.. Шарик усыпителя разорвался над его бабьим покатым плечом -
розовенькое облачко тут же растворилось в воздухе. Иван не сомневался в
успехеведь усыпитель одноразовый был проверенным средством, многоцелевым и
многокомпонентным, в горошинке содержались сильнодействующие усыпители, в
основном, газообразные, рассчитанные на самые разные живые организмы - не
сработает один, другой, третий... десятый даст результат!
Евнух-вертухай сполз по сиденьицу наземь, почти бесшумно, словно
мешок с мякиной. Только пластинчатая голова легонько стукнулась о край
заборчика. И шумок этот не остался незамеченным.
- Чего это! - всполошилась смуглянка и вскочила на ноги. - Ой,
глядите, девочки!
- Тихо ты! - прошипела русоволосая Лана.
- А чего?! - не поняла смуглянка. - Чего-о?!
Она вдруг увидала выпрыгнувшего из-за укрытия Ивана и заорала,
заголосила с такой силой, будто была не живой и слабой земной женщиной, а
по меньшей мере сиреной с бронехода.
Но Ивану было поздно отступать. Да и некуда! Он пнул безвольное тело
жирного евнуха, заглянул в глаза-те были закачены, евнух явно не
притворялся. На всякий случай Иван связал ему руки за спиной, ткнул носом
в землю - пускай полежит.
- Вот это да-а! - на одном дыхании выдала беленькая. И свалилась без
сознания.
Лана зажимала рот смуглянке, которая, видно, от неожиданности
потеряла остатки ума. Но удерживать ее было нелегко.
- Вы откуда? - спросила Лана, тяжело дыша, отдувая прядь, лезшую в
глаза.
- Оттуда, - ответил Иван невразумительно.
Но они поняли друг друга.
Смуглянка вырвалась и заорала пуще прежнего. В коротеньком перерыве
между двумя воплями она вставила, обращаясь к русоволосой.
- Дура! Дурища! Ты чего-подыхать надумала из-за него?! Ну нет!!!
Иван, не обращая внимания на истеричку, подошел к Лане, взял за руку.
- Пойдем!
- Куда? - удивилась она. - Отсюда нет выхода.
- Выход всегда есть, - заверил ее Иван, - всегда и отовсюду. Пойдем!
Он сжал ее руку. И по телу его пробежала волна теплой, приятной
дрожи. Он верил, что им удастся выбраться из этой чертовой непонятной
"системы".
А она стояла перед ним такая беззащитная, нежная, красивая. Стояла и
не пыталась даже прикрыть наготы. И в глазах ее было удивление, но не
только оно, в глазах стояла какая-то странная, почти сумасшедшая радость.
Иван сразу понял - она за ним пойдет на край света.
- Не будем терять времени! - сказал он.
И в эту же минуту ему в спину уперлось что-то твердое.
Иван замер. Он знал, что лучше не двигаться, что все выяснится само
собой, может, это смугляночка шутит, что-то ее не видно... На спину
надавили сильней. Он не отпускал ее руки. Он не верил, что все кончено, не
хотел в это верить.
Но по ее глазам он увидал - да, это свершилось. Радость и удивление
исчезли из ее глаз, а на их месте поселился страх, почти ужас, причем явно
не за себя, ибо она не сделала даже попытки отстраниться, прикрыться,
отойти. Ей было страшно за него.
- Руки за голову, слизняк! - проскрипело сзади. - Ну, живей! Не
заставляй себя ждать!
Иван не мог выпустить ее руки. И тогда она сама выдернула ладонь и,
будто опомнившись неожиданно, прикрыла обеими руками грудь. Но все равно
было видно, как тяжело она дышит.
- Ничего, - проговорил Иван, стараясь, чтобы голос звучал спокойнее,
- ничего, это лишь начало. Не бойся!
- Руки!
Он заложил руки за голову. И сразу почувствовал, что запястья и шея
чем-то обхвачены, что его сковали какими-то непонятными наручниками,
крепящимися к не менее непонятному жесткому, наверное, металлическому
ошейнику. Он не ожидал такого!
- Они убьют тебя! - ужаснулась Лана.
И лицо ее исказилось гримасой.
Неожиданно из-за ветвей вынырнула смугляночка. И заявила надсадно:
- И не будет лезть, куда не след! Чего он лезет?! Поделом получит, не
плачься!
- Они убьют тебя! - повторила русоволосая, не обратив ни малейшего
внимания на слова смуглянки. - А я даже не знаю, как тебя зовут, как
звали...
- Не бойся, - Иван улыбнулся, - если бы они хотели меня убить, так
давно бы это сделали.
- Ты не знаешь их!
- Тут и знать ничего не надо.
- У них совершенно иная логика.
Иван почувствовал сильный удар в поясницу, следом еще один - меж
лопаток. Но он не обернулся.
- Скажи хоть, как зовут тебя?
- Ну, вот это уже веселей... а то-звали, надо же! Меня зовут Иван, -
сказал он с непонятной оживленностью, почти выкрикнул, - и меня еще долго
будут так звать. И я буду откликаться, веришь?
Глаза ее стали тоскливы и пусты.
- А ты верь! - повторил Иван. - Верь!
Завороженность сошла с него. Он был готов к действию и лишь выжидал
момента. Но никто его не торопил, будто ему специально давали наговориться
власть перед чем-то таким, о чем лучше не думать.
- Я хочу верить, но не могу, - просипела русоволосая. И из глаз ее
потекли слезы. Она оторвала руки от груди, стала утирать их. Но слезы
текли все сильнее.
Иван решил, что пора. В конце концов, он космолетчик или нет! Какими
бы ни были неуязвимыми эти твари, а и он не лыком шит.
- Не надо, - прошептала она, угадав его намерения.
- Надо!
Иван резко подпрыгнул на два метра, развернулся в воздухе и всей
тяжестью тела, всей силой ноги обрушил пятку на плечо противника. Почти
сразу же полыхнула струя пламени, вырвавшаяся из ствола - у русоволосой
срезало прядь, сама она шарахнулась в сторону, чуть не упала; И в этот миг
Иван почувствовал, как треснуло что-то в плече ,негумоноида - он не знал,
есть ли у них что-то наподобие ключиц или нет, но прием оказался верным.
Лучемет вылетел из когтистых лап. Его хозяин ухватился за плечо, взвыл. Но
Иван не дал ему опомниться - сбил с ног мощным ударом в грудь. Только
после этого он упал на землю. Оттолкнулся спиной. Тут же вскочил.
Противник был повержен. Он не мог подняться, крутился волчком в
траве, выл, визжал, непонятно ругался. Он был явно не столь вынослив и
неубиваем. как первые чужаки.
Иван не терял времени.
- Снимай! Быстро! - приказал он русоволосой и повернулся к ней
спиной.
Она подняла руки, принялась расстегивать ошейник-наручники. Но ничего
у нее не получалось. Она нервничала, торопилась, плакала...
- А ну тихо!
Иван увидал, что прямо ему в грудь направлен лучемет. Тот самый, что
обройил негуманоид. А держала его смуглянка. Держала твердо, уверенно,
будто она всегда ходила с оружием и умела его применять.
- Не дергайся!
- Ты что-о!!! - заорала из-за спины Ивана Дана.
- И ты, сука, стой! Не трепыхайся! Я не промахнусь!
Губы у смуглянки кривились, веко левого глаза подергивалось. Но она
была уверена в себе.
- Брось лучемет, - попросил Иван мягко, - брось, ты же наша, ну!
Смуглянка широко и плотоядно улыбнулась, обнажив два ряда идеальных
белых зубов.
- Была ваша, - проговорила она врастяжку, щуря глаза.
- Как это? - поинтересовалась вдруг сквозь слезы Лана, - Ты что,
спятила? Брось, кому говорю, брось пушку.
- Что здесь происходит? - поинтересовалась очнувшаяся стройная
блондиночка. - Мы на Земле?
- Цыц, гнида! - осекла ее смуглянка. - Мы в... - она выругалась и
усмехнулась, - ясно?!
Иван напряг мышцы, он знал, что делать. Но его опередили.
- Не дергайся, мальчик, кому сказала! - с угрозой процедила
смуглянка, и в черных глазах ее промелькнула искра. - Не трепыхайся,
милый! Ежели у тебя коленка хоть на чуть согнется, я эту суку пополам
пережгу, ахнуть не успеешь!
- Нет, я ничего не понимаю, - снова удивилась беленькая, она встала,
подошла к смуглянке, протянула руку, - дай мне эту штуковину, не надо
нажимать ни на что, я тебя умоляю!
Смуглянка даже не качнулась, просто ее правая нога вдруг взлетела на
уровень живота блондинки, дрыгнулась, тут же вернулась на место, будто и
не было ничего. А миротворица уже лежала в траве, рядом со стонущим
негуманоидом.
- Одна сучка напросилась и получила, чего надо, - прокомментировала
смуглянка. - Щя с другой разберемся!
Лана сдернула - таки оковы с шеи и запястий Ивана. Но тут же схватила
его за плечи, прижалась.
- Так ты на них работаешь, гадина? - спросила она из-за спины, сверля
смуглянку одним глазом.
- А то на кого ж! - ответила та нагло. - Я всегда работала на тех,
чья сила, ясно, лахудра грошовая?!
Иван вдрогнул:
- Стоять!
- А если никто не придет? - поинтересовался Иван. - Что будет, а?
Смуглянка утробно засмеялась, почти неслышно, но сострясаясь всем
телом. Ее огромные груди, которых она и не пыталась даже прикрыть,
затряслись в такт этому смеху.
- Придут, дружок, не сумлевайся, обязательно придут!
- И сколько тебе платят? - со злостью спросила русоволосая. - Ах ты
тварь поганая! Я всегда чувствовала неладное, недаром ты все наше хаяла,
гадина!
- С тобой вообще разговору нету, - равнодушно проговорила смуглянка и
расставила ноги еще шире. Она была самонадеянна до предела, а может, она
знала, что в любом случае последнее слово за ней. - Ты молчи, сука! Твое
дело, знаешь какое?
Лана вышла из-за спины. Но она не отпустила своих рук, она продолжала
удерживать Ивана-левой за локоть, правой - обвив шею. Лицо ее было сухим,
глаза - злыми.
- Какое?
- А такое... - смяглянка выдала старинным отборным двухэтажным матом.
- Твое дело - в своем брюхе выращивать да вынашивать ихних мальков,
поняла?! Поймешь еще! Вот как заберут тебя, уведут, так сразу поймешь.
Подвесят, нашпигуют, чем положено, трубок навставляют, растворчиков
подведут и будешь раз в полгода, по ускоренному графику, выдавать из
утробы по сотне зародышей, мать твою!
У Ивана в глазах померкло, в голове помутилось. Он уже знал, каким
приемом собьет с ног эту продажную тварь, пусть она хоть трижды женщина.
Он был готов.
- Стоять!
Чуть не в самое лицо ударил сноп пламени. Но оно тут же отхлынуло.
Это был предупредительный залп.
Лана сильнее прижалась к Ивану, она чуть не задушила его. Но голос ее
прозвучал твердо.
- И ты, гадина, надеешься, что тебя минует общая судьбина, если это
вообще все правда? - проговорила она, почти не разжимая губ. - Думаешь,
тварь, тебе не висеть в трубках?!
- Может, и висеть, - прямо ответила смуглянка, - но я повисну
последней, ясно?! Пошевели-ка мозгами, дуреха, да прикинь, сколько еще
таких попадется в сети, а? Думаешь, ты последняя?!
- Ты и впрямь гадина!
- Я убью тебя!
- Нет!
- Убью!!
- Не посмеешь!
- Ладно, не шурши, - проворчала вдруг смуглянка устало, - конечно, я
тебя не убью. Им нужны живые бабы, им нужны живые инкубаторы... Но,
знаешь, чего, - голос повеселел, - немного поуродовать, покалечить могу.
Это запросто! Им же не нужны твои глазки, ножки, ручки, им на хрен твои
губки и носик! Им нужно лишь твое брюхо, сука, ясно? Так что подумай
хорошенько, прежде чем трепыхаться. И ты дружок, подумай!
Это был тот самый момент, когда надо было действовать - смуглянка
расслабилась. Иван сильно пихнул от себя русоволосую и одновременно
прыгнул вперед. Прыгнул, на лету перевернулся через голову, вышиб рукой
лучемет у смуглянки - тот взлетел вверх, разбрызгивая фонтаны пламени,
крутясь фейерверочным колесом. Он был, видно, заклинен. Но это уже не
интересовало Ивана.
Иван не тронул смуглянку и пальцем, не ударил, не коснулся. Он просто
встал рядом. И она поняла, что к чему. Она поняла, что оказывать
сопротивление этому парню не просто бесполезно, но смешно.
Подкравшегося негуманоида, который еще минуту назад не мог подняться
из травы, Иван отбросил назад ударом ребра ладони по шее. Теперь не было
никакой угрозы.
- Побежали! Тут нельзя оставаться! - Иван протянул руку.
- Да, побежали! - она сама подошла к нему, положила ладонь на ладонь.
Но тут же выдернула. - Ты хочешь оставить эту гадину жить?! Ну уж нет!
Она заглянула Ивану в глаза. В ее взгляде не было ни милосердия, ни
готовности прощать.
Иван положил ей руки на плечи, привлек к себе, поцеловал в губы. И
только после всего этого прошептал прямо в лицо:
- Не мы ей давади жизнь, понимаешь? Не нам ее и лишать, жизни, не
нам!
- Я сама убью ее!
- Нет!
Иван с силой сжал ее плечи, встряхнул.
- Отпусти! Болимо!
- Пойдем, не то мы останемся тут навсегда! - сказал он. - Мы и так
слишком долго возимся, пойдем!
Он не стал ждать, пока она решится. Он легко вскинул ее тело вверх,
поймал, рассмеялся, осторожно положил себе на плечи, стараясь не
поцарацать нежной кожи о грубую ткань скафандра. Пнул ногой для проверки
бездыханного евнуха-вертухая. Тот лежал студнем, не подавая признаков
жизни.
- Все равно вы подохнете! - зло бросила в спину смуглянка, И
выругалась столь изощренно, что Ивана передернуло.
Но он не стал отвечать. Он уже бежал. Бежал, куда глаза глядят,
подальше от места происшествия к навесу, к дыре - может, им удастся
выбраться через трубу или, хотя бы, спрятаться от погони на какое-то
время, переждать.
Но пробежать ему удалось совсем немного - не больше трехсот метров.
Все получилось неожиданно - из-за десятка деревьев вышли как по команде
десять негуманоидов, одинаково неприглядных, одинаково корявых, в
одинаковых комбинезонах, открывающих руки и ноги, с одинаковыми
лучеметами. Они молчали. Но Иван понял, что с ним не шутят. Он
остановился.
- Ну что?! Чего повыскакивали?! - бросил он нервно, с вызовом.
- Не надо злить их, - из-за спины прошептала Дана. Она снова стояла
на земле, снова прижималась к нему, к ее единственной в этом мире защите.
- А они разве умеют злиться?! - поинтересовался Иван из озорства. Но
тут же сообразил, что время шутить прошло.
- Эй, слизняк! - проскрипел средний негуманоид, ничем не отличавшийся
от других, трехглазый, носатый, корявый. - Ты понимаешь нас? Не молчи! Мы
же видим, что ты завладел переговорным устройством. Говори, у кого украл?
Это было слишком.
- Вы чересчур самонадеянные! - выкрикнул Иван.
- Молчи! - ткнула его кулачком в бок Лана. - Ты с ума сошел!
Негуманоиды, словно по команде, переглядываясь, вдруг начали
скрежетать, скрипеть. Плоские подбородки у них поотвисали, блестящие
пластины клыкожвал обнажились. Скрип и скрежет становились все громче,
раскатистей, неудержимей. Иван не сразу понял, что они смеются, что они
заразительно и беспечно хохочут. Над кем?!
Смех-скрежет оборвался внезапно.
- На землю! - крикнул средний.
- Ложись, - шепнула в ухо Лана.
- Сейчас лягу, разбежались! - процедил Иван.
- Ты не слышишь, мразь, амеба безмозглая?! Тебе уши прочистить надо?!
На землю!
Лана опустилась на колени, вцепилась в его ноги, потянула вниз. Она
смотрела, задрав голову, безумными глазами. Ей было страшно.
- Иван, я прошу тебят, ляг на землю. Они же убьют нас обоих!
Негуманоиды, подчиняясь неслышимой телепатической команде, сделали
разом по три шага вперед.
Сволы лучеметов поднялись, нацелились Ивану в грудь.
- Ну, чего же вы ждете! - выкрикнул он. И надвинул висевший сзади на
шарнирах шлем на голову. Он знал, что с первого захода титанопластиковую
ткань скафандра и сам шлем лучеметами не прожжешь. А там он успеет сделать
кое-что...
Струя пламени ударила под ноги. Лана испуганно вскочила, снова
спряталась за его спину. Она дрожала, но молчала, не молила ни о чем, не
плакала. И он вдруг отчетливо и ясно понял, что может как угодно
распоряжаться своей жизнью, лезть хоть на лучеметы, хоть на острия копий,
но подвергать опасности жизнь этой русоволосой доверчивой женщины он не
имеет права.
Иван откинул шлем. И уселся на траву, сложил руки на коленях. Она
прижалась щекой к его плечу, окаменела.
Иван не смотрел вверх. Он видел лишь толстые кривые лапы, покрытые
почти черной, матово поблескивающей чешуей, он видел морщинистые и голые
словно у стервятников пальцы, выходящие из коротких округлых стоп,
изогнутые жуткие когти... И так все это не вязалось с зеленой сочной
травой, что и смотреть не хотелось.
Негуманоиды медленно, вразвалочку, с ленцой и неспешностью существ,
всегда одерживающих победу, берущих верх, приближались.
Иван не знал, куда увели русоволосую Лану. Да и как это узнаешь! Его
бросили в темный и сырой подвал. Причем произошло все очень обыденно и
просто - двое корявых крепышей там же в садике подошли к ближайшему
дереву, навалились на ствол, и дерево запрокинулось, открывая черную дыру.
Иван не сопротивлялся. Его подвели к дыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86