Мулатик пел что-то
сладкое, пел тоненьким бабьим голоском, жеманничал, вертел задом, томно
улыбался, закатывал подведенные глазки и медленно, с упоением раздевался.
Гуг с Креженем толкли воду в ступе. Но сейчас им не следовало мешать.
Иван поглядывал на мулатика и думал, что понапрасну теряет время. И так,
сколько уже потеряно его!
Когда мулатик разделся полностью и прекратил петь, из-за тех же ширм
вышел здоровенный татуированный донельзя негр, подхватил мулатика на руки,
покружил, подбросил, поймал, повертел - будто балерун балерину, а потом,
подделываясь под навязчивые ритмы приглушенной музыки, пристроился к
мулатику поудобнее сзади и начал под восторженные вопли и похотливое
сопение проделывать с ним то, что обычно мужчины проделывают за плотно
закрытыми дверями с женщинами.
Эта пара имела значительно больший успех в сравнении с красногрудой
певичкой. Пьянь неистовствовала, подавала советы, визжала, хохотала... Иван
повернулся к "балетной паре" спиной. Ему было плевать на этих ублюдков,
здесь еще и не такое увидишь. Пора браться за Седого.
- Мне надо туда! - неожиданно резко сказал он.
- Куда? - машинально переспросил Крежень.
- Вниз!
Крежень как-то зловеще усмехнулся. Он уже совсем ожил, будто и не было
ничего. Через Иванове плечо он поглядывал на потного блестящего негра и
сладострастно извивающегося мулатика, облизывал пересохшие губы.
Чувствовалось, что Крежень на что-то решается, но никак не может решиться.
- Вниз?
- Да, вниз.
- Это можно сделать, - Крежень поглядел на Гуга Хлодрика, прищурился.
- Делай, как он говорит, Седой, - посоветовал Гуг, - тогда я тебя, может
быть прощу. Может быть!
Крежень рассмеялся неприятным глухим смехом - почти беззвучным и мелким
как горох. Трясущиеся губы его медленно и неостановимо каменели, да и само
лицо словно в застывшую маску превращалось- прямо на глазах. Он явно на
что-то решился. Но решение это далось ему нелегко.
- Ладно, - наконец выдавил он, - вниз так вниз. А не пожалеешь потом,
Гуг?
- Время покажет.
- Хорошо
Крежень чуть привстал и махнул рукой малайцу-бармену, что-то показал на
пальцах.
- Никакой автоматики, все надежно и добротно, Буйный, как в старые добрые
времена, - тягуче завел он, и в его бесцветных глазах появился нехороший
блеск, Иван помнил этот блеск еще с недавней венецианской ночи, когда его
чуть не отправили на тот свет. - Но помни Буйный, ты сам напросился на это!
Вниз так вниз!
Их резко встряхнуло, бутылка упала и покатилась на край стола, на нее
навалилось что-то тяжелое, вонючее.
Створки наверху сомкнулись, отрезая от мира выпивок, ритмов, похоти и
мерзости.
- А это еще что?! - взревел Гуг, сбрасывая со стола чье-то тело.
- Этого сейчас уберут, - заверил Крежень. Он сидел, не шелохнувшись. -
Еще миг.
Прошло чуть больше мига, прежде чем стел со всеми сидящими за ним и
валяющимся внизу бесчувственным телом замер. Иван не ожидал такого поворота
дел. Какая-то паршивая, третьесортная харчевня... и система сквозных лифтов?
Тут что-то не так.
Но разобраться ему не дали. Из тьмы, сразу со всех сторон выступило
восемь теней. Держали эти тени в своих руках вещи вполне реальные лучеметы
ближнето боя.
- Куда эту падаль? - спросила одна из теней.
- В утилизатор, - приказал Крежень.
Пьяного, случайно провалившегося вниз, в тайную систему подземных ходов,
оступившегося совсем не вовремя, зацепили чем-то за пластиковую куртку и
утащили.
- Ты сам напросился, Буйный, - произнес без тени сожаления Крежень.- И не
дергайтесь, эти два места пристреляны со всех сторон, дернуться не успеете.
Кроме того проводка...
Гуг Хлодрик привстал над своим стулом, поглядел во тьму.
- Сесть! - выкрикнули оттуда.
- И ты, Бумба? - сокрушенно проговорил Гуг, опускаясь на стул. - А ведь я
тебе простил тогда твой донос, эх ты, Бумба Щелкопер!
Иван тоже узнал двоих. Теперь глаза привыкли, тени обрисовались четче,
зримее, да и откуда-то сверху началось разливаться тягучее, медленное
сияние.
- Свет не на тебе клином сошелся, Буйный, - пояснил Крежень, - ты, думал,
пуп мира?! Мы работали на тебя долго. Но у каждого из парней есть и свой
интерес, понял!
- Врешь, сука, - озлобился Гуг. - Не свой интерес, все врешь! Ты
перекинулся, Седой! А может, ты и был подосланным! Зря я тебя не придушил
там, наверху!
Крежень злорадно расхохотался, теперь он хохотал, не стесняясь, в полный
голос.
- Научись проигрывать, Буйный, - наконец сквозь смех прохрипел он. - Ты
готовил мне ловушку, а попал в ловушку сам. Не рой яму ближнему своему, ибо
в нее и угодишь! Это ты, ты, Гуг, и этот русский, который везде сует свой
нос, вы рыли мне яму. А теперь сами в ней. И я не протяну вам руки.
- Не протянешь?
- Нет! Ты больше не нужен никому, Буйный. Ни Бумбе Щелкоперу, ни мне, ни
Толстяку Бону- погляди, как он тебя глазенками сверлит, так бы и прожег
насквозь! Даже Сигурду ты не нужен...
- И Сигурд здесь? - прохрипел Гуг.
- Да, я здесь! - крутоплечий и беловолосый парень лет тридцати трех вышел
из полумрака. - Ты нас держал в черном теле, Буйный, а он нам дал все.
Новый Свет побогаче старухи Европы!
- Продались?! - Гуг был явно расстроен.
Иван тоже неуютно чувствовал себя под дулами лучеметов. Но ему было
плевать на этих ребятишек, Гугова слезливость могла все испортить, сейчас
время работает против них.
- С тебя снимут мнемограмму, Гуг, и пустят в распыл. И так ты пожил вволю
на этом свете. Сигурд просто сожжет тебя, ты даже охнуть не успеешь. А
русского мы помучаем, он нам крепко насолил, настырный тип! - Крежень
самодовольно улыбнулся, шрам скривился, исказил лицо страшной гримасой. -
Еще вопросы есть?
- Где Лива?
- Лива работает на нас.
- Врешь, сука!
- Смотри!
Крежень достал из нагрудного клапана черный кубик галовизора, сдавил,
поставил на стол перед Гугом. И почти сразу перед ними будто из воздуха
выявилась Лива, точнее, ее лицо.
Гуг отшатнулся на спинку стула и опять побелел. Это была запись, самая
обычная голографическая запись... и все же, лицо прекрасной мулатки, живое,
губы блестят, веки дрожат, но почему она так тяжело дышит?!
- Я убью его! - со злобой процедила Лива. - Я убью Гуга-Игунфельда
Хлодрика Буйного, если он появится на Земле! Убью!
И изображение пропало.
Гуг неожиданно зарыдал, опустил лицо на сжатые, такие огромные кулаки,
спина его сотрясалась от рыданий.
Но Крежень не жалел бывшего вожака банды.
- И она отвернулась от тебя, Буйный, понял? Ты так долго лез ко мне со
своими вопросами. А теперь смекни, может, лучше бы и не стоило
любопытничать, а?
- Они ли, Гуг! - вклинился Иван и дернул Гуга за плечо. - Это спектакль,
Гуг, запись сфабрикованная!
- Нет, это она, она... - Гуг захлебывался слезами, он почти не мог
говорить. - Но почему... почему у нее глаза пустые? Ваня, ты же видел... у
нее пустота была в глазах, пус-то-та?! Понимаешь?!
В глазах у Ливадии Бэкфайер и впрямь было что-то нечеловечески пустое,
отсутствующее, но Иван решил не развивать Гугову мысль. Он лихорадочно
думал, как выкрутиться из этой нелепой ситуации. И он уже догадывался, он
знал точно - ему пощады не будет.
- Ты всех предал, Буйный, - гнул свое Крежень, он же Седой, он же Говард
Буковски, - ты предал погибших на Параданге, предал и сам же расстрелял их,
ты предал парней на Гиргее, а ведь они поверили в тебя, они пошли за
тобой... Ты всех и всюду предавал, ты думал только о себе. Я лишь прерву
эту цепь предательств и подлости, я прикончу тебя. Буйный. И совесть
перестанет тебя мучить.
- Врешь, сука! - взревел Гуг, оправдывая свое прозвище.- Меня
подставляли, да! Но я никого не предавал! Запомни это хорошенько: ни-ко-го
и ни-ко-гда!!!
Вспышка лилового пламени скользнула возле самого уха седого викинга - и
расплавленная серьга дрожащей каплей упала на пластик пола, зашипела.
- Не дергайся, Буйный!
Гуг схватился рукой за обожженное ухо. Он как-то сразу успокоился.
- Сигурд правильно говорит, - вновь заулыбался Крежень, - не надо
дергаться. Оружие на пол!
- Нет, Седой, мое оружие останется при мне, ты его снимешь только с моего
трупа, - тихо и размеренно ответил Гуг.
Иван молча выложил на стол гамма-парализатор и карманный лучемет ближнего
боя. Отстегивать с локтя рукоять меча он не стал, а вдруг еще пригодится.
Он неожиданно для себя подумал: а какой, интересно, сейчас номер
откалывают там, наверху, в кабаке и заметили там их пропажу или нет? Какая
разница! Иван вздохнул. Вот и славно, сейчас его будут пытать,
мнемоскопировать, а потом убьют. Вот и разрешатся сами собою все проблемы,
и ни перед кем и ни перед чем он отвечать не будет, пускай человечество
само перед собой отвечает, само себя защищает, само себя спасает. Все
просто. И кончилось благословение, кончилось. Иди, и да будь благословен!
Он шел. И он пришел. В жизни все кончается просто, без театральных
пышностей и накруток.
- Буйный, тут командую я, - в голосе Креженя зазвучала сталь, - не
опошляй свои последние минуты.
Оружие на пол!
Гуг снова сжал кулаки на столе. Поднял глаза на Креженя.
- А теперь слушай меня, Седой, - заговорил он тихо. - Ты ведь всегда был
пижоном, фраером, верно?
Кто-то из стоящих с лучеметами парней хихикнул, но тут же осекся.
- У тебя ведь есть маленькое кругленькое зеркальце, в которое ты все
время смотришься, когда думаешь, что тебя никто не видит?
- Короче!
- Так вот достань его и погляди на себя. Погляди на свою шею.
Иван поразился перемене, произошедшей с Говардом Буковски. Как и
получасом ранее лицо его вдруг окаменело. Рука полезла во внутренний карман
кожаного плаща. Там и впрямь оказалось маленькое, кругленькое зеркальце в
золотой сферической оправе, усеянной какими-то красными сверкающими
камушками. А он и в правду пижон, подумалось Ивану, они бы наверняка нашли
общий язык с Дилом Бронксом, оба любят побрякушки да безделушки, оба любят
себя... Иван не додумал. Лицо Креженя исказила уродливая гримаса, на него
было страшно глядеть.
- Что это? - выдавил он испуганно. - Что это?!
Теперь он видел в своем зеркальце собственную крепкую и холеную шею,
видел и маленькую ранку прямо на коже, скрывающей под собой артерию.
Похоже, именно эта ранка и напугала Седого, напугала до еле сдерживаемого
безумия.
- Что это?!
Гуг не ответил. Он разжал кулаки, показал Креженю свои пустые ладони. И
продолжил:
- Вот и прикинь, падла, понадобится тебе мое оружие? - Помолчал и
добавил: - Нет, Седой, не понадобится. И мне оно не понадобится, сам
понимаешь.
- На понт берешь, - прервал его Крежень.
- На понт? - Гуг сдержанно рассмеялся. Но тут же обрел равновесие и очень
спокойно пояснил: - Да, Седой, когда я тебя наверху придушил малость, а ты
сомлел, я тебе вот из этой штучки... - он поднес к глазам Креженя свою
широченную ладонь - на мизинце красовался беленький перстенек, повернутый
кругляшом-камушком внутрь. - Я тебе из этой штучки прямо в твою жилу
поганую впрыснул одну маленькую-маленькую капсулку, понимаешь?
Судя по выражению лица, Крежень все понимал.
- Перстенечек-то не простой, а с психодатчиками, - Гуг криво улыбнулся, -
вот скажи мне сейчас, Седой, что ты ощущаешь?
Крежень начал медленно наливаться кровью. Глаза полезли из орбит. Он
судорожно порвал ворот, начал хватать воздух губами.
Бумба Щелкопер выступил вперед и сунул дуло прямо под нос Гугу Хлодрику.
Но Крежень, сипя и матерясь, отмахнул дрожащей рукой ствол лучемета.
- Вот так-то, Седой, - добродушно растолковал Гуг, - мы с тобой столько
проработали, а ты, дружок, меня за кого держал-то сейчас, за лоха, за
фраера залетного. Очень ты ошибся, Седенький ты мой, очень!
Краска схлынула с лица Креженя, он оправился, сел. Губы у него снова
неудержимо тряслись, из левого глаза текли слезы. И все же он прохрипел:
- Один точный выстрел, Буйный, и хана тебе с твоим перстеньком, никакой
психодатчик не сработает!
- А ты попробуй!
Иван сердито поглядел на Гуга - ну чего он играет с судьбой, сидел бы да
помалкивал, дело, похоже, выправляться начало.
- Попробуй, Седой! Только помни, что перстенечек запрограммирован: меня
пришьешь - капсула в твою поганую кровушку полную дозу впрыснет, понял? Ты
лопнешь как пиявка, насосавшаяся чужой крови! Ты у меня на аркане. Седой! У
меня и еще трех наших парней, что наверху прохлаждаются. И поэтому ты
будешь делать то, что я тебе скажу. И ты будешь отвечать на все мои
вопросы. А с этими ребятишками мы потом потолкуем. Скажи им, чтобы шли
отдыхать!
Крежень не заставил себя упрашивать. Он был на редкость понятливым.
- Уходите! - приказал он.
Парни засомневались. А Бумба Щелкопер снова вышел вперед.
- Ну, а ежели мы щас обоих спровадим к дьяволу? Нам вас не жалко!
- Подпишешь себе приговор, Бумба, вот и все, - тихо сказал Крежень. -
Уходите!
- Нет! Не все, - оборвал его Гуг. - Сигурд, ты останешься. Ведь они
обдурили тебя, верно? Ведь ты не хотел ничего такого? Ну, признавайся,
малыш!
- Ты продал всех, Гуг! И я больше тебе не верю! - ответил Сигурд
неуверенно.
- Мы разберемся, потом. А пока останься. И не спеши с выводами. Я хочу,
чтобы ты послушал Седого, может, тогда поумнеешь малость.
Крежень махнул рукой.
- Проваливайте, я кому сказал!
- Мать твою! - выругался Бумба. - Мы уйдем. Но смотри, Седой, как бы
потом сам не пожалел. Шкуру свою спасаешь?!
- Идите с миром, - улыбнулся Гуг, - я не держу на вас зла, ребята!
После того, как "тени" оставили их, Гуг довольно-таки грубо ткнул Говарду
Буковски кулаком прямо в нос. И спросил, почти не разжимая губ:
- На кого работаешь, гнида?!
Крежень молчал.
Гуг насупился.
- Запомни, Седой, с этого момента я вопрос буду задавать только один раз.
И ответ должен быть один. Я понимаю, что ты позарез нужен моему другу Ване,
но я и его не послушаю, Седой, а знаешь почему?
- Почему?
- Ты меня достал, Седой!
- Спрашивай,
- Так на кого же ты работаешь?
- На Восьмое Небо.
- Врешь!
- Нет, не вру. Я с самого начала работал на них. И когда крейсера брали,
и Центр Межкосмоса подламывали, всегда, я работал на них еще до того, как
попал к тебе, Буйный. Но и к тебе я попал только потому что работал на них.
Не веришь - проверь!
- Где Лива?
- Этого никто не знает, - Крежень смотрел прямо в глаза Гугу и, похоже,
не кривил душой.
- Она жива?
- Была жива.
- Откуда у тебя ее запись? - голос Гуга начал подрагивать.
- Запись мне передал один знакомый, он из Черного Блага, но точно не
поручусь.
- Значит, она у них!
- Я не знаю, Гуг! Но если ты настаиваешь, я соглашусь с любым твоим
домыслом.
- Не надо, я увижу, когда ты соврешь! - Гуг повернулся к Ивану: - И
все-таки она жива, она на Земле. Может, еще разок прокрутим запись.
Иван замахал руками - еще чего не хватало, опять Гуг разрыдается,
потеряет контроль над собою.
Гуг и сам замял этот неловкий вопрос. Зато задал другой:
- Ну и чего же хотело Восьмое Небо от меня и моей банды. Седой?
- Ничего. Пока ничего.
- Вот как? Совсем ничего?!
- Они хотят везде присутствовать, все слышать и видеть, Но они далеко не
всегда вмешиваются в события, я сказал бы, почти никогда не вмешиваются.
Гуг потер ладонью подбородок, встал со стула - теперь ему никто не
препятствовал в этом.
- Хотят все видеть и слышать? Так говоришь? Может, они и сейчас все видят
и слышат?
- Может быть, - подтвердил Крежень.
- Где датчики? - зжрал Гуг Хлодрик.
Крежень помотал головой.
- Они не такие уж дураки, - сказал он. - они все делают профессионально.
И не доверяют даже тем, кто работает на них всю жизнь.
- Лучше б я тебя и не спрашивал ни о чем! - сорвался Гуг. - До чего же
ты, Седой, скользкий и мерзкий мужик.
- Я не мужик, Буйный, ты меня обижаешь. Я вор в законе...
- Врешь! Был бы ты авторитетом, не ишачил бы на Восьмое Небо! Все врешь,
Седой! Ты всегда напяливал на себя чужие маски, но я тебя раскушу!
- Ладно, хватит! - вмешался Иван. - Не то я вас оставлю и пойду- вы это
толковище бестолковое на год затянете! Гуг, собери свои нервы!
- Ох, Ваня, Ваня, тебя б на мое место! - Гуг ушел во тьму и замер там.
- Так чего тебе нужно? - грубовато спросил Говард Буковски, кося недобрым
глазом на Ивана,
- Вниз! - повторил тот свое.
- Низ - он везде, и здесь низ, и наверху - низ, смотря откуда глядеть, -
начал путать следы Крежень.
- Ты понимаешь, о чем я говорю!
- Он все понимает! - подтвердил Гуг Хлодрик.
* * *
Иннокентий Булыгин очень хорошо знал, что на Земле никто его не ждет
кроме полиции - только сунься, быстренько упекут на Гиргею, а то и на саму
Преисподнюю, гиблую планету-каторгу в созвездии Отверженных. И потому
соваться на Землю Кеше Мочиле, каторжнику и рецидивисту, было не резон.
Грезы о пляжах и загорелых блондинках при всей их привлекательности
оставались грезами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86