- Я прибыл с большой толпой, святой Петр. В день Второго пришествия.
И не через эти ворота. Через Эшер.
- Тогда понятно. Это был сумасшедший день, и мы еще не полностью
пришли в себя. Но святого обязаны были проводить через Центральные
врата... в сопровождении двадцати четырех ангелов и двух трубачей. Мне
придется заняться этим случаем лично.
- Если говорить правду, святой Петр, - быстро вставил я, - то не
думаю, что я святой. Однако от этого великолепного сияния я отделаться не
могу.
Он покачал головой:
- Нет, ты святой, это точно. И не позволяй сомнениям бередить твою
душу - святой никогда не знает, что он свят, ему об этом приходится
сообщать. Это такой священный парадокс - никто из тех, кто думает, что
свят, таковым не является. Да что там! Когда я попал сюда и мне вручили
ключи и сказали, что я отвечаю за Врата, я этому просто не повеял.
Подумал, что Мастер подшучивает надо мной в отместку за те шуточки,
которые я отпускал на его счет в те дни, когда мы все гастролировали на
берегах моря Галилейского. О нет! Он был совершенно серьезен. Рабби Симон
бар Иона - старый рыбак - ушел навсегда и стал святым Петром. Так же как
ты, святой Александр, нравится тебе это или нет. Через какое-то время ты с
этим смиришься. - Он похлопал по толстой папке, лежавшей на его столе. - Я
прочел все отчеты о тебе. И никаких сомнений в твоей святости быть не
может. Просматривая папку, я вспомнил твой процесс. В качестве "адвоката
дьявола" против тебя выступал Фома Аквинский; он потом подошел ко мне и
сказал, что его атака была чистой проформой, ибо в его душе нет и капли
сомнения, что ты полностью соответствуешь. Скажи мне, во время первого
чуда - испытания огнем - твоя вера не поколебалась ни на мгновение?
- Боюсь, поколебалась. Недаром у меня вскочил волдырь.
Святой Петр рявкнул:
- Один-единственный разнесчастный волдырчик! И ты еще думаешь, что ты
не годишься! Сынок, да если бы святая Жанна была столь же стойкой в вере,
как ты, она погасила бы пламя, которое терзало ее. Я знаю о...
Голос Мари-Шарль объявил:
- Жена святого Александра прибыла.
- Введи ее! - А мне шепнул: - Доскажу эту историю потом.
Я едва расслышал его слова: мое сердце готово было разорваться.
Дверь открылась, и вошла... Абигайль.

Не знаю, как описать следующие несколько минут. Рвущее сердце
разочарование, смешанное со стыдом - вот все, что я могу сказать.
Абигайль поглядела на меня и сурово сказала:
- Александр, как тебе пришло в голову напялить это чудовищное сияние?
Немедленно сними его!
Святой Петр загремел:
- Дочь моя, не очень-то распространяйся; ведь ты находишься в моем
личном кабинете. И не имеешь права так разговаривать со святым
Александром!
Абигайль перевела взгляд на него и наморщила нос.
- Это _е_г_о_-_т_о_ вы называете святым? А ваша матушка не учила вас,
что следует вставать в присутствии леди? Или святые не должны соблюдать
элементарные правила вежливости?
- Я всегда встаю в присутствии _л_е_д_и_! Дочь моя, тебе следует
разговаривать со мной с большим почтением. И будь добра обращаться к мужу
с тем уважением, которое жена обязана проявлять к мужу.
- Он мне не муж!
- А? - Святой Петр перевел взор на меня, потом опять на Абигайль. -
Объяснись.
- Иисус сказал: "Ибо в воскресении не женятся, не выходят замуж, но
пребывают как Ангелы Божии на небесах" [Евангелие от Матфея 22, 30]. Вот
как! И то же самое повторил в Евангелии от Марка в главе двенадцатой, стих
двадцать третий [ошибка - стих 25].
- Да, - согласился святой Петр, - я сам слышал, как он это говорил.
Саддукеям [одна из политических и религиозных группировок в Иудее 2 в.
до н.э. - 1 век н.э., объединявшая высшее жречество, знать и
землевладельцев]. Согласно этому правилу ты ему больше не жена.
- Да! Аллилуйя!! Я многие годы ждала, когда же отделаюсь от этого
олуха, отделаюсь, не согрешив при этом.
- Насчет последнего я не очень-то уверен. Но даже если ты ему не
жена, это не избавляет тебя от необходимости говорить с этим святым,
который когда-то был твоим мужем, вежливо, - Петр опять повернулся ко мне.
- Ты хочешь, чтобы она тут осталась?
- Я? Нет! Нет! Это ошибка!
- Видимо, так. Дочь моя, ты можешь удалиться.
- Ну уж нет! Добираясь сюда по необходимости, я припомнила многое из
того, что хотела бы сказать вам. Я навидалась такого безобразия! Как же
так... ничуть не стыдясь...
- Дочь, я призываю тебя удалиться. Уйдешь сама, собственными ножками?
Или мне позвать парочку крепких ангелов и велеть им вышвырнуть тебя за
двери?
- Ничего себе обращение!!! Я только хочу сказать...
- Ничего ты не скажешь!
- Ишь ты, будто я не имею права высказываться, как все остальные...
- Но не в моем кабинете. Сестра Мари-Шарль!
- Да, сэр?
- Ты еще помнишь приемы дзюдо, которым тебя обучали во времена твоей
работы в полиции Детройта?
- Конечно.
- Тогда убери отсюда эту базарную тетку!
Высокая монахиня усмехнулась и поплевала на ладони. То, что
случилось, произошло так быстро, что я не могу связно описать ход событий.
Но Абигайль исчезла мгновенно.
Святой Петр сел в кресло, вздохнул и взял свой стакан с кокой.
- Эта женщина вывела бы из себя даже Иова. И долго ты был на ней
женат?
- Гм... чуть больше тысячи лет.
- Понял. А зачем ты тогда за ней посылал?
- Да не посылал я вовсе! Во всяком случае, не намеревался, - и я
начал сбивчиво объяснять суть дела.
Петр остановил меня:
- Ну конечно! Так почему же ты сразу не сказал, что разыскиваешь свою
наложницу? Ты ввел в заблуждение Мэри-Роз. Да, я понимаю, кого ты имел в
виду, - ту zaftig shiksa [юная иноверка (идиш)], которая фигурирует в
последней части твоего личного дела. Мне она показалась очень славной
девушкой. Так это ее ты ищешь?
- Да, разумеется. В день, когда раздался звук трубы и глас, мы были
вместе. Но смерч, настоящий канзасский смерч, был так страшен, что нас
разнесло в разные стороны.
- Ты уже интересовался ею. Запрос поступил из справочного бюро у
Реки.
- Так точно.
- Александр, этот запрос и есть последняя запись в твоем досье. Я
могу снова приказать провести розыск... но должен предупредить, что
следствием явится лишь подтверждение того, что сказано тебе раньше. Ответ
будет тот же: здесь ее нет. - Он встал, подошел ко мне и положил руку на
мое плечо. - Это трагедия, повторение которой я видел бесчисленное
множество раз. Любящие, уверенные в том, что, воскреснув, остаются
вместе... Однако один попадает сюда, а другой - нет. Что я могу поделать?
Хотелось бы, да ничего не могу. Бессилен.
- Святой Петр, но ведь произошла ошибка!
Он молчал.
- Выслушайте меня! Я знаю! Мы - она и я - рядом стояли на коленях
около решетки алтаря и молились... как раз перед тем, как раздались звуки
трубы и глас... Святой дух снизошел на нас, и мы, будучи в состоянии
благодати, были подняты вместе. Спросите его! Спросите его! Он послушает
вас.
Петр вздохнул:
- Он выслушает любого и в любой из своих ипостасей. Но я спрошу. - Он
поднял телефонную трубку, столь архаичную, что, может быть, этот аппарат
собирал сам Александер Грейам Белл. - Чарли, дай мне Духа. О'кей, я
подожду. Привет! Это Пит от главных врат. Новеньких анекдотов не слыхать?
Нет? У меня тоже нет. Слушай, у меня проблема. Пожалуйста, вернись ко дню
гласа и трубы, когда ты в ипостаси Сына вознес на небеса живьем все те
бессмертные души, которые в данный момент пребывали в состоянии благодати.
Припомни обширный пустырь у дороги на Лоуэлл в Канзасе - это в Северной
Америке. И обряд возрождения под тентом. Вспомнил? За несколько
фемтосекунд до трубы, как свидетельствует некий Александр Хергенсхаймер,
ныне канонизированный, ты снизошел на него и его наложницу Маргрету. Ее
описание: около трех с половиной локтей ростом, блондинка, с веснушками,
сто двадцать фунтов... О, ты вспомнил? Ох! Слишком поздно, да? Этого-то я
и боялся. Хорошо, передам ему.
Я прервал Петра, настойчиво шепча ему на ухо:
- Спросите _е_г_о_, где она?
- Босс, святой Александр страдает. Он хочет знать, где она. Да, я
скажу... - Святой Петр повесил трубку. - Ни на небесах, ни на Земле. Ответ
вычисли сам. И, поверь, мне очень жаль.

Должен сказать, что святой Петр проявил бесконечное терпение,
разговаривая со мной. Он сказал, что я могу поговорить лично с любым из
Троицы, но напомнил, что, проконсультировавшись с Духом святым, мы
фактически побеседовали и с остальными. Петр проверил последние списки
воскресений, списки поднявшихся из могил, список, содержащий сведения о
всех прибывших с тех пор... Петр заметил, что ни один результат
компьютерного поиска пока не смог опровергнуть незыблемую правильность
ответов самого Бога, высказанных устами Духа святого. Это я понял - и
согласился, хотя и был рад, что компьютерный поиск все же продолжается.
- А как насчет Земли? Не может ли она жить где-нибудь там? Например,
в Копенгагене?
- Александр, он всеведущ на Земле так же, как на небесах. Неужели ты
не понимаешь?
Я глубоко вздохнул:
- Я пытался не замечать очевидного. Ладно, тогда скажите, как мне
отсюда добраться до ада?
- Алек, не смей так говорить!
- Черта с два! Петр, вечность без нее здесь не будет для меня
вечностью блаженства, это будет вечность тоски и горя. Или вы, может быть,
воображаете, что это идиотское роскошное сияние над головой для меня
что-то значит, если мне известно, что моя любимая горит в бездне огненной?
Я многого не просил. Только разрешения жить с ней. Я соглашался мыть
тарелки всю жизнь, лишь бы видеть ее улыбку, слышать ее голос, держать ее
руку в своей. Ее бросили в ад из-за какой-то придирки, что вам отлично
известно! Наглые снобы ангелы живут тут, не сделав ни черта, чтоб
заслужить это право. А моя Марга, которая и есть истинный ангел, если
только таковые вообще существуют, из-за какой-то дурацкой игры в правила
сброшена в ад на вечную пытку! Можете сказать Отцу и его сладкоречивому
Сыну, и этому пролазе - Духу святому, что они могут взять свой пышный
Святой град и засунуть его... Если Маргрета в аду, я хочу быть там.
- Прости его, Отец, - взмолился Петр. - Он потерял голову от горя и
не ведает, что говорит.
Я уже слегка успокоился.
- Святой Петр, я прекрасно ведаю, что говорю. Я не хочу тут
оставаться. Моя возлюбленная в аду, а потому я хочу быть там же. Там, где
я должен быть.
- Алек, ты переживешь это горе.
- Вы просто не можете понять, что я вовсе не желаю переживать это
горе. Я хочу быть вместе со своей возлюбленной и делить с ней ее судьбу.
Вы говорите, что она в аду...
- Нет, я сказал, что ее нет ни на небесах, ни на Земле, и это точно.
- Ну а разве есть четвертое место? Может быть, чистилище или как его
там?..
- Чистилище - миф. Четвертого места я не знаю.
- Тогда я хочу немедленно уйти отсюда, чтобы перерыть весь ад и найти
Маргрету. Как это сделать?
Петр пожал плечами.
- Черт побери, не давайте вы мне от ворот поворот! С самого дня
хождения по углям меня все время все гонят и гонят. Я что - заключенный?
- Нет.
- Тогда скажите, как мне попасть в ад?
- Ладно. Но сияние в ад брать нельзя. В нем тебя туда не впустят.
- А мне оно и не больно-то нужно. Вперед!
Я стоял на пороге врат Иуды в обществе двух ангелов. Петр со мной
даже прощаться не стал - думаю, он во мне разочаровался. Мне стало как-то
не по себе: ведь Петр мне ужасно нравился. Жаль, не удалось его убедить,
что для меня небеса - не небеса без Маргреты.
Я стоял на краю.
- Прошу вас передать святому Петру...
Они проигнорировали мои слова, схватили с обеих сторон и швырнули
вниз.
Я падал.
Падал стремительно и долго.

24
О, если бы я знал, где найти Его,
и мог подойти к престолу Его!
Я изложил бы пред Ним дело мое,
и уста мои наполнил бы оправданиями.
Книга Иова 22, 3 - 4
Я падал и падал.
Для современного человека один из наиболее труднопредставимых
аспектов вечности определяется тем, что человек привык к непрерывному
течению времени. А без часов, без календарей, при отсутствии даже смены
дня и ночи, фаз луны или времен года движение времени становится понятием
чисто субъективным, и вопрос "Который час?" отражает всего лишь мнение, а
вовсе не непреложный факт.
Думаю, я падал больше двадцати минут - допускаю, что падение
продолжалось не более двадцати лет.
Но пари ни на ту ни на другую цифру я бы заключать не стал.
Любоваться мне было нечем - разве что обратной стороной собственных
глазных яблок. Не было видно даже, как тает вдали Святой град.
Сначала я развлекался тем, что оживлял в памяти счастливейшие моменты
своей жизни, но обнаружил, что прекрасные воспоминания наводят на меня
печаль. Поэтому я стал думать о печальных событиях прошлого - и мне стало
еще хуже. Тогда я уснул. А может, думал, что уснул. Как можно быть в
чем-то уверенным, если ты начисто отрезан от источников ощущений? Я
вспомнил, что читал об одном из "ученых", вечно лезущих куда не надо,
который построил нечто, названное им "камерой сенсорных ограничений". То,
чего он достиг, было увлекательнейшим цирковым представлением в сравнении
со скромными развлечениями, дарованными мне при падении с небес в ад.
Первым свидетельством моего приближения к аду для меня послужила
вонь. Тухлые яйца. H2S. Сульфид водорода. Запах горящей самородной серы.
От этого не помрешь, но мысль сия является слабым утешением, ибо те,
кто встретился с этой вонью, были мертвы задолго до того, как вдохнули ее.
Во всяком случае так бывало раньше, но ведь я-то не мертв. Правда, из
истории и литературы нам известны и другие смертные, побывавшие в аду -
Данте, Эней, Улисс, Орфей. Хотя похоже, что все эти случаи - выдумка. И
если это так, то я - первый живой человек, который попадает в ад.
Допустим, что именно так и обстоит дело. Тогда встает вопрос: сколько
времени я смогу сохранить тут жизнь и здоровье? Пока не плюхнусь в
пылающее озеро? А потом раздастся шипение, и я превращусь в быстро
испаряющееся жировое пятно? Не был ли мой донкихотский жест плохо
продуманным и излишне поспешным? Быстро испаряющееся жировое пятно вряд ли
окажет большую помощь Маргрете. Может быть, следовало оставаться на
небесах и попробовать поторговаться? Святой с огромным сиянием над головой
пикетирует Господа, восседающего на Троне... может быть, это заставило бы
его пересмотреть свое решение... Ибо в конечном счете даже такое решение
показало бы, что Иегова всемогущ.
Поздно же ты допер до такой мысли, парень. Вон уже виднеется багровый
отсвет облаков. Там, внизу, должно быть, кипит лава. Далеко внизу? Да не
очень далеко. А с какой скоростью я падаю? На мой взгляд, с чрезмерно
большой.
Я уже мог разглядеть знаменитую бездну кальдера [глубокая
котлообразная впадина, образовавшаяся вследствие провала вершины вулкана]
невероятно огромного вулкана. Ее стены окружили меня, уходя в высоту на
многие мили, а пламя и кипящая лава бушевали далеко-далеко внизу. Но я
приближался к ним с совершенно ненужной быстротой. Ну а как твои
способности творить чудеса, святой Алек? Ты одолел ту, другую огненную
яму, отделавшись лишь легким ожогом. Думаешь, сможешь справиться и с этой?
Ведь разница-то только в масштабах.
"С помощью терпения и большого количества слюны слон может победить
тучу москитов". Такая работа, следовательно, требует масштабного подхода.
Сможешь ли ты сработать не хуже того слона? Святой Алек, эта мысль весьма
далека от святости. Что же случилось с твоей верой? Возможно, ощущается
влияние сей нечестивой местности? А, ладно, чего уж теперь беспокоиться
из-за каких-то там жалких грешков! Ведь сейчас не надо бояться, что за
свои грехи ты можешь попасть в ад. Ты и так стоишь у его порога; больше
того - можно сказать, ты уже в нем. Грубо говоря, через три секунды ты
превратишься в маленькое жировое пятнышко. Прощай, Марга, моя любовь!
Жаль, я так и не успел угостить тебя горячим фадж-санде. Сатана, прими мою
душу. Иисус - штрейкбрехер...

Они изловили меня, как бабочку. Но тут бабочке потребовались бы
асбестовые крылья, чтобы спастись так, как я: мои штаны уже начали
дымиться. На берегу кто-то окатил меня ведром воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47