мексиканки
носили юбки, но белые женщины - либо шорты, либо брюки: слаксы, джинсы,
бананы, брюки для верховой езды и так далее... юбки - редко, а платья -
никогда.
Больше того, наши костюмы не годились даже как городская одежда. Они
выглядели так же странно, как выглядели бы в наш век вещи, сшитые по моде
эпохи декаданса. Не спрашивайте почему - я не специалист по моде, особенно
женской. Костюм, который я носил, был хорошего покроя и дорогой - когда
принадлежал моему патрону дону Хайме в Масатлане, совсем в другом мире...
Но на мне, да еще в аризонской пустыне, в _э_т_о_м_ мире он скорее
напоминал о трущобах.
В Уинслоу мы нашли именно то, что нам было нужно.
"ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ" - МИЛЛИОН ШАНСОВ -
ТОЛЬКО ЗА НАЛИЧНЫЕ - НИКАКИХ ГАРАНТИЙ
ТОВАР ОБРАТНО НЕ ПРИНИМАЕТСЯ -
ВСЕ СТАРЫЕ ВЕЩИ ПРОХОДЯТ СТЕРИЛИЗАЦИЮ
ПЕРЕД ПОСТУПЛЕНИЕМ В ПРОДАЖУ.
Ниже шла та же информация по-испански.
Часом позже, после того как мы перерыли весь магазин, а Маргрета
вдоволь наторговалась с продавцом, мы оказались готовыми для жизни в
пустыне. На мне были штаны цвета хаки, такая же рубашка и соломенная
шляпа, чем-то напоминавшая о вестернах. Маргрета была одета еще легче:
шорты - очень короткие и облегающие просто до неприличия, а сверху нечто,
короче корсажа и лишь чуть больше, чем бюстгальтер. Эта штука называлась
"недоуздок".
Увидев Маргрету в таком наряде, я шепнул ей:
- Я решительно запрещаю тебе появляться на людях в этом бесстыдном
костюме.
- Дорогой, не надо с раннего утра демонстрировать людям, какой ты
жлоб. Для этого тут слишком жарко.
- Я не шучу. Я запрещаю тебе покупать это!
- Алек, я не помню, чтобы спрашивала у тебя разрешения.
- Ты отказываешься мне повиноваться?
Она вздохнула:
- Может быть. Хоть и делаю это без всякой охоты. Ты купил бритву?
- Ты же видела, что купил.
- Твои подштанники и носки у меня. Тебе еще что-нибудь нужно?
- Ничего мне не нужно. Маргрета, перестань увиливать, отвечай!
- Дорогой, я же говорила, что не стану ссориться с тобой при
посторонних. К этому костюмчику есть еще юбка с запахом. Я как раз
собиралась ее надеть. Разреши мне сделать это и расплатиться. Потом мы
выйдем и все с тобой обговорим, вдвоем.
Кипя от негодования я сделал все, что она велела. Должен добавить,
что благодаря ее умению торговаться мы вышли из магазина с большими
деньгами, чем вошли. Как? А очень просто. Костюм моего патрона дона Хайме,
который так чудовищно выглядел на мне, прекрасно сидел на владельце
магазина - тот и в самом деле был похож на дона Хайме. Он с удовольствием
согласился обменять его на то, что мне было нужно, - рубашку и штаны хаки
и соломенную шляпу.
Но Маргрета потребовала доплату - пять долларов, - но получила два.
Когда Маргрета расплатилась, я понял, что такую же магическую
операцию она проделала со своим платьем, которое ей было больше не нужно.
Мы вошли в магазин, имея семь долларов пятьдесят пять центов, а ушли с
восемью долларами восемьюдесятью центами плюс "пустынная" одежда для
каждого из нас, одна гребенка (на двоих), зубная щетка (тоже на двоих),
рюкзак, безопасная бритва и небольшое количество нижнего белья и носков -
все подержанное, но, если верить рекламе, стерилизованное.
Я не очень-то обучен тактическим приемам, особенно в общении с
женщинами. Мы вышли на улицу и прошли по шоссе до пустыря, где можно было
поговорить наедине - и все это время Маргрета молчала, а я даже не
догадывался, что уже проиграл сражение.
Не останавливаясь, она сказала:
- Так что, милый? Ты хотел о чем-то поговорить?
- З-э-э... с этой юбкой твой костюм приемлем. С трудом. Но не вздумай
появляться на публике в шортах. Понятно?
- А я собираюсь носить только шорты. Если будет жарко. Как, например,
сейчас.
- Но, Маргрета, я велел тебе... - Она расстегнула юбку и сняла ее. -
Ты игнорируешь меня?!
Она аккуратно сложила юбку.
- Извини. Можно, я положу ее в рюкзак?
- Ты назло отказываешься мне подчиняться?
- Но, Алек, я не обязана подчиняться тебе, так же как ты не обязан
подчиняться мне.
- Но... послушай, родная, будь благоразумной. Ты знаешь, что я не
имею привычки командовать, но жена _д_о_л_ж_н_а_ повиноваться мужу. Ты
жена мне?
- Ты сам так сказал. И останусь ею, пока не скажешь, что это не так.
- Тогда твой долг повиноваться мне.
- Нет, Алек.
- Но это первейшая обязанность жены!
- Я не согласна.
- Но... это безумие! Ты что, бросаешь меня?
- Нет. Разве ты со мной разведешься.
- Я не признаю разводов. Развод - это гнусность. Он противоречит
Писанию.
Она промолчала.
- Маргрета... пожалуйста, надень юбку.
- Ты почти убедил меня, дорогой, - мягко сказала она. - Не объяснишь
ли, почему ты хочешь, чтобы я ее надела?
- Что?! Да потому что эти шорты непристойны.
- Я не понимаю, как часть одежды может быть непристойна, Алек.
Человек - да. Уж не хочешь ли ты сказать, что я непристойна?
- З-э-э... ты передергиваешь. Когда ты надеваешь эти шорты... без
юбки... на людях... ты обнажаешь так много тела, что вид его становится
неприличным. Вот сейчас, когда ты идешь по шоссе, тебя разглядывают все,
кому не лень, все проезжающие. Я вижу, как они пялятся на тебя.
- На здоровье. Надеюсь, им это нравится.
- ЧТО?!!
- Ты говорил, что я красива, но у тебя может быть предвзятое мнение.
Я надеюсь, на меня приятно смотреть и другим.
- Будь серьезнее, Маргрета. Мы говорим о твоих голых ногах. Голых!
- Ты говоришь, что мои ноги обнажены. Это так. Я предпочитаю, чтоб
они были обнажены, раз стоит такая жара. Что ты хмуришься, милый? Разве
мои ноги безобразны?
("Ты прекрасна, моя возлюбленная, и нет пятна на тебе".)
- Твои ноги прелестны, моя любовь. Я говорил тебе это много раз. Но у
меня нет намерения делить твою красоту еще с кем-то.
- От того, что красотой любуются, ее не убудет. Давай вернемся к
главному. Ты начал объяснять, что мои ноги непристойны. Не знаю, удастся
ли тебе это доказать. Думаю, что не удастся.
- Но, Маргрета! Нагота непристойна сама по себе. Она вызывает грязные
мысли.
- Вот как! И что же? Вид моих голых ног вызывает у тебя эрекцию?
- Маргрета!!!
- Алек, не будь жлобом. Я задала естественный вопрос.
- Это непристойный вопрос.
Она вздохнула.
- Не понимаю. Как вообще какой-нибудь вопрос, заданный мужем или
женой, можно посчитать неприличным. И я никогда не соглашусь, что мои ноги
непристойны или непристойна обнаженность вообще. Мне приходилось
показываться сотням людей абсолютно обнаженной...
- Маргрета!
Она, казалось, очень удивилась.
- Но тебе же известно это, не правда ли?
- Неизвестно! И мне просто стыдно слушать, как ты говоришь такое!
- Правда, дорогой? Но ты же знаешь, как я хорошо плаваю?
- При чем тут это! Я тоже плаваю неплохо, но не голым, а в купальном
костюме. (И тут я с предельной ясностью представил себе бассейн на
"Конунге Кнуте" - разумеется, моя любимая привыкла купаться обнаженной. Я
почувствовал слабость в конечностях.)
- О! Да, я видела такие костюмы в Масатлане. И в Испании. Но,
дорогой, мы снова ушли от нашей темы. Проблема гораздо шире, чем вопрос,
приличны или неприличны ноги, или должна ли я была поцеловать Стива на
прощание, или даже то, обязана ли я повиноваться тебе. Ты требуешь, чтобы
я стала такой, какой отродясь не была. Я хочу быть твоей женой многие
годы, всю жизнь, и даже надеюсь попасть с тобой на небеса, если небеса -
твоя цель. Но, мой дорогой, я не ребенок и я не рабыня. Я люблю тебя,
поэтому мне приятно доставлять тебе радость. Но я отказываюсь подчиняться
тебе только потому, что я твоя жена.
Я мог бы, конечно, рассказать вам, как победил ее отточенной логикой
возражений. Да, мог бы. Только эта была бы неправда. Я все еще пытался
придумать достойный ответ, когда какая-то машина, обгоняя нас, резко
сбавила ход. И я услышал свист. Машина остановилась невдалеке, а потом
дала задний ход.
- Поедете? - раздался голос.
- Да, - откликнулась Маргрета и побежала к машине.
Волей-неволей я последовал за ней.
Это была машина-фургон, за рулем которой сидела женщина, а рядом -
мужчина. Оба были моих лет, может быть, даже старше. Мужчина протянул руку
и открыл заднюю дверь.
- Влезайте.
Я помог Маргрете, забрался сам и захлопнул дверцу.
- Места хватит? - спросил мужчина. - Если нет, сбросьте часть барахла
на пол. Мы никогда не сидим сзади. Так что там накапливается черт знает
что. Нас зовут Клайд и Бесси Балки.
- Это он Балки [объемистый, массивный, грузный (англ.)], а я просто
упитанная, - поправила его женщина, сидевшая за рулем.
- Здесь вам полагалось бы захохотать. Я-то эту остроту знаю наизусть.
Он был действительно очень массивен. Знаете, тип такого
ширококостного мускулистого парня, когда-то школьного атлета, а потом
сильно набравшего вес. Его жена правильно охарактеризовала обоих; она была
не очень жирна, но, так сказать, в теле.
- Как поживаете, миссис Балки? Как поживаете, мистер Балки? А мы -
Алек и Маргрета Грэхем. Спасибо, что подобрали нас.
- Не будьте таким официальным Алек, - ответила женщина. - Далеко ли
едете?
- Бесси, пожалуйста, следи за дорогой.
- Клайд, если тебе не нравится, как я гоню эту развалюху, я
приторможу и дам порулить тебе.
- О нет, нет, нет! У тебя это здорово получается.
- Тогда заткнись. Или мне придется поставить тебя в угол, как в
детском садике. Ну так как, Алек?
- Нам нужно в Канзас.
- Вот как! Нет, мы так далеко не едем, в Чемберсе мы свернем на
север. Тут недалеко - миль девяносто. Но на этом пути - вы наши гости. А
что ты собираешься делать в Канзасе?
(Что я собираюсь делать в Канзасе? Открыть кафе-мороженое... Вернуть
мою возлюбленную в веру Христову, готовиться к Судному дню...)
- Буду мыть тарелки.
- Мой муж слишком скромен, тихонько вмешалась Маргрета, - мы
собираемся открыть небольшой ресторанчик с сатуратором для газировки в
каком-нибудь университетском городке. Но прежде чем мы достигнем своей
цели, нам, вероятно, придется перемыть немало тарелок. Или браться за
любую другую работу.
Так что пришлось мне снова рассказывать нашу историю с вариациями,
опуская то, во что они бы не поверили.
- Ресторан был разрушен, наши мексиканские партнеры погибли, а мы
потеряли все, что имели. Я сказал о мытье посуды, потому что это работа на
которую всегда можно рассчитывать. Но я готов взяться за что угодно.
- Алек, - сказал Клайд, - с таким отношением к жизни ты окажешься на
ногах куда быстрее, чем ожидаешь.
- Мы потеряли деньги, вот и все. Мы еще не так стары, чтобы не начать
все сначала (Господи Боже! Успею ли я до Страшного суда? Да будет воля
твоя. Аминь!)
Маргрета положила руку на мою. Клайд заметил это. Он повернулся так,
чтобы видеть нас, одновременно не выпуская из виду жену.
- Ты добьешься своего. С такой женой ты просто обречен на победу.
- Я тоже так думаю, спасибо.
Я-то знал, почему он повернулся к нам. Чтобы поглазеть на Маргрету.
Мне очень хотелось сказать ему, чтоб он перестал на нее таращиться, но в
данной ситуации это было рискованно. Кроме того, было ясно, что ни мистер,
ни миссис Балки не видели ничего дурного в том, как одета моя любимая.
Миссис Балки была одета так же, только еще больше... Или меньше?.. Меньше
одежды - больше голого тела. Должен сказать к тому же, что хотя она и не
обладала бессмертной красотой Маргреты, однако была очень даже ничего.
В Окрашенной пустыне [Окрашенная пустыня - часть пустыни в Аризоне,
сложенная отложениями, обладающими разнообразными красками необычайной
чистоты и яркости] мы остановились, вышли и долго-долго смотрели на это
невероятное чудо природы. Я уже бывал здесь как-то раз. Маргрета же
никогда ее не видела и теперь смотрела почти не дыша, Клайд сказал, что
они всегда тут останавливаются, хотя и видели все это сотни раз.
Поправка: я видел эту пустыню однажды до... словом, в другой
Вселенной. Окрашенная пустыня, казалось, подтверждала то, что я стал
подозревать уже давно: всем этим диким изменениям подвергалась не сама
мать-Земля; менялись только люди и дела их рук, и то лишь отчасти.
Единственное казавшееся самым очевидным объяснение этому вело прямехонько
к гипотезе моей паранойи. Но если так, я ни в коем случае не должен
поддаваться ей - я обязан заботиться о Маргрете.
Клайд купил нам горячих сосисок и прохладительного питья,
категорически отвергнув мое поползновение отдать ему деньги. Когда мы
вернулись в машину, Клайд сел за руль и предложил Маргрете место рядом с
собой. Я был недоволен, но виду не показал, а Бесси тут же заявила:
- Бедняга Алек! Придется тебе посидеть рядом с таким старым мешком,
как я. Не хмурься, милый, осталось всего двадцать три мили, потом будет
поворот на Чемберс... а Клайд ведет машину так, что на это уйдет никак не
больше двадцати трех минут.
На сей раз Клайду потребовалось тридцать минут. Он даже подождал
немного, чтобы убедиться, что нам сразу же удалось схватить попутку до
Гэллопа.
Мы достигли Гэллопа задолго до темноты. Несмотря на восемь долларов
тридцать центов, звеневших в наших карманах, мы решили, что сейчас самое
время подыскать местечко, где накопилось немало грязной посуды. В Гэллопе
мотелей и кемпингов не меньше, чем индейцев, и половина этих заведений
имеет свои ресторанчики. Я побывал в чертовой дюжине, прежде чем нашел
такой, где нужен был мойщик.

Спустя четырнадцать дней мы оказались в Оклахома-Сити. Если вы
думаете, что мы затратили на этот отрезок пути слишком много времени, то
вы правы - в среднем мы делали меньше пятидесяти миль в день. Однако за
это время много чего произошло, и я почувствовал себя стопроцентным
параноиком - миры сменяли друг друга почти непрерывно, и каждый новый,
казалось, был создан специально для того, чтобы доставить мне побольше
неприятностей.
Вы когда-нибудь видели, как кошка играет с мышью? У мышки никаких
шансов на спасение нет. И если у нее есть хоть какой-нибудь умишко,
дарованный Господом Богом, то она прекрасно понимает это. И тем не менее
все время пытается вырваться... и каждый раз ее снова ловят.
Вот и я был такой мышкой.
Или, вернее, мышью были мы, так как Маргрета продолжала оставаться со
мной... только это и поддерживало меня. Она не жаловалась, не сдавалась.
Так что и я не имел права поднимать лапки вверх.
Пример: я сообразил, что если бумажные деньги после каждого изменения
мира оказываются негодными, то золотые и серебряные монеты в какой-то
степени сохраняют ценность - если не как деньги, то как металл. Поэтому
каждый раз, когда мне удавалось заполучить металлическую монету, я
припрятывал ее и категорически отказывался брать бумажки как в качестве
жалованья, так и в качестве сдачи при покупках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47