Я сухо ответил, что ничего подобного не считаю, хотя про себя
подумал, что считаю именно так и что он всю дорогу старался добиться
этого... и что мне отвратительны не только его неджентльменские
поползновения, но и грубость, с которой он только что высказался. Однако
мне уже пришлось убедиться на горьком опыте, что правила хорошего тона,
соблюдаемые в том мире, где я родился, могут и не действовать в других
вселенных.
- О да, ты так считаешь. Я же не вчера родился, и большая часть моей
жизни прошла на дорогах, так что никаких иллюзий у меня нет - вышибли. Ты
думаешь, что я попытаюсь уговорить твою жену переспать со мной, потому что
каждый встречный кобель обязательно попробует это сделать. Но разреши
сказать тебе кое-что, сынок. Я не стучусь в двери домов, где никто не
живет. И кое в чем разбираюсь. Мэгги не такая. Я это понял уже несколько
часов назад. Хочу поздравить тебя. Верная жена - это удача. Разве не так?
- Да, конечно, - согласился я сдержанно.
- Тогда перестань ерепениться. Ты собирался кормить жену обедом? И ты
уже поблагодарил меня за поездку. А почему бы тебе еще и не пригласить
меня на обед? Тогда мне не придется есть в одиночестве.
Надеюсь, что я не выглядел обескураженным и мое мгновенное
замешательство осталось незамеченным.
- Разумеется, Стив. Мы у тебя в долгу. Хм... Извини, мне придется
отлучиться, чтобы договориться кое о чем. - И я начал вылезать из кабины.
- Алек, ты врешь нисколько не лучше Мэгги.
- Извини, не понял.
- Ты думаешь, я не вижу? Ты же гол как сокол. А если и не как сокол,
то очень близко к тому... и купить мне бифштекс из вырезки не сможешь. И
даже, скажем, кусок настоящего ростбифа - тоже.
- Это правда, - сказал я (надеюсь, с достоинством). - Я хотел
договориться с директором ресторана и предложить помыть посуду в обмен на
три обеда.
- Я так и думал. Если бы ты просто разорился, вы бы ехали на
"Грейхаунде" [крупнейшая в США автобусная компания, занимающаяся
междугородными перевозками пассажиров] и у вас был бы багаж. Если бы вы
были бедны, но еще не голодны, вы бы голосовали на шоссе, экономили деньги
на еду, но какой-то багаж у вас все-таки имелся бы... Но у вас багажа нет,
кроме того, вы оба носите костюмы - и это в жаркой пустыне, помилуй Бог.
Это признак недавней катастрофы.
Я молчал.
- Ну, слушай же, - продолжал он, - возможно, владелец этого заведения
и позволит тебе заняться посудой, но, скорее всего, у него уже есть
парочка "мокроспинников", которые в эту самую минуту полощутся в грязных
лоханях, а еще минимум трем он сегодня уже дал от ворот поворот: это же
главная дорога для "туристов", путешествующих с юга на север через дырку в
пограничном заборе. В любом случае я не могу ждать, пока ты помоешь посуду
мне, знаешь ли, сегодня еще предстоит гнать эту развалюху многие-многие
мили. А потому предлагаю тебе сделку. Ты приглашаешь меня на обед, а я
одалживаю тебе деньги.
- Знаешь, Стив, для тебя это верный убыток.
- А может, прибыль. Это то, что банкиры называют оправданным риском,
то есть почти верный выигрыш. Когда-нибудь - в этом году или лет через
двадцать, безразлично - ты набредешь на такую же голодную и обнищавшую
юную парочку. И ты угостишь их обедом на тех же условиях. И так вернешь
мне долг. А когда они сделают то же самое в свою очередь - получишь
обратно деньги уже ты. Понял?
- Я отплачу тебе сто раз.
- Хватит и одного. Потом можешь делать это ради собственного
удовольствия. Ну, пошли пожуем.

Ресторан "Отдохни в Римроке" отличался грубоватой, но вкусной едой, а
не изысканностью блюд, в чем весьма походил на "Гриль Рона" в том, другом
мире. Здесь были и стойка, и столики. Стив подвел нас к столику, и вскоре
возле нас возникла сравнительно молодая и довольно хорошенькая официантка.
- Приветик, Стив. Давненько не видались.
- Как жизнь, беби? Что слышно насчет анализа на беременность?
- Кролик сдох. А каковы у тебя перспективы относительно гонореи? -
Она улыбнулась мне и Маргрете. - Привет, друзья. Что будете есть?
У меня было время пробежать глазами меню, особенно его правую
сторону: цены меня здорово удивили. Я хочу сказать, что нашел их очень
близкими к тем, что были в том мире, который я знал лучше всего. Гамбургер
- дайм [десять центов], кофе - пять центов, весь обед - от семидесяти пяти
до девяноста центов. Вот это человеческие цены!
Я оторвался от меню и сказал:
- Если можно, то мне гамбургер с сыром, побольше, хорошо прожаренный.
- Слушаюсь, хозяин. А что вам, дорогая?
Маргрета заказала то же самое, но не слишком прожаренное.
- Стив? - спросила официантка.
- Значит так: три пива "Корс" и три бифштекса из вырезки - один с
кровью, другой средний, третий хорошо прожаренный. С гарниром из помойки.
Печеный картофель, сильно подгоревший, безнадежно увядший салат. Горячие
булочки, все как обычно. Десерт потом. Кофе.
- Поняла.
- Познакомься с моими друзьями. Мэгги - это Хейзел. А это Алек - муж
Мэгги.
- Экий счастливчик. Привет, Мэгги, рада познакомиться. Хотя и
сожалею, что вижу тебя в такой дурной компании. Стив уже пытался всучить
тебе что-нибудь?
- Пока нет.
- И хорошо. Ничего не покупай, никаких бумаг не подписывай, никаких
пари не заключай. И радуйся, что ты замужем: у него жены в трех штатах.
- В четырех.
- Уже в четырех? Поздравляю. В дамскую комнату ход через кухню,
Мэгги; в мужскую - через двор. - Она убежала так быстро, что только юбка
взметнулась.
- Хороша девка, - сказал Стив. - Знаете, сколько болтают насчет
подавальщиц, особенно в заведениях для шоферов... ну так Хейзел, похоже,
единственная из подавальщиц в дорожных забегаловках, которая дает не за
плату. Пошли, Алек.
Он встал и провел меню к мужскому туалету. Я послушно последовал за
ним. Тут до меня дошло, что он имел в виду, но возмущаться его
высказываниями в присутствии дамы было уже поздно. Кроме того, я
сообразил, что Маргрету его высказывания ничуть не возмутили - она приняла
их как информацию к размышлению. Даже скорее как похвалу Хейзел. Я
полагаю, что наибольшие трудности при контактах с непрерывно и беспокойно
сменяющимися мирами возникают не из-за различий в экономике, социальном
устройстве или технологии, а из-за языка и тех табу и mores [нравы
(лат.)], которые существуют в разных мирах.
Когда мы вернулись, пиво уже дожидалось нас на столе, а Маргрета - за
столом, причем выглядела она на удивление свежей и отдохнувшей.
Стив поднял бокал:
- Ваше здоровье!
- Scal! - отозвались мы.
Я отпил глоток, потом еще и еще - вот чего мне так не хватало весь
этот длинный день, проведенный на шоссе среди пустыни. Мое моральное
падение на пароходе "Конунг Кнут" произошло в том числе и по причине
возобновления близкого знакомства с пивом, которого мне не случалось
пробовать с тех далеких дней, когда я был студентом инженерного колледжа,
но и тогда пил его редко - денег на сей порок было маловато. Пиво было
отличное, не хуже датского "Тюборга", которое подавалось на пароходе. А
вам известно, что в Библии нет ни единого выпада против пива? Больше того,
слово "пиво" в Библии означает "источник" или "колодец".
Бифштексы были восхитительны.
Под размягчающим воздействием пива и хорошей еды я вдруг обнаружил,
что пытаюсь объяснить Стиву, как именно мы пошли на дно и почему теперь
вынуждены принимать милостыню от посторонних людей... однако при этом я
старательно избегал всякой конкретизации. Наконец Маргрета сказала:
- Алек, расскажи ему.
- Думаешь, надо?
- Я полагаю, что Стив заслужил это. И я ему верю.
- Хорошо. Стив, мы пришельцы из другого мира.
Он не стал смеяться и даже не улыбнулся, просто выслушал с интересом,
а потом спросил:
- С летающей тарелки, что ли?
- Нет. Я хочу сказать, что мы из другой Вселенной, но не просто с
другой планеты. И еще я скажу, что только сегодня утром мы с Маргретой
были в штате, который именуется Аризоной, в городе под названием Ногалес.
А потом все вокруг нас вдруг изменилось. Ногалес сделался маленьким и
совсем непохожим на прежний. Аризона вроде та же. Во всяком случае кажется
такой же, хотя я этот штат знаю довольно плохо.
- Территорию.
- Извини, не понял.
- Аризона не штат, а территория. Законопроект о присвоении ей статуса
штата был забаллотирован.
- О! И в моем бывшем мире произошло то же самое! Это как-то связано с
вопросом о налогах. Но мы явились не из моего мира. И не из мира Марги. Мы
пришли... - Тут я замолк. - Я говорю сбивчиво, - и поглядел на Маргрету. -
Может, ты лучше объяснишь?
- Я не могу _о_б_ъ_я_с_н_и_т_ь_, - ответила она, - так как сама не
понимаю. Но, Стив, это правда. Я происхожу из одного мира, Алек - из
другого, жили мы в третьем, а в четвертом были еще сегодня утром. Теперь
мы здесь. Вот почему у нас нет денег. То есть они у нас есть, но для этого
мира не годятся.
- Может быть, мы ради разнообразия поговорим о каком-нибудь одном
мире, а то у меня голова пошла кругом, - буркнул Стив.
- Она пропустила целых два мира, - вмешался я.
- Нет, милый, три. Ты забыл о мире айсберга.
- Нет, этот я считал. Я... извини, Стив. Постараюсь рассказывать обо
всех по очереди. Но это ужасно трудно. Этим утром мы отправились в
кафе-мороженое в Ногалесе, так как я хотел угостить Маргрету горячим
фадж-санде. Мы сели за столик друг против друга так же, как сидим сейчас,
и я оказался как раз напротив транспортных световых сигналов.
- Транспорт... чего?
- Это набор таких цветовых сигналов, с помощью которых управляют
транспортными потоками. Красный, желтый, зеленый. Благодаря им я и узнал,
что мир снова переменился. В твоем мире таких световых сигналов нет, или я
их просто не видел. Всюду регулировщики-полицейские. Но в том мире, где мы
сегодня утром проснулись, вместо регулировщиков - разноцветные огни.
- Прямо какой-то фокус, знаешь, из тех, что в цирках показывают с
помощью зеркал. А какое отношение это имеет к горячему фадж-санде для
Мэгги?
- А такое, что, когда мы потерпели кораблекрушение и плавали по
океану, Маргрете захотелось горячего фадж-санде. А сегодня утром у меня
впервые появилась возможность угостить ее этим лакомством. Когда
транспортные сигналы исчезли, я понял, что мир снова изменился, а это
означало, что мои деньги больше ни на что не годятся. Стало быть, я уже не
смог купить ей обещанный горячий фадж-санде. Не мог и вечером угостить
обедом. Наши деньги нельзя истратить, вот в чем дело! Понял теперь?
- По-моему, я отстал от вас на несколько поворотов. А что же
случилось с деньгами?
- Ох! - Я полез в карман, вынул стопку тщательно сложенных бумажек,
предназначенных для покупки билетов, и протянул один двадцатидолларовый
банкнот Стиву. - Ничего с ними не случилось. Вот, посмотри.
Он принялся внимательно изучать банкнот.
- "Законное средство оплаты государственных и частных долгов". Звучит
что надо. Но что за шут намалеван на бумажке? И с каких это пор у нас
печатаются двадцатидолларовые банкноты?
- В твоем мире, видимо, с никаких, точно так же, как и в моем. А
намалеван - Уильям Дженнингс Брайан, президент Соединенных Штатов с тысяча
девятьсот тринадцатого года по тысяча девятьсот двадцать первый.
- У нас в школе Оранса Манна в Акроне такого не проходили. В жизни о
нем не слыхал.
- А если вспомнить, чему учили меня, то он был избран в тысяча
восемьсот девяносто восьмом, а не шестнадцатью годами позже, в мире же
Маргреты вообще не было президента Брайана. Послушай, Маргрета! А
случайно, не твой ли это мир?!
- Почему ты так думаешь, милый?
- Может, да, а может - нет. Когда мы из Ногалеса ехали на север, я не
заметил ни аэродромов, ни каких-либо признаков, свидетельствующих об их
близости. А сейчас вспомнил, что за весь день не видел и не слышал ни
единого реактивного самолета. И других летательных машин - тоже. А ты?
- Нет. Нет, я тоже не слышала. Но я о них и не думала. - Помолчав,
она добавила: - Однако я почти уверена, что они над нами не пролетали.
- Вот видишь! А может быть, это мой мир? Стив, как у вас тут с
аэронавтикой?
- Аэро... чем?
- Ну с летательными машинами. Реактивными. Вообще с aeroplanos. И с
дирижаблями. У вас есть дирижабли?
- Знаешь, у меня насчет таких словечек в памяти совсем глухо. Ты
говоришь о полетах, о настоящих полетах в воздухе, как птицы в небе?
- Да! Да!
- Нет, конечно, ничего такого у нас нет. Или ты имеешь в виду
воздушные шары? Воздушный шар я видел.
- Нет, я не о них говорю. Хотя дирижабль - тоже в некотором роде
воздушный шар. Только не круглый, а длинный, вроде сигары. И в движение
приводится моторами, вроде твоего грузовика, и делает сто миль в час и
более; обычно они летают на высоте одной-двух тысяч футов. А над горами
куда выше.
Впервые Стив по-настоящему удивился, раньше он казался лишь слегка
заинтересованным.
- Боже милостливый! И ты действительно видел нечто подобное?
- Я даже летал на них. Первый раз мне было двенадцать. Ты ведь учился
в Акроне? В моей Вселенной Акрон всем известен как город, где делают самые
большие, самые быстроходные и самые лучшие в мире воздушные корабли.
Стив покачал головой.
- Надо же! Вечно я пропускаю из-за ерунды самое интересное. Видно,
так уж устроена жизнь! Мэгги, а ты видела воздушные корабли? Летала на
них?
- Нет, в моем мире их не было. Но в летательной машине побывать
пришлось. Это был aeroplano. Всего один раз. Мне полет показался
необыкновенно волнующим. И страшным. Но я с удовольствием полетала бы еще
разок.
- Клянусь, я бы тоже полетал. Хотя, готов поспорить, у меня наверняка
от страха вывернуло бы кишки. Но я полетел бы все равно, пусть бы эта
штука даже угробила меня. Ребята, я начинаю вам верить. Больно уж здорово
вы все изображаете. Это да еще ваши деньги. Если, конечно, это
д_е_н_ь_г_и_.
- Это деньги, - настаивал я, - деньги другого мира. Посмотри на них
внимательно, Стив. Совершенно очевидно, что это не деньги твоего мира. Но
это не игрушечные деньги и не для театральных постановок. Неужели кому-то
могла прийти мысль столь тщательно делать гравировку, чтобы получить
"театральные" банкноты? Гравер клише, с которых печатались деньги, явно
полагал, что они пойдут в обращение... и тем не менее в них все
неправильно с точки зрения этой Вселенной, даже двадцатидолларовое
достоинство - первое, что тебе самому бросилось в глаза. Погоди-ка. - Я
порылся в другом кармане. - Ага! Тут она! - Я вытащил бумажку в десять
песо королевства Мексика. Большую часть денег, которые мы накопили перед
землетрясением - чаевые Маргреты, заработанные в "Панчо Вилья", - я сжег
как бесполезные, но несколько бумажек оставил на память. - Погляди-ка на
эту. Испанский знаешь?
- По-настоящему нет. Кое-какой технический жаргон. Ну и кухонный
испанский. - Он поглядел на бумажку. - Вроде порядок.
- Посмотри внимательнее, - попросила Маргрета. - Видишь, напечатано
"Reino"? А разве тут не должно стоять "Republika"? Или Мексика в вашем
мире - тоже королевство?
- Нет, республика... Она осталась такой отчасти с моей помощью. Когда
я служил в морской пехоте, меня сделали наблюдателем на выборах. Вы себе
не представляете, как много может сделать горсточка вооруженных до зубов
морских пехотинцев, если надо обеспечить честные выборы. О'кей, друзья, я
покупаю вашу историю. Мексика не королевство - голосующие на дорогах, у
которых нет денег даже на обед, не могут таскать с собой мексиканские
деньги, подтверждающие обратное. Может, я и спятил, но я готов вам верить.
Так какое же будет объяснение?
- Стив, - сказал я спокойно. - Я бы и сам не отказался его получить.
Самое простое объяснение: у меня крыша поехала и все это просто результат
моего воображения: и я, и ты, и Маргрета, и этот ресторан, и этот мир -
все это фантом, порожденный моим горячечным воображением.
- Ты, если хочешь, валяй думай, будто мы твое воображение, а нас с
Мэгги уволь. Другие объяснения есть?
- Хм... это зависит от... Ты Библию читал?
- Ну... и да и нет. Поскольку я много езжу, то мне частенько не
спится в постели, а почитать кроме Гедеоновой Библии и нечего. Так что
иногда читаю.
- Ты не помнишь Евангелие от Матфея, главу двадцать четвертую, стих
двадцать четвертый?
- Нет, а что, должен помнить?
Я процитировал ему это место ["Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и
дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и
избранных"].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47